Моль, летающий поезд и весь мир

— А это, похоже, друзья…— неуверенно начал Моль.

Багги остановилась

Водитель с грозными проклятиями выпал из кресла.

С разных сторон из укрытый повыходили желто-красные бойцы с автоматами Калашникова. Многие из них ухмылялись, и все они ненавязчиво намекали, что любое не то движение и ваша голова у вас в руках.

— Привет, — сказал Моль.

Водитель багги снял очки и обнажил обведенные пылью синие глаза, свирепо впившиеся в мальчишку.

— Странное дело, не так ли, — заметил сержант, — башню должны были снести, но механизм отработал свое и не взорвался. Удача ль это?

Он передернул затвор и направил Молю прямо в лицо. Затем, что-то взвесив, перевел на темноту под капюшоном Услара. Тот даже не пошевелился.

— А ты странно выглядишь, южанин! — хмыкнул он. — Думал, надел эту накидку и тебя примут за своего? А ты, малец, что смотришь? Я поверить не могу, что южане начали и детей в армию забирать. Ха! Хорошо хоть не пушечным мясом. Ну да ладно, это ничего не изменит, а расстреляют вас, будь вы даже ящерицей и обычным мальчиком. Вот я бы смеялся, если б узнал, что вы двое — отец и сын. Но, должен сознаться, свое задание вы выполняли отлично, только непонятно что на башне забыли, ее с минуты на минуту должны взорвать ваши. А поскольку вы военнопленные я имею право использовать вас как рабочую силу, препроводить к работорговцам, где выручить немного денег, или, — он придвинулся ближе и Моля обдало бьющим наповал перегаром, — или я могу расстрелять вас на месте. Что выбираете?

— Конечно первое, — выбрал Моль, впрочем, с осторожностью, будто это решение может — только может, но не факт! — изменить его жизнь к худшему.

— Не самый лучший выбор, — покачал головой сержант. — А поскольку вы мои первые пленные, я разъясню, так сказать, плюсы и минусы: в первом варианте работать придется до конца войны и очень тяжело. Во втором же я буду иметь деньги, а вы будите пожизненно иметь работу у какого-то торговца и, да, соглашусь, это плохой вариант, — он ухмыльнулся, — но есть и третий! Вас просто пристрелят, быстро и безболезненно. Обещая, даже похороним по-человечески. Я скажу пару слов, какими вы были отличными парнями, и что мы все будем грустить за вами.

Он снова ухмыльнулся, прикурив толстую сигару.

— Но ты нас даже не знаешь, — заметил Моль, — чего ты можешь сказать о нас?

— О, никаких проблем, у меня было много опыта в подобных делах. Можешь не волноваться, за тебя я скажу самые лучшие слова. Вот, как раз кое-что вертится... «Этот мальчик был примером для всех нас...» э-э... что?

— Я так понимаю, вы — воины Северного Клана? — воодушевленно продолжил Моль. — Извините, я совсем не ваш враг, а просто мальчик, который собирал грибы с папой...

— О, как я и думал, — горько сказал сержант. — Ты даже не попробовал сочинить что-то новое... чего тебе?!

— Извините, что вмешиваюсь, сержант, но, кажется, удача покинула вас.

Сержант развернулся. Его взору предстало поле боя, где не меньше десятков два солдат отлёживались в неестественных позах. Из горла некоторых фонтаном била кровь. На всем этим возвышалась мрачная фигура в балахоне. В левой руке Услар держал саблю.

— Спасибо что оттянул время. За это я награждаю тебя пятью секундами жизни.

Услар с театральным видом стал наблюдать за тенями.

— Что?.. Это невозможно их было двадцать три, как ты их всех перебил? — в его голосе прорезалась паника. — Ты не можешь вот так меня убить, я — военнопленный, у меня есть права...

Сержант свалился наземь, держась за кровоточащее горло.

— Кажется, я понимаю, в чем дело, — рассеяно шагая за отцом, сказал мальчик. — Этот поезд, будь он неладен, перенес нас на войну между Северным и Южным кланами. Я узнал о них с документальных фильмов. А еще в обоих кланах есть бойцы, которых готовят с самого детства, учат драться, стрелять... — Моль даже умолк, не находя слов от перевозбуждения, — Ничего себе! И мы узнаем, кто из них лучший!

Они сели за руль — точнее Услар за руль, а Моль за пулемет — и медленно покатились остаткам города. По пути им попадались блокпосты, которые они с легкостью проходили мимо. Пару раз пулеметчики нацеливали на багги оружия, но, когда Моль уже решил всё, попались, спокойно ехали далее. А город тем временем всё рос и Моль начал замечать первые синдромы множества войн: вся местность изрыта окопами, перерывающимися дорожками; чуть далее возвышалась стена из решетки и мусора. Ему подумалось, что будь он правителем одного из этих кланов, то обязательно завязал с враждой, которая даже затерялась в темных складках истории.

Однако… Моль вспомнил, что обе стороны используют совершенно одинаковое вооружение, что и есть главным фактором, не дающим никому победить. А если Услар убил какой-то очень важный отряд и теперь этот поступок повлияет на ход войны? Вторым, и не менее важным, фактором было то, что любая третья сторона, ввязавшаяся в конфликт, автоматически стает врагом обоих кланов.

— Ты, оказывается, жесток, — обратился он к отцу. — Ты убил их всех за несколько секунд и даже тихого шороха не подал.

— Ну, разумеется, я ведь профессионал, — хмыкнул тот. — К тому же, это ради тебя. Я твой отец и защищаю тебя как могу.

— Ну да, конечно. Все отцы такие: «Я живу ради тебя» говорят они, но даже не знают когда у сына день рожденья, — продолжал Моль. Его чувства можно было сравнить с чайником, свист которого всё усиливался.

— Но я ведь необычный отец. Я совсем не похож на тех алкоголиков за границами Квартала. С самого твоего детства я работал как проклятый на то, чтобы ты жил в достатке.

— Ну да. Понятно. То-то я думаю, чего это у меня чувство долга перед тобой с того самого детства.

Багги развернулся и заехал в какой-то проулок.

— Значит, я зря угробил свою молодость, — предложил отец. — Ну, спасибо, сына! Каждый отец просто мечтает об этих словах.

— Но ты забыл о воспитании, — гнул свое Моль.

— Вполне возможно, — согласился Услар. — Но ты сам вырос тупоголовым нездарой. Я тут ни при чём.

В этот миг из разных углов и щелей показались стволы разнокалиберного оружия, которое, как не странно, целилось в мальчишку и яруза. На обоих приходилось по нескольку стволов сразу.

— Эй, там, в машине, — хрипло проорал бородатый мужчина рядом с багги, — не заставляйте меня силой доставать вас оттуда.

— Отличная идея, — откликнулся Моль. — И мы послушаемся, ведь, правда, па?

— Точно, — согласился яруз снизу. — Никаких проблем сына.

Он, одарив Моля ободрительной улыбкой, вылез наружу. Сын посмотрел на отца с удивлением, подобным к тому, когда вместо того чтобы хорошенько врезать ваш отец дает вам конфету.

— По правде говоря, мы не хотим вам причинить вреда, — признался бородач.

— О да, не подумайте ничего плохого, — отозвался еще один, вышедший из укрытия. — Мы начинающие воины-герои-поэты Перми. Наша цель — нести народу мудрость и славу. Смерть южанам!

— Чиво?

Воин-герой-поэт трагически вздохнул. Видимо, подобные конфузы имели случай не единожды, и всегда приходилось объяснять потенциальным жертвам, кто их собирается грабить.

— Мы воины, спасающие порядок; герои, воюющие за правое дело и поэты, — объяснил он. — Но последнее скорее увлечение.

Часть 4

Капитан жестом остановил группу бойцов и рявкнул:

— Всем стоять! Я чувствую снайпера где-то рядом. Всем рассредоточиться!

— Извините, сэр, — возразил сержант с той озабоченностью на лице, когда узнаешь смысл жизни, а он, оказывается, полностью расходиться с мнением вышестоящего. — Но разве не легче не нарываться на неприятности, сэр? Мы можем пройти, и он нас не тронет, сэр.

— Ты совсем сбрендил, сержант?

— Кажется, нет, — прислушавшись к своим чувствам, ответил сержант.

— Сержант, любой снайпер — это угроза и ее нужно устранит, иначе кто-то другой нарвется.

— Лучше уж кто-то другой, чем я, сэр. Видите сколько тут таких же, как мы?

Капитан окинул взглядом улицу устланную людьми в желто-красной форме. Приглядевшись, он увидел во лбах всех аккуратные дырочки.

— Ага. Они загнали его в эту маленькую, продырявленную насквозь будку, откуда он расстрелял их? — саркастически спросил он.

Сержант оценивающе оглянул указанную телефонную будку. И откуда только эти капитаны всё знают? Наверное, это всё опыт.

— Похоже на то, сэр, — сказал он. — По крайней мере, тот парень со снайперкой выглядит как истинный убийца этих парней.

Капитан уставился на подчиненного с непониманием. Он знал сержанта с тех самых пор, когда по городу еще с хозяйственным видом разгуливали разные ужасные твари и этот человек отличился как самый вёрткий охотник. К величайшему сожалению подобные таланты обычно умирают смертью героя или живут непризнанные, но гордые. Сержант не походил ни на одних, ни на других, он просто был в бешенстве от мысли, что он угробил половину своей жизни, сражаясь с ужаснейшими порождениями апокалипсиса, а в благодарность ему даже на бесплатное питание не поставили. К данному периоду своей геройско-непризнаной жизни сержант запомнил одну правду: самые ужасные твари — это люди. Если животное руководствуется инстинктами, то эти собственными прихотями. Поэтому, прикажи ему сейчас капитан выйти на центр с табличкой «Убей меня!» он бы без раздумий отказался.

Что ж, тогда я собственно пристрелю его.

— Отличное решение, сэр. Заслуживает настоящего героя, вроде вас, сэр.

— Но когда я принесу винтовку этого снайпера, кое у кого будут огромные неприятности, сержант. Драиние плаца вам отдыхом покажется.

Сержант отдал ему честь.

— Жизнь дороже, сэр, — ответил он.

Капитан фыркнул и пополз к груде камней. Снайперская дуэль — вещь, требующая терпения. Сержант отыскал в рюкзаке бинокль и стал оглядывать окрестности на предмет разных личностей с оружием наперевес. Очень скоро его наблюдение было прервано.

***

Моль со связанными руками следовал за Усларом, который в свою очередь следовал за бородачом.

— Мы идем к величайшему охотнику Северного Клана? — поинтересовался мальчишка.

— Нет, — твердо сказал Услар. — Помыслы этих людей так же неведомы, как густые заросли крапивы.

— Чиво? И что такое «крапива»?

— Вот и я о том же толкую.

— Откуда вам известно о Великом Охотнике? — рявкнул бородач. — Отвечать!

Моль по инерции врезался в массивную тушу бородача, но тот даже не шелохнулся.

— О, я о нем слышал, — воодушевленно начал Моль, — из ящика в сфере! Там показывали, как он пригнул со скалы и в последний миг успел активировать парашют, что и спасло от неминуемой гибели! Затем он перебил множество врагов, схватил прекрасную девушку и сбежал на пляж.

Они как раз приблизились к одним из множества дверей, остроконечной башни с желто-красным флагом на флагштоке. Величественная башня так же величественно кренилась, рискуя снести полквартала.

— Что за чепуха, — заявил бородач. — Какой нормальный мужик будет рисковать жизнью раде какой-то бабы с большими...

— Степлен!

— ... а даже если так, то куда же этот самый парень побежит с девкой наперевес, не перекусив? Тут ни к какому пляжу не доберешься. Запомни: главное в жизни — вовремя поесть.

Он распахнул дверь, и по винтовой лестнице взобрались — ха-ха! — ... ладно, выползли на вершину башни, откуда открывался захватывающий дух вид на охваченный войной город.

Со своего укрытия они целый день наблюдали за ходом одного из наибольших сражений между Северным и Южным кланами. В углу отыскалась, попкорн-машина и за боем наблюдать стало интересней. Почти сразу южане захватили высотки и уже собирались устроить обед, как северяне агрессивно забрасывали гранатами засевших врагов. Быстрыми темпами высотки были повернуты. Но враг еще оставался в городе и жестокая, быстрая война затянулась окопными боями, снайперскими дуэлями и другими развлечениями. В мощный бинокль Моль рассмотрел здание театра, вся площадь перед которым была усыпана трупами обеих кланов.

Странно, но особой активности ни тех, ни других он не заметил, хотя новые группы, прибыв на площадь в панике бежали, завидев врагов. Из разных окон театра долбили выстрелы. Порох горстями поднимался над местом недавней позиции снайпера. Но скоро туда подтащили гранатомёты, и вот уже из окон здания театра вовсю валит огонь, растекаясь как вода, черным маслянистым дымом по улицах. К вечеру сражение пошло на убыль.

А вот уличная жизнь города ни на миг не затихала, продолжая заниматься торговой деятельностью. Горожане спокойно наблюдали за перестрелками не забывая прятаться от шальных пуль, гранат и снарядов, а то и совсем причитали, мол, работаешь тут, как проклятый, а тебе даже отдохнуть не дают, сволочи такие. Последнее уже разглядел Услар, благодаря своему острейшему зрению и умению читать по губам.

Когда зашло солнце, из разных точек быстро остывающего города уже слышались радостные песнопения. Тут же активировались уличные поэты. То тут, то там разновозрастные и разнополые сочинители выкрикивали свои творения, возвышаясь на трибунах как ораторы. Иногда гости города — еще час назад враги города — не выдержал, убивали поэтов, но этого даже не замечали.

И вот в районе главной площади, послышались одиночные выстрель и на помощь туда сбежались солдаты обоих армий. Из-за возникшего между ими конфликта бой вспыхнул еще раз. Моль зашел внутрь башни, где камин разогрел обстановку а разговор шел очень оживлённый. Еще с утра ему с отцом сказали, что они гости.

— О чем спорим? — спросил он.

— О, Моль, хорошо, что зашел, — обрадовался Владос. Этот парень обладал весьма полноватым телосложением и окулярами. — У нас вопрос, что лучше: Винторез или автомат Калашникова?

— Не ну тут без вопросов второе, — ответил Моль. Хозяин башни, представившийся как Силио, пригласил его присесть на большом, мягком диване.

— Ну и как сражение? — полюбопытствовал он.

— Скучновато, — осторожно ответил Моль. — Хотя иногда свалки бывают хорошие.

— Как уже достали эти войны, — продолжал хозяин. — Говорят, по городу расхаживает какой-то чужак и пачками ложет всех от штатских до наших и южанов. Это весьма странно, так как раньше к нам особо гости не заходили, — он немного помолчал, видимо ожидая комментариев, но тех не последовало, и Силио продолжил. — И вы так вовремя, прямо посреди сражения из ниоткуда пришли. Недалеко от города, за стеной, обнаружили целую группу наших. Их убили холодным оружием, причем никто даже своего не применил.

После этой речи хозяин башни снова выжидающе оглядел присутствующих.

Моль с ужасом покосился на отца, но желтые глаза непроницаемо сияли во тьме капюшона.

Моль подозрительно изучил лица других воинов-героев-поэтов.

— А что, никто до сих пор не поймал его? — поинтересовался он.

— Да нет. Но если найдут, то убьют на месте. Очень изощренным способом.

— И неизвестно, какие цели преследует тот снайпер? — продолжил Моль.

— Да ничего он не преследует. Ходит и мочит всех подряд.

— Интересно. А вы, значит, поэты? Не расскажете ль нам что-то из вашего искусства?

— Прошлогоднее сойдет? Я сейчас сочиняю совсем другое, не для нашего задума, — отозвался высокий парень лет восемнадцать.

— Тогда зачем было объединяться, если вы взялись за дело и забросили его?

— Мы много общаемся... — неуверенно почесал затылок Василевс. — Каждый день обсуждаем важные вопросы. А вообще времени нет.

Моль поймал насмешливую улыбку Силио. Его выражение красноречиво говорило: «Что поделаешь, должен работать с этими идиотами».

— Времени всегда не хватает, — заметил он как бы, между прочим. — Нужно только находить его среди разных глупостей типа разных «бесед на важные темы».

— Кто бы мог подумать…— отозвался Василевс. — Может, ты нам прочтешь что-то из своего?

— Никаких проблем.

И Силио зачитал. С чувством. Нужно сказать, среди этого набора слов мелькали и вполне понятные вещи.

В ночь этого же дня Южный Клан предпринял еще одну попытку захватить город. Атакующим удалось захватить три защитных башни. На них были подняты зеленые флаги Клана. Южане уже радовались и потихоньку расслабились, так как несколько часов защитники города не предпринимали никаких действий. Однако не тут-то было. В башню, где в это время находились наши Моль, Услар и компания воинов-героев-поэтов, ворвались северяне и развернули крупнокалиберную пушку и начали методично долбить по захваченным башням и зданиям. Затем их развалины обыскали на предмет выживших, но оказалось, что все враги погибли. Это, конечно же, не расстроило солдат Северного Клана и те двинулись в контратаку. Оказалось, что земля под ногами изрыта туннелями и уже спустя несколько минут южане отступали под натиском внезапно оказавшихся под ногами врагов. Поговаривали, что контр нападение возглавляли Эрик Стукнутый, — бывший, гм, сторонник альтернативных жизненных убеждений — и Тер Лютик — обычный сержант армии Северного Клана. В жизни они... были лучшими собутыльниками, поэтому дрались как настоящие герои, заслуживающие почета.

Северянам удалось выбыть неприятеля из близлежащих скал и плюс к этому захватить много стрелкового оружия и некоторою бронетехнику. По приказу командиров раненых и убитых отвезли в город на трофейных транспортах, а оружием пополнили, припаси. Вместе с подошедшими с Перми силами было принято решение атаковать позиции неприятеля, которые засели в каньоне. Вечером начался яростный бой со стороны северян и отчаянный с позиций южан. Во время боя каньон засыпали гранатами из минометов. Живых добили снайперы, и победители отправились назад, в город, где их встречали торговцы, которые предлагали купить оружие и снаряжение южан; семьи солдат, с радостными криками находили своих отцов, а кто не обнаружил оных живыми, в их домах в этот день свет не будет гореть и шторы будут задвинуты.

Моль за боем наблюдал с всё тем же мощным биноклем и, хотя и не был жителем города, а проникся радостью победы. Отдельные солдаты рассказывали, что среди своих видели странного типа в черном балахоне и большущей снайперкой. Будто он всё время держал ее в боевом состоянии и именно благодаря ему были взяты основные позиции врагов. У Моля возникло подозрение, что если это тот самый снайпер, что стрелял в Услара в пещере кочевников, то он явно боится выказать себя. Хотя это не объясняло вопроса, зачем он помогал южанам.

***

— Рядовой!

— Да, сэр?!

— Какого черта?!

— Никакого, сэр! Его тут не наблюдается, сэр!

— Вот же тупица.

— Так точно, сэр!

Сержант Вегас обреченно вздохнул. Ну почему именно ему дали самую худшую группу бойцов? Вон, у Стапеля подтянутые, грозные на вид парни, а у Шелеля настоящие снайпера — в цель попадают за километр. В конце концов, Дубине, и тому достались более умные и более обученные бойцы. А что у него? Шестерка лопоухих задротов, до сих пор играющих только в компьютерные игры на серверах убежищ. Вегас передернул затвор побитого жизнью автомата Калашникова. Даже оружие, и то худшее из худших. Чем они, спрашивается, войну собрались выиграть?

Ладно, что имеем — то имеем. Сержант как смог, попробовал внушительно рявкнуть:

— Поднять задницы! Искать врага!

Вышло пискляво.

Его группа двинулась сквозь валуны, образовавшие лабиринт. С некоторых ручейком сыпался песок и — как же без этого? — попал ему под воротник, где заставлял кожу чесаться. Вегас поморщился, но продолжал изображать уверенного в себе сержанта. Ему крайне дорого должно было обойтись это задание: устранить офицера, командующего оставшимися войсками Южного Клана. В случае провала вышестоящие чины пригрозили увольнением и последующей перспективой «собирать дерьмо на улицах». А у Вегаса семья, дети.

— Сэр!

— Да?

— Обнаружен вражеский лагерь. Сразу за холмом.

Сержант высунулся в указанном направлении, и некоторое время тупо глядел на открывшуюся панораму.

— Это наши их так? — с нарастающим ужасом поинтересовался он.

— Никак нет, сэр! — бодро отвечал рядовой. — Наши сюда еще не добрались. Наверное, это они решили сами, сэр.

— Сами решили пустить себе пулю в лоб?

— Возможно, сэр.

— Все сразу?

— Разное бывает. Возможно, они больше не видели смысла жить. Или сложная ситуация в семье, или в личной жизни.

Сержант обдумал ответ. Почему-то данная, вполне пригодная для жизни теория, — каждое мнение имеет право на жизнь — представлялась очень шаткой. Даже если предположение рядового верное, то тут приходит мистер Здравый Рассудок. Поскольку каждый человек — это отдельная, уникальная и не зависимая от других личность, какие жизненные ужасы заставят не менее сотни людей покончить жизнь? Ведь, если один дорожит работой, то другой плевал на нее. Весьма странно.

— Осторожно обыскать тут всё. Возможно, это уловка и на нас сейчас смотрят прицелы врага.

Сержант Вегас был логически мыслящим человеком. Это значит, что если бы в этот момент ему сообщили, что сотня убитых — дело рук одного единственного снайпера он бы долго взвешивал это заявление на собственных весах логики. Скорее всего, спустя примерно час активной мозговой деятельности, Вегас выдаст что-то типа: «А не полная ли это чушь?».

Но сегодня он был необычайно бодр и готов поверить в любую чепуху, лишь бы от сержанта отстали.

— Сэр, — рядом вырос рядовой, но ему всеравно пришлось приблизиться ближе к сержанту — орал рядовой, мягко говоря, прилично. — Похоже, их всех убил снайпер!

— Чиво?

— Снайпер, сэр!

— Откуда ты знаешь? — сержант сдался под беспристрастным взглядом подчиненного.

— Он сам мне сказал, сэр! Пойдемте, познакомлю.

***

Моля притащили в лагерь Северного Клана, разместившийся возле последних рубежей обороны южан, где к шатрам последних было — в переносном смысле, конечно — рукой подать. В воздухе кисло воняло пороховыми газами, слух то и дело улавливал громыхание артиллерии, стучание, будто очень быстро гвозди забивают, тяжелых пулеметов и, само собой, трескотня автоматных очередей.

Когда Моль проходил мимо обсуждающих возможную стратегию боя, то ловил себя на мысли, что он-то бы показал этим южанам, где раки зимуют, и он-то не стал посылать толпу солдат под шквальный огонь врага, надеясь, что хотя бы половина из них выживет. Да, он бы этим старикам показал класс на поле битвы, это, несомненно.

Внутри главного шатра Моля и Услара встретили взглядами, которыми библиотекари встречают очередного умника в окулярах, лепещущечего что-то подобное «Можно мне... э-э... высшую математику». Единственные, кто обратил внимание на пришельцев, были двое мужчин в форме офицеров.

Эти парни выглядели как выбившиеся на высокую должность подлизы: форма вся ровненько поглажена (наверняка не офицерскими ручонками), лицо гладкое, ровненько побритое. На довершение этого образа при приближении обнаружился резкий запах (скорее вонь) дешевых духов. При тощем телосложении и мальчишеских лицах двое обладали решительными взглядами кирпича.

Моль поморгал. Да, точно, так и есть. Двое офицеров обладали совершенно одинаковыми лицами.

Близнецы всё время кидали взгляды на сидевшую на коленах, в углу, связанную фигуру в чёрном балахоне.

— Здрасьте, — мрачно сказал. — И снова вы.

Другому, чтобы добиться подобного эффекта на собеседников пришлось бы раскрасить лицо — лучше кровью — татуировками разных ужасов или же путем некоторых болевых движений изобразить весьма внушительные шрамы через всё лицо, которые бы за него говорили: «Я профессиональный убийца и я побывал в настолько жестких битвах, которые вам в страшных снах не приснятся, а посему убить вас двоих для меня — движение одного пальца».

Один из них указал на недвижимого пленника и спросил тоном, нетерпящим возражений:

— Знаете его?

— Кажется да, — осторожно ответил Моль. — Если он тот, кто нас преследует, то лучше с ним не связываться парни, честное слово…

— Вы знаете, что он натворил? — продолжал незнакомец. — Мы схватили его во вражеском лагере, где он перестрелял не меньше ста человек. Один. Вы случайно не знаете, на черта он это сделал, а то с нами он молчит как рыба.

Моль бросил взгляд на Услара, но, похоже снова нужно брать ситуацию в свои руки.

— Он наверняка учился в школе ярузов, плюс ко всему он сам наверняка яруз и реакция плюс способности пятерых людей поспособствовали его подвигу, — вслух рассудил Моль и изучающе уставился на балахон. Как истинный приверженец теории заговора, или философского мнения, что мир — сложная штука мальчишка не верил, что профессиональный убийца, один только стоящий десятка находящихся тут солдат, может вот так вот просто перебить сотню человек для разминки и сесть на скамеечку, чтобы там дождаться пока придут другие, более живые люди, и повяжут.

— Вот как? — незнакомцы оценивающе оглядели пленника. — Он мутант что ли?

— Точно.

— Годами отточивший своем мастерство?

— В самую точку.

— Тогда хорошо, что мы не пристрелили его. Миру нужны жестокие, коварные, в общем, профессиональные убийцы.

— Зачем?

— А с кем, по-вашему, будут сражаться великие охотники? — Северяне обошли вокруг заваленного картами письменного стола. — Чтобы стать великим героем, или охотником, если вам угодно, что нужно?

Моль думал недолго и выкинул первое, что пришло на ум.

— Спасти мир? — предположил он.

Незнакомцы аж поморщились от этих слов, будто пощечину получили:

— А чтобы спасти мир, нужен тот, кто хочет его загубить, да?

—Да.

— Ну вот! И убив этого парня, мы загубим кучу непроявившихся таланов, — хором заключили близнецы.

— Понятно. Стало быть, о будущем думаете?

— Как же без этого? Всегда думай о будущем иначе твой удел бутылка да сточная канава. — Помолчав немного, близнец спросил: — А сами то вы откуда, а? Может, вас тоже стоит заковать?

Этот неожиданный вопрос выбыл из колеи до сих пор беспечного Моля и заставил серьезно подумать над ответом. Говорить правду вряд ли с руки, не каждый поверит в полеты на поездах. Поэтому Моль ляпнул первое, пришедшее в голову. В этом методе главное богатая фантазия и широкое воображение, заметил он.

— Издалека, — признался он.

— Из Москвы?

— Да.

— Далековато. Насколько я знаю, в тех краях туго нынче приходится жизнь.

Тут один из близнецов заметил возвышающуюся над Молем фигуру Услара, бесстрастно, как истукан, молча разглядывающего пленника и толпившихся вокруг стариков с умными лицами:

— А это у ваших стиль нынче такой в черных прикидках?

— Нет. Это у них, ярузов такой способ маскировки.

Незнакомец заметно оживился:

— Не самый лучший выбор. Я, конечно, ни за что не замечу в толпе двухметрового великана в черном, но кажется, им серьезно нужно переосмыслить свои убеждения.

— Приму к сведению, — сообщил Услар.

Моль аж дернулся от неожиданно раздавшегося характерного шипения, сквозь которое пробивались понятные слова.

— А я думал, он не понимает нашей речи, — признался близнец и добавил: — Мутанты не часто умеют нормально разговаривать.

— Его племя уже много лет живут рядом с людьми, — пояснил Моль. Услар кашлянул.

— Кто из нас мутант, человек? — поинтересовался он.

— Не я, это факт.

— Ты сын существ, которые уничтожили прекраснейший мир и при этом не спросили обычных людей, копающих картошку на поле.

— Но я-то не такой как они.

— То, что ты не имеешь возможности ударить своего врага, еще не делает тебя святым. Если я дам тебе нож и скажу что твой враг — ужасный маньяк и убить его значить сделать мир немного лучше, ты откажешься?

— Конечно, откажусь, — в голосе одного из двух близнецов начала прорезаться раздраженность.

Незнакомцы как по команде взяли каски, с видом полной скуки молча оглядели автоматы и, кивнув себе, угрожающе посмотрели на яруза.

— Не стоит так говорить с тем, кто лёгким движением пальца лишит тебя жизни, — заметил он.

— За что?

— За то, что ты перечишь офицерам.

— Перечу офицерам?

Незнакомцы обреченно вздохнули.

— Мы скорой пойдем на штурм. Можете пока с солдатами познакомиться…

Снаряд, противно просвистев, широкой дугой пролетел над головами, породив оглушающий грохот, долбанулся несколькими десятками метров далее.

— О как. Предупредительный. Им надоело ждать нападения, — разъяснил близнец, шагая к выходу. Пленника повели вон из шатра. — Меня зовут Псих, а этот мой брат Хоз. Сначала нас тяжело различить, но со временем научишься.

— Несомненно, — ответил Моль.

Псих поднял подол шатра и вышел на свежий воздух, сопровождаемый Молем и отцом. Пленного яруза повели в сторону.

— Что с ним сделают? — поинтересовался Моль.

— Отпустят, — разочаровал Псих

— Лучше бы порезали на куски и разбросали по веткам, — злобно ответил Моль.

— Если все твои слова о его возможностях правда, то это будет проблематично.

Псих и Хоз подвели их какой-то норе в скале, заваленной камнями и с видом деловых обезьян стали обследовать обломки.

— Думаю, где-то тут ставь сержант, — заявил, насколько Моль мог судить, Хоз через какое-то время.

— Так точно, сэр.

— Посмотри-ка на этих алкоголиков, — сказал Псих, пока его брат и солдаты принялись минировать каменный завал. — Посмотри на этих тупиц первый раз в жизни взявших в руки динамит. Разве возможно, чтобы они были героями? Нет, но сегодня это случится. Героями не должны ставать всякие воины-герои-поэты, мечтающие побывать в настоящем бое. Они даже не представляют, какой это ужас — война. Вот как раз вспомнил слова одного мальчишки: «Я обожаю оружие, — гордо сказал он, — но весь парадокс в том, что я никогда не имел возможности воспользоваться им», будто это что-то объясняет. И этому пацану всего семнадцать, так куда мы идем? Наши дети хотят стрелять из Калашникова вместо поиграть в песочке. О чем это я...

— Всё готово, сэр, — сообщил сержант.

— Как мило, — признался Мол. — Быть или не бить — вот в чем вопрос. Умереть от пули своих или быть убитым неизвестными врагами?

— И первое, и второе стоящее, — отозвался Псих, быстрым шагом преодолевая стальной пол.

— Но я бы предпочитал остаться живым. В этом случае я еще имею шанс начать всё сначала.

— Никогда не поздно начать всё сначала

— А ты пробовал?

Псих размышлял несколько секунд:

— Нет. Но, говорят, дело стоющее.

— Надо будет как-то найти время и заняться, — не унимался Моль, потеряв ориентировку в собственных ощущениях. То он до дрожи в ногах пугался перспективы быть убитым, то обнаруживал в себе критическую оценку к данному исходу.

— Обязательно займись.

— Если тебе не помешают.

— Ну да, — отозвался Моль, вспомнив о снайпере. Хоз поравнялся с ним.

— Мой брат иногда ведет себя как идиот, но иногда и дело говорит, — сказал он. — Я вот недавно начал заниматься поэзией на тему мира до Катастрофы.

— И как успехи? Что-то написано? — полюбопытствовал Моль ехидно.

— Пока что нет, никак времени не найду. И вообще, мне лень. Вот так возьму лист бумаги, собираюсь писать, но как же лень! Просто ужасно.

— Извини, но мне удивительно, как может быть лень любимое дело? Ты ведь душой пишешь, а душа не устает.

— Да знаю я, знаю. Только ничего не поделаю. Нет времени и всё.

— Желаю тебе найти время. Его полно, но ты не замечаешь его.

— А что это за тоннель, кстати?! — вспомнив о крутившемся в голове вопросе, воскликнул Моль. — Уж больно опрятно он выглядит.

— Тут раньше была река, а этот тоннель — подземный переход. Его по0строили дабы переправляться через реку под рекой. Опасное дело, скажу я тебе.

Тут послышался грохот и шум — ведро с водой разлилось по полу, заковав к себе заворожённые взгляды

— Сержант?

— Да сэр?

— Попробуй разблокировать эту дверь.

Услар приблизился в упор к Молю.

— Что такое? — раздраженно отозвался мальчишка.

— Я вспомнил, где видел этого парня. Этих парней, — прошептал Услар.

— Ну и?

— Они Псих и Хоз.

— Оны герои освободившие принцессу из заложников?

Услар вздохнул.

— Благодаря решимости и хитроумию этих психов удалось выиграть много битв, — объяснил он. — Поговаривают, вознаграждение только за одного десять тысяч золотых.

— Да ну? Это... много. А кто дает такие деньги?

— Весь мир, — серьезно ответил Услар.

— Это смешно! Откуда ты-то знаешь об этом?

— Это всё центр связи. Ну, я рассказывал тебе.

— Кажется, это что-то секретное...

— Ах да. Но теперь, пожалуй, можно рассказать. Оттуда оператор следит за всем на Земле. Кстати, возможно, за нами сейчас наблюдают.

— Чи-иво? Твою ведь мать! Чего же ты раньше не рассказывал, а? Бли-ин...

Тут Моль споткнулся.

— Смотри под ноги…— посоветовал Услар. — Если за нами и вправду следят, то над тобой наверняка ржут сейчас.

Послышался короткий писк. Натужно скрипя, открылась разблокированная дверь.

— Очень, очень осторожно заходим, не спускать оружия и быть готовым стрелять в любой миг, — приказал Хоз. — Бодя с Гесом вперед, Лютый и Лом, осторожно там со своими пулемётами. Псих первый я в конце, а вы двое за мной.

За дверью оказалось темное пространство. Вдоль стен шатра были расставлены ящики с маркировкой боеприпасов и мешки с еще чем-то белым.

С улицы доносились звуки разговоров, а нос улавливал аппетитные — на голодный желудок-то -- ароматы полевой кухни.

Небольшой отрядик двинулся к выходу из шатра и оказался на крыльце старой развалюхи. Псих и Хоз подкрались к хлипким дверям, а остальные солдаты заняли места возле окон. Изнутри послышался, плачь перерывающийся весьма довольными звуками, когда кто-то набивает пузо вкусностями, голос.

— Да я знаю, тут мы долго не продержимся, — уверенно вещал голос. — Этим северянам наверняка кто-то помог, и этот кто-то оказался не из них. Почему? А как объяснить наше поражение, кроме как вмешательством со стороны? Мы уже десятки, или даже больше, лет воюем, и никогда никто не терпел поражения. И, нужно сказать, мы все от этого были только счастливы: постреляем и разойдемся, постреляем и разойдемся. А тут... нет, тут без вопросов...

Дальше произошло что-то ужасное. После этого солдаты еще долго боялись показаться из-под одеяла, не смотря на накопившееся количество нарядов — сто семьдесят!!! — и Моль их понимал. Фигура Услара молниеносным движением метнулась через открытое окно внутрь и следующих несколько мгновений оттуда доносились характерные звуки, когда чем-то острым рассекают плоть.

И всё затихло.

Близнецы вошли внутрь через дверь. От увиденного животы скрутило, но блевать отправился только Псих. Хоз объявил ошарашено:

— Весьма недурно. И довольно быстро. Это же хрясь-хрясь, несколько секунд и ни единого громкого шума. М-да... а чем это ты их так?

— Этим, — мрачно сообщил Услар, проводя тряпкой по лезвию изогнутой сабли. Кровь темним ручейком капала с оружия. Хоз отправился сложить компанию своему брату, и оттуда донеслись непечатные ругани. — Ха-ха. Этим парням стоит почаще бывать в бою, а то совсем мягкие.

— Не всем же резать людей направо и налево, — укоризненно ответил Моль. Взглянув на изрезанные трупы, он добавил: — Хотя тут и сверху и снизу...

— Зато больше никто так не может. — Хвастливо ответил Услар и с тихим визжанием вернул саблю на место, куда-то среди складок баллах5а. Яруз вышел на улицу и обратился к вселенной в целом: — Не смею отвлекать вас, судари, но оставаться тут дольше весьма опасно

— Почему? — прозвучало откуда-то из кустов

— Вы заблевали всю округу. На вонь кто-то да притащится.

— Тогда нам нужно ударить им в тыл! — Псих с боевым видом выскочил на свет божий. На его форме виднелись пятна. — Приготовиться всем, занять позиции...

— Вы сошли с ума, офицеры?

— А что такого?

— Вас всего шесть, а тут целый лагерь. В лучшем случае у вас не останется патронов. А в худшем...

— Мы поняли! Но у нас есть ты.

— Это да, капитан, — отозвался ничем хорошим не предвещающим голосом Услар. — Но в случае исполнения вашего, без сомнения, гениального плана ни меня, ни Моля тут не останется. Предлагаю тихо перебить самых главных, а потом браться за мелочь.

— Но это не интересно! Нам Стратег рассказывал, что во время боя должно быть море огня и пуль, взрывы крики... это и есть настоящий...

— ...самоубийственный бой. Да, я понял. Только потом не жалуйтесь, если кто-то будет лежать в гробу, а в его честь только салюты да трогающие речи произносить станут.

Близнецы растеряно переглянулись. Как известно, в военном деле никакой штатский не смеет предполагать исход гениальных планов, которые придумывают такие же гениальные полководцы. В любом другом случае нахала отправят в самые тяжелые наряды, но уверенный тон Услара заставлял поступиться принципами.

Псих и Хоз растеряно переглянулись со своими подчинёнными. Еще одним сложным вопросом в армии являлся авторитет.

— Ты чего творишь, ящерка тупая? — злобно прошипел Моль. — Пусть они хоть глотки друг другу перережут, меня это не касается! Что? И тебя тоже, кстати. Мы вообще не отсюда, на черта ввязываться в чьи-то ссоры?

— Ну да. Ты мыслишь как все остальные люди: моя хата скраю ничего не знаю, — отозвался Услар.

— Благодаря этой философии люди живут дольше!

Они втроем — Моль, Услар и близнецы — вошли в шатер. Там оказалось просторно, но это пространство занимали спящие на кроватях люди. Смачный храп разрывал пространство, Моль не мог даже представить, как заснуть среди сотрясающих вселенную мощных храпов.

— Кто они? — спросил Моль.

— Командование, — быстро ответил Псих. — Присмотрись к этим раздутым лицам и сразу всё поймешь.

— С ума сошел, — констатировал Моль. — Войсками командуют опытные, закаленные в боях командующие, а не эти свиньи.

Тут голос его сорвался, и Моль стал рассуждать логически. Чем могут заниматься на поле боя стокилограммовые толстяки? Останавливать пули? Носить орудия? Выравнивать площадку для кровавых боев? Всё было не то, и Моль сознался, что ищет оправдание, но на самом деле Псих говорит правду. Они командование армии Южного Клана.

Извлекаемые боевые ножи со свистом обнажили заточенную сталь. Сердце Моля забилось чаще

— Может не надо?..— неуверенно сказал он и покраснел. — Может не стоит убивать их? Они такие же люди как мы и не хотят воевать... может... может, уйдем, а?

— Ты совсем, что ль с дуба упал? — возмутился Услар. — Если начал бой — доведи его до конца. А если этот бой еще и за близких людей, за свободу или, в нашем случае, за жизнь, то тем более сделай дело.

— А у этих значит, нет семей и всего остального, — иронично согласился Моль. — Только вы о себе, думаете, на войне и не хотите ее остановить. Да-да, вы двое. Ну, убьете их, и что?

— Война закончится, — кивнул Хоз.

Какое-то время Моль задумчиво рассматривал капитана, а затем спросил:

— И больше не будет войн?

— Э-э... сложный вопрос, — Хоз оглядывался, ища спасения от свирепого взгляда мальчишки. Пару минут назад Услар проявил невероятные умения обращения с холодным оружием, в частности с саблей. Он так быстро и хладнокровно перерезал десяток людей... а теперь он растеряно пялился во вздымающееся пузо какого-то офицера. Он усомнился.

— Я, пожалуй, откажусь от этой авантюры, — начал Услар. — Это не моя война и вообще, что мы тут делаем? Давайте собирать манатки и быстренько разойдемся по домам. Хотя это уже вам двоим решать

— Но мы не можем просто взять и уйти, — беспомощно заявил Псих. — Если дать им отдохнуть, так они совсем расслабятся.

— Ну, что-то мы всё же можем сделать, — Услар подошел к толстяку, что спал отдельно от всех, отгороженный шторой.

— Дай угадаю... — Моль разочаровано махнул рукой. — Ты собираешься убить главного?

Послышался звук, будто режут ткань.

— Хм. Хороший ход. Оригинальный. Супер. Достойно уважения пращуров. Но на черта скажи мне, ты отрезал кусок от его трусов?

— Это семейки, — смущенно подсказал Моль.

Услар извлек красный кусок ткани в зеленый горошек. Затем спрятал его в недрах балахона.

— Я читал об этом, — объявил он. — Когда-то давно жил на свете парень, нормальный, избранный в цари парень, так вот он каждый день общался со вторым парнем, который жил на небе, — хотя это и странно, как жить на небе? — так вот этот первый парень смотался от своего царя, — с этим еще хуже, он видел демонов — и убежал в горы. А царь не промах, послал за парнем армию. До-олго искали, бегали но, в конце концов, царь со своей армией остановились на отдых, раскинул лагерь, зажарили барашка и всё такое... — заметив красноречивые взгляды собеседников, он продолжил быстрее. Они отправились назад, в тоннель. — Вот. Этот второй парень, что смотался от царя, так вот он ночью пришел к армии царя и уже собрался убить царя, но передумал и отрезал кусок от его одежд — Он посмотрел на чернеющий зев входа в тоннель. — А на следующий день...

— Гм…— задумался Моль, когда они оказались на открытом пространстве. — И ты собрался поступить точно так же?

— Типа того, — сообщил Услар. — Но вместо меня завтра выступит кто-то из вас двоих. Или оба сразу, — добавил он.

— Хорошая мысль — одобрили Псих и Хоз хором.

— Значит, так и поступите, нам не надлежит вмешиваться в вашу войну, — заключил Услар

— Переживем, — сказал Псих и торжественно продолжил: — И эта вечная война закончится.

— А почему вы воюете? — задал неожиданный вопрос Моль.

— Очень давняя история, — вздохнул Хоз. — С чего же всё началось? Ах да, когда-то давно два брата спорили, кто из них сильней — так говорят. И вот эти парны, расстались на год, после чего встретились со своими войсками, где перебили друг друга. Остались только два брата, которые прокляли друг друга и поклялись уничтожить друг друга. Так появились два клана. Двух братьев уже давно нет, но война идёт.

Они двигались к лагерю, который расположился под звездами:

— М-да. Ну, вы, мужики, даете.

— С этими войнами всегда так, — отозвался Услар. — Хочешь по-быстрому прибить врага, забрать его добро и смотаться. Но нет, первый раз не удалось и вот уже твои дети считает войну — святым делом. Крайне глупое занятие.

— Ну как же, — хмыкнул Псих.

— Но иногда война бывает полезной. Конечно, очень редкие случаи…

— А ты, я вижу, великий знаток войн, — заметил мальчишка.

— С этим не поспоришь, — быстро вмешался Хоз. — Сам подумай, разве кому-то будет интересно воевать за каких-то двух идиотов, решивших померяться силами? Людям нужен смысл.

Моль растерянно повертел головой.

— Но в фильмах армия нанимала такого, сильного парня и он стрелял направо и налево врагов. Неужели он воевал без смысла?

— Эти ваши фильмы полная чушь, — по-старчески заявил Псих.

— То есть вранье высшей меры, — объяснил добрый Хоз.

— Фильмам нельзя верить, — добавил мальчишку Услар. — Фильмам нужен экшн, а жизнь — это тебе не экшн. Жизнь хуже.

Они распрощались с офицерами и им позволили переночевать в шатре с солдатами.

— А вы уже бывали в бою? — спросил он молодого парня он. — Знаешь парень... Война — дело плохое, это тебе говорю я, тот, кто побывал во вражеском лагере и не убил ни одного... э-э... врага.

— Ты, наверное, хорошо надрался, сэр, — откликнулся солдат.

— Он имеет в виду, что еще даже не стрелял из автомата, — пояснил второй солдат и назад уткнулся в банку с тушенкой.

На следующий день последние силы Южного Клана собрались в кулак и быстрым марш-броском преодолели расстояние в полтора километра, где окружили лагерь северян. Показалось, что это конец и осталось только перебить врага. Не смотря на это, в стане неприятеля царило затишье, из шатров доносилось массовое храпение и ни о каких часовых не шло и речи.

И тут они напали.

Услар и Моль наблюдали за происходящим с расположенного выше выступа скалы.

— Ну и глупцы же эти парни, — заметил Моль через какое-то время. — Они, правда, думали, что наши оставят лагерь без присмотра.

— Надо же, они еще не поняли, что там всего несколько человек и храпят они в эти, как их... громкоговорители, — сказал Услар с видом полной увлеченности. Вдруг громыхнула серия выстрелов и толпу врага окружили огненные грибы. — А посмотри на ту группу, кажется, они начали доходить.

Они снова замолкли и уставились на мечущуюся из стороны в сторону толпу.

— Ан, нет, это они наших нашли, — разочаровано сказал, Услал, — Главное теперь, чтобы они не вздумали их убить.

— Да, — коротко отозвался Моль.

— В противном случае жаль станет парней. Всего-то отвлеканием занимались.

— Это да.

— Однако наши, кажется, уже подтягиваются.

— Хорошо бы.

— Им, наверное, сейчас неудобно в этих туннелях под бегающей толпой.

— Наверное.

— Но, скоро всё закончится... Во всяком случае, всё к этому шло. Вдруг со всех сторон ущелья выбежали вооруженные солдаты в желто-красной форме и... взяли на прицел врагов. Те уже приготовились с героическими воплями броситься на встречу, как говорится, смерти и героически пасть в Последнем Бою За Черт Знает Какое Дело своих отцов и дедов. Действительно, а чего уже терять? Большая часть армии повержена и кучами свалена на окраине города до сожжения; боеприпасов по минимуму и, видимо, вторую половину боя придется веста на рукопашной. Редкие представители оптимизма пропели предсмертные песни, но их резко оборвали.

— Надо же, — Псих вместе с Хозом вынырнули из тени ближайшей скалы. — Пока что план идет хорошо. Должен сказать, я и сейчас сомневаюсь, что их командование сдастся. Всё же мы эту войну ведем уже давно, и с их стороны капитуляция будет позором. — Он выступил на край скалы и что есть сил рявкнул в громкоговоритель: — Южане!

— А как работает эта скрученная конусом бляшанка? — спросил Моль, пока Псих и Хоз по очереди толкали пламенную речь о свободе выбора.

— Я назвал ее кричалка, — откликнулся Услар. — Очень хитрое изобретение, хотя того же эффекта, только тише, можно было одержать сложив руки рупором.

— Но это всё равно не объясняет, как звук слышно так далеко, — настаивал Моль.

Услар неопределенно поводил длинным пальцем.

— Тут всё дело в физике, — Он бросил на выступающих взгляд и запихнул горсть поп-корна в рот. — Эй, парни не затягивайте особо. Речь должна быть короткой, но доступной этим безмозглым

Офицеры армии Северного Клана послушно кивнули и торопливо подвели итог, мол, у нас есть неоспоримое доказательство, что та десятка в доме вашего лагеря это была разминка и к утру мы бы...

— Э-э! Парни, ни в коем случае не угрожать, — предупредил яруз. — Дуракам только дай соли, и они с радостью бросятся драться, ведь больше ничего не умеют.

— Да-да, слушайте его, — поддакнул Моль.

— Я сейчас обращусь к вашему командованию, точнее той ее части, что сегодня с утра обнаружила изменение в нижнем белье, — объявил Псих и вынул из кармана кусок материи в горошек. — Мы могли с легкостью перерезать вас всех...

— Хоз!

— ...Но мы, как эти... э-э... демократические, — по слогам проговорил Хоз, — демократические люди решили не трогать обычных, ни в чем не повинных людей...

— Да-да, всё правильно, — одобрил Услар с полным ртом попкорна. — Дави на жалость, на чувства.

— Дело вот в чем... — с подлым видом продолжали близнецы. — Мы пощадили вас. С нашей стороны это было огромным шагом к единению наших кланов. Теперь ваша очередь. Решайте. Народ засомневался. Гул голосов наполнил воздух.

— Надеюсь, разум у парней возьмет верх, — сказал моль, одновременно наблюдая за странной фигурой на другой скале. — А то, ваш второй план весьма слаб. Этих парней вокруг южан снесут первым же залпом, а снарядов к орудиям у вас больше не имеется.

И тут, когда из озера толпы отделился безоружный человек, а все остальные сложили автоматы под ноги, прозвучал выстрел. Псих резко рявкнул:

— Какого черта? — он обвел взгляд собеседников, двое из которых увлеченно уминали попкорн. — Кто стрелял?

— Тофно фе фы! — Моль выставил перед собой руки, будто защищаясь. Наконец он понял, в чем дело. — Ффайфеф!

— Неужели это тот снайпер? — лежа на горячем камне, полюбопытствовал Услар.

— Без вофросов!

Услар подполз к краю. Камень под ним опасно затрещал. Вниз посыпались крошки.

— Отсюда его не достать. Что нам делать?

И тут в скалу ударила пуля снайпера, и каменная глыба быстро поползла вниз, увлекая за собой Услара и Моля. Последний пронзительным криком пытался выразить свое мнение насчет происходящего. Бросившиеся было на помощь близнецы упали, как подкошенные, срезанные пулями в ноги. А отец и сын тем временем уже находились на пути к, наверняка твердому камню ущелья. Моль уже прощался с этим голубым небом и смиренно проговорил:

— Ну, всё. Теперь уж никакой поезд...

— А-а-а!

— Хм. А как для предсмертного видения ты очень даже ничего. Вот только, боюсь, ты настоящая. Хм... первый вариант лучше. Хотя и второй ничего.

Моль огляделся в тесной ванне, где в углу за ширмой просвечивался весьма недурной силуэт женщины. Лампа под потолком была украшена стеклянными цветками.

— Вот же Витька! — Катерина, узнав неожиданных пришельцев, немного расслабилась и уже обмотанная полотенцем показалась на свет, — Если б я не знала, каким паскудным бывает этот малыш, то подумала, что вы двое извращенцы. В этом случае вам же пришлось бы туго. Таких как я, подготовленных девушек еще поискать. Ну что же, пойдем.

Они вошли в тот самый вагон, где Моль когда-то распивал чай с всякими сладостями, где ждал Витя:

— Надеюсь, вам было интересно, — с помощью жестов через Услара сказал он. — Дальше — интересней.

А на столе уже были разложены сладости, и чайник свистел где-то из другого конца.

— Боюсь, планы изменились, — продолжал переводить Услар, пока Моль набивал рот. — Мы потратили много энергии и должны вернуться домой. Но, ваше третье желание будет исполнено, это, несомненно.

— Ну и ладно…— сказал Моль. — Хуже войны уже не будет. Только я так и не понял, кто там самый могущественный охотник.

— Лучший воин, или лучший охотник, если пожелаешь, — это тот, кто, не смотря на свои принципы, ввяжется в чужой конфликт с целью изменить жизнь обычных рядовых к лучшему, — промолвил Услар, старательно читая жести машиниста поезда.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты помирил две армии, остановил древнюю войну, сберег кучу жизней и всё это благодаря одному единственному выстрелу, выражаясь метафорически, конечно.

Моль задумчиво изучил пухлое лицо улыбающегося Вити.

— И это всё я?

— Ну, технической частью занимался-то я, — обижено отозвался отец.

— Ой, извини па. Просто, сложно представить, что ты сделал что-то хорошее. — Моль тщательно обдумал сообщенные Витей факты. — Лучше бы я посидел в сфере да глядел телик. Честное слово, там хоть не приходится переживать падение со скалы.

— Возможно. Но тогда ты бы не сделал ничего полезного, — сообщила Катерина и нажала какие-то кнопки в «шкафу».

Часть 5

Черри откинулся на спинку стула и закинул лапы за голову. А не слишком ли многое изменяют эти двое?

Дело в том, что когда-то давно какой-то идиот, возомнивший себя величайшим мудрецом, заявился к только развивающимся ярузам, которые в это время охотились на мутировавших мух, и сказал тем, что мол, хватит быть у людей под ногами, пора управлять этим миром. Конечно, сначала это заявление восприняли как шутку и забросали умника тухлыми яйцами — новаторов никто не любит — но когда кончилась еда, пришлось согласиться на условия психа, а тот взамен регулярно обеспечивал едой и продовольствием. С того времени и началось, так сказать, процветание ярузской расы. Операторская связывалась со спутниками, по разным обстоятельствам никому ненужными, и наблюдала за всем миром.

Да-да, это не красиво, но когда кого-то интересовало приличие.

Сейчас главное придумать, как достать этих двоих. Не то, чтобы это было так сложно, просто они всё время ускользают. Для операторской кого-то не найти — виданное ли дело?

А еще нужно было предпринимать какие-то меры, а то после изгнания Моля и Услара народ, похоже, затевает бунт, или что-то в этом роде. Второй советник узнал это слово от людей и говорят его, когда недовольные люди выражают свое недовольство властям.

В общем, необходимо было предпринять какие-то меры. Иначе не миновать... э-э... чего-то плохого не миновать. А вот изгнанники уже дело принципа. Нельзя, чтобы ярузы свободно жили за границами Квартал

Второй советник, наконец, заметил, что с увлечением поглаживает свою саблю.

***

Одной из главных причин, по которой не следует путешествовать в пространстве, является желудочная боль. Ведь когда вас разбирает на очень и очень маленькие кусочки и швыряет с одного места на другое, любая оплошность может стать фатальной.

Так и получилось.

Вокруг Услар царила тишина. Стеклянные здания в немом молчании взымались к облакам. Между ними медленно, жужжа как осы, летали шароподобные аппараты, а небо... небо тут было синее-синее. Оно и в помину не годилось тому желто-коричневым разводам, что всю жизнь наблюдал яруз, только лишь поднимая взгляд ввысь. Это выглядело чудесно.

Он стоял на бетонном полу, а вокруг, в поделённых прямоугольно окнах, бурлила жизнь. Это смахивало на башню, и, поглядев вниз, Услар удостоился в этом. По ровным улицам, как насекомые, двигались потоки автомобилей и людей. Нещадно палящее солнце нагрело воздух до такой температуры, что трепещущий полы балахона ветер уже был не в силах его остудить

— Ну что парень, готов? — раздался голос поблизости.

Его шипящий голос прорезал тишину.

— К чему мне быть готовим?

— Ко всему. Но, для начала, где твой второй спутник?

Тут Услар понял, что нигде не видно его сына. Но яруз ведь видел, как тот засиял в поезде, а значит, он где-то есть. Только вот где.

— Где он? Где?! — Прошипел он, но развернувшись никого, не увидел.

— Этого я не знаю, — спокойно отрезал голос, как это гуляя по помещению. — Хотя нет, что-то такое уже было. Но тогда у поезда закончилась энергия и всё такое... в том случае второй оказался двумя метрами левее и он полетел на встречу... асфальту, да. Асфальту.

— Асфальту?

— Да.

— Кто ты? И что здесь происходит? И где это я?

— Тише, тише. Всё нормально. Дыши ровно, думай о хорошем... хотя то, что скоро произойдет, не очень-то тебя обрадует.

Услар вдруг замолчал. Бросив очередной взгляд за окно, он заметил высоко в небе движущиеся звезды. Сначала он подумал, что это звездопад, но благодаря данному природой острейшему зрению, которому позавидовал бы орел, он смог разглядеть поподробней объекты.

— Меня в этом мире еще нет, поэтому я не очень разбираюсь в здешней географии, — предположил голос. — Но смею предположить, что это круглая башня, примерно полкилометра высотой и ее в твоем мире нет. А вот, что тут происходит, еще предстоит узнать.

— Ты упомянул что-то об уже подобной ошибке?

— А, ну здесь всё очень просто и банально, — продолжал объяснять голос. — Совершенное ничто. — Похоже, у поезда почти закончилась энергия, и он выкинул последние ее капли, чтобы перенести вас двоих на место назначения. Только где-то на пути сюда энергия совсем иссякла, и луч раздвоился, не подталкиваем ничем. Плюс к этому, похоже, что на перекрестке пространства луч повернул не туда, и вас забросило в прошлое, в две тысячи...

— Ага, конечно. Но во времени нельзя странствовать, — возразил Услар. — Это невозможно!

Какое-то время длилось молчание. Услар уже было подумал, что голос ушел и вообще, был ли он?..

— Согласен, — наконец громыхнуло сразу в два уха. — Нельзя. С каждой минутой уровень моей реальности увеличивается и скоро я смогу ответить на твой вопрос. А, вот. Дело в том...

***

Второй советник Черри пребывал в прескверном расположении духа. Ни одна камера наматывающих круги вокруг Земли спутников не давала ответа на запрос. Он разозлился еще больше, когда пришедший стражник сообщил о собравшихся на улице ярузах, которые требовали убить власть.

Так, надо отыскать этих двоих по-быстрому и прикончить Сунрара. Его час пришел.

Он нажал красную кнопку и утонул в ослепительной вспышке чистого света. ***

— Ага, так ты говоришь... — сказал Услар.

— Да-да, именно так, в будущее ты никак не отправишься, — подтвердил голос. — Жизнь, не что иное, как книга, которая всё время пишется. Нельзя ступить в будущее, так как оно еще не написано. Его нет.

— Хм...

— Ты понял?

— Ну а прошлое? Должен сказать, не каждый день...

— О, оставь, это так просто, — Услар готов был поклясться, что если бы голос обладал лицом, то обязательно поморщился.

— Ладно. А где, всё же, мой сын?

— Да не знаю я этого! Но подождем еще, и я смогу знать многое... очень многое. Да. Люди меня придумали и вот, с каждой минутой всё ближе то время, когда в мене будут верить безоговорочно.

— Ты говоришь как подлый герой фильмов,— заметил Услар.

— Что происходит?

Этот прозвучавший за спиной голос имел странною особенность, будто говоривший зажал нос. Вместе с этим тон у него был сварливый. Услар развернулся

Его взору предстал тощий как палка человек с растрёпанными волосами и зеленом смокинге. Он сварливо смотрел на Услара, как мать на провинившегося ребенка.

— Добрый день, — поздоровался Услар. — Извини, у меня тот же вопрос. Я уже несколько минут жду ответа на этот вопрос. И снова спрошу: где я?..

— Ты здесь, — немедленно откликнулся голос.

— Да ты что?!

— Видимо, этого места не будет существовать после Катастрофы.

— Прекрасно, — вмешался тощий. — Изволь ответить, что с ним случится?

— Сложный вопрос, — ответил голос. — Дыры в пространстве крайне ненадежные, информация из них бьет как из гейзера вода, но в большинстве это разная мелочь типа схемы вязания носков, какой толщины должен быть туалетная бумага, ну, и всякое другое. — Голос замолчал, породив напряженную тишину. Наконец, кашлянув, продолжил. — А вот. Эта башня упадет и разлетится на мелкие кусочки.

— Что, такие уж мелкие? Стоп, неужели…

В этот момент воздух наполнил свист быстро падающего остроносого предмета. В хвосте несколько раз пыхнуло пламя и погасло, предоставив ракету саму себе. Услар спросил насторожено:

— Что, совсем ничего не останется?

— Совсем.

— И что дальше делать? — старый яруз уже не скрывал паники в голосе. Нужно заметить, что услышать панические интонации в голосе, подобном к шипению гремучей змеи, было весьма сложно, но двое собеседников были не обычными существами и на пять с плюсом справились с этим делом.

— Не паниковать! Слышишь, не паникуй. Мы мифические существа, нам нечего бояться.

— Мифические существа? — Услар уставился на человечка-палку во все глаза. — Но я себя чувствую вполне реальным ярузом из плоти и крови…

— Вот блин, я же забыл! — Человечек сунул руку в карман и вынул оттуда яркий прямоугольник

— Конфета?! — удивленно воскликнул Услар. — А зачем тебе конфета, мифическое существо, а?!

— Я, наконец, разобрался, в чем тут обстоит дело, — радостно сообщил голос. — Проникнув сюда, вы открыли дыру в материи, и теперь оттуда полилась информация, а вместе с ней я! Я не должен тут быть, так как в меня еще не верят, но вот этот парень с конфетой прямиком оттуда и является моим... э-э... клоном из будущего. Только более качественным, так как, там веря в меня уже сформировалась.

— Что за ерунду ты несешь?! — не выдержал Услар. — Какая вера? Какой клон?! Это уже на магию смахивает.

— Ну, это уже спорный вопрос, — торжествующе возразил человек. — Разве ты сможешь возразить против того, что сам видишь?

— Даже если и не вижу? — ехидно спросил Услар.

— Типа того.

— А кто ты, кстати, такой? — не унимался Услар.

— Легенда. Я Человек-Время-Нет.

Черри с ужасом обвел усыпанное трупами животных, людей и ярузов пустынное поле. Кажется, с временной накруткой он слегка переборщил. Вряд ли те двое выжили, даже если и бывали тут. На Великом Истреблении каждый убивает попавшегося на глаза, не интересуясь, свой ли чужой ли.

Еще несколько ярузов вели яростную схватку на саблях. Метал, со свистом, рассекал воздух, со звонким дрожанием ударялся друг о друга, а сами же воины всё время вертелись.

Черри неуверенно подошел к одному из черных балахонов. Капюшон был сброшен, обнажив изрезанную шрамами ящероподобную морду. Желтые глаза сосредоточено наблюдали за каждым наименьшим движением оппонента.

— Вы не очень заняты, о повелитель? — спросил Черри.

— Говорить могу.

Голос прозвучал хрипловато и натужно, будто говоривший хорошенько устал. Второй советник продолжил:

— Не хотел бы вас отвлекать, о повелитель, — поклонился Черри. — А вы не видели тут человека и яруза.

— Всех видел. Они у тебя под ногами. Выбирай кого хочешь.

— Чего?

— Ну, тут вот все наши и их.

— Кажется, нужно уточнять. Ты никого тут не заметил из нашего времени?

— Нет, откуда им здесь быть, — ответил Сунрар.

— Ну не знаю!..

— Тебе конкретно кто-то нужен? Ты опиши его, может я его запомнил.

— Помнишь тех двоих, кого мы последний раз изгнали? Услара и человеческого ребенка, Моля, — начал Черри. Рука Сунрара дрогнула, и его противник полоснул по груди, оставив длинный шрам.

— Изгнанники? — переспросил он.

— Ну да, но я подумал за ними стоит проследить...

Черри неуверенно почесал затылок. Вообще-то изгнанным из Квартала ярузам предоставлялась свободная жизнь без права возвращения в этот самый Квартал, и наделялись весьма сомнительным проклятием «жить в вечном позоре». Насколько знал второй советник, те, кто были изгнаны до него сейчас жилы безбедной жизнь влиятельных в Тэрэне личностей. Но нигде не упоминалось, что их следует убивать, чем и занимался Черри в последнее время. И никто об этом не догадывался.

— Я ведь правильно поступил? — прорычал он.

— Что-то не припоминаю, чтобы это было так уж нужно. Но если ты считаешь правильным их убить — дело твое.

— О, спасибо, о повелитель, — облегченно вздохнул Черри.

— Не за что. А теперь, будь добр, не мешай. У нас тут, между прочим, Великое Истребление. Никто не выживет. — Гордо заявил Правитель ярузов.

Второй советник еще несколько секунд наблюдал за профессиональными движениями правителя. В нем росло чувство, будто его собрались обвести вокруг пальца и это не нравилось Черри. Нужно побыстрее найти этих двоих.

А потом Черри уклонившись сражающемуся Сунрару, буркнул: «Удачно не выжить, о повелитель» — и с нарастающим желанием набить кому-нибудь морду, вернулся в телепортирующую комнату, где с подлым хихиканьем продолжил поиски.

На вершине маленького холмика, обдуваемые всеми ветрами, дрались два человека. Они были последние. Последние в этом Истреблении. Брат убил брата.

Сунрар сделал выпад. Его лапа плавно скользнула в бок и сабля, с металлическим звоном, отбила здоровенный боевой нож.

Вокруг плясали в безумном танце языки пламени. Весь мир горел, собираясь в любую минуту испепелиться, как головка спички.

Сунрар произвел рубящий удар снизу вверх. Хлынула кровь, которая сразу стала собираться в мелкую лужу на песке. Земля уже не желала поглощать ее. Слишком много пролилось в этот день этой жидкости.

Мир закончился. Великое истребление уничтожило всех без разбора. Точнее, эти самые «всех» убили всех остальных, даже не удостоив свой мозг задуматься.

Зачем?

Но это не важно. Это не его время и не ему переживать, что там далее.

Он прошмыгнул между очагами пламени и оказался в неглубоком ущелье. Трупы тут тоже корчили предсмертные гримасы, находясь в самых разных пространственных положениях, включая неестественные для тела, как людей, так и ярузов.

Длинный ров, когда-то бывший рекой, вывел Сунрара на край скалы, откуда открылся захватывающий дух вид на закат солнца.

Похоже, драться больше не с кем.

«Неужели, вот так всё и закончится?» — подумал он.

Сунрар вынул из кармана прямоугольный предмет напоминающий пульт от телевизора, с экранчиком, где высвечивалась дата. И дата эта была концом. Экран гласил следующие цифры... Вдруг, возникший в тишине звук отвлек правителя ярузов и заставил снова изучить детально окружающий ландшафт.

Это был звучное пение соловья, которое беспризорно разрушало гробовую тишину, с упрёком напоминая, что хватит отлеживаться, пора вставать и начать выживание по новой.

Тии-вить! Тии-вить! Го-го-го-го! Ту!

Сунрар приблизился к смелой птице и пригляделся повнимательней.

И увидел обычного красношеего соловья. Тот с интересом изучал мрачную фигуру черными глазками-бусинками и казался миролюбивее даже бревна.

— Фиуить-трр! — Обьявил он.

Начинаем, сначала стартуя на финише.

Раздалось еще одно хлопанье крыльев, и к соловью присоединился второй, который сразу залился протяжным пением. Сунрар впервые за много лет радовался жизни

Сунрар облегченно вздохнул. В этот короткий жест выразил вселенского масштаба облегчение, проклятье, что скоро придется вернуться в свой мир и пожелание удачи следующим поколениям. Те, конечно, чисто для приличия, посидят в своих сферах, с загадочными лицами задаваясь вопросами типа «А что там, наверху?», будут отправлять на поверхность отряды первопроходцев, которые принесут радостные новости, мол, всё супер, можно подниматься. Затем они попробуют отстроить мир, но, конечно же, у них это не удастся, ведь это тоже, что ремонтировать китайский телевизор.

Сунрару, конечно, следовало уйти, чтобы не забивать голову всяким хламом насчет будущих поколений. Уж что-что, а их проблемы его никак не касаются. Когда-то они снова начнут Какую-Нибудь Великую Драку, и вот тогда он придет размяться.

Но это потом.

Сунрар исчез во вспышке света.

Мир родился.

Другого определения просто не находилось.

Любой первый вышедший из сферы после Катастрофы скажет вам, что первые мысли это вовсе не «Какой мир мы угробили» или «Что же мы натворили?..» и совсем он не думает «Мы уничтожили прекраснейший мир, и мы его возобновим!» нет! Это бред! Любой первопроходец в переживший смерть мир перво-наперво думает: «И где же здесь картошку сажать? Зима-то скоро!».

Возрождение жизни на земле после многих лет тишины вызывает какие-то радостные чувства.

— А хитро придумано, — фыркнул человек. — Взорвать в воздухе бомбу, которая разбросает на многие километры маячки с кодами об расконсервации сфер. Очень умно.

— Н-да, — отозвался Услар.

— А я всё равно не понимаю, зачем было строить командный центр в форме башни и запустить на экранах видео с картинками города до Катастрофы. Если тогда, в те далекие дни все такими неэкономными к электроэнергии были, то я не удивляюсь, что они вымерли. Да-да, как всё дешево. Могли бы просто не блокировать сферы, тем самым сберечь много жизней, и тогда бы люди вышли, когда посчитали нужным и обжили Землю. А тут что?..

— Ну, это для их же безопасности ведь, — слабо откликнулся Услар.

— Ну да, конечно, всегда так. Это ради вашего же блага, но постарайтесь всё же не сходить с ума и есть того сочного дядьку. Ну и что, что продукты закончились? Зато у вас осталась надежда на возобновление мира из пепла, мать их так! А трюк с этой ракетой? Да я и вправду подумал, что она сейчас долбанет и снесет меня в пыль. Да-да, знаю, нечего сносить. Знаю.

Услар кинул на тощего человека, что что-то искал с отверткой на полу.

— Кстати… кто-то вспомнил, кто он на самом деле такой?

Тощий некоторое время таращился перед, собой прокручивая какой-то болт в полу.

— Ну, я кажется Человек-Время-Нет, — ответил он.

— Кто ты такой?

— Легенда.

— Он — тот самый Человек-Время-Нет! Бытует легенда, что он первый вышел на поверхность и стал бродить повсюду. А еще, видят его только те, чьи помыслы так же чисты, как... в общем как его чистота тела, — подсказал услужливо голос

Человек смутился.

— Ну, да-да, я легенда. Ну а чего? Хорошая работенка, знай, шляйся себе да на глаза иногда попадайся. Согласитесь, такому как я нынче на приличную работу не устроиться, а тут такой легкий заработок. — Он бросил взгляд, в котором читалась гордость вперемешку со стыдом, и признался: — А мне понравилась работенка. Иногда приходишь к попавшим в беду людям, — те, конечно, с благоговейным трепетом за мной наблюдают — помогаешь им чем-то и по-быстрому сматываешься.

— Н-да, — прокомментировал Услар.

— И никто ничего обо мне не знает. Никаких свидетелей — вот мое правило. Эти люди, правда, считают, что в трудную минуту я их спасаю... — Человек-Время-Нет вздохнул. — А вообще, быть легендой не так-то легко. Вон, имечко дали какое, дурацкое Человек-Время-Нет! Не, чтобы что-то посолидней, нет! Им всё лень! А еще эти правила...

— Правила?

Человек-Время-Нет снова обреченно вздохнул.

— Например, это вот «Видеть его может только тот, чьи мысли и желания так же чисты как его личный туалет». Что ты думаешь?

— Что?

— О, это ужасно. На первых порах приходилось каждых десять минут чистить зубы и мыть лицо, а каждый час принимать душ, дабы соответствовать. Нет! Я каждый день литрами изливал на себя шампунь, но толку — ноль!

— Ноль?..

— Всё кажется простым, — тут Человек-Время-Нет заметил, что откручивает болты со скоростью реактивного шуруповёрта и притормозил, — но со временем выяснилось, что настолько святых в мире ну совсем нет! Ну и решили упростить требования для людей. Теперь оно звучало так: «Бла-бла, увидеть его сможет только тот, чьи мысли и желания лишь так же чуть-чуть запятнаны как немытые один день уши Человека-Время-Нет». Ты слышишь это? Вот что я называю потакания человеческим желаниям.

— Н-да, — уже в который раз прокомментировал Услар. — Ну, тут-то тебе должны были попадаться люди, ведь...

— Нет, нет, если бы всё было так оптимистично. Меня всё время просили быть всё более грязным и что? Теперь от меня несет за милю, — на эти слова яруз согласно кивнул. — А мне всё равно не с кем посидеть, потрещать о том да сём. Поверить не могу, что в этом мире настолько мало хороших людей.

— Ну что же, полагаю, пришел тот момент, когда ножницами перерезают ленточку. Мне надо заявиться к выходящим из сфер людям. Вы со мной?

Человек-Время-Нет достал из кармана засмальцеваного смокинга засмальцеваный же и в следах грязных разводов блокнотик. Он с хрустом открыл маленький прямоугольник.

Услар отошел от занятого чтением блокнота легенды и услышал шепот.

— Послушай, — сказал голос. — На самом деле тебе незачем переться с ним, но возможно заодно отыщешь своего сына. Да и познавательно это будет.

— Разве у меня есть выбор? — пожал плечами Услар.

— Лучше хоть что-то делать, чем сидеть, сложа руки.

— Наверное.

Человек-Время-Нет торжественно поднялся.

— Эй, у меня всё готово.

— Желаю, удачи там, — шепнул голос, — иногда этому парню заходит, и он начинает сходить с ума. Ну, знаешь, творить добрые дела направо и налево...

— Свихнуться,— слабо отозвался Услар, который весьма смутно представлял «добрые дела».

Он с видимой тревогой подошел к легенде, который возвышался в центре обозначенного краями металлического круга.

— Ты главное держись за меня, или, в крайнем случае, за облака, и возможно, удачно приземлимся...

Услар непонимающе уставился на его безумное лицо.

— Держаться... облака. Зачем приземляться? — поинтересовался он.

Легенда схватил его, и они вместе обрушились на крышку.

Мир ушел.

Часть 6

Черри несся сквозь материю пространства. Телепорт работал как катапульта, что бросает снаряд, прицелившись лишь приблизительно. Несколько раз второй советник замечал на фоне черноты картинки ушедшей истории; вот проплыла какая-то Великая Война какого-то племени, общем количеством армии семь человек; вот Третья мировая уплыла. Этими войнами тут всё так и пестрило. Складывалось впечатление, что человечеству больше заняться нечем, кроме как воевать.

Наконец-то он отыскал дыру. История в ней раздваивалась, образовав две нитки вместо одной, что приводило к не очень хорошим последствиям.

Да, кстати, насчет последствий. Представьте, что из-за человека прорвавшегося не туда вместо черных носков на ваших ногах образовались белые с цветочками. Этого нельзя допускать.

Черри вдруг осознал, что вокруг него уже не вертятся тонкие нити земного пространства. Черт! Толстые, белые канаты ненаписанной истории, точнее предположений. Дело в том, что будущее еще не написано и единственное, что составляет его в материи это предположения, домыслы, лживые предсказания и другие, разного рода продукты больной человеческой фантазии. Вот именно это всё и представляло будущее.

Он отшатнулся от оказавшегося на пути Конца Всего Сущего. Это уже перебор, сюда точно еще рановато. Он развернулся и понесся в неправильное прошлое.

Наконец он запрыгнул в дыру пространства и с тревогой огляделся. Ого, как всего двое не тех человек всё меняют. Вот сейчас Услар...

***

Мир после Катастрофы возродился за счет построенных в древнем СССР сферах — подземных бункерах. Так же само Услар знал, что большинство из них располагалось в когда-то наибольшей стране. Но существовала и вторая, менее прогрессирующая страна, которая скопировала сферы на своей территории, немного осложнив их. Это и погубило и так бедную страну.

Услар уже давно задумывался над вопросом: зачем эти люди повылазили из своих нор? Если брать шире, то было непонятно, зачем они вообще туда зарылись. Вот открылись врата всех сфер, и пора было выходить на поверхность. Старый яруз ожидал, уведёт смело вышагивающих первопроходцев, но очень разочаровался, когда из мрака ворот показались толстые, с батончиками во рту... люди.

Передвигались они очень медленно из-за атрофированных широких ног и всё время восклицали что-то типа: «Смотри, какой зверь необычный!», «Нет-нет, лучше сфоткай меня на фоне вот этих зубищь! Чего? Откусил мне руку? И правда... А-а!» или совсем «А где я буду жить, а? Тут же всё разрушено!».

Но были и другие, с лопатами и ящиками с надписями «Семена картошки» деловито оглядывали будущие огороды.

Услар переключался с одной камеры наблюдения на другую и снова возвращался на прежние. Всюду радостные лица перемежались картинами драк, нападений мутантов. Яруз вдруг осознал, чтоб лететь на огромной высоте и таращиться в экран планшета не очень благоразумно. Только сейчас он понял, что назойливый звук это свист ветра в ушах.

— А-а! — отреагировал летящий камнем рядом Человек-Время-Нет.

— Твою мать, что ты наделал?! — проорал Услар, пытаясь принять удобное и вместе с тем нормальное для свободного падения положение. — Знаешь, я бы сказал, что люблю летать, но крыл у меня совсем нет!

— А-а, — повторил Услар.

— Что? Ты ничего не скажешь?

— Тебе необязательны крылья для того, чтобы летать.

— Да ладно чепуху нести!

— Ты меня не понимаешь, — пожаловался Человек-Время-Нет. — Попробуй ощутить свободу. — Он расправил руки, словно крылья. — Что такое полет? Это крылья! А крылья — это свобода! Но свобода — это когда ты волен в свих чувствах, мыслях и движениях!

— Но боясь, это не придаст мне крыльев! — воскликнул Услар.

Тут он почувствовал странные вибрации, сложившиеся в голос:

— Ты побольше бы слушал легенду! — крикнул он. — Кто знает, может он исполнит твои самые сокровенные желания. Стоит только попросить!

— О, не волнуйся об этом, — отозвался Человек-Время-Нет и, заметив озарившееся лицо яруза, добавил, — Я совсем не исполняю желаний и вообще, я совсем не имею каких-либо сверхъестественных способностей, я просто... я... — он замялся, подыскивая нужные слова. — Я занимаюсь показухой. Этим ведь тоже должен кто-то заниматься. Если бы мою работу никто не исполнял, никто не верил бы в этих ваших легенд. А что? За просто так варенья не дают. Не я приношу людям удачу, это они, увидев меня, верят в эту подругу.

— Как-то всё это сложно, — высказался Услар. — И вообще, вопрос был не об этом. Ты можешь спасти меня?

— Зачем? Ты и сам справишься.

Услар закрыл глаза от безысходности

Всё.

Заметив изменение в окружающих звуках, он открыл глаза. Он ошарашено замер.

Ветер, свистевший в ушах, внезапно стих. Не было даже слабого ветерка.

— И я тут совсем ни при чем, — объяснил легенда, заметив выражение лица яруза. — Как тебе нравится это всё?

— Тут довольно красиво, — рассеяно ответил Услар.

— Отличный ответ самой легенде, человеку, которого придумали. — Человек-легенда рассеянно оглянулся вокруг. — Удачный мне на этот раз клиентик попался. Хорошо хоть на Великое Истребление не пожелал попасть. — Он вздохнул. — Вот, помню, однажды один парень захотел побывать в Раю. Да, идиот идиотом, но для нашей компании желание клиента - закон. Так вот, что ты думаешь? Угробили кучу людей, использовали такое количество ракетного горючего, которого на всю землю бы хватило. А знаешь, что этот парень сказал, когда получил свое? Он просто сказал с романтическим видом: «М-да... было здорово! Бывай!» — и всё! Но это еще ладно. Самое худшее, когда клиент заказан, все готовы, массы народа с трепетом ждут... и что? Заявляюсь я к нему, торжественно восклицаю «Танцу, парень, тебе повезло!». И знаешь что? — Человек-Время-Нет взял театральную паузу и продолжил. — Этот парень заказал всего лишь чашку лучшего в мире чая... и всё! Ты понимаешь? А затем застрелился. Терпеть не могу, когда эти идиоты убиваются. Видишь ли, им жить незачем

— Незачем? — переспросил Услар. — Но я думал, они получит счастье…

— О нет. Обычно они просто застреливаются, — возразил Человек-Время-Нет, шагая по белой пустыне. Услар последовал за ним. — В роботе легенды исполнение желаний только половина роботы. Еще следует показать какие у нас возможности, прорекламировать спонсоров и не просто исполнить желание а... — он замялся, подыскивая нужные слова, — а сделать это эффектно, красиво! Так, чтобы вспышки, световые эффекты и, конечно же, самое главное, всё должно происходить на волоске от смерти. Как меня это достало... не мыться неделями, шляться по жаре в смокинге... Смокинг!

— А что со смокингом?

Человек-Время-Нет с выражением полного отвращения снял красный пиджак. Тот выглядел, будто его сваляли и подстилали под детей, родители которых забили о памперсах.

— Ну и что с ним-то? — спросил Услар.

— Ничего. Ладно. Я иду, дел по горло. Но ты не скучай, скоро из сфер попрут люди. О да, а мне еще нужно показаться так, чтобы это выглядело загадочно. Сначала, конечно, они будут вести себя как дикие: побегают повсюду, перебьют пару десятков мутантов, но со временем успокоятся, усвоятся. — Человек-Время-Нет закинул грязный пиджак за плечо и направился к ближайшему лесу. — Должен сказать, тебя они могут принять за какого-нибудь мутанта или даже зомби. Это нормально. Просидев столько, сколько они под землей и больше рехнёшься.

Он растаял.

Услар поторопился было к лесу, но тут его окликнул голос:

— А вот я пока составлю тебе компанию, — сказал он уверенным голосом невидимки. — Но было познавательно, правда?

— Послушав это, всё начинаешь понимать, что все мы — и ярузы и люди — совсем умалишенные создания, — согласился Услар.

— А что это за лес?

— Не знаю. Видимо, это тот самый Оазис, о котором и в наше время говорят. С любопытством оглядел спрятанную в холме широкую дверь, и пошел далее, дабы случайно не привлечь внимания. Удел загадочных личностей — оставаться загадочным. Он же совсем не отсюда и ему не нужны проблемы со своими копиями, если кто-то вздумал в него верить. Пройдет немало лет, пока всего лишь полтора метровые ящерицы поднимутся на задние лапы, возьмут в руки оружие, накинут черные балахоны и станут дружить с людьми. Пока же цивилизация начинает очередной рывок, снова пытаясь вылезти из гроба. Многое и людей ждёт: составление ужасных легенд человеков-легенд; расфасованные различных индивидуумов по умственных возможностях типах. Ну и, конечно же, войны, войны и еще раз войны. Нет, чтобы заняться чем-то полезным, как то развитие письма, речи, художественного прогресса, так нет, они обязательно перебьют друг друга. Это всё их природа. Вероятно, тот, кто задумал эту расу допустил ошибку.

Ладно, не его дело. У ярузов тоже проблем полон рот. Вон, даже чистить зубы и то не умеют. А люди за это время начали отстраивать города.

Они приблизились к кромке леса. Растительность оказалась на диво густо и, какой-то живой.

— Вот чего я не понимаю, — начал Услар, — так это того, что я забыл здесь.

— Вряд ли хоть один скоро вылезший из сферы первопроходец ответит тебе, — отозвался Голос. — Тут нужно подумать тебе самому, что ты такое пожелал у поезда, что тот отправил тебя на только остывшие после Катастрофы земли. Хотя, земля ль это...

— Точно! Как я сразу недопер. Я пожелал, чтобы Моль признал во мне отца.

— Думаю, тут и так всё понятно...

— Вряд ли я заказывал зрелище возрождения мира, — возразил Услар. — Возможно, в этом поезде, точнее каких-то его шестерёнках что-то не так.

— Ну, уж нет, это вряд ли. Я думаю, дело в том, что у поезда все желания исполняются логически. Но самое главное, желания не работают вот так хоп, и твой сын тебя обожает. Не-ет. Он заставляет тебя понять, что для тебя это желание.

— Ты хочешь сказать, что я должен заслужить свое право на любовь сына?

— Вроде того.

— Но это не объясняет, зачем нас разделили с Молем. Вот к чему это?

— Вот тут я уже подозреваю неполадки, — мрачно сообщил Голос. — Когда-то уже было такое. Тогда из-за недостаточного количества энергии луч был направлен на три метра левее и парень упал прямо на свой...

— Так это значит, что мы... — Услар был в отчаянии. — Посмотри по сторонам, тут нет даже напоминания о поездах или железнодорожных полотнах, одни только... кстати, а что это?

— ... да, поезда еще не скоро поедут, а чего тут, — бормотал голос, но вдруг запнулся. — А это хороший вопрос. Судя по всему это пустыня. Да еще и, похоже, тут было море. Великое море.

— Нам нужно немедленно вернуться назад, — заявил Услар. — Или отыскать Моля, и уже с ним вернуться. Эй, ты же что-то типа сверхъестественного существа, подскажи что-нибудь.

— Нельзя так говорить с этим самым сверхъестественным, а то кто знает, еще сегодня вечером заметишь, что в твоем доме кружка двигается, — предупредил Голос.

— Но я думал, что тебе всё на свете ведомо.

— Ничего подобного. Как можно знать всё, когда нет мозгов, а вся твоя память плавает в воздухе.

— И что?

— А то, что тебе легко говорить, когда ты имеешь вполне пригодное для жизни тело ящерицы на задних лапах... Ой.

— Это, по-твоему, смешная шутка?

— Честное слово, я не хотел этого сказать,— с нотками страха и мольбы пискнул голос с уровня пола.

— Что ж, на будущее: следи за языком,— посоветовал Услар.

— Угу...

— Язык твой враг твой.

— Ага.

Услар с любопытством проводил пробежавшего мимо зайца.

Среди зеленого моря растительности запели птицы, выражая свое счастье, что им не пришлось ждать под землей многие годы. Под ногами струились сотни ручьев. Смотря на кристальную жидкость, Услару вспомнились чьи-то слова «ты не можешь уничтожить то, что сам не создавал». Старый яруз даже усомнился, что стоит покидать это мирное место ради мальчишки, который даже не признает в нем отца. Нет, слова «отец» и «папа» он употребляет, но что они для него значат?

«И всё же он твой сын» — напомнила совесть.

С этим нельзя было не согласиться.

— Мы должны вернуться, — с жаром заявил он.

— Дело твое, а я, пожалуй, останусь тут, — отозвался Голос, чей голос обрел ностальгические ноты.

Услар вдруг осознал, что остался один. Как существо, предпочитающее прогуливаться во мраке ночи, он неоднократно предоставлялся сам себе, но на этот раз его окружало одиночество. Нет, не так. В воздухе буквально витало Величайшее из всех Одиночеств. Попадись ему на глаза сотни одиночеств поменьше, так оно только презрительно фыркнет. Тени плясали, напоминая, что вы, мол, чужой здесь и мы, как приличные тени советуем убраться тебе от тени подальше; стараясь бесшумно красться сквозь заросли старый яруз то и дело замечал улепетывающих зверей.

Нельзя было не признать, он отлично прошвырнулся по миру (или по тому, что от него осталось); повидал занимательные сцены; спас жизнь совсем еще не осознавшей эту самую жизнь ребенку. Он был доволен.

Но что же дальше? Или...

Это конец?

Ну да, разумеется. Но даже это не заставит его унывать. У ярузов, среди прочих бесполезных, черт характера имелась одна особенная — их нельзя заставить задаться. В любой, даже самой безвыходной, на первый взгляд, ситуации, попав в которую среднего состава ума, человек только бы безысходно вздохну, яруз будет искать выход.

И Услар стал размышлять, где он:

Подождать поезд? Надежда, конечно, есть, но вряд ли эта огромная махина заявится, когда так нужна. Обычно, подобные, гм, вещицы имеют глупую привычку спасать тебя, когда ты на волоске от смерти.

Пойти пешком к Тэрэну и попытаться отыскать Моля там? Как вариант пригодно, но тут настойчиво стучатся следующие вопросы: в каком направлении Тэрэн? А построен ли он? И вообще, что там забыл Моль?

Поискать кого-то и спросить, не видел ли он мальчишку лет двенадцати? Э-э, нет, это уж точно не то.

Тогда что?

Еще некоторое время он пробирался сквозь заросли прежне невиданных растений как прозвучал приятный баритон:

— Эй, ты, чего ты ищешь в моих владениях?..

***

Толстая, шароподобная жаба недовольно квакнула. Она впервые видела того странного типа в балахоне, и впечатления не радовали. Жаба пожелала, чтобы ярузу на голову свалилась змея.

Вспышка чистого света озарила деревья; испугала птиц, которые с криками бросились прочь. Они, и те, что убегали по земле, отлично понимали, что такое разрыв пространства.

— Черт, и куда же меня на этот раз занесло? — воскликнул Черри, но ответом ему было гробовое молчание и кваканье какой-то смелой жабы. С неба свалился голубь.

Второй советник опустил свой взор на укрытую многогодовым наслоением пожухлого листья земле. Две строчки следов ярко выражались, свидетельствуя о недавнем присутствии двуногих.

Он проследил за цепочками редких, каждый метер плотных следов. Создавалось впечетление, что сначала тут прошелся один, а спустя короткий период времени другой — и оба не являлись людьми.

Черри выругался как настоящий яруз и, хотя значения этих слов никто не понимал, произносившие их почему-то не сомневались — ужасные ругательства.

проводила еще одним недовольным взглядом существо в черном балахоне, и снова пожелала, чтобы тому на голову свалилась змея. Проскакав немного в сторону домывшихся зарослей болотное создание, осознало свою ошибку: с верхней ветки свалилась большая, метра пять в длину, змея и без раздумий проглотила жабу. Уже двигаясь по весьма своеобразному пищевому тракту, она додумала свою философскую мыслью

Никогда не желай, чтобы твоему врагу на голову свалился уж, а то и одуматься не успеешь, в следующий миг тебя уже проглотит огромный удав. Жаль только, этой мысли не суждено было быть услышанной другим собратьям.

Жаба в последний раз издала глухой квак.

В путешествиях во времени и пространстве существуют довольно большая вероятность быть разорванным на кусочки на каждый отрезок и того и другого. Сложно даже представить, на какие части разорвало бы обычную скрепку, а те части еще на миллионы частей поменьше. Дело в том, что рассекая время, вы поддаетесь мощнейшему воздействию каждого отрезка. С пространством немножко легче. Если в случае со временем разрывается ваше сознание, то в этом случае вы рискуете физически быть поделённым на каждый нанометр этого сгустка пространства.

На самом деле обо всем этим можно смело забыть, если соблюдать элементарные правила безопасности: не жрать картошку; не находиться в состоянии алкогольного опьянения (хотя над этим вопросом спорят, так как считают это всего лишь очередным методом запрета продвижения алкоголя в мире); ни в коем случае на вас не должны быть надеты грязные носки и... и другая чепуха. Услар облегченно вздохнул, обнаружив все конечности и органы на подобающих им местах.

В нескольких десятках метрах виднелась дверь

Эта дверь излучала теплое гостеприимство. Рассматривая это простое изобретение человеческого ума, невольно вспоминаются виденные где-то картинки с уютным домиком, красивым садом и так далее. На всем вокруг был какой-то след обновки, будто хозяева готовились к приезду гостей: аккуратный, ровненький заборчик выкрашен в белый цвет; скверик прибран, трава ровно выкошена, а брусчатая дорожка, приведшая к широкому крыльцу, оказалась совсем недавно выложенной. Почему-то царившую вокруг домашнюю умиротворенность нарушал плакат над дверью: «Вилла Новой Жизни».

Услар, подозрительно прищурившись, посмотрел на надпись.

— Что-то знакомое есть в этой «Новой Жизни», — он погрузился в свои воспоминания.

Услар с видом полной погруженности в свои, поистине глобальные мысли оглянулся на теряющую очертания дыру в пространстве. Светящаяся белым паутина мигнула и совсем исчезла.

— Ты не подумай, что я раскатываю губу или ещё что-то подобное, — заявил яруз. — Но я попросил тебя перенести нас если и не в Тэрэн, то хотя бы в наше время. Это наше время, но это точно не окрестности Тэрэна. Я не припоминаю в его округах таких широких рек с такой чистой водой. Конечно, там тоже есть чистые реки, но они все расположены под землей, — добавил он.

— Я сделал всё правильно, парень в черном, — ответил его собеседник — Я Хранитель Оазиса и в пространстве ориентируюсь хуже раненого лосося, поэтому это место мне показалось довольно знакомым, а все другие могли закинуть нас в любое место на Земле, — он взял театральную паузу и продолжил, — видишь ли, я очень давно не странствовал в мире и совсем перестал ориентироваться в этом всем. Мы вполне могли оказаться в пасти какого-нибудь чудища либо с такой же вероятностью в печи...

— Да-да, я тебя понял, ты типа полный ноль в этом всём, — перебил его Услар. — Но единственная загвоздка в том, что лучше бы я оказался в пасти ужасного чудища, чем на крыльце подобного домика. Тут слишком спокойно.

— Не забывай, что я тоже с тобой...

На эти слова Услар только пренебрежительно улыбнулся, мол, вам, сверхъестественным чудикам, всё нипочём.

— Ну да, конечно, — добавил он, — я уже повидал подобных тебе и смею заметить, падение с огромной высоты они пережили нормально.

— Но ты, ведь, тоже упал с этой самой огромной высоты?

— Это совсем другое... я даже не понял, как всё произошло, но этому Человеку-Время-Нет наверняка ничего не стоило это сделать,— не унимался Услар.

— Ладно. Где ты видел эту надпись?

Услар тщательно обдумал данный вопрос. Если уж на то пошло, он очень редко снисходил до чтения каких-либо текстов, так как ночью особо не почитаешь. Да и нечего читать профессиональному убийце, его дело — убивать. Но в глубинах сознания всплыли воспоминания туннелей какой-то сферы. Да, точно. Услар украдкой заглянул в окна с только выкрашенными рамами. Ему открылась комната, предположительно гостиная, наполненная уютом от огня горевшего камина. Он, было, подумал, что это не очень осмотрительно со стороны хозяев оставлять огонь гореть и уходить, но затем яруз заметил кресло качалку, на котором проявлялись, очертания тела, накрытого пледом. Его новый знакомый постучал в дверь.

Наверное, пришло время сказать что-то о Хранителе Оазиса. По имени стает понятно, что это снова не вполне нормальная личность и что он хранит Оазис. Выглядит он как вполне реальный мужчина: синие глаза задумчиво оглядываются, а сморщенное лицо семидесятилетнего старика подчеркивают седые бакенбарды. Венчает это сверхъестественное лицо пучок таких же седых волос.

Да, Услар встретил его в Оазисе, где тот сразу вырвал яруза из реальности и швырнул в чистое пространство (именно так называл скопление нитей и картинок на фоне тьмы Хранитель) где после короткого разговора он перенес его сюда, на эту гору среди широченной реки. Отсюда, от дверей дома открывался вид на всю скалу. Со всех сторон ее подножья омывали речные воды. Но самым главным объектом внимания стал кусок железнодорожного моста, приблизительно на половине обрывающегося. На другом, далеком берегу виднелись только серые очертания болотистой местности.

Мужчина, открывший им дверь, являлся совсем уж дряхлым стариком. Таких стариков обычно можно встретить на входах в дорогой отель, где они скажут «Добрый день, как ваши дети? Отлично, приятного дня, сэр!». Его сверлящий взгляд красноречиво говорил: «Да, парень, я тут всем заправляю и без веской причини в этот дом муха не залетит, не говоря уже о тебе». Услара это никак не задевало — в своей долгой жизни яруз успел выучить характерные немые приеме людей, как то пренебрежительный взгляд с высоты. Одет он был в черный фрак, так же характерный для людей его профессии, а лицо старика выражало полную отрешенность кирпича.

На поясе швейцара висело по пистолету, а руки выражали готовность в любой миг ими воспользоваться.

Этот немой жест оптимизма в ситуацию не добавлял.

— Да, сэр? — прозвучал голос, которым обычно в фильмах озвучивают серьёзных личностей с цилиндром на макушке. Хранитель Оазиса, наконец, подобрал челюсть и спросил:

— Ты не мог бы подсказать, где это мы?

Швейцар посмотрел на него ничего не выражающим взглядом.

— Депо, — уверенно проговорил он с таким видом, будто каждое живое существо во всей вселенной не может не знать этого. — Меня зовут Глупица Виктор, и я рад вас приветствовать на этом островке жизни. Вы, наверное, никогда не слышали об этом месте? Ну да, и не должны были. Так вот нашего хозяина пока нет, но вы сможете подождать за чашечкой...

— Я понял-понял, — встрял Услар.

— …Настоящего кофе…— не останавливался Глупица.

— Ну, так мы подождем, чего уж, — заметил Услар.

— …Но вы так же можете отказаться от…— швейцар твердо решил довести речь до конца.

— Эй, мы согласны подождать, слышишь? — окликнул Услар.

— Да-да я вас слышу, — закончил Глупица Виктор. Он развернулся и прошагал через уютную гостиную в просторную кухню, откуда они вышли на бетонную террасу, расположенную на балконе. — Чай? Кофе?

— И снова захватывающий дух вид, — вздохнул Услар.

— А вы много их перевидали, сэр? — швейцар налил в бокалы какой-то темно-красной жидкости

— Можно без этого «сэр»? — попросил Хранитель. — Меня зовут Хранитель Оазиса. Хотя друзья — если бы они у меня были — называли бы меня Хранитель.

— Хорошо, сэр.

— Должен заметить у меня и вправду нет друзей, — продолжал ныть Хранитель, — и это очень плохо. До того плохо, что я готов бросится вниз, — Он с интересом оглядел пропасть, уходящую вниз, где пенилась, врезаясь в скалы вода. — Хотя я пожал, не буду этого делать, — Хранитель Оазиса уселся за круглый, деревянный столик в тени зонта. Кстати, солнце тут жарило нещадно и, подняв взгляд Услар увидел почти идеальное коло без облаков.

Швейцар уловил направление взора яруза и пояснил с гордостью:

— Ужасно, правда? Но хозяйка у нас очень прихотлива, то ей вина докатастрофного, то ей солнца и в этом солнце тень. Вот хозяин хороший, но всегда занят.

— И что такое это ваше Депо? — поинтересовался Услар. — Я впервые слышу.

— Очень загадочное место, — отозвался демон, но заметив умоляющий взгляд Услара, убрал загадочность в голосе и вместо нее в нем прозвучали нотки скуки. — Раньше, — да и сейчас — люди не часто заходили к нам, так как эту скалу не найдешь ни на одной карте, но в этом есть и положительные стороны: свои профессиональные обязанности швейцара выполняю несколько раз в год и то, обычно всяким героям или случайно прорвавшимся сюда детям, которым делать нечего, кроме как гулять по мирах. Но это еще полбеды. Самые худшие первые: они заявляются с пулемётами и всегда преследуют одну цель — ограбить нас. А кем будете вы?

— Вообще-то, я тут искал...— начал Услар.

Швейцар Глупица, не обратив на это внимание, только подошел к краю и, опираясь на выделанные химерными чудищами животными, перила поглядел куда-то в море.

— Раньше мы старались вести диалог, организовывали встречи, но эти полудурки обязательно приходили, дабы украсть что-то на их взгляд необычное. Как же это надоедало. Один раз на вертолете притащился какой-то псих и говорит мне «Я, мол, пришел, дабы забрать украденное у честных людей, то есть гидроматериальный дистилятор и атомарнорезак Фаула». Будто в наше время хоть кого-то интересуют изобретения или прогресс, нет, скажу я вам, им только прийти, расстрелять всех моих зверьков, потоптать цветы, за которыми хозяин годами присматривал. И всё это зачем?

— Послушай, мы совсем не знаем и не хотим...

— Поймите меня правильно, я люблю когда заходят гости, когда, для того чтобы только полумертвым вывалиться на пляж они преодолевают огромное пространство. Это заставляет думать, что ты ценен для других, что тебя любят и хотят видеть. И что? Пришел, пристрелил охрану, стырил жену хозяина и всё, можно жить спокойно? Не-ет! Нет! Хозяин приходит к ним домой и обычно находит горе-героев с разбитым лицом, затянутыми за спину руками и бьющей изо рта кровью. А над всем этим великолепием гордо возвышается мисс Катерина и беспечно произносит: «Почему ты так долго?». Вы можете спросить, откуда я знаю эти подробности их семейной жизни?

— Да нам как-то до лампочки...— опять начал, было, Хранитель, пытаясь перебить разошедшегося швейцара.

— Ладно, мы не об этом. Так что с героями? Раньше мы их питались встретить, как подобает, а потом... а потом решили забить на это и сейчас мы расстреливаем этих героев еще в воде.

— А как же с такими, как мы? — поинтересовался Услар. Швейцар, остановившись, вздохнул.

— Тут уж как получится, — наконец ответил он. — Обычно это само решается. Если ты захочешь прийти ко мне в гости, ты ведь постучишься в парадные двери, да? А с этими злодеями по-другому. — Швейцар Глупица указал куда-то в воду, где покачивалась на волнах небольшая лодка: — А вот эти не стучатся, нет! Они стоят под черним ходом, слушают, дома ли хозяин и тогда заходят через забор.

Услар подумал, что в речи швейцара звучит какая-то обреченность, будто ему всей душой уже осточертели эти герои. Старому ярузу это было знакомо на примере Моля, хотя тот, пожалуй, и не грабил, не убивал, не громил газонов.

— Ты не видел тут мальчика лет двенадцати? — вдруг спросил он.

— Нет.

Тут безупречно-кирпичное лицо швейцара дернулось, будто конвульсивно, и застыло. Изо рта тоненькой струйкой заструилась кровь, сухие руки, которые, казалось, должны посыпаться, легко затряслись. Его рот, судорожно дергаясь, успел прошептать «Не-ет, гады!».

— Что это с вами, сударь? — уточнил Хранитель. Услар посмотрел на него.

— Наверное, это всё работа. Перетрудился парень, вот и завис.

— А чего он так дрожит? — спросил Хранитель и пристальней вгляделся.

— Судорога.

— А, это, наверное, понятно, работать нужно меньше, — посетовал Хранитель, лицо которого излучало сочувственное участие, — Нельзя работать с утра до вечера, да и еще не по своей специальности. Это как минимум на здоровье сказывается, не говоря уже обо всём другом.

— Ужасно, — подтвердил Услар.

— И как после этого идти на роботу к этим частным предпринимателям? — продолжал Хранитель, выражая полное негодование ко всем в мире частникам, которые по-зверски обращаются с рабочим народом.

— Ага, вот-вот! — подтвердил Услар. — Только, что-то больно бледен он...

— Лично я считаю, гнать нужно этих сволочей... — оборвался Хранитель.

— А знаешь, — продолжал осматривать замолчавшего швейцара Услар, — если в работе швейцара должны присутствовать настолько стеклянно-мертвые глаза... — Ну, разве что от прорабатывания, — сочувственно отозвался Хранитель.

— Вряд ли это от этого. Слишком много порезов. — Услар начал осторожно выглядывать за забор. — Что он там говорил о героях? Кстати, та лодка куда-то пропала и мне это не нравится. Совсем не нравится.

— Да он же мертв! — воскликнул Хранитель.

Вдруг мимо просвистела пуля и выбыла штукатурку из косяка дверей. Вниз полетела дохлая ворона.

***

— Вон этих идиотов! Вон! За что они изгнали сердце Квартала?! Моль был единственным человеком, и они изгнали его из-за его мальчишеских выходок.

Услар огляделся в бурлящей толпе. Люди явно были чем-то недовольны из-за чего и собрались перед идеально треугольном зданием Совета.

Ближайший в толпе яруз с любопытством оглядел Хранителя:

— А ты не человек?

— Сложный вопрос. Если взять к вниманию телосложение, то да, а если состав ума — не совсем, — объяснил Хранитель Оазиса.

Молодой яруз сверкнул взглядом желтых глаз:

— Гм… ты что, курил не то? — Начал он тоном, которым обращаются к психам. — Может, ты хочешь об этом поговорить?

Услар свирепо окинул соплеменника. Время идет, и многие ярузы идут учиться в сферы, где почему-то наибольшей популярностью профессия психолога.

— Не беспокойся, с ним всё отлично, — сказал он.

— Ну ладно. Но ты можешь в любой миг обратиться ко мне по вот этому адресу! — Прокричал яруз-психолог уже вслед улепетывающим Услару и Хранителю.

Услар посмотрел поверх голов на цепь ярузов-воинов, сдерживающих народ. — Похоже, ярузам не понравилось, что нас с Молем изгнали.

Он направился к магазину на краю Квартала, у самой стены, отделяющей этот мир ящероподобных от людей.

— Ага, точно. И, похоже, назревает бунт, или как там это у вас называется, — ухмыляясь, подтвердил Хранитель.

Они зашагали прочь от площади. Хранитель начал заговорщицки подмигивать ярузыхам.

— А эти девочки ничего, да?

— Проститутку, — немилосердно возразил Услар. — У ярузов обычные девушки ни за что не станут разгуливать без паранджи.

Хранитель отшатнулся от ярузыхи с довольно приятными чертами лица.

Когда они добрались по опустевшим улицам до бара «У человечка» тьма начала поглощать свет.

— А зачем нам сюда? — спросил Хранитель, когда Услар постучался.

— Этот парень работает оператором. Он наверняка знает, где Моль.

Стальная дверь открылась, и на пороге оказалось двое солдат...

Квартал был совсем не таким, каким его представляли люди. Когда-то давно весь Тэрэн принадлежал ярузам, но со временем пришли люди и сказали, дабы ящерицы отдавали их по праву. Вспыхнула война, и ярузов согнали в дальний уголок города, где они обустроились себе и живут до сих пор.

Большинство людей считает ярузов бессердечными, лишёнными эстетических чувств тварями.

Данное мнение весьма удивляло ярузов, которые считали, что белый — это идеальный цвет для зданий, а квадрат — идеальная форма для дома мечты. Наконец ярузы считали что война — идеальное дипломатическое средство.

А дело в том, что ярузы прямолинейны и логичны как часы и не считают нужным украшать и без того идеал архитектурного мастерства.

Но со временем ярузы начали осознавать, насколько правы люди и это им не нравилось. Представьте, что вы целый год трудились над картиной, писали от души и когда со смелостью показали другу, дабы тот оценил и сказал что-то типа «Ничего себе! Вот это красота! Да это шедевр» но вместо этого слышите только «Ну, неплохо... я бы так не смог». Среднестатистический художник наверняка обидится, но со временем начнет прислушиваться к подобным оценкам. Так и ярузы. Несколько лет они жили с мыслями обиды в головах, говорили что «этот кретин ничего не понимает в настоящей, идеальной красоте», пытались убедить себя, что их фантазия и эстетические способности «выше человеческого понимания».

И вот в один день из Квартала изгнали любимого всеми Моля, человеческого мальчика, который и был тем критиком.

Ярузы захотели, построит новый Квартал, такой, где каждый день, идя по улице, сможешь наслаждаться великолепием чей-то фантазии и гордиться своим племенем. Для души. Учитесь у людей, сказал один раз Моль, услышав подобные разговоры. И ящероподобные начали присматриваться к двуногим.

Но возникла проблема в виде Совета. Ее члены — и в особенности второй советник Черри — считали недопустимым давать развиваться простому рабочему классу, ведь с осознанием своего таланта взять приходит чувство особенности на фоне других. Если пустить это на самотек, то со временем эти особенные начнут ставать лидерами и поведут за собой толпу. Казалось, чем опасен поэт написавший стих об особенности своего народа? Он не опасен, опасно его творчество, которое станет примером другим, развивающимся лидерам.

Всё началось со стиха «Раса ярузов сильная и единая», который написал лучший друг детства Моля. За несколько дней стихотворение облетело весь Квартал. Он заставил черствые, начавшие сыпаться песком от старости сердца ярузов ожить желанием отстроит свое жилье. А когда об этом думает каждый, не мудрено, что весь Квартал начал изменяться: улицы украшались статуями, дамы одевали весьма и весьма неприличные, по мнению старших, но очень соблазнительные по не менее вескому мнению молодых мужчин, на смену холодному оружию приходило огнестрельное.

А почти всегда закрытые ворота Квартала открыли для всех желающих. Друзей заводили и на той и на этой стороне стены. Которую, по правде говоря, уже собирались снести.

Так вот, чем это всё не понравилось Совету? Казалось, прогресс, развитие расы, но этим дряхлым старикам показалось опасным настолько кардинальные изменения. И они приняли свои, не менее кардинальные действия.

И ярузов заперли в стенах Квартала; заставили работать каждый день с утра до вечера; строили военную мощь и вели военную пропаганду против людей.

И народу это не понравилось. Изгнание Моля стало последней каплей. Вообще, в подобных масштабных делах, как революция или война важно найти причину, из-за которой всё началось. Иначе это будет не поддержано толпой.

Разумеется, некоторые отдельные личности до глубины души прониклись целью Совета, но поскольку их была меньше, то серьезным препятствием они не стали. И вообще, неизвестно откуда нарисовавшиеся лидеры революции придумали идеальную формулу Удачной Революции: ужасное событие, виновником которого есть власть плюс крики «Хватит с нас» ровняется Революция.

Картина, открывшаяся Услару, толпы окруженной солдатами впечатляла. Казалось, народ не пугается нацеленных на них автоматов. Воздух разрывали революционные кличи. Кричали все: дети, взрослые, старые.

— И чего это с ними, — удивился Хранитель. — Ведь всё имеют, правда? Правда. Так чего же не хватает?

Услар уставился на ближайшего солдата, держащего его лапы сзади.

Унылый яруз (через плечо, которого был, перекинут ремень просто огромнейшего — просто огромного! — автомата — автомата ли? — Услару показалось, что в нем собраны гранатомет и автомат вместе) стоял неподвижно по стойке «смирно» и упорно держал глаза вперед.

Рядом с ярузом стоял масштабных размеров соплеменник, вес которого наверняка заставлял жену часто — примерно каждый день — покупать новые кровать, стул и вообще менять паркет. Услар заметил волевое выражение его лица, как у личности, которая привыкла командовать.

Любопытство взяло верх над обычной безразличностью Услара.

— Чего это народ бушует? — спросил он. — Совет, наконец, достал всех?

Яруз сразу сделался победителем конкурса «Самое сосредоточенное и при этом нечего не замечающее лицо вселенной». Подумав еще немного, и получив одобрительный кивок толстяка, он всё же проговорил снисходительно:

— Не знаю, но мне сказали, что если что случится, — он кивнул на громадное оружие, — то мне можно использовать это оружие. Вы, наверное, заметили, что тут еще много с таким же оружием, и я могу стрелять. Вы хоть знаете что это?

— Не имею представления, — ответил Услар.

— Ага. Ну, это понятно, вы ведь гражданские лица. Так вот, чтобы на будущее знали, объясняю: вот это Автоматно-Гранатометный комплекс «Бьющий-наповал». Очень эффективная штука, скажу я вам, — гордо добавил солдат, — одной очередью может снять пятерку хорошо вооруженных врагов...

Услар пригнул в толпу, но всё же успел удивиться, когда кинув взгляд, назад обнаружил отсутствие погони, а солдат тем временем приложил свое грозное оружие к глазу. Это было страшно.

Но данная сцена оказалась не одиночной: со всех сторон на площадь стаскивали ярузов и бросали к кричащим. Солдаты же, призванные охранять спокойствие Квартала, будто только ждали команды стрелять. Стоящий в толпе яруз обсуждал происходящее с другим соплеменником помоложе:

— Это всё эти советники со своим правителем виноваты. Ведь что должен делать правитель? Править, править народом, чтобы тот жил и не заботился о завтрашнем дне. Иначе, зачем нам нужны эти толстяки?

Хранитель посмотрел на Услара и неуверенно спросил:

— А вот тот парень, он кажется человек. Не тот ли это Моль?

Старый яруз и сверхъестественный старик дружно пожали плечами и быстро стали пробираться сквозь толпу.