Есть такой тип людей, очень специфический, в малых дозах даже полезный: прирождённые болтуны. Если расположить на единой шкале, по возрастанию, лютых мизантропов, типичных интровертов, умеренных интровертов, счастливых обладателей гармоничного характера (нулевая отметка), умеренных экстравертов и типичных экстравертов, то прирождённые сплетники пойдут как раз следом, на крайнем правом конце.
Умеренный экстраверт — к таким, кстати, относил себя Мийол — просто любит общаться. Экстраверты типичные общаться не просто любят, они от общения зависимы. Для них ни с кем не перемолвиться словом за целые сутки — кошмар, фрустрация и моральная пытка. Но всё же связи со своим собеседником они не теряют, умеют слушать, нередко подмечая такие нюансы, которые, по меткому присловью, виднее со стороны. Самые информированные сплетники, самые тонкие практические психологи, самые лучшие наставники и наиболее успешные политики получаются именно из типичных экстравертов.
А что же прирождённый болтун? Ну… возможно, располагать таких на конце шкалы даже не вполне правомерно. Болтать-то они любят, это не вопрос — но вот количество слушателей, их качество и состояние им глубоко безразличны. Болтун способен искренне наслаждаться звуками своей речи что перед толпой, что перед младенцем в люльке, что наедине.
Хотя те из них, которые сохраняют некие следы адекватности, всё-таки ценят свежих, ещё не обстрелянных до ступора и депрессии трескучими словесными пассажами собеседников.
Дело шло к потемнению, когда Мийол возвращался из гильдейской библиотеки (допуска, выданного ему, хватило только на два первых этажа, для кандидатов и неофитов соответственно — но и такой ограниченный допуск на первых порах его устраивал вполне). Общежитие к этому времени оживилось: народ в основном повылезал из лабораторий, лекториев, теплиц, той же библиотеки, а если проводил время веселее — вернулся с городских улиц, чтобы поужинать и лечь спать… чаще всего не в одиночестве. Молодо-зелено… Мийол и сам бы не отказался заснуть с любимыми под боком, после недолгого — на час-полтора — взаимно приятного интима. Или даже без него, а просто ощущая боками родное тепло, с закрытыми глазами дыша знакомыми запахами.
Эх…
В общем, он шёл из библиотеки. И шестеро первых встречных, с которыми призыватель в общежитии пересёкся, просто проводили его взглядами разной степени заинтересованности, не ленясь хотя бы бегло и формально кивнуть в качестве приветствия (и получая такие же кивки)…
А седьмой оказался болтуном.
Он имел средней длины, изрядно всклокоченные чёрные волосы, кожу цвета мёда и глаза кофейного оттенка, причём чуть навыкате; пухловато-округлое лицо, контрастирующее с изрядно тощеватым, чтобы не сказать анорексичным, телом, небрежно задрапированным в домашний халат канареечного цвета. Причём Мийол не поручился бы, что под халатом есть ещё какие-то предметы одежды. На ногах болтуна красовались радикально-чёрные, под цвет волос, мягкие тапки без задников размера примерно на два побольше, чем надо бы. При ходьбе он пришоркивал ими, чтобы не потерять — раздражающий звук, хотя и менее раздражающий, чем его речь.
Вдобавок очень скоро новый «знакомый» присел на свободный стул в комнате на пятом этаже, той самой, куда недавно заселили призывателя, и шорканье утихло.
Болтун, разумеется, не утихал.
Путём наводящих вопросов — всем надо делать паузы для вдоха, хотя бы маленькие, даже таким уникумам! — Мийол выяснил как довольно бесполезные вещи (вроде того, что сосед болтуна привёл к себе «не очень-то приглядную на мордаху девицу из медицинского отделения, хотя грудь ничего так, торчком»), так и некоторое количество интересной информации.
В частности, на вопрос, знаком ли он с экспертом Элойн аун-Лагор, изо рта болтуна после экспрессивного согласия вывалилось, что той уже двадцать четыре года, в гильдии она числится с шестнадцати или, может, семнадцати лет — в общем, как стала экспертом, так и пришла строить карьеру алхимика. В кандидатах проходила не очень долго, а вот пробиться из неофитов выше уже не может, хотя вроде старается.
Очки вклада зарабатывает больше за счёт помощи гильдии по линии представительского отделения, берёт дежурства в медицинском крыле и вообще крутится-вертится порой сутки напролёт — но вот именно по части алхимических штудий ей в основном доверяют отмывать пробирки, что, конечно, девушку расстраивает. Про родню её ничего не слышно, про хороших знакомых тоже: таких вот старательных, но не особо одарённых неофитов в гильдии куда больше, чем гильдии надо, и потому конкурируют они жёстко. Стать ассистентом базилара для таких — едва ли не пик карьеры, а если удастся пролезть базилару ещё и в постоянные любовницы — то это вообще, считай, Фиа в лоб поцеловала.
Тут пошло изложение качеств Элойн в последней роли, с одобрением формы зада и спичем о пользе эпиляционных составов «одного красноглазого угрюмца из восьмого корпуса», так что Мийол поспешил задать вопрос об адвансаре Никасси.
После этого болтун вообще воспылал и даже немного увеличил темп речи (подвиг, сущий подвиг! а ведь призыватель искренне считал, что тараторить на низкой речи ещё быстрее нельзя просто физиологически…). Адвансаров в отделении алхимии гильдии Сарекси куда меньше, чем базиларов; все они на слуху, но некоторые больше прочих, и Никасси Морозная по праву занимает место среди избранных. Происхождения она ровно такого же, как Элойн, то есть аун-Лагор, родни в кланах не имеет и обзавестись префиксом ори- не стремится — хотя, говорят, предлагали. Сейчас ей идёт шестой десяток, подмастерьем она стала четверть века как, что немного поздновато.
Но вот её талант как алхимика явно превосходит её талант как мага. Притом как бы не в разы. Ещё будучи моложе двадцати, она блестяще сдала экзамен и получила ранг базилара; мало того: ещё оставаясь экспертом, она — уже ближе к прорыву в подмастерья — довольно уверенно отверждала пилюли четвёртого класса сложности. А спустя полгода после прорыва начала и пятый класс отверждать. Тут-то её в адвансары и повысили, чисто за профессиональные заслуги, которые даже многим клановым — что свет за облаками.
Прямо сейчас Никасси Морозная считается одним из лучших конденсомантов гильдии. Её упорно пытаются продвинуть в наставники, привлекают к работе с кандидатами и неофитами, но она даже без ассистентов обходится. И вообще прозвище ей дано вполне заслуженно: льстить она не любит, даже просто говорит сугубо по необходимости, визиту в Дом Удовольствий предпочтёт бдение над мистической печью.
Хотя ходят беспочвенные, но упорные слухи, что, мол, примерно раз в сезон утомлённая работой Никасси исчезает из гильдии именно для основательного, на пару недель минимум, загула. Даёт себе волю, так сказать, сбрасывает напряжение.
Но это только слухи, да.
«Болтун — находка для шпиона, кхе-хе-хе».
Верный принципу повышения, Мийол спросил о начальстве. Как оно там вообще, мол? Не выжимают, не лютуют, не давят?
Из последовавшего потока словес призыватель вычленил, что премногочтимый перфектус гильдии Сарекси — мастер Воргуст — от дел гильдии в последний век отошёл. Чем он там вообще занимается, простым неофитам неведомо, да и простым базиларам тоже. Его адвансары-то видят хорошо, если раз в десятилетие! По факту, за всё отвечают супренсоры — высокие персоны в широком промежутке между адвансарами и перфектусом. Их в гильдии нынче аж шесть. Причём трое из шести тоже мастера магии, просто существенно моложе Воргуста. И двое мастеров особой нагрузки не имеют, к алхимии относятся косвенно, супренсорами числятся больше для вида и из уважения. А вот оставшаяся четвёрка высокочтимых реально тащит всё гильдейское дело (хотя, справедливости ради, часть этого дела старается на адвансаров спихнуть).
Глава отделения алхимии, мэтр Картош эн-Кордрен — как раз из таких спихивателей. Говорят, его лишь собственный прорыв в мастера заботит, он на пике как подмастерье застрял уже лет сорок как. Появляется в отделении редко, фактически за отделение отвечает его первый зам… а замов мэтр Картош меняет с лёгкостью необыкновенной, разводя интриги и толкание локтями.
Глава отделения медицины, мэтр Холемис аун-Токаль — совершенно изумительный кадр. Во-первых, он единственный мастер-маг из четвёрки супренсоров, занятых серьёзным делом. Во-вторых, он весьма деятелен: лично занимается сложными случаями как целитель, читает лекции по духовной анатомии, тянет аж троих личных учеников и вообще прямая противоположность мэтра Картоша. Если бы не сомнительное происхождение (мало того, что из простых, так ещё и не лагорец!), мэтра Холемиса следовало бы рассматривать как серьёзного претендента в перфектусы. Но пятым перфектусом Сарекси ему скорее всего не быть.
А жаль.
Глава ресурсного отделения, Лерату Склочная — тоже изумительный кадр, но в обратном смысле. Ещё один пиковый подмастерье, но — лет сто пятьдесят, как наплевала на возможность прорыва. Годами она, кстати, уступает мастеру Воргусту лишь вдвое, ей уже недолго до тридцать четвёртого юбилея (те маги, кому за сотню, по старой традиции отмечают не дни рождения, а уже юбилеи, то есть каждый десятый день рождения). Если к Холемису люди тянутся, то от Лерату стараются под любым предлогом удалиться. Ну, прозвище по заслугам, что ещё сказать? Хорошо, что эта персона плотно обосновалась в укреплённом лагере на границе диколесья с чернолесьем, в Лагоре появляется налётами и тиранит в основном своих прямых подчинённых.
Последняя в четвёрке супренсоров — глава представительского отделения, Илесай инь-Слиррен. Да-да, именно инь-Слиррен: настоящая, живая, зеленовласая и сероокая принцесса древнейшего магического клана! И тут уж не важно, что она единственная из супренсоров моложе семидесяти (на вид, впрочем, ей даже двадцать едва дашь — происхождение сказывается), что до пика как подмастерью ей ещё далеко, что она вообще как маг ничем не выделилась.
Перед первой красавицей гильдии, в жилах которой течёт такая кровь, всё равно будут на коленях стоять и ещё благодарить за милость несказанную.
— Она что, в самом деле настолько красива?
— О-о-о! — болтун всплеснул руками, расплываясь в мечтательной улыбке. — Настолько и ещё больше! Я только один раз видел её, издалека, недолго. Но это было — ух! Просто восторг! Да у меня просто слов нет, чтобы её описать, не придуманы такие слова. Даже в мистическом языке таких слов нет! Высокая госпожа Илесай — она как воплощённая богиня, несравненна, чудесна!
И вот тут Мийол понял, что новая смена темы обречена на заведомый провал: болтун ну никак не слезет с восхвалений неописуемых и неопределённых достоинств инь-Слиррен. Хуже того: после насыщенного дня призывателю уже нешуточно хотелось перекусить, сходить в душ и отоспаться… но если он откроет пространственный короб — неизбежно возникнут вопросы. Да ещё жрать самому, но не делиться с гостем — невежливо, а перспектива прикормить болтуна, несмотря на всю его полезность, вызывала у Мийола лёгкую (до поры) головную боль.
«Впрочем, можно ли вообще считать гостем или хотя бы знакомым парня, который ни сам не представился, ни моего имени не спросил? И-эх. Придётся использовать небольшую, слегка хамскую, но незаменимую толстокожесть».
В итоге короб он открыл, прикрывшись от взгляда платяным шкафом и его дверцей, достал флакон жидкого гномьего мыла, банные сандалии и зелёное махровое полотенце, после чего тихо закрыл и спрятал короб, а болтуна мягко, но непреклонно выпихнул в коридор. Так и так, мол, спасибо за рассказ, а я сейчас буду мыться и спать.
Да, и тебе приятных снов. Да, поговорили хорошо. Да, ещё когда-нибудь непременно так же поговорим (когда-нибудь в следующем сезоне). Да, может, прямо завтра (не приведи боги). Да, можно будет сходить вместе куда-нибудь (ни за что!). Нет, я не видел божественной Илесай (и не очень-то рвусь увидеть). Нет, мне уже реально надо в душ! Пока-пока!
Фух. Отделался.
«Познавательно, но утомительно».
…после полудня следующего дня, рассматривая Лагор с одной из верхних террас Третьего Оградного пика — почти вся котловина на виду, лишь дальний край тонет в лёгкой дымке — Мийол понемногу приходил к выводу, что напрасно пообещал Элойн прогуляться вместе.
То есть не совсем уж напрасно, да и слушать звонкий девичий голосок всяко приятней, чем баритональное тарахтенье парня, но… сравнения со вчерашним вечером сами лезли в голову.
Неизбежные ассоциации, м-да.
— Видите вон там, на склоне Второго Отпорного, огромный чёрный ромб? То есть отсюда он не весь чёрный и кажется почти квадратным, но вот если смотреть со стороны Прудов или от Главной Стены, вон оттуда — это будет именно чёрный ромб, одной из граней лежащий на склоне, вот так. Это самое большое строение Лагора и оно входит в семёрку крупнейших зданий во всём мире. Его построили около девятнадцати веков назад для торговой гильдии Нираво, но во время Падения Империи пала и она; сейчас им владеют на паях сразу две торговые гильдии: Сомош и Алс. Говорят, если что-то не продаётся в Чёрном Пассаже — значит, этого на Планетерре вообще нет. Почти там же, чуть правее, находится центральный воздушный порт Лагора…
«Знаю. Как-никак, я именно через него прибыл в город. В трюме одного из грузовых эй-шлюпов, зафрахтованных как раз гильдией Алс…
И с двумя пересадками, чтобы немного запутать след».
— Та иглоподобная башня с широким основанием — магическая башня самого грандмастера Аттальнеро. Говорят, что она обеспечивает совершенно невероятный коэффициент уплотнения Природной Силы… но кроме гранда и его ближайших учеников, доступа туда ни у кого, конечно, нет. Жаль, что башню второго нашего грандмастера, Валанжи, отсюда не увидишь. Она сливается с дымкой примерно где-то там, у схождения хребтов, и даже в некотором роде не входит в число городских строений. Или же стоит на самом краю города, это как посмотреть.
Элойн перевела дух и продолжила почти без пауз:
— Вон там, около Четвёртого Оградного, живут белые гномы. Больше в самом пике, конечно же; говорят, там добрая треть — не каменный монолит, а пустоты. За две тысячи лет мно-о-ого можно насверлить да выплавить. Вы видели в холле гильдии, где статуи мастеров, базальтовые плиты? Они из гномьих владений, хотя обрабатывались всё же нашими, человеческими магами. А вон там — белое восьмиугольное здание с огромным куполом, да — Великий Иллюзион, детище мастера Дух Облаков. Ни в одном другом Рубежном Городе нет ему равных!
«Кому ему? Духу Облаков или его творению?
Хотя скорее обоим. На то и мастера магии, чтобы создавать уникальное, поразительное и неповторимое ни для кого иного».
— …левее и чуть ближе, то зелёное пятно, да — это проект другого мастера магии, Ларна: Баньян-парк. Выглядит это как роща, но на самом деле весь Баньян-парк — это одно громадное дерево с десятками тысяч воздушных корней, двадцатью шестью ярусами для прогулок и высотой уступающее Великому Иллюзиону лишь на две седьмых. А ведь вершина купола у того находится в трёхстах с чем-то шагах от земли! Свободно попасть в Баньян-парк могут только граждане белого списка, а также обладатели четвёртого юридического класса и выше. Мне пришлось бы выложить два клата, ребёнку до двенадцати лет — половину от того, а серосписочных с алуринами туда вообще не пускают — и всё равно там даже по ночам гуляют тысячи людей. А днём — десятки тысяч самое малое! Очень популярное место.
Небрежный пассаж про алуринов заставил Мийола на миг нахмуриться. Конечно, против «мохноухих» ничего личного Элойн не имела, но вместе с тем…
«Если подумать, мой личный юридический класс, как подмастерья — пятый. Сама по себе Шак, будучи экспертом, имеет третий, но поскольку она моя ученица, притом личная, классность вырастает на ступень. То есть в теории, если и когда я приведу её туда — должны пустить даром. А вот на практике… м-да.
На практике могли бы и развернуть, невзирая на формальности».
— А наша гильдия — она вон там?
— Да, — юница кивнула, — на границе Прудов и Нижних кварталов, ближе к Оградному хребту. Может показаться, что место не особо престижное, но такое расположение — вынужденная мера. Одной из обязанностей Сарекси является первичная очистка городских стоков и вообще водоснабжение Лагора. Ну, Нижних и половины Средних кварталов: вторая половина и Верхние получают воду из акведуков, а также из акваконденсоров. Обычно полученную воду смешивают: та, что поступает акведуками — слишком жёсткая, хотя и вкусная, а конденсат — наоборот, мало отличается от дистиллята и плохо утоляет жажду. Наша гильдия же закачивает в трубы воду оптимального минерального состава сразу. Вон там, видите открытые каменные чаны внутри площадных стационарных ритуалов? Это резервуары водоочистки и водоподготовки.
— Огромное хозяйство.
— Да уж не маленькое! — немного потешно надулась Элойн. — К счастью, там всё в основном настроено на нужный результат века тому назад и почти не требует пригляда. Как и в канализации с её отстойниками, фу-фу-фу. Я однажды польстилась на полуторную оплату за дежурство на очистных барьерах, и это был кошмар. Даже маска-фильтр не очень-то спасала. Неспроста туда в основном всяких косячников засылают и штрафников. Чтобы там работать по своей воле — это я даже не знаю, кем надо быть. Одиннадцать с половиной миллионов людей знаете, сколько всего за сутки, эм, сливают? Лучше даже не думать! Я про это только потому рассказываю, чтобы вам не пришло в голову соблазниться повышенными очками вклада. Оно того не стоит!
— Верю. И благодарю от всего сердца. Кстати, ты ещё не проголодалась? Я вот уже да. Где тут можно пообедать?
— Да прямо здесь же. Я именно эту обзорную точку выбрала, потому что она ближе всего к моей любимой крепилке.
Мийол слегка приподнял брови:
— К чему, прости?
— Крепилке. У нас в Лагоре так называют места вроде общественных столовых, куда можно по-быстрому забежать, чтобы подкрепиться. В «Овощной палитре» кормят не очень дорого, зато очень, очень вкусно — сейчас сами убедитесь!
Убедился.
Частью обслуживания в месте, куда его привела Элойн, было… хм… кулинарное шоу. Все четыре повара, работавшие в «Овощной палитре», не отгораживались от клиентов, а творили свою почти-что-магию у них на глазах. Усатый жилистый дядька, завидев знакомое симпатичное лицо, разулыбался, с искренним (аурное чутьё соврать не даст!) почтением проводил «господ неофитов алхимии» к лёгкому столику и таким же лёгким плетёным стульям, усадил, уточнил заказ («А мне сделайте того же самого, что выбрала уважаемая, только вдвое больше»). Перенёс поближе стойку с кипятильной плитой — почти такой же, как в общежитии, только помощнее и помассивней — и разделочный стол. Достал пару керамических ножей…
И понеслась.
Мийол впервые видел, чтобы Усиление краткое использовали для нарезки овощей. Может, Рикс сумел бы повторить часть продемонстрированных трюков — но уж точно не сразу и не без напряжения. А ведь повар, если только по плотности праны судить, находился на границе между вторым и третьим воинскими рангами! Простой растущий, даже не достигший! Однако седьмой узел, в обход обычного порядка, он держал перекрытым постоянно… и за счёт этого нехитрого трюка добивался такой скорости и координации движений, что Мийолу не всегда удавалось хотя бы в общих чертах различить положение его предплечий. А уж кисти и сами ножи размывались в пространстве почти постоянно, становясь различимы лишь тогда, когда порция очередных ингредиентов, нашинкованная с механической точностью, аккуратным отработанным движением отправлялась в котёл с кипящим маслом.
Часть — как есть, часть — предварительно обвалянными в муке.
Помимо овощей, в масло отправились грибы трёх видов. И пока содержимое котла шипело-шкворчало, испуская изумительно аппетитные запахи, усач покрошил пряные травы, замешав их в соус-пюре вместе с кое-какими корешками и дроблёными орехами…
От приёма заказа до его подачи на стол в глубоких, но тонкостенных каменных чашах прошло не более десяти минут.
— Ну, как оно? — спросила Элойн спустя ещё пять минут, когда Мийол распробовал блюдо в полной мере. И, не дожидаясь ответа, написанного у него на лице, добавила. — Если пожелаете как-нибудь ещё раз заказать такое в другом месте, просите горячий салат с грибами по-лагорски.
— Захочу, — констатировал призыватель. — Может, ещё и добавки попрошу. Прямо сейчас.
— Хороший аппетит? — улыбнулась юница.
— Да. Не совсем по части еды. Смотрю на тебя, и прям чувствую, как аппетит иного рода пробуждается ото сна.
— Правда?
— Истинная. Как думаешь, можно с этим что-то сделать?
— Конечно! — мурлыкнула Элойн, полыхнув в аурном чутье предвкушением пополам с тихим торжеством. — Я выросла в этом районе и знаю, где сдаются комнаты на час.
Сладко улыбнулась. И добавила, облизнувшись:
— С шумоизоляцией.