Моль, летающий поезд и весь мир

Алексей Котов Моль, летающий поезд и весь мир

Часть 1

Алекс Котов

Мир, большой ценой

Мир из Башни Столетия выглядел маленьким и далёким муравейников, где крохотные люди бегают по своим делам. Отсюда их жизнь выглядела настолько скучно и суетливой, что оказавшийся на вершине человек ни за что не захочет возвратиться вниз.

Сунрар, правитель ярузов, сидел на крыше, воистину высокого здания треугольной формы. Вокруг мельтешили чёрные вороны, садясь на плечи тёмных одежд. Внизу же копошились его соплеменники, заполняя улицы Квартала. Как истинный ценитель прекрасного, он каждое утро взбирался на башню и осматривал панораму Тэрэна. Это была своего рода традиция, которой он следовал душой.

Но только одна из ворон, громко каркнув и обдав ветром от хлопанья крыльев, воздух едва заметно вздрогнул. Мрачные птицы подняли переполох, недоумевая кто, мог нарушить их покой. Лёгкий запах бензина донёсся с потоком воздуха, и одно из средних размеров зданий превратилось в огненный цветок.

Через несколько мгновений из полыхающего здания, размахивая руками и что-то крича, выбежал худощавый паренёк. К нему подошёл другой соплеменник и стал орать на сорванца. Обрывки фраз долетели до Сунрара:

- Что... натворил?

- Да... Это не я...

-...кто? ... отправили принести канистру бензина...

- Я пошёл... бак был дырявый... перекурить... а оно как бабахнуло.

Сунрар являлся одним из древнейших мутан... ладно, одним из древнейших существ на Белой Пустыне. За десятилетия существования, своё зрение он превратил подобие, бинокля: чем дольше он наблюдал за чем-то на другом конце улицы, тем более детально мог сообщить, в каком положении находится там пылинка. Так правитель маленького Квартала научился понимать речь за километр, ориентируясь по губам. Ещё одним следствием долгой жизни стало умение быстро принимать решения и занятие спортом и, схватив трос, который всегда был при себе, он прыгнул вниз.

Чувствуя свист в ушах и больное жжение в руках, Сунрар пролетел расстояние в двести с лишним метров, но почувствовал, что не хватает, сосем немного троса и сильно тряхнувшись, приземлился на мощеную площадку. Сопровождаемый взглядом двух стражников в красных балахонах, он, проклиная всё, что может проклинать ящерица, зашагал в Шешхах Шух Ссахас1…

1- дословно: Зала трёх Полудурков.

Внезапно в глубине горящего дома раздался ещё один мощный взрыв такой силы, что стёкла разбились вдребезги и их осколки разлетелись во все стороны, оставляя мелкие царапины на соплеменниках, которые наблюдали со смесью ужаса и изумления за происходящим.

Совет всегда собирался по очень важным вопросам, как то убийство людей или казни. Но сейчас трое ярузов собрались решить судьбу одно личности, которая порядком достала каждого. Шагая по мрачным коридорам, Сунрар почувствовал страшный удар и дрожание земли, от которого стёкла разбились вдребезги и их осколки разлетелись во все стороны, оставляя мелкие царапины на стражниках, которые не смели выдавать боли при своем правителе.

Сунрар, распахнув двухстворчатые двери, вошел в широкую залу, где собралось несколько ярузов ниже рангом. Правитель горечно вздохнул, присаживаясь во главе стола.

Совет всегда собирался по очень важным вопросам, как то убийство людей или казни. Но сейчас трое ярузов собрались решить судьбу одно личности, которая порядком достала каждого.

- Я собрал вас здесь, чтобы решить судьбу молодого яруза.

Небольшой, провинциальный городок Тэрэн был разделён небольшой и мелководной речушкой Сират. Погода была здесь редко, когда хорошей, в основном тут был палящий зной, люди прятались от него под навесными тентами, и нередко городок навещали песчаные бури. От них жители прятались в домах. Когда же была благоприятная погода, то ярузы уходили на охоту в соседние районы, шли к обрывистому берегу реки с удочкой и рыбачили, а женщины стирали в металлических тазиках и рехотокой бельё.

Молодое население Тэрэна переносило жару вполне обычно. Одни бегали меж домов, размазывая своими, выточенными из дерева неизвестной породы, пистолетиками, и играли в разнообразные игры. Другие же рыбачили вместе с отцами, либо помогали матери по-хозяйству. Погода на Сирту влияла самым неблагоприятным образом. Вода в речке очень сильно в ней нагревалась, и зачастую рыбаки возвращались ни с чем, потому что в реке рыба вся дохла.

Стоит заметить, что в Тэрэне власть примитивная. Управляет городом главный яруз, следит за его полномочиями и жизнью в городе Совет, который состоит всего из трёх человек. Весь населённый пункт окольцован невысокой, примерно метра полтора высотой, крепостная стена. На их верхушках были установлены изъеденные, пулемётных турелей. К сожалению, они давно пришли в негодность и теперь просто стояли на стенах, тем самым показывая, что город хорошо защищён. Хоть это и иллюзия. Несколько десятков лет тому назад здесь разразилась стычка двух банд, в ходе которых у обеих сторон погибло изрядное количество людей и решением Совета, их отправили в изгнание.

После этого бандиты в Тэрэне перевелись окончательно, однако стали постепенно появляются различные группировки со своей идеологией. Иногда их идеологии сталкивались меж собой, тем самым вызывая конфликты. Не успевая вспыхнуть в полную силу, они потухали, как огонёк зажигалки. Жары группировки совершенно не боялись, они спокойно занимались своим делом, не замечая при этом палящего солнца.

И только Услар чувствовал себя превосходно. Сидел себе, закинув ноги на стол, да радостно насвистывал. Он всегда заранее готовился встретить подобные дни, поэтому любой, вошедший в тесную коморку механика оглох бы от оглушающего шума вентиляторов. Ржавые лопасти, скрытые под ржавыми же решетками, издавая немелодичный скрип, но свою работу исполняли, создавая впечатление, будто в комнате открыты все окна и двери, создававшие странный сквозняк. В порывах этих ветров и находился Услар.

Любая техника обладает душой, думал Услар. Некоторые из них отличается грубостью и брутальностью, как в случае с БТР; другие же щеголяли утонченностью и красотой форм. Соответственно технике с душой нужны хорошие УМОВИ содержания, о чем и заботился Услар, чистя, смазывая и ремонтируя мощь армии ярузов.

Услар сладко похрапывал.

Но вдруг тишину разорвал удар и дрожание земли, а за окном вырос пепельный грибок. Только-только проснувшись, Услар что-то почувствовал, и не думая ни секунды скатился на пол. Раздался грохот, спину осыпало осколками стула, на котором он сидел. Откуда-то издалека донесся очень злой крик: «Иди сюда, иди сюда тварь малая! Это была последняя капля, последняя!» Поднявшись, Услар побрёл медленно в сторону выхода с полным непониманием, что только что сейчас произошло. За эти секунды, что он шёл, в его голове промелькнуло только одно объяснение произошедшего, и это самое объяснение не придавало ситуации оптимизма.

Выйдя из каморки, он увидел перед собой горящее здание и смотрящих на него с укоризной ярузов. У дома стоял людской парнишка, Услар к нему и сказал:

- Ты что натворил?!

- Да, это не я!

- А кто? Тебе дали простое поручение - принести канистру бензина, а ты смотри что сделал!!!

- Да я вообще не причем! Это всё канистра... да, это канистра! Я решил перекурить, - торопливо лепетало недоразумение, - курю, курю, значит, и уже было собрался уйти, а тут ка-а-ак бабахнет! Я не причем... честно...

Наверное, не существует более разъяренного лица как то красное, со зло сужеными глазницами физиономия Услара. Кстати, ярузы очень редко краснеют, и зачастую это вызвано страхом, быть засунутым в клетку с котом.

- А на хрена ты возле бака курил?! Ты что, вообще тупой?! Да из-за тебя сейчас такое начнется!

- Я забыл, что нельзя возле бака курить.

Услар собрался было дать подзатыльник пацану и уже замахнул тощую, с множеством язв руку, как к нему подошёл один из гвардейцев правителя в красных балахонах. Он произнес беспристрастно:

- Идёмте за мной, вас вызывают на Совет.

А мальчик же, не зная куда податься, просто побрел вон из Квартала, чувствуя, что на совете буду говорить о нем, - хотя это как раз было нормально, о нем всегда говорили, - и стал разговаривать со стражниками возле ворот.

Тэрэн медленно остывал. Невиданной ранее мощи взрыв произошел на самом краю Квартала и разного рода и массы обломки несли разруху. Там, куда они падали обязательно что-то да загоралось, а люди вопили друг на друга.

Одна живущая в ветхом, деревянном домике торговка, возвращаясь, домой, заметила летящую к ее дому пылающую бочку, обнаружила, обнаружила на месте построенного дедами и бабушками жилище кучу пепла да обугленные останки дома.

А вот в «Красном льде», где в это время собрались знаменитые на все окрестности вруны и шарлатаны Подлый Дэн, Безмозглый Санни и Маленький Паскудник, дабы обменяться мужскими враками и перекинуться в «покер», загорелась кухня, за которой последовал погреб со спиртными напитками, что породило еще один очаг взрыва.

- Вот же чертовы ящерицы, черт их всех дери, - ругался трактирщик, наматывая круги вокруг ведра с водой и не решаясь остановиться, так как это могло породить расширение огня на спирт. - Ну, я им покажу... ну они у меня!..

Члены Совета оторвали свои взгляды от блокнотиков и размышлений и уставились вошедшего техника. Для них, как существ, привыкших к поклонам и легкой жизни, этот мозолистый, в шрамах и воняющий маслом простофиля, не боле чем какой-то суетящийся прислужник.

Сунрар сидел в Зале Совета за широким деревянным столом, краска на нём давно облупилась и осыпалась. С минуту на минуту должен был подойти Услар, именно он был отцом сорванца, а, следовательно, и отвечал за него. Его пальцы отстукивали какой-то незамысловатый ритм. Буквально несколько минут назад закончился Совет по случаю взрыва хранилища, три советника определили судьбу сорванца, который им как казалось, мешал нормальной жизни Тэрэна. Признаться, эти самые Советы из-за этого поганца порядком поднадоели, а противные, гнусные рожи двух советников мозолили глаза. Сунрар испытывал к ним неприязнь, не потому что они ему противны, а вероятно как вы поняли дело в нём. Члены Совета частенько раздражали его своими необдуманными действиями, которые приходилось оспаривать. Такова уж роль правителя. Он думал о том, что он к старости накопит достаточно денег и уедет куда-нибудь далеко-далеко, лишь бы не видеть этого города и его треклятых жителей. Пусть как хотят, так и живут. Найдётся другой дурак, который будет править этой шайкой. Помимо посиделок с толстяками посиделками на башне, Сунрар очень любил коллекционировать всяческие предметы, которые отряды ярузов находили в руинах домов или заводов. По закону, всё, что найдёт отряд, должно отдаваться правителю.

Но сейчас Сунрар испытывал сильное желание залезть на башню и посидеть, наблюдая за суетой людей и ярузов. Он чувствовал, что нужно привести это в исполнение, иначе он кому-то врежет. Но нужно было как-то отреагировать на происходящее.

- Господа!- произнёс Сунрар, перекрикивая двух спорщиков1

1 - Хотя перекрикивая - это образно, ведь звуки издающие рты ярузов являли сплошное шипение разных тональностей.

Один требовал назначить пареньку порку, а другой - казнить сорванца. Советники замолчали, уставившись на Сунрара пронизывающим взглядом - Можно проще поступить...

- Да куда уж проще, - тихо шикнул2

2- что у его соплеменников было то же, что и буркнул.

Один из членов Совета. Он ещё хотел что-то добавить, но тут в дверь робко постучали.

- Войдите!- произнёс первый советник.

В Зал Совета вошёл с крайне угрюмым видом Услар. По нему было видно, что он очень зол на своего сына. Да и вероятно был готов к участи, которая ждала паренька.

Некоторое время Сунрар разглядывал вошедшего, и о чем-то размышлял, пытаясь направить свои мысли в нужное русло. Согласно законам на Совете может присутствовать только один низший яруз. А законы Квартала так же незаменимы, как законы физики. Позвав лишнего яруза, есть большая вероятность, что последний выдаст тайну совещания, не смотря ни на какие запреты, ведь говорить, не запретишь.

- Садись Услар, - наконец объявил, пригласил повелитель ярузов. - Надеюсь, о порядках секретности говорить не нужно. Ведь так, Услар?..

Услар вздохнул.

- Да, мы уже сто рас проходили это, повелитель.

- Что-что? - наклонившись к нему, переспросил Черри, второй советник.

Услар хмуро глянул на него и сказал:

- Он говорит, что мы уже сто раз проходили это! - громко повторил Сунрар прямо в ухо советнику. - Каждый раз во время таких собраний. Мы еще использовали «Кодекс Квартала», зачитывали три раза вопросы о строгой тайне и молчанию, а он повторял. Помните?

- Вот как! А зачем ты рассказал всё это, будто я не помню?

- Просто так, господин.2

2 - Обращаясь к старшему яруз должен говорить «о господин».

- Очень не осмотрительно с твоей стороны бросаться словами. Их и так мало.

- Да кроме того раньше проблем с этим не случалось, - заметил Яра, третий и младший советник. - Если он проболтается, то технаря ждет очень необычная смерть.

- Это да, — радостно возвестил Черри, вынимая из кармана черно-белые фотографии, - Вот этого парня засунули в клетку с голодными людьми, видишь? - он показал фотокарточку третьему советнику. - А вот тут парню отрезали половину хвоста и засунули туда электрический провод. Видишь, как извивался? Ахах, как прыгал! Но самая ужасная судьба постигла вот этого, его кинули в клетку с котом. Бедняга так орал, так орал! Целых два часа продержался - Тут он заметил, что остальные смотрят на него как ребенок на убийцу курицы, и одарил всех невинной улыбкой. Остальные члены Совета обменялись многозначительными взглядами.

- Можно ему в принципе штраф выписать - произнёс Яра- И тогда он осознает свой проступок и не будет делать так.

- Да делали уже так- сказал Черри - и не один раз. Не работает это. Лучше уж казнить его. Это куда эффективней.

- Ага и делать всё равно так будет - усмехнулся Сунрар- Нее, не вариант.

- Тогда порка.

- Ага, давай сразу казнь - усмехнулся Сунрар.

- А что ты предлагаешь?- прищурился Черри.

- Изгнание.

На несколько минут воцарилось молчанье, каждый обдумывал слова Сунрара. Первым подал голос Черри:

- Изгнание?!- разочарованно произнёс он - Пфф... скучно. Давайте-ка казнь устроим, это ж куда зрелищней.

- Я категорически против этого - произнёс Сунрар - Устраиваем голосование. Кто за казнь?

Только рука советника Черри взлетела вверх. Больше ничья.

Сунрар смерил его хмурым взглядом. Ему-то казни никогда не нравились: выпускание внутренностей это ведь личное дело. Да ещё и дети... женщины... он вздохнул.

- Кто за Изгнание?- Правитель ярузов яростно оглядел присутствующих. В принципе он не прочь изгнать этого проказника. Ведь эти пятнадцать лет совместной жизни он не раз пожалел о своём решении спасти малого из того завала- Единогласно.

- Эмм... повелитель - подал голос Услар.

- Что?!- устало, рявкнул Сунрар.

Услар некоторое время думал, уставившись перед собой, он размышлял о чем-то своем.

- Я вместе с мальчишкой иду в Изгнание - опустив голову, произнёс Услар.- Он мне ведь как сын, я его вырастил, выкормил, воспитал. Если изгоните его...- он посмотрел правителю прямо в жёлтые глаза - я не имею право оспаривать ваше решение...я отправляюсь с ним в Изгнание.

Помолчав, Сунрар сказал:

- Ну что же это твоё право, тогда иди в Читальню, скоро твой сын будет там

Изгнание, или казнь, яруза - это самое одновременно печальное и серьезное дело среди других в Квартале. Он состоял в том, что бы торжественно изгнать провинившегося соплеменника.

Однако высшие чины крайне редко прибегают к его исполнению, так как идеальных нет, а изгонять окружение правителя — совсем невиданное дело, которое желательно было бы замять да ничего не поделаешь. Нужно.

Изгнание проходило в Читальне, под пристальным вниманием молодых, и не очень, ярузов. Черные церемониальные мантии были совсем необязательны, да только как объяснишь это толстякам, гордо называющим себя советниками. Обязательным созерцающим всегда был Черри, ему лишь бы посмотреть на те адские мучения, что испытывали пленники. Прозвучали фанфары, Услар вместе с Молем знали место перед креслом в центре залы…

Советники тем временем выжидающе смотрели на двухстворчатую дверь, так и не подающую признаков «жизни». Спустя некоторое время Моль уже с уверенностью мог заявить, что тяжелая дубовая дверь имеет тринадцать зарубок, три зарубки и множество - сорок четыре - царапин. Тем временем облаченные в черные мантии фигуры начали беспокойно переговариваться.

- Наверное, случилось, что или приперло...

- Черри!

- Может он встретил свою любовь?

- Или того, кхе-кхе, занят. Очень.

- Может, ну его, и идём по домам спать? Не обязательно ведь всю ночь тут торчать.

- А кого ждём?

Яр медленно повернулся к возвышающейся рядом фигуре. Церемониальная мантия яруза выглядит просто: простой, глубокий, настолько глубокий, что можно утонуть, черный цвет с ног до головы и - самое главное! - серебряная сабля на поясе. Данная же мантия украшалась розовыми и красными цветочками и больше всего напоминала ночник. Сам же владелец выглядел усталым, не выспавшимся, с лицом, будто сжатая мочалка, лицом измученного за день яруза.

Сунрар с удивлением разглядывал собравшихся, выражая полное непонимание к происходящему, что все почувствовали себя неуютно.

- Хм... проговорил Яр,

- А не должен ли ты быть более... э-э... официально одетым? У нас тут совет собрался...

- И так сойдёт.

Сунрар устало прошел в центр залы, плюхнулся в мягкое, обитое красным бархатом, кресло, и поерзал недовольно.

- А чего все стоят? Я себя прям неуютно чувствую, когда вы все пялитесь на меня вот так... да не смотри так на меня Яр!

- Мы тебя от сна не оторвали? Может, какое очень важное дело... - вежливо осведомился Яр.

- Я всегда занят, — ответил Сунрар.

- Конечно, — поддакнул третий советник.

- Я никогда не сплю, когда нужно заниматься делом.

- Это конечно. Да. Но у нас тут дело...

- Изгнание.

- Что?

- Вы собрались изгнать Услара и Моля, что тут непонятного, Яра?

- Но твое мнение тоже важно!

- Конечно. И я принял решение: изгнать.

- Но может, ты хочешь поговорить напоследок с приговоренными? Или, может, изменить свое решение...

Правитель демонстративно зевнул, после чего с видом измученного человека стал подниматься по лестнице.

- А, кстати, - остановился он на половине своего восхождения. - Чего тут делают все эти отбросы?

- Это толпа. Зрители.

- Все вон! - Заорал Сунрар, бросив зелёный тапок. - Все по домам, уроды!

Черри заозирался беспокойно.

-Что он там говорит? И вообще, кто этот парень в пижаме?

- Это Сунрар, господин, — терпеливо объяснил Яра.

- Что-что?

- Это Сунрар, господин.

- Пошел вон, негодник! Нечего бросаться тут вещами! Негодяй!- воскликнул старый советник, пытаясь разглядеть мутную, как и весь мир, фигуру на лестничной клетке.

Яра вздохнул обреченно.

- Он наш правитель, Черри. Мы сами выбрали его править народом

- Да? Чертовски глупый поступок. Меня тогда По-любому не было.

Третий советник с мольбой и извинением, как извиняются за душевно больных, ухмыльнулся правителю: всё - таки Черри старый повидавший много ужасного на своем жизненном пути, пусть это всё ужасное было с его благословения, но понял, что Сунрар и сам смеется улыбкой личности, которая решает, кому сколько прожить.

- Значит всё - таки изгнание. Ну, раз не будет больше интересного, - Яра собрался, - тогда все могут расходиться.

Вообще, вся эта история с усыновлением человеческого ребенка вызывала у советников глубокое удивление и злость, как часто бывает, когда кто-то обнаруживает, что у соседа лучше картошка взошла. Диву даешься, какими бывают завистливые люди. Старшие ярузы квартала неоднократно пытались убить или выбросить ребенка еще младенцем, да только будто сами боги охраняли всё время малого. В них крепла ненависть к ребенку. А ребенок обычно, отвечал спокойно, но уверенно и на следующий день обидчик обнаруживал свое белье где-то высоко или, наоборот, очень низко. В конечном счете, решили ждать лучших времен.

И, похоже, они пришли.

- Выходит так, - отозвался правитель и обратился, к молчащим двоим изгнанникам - Ну а вы что думаете?

- Как прикажите правитель, - покорно отвечали хором двое.

- Ну, тогда так. Мир большой, заняться найдете чем. Мой вам совет: не связывайтесь с людьми слишком много, а то остаться без головы у них - это не оригинальный способ убить. Совсем скучный, так сказать.

- Ну, тогда кто по домам, а кто из дома, - объявил Яра торжественно.

Те ярузы, которые до сих пор, как они сами считали, вдруг перехотели выгонять этого малого, который приносил в их жизни смех, радость и синяки. Он был один из очень немногих, кто не боялся советников и правителя, так как представить не мог, как такие милые и добрые «чудовища» могут творить плохие дела.

- Давно пора, - ответил Сунрар. - Сколько можно тут сидеть? Натоптали, навоняли да и еще целую толпу привели, будто вас одних мало.

- Конечно, — с неимоверным облегчением произнес Яра. - Какое горе, какое горе... но не расстраивайтесь братья! — Он заметно приободрился. - Да пребудет с вами дух истинs и премудрости Сах; дух доброты и счастья Лох и наконец Дан, главный дух, дух любви и ненависти.

- Вряд ли они чем-то помогут - предположил Сунрар. - Но третьему советнику нужно больше трясти губами и молоть языком — большего он не умеет.

- Что ты, что ты, не беспокойся! - торопливо забормотал обвиненный. - С ними всё будет хорошо, ведь целых три духа будут охранять их путь...

- Забавная компания: человек, яруз и целых три привидения! Надо же.

- Не будем тебя больше задерживать, - раскланялся Яра.

- Ну, наконец-то.

- До свидания.

- Дверь за собой закройте!

Часть 2

Пожары в городе потушили еще до завтрака, но единственным, кто разозлился, по этому поводу, был нищий, которому горящий уголек упал прямо в бороду и теперь он очень напоминал лысого, темнокожего человека. Кроме того, местные кошки еще несколько часов не подходили к стенам Квартала, что существенно облегчило жизнь. Они с благодарностью и сожалением провели парочку, вышедшую из ворот.

Один, тот, что маленький и рыжий, чувствовал себя как первооткрыватель, идущий навстречу новым землям. Он совсем не сожалел по поводу изгнания, так как всегда считал, что удерживая его в стенах Квартала, правитель только добавляет себе проблем.

Но вот второго, одетого в грязный и потертый балахон с капюшоном, разрывали противоречивые чувства.

Как, с одной стороны, бросить насиженное годами, нет, десятилетиями, место и уйти черт знает куда? Вопрос.

И тогда он размышлял о маленькой фигуре, смело шагающей в неизвестность. Это не могло не вызывать улыбки на грустном, от природы, лице яруза.

Итак, Моль с Усларом оказались на улицах Тэрэна. Что следует сделать первым делом? Найти ночлег, а то ночь обещает быть холодной.

И они, молча, направились к вокзалу. Условия жизни конечно хуже худшего, зато бесплатно, главное выбить себе место в уголку.

Моль с подозрением оглянул тускло освещённые широкие залы, устланы людьми, неопределенной внешности. Всюду топорщились грязные, нечесаные бороды, принадлежащие личностям, скажем так, не особо беспокоящимся о красоте. Если красота спасет мир, то вот это его убьет. Запахом. Точнее вонью.

- Вижу, что тут нам не отыщется места, - высказал свое мнение Услар.

Они вышли на другую сторону, где громоздились остовы древних поездов, очень ржавой внешности. Пробираясь во мраке Услар нашел какую-то коморку, где и расположились двое.

***

Проснувшись, Моль сразу заподозрил неладное. Над ним был потолок. И потолок этот состоял из сваренной вместе арматурной решетки и листов железа.

Но всё было как-то странно...

Он осторожно поднялся на ноги. Полки под окнами, кресло качалка перед камином. Нормальная человеческая кабина.

Его уши уловили потрескивание огня и какой-то шипящий звук, доносившийся из дальнего угла. Там, где камин.

А в воздухе витало сразу несколько ароматов: резкая вонь чего-то паленого, приятный аромат кофе и, совсем чуть-чуть, воняло отхожим местом.

Стоп! Кофе?

Кофе в разваленном и безжизненном локомотиве? А такой ли он разваленный и, если присмотреться, не такой уж безжизненный? Насколько Моль мог рассуждать, этому спектру запахов и звуков не должны присутствовать в подобных местах. По крайней мере он не слышал о подобных случаях.

Так, а вот там что такое?

А это обычная, деревянная дверь, каких миллионы по всему миру, в заброшенных людьми, квартирах.

Он открыл рот и уже собрался выкрикнуть, как передумал. А зачем, собственно, это нужно и чем оно поможет?

Он еще некоторое время таращился на предмет изобретательного человеческого ума. Среди тех мимолетных чувств, что прибежали и быстро смотались, его не покидало беспокойство. Нет, не за свою жизнь и не за жизнь Услара, которого нигде не было видно, а глубокая обеспокоенность за свое будущее. Молю вдруг показалось, что он стоит сейчас на черте, отделяющей прежнюю жизнь от новой, необычной. И его всё больше тянуло к последней.

- Моль, ты идешь или нет? — вопросил какой-то голос, раздавшийся за дверью.

- Э-э, даже не знаю. А зачем... - пробормотал Моль.

Он подошел к двери и крайне осторожно изучил ее, а заодно и помещение, где находился.

- Ну, хотя бы чтобы проверить, у кого мы гостьи, - продолжал расслабленный голос Услара, - Это ведь некрасиво, сидеть там и не поздороваться, Моль.

- Замечательно, - отозвался Моль. - Но тут все, же уютней.

Он вошел в следующую комнату, которая оказалась плацкартным вагоном. Вдоль стен тянулись лавки и столики, один из которых был заставлен разными сладостями и четырьмя чашками, судя по бьющему наповал запаху, отличным кофе. В белых, с рисунками красных слоников, чашках плескалась черная жидкость, а по краям пузырилась пенка. С потолка свисали три светильника, излучая мягкий свет и наполняя комнату тенями. На одной лавке лежал похрапывающая гора тряпья. Кем бы оно ни было а, судя по громоподобному храпу, спится ему сладко и просыпаться, намерения нет.

Далее Моль бросил взгляд на богатый круассанами, печеньем разного калибра, булочками и еще много чем. Выглядело это великолепие для пятнадцатилетнего парня, мягко говоря, очень впечатляюще. Неужели можно есть такие произведения искусства?

Конечно можно. Для этого и создавались они. Моль заметил, что перед мужчиной, молодых лет, образована пустота, которую занимала только чашка кофе.

Надо же.

Мужчина, хотя скорее парень, был рыжим. Множество веснушек и плотное тело придавали ему весьма забавный вид. Лицо сияло добродушной улыбкой человека, привыкшего миру, который не проще двери на кухню.

И он очень внимательно изучал мальчика.

- Э-э, - сказал он, ощущая, как его захлестывает чувство беспомощности.

- Это Витя, он машинист этого паровоза, - отозвался Услар, возле широкого окна. - Сутра он пригласил меня на чай, а я больше люблю кофе, и вот у него оказалась капля кофе и немножко сладкого к нему.

- Прекрасно, прекрасно, - медленно согласился мальчик. - Как красиво. Э-э... а он сам не скажет? Он ведь язык не потерял, верно? Или да?.. Что?.. Не-не, я...

- Всё верно, он глухонемой.

- Во как! - Моль в отчаянии оглянулся по сторонам. - Но как ты узнал его имя?

- Это сложно объяснить, но, в общем, рассказать можно так: пальцы, буквы и другие вербальные жести и мимика, - Объяснил Услар, заглядывая в какую-то бутылку. - Это очень просто, понимаешь? Рукой махнул туда, рукой махнул сюда, делов-то?

Моль по-новому оглядел своего воспитанника. Он изменился, будто какая-то новая черта появилась в черной фигуре, сбросивший, наконец, капюшон, что очень необычно для среднестатистического яруза. Покрытое шрамами ящерное лицо не изображало ничего особенного для человека, но Моль пятнадцать лет провел в обществе ярузов и смог разглядеть выражение грусти в глазах.

- Ус, ты думаешь, я идиот? - слабо спросил Моль.

- Не называй меня так! Сколько раз я тебе говорил: я тебе папа, и зови меня папа.

- Да-да, я тебя понял, - перебил его Моль. - Только, видишь ли, дело в том, что я не умею разговаривать руками и всё такое... э-э... я только ртом, так сказать, нормально трынжу.

- Ничего сложного, - возразил Услар и, размахивая руками перед носом «сына», добавил: - Это значит «привет», а это «кто ты такой?», понимаешь? Но самое главное вот, - он снова что-то изобразил, - Меня зовут Витя, видишь? Все дело в этой загогулине...

- Я понял! - Радостно откликнулся Моль, с радостью хватаясь за эту соломинку. - Вот это всё? Проще простого. Тогда это, «привет я Моль»?

- Нет, не так! Вот смотри, вот тут так и так вот.

- Да это ведь невозможно запомнить, - возмутился Моль, - И так и так, где тут логика, а? Откуда ты вообще знаешь, как нужно двигать?

Он сел за крайнее место и уставился на гору сладкого. При этом, казалось, Витя не сводит своего пристального взгляда от которого мурашки побежали по спине.

- И что за это всё он хочет? - Обводя рукой, богатый стол поинтересовался Моль: - Я, конечно, понимаю, доброта и щедрость и всё такое, но за долгую жизнь у вас я научился многому, и то, что в этом мире за просто так ничего не бывает первым в списке. Понимаешь? — добавил он, видя недоумение на лице Услара.

- Что за чепуху ты несешь? - непонимающе улыбаясь, и набив рот булочками, откликнулся «папа». - Наверное, это возрастное.

- Пфф... - беспомощно вздохнув, ответил мальчик. - Ладно. Передай ему, что я очень благодарен. То есть передай «спасибо», люди почему-то очень любят это слово.

— Он отвечает не за что!

Поймав на себе полный непонимания взгляд Моля хозяин «дома» заговорщетски улыбнулся ему и, чокнувшись с воздухом, отхлебнул темной жидкости.

— Он хочет что-то сказать и, похоже, это будет длинная речь, — задумчиво начал Услар, известный лингвист, — Ну-ка, посмотрим. Ага. Он говорит, что... проводит нас в сортир? Извини сложное движение, наверное, я что-то напутал... э-э... сводить к тёще? Нет-нет, мне это не страшно, я не женат. А ты, Моль, женат, а?

— Нет, па.

— Точно?

— Да, па.

— Ты мне не врешь?

— Нет, па.

— Ну, хорошо. Смотри у меня!

— Хорошо, па.

— Так на чем мы остановились? А, да. Так вот, он предлагает нам исполнить три наших желания...

— Как банально...

— ...Незамедлительно... да причем тут вообще кот в трусах?! А, вопрос снят. Нужно загадать желания сейчас.

— Извини я еще не подготовил список...— начал Моль. — Дай подумать. Ах да. Я хочу, э-э, да, хочу много денег. Да. Много-много денег. Затем: я хочу познакомиться с самым известным, самым лучшим и самым умным охотником! И...

— А я?! - Обижено сказал Услар.

— А, ну да. Валяй.

— Я хочу... - Отец долго думал, мечтательно уставившись в стенку. Затем он подкрался к Вите и шепнул что-то на ухо.

Витя кивнул.

— Всё? — буркнул Моль.

— Да.

— О, и что теперь? — саркастически спросил Моль. — Должен вспыхнуть свет и каждый получит, чего хочет?

— Он говорит, что почти так всё будет.

— Вижу, ты хорошо владеешь мимикой.

— Да.

— Понятно, понятно. Вот только…— Ринсвинд торопливо соображал: «Этот немой какой-то псих, а лучший способ договориться с психом — это начать разговаривать с ним на его же языке». — Вот только, боюсь, что я не верю, что подобное произойдет, ведь за просто так ничего не бывает. Ты можешь, сколько хочешь говорить мне всю эту чепуху, но я не верю.

Глухонемой вдруг встал и вышел в сторону следующего вагона, оставив яруза и мальчика одних. Услар заговорил первым:

— Почему ты так?

— Как? — с набитым ртом сладостей прогундел Моль.

— Ну, э-э…— ответил Услар. — Я ведь твой отец и ты мог бы проявить больше уважения. Что вообще на тебя нашло? У меня такое впечатление, что тебя подменили.

Наступило долгое молчание.

— Ты, правда, не понимаешь, что это со мной?

— Извини. Вчера я был уверен, что поступил правильно, пойдя вместе с тобой в изгнание. Ведь ты мой сын и...— Услар заколебался. Такое впечатление, что сын совсем не слушает его. — Я надеялся, что мы станем более близки, а ты будто отдаляешься.

— Понимаешь па, — устало начал Моль. — Там, в Квартале я чувствовал и знал, что вокруг меня не такие как я, но они были мне родными. А тут эти люди... они все такие психи?

— Да. То есть, нет. То есть некоторые из них довольно глупы, но остальные-то любят шевелить мозгами.

— Отлично. Так вот, я думал, что за Воротами мир полный приключений, понимаешь? А пока что ничего подобного я не вижу.

— Отлично. То есть ты хочешь сказать, что прокатиться на этом паровозе — никакое не приключение?

— Может и приключение, — туманно ответил Моль. — Но оно, как бы, входит в список нормальных, обычных вещей. Паровозы ведь и до Катастрофы ездили.

— Это потому, что ты подрастерял свою фантазию. Вы, люди, обладаете особым чувством нереального... ваша фантазия создала нас, создала новый мир. И как после этого не верить в необычный паровоз?

Услар отхлебнул из чашки.

— А что в нем необычного-то? — спросил Моль. Она заметил, что в голосе отца всё явственней слышатся нотки обиды. — Я бы сказал, что он большой, судя по виду из того окна, очень древний — по - любому. Но согласись, как он может исполнить наши желания?

К концу этой краткой речи голос Моля зазвенел от напряжения.

Моль очень хотел сказать Услару: «Послушай, что нам действительно нужно, так это собраться и смотаться из этого паровоза. Чем подальше, желательно в другой город, и поискать что пожрать из нормальной еды, и выйти вечерком погулять, и тогда… — Посмотрев на лицо Услара Моль понял, что эта мечтательная улыбка не сойдет с этой рожи пока не получит своего. — Неужели нам так нужно, что бы какой-то псих говорил с нами о розовых слониках.

Но придется признать, с психом говори языком психа и, возможно, выйдешь сухим из воды».

— Кажется, — пожал плечами Услар, — Он что-то упоминал о пространстве.

— Во как! Это меняет дело.

Моль вышел из-за стола и направился к выходу, но:

— Э-э…— неуверенно проговорил кто-то пьяным голосом, — где тут пиво... пиво где?! Мне нужно пиво!

— Извини парень, похоже, тут его нет… — отозвался Услар

— Да как... как, же так?! Мне срочно нужно пиво, иначе я сейчас (непечатное ругательство) вас всех... слышь?! Ты, узкомордый (снова), слышишь?.. я... это... того...

— Он уснул, — сказал Услар.

«Как же без пьяницы, — думал он, пока отец чем-то занимался на столе. — Какое совпадение…»

Молю вдруг показалось, что именно таким он хочет видеть его отца: простым и заботливым. Он осознал, что не желает оставлять отца, хоть и приемного, с этими психами. Конечно, Услар уже взрослый яруз, но один в поле не воин, а поддержка — это самое главное. Самое худшее — остаться самому. И он решил идти до конца, чтобы там его не ждало.

— Если быть честным, — признался Услар, — я всегда верил в джинна, или еще что-то, что может исполнить желание.

— Да ну?

Моль обдумал ответ. Когда мальчик уселся на прежнее место, Услар продолжил:

— Я всегда ждал момента, когда мы сможем поговорить, — заявил он, — И если на то пошло, я говорю: я бы не желал ничего, ни золота, ни хорошей жизни, но я как твой отец...

— Па, ты чего?

— Тихо. И вообще, зачем тебе нужен этот Самый-Самый Охотник?

— Ну, я бы перенял у них опыт и всё такое...

— Глупый! — Услар как настоящий отец, обнаруживший глупость сына, поморщился. — Опыт набирается только постоянным трудом.

— Но ведь учитель передает свой опыт ученику?

— Это другой вопрос. Учитель учит добывать опыт.

Моль скривился, таким способом признавая свою неправоту.

— Это нечестно! — воскликнул он. — Ты старше меня, соответственно умней. Вот сколько тебе лет?

— Восемьдесят, — буркнул Услар.

— Ага - а!.. А это много?..

Услар беспомощно завертел головой:

— И вообще, какая разница, сколько мне лет! Я — твой отец и этим всё сказано!

— Ребята! — послышался голос откуда-то из темноты конца вагона.

Отец и сын резко, жмурясь, посмотрели туда.

— Да? — впрочем, слишком громко, крикнул на человеческом языке Услар.

— Можно забрать Услара? — Спросил застенчиво голос и пояснил: — Нам нужно побеседовать наедине.

— Никаких проблем, — признался Моль.

— Я… пойду? — спросил Услар. — Тебе придется остаться здесь.

Тут он встал и зашагал в сторону, откуда звучал голос. Мальчик с видом глубочайшей скуки на лице подпер голову рукой:

— А, значит, подожду здесь.

— Хорошо. Конечно, — отозвался Услар, разглядывая спавшего пьяницу.

— Хорошо-хорошо, иди. Я тут жду с нетерпением.

— О, я совсем не хочу оставлять тебя самого, честно, — мигом отреагировал Услар. — Честное ярузское!

— Да не волнуйся ты…— убедил его Моль, бросая мимолетный взгляд в окно, где увидел худощавое, измученное лицо усыпанное прыщами. Он искренне желал бы, дабы это был не он, вот только от правды не уйдешь. — Я тут посмотрю за порядком и всё такое...

— Услар, вы идете?! — снова послышался неторопливый голос. Что-то в его тембре показалось необычным Молю.

Оставшись один, Моль подошел к странному шкафчику с множеством маленьких экранов и циферблатов. Над некоторыми подёргивающимися стрелками были нацарапаны фразы типа: «Сингулятор Статического Поля» или «Заряд Простороимитатора».

Моль заглянул внутрь. От показчиков штабелями тянулись провода самых разных расцветок. Которые, в свою очередь, крепились к наиболее близким обмоткам, плат и другому непонятному барахлу, будет разобранный сервер в сфере. Помнится, Моль достаточно изучил «внутренности» последнего.

На первый взгляд подобное ввергло бы в ужас непониманию любого другого яруза, коим себя считал Моль, но не мальчика, который довел самых сильных духом жителей квартала — советников. Любой среднестатистический яруз, увидев подобные сложности человеческого ума подумает: если и кто может разобраться в подобных сложностях так это создатель сего.

Моля другие «сородичи» считали, по меньшей мере, ужасным радиотехником. Впрочем, человеческий мальчик всегда размышлял так: «если ты ничего в чем-то не понимаешь, никогда не поздно научиться понимать». Это жизненное кредо часто ставало причиной самоуничтожения компьютеров в сферах. Ни одна уважающая свою, даже поломанную, технику личность, издалека завидев невинное лицо Моля, сжимающего отвертку, не оставит эту самую технику на видном месте. Так как в противном случае никто ни знает, что станет с бывшей микроволновкой.

Моль на всякий случай изучил наиболее знакомые детали, но кроме красных и синих проводов ничего не подавало надежд на понимание.

Какой-то голубоватый свет излучала коробочка размером со спичечный коробок. Узкий промежуток прорезал относительный мрак шкафчика.

— Не советую прикасаться к малышке, — раздался тонкий голос у него за спиной.

— А что это такое? — с жаром спросил Моль. — Похоже на какой-то генератор.

— О да! Он и есть — генератор рубки пространства. Так мы называем.

— Интересно, для чего может пригодиться такая хрень? — попытался пошутить Моль, но внезапно резко развернулся и высказал свою догадку: — Ты — женщин!

— Да ну?! Среди людей меня обычно называют девушкой.

Моль на всякий случай изучил наиболее знакомые детали, но кроме красных и синих проводов ничего не подавало надежд на понимание.

Он уселся на одну из скамеек.

— Ладно, — вздохнул он. — Я не настолько глупый, как Услар. Я знаю, что не существует джинов. Тем более поездов.

— Ты не веришь своим глазам?

— Э-э..., — отозвался мальчик. Он вдруг почувствовал, что его убеждения не более устойчивы, чем спичка под давлением этого поезда. — Это как посмотреть. Сам по себе работающий поезд в наше неспокойное время — дело необычное. А если он еще и исполняет желания...

— Поезд не может исполнить желание. Всё зависит от веры.

— Не понимаю.

Девушка неопределенно взмахнула рукой.

— О, это достаточно просто. Если ты ждешь, что брошенная тобою в святой ручей монета принесет тебе счастье, ты ошибаешься. Обычно результатом стает полная бедность, так как я загадал желание, и оно сбудется, нужно только подождать. Как это глупо, — она вздохнула и во вздохе этом отразилась вся глупость рода человеческого. — Но если я загадаю повышение по работе, при этом начну усердно трудиться — результат придет. Так и с этим поездом. «Чудес не бывает!» — заявляете вы, лелея в душе надежду на обратное. Этот поезд покажет, что твои желания — не более чем фантазия глупого ума.

— Почему фантазия? — спросил Моль. — Золото и опыт — важные вещи.

— Каждому свое счастье, — ответила незнакомка.

Моль схватился за ноющую голову. Из всей проповеди он понял только, что ему пытаются впарить, будто его желания — бред сумасшедшего. Если всем попавшим сюда читают такую мораль, то не удивительно, что те признают свои мечты ерунда.

— Услар мечтатель, — рассеянно проговорила девушка и продолжила: — Его племя все такие — наивные.

— Но такой же, как и он, — уныло заявил Моль.

— Не то чтобы он верил в джина. Нет, он просто верит, что мечты сбываются верой в последних.

— Мне показалось, ты говорила о нереальности желаний.

— Ты ничего не понимаешь. — Эти слова прозвучали с воистину искренним сожалением. — Ты знаешь, что значит странствовать в пространстве?

— Я слышал об этом, — признался Моль. — Чертовски опасное занятие.

Девушка склонила голову набок.

— Но я, как видишь, жива. Если не считать чесотки в... в общем: в одном, весьма популярном месте.

— Это с какой стороны смотреть.

***

Ярузы на Западенщине появились после Катастрофы и сразу же завоевали у людей славу как самые тупоголовые и прямолинейные «разумные» существа. По существу, разница между ярузами и людьми та же, что и между взяточниками и корумпированой властью. Большая часть племени ярузов обитает в Квартале — части города Тэрэн, занимавшей примерно треть всей площади. По непонятным причинам дом среднестатистического яруза выглядит как сваленные друг на друга белые, мраморные дома. Честно говоря, данная архитектура была довольно ущербна, так как многие ящероподобные часто в прямом смысле сваливали дома друг на друга.

***

На дальнем востоке города, возле самой Стены, упираясь в нее, как волна белой соли, пытающаяся перевалить огромную Стену. Говоря по - правде, Квартал трещал, как говорится, по швам от старости.

На дальнем востоке города, возле самой Стены, упираясь в нее, как волна белой соли, пытающаяся перевалить огромную Стену, расположился Квартал. Говоря по - правде, он трещал, как говорится, по швам от старости.

Второй советник пребывал в чрезвычайно злом настроении. Но совсем не потому, что его подчиненные были полными идиотами и даже не потому, что дело свое делали они так, же по - идиотски, а по той причине, что только, что ему принесли плохую новость. Оператор, принесший весть стоял сейчас на коленях и тревожно вилял хвостом. Он был готов в этот момент быть брошенным в клетку с котом1

1- Что для ярузов есть ужаснейшим наказанием, но только бы убраться от этих хищных глаз.

— Что-что? — переспросил Черри.

— Они попали на поезд. Те двое изгнанников случайно влезли в поезд.

— А-а. Ну, это ничего. Вряд ли они станут Следующими. У поезда еще есть машинисты.

— Э-э…но, похоже, они исчезли, о господин.

Черри закрыл глаза.

— И где они сейчас?

— Э-э…

Оператор кинул полный ужаса взгляд на затянутое темными облаками небо за окном, которое очень часто являлось стартом на предсмертной прямой к мощенной плиткой небольшой площадке.

— Я спросил, где они сейчас?

— В сущности, господин...

—Да-да?

— Мы не знаем. Но где-то далеко, это точно.

— Разве я не приказывал, когда Услар и Моль будут изгнаны оны не должны даже до вокзала дойти, чтобы не произошло каких-то конфузов, типа усложнений в их убийстве или еще чем-то другим, а?

Второй советник угрожающе зашипел. Главная проблема ярузов заключается в низком уровне жизни и, следовательно — тупость большинства племени. Если этим прямолинейным идиотам скажешь «темно, хоть бери и глаз, коли», в общем, привести в исполнение данную метафору — нормально. Никто даже представить не мог, какое Черри доставляет удовольствие, когда кто-то на его глазах умирает. Ему захотелось убить изгнанных, как только их изгнали, так как спрашивать за ними уже не станут. Второй советник посчитал, что Сунрар допустил громадную оплошность, отправив их в изгнание. Ведь толпой что повелевает больше всего? Правильно, страх. А если ты узнал, что твоего знакомого убили... вобщем это — очень! — настораживает.

— Поистине так, господин, — отозвался оператор с уровня пола. Он, видимо, был не прочь там и остаться. — И мы отправили целых три отряда, но ни один из них не смог найти в толпе изгнанников а когда заметили паровоз, тот уже исчезал в пространстве...

— Хотя бы приблизительно, где они?!

— Э-э…в районе пермского края, господин, — проблеял демон. — Это на территории бывшей России...

— У нас есть там база?

— Да. Мы пытаемся выяснить, куда именно…

В этот момент титаническое терпение второго советника Черри лопнуло как перетянутая через предел нить. Невыполнение задания высокой важности карается смертью. И убийство будет слишком простым наказанием.

— Убрался вон! — прошептал он. — Тебя кинут в клетку с двумя котами...

— О, господин, не надо…

— Убирайся!

Среди советников ходила мода облачаться в длинные по пол балахоны. Иногда казалось, что по Тэрэну разгуливают привидения, а Черри напротив не поддерживал подобного имиджа. Причина крылась в далеком детстве, когда он еше был совсем маленьким и совершал много проступков, за ним приходили одетые по стилю «я — балахон, я капюшон, меня не видно» и забирали наказывать. Так что он, не раздумывая, оделся в измазанные пылью брюки и рубаху с короткими рукавами и обувался во много раз перештопанные ботинки. Сам же Черри был коренастого телосложения, низенького — в соответствии с обычными двухметровыми ярузами — роста с залысинами на голове. Хотя, последнее было порядком: волосы среди ящероподобные — крайне редкие.

Добрался он до операторской по подземному ходу, который втайне от правителя вырыли подчинённые второго советника. Кто-то из них обмолвился, что так нельзя, нужно согласие Сунрара. Советник, особо не церемонясь отправил беднягу на казнь. Этим ходом, Черри пользовался довольно редко, лишь в редких случаях. Сегодня был именно он

Несколько десятков холодных экранов уставились на него, водруженные друг на друга стеллажами в тесной комнатке. Что-то, бубня себе под нос в углу, за круглым столом и уставившись в сразу два монитора, сидел молодой оператор.

— Чем могу помочь, господин? - Спросил он.

— Что у нас есть по «Поезде Перемен? — спросил второй советник и, присаживаясь возле оператора, приготовился смотреть.

На экране замельтешили слова, картинки и видео по запросу «Поезд Перемен». Данная база была построена еще предками с одной простой целью — знать обо всем и вся и занимала целые подземные уровни; однако второй, не менее важной, проблемой было массовое потребление энергии, что заставило пойти на крайние мери: отключать основные блоки данных. Такой способ существенно экономил дорогостоящую энергию из реакторов местной сферы.

Затем Черри откинулся на спинку специфического кресла и стал рассеяно поигрывать краем красивого, вышитого с абстрактными рисунками балахона.

На столе оператора было полно всякого мусора, который кажется важным, но в реальности только занимает место: пакетики от сладостей из ближайшего базара, какие-то деревяные статуетки жывотных, горы крошек, обьедков, кучка тетрадей и толстые книги, судя по обложке, детективи. Глядя на этот стол, любое жывое существо, будь оно ярузом или, того хуже, человеком, заречется держать порядок на своем робочем месте.

— О как, — наконец произнес второй советник Черри и встал на свои старческие лапы.

Раньше он никогда не слышал о поезде перемен. С другой стороны, в этом большом мире еще много всякой мелочи о которой второй советник даже не догадывается, но разгулывающий в пространстве поезд это... это непорядок! До Катастрофы прогрес не очень близко подкрался к решению этого вопроса а тут…

«Поезд Перемен» был зачислен как эксперементальное изобретение созданое и так далее, что говорило о крайне высокой цене его на мировой конкуренции группировок. Любая армия отдаст всё за подобное средство перемещения. И что с этим делать!?

Нинешний правитель ярузов Сунрар был из тех монархов, что получив власть несколько лет правят хорошо и с удовольствием себя и народа, но спустя некоторое время им надоедает вся эта суета вокруг прихотливого народа и пускают всё на самотек. А ведь с чего все начиналось: когда-то Сунрар добросовестно правил, руководил торговлей, решал важные государственные дела. Сей час же набрал из народа каких-то проходимцев — кроме него, второго советника Черри, разумеется, он-то достоин своегo поста без вопросов, а то без языка особо не поспрашываешь — так вот, набрал Сунрар этих тупоголовых проходимцев и разделил между ними власть. Всё равно, что дать торт нескольким детям.

Что ж, с этим разберемся позже. Когда он придет к власти, то первое, что сделает так это выгонит всех советников. Однако этим делом нужно заняться лично. Пространственный поезд — чересчур опасная штука, которую следовало бы зарыть глубоко под землю. Люди буквально перережат друг друга за подобный приз — такая уж их природа.

Люди! Как же он ненавидит людей! Он ненавидел людей даже больше чем быть брошеным в клетку с котом, хотя говорить каждый гаразд, пока не доходит до дела. На прошлой неделе Черри побывал в сфере, подземной норе, в которую люди построили дабы спрятдться от Катастрофы. «Если верит базам данних, — думал второй советник, — Катастрофу устроили люди. Странные они: знали как будет и не предотвратили. Так вот на том приеме в сфере не убили ни одного — даже для порядка! —человека, что для Черри было недопустимо.Это благодаря его изобретательному уму былы придуманы все пыточные машини, в том числе и «В компании кот».

И какая, скажете, благодарность за принесенные в мим новации в воспитании любви народа к властям? Никакой.

— Эй, Моль? — Услар выглянул из-за девушки. — Ты уже познакомился с Катериной??

— Кате... — проблеял Моль осознав, вдруг, что до сих пор не замечал как хороша девушка а он даже не поинтересовался ее имени.

— Да-да, я - Катерина. Никакая не Катя а именно Катерина. Приве-ет!

Тонкии линии бровей окаймляли зеленые глаза, придавая взгляду высокомерности. Соломеного цвета волосы спадали к плечам. Фигура... о, фигуре Катерини можно было сказать многое, но если быть кратким, то выглядела девушка как переевшая каши модель. Как-то так.

Если вы повстречаете такую девушку, не сомневайтесь, забыть ее невозможно, если не отыскать хорошую замену. Молю наконец удалос поднять взгляд к более приличным частям Катериненого стану. Это было самое простое. Вся загвоздка заключалась в том, чтобы удержать его на том же уровне.

— Привет, — сдавленно проблеял Моль. Пьяница поерзал во сне, вспомнив кого-то, как говорится, не злым тихим словом.

— Знаешь, я решил идти с тобой до конца, — объявил Моль, обращаясь к отцу. — Что толку переубеждать тебя. Значит я с тобой до конца.

— Какого конца?

— Ну... как-же... там, куда мы отправимся наверняка будет смертельно опасно?..

— Несомненно.

— Если уж на то пошло, то я сам долго не протяну, — продолжал Моль.

— Это называется «ты в безвыходном положении, парень!». И вообще, желания мог придумать и поприличней, — фыркнула Катерина, а потом подошла ко шкафчику: — Ваще нет фантазии ныне у парней...

Моль резко обернулся:

— А тебе-то что?!

У них за спиной послышался такой звук, словно тысычы колокольчоков пытались перезвонить друг друга. В помещение ворвался яркий свет и легко ослепив Моля, смотался через окна, будто вытек как вода. Моль потер глаза.

Пейзаж за окном изменился. Жаркие лучи врываясь внутрь вагона заполняя маленькое пространство теплом. Пьяница, спавший до сих пор, тяжело поднялся на нетвердые ноги.

И воззрился на собравшихся в комнате, которые вдруг ощутили себя крайне неуютно, поскольку взглядом мужыка можно было колоть орехи а пребывающие в постоянном движении глаза не представляли возможности сосредоточиться на нем.

Катерина пошевелилась первая. Она что-то проверила в недрах шкафчика и произнесла:

— Видимо, мы сейчас очень высоко, плюс к этому поблизости не наблюдается ни одной колеи.

— Ха-ха! — прокомментировал мужык.

— И что же это значит? — с отчаянием в голосе спросил Моль. — Стоп, не говори ничего! Высоко в возду и никакой колеи — человек-яруз замялся и неуклюже закончил: — Это значит, мы не сможем приземлиться?.

— Да, - невозмутимо, широко зевнув, подтвердила Катерина.

— Приземлиться на колею... я не очень разбирають в железных дорогах и всё такое... но разве поезд должен летать, и тем более приземляться?!!

В комнату влетел Витя и подбежал к окну.

— Кажется мы падаем… — протянул Услар.

Парнишка уставился на девушку, которая выглядела уверенней всех мужчин вместе взятых, помноженых на два и в квадрате.

— В любом случае должно мы преземлимся, — твердо проговорила она. — Внимательно пересмотрев законы физики, то получим, что как бы высоко ты не летел а силу притяжение никто не уговорит на время уйти в отставку.

Катерина обвела мужчин внимательным взглядом

— Короче, — закончила она. — Падать будет больно.

— Послушай, если мы падаем, разумно будет поинтересоваться, как этот чертов поезд взглетел, а?! — Моль бочком подкрался к одному из ближайших окон, которое не затягывали ШТОРЫ.

Моль смотрел на быстро приближающую землю отрешенным взглядом принявшим дозу наркомана, который сидит в падающем самолете.

— Знаешь, обычно я не попадаю в подобные ситуации, — проговорил он. И опустил взгляд.

— Мда, — сказал Услар и закрыл глаза.

Мир, что раскинулся вокруг представляв две части: пустыня и вечные снеги. Повертев взором Моль заметил странную особенность: между снежной и ледняной пустынями протянулась широкая серая полоса. Приглядевшись он узнал родные Болота, по характерным горним пикам на востоке и западе. Вот он скоро проснется и тогда... Спохватившись, Моль быстро ощупал скамейку, потопал ногой и убедился в своей догадке. Промплывающие мимо облака красноречиво свидетельствовали, что падать будет больнее, чем пацан может себе представить.

«Наверное я умер или нахожусь на пути а это всё — плодьмоего мозгд», — подумал он.

Черт.

— Ничего себе! — восхищенно воскликнул Услар. — А где мы приземлимся?

Ответ на этот важный, в данний момент приближался со скоростью огромного падающего поезда, тоесть очень и очень быстро. Катерина всё так же тупо смотрела что-то в шкафчике. Услар рядом с Витей тоже не отрывалы глаз от окна. И что они там увидели? Падая в пропасть лучше смотреть на голубое небо, яркое солнце или же звезды и сребряную луну.

В своем падении поезд накренился и Моль увидел летящий впереди огромнейший паровоз, коих он в жизни не видел; если подумать, так он в никогда не видел паровозов, кроме картинок, разумеется. Но там они былы поменьше. Намного.

Встающее у дальнего края солнце опоясывало придавало тяжелым, мрачным облакам красновато-желтых цветов. Долгая, медлительная заря только прорывала твердь — а с этим не поспоришь! — облаков и, чтобы врезаться в землю лучами света.

Внизу, резко выделяясь на фоне бескрайних песков, раскинулись руини какого-то широкого города. Огрызкы зданий, со временем превратившиеся в высокие дюны, возвышались среди меньших собратьев. Возможно, когда-то это всё бурлило жизнью. К примеру вон через тот горбатый мост наверняка каждый день в непрерывном потоке двигались автомобили. А, или вон та церьковь не имела отбоя от прихожан.

— Неплохо, — заценил хриплый голос. — Я бы тут пожил

— Это, друзья мои, Пермь, — выдохнула Катерина сзади.

— Да, — отрезал Моль, а потом, почувствовав, что от него ждут чего-то еще, добавил: — Никогда не слышал о нем.

Его терзали смутные сомнения. Допустим, они переместились в пространстве и теперь где-то очень далеко от дома — эта мысль пугала больче, чем если бы он умер, просто как-то не заметил этого, — но тогда он все равно не понимал, как почему вонь от перегара врё еще такая ужасная. Поезда должны катиться по железнодорожным полотнам, утверждал разум на попыткы глаз обвести его вокруг пальца, парением в воздухе.

А еще он был уверен в том, что если эта махина сейчас врежется... кстати куда они падают?

— Ура, есть колея, — радостно возвестила Катерина. — Это станция.

— Какая? — спросил Услар.

— Железнодорожная, конечно, — ответила Катерина. — Хотя, пожалуй, всё что от нее осталось.

Она бросила заговорщецкий взгляд на Витю и подмигнула ему, подло улыбаясь.

— Кажется, парни, ваша остановка.

— Что?..

— Но тут же еще далеко лететь! Мы наверняка разобьемся! Эй, что-то я не заметил исполнения своих желаний.

Моль посмотрел на отца, а потом снова опустил взгляд на яркую панораму распростершегося у их ног сожженого города. „Интересно, в моем возрасте они переживали подобное? — подумал он. — Это не честно, я еще совсем ребенок!“

— Это фантастический поезд, — терпеливо сказал он. — Разумеется, с нами всё бутет в полном порядке! Ведь это так, а? Так ведшь? Чего молчишь?..

Моль умоляющим взглядом завертел головой. На его лице читалась обеспокоеность человека, который боится не только за свою жизнь, но и за судьбы других, близких. Нельзя не упомнять, что в этот момент мальчишка решил расстаться с Усларом, чего бы ему это не стоило. Не так он представлял себе жызнь за границами Квартала.

— Я должена ответить «да», — безапелляционно ответила Катерина.

— Чего ты должна?

— Дабы вселить в ваши души надежду, — пояснила Катерина. — Надежда должна быть в любом случае..

— Даже когда ты несешься на огромной скорости к земле и спасения не наблюдается, — саркастически заметил Моль. — Кстати, чего ты там говорила об остановке?

— А вы готовы, да?

— К чему?!

Катерина вздохнула, демонстрируя свое великое терпение.

— Сейчас вы переместетесь в пространстве, — повторил он. — Ну, сейчас тут а потом...

Моль покраснел.

— Мне кажется, мальчику в моем возрасте не следует думать о…

— Я имею ввиду...

-- Короче! — Воскликнул Услар, подняв руки. — Я всё понял. Мы сейчас переместимься куда-то отсюда и это главное. Моль, если что-то случиться знай...

— Ну, ладно, ладно…— покорно сказал Моль. — Я тоже тебя люблю, если что...

— Что ты там бубнишь?!

Моль внимательно осмотрелся. Пространство стало каким-то ватным а звук звучал будто из-за двух стен.

Он предпринял еще одну попытку что-нибудь сказать.

В следующий миг, открыв глаза Моль обнаружил, что стоит по пояс в вонючем мусоре.

Cамым выдающимся талантом Моля — из тех что не требуют много практики а рождаются с тобой — это умение замечать мелкие детали, которые никто почему-то не замечал. Ему наперед становились ясны многие происшествия, которые происходили в Тэрэне. Благодаря развитию таланта, мальчишка был всё ещё жив. Некоторых его соплеменников давно загрызли существа, другие всё ещё плавают в мелкой реке [Сира]. Главной их проблемой было прямолинейность и не особое пользования своими мозгами, хотя умные ярузы это всегда списывали на [рассовую] особенность.

Имелся у него еще один талантик поскромней: Моль был очень умным для своих лет. Он побывал во многих местах Украины и больше всего ему запомнился Киев. Город был весь разрушен и меж руин бродили дикие. Дома он по большей части сидел и читал какую-нибудь потрёпанную книженцию, именн книги помогли ему развить свой этот самый талантик. Перечитывая пожелтевшие стрдницы он узнал о многих особеностя мира до Катастрофы. Одной из них была пустыня.

Вот именно в пустыне, нет скорее в Пустыне, он сейчас оказался. Посреди океана песка.

Моля окружала бескрайняя, знойная пустыня. Ярузы представляли себе пустыню как нечто мёртвое, которое не даёт взойти побегу какого-нибудь растения. Почва была рыхлистой и горячей на ощупь. Ветер донил целый букет запахов: от запаха мяса, жарившегося на огне, до запаха разлагания мяса. Другой, если он оказался бы на месте Моля, то бы его охватило уныние, так как пустыня дествовала на психику угнетающе.

— И всё таки мы живи! — сказал Моль радостно.

— Невероятное умозаключение, — отозвался Ринсвинд. — По крайней мере пока что.

Моль окинул удручающий пейзаж. Какмя-то большущая стена закрывала горизонт с одной стороны а с другой пески уходили вдаль.

— Это не похоже на исполнитяля желаний, домом джина, или что там исполняет желания? — пожаловался он. — Она сказала, поезд исполнит наши желания, а вместо этого бросила нас. Куда нам теперь деваться?

— А сверху всё выглядело красивей, — ответил Услар. — Кажется, мы преземлились возле какого-то завода, или еще что-то в том же духе. Тут вполне может оказаться много богатств.

— Ты имеешь в виду таинственные артефакты, могущественое оружие и эксперементальные штуки, делающие тебя невидимим или неуязвивим? — заинтересовался Моль. Его глаза мечтательно затуманились.

— Ха-ха, — холодно произнес Услар. — Ну и воображение у моего ребенка. Неужели я так тебя воспитывал?.

— Мать вою... мать твою, где я?! — прохрипел сзади знакомый голос..

— Твою мать! — подтвердил Моль, вглядываясь в движущийся комок драной — и очень вонючей! — одежды. — Эти гади и этого оставили нам. — Он немного помолчал, вглядываясь во что-то, видимое ему одному, и с жадностью в голосе добавил: — Черт!

— На твоем месте-с я бы просто-с смилосердился-с, — прогундело тряпье, являя миру заросшее грязной бородой лицо и недовольные, узкие глаза; острый нос делал его похожим на очень жадного СКНАРУ, но в целом старикашка мог сойти за обычного дедушку.

Несколько навозных мух совершили облет вокруг собравшихся и, видимо не найдя ничего особенного, вернулись в жырные волосы старика.

Моль грубо поднял его.

— Ребят-с, а где тут туалет-с, ась? - В голосе старика прорезались умоляющие ноты, и там морщинестое лицо сжалось как губка, обильно покраснев.

— Всюду, — Услар рассеяно обвел рукой окрестности. — Таблички я не видел.

— Спасибо-с! — старик отошол на метер и стал облегчаться. — А вы-с кто такие-с?

— То же самое мы должны спросить у тебя, не так-ли?

— Нет-с. Я тут сдешний, а вы — нет-с.

Услар с Молем переглянулись:

— Сдешний?

— Да-с. Вам куда-то надо? Я тут всё знаю-с. Не бойтесь, бесплатно-с. Денги — мусор.

Обычно путники встречали здесь много разнообразных существ, а также людей. Которые бродили, ищя еду. Они с радостью выменивали еду на деньги, абсолютно не жалея. Еще здесь имель самое уникальное явление природы- Воронка. Никто не знал из-за чего она образовась. Как-то раз во время своего "туристического похода" один из путников вступил на границу этого чуда и его в миг засосало куда-то в бездну. Какие бы отчаянные попытки не предпринимали, всё равно товарищам не бы спасти его.

Через минуту они вышли к тому самому уникальному месту матушки природы. Старая дорога, которую они встретили на своем пути вела к заброшенному Пермскому заводу. Чтотон производил уже давно все забыли. Возле него же находился бункер, именуемый "Сферой номер 8".

«Если мы и вправду в далекой Росси, — туманно рассуждал Моль, вспоминая древние карты, которые видел в сфере, — то почему небыло пространственных тунелей? В смысле, мы за несколько секунд преодолели... огромное расстояние! А еще, куда делся этот поезд? А если тут никто не выжыл? Только к Киеву тут пилить и пилить. А еще этот Всезнайка-Дайте-Похмелиться-с!»

— Это уже похоже на лагерь людей, — заметил Моль.

— Похоже на одну из баз Кочевников, — ответил Похмел. Кстати, Похмелом он сам назвался. — Насколько я помню, там всем заправляет Коу.

— Он известный охотник на мутантов?

— Как ни странно, нет. Ты, Моль, даже не представляешь, как много в мире главарей, которые в жизни к лопате не преложились.

— А выглядит тут всё довольно примитивно. Будто этот лагерь каждый день бомбят и отстраивают. И темновато.

— Кочевники славятся своей воевничестью и неприязнью к гостям на своей базе. Они ценят уют и отстраненность от мира сего.

— Ага, — кивнул Моль. — Прекрасно. Как понимать «неприязнью»?

— Так и понимай, — со вздохом проговорил Похмел. — Обычно они привселюдно отрезают тебе...

— Похмел! — Перебил его Услар.

— А потом, так же привселюдно, жарят и всей дружной компание едят. Пир от края до края.

— Хм, — Моль с серьезным видом поморгал. — Сомневаюсь, что у них имеются кучи золота. Слишком всё бедно.

— Но в чем бедность человека? — Вставил Похмел, подняв указательный палец.

Похмел тем временем внимательно разглядывал дюжину сошешащих им на встречу солдат с оружием.

— Опа, — сказал он. — У них очень много золота. Обычно, попав к ним в руки, люди просят только одно: жизнь. А жызнь, как известно, дрожайшее золото.

База Кочевников находится глубоко под аномалией Воронкой. Сами же кочевники прославились искуством бросать копья, которое они довели до совершенства и уже на втором году жизни мальчик, родившийся в племени, с точностью до миллиметра попадал в цель размером с горошину. Правда, в повседневной жизни это искуство потерпело поражение, сдавшись перед огнестрельным оружием, так что метание копий осталось не более, чем традицией. Освоить огнестрельное оружие удавалось не каждому и, после множества несчастных случаев, решили ввести запрет и теперь кочевников с автоматами видили реже, но зато они больше не стреляли куда попало.

Лишь десятки человек слышали о Кочевниках, так как чтобы рассказать о кочевнике нужно с ним хотябы раз встретиться. Всё бы ничего, да обычно увидев кочевника вам гарантировалось быстрое решение этой способности посредством лишени органов зрения. Но всё же те кто нашел в себе силы рассказать о них, описывали быстрих, сильних и очень вонючих двуногих с копьями. Ну да ладно, обычно больше ничего потенциальные слепые не видели. Вот и бытуют в народе сфер разные сказки, одна хуже другой, о страшных, волосатых и «во с такими зубищами» существ, которые появляются из-под земли. Нужно заметить, у кочевников очень развита философия: перед тем как убить или решить зрения, вам предложат подискутировать на тему «А что есть жызнь?». Но это не спасёт.

Вопреки всеобщему мнению, кочевники не кровожадные. Но их представления о том, что такое смерть радикально отличаются от наших, неся в себе «просветление и путь к вечности». А еще они просто вижывали в этом жестоком мире.

Это был первий видимый Молем случай, когда дюжина людей с криком «Ула!» бежат на него. Но вовсе не это было в них самым необычным. Самым необычным были их наряды: в красно-жолтую полоску майки, розовые шорти, сандалии и весьма длинная коса за спиной. Она тащилась за кочевником словно жывой хвост.

— Как думаешь, нас они сьедят? — спросил Моль.

Впереди всех шагал долговязый, с ног до головы волосатый будто орангутанг человек, одетый в драные кожную куртку.

Солдаты остановились и Моль увидел в их руках потрепаного вида автоматы, с прикрепленними по сторонам железки, видимо для мощности удара в ближнем бою. Впрочем, автоматы эти выглядели не смертоносней цветка, так как магазина в конструкции не присутствовало. Зато лента с большими, размером с большой палец, патронами ненавязчиво намикала, что жызнь ох какая больная штука.

— И что дале? — сказал Моль.

— А что должно быть далее? — переспросил Услар.

— Надо же начинать диалог.

Волосатый жестом раскрытой руки остановил соплеменников и в нерешительности наблизился к мрачной, выглядящей еще более мрачно в балахоне и глубоком капюшоне, фигуре Услара.

Мачишка почувствовал сзади шуршание мусора, движение воздуха..хотя нет, самым ощутимимы факторомы приближения кого-то стали страшный смрад и гудение мух:

— Ну вот. Они приняли его за Великого Пётю, местного какбы бога какбы идола. В их истории он высвободил племя от узурпаторов в сфере.

— Их права нарушали? — поинтересовался Моль.

— Чиво? Не-ет, никто их не нарушал, просто дурачкам захотелось воображаемой этой... как ее там, что есть, но людям мало, — объяснил Похмел.

— Свободы? — догадался Моль.

Остальные вооруженные дубино-автоматами волосатые парни разошлись в ровный строй. Похмел долго обдумывал ответ.

— Да, что-то типа того, — наконец согласиля он.

— Полные идиоты. Жылы хорошо, в достатке. Всего-то, пять часов в день на шахтах да биофермах, не жизнь а малина!Нет,им показалось, что власти бункера используют народ в своих целях

— Эй, Услар! — небрежно окликнул Моль.

— Да?

— Что они там бубнят? Ты их понимаешь?

— Нет, — сказал Услар. — Однако я могу общаться. с нимф жестами. Вот тот парень намикает, что мы пробрались сюда без разрешения и они вынуждены нас припроводить... конфетный погреб? Вонючый хлев? А, понял! Они вынужены припроводить нас в темницу...

В пещере оказалось довольно светло: на каждом углу виселм фонари, создавая будто созвездия вокруг. В целом Пещера — именно с заглавной буквы, так она огромна — напоминала винний погреб, только полку буквально на каждом шагу и представляют собой двери, окна и балконы. Всюду горел призрачнын свет ламп и было довольно тихо.

— Много ж у них времени пошло на всё это, — в который рас заметил Похмел, — вот до чего доходит себя человек, посчитав себя независимее других.

Их подвели к колодцу, вокруг которого располагалось пустое пространство, не считая нескольких женщин выжыдающе-недовольно столпившихся возле колодца.

Моль прошагал вперед и оказался в нескольких шагах от женщин. Которые, заметив мальчишку, с криками бросились бежать.

— Очень неудобно, — сказал Похмел. — В смысле, когда от тебя бегут женщини, но не из-за внешности — хотя тут лучше всего промолчать — но из-за твоей великости. Главная пробмема в том, чтобы быть Великим Петёй — это твоя недавняя смерть. В смысле Великий Петя давно умер и для них ты привидение или посыльный от самого, — сообщил он Молю.

— Услар, передай, что я хочу увидить мое золото, — твердо ответил Моль.

Услар замахал конечностями.

— Во-во, — бубнел он. — Он передает, что скоро ты обезательно получишь свое золото.

Моль обреченно вздохнул. Казалось, каждое окошко превратилось в глаз и сейчас десятки их наблюдают за гостямы темними глазницами. Та чернота, что царла в них была напряженной, наполненой страхом и тривогами за семью, любымых, субстанцией.

Одной из проблем жизни в среди Кочевников — не считая бедности и всех витикающи из нее последствих, — была крайне скучная жызнь. Мало того, что вы живете в антисантарных условиях, каждый день едите только норму какой-то бурды называемой «мясным супом» так вас еще заставляют ходить на поверхность за грибами, рыться в развалинах и пахать на свою армию, вырабатывая разного рода снаряжение, амуницию. Если хотите развеселить кочевника не надо выдумывать велосипед, подарите туалетную бумагу. К тому времени, когда Моля, Услара и что-то бормочущего Похмела ввели в подвалы — скорее тунели с боковими емкостями — на «улицах» народ расшумелся. Разного рода звуки, издаваемые толпой, проникали и эхом отдавалысь от стен.

— Вот это уже ближе к делу, — заметил Услар, — Они очень рады нас видеть.

— Ну да, конечно, — мрачно отозвался Моль.-- Понишь, что я говорил о привселюдном пире...

— Конечно, конечно, но посмотри как они любезны.

— Еще бы нам боком не вилезла эта любезность.

Моль искоса взглянул на Услара. Тот уже несколько часов не выказывал никаких эмоций, отвечая автоматически. Очевидно старый яруз чувствовал себя неуютно среди мрачных подземелий. Это и немудрено, ведь темнота — один из тех немногих фобий,которые переживают ящероподобные и это именно поэтому вы никогда не встретите их вночи.

— Слишком мрачно, — прохрипел он. — Я знаю, ты никогда не жаловался на зрение, но мы, чистокровные ярузы почти ничего не видим во тьме.

— Интересный поворот, — сказал Моль.

— Абсолютно согласен, — откликнулся капюшон.

— Какбы не дошло до...

— Но я не позволю даже пальцем притронуться к тебе.

Моль не привык к тому, чтобы кто-то о нем заботился и выказывал любовь. Обычно это заканчивалось крайне не смешно для него. Услар, конечно, и раньше любил его по отцовске, но любовь эта проявлялась во множестве подзатыльниках. А сейчас его будто переключили, поставив на режим «Мой сын самый лучший в мире».

Молю это не нравилось. Не только люди не должны так резко изменяться. Это неестественно.

Их припроводили к широкому развлетвлению тунелей, где группа из шести человек повели гостей-пленников по освещенным очень редкими фонарями. Мрачный свет отбрасывал тени, заставляя мальчишеское воображение играть с хозяином.

Наконец они пришли на своего рода сцену со зрительным залом состоящим из заполненой толпой мрачных, плохо одетых существ, лишь издалека напоминающих людей. Насколько Моль мог судить, обычно на представителях последних меньше грязи; волосы не такые жырные а болезненно выглядящие нарывы вообще отсутствуют как клас. В большинстве.

Однако важнее было то, что не каждый день тебя встречают с фартуками и столовими приборами в руках.

— Пир!—воскликнул Похмел

Моль зглотнул. У него появилось острое чувство, что тут собрались не вегетерианцы. Разумеется, все это выглядело довольно дико, нецевилизовано и вообще, негегиенично, но что-то подсказывало молю: ваше мнение — тоесть мнение потенциального ужина — последнее, что их интересует.

— Естественно, — слабо отозвался он, — А чего ты ожидал?

А потом произошло странное. Из задних рядов толпы прокричали что-то предостерегающее и недавно радующиеся люди с сосредоточеними выражениями на лицах разошлись кто куда. Пленников оставили сторожить всего двум молодым пацанам, впрочем выглядящим не менее грозно, чем их отцы. Главным образом из-за взглядов, которимы провожают на забой грозного кабана.

Затем их рядочком повели назад, по туннелям.

— Мне надоело всё время хидить взад-вперед, — пожаловался Похмел

— Боюсь, очень скоро тебе это не понадобится, — признался Моль мрачно. — Без ног, еще и по частям, в супе особо не побегаешь. Может, они хотят поганять нас перед едой? Я где-то слышал, если свинья подвигается... вобщем мясо получится вкусней. Хотя это не обьясняет, почему столько народа разошлись в самый разгар праздника.

Пленников ввели в широкую залу со множеством клеток. Пустых. Наверное люди — или другие, сестные по мнению кочевников, существа — ненадолго тут задержывались. Есть-то хочется. Внутри каждой клетки былы рассыпаны кости, в основном человеческие, видимо для создания соответствующего эфекта. Ну или просто это стиль, всеобщая фишка. В любом случае вид костей заставлял болет желудок. В центре горела всего одна, маленькая лампа, не способная осветить всего помещения, но лишь придающая тьме еще более глубокости. Весь этот интерьер выглядел удручающе. Из глубин мозга показались страшные картины стонущих, истекающих кровью людей, закрытых в таких же «комнатах».

Дальше их побросали в одну, большую клетку и оставили одних.

Моль отметил, что растеленная на полу солома придавала хоть како-то мягкости в этот жесткий мир. Твердя про себя, что скоро всё решится и их выпустят (ну и ничего, если в казан). Ему хотелось, очень хотелось, верить, что всё произошедшее за последних несколько часов — сон, но всё свидетельствовало об обратном. Мальчику вдруг захотелось в родную коморку, где так по-родному воняло машинним маслом, где он провел большую часть своей невеселой жызны. Да, подобная судьба многих заставила бы подумать «А зачем, собственно, мне жыть?», но только не человека, выросшего среди мутантов и не знающего другого образа жизни.

А в самом куте, откуда отталкивающе несло отхожим местом, жались друг к другу двое.

На самом деле в этом было мало хорошего, потому что одна фигура часто стонала, будто собиралась рожать. Кстати, волосы у неё не былы забраны в косу а расправленя по плечам.

Если бы вам случилось оказаться с этой женщиной в одной комнате, вы бы предпочли позвать на помощь врача.

А может, и нет. Наилучшим вариантом было поместить уйти далеко-далеко и не думать о судьбе беременной женщини в темнице дикарей. Наверняка она вас не устроит.

«Это всего лишь беременная женщина, — напомнил себе Моль. — На самом деле ничего необычного. Каждый откуда-то да появляется в этот мир. И этот процес не обходится без активного участия двух влюбленных (или не очень) молодых (или не очень) людей».

— Что это с вами, черт возьми? — изумился Похмел.

— Она рожает, - прозвучало из мрака.

— Да ну?

— Нет, правда. Воды уже это самое... э-э... ушли что-ли. О Бог, как я боюсь за нее, как боюсь! Как скажите принимать роды сдесь? Тут никаких соответствующих условий, ни врача...

Вдруг мрачная фигура Услара сдивинулась в сторону нервно таряторяющего мужчины. Четырехпалая долонь по-дружиске похлопала тощее плечо.

— Врач есть, если что, — уверенно произнес он.

— Где же он, а?, — мужчина забегал взглядом по новоприбывшем. Возвратился л Услару. Его лоб обильно усыпался испариной.

— С другой стороны, — немедленно вставил Похмел, — выбора у тебя нет а ярузы достигли определенных высот в этом деле. Конечно, яйца и маленькие человечки отличаются, но в целом…

— Пожалуйста, сделайте что-нибудь! — взмолился мужчина. — Мы так давно ждали нашего первого сына, пожалуйста!

— Гм, вряд ли это получится, ты уж извини, — торопливо проговорил Моль, пятясь к решетке. — Пойми, Услар отлично принимает роды, но твоя жена человек, да? Так вот, радница не то чтобы существенная, но ... да чего ты смотришь так?! — воскликнул мальчишка, сдаваясь перед вселенской сили умоляющего взгляда. — Ладно. Услар, займись.

Услар приблизился ко бледной женщине и сказал голнсом, не терпящим возражений:

— Моль, мне нужна твоя помощь!

Оказалось, что дело предстоит совсем худо. Болезненно бледное лицо еще сильнее ухудшало обстановку. Пока отец мальчишки что-то искал в складках балахона, второй, видимо отец, всё время бегал, спрашивая как идут дела. После каждого такого вопроса следовал минутный обморок и уже после шестого падения Моль уловил рим.

— Нужа вода, — произнес Услар.

— Где-то тут была...

— Хорошо. И тазик есть. Как по заказу, черт возьми.

Услар бросил синий порошок в зеленый тазик с водой и та забрлила. Моль прикаснулся.

— Кипяток! — Резко отдернув руку сказал он. — Что это за штука?

— Тебе будет неинтересно, сынок, — обьяснил яруз, надевая белые перчатки. — Не мог бы ты как только я вытяну...

Роженица закричала. Чаще и болезненней. Вены на лице женщны топорщились как нити.

— Чего? — переспросил Моль, . — Ты ведь уже проводил роды, да? Ну хотябы у наших! Нет? О Бог...

Схватки повторились чаще. Казалось, женщина сейчас лопнет, а вместе с ней и барабанные перепонки присутствующих. Моль ужасно захотел проснуться. Пусть лучше его сьедят в супе, чем находиться сдесь...

Услар тем временем что-то сосредоточено делал своими лапищами. Моль успел подумать, что это претит всем законам человеческого этикета: представитель совсем другого вида... да он же роды принимает! Мой папа принимает роды у совсем незнакомых людей! Да что тут еще может иметь значение!

— Пошел!

— Что?! Кто?!

— Ребенок пошел, Моль, — ободряюще произнес Услар. — Вот головка...

— О Боже!

— Туштесь! Туштесь, дамочка!

Женщина подчинялась. Моль обнаружил, что её рука стальным хватом держит его руку, рискуя раздавить.

— Еще немного! Туштесь! Уже почти! Совсем почти! Моль!

— Что?.. — пискнул мальчишка.

— Вода!

Моль подчинился. А роженица заорала настолько грмко, что ему показалось будто стены завибрировали. Сопровождаемые скрипом дверей в помещение ворвались двое тех самых молодцов.

Моль с ужасом смотрел на вырастающего в лапах Услара младенца. О Бог, как он жлал бы не видеть этого! Ужасно, противно! Заберите меня отсюда!!!

И тут он услышал молитву. Молился Похмел, как ребенок сложив руки и подняв голову к потолку. Слова, как гвоздь под ударами хорошего мастера легко пробивает дерево, разделяли каждый миг, страх, переживания на отдельные фрагменты. Мальчишка шепотом повторял незнакомые слова.

— Отче наш!

— Тушьтесь!

— Отче наш...

— Еще! Еще! Еще чуть-чуть!

— Что еси на небесах!

— Что еси на небесах...

— Почти! Почти...

— Пусть будет воля Твоя, пусть будет царствие Твое!

Он повторял слово в слово, надеясь что эти слова, так много значащие для некоторых, помогут. Он не верил, просто надеялся.

И тут Услар обьявил торжественно:

— Это девочка!

Спустя минут десять Моль, Услар и другие присутствующие в камере, включая стражников, рассматрывалы завернутое в тряпье хрупкое тельце. Малышка спала.

— Вот что есть настоящее золото, Моль! — заявил Услар. — Ты подарил жизнь, а это дороже любого золота. Ты молодец. Я горжусь таким сыном.

Мальчишка молчал. Чем он помог, он так и не понял — и к лучшему! —, но чувство радости смешаное с озадаченостью отчетливо отбились на лице. Лицо же Услара было скрыто под неизменным капюшонома, но сын мог посопормть на свой велосипед, что отец пережывает то-же.

— Наверное. Э-э... тоесть да, дороже. О Бог...

Часть 3

Второй советник отвел взгляд от экрана и глубокомысленно уставился в черноту монитора.

Некоторое время спустя он заговорщицке произнес:

— Есть кто у нас там?

— Да, господин! — рявкнул оператор.

Черри еще некоторое время оценивал ситуацию:

— Боеспособные?

— В каком смысле, о господин?

— В смысле против дикарей этих сноровки у них хватит выступить? — Черри пристально взгляделся в непонимающие глаза молодого яруза: — Прибить дикарей смогут?

— Безусловно, — уверенно заявил оператор.

— Отсылай сообщение: убить всех до одного.

— Но зачем всех-то, господин. Пусти живет народ бедный, нам-то они ничего уделать не смогут.

— Ты смеемь перечить? — переспросил Черри грозно. — За такое дело в клетку с котом тебя засунуть!

— Нет-нет, господин!

Пару мгновений второй советник сверлил взглядом снова замелькавшые по экрану картинки. «Ну почему они все идиоты? — думал он. — Ты тут планы составляй, связи налажывай а тут еще и дело это на моих плечах одних. Куда мир катится? Так ведь совсем дураки останутся вокруг».

— Свяжи меня с командиром отряда тамошнего, — приказал он.

Крик ребенка достигал пика, после чего плавно затихал. В воздухе воняло пелюшками. Четверо мужчин сидели в ряд и с умилением смотрели на малого. Хотя выражения яруза Услара нельзя было узнать под черным капюшоном.

Вдруг дверь открили и внутрь вошел парень в одежде, издалека напоминающей форму. Его лицо выражало отвращение к всей еде, которую приходится откладывать. Подойдя к Похмелу воини грубо потащили его к выходу. Всех остальных тоже захватили, только «грубостью» эти действия не отличались. Их тупо схватили и потащили на плече.

Затем на той же самой сцене, где должен был бы сьеден Моль с командой, их подвели к мужчине, который выглядел опрятней других: волосы уложены, запах духов и сияющая улыбка на лице.

— Прекрасно, — отозвался Моль. — Чего еще с намы не сделали? Нет, мне это надоело. — Он поскреб ухо и додал: — Сьесть меня хотели, напугать до смерти тоже...

Мужчина сказал что-то на своем языке, в голосе его звучало легкое нетерпение.

— Ну что ты прицепился? — начал раздражаться Моль. — Ты абсолютно правильно все понял. Я — вкусный обед...

Мужчина щелкнул пальцами и к ним подвели Услара. Он что-то «говорил» жестами.

— Всё ясно, — произнес наконец он. — Нас просят отдать в замен на их жизни.

— А теперь повтори всё сначала, — сказал второй советник откыдываясь на спинку стула. — Ты говоришь, что кочевники уже собирались сьесть нашых изгнанников и тут — кажется, я правильно понимаю твои слова, — когда заявились вы со своими пушками и потребовалы пленников а взамен пообещали жизнь этим людоедам. Я прав?

— Абсолютно верно, о господин.

— Но я приказывал убить всех без разбора, не щедя порезать на куски, разбить бошки, перестрелять по очереди... короче, я приказал перебить всех до одного! — Второй советник перевел дух и продолжил: — Ну да, еще я с некоторых из них полагал заживо сдирать кожу.

Изображение ящероподобной головы на экране поддернулось рябью.

— Но ты, — продолжил Черри, — ослушался моего приказа, наражая на опасность себя и своих бойцов! Эти кочевники — тупоголовые убийцы, не умеющие пользоваться своей головой. Да и у тебя не хуже, голова пустая, только полезное пространство пропадает зря!

Яруз на том конце нервно перемнтлся с ноги на ногу.

— Я не собирался…— пролепетал он. — Я думал жизни сохранить, зачем жертвы лишние? Вот я и…

— Ах ты думал? — переспросил Черри. — Ты ослушался моего приказа а это измена! Ну всё парень, — он щелкнул пальцами, — вот так! К примеру, у тех же людей за такое убивают на месте, но мы ведь разумные ярузы? Мы поступим дипломатично: твоя семья будет брошена в клетку — вслушайся! — с котом а ты сиди себе там.

Глаза бывалого воина расширились от ужаса. Второй советник повел хвостом, разминая затекшые конечности.

— В общем, я даю тебе еще шанс. Ты берешь своих людей и подрываешь там всё, убиваешь всех. Мир станет только лучше, если среди нас будет меньше подобных уродов.

— Но... зачем всех-то?

— Такая жизнь малыш. Или ты убиваешь или завтра с утра обнаружываешь нож в спине. К тому же страх — отличний полицейский. Под его властью против тебя не попрут.

— Но страх заставляет ненавидить своего надзирателя, разве нет? — продолжал спрашывать капитан. Он неловко переступил с ноги на ногу. — Рано или поздно вы обнаружите в своей спине вылы.

— Это к делу не относится. К тому же, нам нужна власть на вашых териториях. Слышал, ваши там совсем разошлись.

— Ну, не то чтобы...— неуверенно пробормотал яруз.

— И не забывай, твоя семья тут а тебя мы когда-нибудь достанем, это бесспорно.

Капитану отряда явно не давала покоя мысль.

— Хм, — проговорил он. — То есть я должен перебить всех, от женщин до мужчин, старых и детей, короче всех?

—Да! И пони, что они, кем бы не притворялись, обычные, жестокие и жадные до твоего мяса твари.

— Понятно, о господин

Моль рассеяно похлопал глазами на собравшихся, в том числе и Услара.

— Как это, обменять? — сказал он.

— Очень просто. Они отдают нас и остаются в жывых, понимаешь? Что тут такого?

— А то, что это моя жызнь, и я буду решать, как ей распоряжаться!

— Ну, — пожал плечами отец, — иногда стоит послушать старшых. У них, знаешь ли, опыта побольше.

— Но сдаваться ты меня не заставишь, — злобно прошипел мальчишка, забросив попиткы найти хотябы каплю сочувствия в желтых глазах, смотрящих из недр капюшона.

— Прекрасно, — обреченным голосом отозвался папа.— Теперь нам точно конец.

Моль немного успокоился.Оглядев усыпаное камнями и валунами пространство темной пещеры он заметил:

— А эти парни так и должны шагать?

— Нет. Черт, похоже это бывшые наши!

Теперь Моль разглядел ряд темних фигур с автоматами.

— Может, так и должно быть, а? — поинтересовался он.

— Нет. Это мне что-то напоминает.

Моль пристальней вгляделся и смог различить в лапах некоторых гранатометы.

Моль рассеяно похлопал глазами на собравшихся, в том числе и Услара.

— Как это, обменять? — сказал он.

— Очень просто. Они отдают нас и остаются в жывых, понимаешь? Что тут такого?

— А то, что это моя жызнь, и я буду решать, как ей распоряжаться!

— Ну, — пожал плечами отец, — иногда стоит послушать старшых. У них, знаешь ли, опыта побольше.

— Но сдаваться ты меня не заставишь, — злобно прошипел мальчишка, забросив попиткы найти хотябы каплю сочувствия в желтых глазах, смотрящих из недр капюшона.

— Прекрасно, — обреченным голосом отозвался папа.— Теперь нам точно конец.

Моль немного успокоился.Оглядев усыпаное камнями и валунами пространство темной пещеры он заметил:

— А эти парни так и должны шагать?

— Нет. Черт, похоже это бывшые наши!

Теперь Моль разглядел ряд темних фигур с автоматами.

— Может, так и должно быть, а? — поинтересовался он.

— Нет. Это мне что-то напоминает.

Моль пристальней вгляделся и смог различить в лапах некоторых гранатометы.

Он похолодел. «Узнаю этот строй! — подумал он. — Черт, неужели всё настолько плохо?! О черт, этот парень целится в меня!».

— Ну точно! — радостно воскликнул Услар. — Это построение «Жалящая цепь», обычно ее используют во время зачистки ровных територий. И если я не ошыбаюсь — а ошибаюсь я крайне редко, можно сказать никогда — сейчас пойдут гранатометы а за ними пулеметы. Короче! Нужно убираться!

Моль выглянул за камень и сразу упал.

— Куда убираться-то? — потирая царапину на виске, поинтересовался он.

— Идем к нашим!

— Чиво?!

Поскольку делать больше было нечего, Моль, приседая поеледовал за черной фигурой, плавно огибающей выступи, перепрыгывая препятствия. Сам же Моль на каждом шагу спотыкался а в одном случае чуть не грохнулся головой о камень. Выстрелы тем временем привратились в несмолкаемою кокофонию треска злых очередей. Иногда вспышкы взрывов ослепляли, дезориентиру я. мальчишку. Возле самого уха прошмыгнуло что-то длинное и острое. Только упав на землю, Моль понял, что именно это действие спасло его бесценную жызнь — сверху, одна за другой, по широкой дуге, летели страшные — в том смысле, что тупые, а как себя почувствует тот, в кого одна из них вонизиться даже думать не хотелось — копья с каменними наконечниками. Моль пополз к ближайшей дыре в стене тоннеля.

— Черт, черт, черт, почему всё так плохо?! — сзади подкрался Услар, но горевал он не с ситуации в которой сын и отец находили. Почему мой сын — трус?!

— Весь в тебя, па, — откликнулся «Трус». — Это, скорее, благоразумие.

Услар кивнул. В этот момент он более всего проклинал свою судьбу, которая подсунула ему такого «сына». Нет, чтобы прислать при каких-нибудь таинственных обстоятельствах парня, котаорых в будущем прославится на весь мир своей храбростью, силой и уважению к старшим. Так нет, Моль не тянул даже на лидера банды с умом не привышающем ум обезьян в клетке. Всегда так, никогда не знаешь, что подсунет тебе эта самая Судьба, которая так нелюбит повторяться.

И вот этот посланец судьбы подтолкнул его в зад.

Минув метров три четыре ни оказались в пещерке немного шире тонеля, который они преодолели.

Шум боя, крики людей остались сзади и только гул, доносящийся оттуда проводил их к Выходу.

— Вот черт, — воскликнул мальчишка. — И куда теперь?

— Видимо туда, — Услар указал на светящийся дневним светом выход.

Моль взглянул на указанную трещину. С той стороны был тихо, только странные шлепки нарушали тишину... и еще ветер посвистывал, унося пылинки и обтекая края дюн.

— Сейчас мы выходим наружу и сразу к ближайшему укрытию, — твердо заявил яруз. — В смысле, не стоять на месте и разглядывать виды. Все потом. Сейчас главное ныкайся за камень, взгорку и так далее... в общем, ты меня понял!

— Одну минуточку, папа, — остановил Моль Услара, который тащил его за руку. — Я так и не посмотрел до конца сражение. Мне будет полезно узнать тактические приемы...

— Тебе что заняться нечем, — недовольно отозвался Услар, увлекая сына к выходу. — Мир так интересен, а тебе оружие да оружие. Разве может мальчик твоих лет таким увлекаться?

Услар шагнул на свежий воздух, и его сразу обдало пылью. Но это он даже не заметил, ярузы отлично чувствуют себя в пустынях, плохим было то, что сразу напротив него вытянулся по стойке «смирно» облаченная в черный балахон фигура. Из нижнего края выглядывал желтоватый хвост, а через плечо перекинут автомат, в котором мальчишка без сомнения признал АК-74. Автомат этот, был совсем потрёпанного вида, но разве имеет значение, убьют тебя из новенького, только в заводской смазке оружия, или побитого молью металлолома.

Очень сомнительно.

— Боюсь, это еще не конец, — объявил Услар.

Моль, по звукам определяющий ход боя и делающий заметки на будущее, оторвался от своего увлекательнейшего занятия.

— Что, и там бой идет? — поинтересовался он.

Услар медленно обвел фирменным взглядом яруза — «а-ля километр — не расстояние» — окрестности.

— К сожалению нет. Но если мы выйдем, начнется то же, что и внизу.

— О, здорово, — отозвался Моль. — Знаешь, я не удивлюсь, если там окажется лагерь наших. Хотя я бы не отказался от чашечки чая и баранок. В поезде. Пусть даже том странном, что и кинул нас тут!

— Нечего ехидничать. Смотри на это с другой стороны: ты совершил подвиг — дал жизнь.

— Разве ж это подвиг, — заявил Моль, оказавшись рядом.

— Несомненно, — подтвердил Услар. — Да что такое вообще подвиг? Если верить теш фильмам в сфере, так это когда ты перебил кучу врагов, минул, ужасные препятствия и после всего этого заявился к какой-нибудь девушке в коротеньком платье. Чепуха! На самом деле ни одна уважающая себя девушка не станет жениться на мужчине, которых хладнокровно перерезал, целую кучу людей. С таким человеком наверняка страшно жить. И уж тем более спать, если ты понимаешь меня.

Моль нахмурился. У него были свои, твердые взгляды на жизнь и он ненавидел, когда их, взгляды, нарушают всякие отцы.

— И самое главное, — продолжал Услар, — То совсем не… — Он смерил мальчишку взглядом, которым учитель оценивает способности нового ученика. — Ни ты, ни я... хотя ты более... это самое. Хотя нет, не похоже...

— Что? Ну что, говори?! — не выдержал Моль.

— Да, теперь я точно уверен, — сказал Услар. — Ни ты, ни я не сможем пройти этот строй незамеченными. Нас по-любому убьют первые увидевшие. Причем бес предупреждения.

— Чудесно, — буркнул Моль.

Лагерь представлял собой несколько шатров из шкуры и парочки очагов огня, вокруг которых собралось немало ярузов. По всей территории медленно нарезали круги часовые, а ровно по всему периметру, образовывая ровное кольцо, возвышались, недвижимые как статуи, наблюдатели, оружием которых были сабля, несколько ножей и целый набор других колюче-режущих предметов, которыми удобно пользоваться из тени. Несколько ярузов, по всей видимости, старших, спорили о насущных делах: провизия; боекомплект; погода и что от нее ждать; также чего ждать «от этих противных дикарей в пещере»… Они всё время переключались с одной темы на другую, будто боясь не успеть обсудить что-то очень важное.

В подавляющем большинстве армий мира офицеры на службе иногда заходят на свои, или твои — какая разница? — темы и при приближении старших сразу же переходят на более профессиональные вопросы. Ярузы же, благодаря своей тупости и, как следствие, прямолинейности, если уж начали разговор о плохой власти, такой же жене или низкой зарплате, ни за что не закроют рот. Обычно это стает отличным поводом отправить кого-то в наряд.

— Ты заметил, что Похмел куда-то делся? — сообщил Услар, пробираясь сквозь скудную растительность, особенно густо разросшуюся здесь.

В результате почти молниеносных движений, состоящих из выворачивания балахона, последний, из угольно-черного превратился в грязно-желтый.

— Нам главное пройти на ту сторону лагеря, а дальше я вижу долину, куда мы и спрячемся, — обнадеживающе продолжал старый яруз. — Ты главное не делай резких движений, и никто не заметит.

— Ты, правда, собрался пройти этот, с умом расставленный лагерь только сменив цвет одежды? — уточнил Моль.

— Во-первых, не пройти, а проползти; во-вторых это мы пройдем сквозь него, а в-третьих...

— Я понял.

— Скоро наступит утро, — добавил Услар.

Молю показалось, что в этих словах прозвучала безысходность разбавленная с обречённости. Он пополз следом, со страхом оглядываясь при каждом, издаваемом им, шорохе.

— Эй, солдат пойди, погляди, что там за дыра! — шипение прозвучало совсем рядом. Моль замер. — Похоже на пещеру.

— Да, о господин! — бодро отозвался второй «голос».

«Вовремя же мы смотались, — подумал Моль. — Еще бы пару секунд и лежать мне тут с пробитым лбом. Услару, конечно, это не светит, этот выйдет незамеченным из любой драки».

Воин исчез в темном проеме, и еще несколько секунд оттуда слышалась возня.

Там определенно происходило что-то не вкладывающееся в обычную дозорную жизнь.

Моль, ясное дело, не замечал этого.

— Грет, что там? Дикари еще живы? — офицер видимо говорил в рацию. — Какого черта? Вы вообще, чем там занимаетесь? У вас самое мощное оружие и вы отступаете?! Чего-чего?!

— ... преследуют... нас четверо... отступаем к лагерю!

— Дозор, дозор! Взять на прицел каждую дыру! Усилить наблюдение! Ни одна мразь не должна выбраться оттуда живой, слышите меня?

И именно в этот момент из каждой щели полезли дикари. Их масса, будто волна, захлестывала стрелков; кочевники падали как сраженные в тире мишени, но на их смену приходили другие. Молю стало жалко их, поскольку хоть и людоеды, а люди такие же, как он.

Затем взгляд мальчишки приковал выросший из песка яруз в камуфляжном балахоне. В руках он сжимал длинное — таких Моль еще не видел, но мог побиться об заклад, что та из класса снайперских — ружье.

— Этот парень говорит, что должен убить нас, — отозвался Услар и, отвечая на вопросительный взгляд Моля объяснил: — Я знаю, что ты не слышишь наших шепотов.

Дальше грохнул выстрел, и грозная фигура Услара отлетела назад. При этом яруз издал только злобное сипение, а в следующий же миг вскочил на ноги. В левой лапе уже обнажилась сабля, а во второй боевой нож. «Он что, действительно собирается прирезать снайпера? — удивился Моль. — Да ведь это гиблое дело, вот идиот, а!»

Поднявшись, Моль обнаружил снайпера вдали от лагеря, будто скрывающегося. Рассмотреть его удалось только благодаря тренировкам зрения в школе Квартала.

— Сейчас ты у меня, — начал Услар надвигаясь на прицел, — я тебя порежу на…

Узнать, на что собирался порезать снайпера старый яруз так и не удалось. В это время раздался оглушающий звон и на миг воздух разорвался хлопком а яркая вспышка чистого света ослепила всех без исключения.

«В этот миг я был готов орать от безысходности, — рассказывал потом Моль. — Только что ты видишь своего отца, знаешь, что он перед тобой и никуда не денется. Но когда твои глаза ослеплены, и ты беспомощен как дитя, ты начинаешь панически желать, чтобы самый родной тебе мужчина был рядом и помог...

Время замедлило ход, и если бы где-то рядом висели часы, то их стрелка обязательно заскрипела, неволей остановлена самим Временем. Моль почувствовал, что его толкают в спину и подчинился. Он не видел куда идёт, но не сомневался что в поезд.

Наконец темнота перед глазами перестала плясать.

— Ну, надо же. Как я рад вас видеть. А вы? — спросил Моль.

— Несказанно рады, — улыбаясь, ответила Катерина. — Обычно мы не вмешиваемся прямо посреди драк, но тут выбора не было.

— Вы материализовались у нас над головами. А если бы сорвались?

— Думаю, будет благоразумным не задумываться о подобном варианте исхода, — возразила Катерина. — Твое первое желание выполнено. Ты доволен? — Да не то слово, доволен, — саркастически ответил Моль.

— Ах да, — кивнула девушка, встряхнув волосами, которые каскадом полились вниз. — Услар, ты как себя чувствуешь?

— Как чувствует себя яруз за один миг, преодолевший огро-омное пространство, — поведал Услар.

Моль обдумал этот ответ, но ни к одному особенному выводу так и не пришел.

— Изжога? — наугад выдал он.

— Нет. Но это не важно, ты все равно не поймешь меня.

Сам не зная почему, моль обиделся на эти слова.

— Почему это не пойму? — спросил он тоном, которым хотят показать полное участие к чьим-то чувствам, — пойму, почему нет… ну, я ведь среди вашых вырос…

— Вот это самое «ваших» и резко отделяет нас с тобой, — заявил Услар.

— О, неважно, — отозвалась Катерина, подняв руки. — У нас с Витей для вас подарок. Вот, — добавила девушка, протягивая продолговатый баллон. — Это может вам пригодиться в любой ситуации, в которую вы обязательно влипните. — Катерина еще раз оглядела красный баллон оценивающим взглядом. — Конечно, если эта ситуация как-то будет связана с огнем. Хотя им еще и долбануть можно.

— Огнетушитель?! — наконец смог выдавить свое удивление Моль.

Катерина придвинулась к нему и зашептала на ухо:

— Очень бывает, полезен против всяких ящериц-переростков. Они помолчали, некоторое время пока Услар заметил:

— А куда делся Похмел? — проговорил он и тихо буркнул: — Подозреваю, что выпить у него возможности никак не представлялось. По крайней мере, я не заметил.

— Его судьба та же, что была до того, как он попал на наш борт, — туманно ответила Катерина. — Но это не имеет отношения к вам. Вас ждет еще три...

— Чего?! Это еще не всё?!

Девушка хищно улыбнулась мальчишке. Ни одно рычание страшных тварей, хриплый голос из подвала или визжание демонов не способны сравняться с этим взглядом. Орды мурашек побежали по спине.

А на месте недавнего боя наступила тишина.

Со всех сторон слышались стоны, некоторые солдаты, обнаружив на расстоянии вытянутой руки с ножом, помогали друг другу с бинтами и медикаментами.

Офицеры двух разных рас в задумчивости сидели на ящиках из-под боеприпасов. Время от времени некоторые из них говорили короткую речь.

Все их слова, так или иначе, были решающими в определенных кругах истории. Например, командир ярузов хором с вождем кочевников заявили «Нужно всё начинать наново. Я имею ввиду наши отношения» и, переглянувшись, расхохотались; затем кто-то из дикарей заявил, что ему и его семье надоело питаться человечиной и что это нецивилизованно а их народу, как развивающемуся племени, крайне важно наладить связи с цивилизованным миром с целью продвижения их зависшего на каменном веке, прогресса; и еще было сказано об развитии строительства, так как жизнь в пещере плохо влияет на потенцию. «Два типа людей, которые обьеденятся для общего блага заслужат славу и почет своих правнуков, хотя так далеко не стоит заходить» — заявил командир ярузов. Последнее скорее было чей-то личной проблемой, но все присутствующие с умным видом покивали.

В конечном результате все вышизложеное было вычерпывающие прокоментировано каким-то молодым парнем:

— Какого черта вы тут сидите и трындите о какой-то чепухе? Давайте по одной и всё решено!

Вечером, за праздничным столом было проведено голосование.

Два народа, или два разных взгляда на мир, объединились.

Хот это, конечно, был недолгий союз. Есть-то хочется.

Второй советник задумчиво перебрал край мантии. Его не расстраивал тот факт, что весь Пермьский разведывательный отряд перешел на сторону врага, им-то теперь придется совсем худо. Не так-то просто отказаться от старых мировоззрений, вкусов еды и целой кучи других факторов, которые, так или иначе, влияют на любой союз нескольких групп людей. Появление поезда тоже не особо раздражало Черри, хотя это нужно заметить, необычно. Раньше на его борт забирали только в состоянии глубокого, непробудного сна, а уж затем пассажиры оказывались совсем в другом месте.

Цель этого поезда... вот что больше всего волновало второго советник.

А еще — что было самым ужасным — это первое дело, которое оказалось не по силам ему. Сей факт одновременно раззадоривал Черри и в то же время злил до дрожи в коленках. Черри всегда выигрывал дело. И так будет на этот раз.

Второй советник поднял взгляд обратно к экрану и нажал несколько кнопок на дугообразной клавиатуре.

Совсем недавно поезд был в жаркой пустыни Перми, а сейчас...

— Вот же день чертов, выдался, — пожаловался Моль.

— А я вообще здесь ни причём! — отозвался Услар. Чтобы перекрыть ужасный вой ветра, ему пришлось кричать.

— А они всегда так будут нас бросать без предупреждения?

— Ни за что в жизни не хочу думать, куда нас еще могут кинуть! А здесь не самое худшее место. Просторно.

— Но здесь очень холодно, и дует.

С последним замечанием было, не поспоришь. Моль уже весь дрожал от пробирающего до костей свирепого ветра. Спустя некоторое время он уже остро желал прилечь у себя дома на диване. Они сидели на бетонной площадке площадью не больше вертолетной площадки, а по окружности были расставлены мешки, вероятно с песком, что позволяло предположить, что они внутри укрепления. Все, от пола до торчащего по центре флагштока носило отпечатки недавнего боя. Красно-желтый с множеством дыр от пуль, флаг развевался на ветру.

Удар, за которым последовала мощная тряска, сбил с ног обоих.

— Если уж на то пошло — снова пожаловался Моль, — должен заметить, что если самый великий и могучий охотник обитает где-то здесь, то он сильно рискует, получит простуду. Да и прилечь тут негде.

— Почему он не может тут обитать? — спросил Услар. — Настоящие воины всегда живут в экстремальных условиях.

— Все охотники должны сидеть на вершине какой-нибудь скалы и рассуждать о вечном, — со знанием дела заявил Моль. — Я это в каждом фильме видел.

— Зря я всё-таки разрешал тебе шляться по этих сферах, — признался Услар, — там что, больше нечем заниматься кроме этих фильмов? В жизни столько интересного, а вам ящик да ящик. Куда поколение катится.

— В будущее.

— А стоило бы притормозить.

Снова прогрохотал звук, похожий на выстрел.

Снова, только на этот раз площадка сотряслась ощутимей. Молю показалось, что где-то рядом заорали, а в другой стороне простучала длинная очередь. Ему подумалось, что все эти звуки напоминают обычный грохот боев. Вдруг воздух как будто разорвался хлопками, взрывами и свистом пуль со всех сторон

Вопрос, где это они оказались, хоть и настойчиво стучался, но кроме него возникали более важные, как то «куда деваться?» и «какого черта тут происходит?!». Последний же требовал немедленного ответа. Молю, конечно, приходилось бывать в разных экстремальных ситуациях — к которым в недавнем времени добавилась пологи, хотя он и не мог вспомнить, чего он там делал — но эта походила на настоящую войну. Кстати, воздух, будто целиком состоял из кислого запаха пороховых газов.

Моль подполз к баррикаде из мешков, один из которых струился песком. Он только чуть-чуть высунул на уровень глаз, как в нескольких метрах просвистело что-то по форме напоминающее снаряд и грохнулось за прикрытием. Долбануло так, что пыль взлетела на расстояние метра от пола, прихватив легкого мальчишку. Дальше струя трассеров рассекла пространство в нескольких сантиметров от уха. Видимо, в это время кто-то решил наведаться на площадку, которая оказалась башней трех этажей высотой.

Моль подполз обратно к Услару.

— Тут есть лестница, — проорал он.

— А тебе-то что с того?!

— По-моему, она выходит вниз, на землю, — ответил Моль.

— А чем тебе здесь не нравится?!

— Это не очень безопасное место, — осторожно заметил Моль.

— А внизу, значит, безопасно, да?! Ну ладно, какая разница, быть убитым тут или на земле.

Моль а за ним Услар, осторожно пробрались к пожарной лестнице, которая опасно скрипела.

Лестница шаталась.

Довольно далеко внизу оказалась каменистая площадка, по которой ветер подбирал пылинки и гнал их, засыпая глаза людям, забивались за шиворот и вздымались высоко вверх, где не в силах забраться выше, песок потоками обрушивался назад, к земле.

Спустя несколько минут опасного спуска отец и сын, пригнувшись, бежали в сторону ближайшего полуразрушенного двухэтажного здания.

— Где мы? — спросил Моль на бегу.

— Не знаю! Судя по всему всё той же пустыне, только в другом месте.

— Обалдеть!

— Заметил, эти парни из разных группировок, — сознался Услар.

Моль полоснул рассеянным взглядом по солдатам в красно-желтой и зеленой, - на другой стороне, - формах.

Вдруг Молю пришло в голову посмотреть вниз, на унылую панораму изгрызенных скелетов зданий и россыпи разного рода транспортных средств.

Автомобиль оказался угловатый, скрепленный на соплях и куче труб, арматур и нескольких деталей — например толстые колеса — украденных с других машин.

Сверху, грубо сваренный, торчал пулемет. От него в прикрепленному рядом ящику тянулась лента блестящих пуль. Пулеметчик, не двигаясь, припал к прицелу, да так и застыл, готовый в любой миг рассортировать конечности по отдельности.