Моё тело — тюрьма

Глава 8. Отвлечения, увлечения и желания

— Ничего себе! Кира, это что, всё тебе письма? Или ты на досуге почтальоном подрабатываешь? — раздалось в спину, и, обернувшись, Кира увидела свою одногруппницу Свету, которая нагнала её в общежитии после консультации.

Кира как раз остановилась у стенда с кармашками почты и забирала свои письма. Сегодня их было восемь.

— Эм. Да, это всё мне… — не договорила Кира, потому что корреспонденцию из её рук Света нагло выхватила. — Ты что делаешь?

— Да, действительно, — просмотрев конверты, протянула Света и смущённо вернула почту. — Это всё тебе.

— Что, неужели думала, что мне интересно читать чужие письма? — фыркнула Кира, развернувшись, и направилась к лифту.

Света последовала за ней: они жили в одном крыле, но та — на восьмом этаже. Впрочем, им обеим надо было ехать до восьмого, а потом переходить через переход в своё крыло, а ей ещё подниматься на этаж выше.

— Почти все от парней. Что за парни тебе пишут? — одногруппница явно изводилась от любопытства.

— Просто на этот раз так совпало. С лицами женского пола я тоже переписываюсь, — перебирая конверты, хмыкнула Кира на очередную бестактность.

Из восьми писем четыре, то есть всего-то половина, были от парней. Ей написал троюродный брат, бывший одноклассник Андрей, но они вроде виделись перед Новым годом, так что, скорее всего, просто поздравление на открытке. Написал Саша, с которым они переписывались лет с двенадцати, познакомившись через рубрику журнала, где подростки хотели найти друга по переписке. Написал Вадим, чуть ли не в первый раз… его письмо хотелось побыстрей открыть и узнать, куда он поступил. С Вадимом и его друзьями всё было сложно…

— А со сколькими людьми ты переписываешься? Это одноклассники? — продолжала допрос в медленно едущем лифте Света, сбив Киру с мыслей.

— Нет. Я только с двумя одноклассниками переписываюсь. Остальные — друзья и родственники. А письма мне приходят, наверное, человек от восемнадцати, может, семнадцати… Но от некоторых редко, а от кого-то, — Кира посмотрела на письмо от мамы, лежащее в стопке первым, — чаще.

— Нифига себе, — протянула Света. — А я не люблю письма писать. Не умею. Мне почти никто писем не присылает.

— Наверное, одно с другим связано, — заметила Кира.

Лифт остановился, и она вышла. Ей не терпелось прочитать свою почту и узнать, как у кого дела. Да и, скорее всего, что можно было определить на ощупь, многие её поздравляли с наступившим две тысячи первым годом и Рождеством.

Кира захлопнула тетрадь с конспектами. До экзамена по математике ещё два дня, а у неё были ощущения, что она уже начала забывать, а не запоминать.

Староста сделал расписание на сессию так, чтобы между каждым из четырёх экзаменов была неделя. С одной стороны, вроде побольше времени на подготовку, а с другой… Первая группа поставили себе экзамены каждые четыре дня. И закрывают они сессию восемнадцатого января. А их группа — двадцать шестого. У первой группы получается будет больше времени, если кто-то что-то не сдаст — успеют подсуетиться до конца сессии или сдать вместе с ними.

— И зачем Домнин так поставил расписание? — сказала вслух Кира. — Неужели сложно подумать о других? Сам городской, а большая часть группы из области. Я бы съездила домой, но во время сессии… Смысл на денёк выбираться, всё равно я ничего дома не смогу учить. А сейчас у меня уже от математики голова пухнет.

— Вот и хорошо, мне места больше будет… — ответил Грим на её тираду.

— Ехидничаешь? — Кира оценила шутку. — Экзамен только послезавтра, а я уже начала волноваться. Кажется, что я ничего не запомнила.

— Значит, надо снова ненадолго отвлечься…

— Мгм… Я уже отвлеклась в Рождество… Кстати, надо плёнку на проявку отдать и фотографии сделать, — Кира достала с полки свой новенький фотоаппарат.

Купила она его перед Новым годом. Как подарок себе.

На зачётной неделе её пригласили в студсовет и предложили помочь местному художнику-оформителю для подготовки к новогоднему празднеству в университете. Оказалось, что где-то в анкетах при поступлении она указывала, что закончила художественную школу. Кира согласилась, тем более, что, получив большинство зачётов «автоматом», была более-менее свободна. Быть на хорошем счету в студсовете всегда полезно, а в школе Кира тоже рисовала стенгазеты и была в школьном совете. Приближался год Змеи, так что Кире всего-то надо было нарисовать на кусках ватмана огромного мультяшного питона из мультика про «38 попугаев», который вьётся в виде цифр «2001», вырезать и соединить как декорацию, хорошенько проклеив скотчем с изнанки. С этой работой она справилась за два дня, приезжая в главный корпус на пару-тройку часов.

К полной неожиданности Киры, её художественный вклад оплатили, перечислив в конце декабря двойную, да ещё и повышенную стипендию. На сберкнижку, а она сразу написала заявление о переводе денег безналичным путём, чтобы не стоять в очередях, пришло не много ни мало, а целых пятьсот восемьдесят рублей! Обычная стипендия была двести тридцать. С учётом подкопленных денег, которые она по чуть-чуть откладывала от сумм, которые перечислял отец, и с предыдущих стипендий, получилось сделать всем родным хорошие подарки, а себе купить приличный фотоаппарат, стоивший девятьсот девяносто рублей — без десяти рублей столько же, сколько родители давали ей в месяц. Зато теперь первоклассная «мыльница» «Samsung Fino 60S», с которой она не расставалась, радовала сердце.

«Мыльница» уже была опробована на Новом году дома, и защёлканные тридцать шесть кадров плёнки были признаны по качеству лучше, чем в мамином фотоаппарате. Вторая плёнка, точнее, большая её часть, была потрачена на встрече с ребятами из «контакта» на Рождество.

Счётчик показывал, что осталось ещё несколько кадров плёнки. Кире уже очень хотелось посмотреть, что же получилось на фото на встрече «семьи». Она обдумала мысль о том, чтобы взять фотоаппарат на экзамен, и «добить» кадры там, но в животе чуть не заурчало о страха. А вдруг преподавателю это не понравится? Конечно, их математик вёл у них и практику тоже и вроде бы неплохо к ней относился, но… вдруг подумает, что это какое-нибудь неуважение или что-то вроде того, что она легкомысленно относится к экзаменам.

Кира положила фотоаппарат на место.

— Позже добью кадры. Но ты прав, Грим, стоит отвлечься.

— Снова гости? — деловито спросил тот.

Сейчас, когда Кира стала проводить больше времени одна, он стал проявляться чаще. К тому же потихоньку интересовался её жизнью и вообще оказался довольно любопытным. Некий переломный момент случился, когда Кире, после того как Лёшка проводил её до главного корпуса и она села в автобус, дико захотелось мороженого. Она сошла на две остановки раньше общежитий, там, где на Комплексе были магазины и обычные дома, и купила килограммовый брикет пломбира. Такого «брёвнышка» ей должно было хватить минимум на неделю, тем более, что в её небольшом холодильнике, который ей достался «по наследству» от студентки из её города, с которой как-то договорились родители, была и маленькая морозилка.

Вот только Гриму мороженое очень понравилось. Даже слишком.

— Нет, — ответила Кира на вопрос про гостей. Сейчас это было бы… слишком. — Да… Тогда было весело. Но это было в день экзамена, всё равно бы я ничего не стала учить, надо же опустошить голову после этой… начерталки. Нужно что-то другое…

— И что? — спросил Грим.

— Увидишь, — пообещала Кира, оделась и вышла из комнаты.

Тропинка за общежитиями вела через зимний лес. Около километра, и можно порядочно «срезать» две большие остановки на автобусе. Тут были расположены многоэтажки, в которых жил, в основном, преподавательский состав университета, а также было целых два полноценных магазина, а не просто торговый киоск с пивом, сигаретами, пельменями и сосисками, как на остановке возле общаг. В местных магазинах можно было купить разнообразные молочные продукты, фрукты, мясо, крупы, бытовую химию и канцтовары. За всем остальным приходилось ездить в город.

— Так ты в магазин идёшь? Может, мороженое купишь, сестрёнка? Я так соскучился по… прохладному… — тихий голос Грима прозвучал как-то заискивающе. А в голове неожиданно промелькнул образ котёнка на задних лапках с большими голубыми глазами.

Кира на ходу застёгивала шубу и надевала варежки. На улице было около минус двадцати.

Живот судорожно вспомнил тот самый «первый и последний раз», когда она, преисполненная благодарности, необдуманно разрешила Гриму насладиться мороженым, управляя телом самому, чтобы тот прочувствовал вкус. А этот инопланетный зэк, причмокивая, слопал весь брикет в один присест, при этом ещё успевая вставлять что-то про «странный состав», «ностальгия по дому» и «как вкусно». Когда Кира пришла, так сказать, в сознание, то просто не могла пошевелиться от количества съеденного, в горле тошнотворным комком стоял некогда любимый ею пломбир…

Голубые глаза котёнка стали просто огромными и жалостливыми. Казалось, что животное сейчас разорвёт. Кира помотала головой, отгоняя образ.

— Один стаканчик, не больше, — строго сказала она. Этот так называемый «высший разум» вызывал у неё недоумение. Иногда Грима заносило от какого-то пафоса, всесилия его расы и воспоминаний о былом могуществе, несколько раз мелькало про его многократно превосходящий высший разум, а иногда он был воплощением милоты и подлизывался, как пятилетний братишка. Это, в принципе, было неплохо. Вступать в конфронтацию с существом, которое может влиять не только на других, но и на весь мир вокруг… Нет, лучше дружить.

— Что это? — всё-таки поинтересовался Грим.

— Это — моё отвлечение.

В магазине, кроме… двух… вафельных стаканчиков мороженого, Кира купила ещё набор цветных гелевых ручек. И сейчас быстро рисовала ими на ватмане. Множество линий сплетались и расплетались, образуя замысловатые узоры.

Кира любила делать «свободную графику», правда, рисовала так в последний раз более года назад. В школе искусств были выпускные экзамены, которые начинались с февраля и заканчивались в мае: требовалось нарисовать в карандаше множество гипсовых постановок. Начали они с самых простых с геометрическими фигурами. Затем были гипсовые слепки капители и различных орнаментов, куски тела, типа глаза, губ, носа. После — бюсты знаменитостей и богов и как финал — гипсовая маска Давида на сто академических часов. Так что свободного времени на рисование «чего хочется» в школе искусств не было. А дома и подавно не находилось и минутки свободного времени. Подготовка к поступлению, уроки, встречи с друзьями, прогулки с Владом, репетитор по физике, интеллектуальные игры. Расписание столь плотное, что на счету были даже минуты.

Получилось, что и за краски Кира взялась только на той декорации перед Новым годом, а до этого тоже больше года не брала в руки кисточек…

Она рисовала до вечера. К одиннадцати на её кровати было разложено шесть работ.

— Красиво… — похвалил Грим.

— Тебе правда нравится? — переспросила Кира. Почему-то ей казалось, что инопланетянин с их холодностью и совершенно иным взглядом на мир, воспримет это как каляки-маляки в лучшем случае.

— Да… Я так понимаю, это у вас называют искусством?

— Да… это рисунки. Искусство — обобщённое понятие. Это — графика.

— Мне нравится… Это похоже на чувства…

— Почему же?

— Потому что это так же иррационально. Но когда смотришь на твои рисунки… Становится… Что-то чувствуешь… Это… Вызывает какие-то чувства…

— Спасибо… — Кира собрала рисунки в папку. — А теперь спать, а завтра учить математику!

Следующий день пролетел быстро. Кира попеременно рисовала и учила, и с таким «переключением» деятельности всё оказалось гораздо легче для её головы.

Утром перед экзаменом, Кира встала, почти насильно впихнула в себя завтрак и пошла в корпус «В»: в аудиторию при кафедре математики. По настоянию Грима она вышла из общежития с расчётом прибыть без пяти девять, чтобы не изводиться ожиданием. В любом случае попасть в первый заход у неё был почти стопроцентный шанс.

— Тебе нужна уверенность. Знания у тебя есть, — начал объяснять «стратегию» Грим, когда Кира вышла из общежития и ровным шагом направилась в корпус. — Сейчас для тебя важно определить удачу, пусть что-то, что случается всегда, каждый день по много-много раз будет символом твоей удачи и заставит тебя поверить в себя. В любом из миров переплетения нитей реальности останутся неизменными, — добавил Грим непонятно, но основную мысль Кира уловила.

Мимо проехал сорок первый маршрут студенческого автобуса. И её осенило.

— Автобус номер сорок один, — пробормотала она, провожая взглядом длинный жёлтый «Икарус» с «гармошкой». — Сорок один — это четыре, которая у меня всегда в кармане, и один — бонус, удача, при плюсовании получается пять!

— Тогда… загадывай своё желание… — голос Грима в голове прозвучал мягко и тепло.

Кира улыбнулась и чётко, как будто давным-давно приготовилась, сказала:

— С этого момента и до конца моей учебы в университете я хочу, чтобы сорок первый автобус привозил мне оценку «отлично» во время экзаменов сессии. Для этого я должна увидеть автобус до того момента, пока не дойду до экзаменационного корпуса!

— Прекрасная формулировка, — перед глазами возник образ старика Хоттабыча, рвущего волосок, а на Киру накатила волна спокойствия.

— Доброе утро, — поздоровался Владимир Викторович со всеми студентами, появившись у кабинета ровно в девять. — Шесть человек проходите, занимайте места по одному за первые парты.

Народ отхлынул ещё быстрей, чем на начерталке, так что Кира вошла одной из первых и села на первую парту, напротив стола преподавателя, на котором Владимир Викторович раскладывал карточки с билетами.

— Открытые зачётки мне в обмен на билет, — закончив раскладку, присел на стул преподаватель.

Кира протянула зачётку и взяла крайний билет, который был ближе всего. Не успела она взглянуть, что в нём, как Владимир Викторович, изучавший её зачётку, сказал:

— А вам, Кира, я могу поставить автоматом «хорошо», вы все контрольные прекрасно написали, посещение лекций и практик полное, и у вас, как я вижу, уже есть хорошая оценка…

— Нет! — возмущённо вырвалось у Киры раньше, чем она успела хотя бы подумать. После она постаралась смягчить почти выкрик: — Спасибо, Владимир Викторович, я буду сдавать. Мне нужна только пятёрка.

— О, — удивлённо посмотрел на неё преподаватель, но только кивнул и протянул лист бумаги для записей.

За спиной возмущённо зашушукались студенты. Кира даже услышала что-то типа «во дура!», но, не обращая внимания на других, стала читать, что же вытянула.

Билет ей попался совсем простой: два вопроса, две элементарные задачи, так что она начала строчить тезисы своего ответа, формулы и решение, закончив как раз, когда остальным раздали билеты. Кира выпрямилась и поняла, что преподаватель всё это время на неё смотрел.

— Закончили?

— Да. Можно сдавать? — дождавшись кивка, Кира начала. — Первый вопрос. Определение производной. Производная — это основное понятие дифференциального исчисления, характеризующее скорость изменения функции. Она определяется как предел отношения приращения функции к приращению её аргумента при стремлении приращения аргумента к нулю, если таковой предел существует. Функцию, имеющую конечную производную, называют дифференцируемой, а процесс вычисления производной называется дифференцированием.

— Остановитесь, — попросил преподаватель. — Дайте свою бумажку.

— Я написала только тезисы и формулы для своего ответа, — предупредила Кира.

— Действительно… — хмыкнул преподаватель. — Как называется обратный процесс нахождение первообразной?

— Интегрирование, — ответила Кира.

— Хорошо, можете не продолжать, вы сдали, — потянулся к её зачётке Владимир Викторович.

— Хорошо? Нет-нет, мне нужна пятёрка, — заволновалась Кира.

— Да-да, я понял, вам только отлично. Я поставлю отлично, не переживайте, — усмехнулся в усы преподаватель, аккуратно вывел название предмета оценку и свою фамилию, расписался и вернул зачётку. — Можете быть свободны.

— Спасибо, Владимир Викторович! — Кира прижала свою зачётку к груди, забрала сумку, и вылетела из кабинета, чуть не ударив кого-то дверью.

— Ты что, уже всё?! — спросил староста Домнин Лёша. — Что поставили?

— Отлично, — выдохнула Кира счастливо улыбаясь и с удивлением посмотрела на протянутую старостой руку. — Что?

— Пожми. Так удача переходит, — с серьёзной миной сказал староста.

— А, да, конечно, — Кира пожала мягкую слегка пухловатую руку старосты и ещё несколько уже более твёрдых тех парней, кто тоже захотел «удачи». Кире было нисколько не жалко. Пусть хоть вся группа сдаёт на пятёрки, главное, что у неё «отлично».