Мийол-ученик

Глубина 8: погоня!

Снова воет с присвистом тройка «ветродуев» яхты, выдавая полную крейсерскую мощность. Однако встречный ветер с палубы на этот раз не сдувает. Не звенят струнами тросы, корпус хоть и мелко вибрирует, но вовсе не на былой натужной ноте, памятной по бегству от Хирипа с его пиратами. Хотя «Хитолору» мчится над морем даже быстрее прежнего, при этом возникает иллюзия сравнительной медлительности.

Обманчивая, разумеется.

Потому что один Беркут Урагана — вполне видимый глазом, выделять ману ещё и на маскировку нет смысла — сидит на фордеке, аккуратно раздвигая набегающий поток воздуха и тем улучшая аэродинамическое качество судна, а другой такой же сидит на корме, столь же аккуратно этот поток смыкая.

Ну, насколько уж оно получается. Мийол со всем старанием подбирал решения на лету, меняя диаметр и кривизну переднего параболического «зонтика» и геометрию заднего конуса. При этом балансируемое в голове уравнение не сводилось к чистой аэродинамике: в набор переменных с необходимостью входили и траты маны на работу призывов, и собственная способность к концентрации (власть Беркутов Урагана над воздухом вообще-то не подразумевала поддержания специфических стихийных барьеров!), и даже запасы зелья Силы. Которые, возможно, пойдут в ход, если — скорее, когда — припрёт по-настоящему.

— Что там позади?

Шак на вопрос Севелада только ушами повела.

— Всё равно нагоняет, да?

— Нагоняет. Только теперь гораздо медленней.

— Напомни-ка: кто и почему решил, что поучаствовать в этом — неплохая идея?

— Не ворчи. Сам знаешь: особого выбора учителю не оставили…

На формальном окончании Великой Морской Охоты, то бишь финальном торжествующем гудке, ничего, разумеется, не заканчивается. Суперхарвестер клана-победителя становится местом паломничества высоких гостей с других суперхарвестеров (на каждом из этих плавучих островов базируется как минимум пара воздушных судов — курьеров, эй-шлюпов и эй-лодок, яхт — так что с технической стороны в визитах ничего сложного нет). На борту закатывают торжественный обед или ужин, в общем, фуршет с танцами, музыкой и прочим, не столько для покушать, сколько для согласовать в очередной раз местную межклановую политику (и это — одна из рациональных причин, почему суперхарвестеры такие здоровенные: пропорционально количеству визитёров и предусмотренных развлечений).

Разумеется, смерть Кракена и его скорейшую разделку на ингредиенты празднуют не только победители и гости победителей: по всему флоту, закончив со срочными делами и отложив не срочные, морские Охотники вместе с корабельными командами и прочими свидетелями успеха угощаются дарами моря. Уж кто сколько и чего сумел добыть. Причём в традицию входит причащение плотью Кракена для как минимум всех капитанов — благо что зверодемон ну очень большой и его кусочка, хотя бы маленького, хватает на тысячи порций; их развозят по всему флоту также курьерскими воздушными судами.

(— Так себе угощение, кстати.

— Резина резиной, м? — хмыкнул Ригар.

— Угу. Жёсткий, старый, тугой моллюск — пока дожевал, аж мышцы челюсти заныли. Ещё одна, чтоб её, традиция — раз принимал участие, займись сыроедением.

— А чего не приготовил?

— Да через глупость пострадал. Все жуют и я буду жевать… а ведь форма употребления кусочка Кракена и впрямь обычаем и законом не регламентирована! Мог хоть замариновать, мог и отложить на потом, так нет…

— Вперёд наука.

— Ой, не надо! Чтобы я добровольно поучаствовал в девяносто третьей ВМО? Нафиг! Даже с доплатой — нафиг!!!

— Не зарекайся. Да и я не о том говорил.

— Знаю-знаю. «Все побежали — и я побежал» годится для зверья из стаи или стада, но для разумного существа позорно…

— Вот и вспомни об этом в следующий раз. А равно и о том, что стая или стадо, даже из говорящих состоящее, девиантов не любит. Мимикрировать всё равно надо, просто осмысленно.

— Ох, отец… а сам-то…

— Никто не совершенен, хех!

— Каждый знает, как надо — и почти никто не делает?

— Каждый, как надо, знает, и непременно других поучает. Ладно. Дальше что было?)

Ближе к ночи празднование «великой победы» дополнили фейерверки и выступления магов иллюзий. Смотрелось впечатляюще, ярко… хотя и недолго. День завершился.

А с новым днём открылось великое торжище. Суперхарвестеры вместе с прочим флотом отплыли подальше от центра Валисагго, в область более спокойного моря с меньшим волнением, и там выстроились цепью: палуба к палубе, нос к корме, платформа за платформой. Но даже колоссальные размеры рукотворных плавучих островов, объединённых подобным образом, никак не предотвратили стеснения. Пусть в торгах одномоментно приняли участие не все семьсот или даже восемьсот тысяч людей, составлявших экипажи флота — всё равно толпа, затопившая живым наводнением объединённую цепь суперхарвестеров, не оставила на платформах вообще ни шагу свободного места.

И потом, это же торжище! По самой природе его разумные, принимающие участие в торгах, не могут оставаться спокойными. Галдёж, споры, ссоры, апелляции к богам, душевным свойствам, моральным качествам, частям тела, родственным связям и уровню интеллекта повисли в воздухе плотным давящим облаком; издалека этот великий шум создавал монотонный, могучий фон, что далеко разносился над пологими волнами, а непосредственно в толпе приходилось повышать голос просто для того, чтобы слышать себя — и кричать, чтобы услышал собеседник.

Впрочем, так звучала верхняя часть великого торжища, та, что под облаками. Настоящие, серьёзные торги шли ниже. И участвовали в них не продавцы ламинарии, торговцы рыбным филе и разносчики прохладительных напитков. Магические товары выставляли на продажу люди более сильные, менее многочисленные и в массе своей совершенно не крикливые.

Такие, как Мийол.

С пространственным коробом гномьей работы на спине он сошёл с «Хитолору» в компании Рикса, притом не на верхнюю палубу, а сразу на один из специальных боковых причалов для воздушных судов на третьей палубе «Руки Стедды». Ниртальвог и Клык сопроводили их до специального зала на той же третьей палубе, где и оставили, сперва представив распорядителю торгов — обильному телом, но малому ростом магу-специалисту с легко узнаваемыми чертами Галифрен: длинным «гнутым» носом, оттопыренными ушами и шапкой иссиня-чёрных волос.

И завертелось. Отвесив очередным, уже не первым за день гостям короткий нейтральный поклон уважения, распорядитель привычной скороговоркой просветил их насчёт принятых порядков, ткнув пальцем в полотно у себя за спиной; на нём правила торгов расписали более подробно, притом красиво стилизованным каллиграфическим почерком, из-за которого низкая речь выглядела издали почти как запись на мистическом языке. Не собираясь протестовать против вполне разумных правил, Мийол раскрыл короб и принялся демонстрировать ту часть добычи, которую предполагал сбыть (то есть едва ли треть от общего объёма вчерашнего улова: часть сырья он предпочёл приберечь для родни). Помощники распорядителя на месте производили первичную проверку и оценку товара, пара других вносила краткие записи о нём на специальные матовые пластинки, сразу же проставляя минимальную цену и ещё — правда, не всякий раз — второе число для мгновенного выкупа лота.

Механика торгов работала следующим образом: пластинки выставлялись на всеобщее обозрение на подписанных стендах (к примеру, на закреплённом за «Хитолору» значилось название судна и чуть ниже — данные трейдера: «капитан Мийол, маг-эксперт»). Покупатели без лишней спешки фланировали по торговому залу; в случае мгновенного выкупа товар обменивался на клаты или иные ценности прямо на месте, а вот если заинтересовавший товар не имел верхней стоимости или не вызывал особого интереса, покупатель мог ткнуть в пластинку с лотом и тут же озвучить свою цену. Один из помощников распорядителя тут же проставлял число на пластинке, в случае обещания «возьму по минимальной» просто подчёркивал уже написанное число, и… сделка вставала на паузу. Покупатель шёл дальше, изучая другие стенды, нередко переходя в залы аналогичного назначения на других суперхарвестерах, иногда возвращаясь, иногда исчезая уже насовсем. Мало ли — закончились активы или нашлось нечто аналогичное, но подешевле… суть в том, что клан Галифрен брал обязательство по выкупу даже никого не заинтересовавших лотов в конце дня… по минимальной цене, конечно, но и то хорошо.

Ах да, ещё момент. Наличные клаты, артефакты, зелья и прочий реальный товар шёл в ход лишь при мгновенном выкупе, во время прямой торговли. Основная масса сделок шла через клан безналично. При подведении итогов дня Мийол сдал не распроданное очередному из помощников распорядителя (выкупленное по минимальной ставке забрали Галифрен, остальную часть товара клан обязывался доставить покупателям), получив на руки некоторое количество цветных фишек различного номинала.

И уже с ними отправился на суперхарвестер Малиц, на аукцион потемнения, завершающий день торгов и организованный победителями девяносто второй Великой Морской Охоты.

(— Вот как. Ну и как тебе аукцион?

— Довольно любопытно. Пополнил семейную магическую библиотеку четырьмя неплохими изданиями, новый опыт получил. И остаток клатов после закрытия торгов. Но по тамошним меркам я оказался одним из нищебродов, поэтому самые вкусные лоты проплыли мимо.

— Что так?

— Не стал докупать фишки, хотя возможность такая имелась.

— Что ж, правильно сделал. Вы не тратить, а зарабатывать туда отправились…)

А на третий день, когда Мийол уже было решил, что хорошего понемножку и собравшийся улетать обратно к Баалирским рифам, грянуло.

— Прости, что?

— Ваше… судно записано как восемнадцатый участник Гонок Выживания, — Ниртальвог прятал взгляд, так что повторил «радостную» новость вместо него другой урождённый Галифрен. Лет сорока на вид и боги знают, сколько фактически — может, все восемьдесят. По силе — эксперт магии, а с виду — словно минут пять как закончивший жевать неочищенный лимон и очень-очень старающийся этого не показать лицом… но по ауре и так всё читалось распрекрасно. — Ставкой с вашей стороны обозначен магический орган «красного дьявола» с редким Атрибутом скрытности третьего уровня. В случае проигрыша или отказа от участия залоговая ставка изымается в пользу организатора Гонок Выживания. Хотите отказаться от участия?

— Нет, — чего Мийолу стоило сказать это ровно, только он один и знал. — Я хочу узнать про это… мероприятие поподробнее.

— Внучок расскажет, — кивок на Ниртальвога. — А мне ещё других участников от нашего клана уведомлять. Вот ваш магический маяк, уважаемый. Прощайте.

— Уважаемый, — ответно низко поклонился призыватель. Спина не переломится, а вот спрятать лицо и выражение глаз он счёл не лишним.

Распрямился Мийол только через долгий вдох — и будучи спокоен.

С виду.

— Гонки Выживания, значит. Очень… вдохновляющее название. Не так ли, ян-Галифрен?

— Ничего буквального! — воскликнул Ниртальвог, набравшийся силёнок для прямого взгляда в лицо собеседнику… но тут же снова вильнув глазами в сторону. — Это символически…

Суть финального мероприятия, завершающего Великую Морскую Охоту, заключалась в азартной игре с высокими ставками. Убегающая сторона — Охотники — на своих воздушных судах должна была доставить добычу (точнее, объявленную залоговую ставку) до «дома». В случае яхты Мийола и компании — до воздушного порта Стедды, точнее, до его внешней границы, без обязательного приземления. Нагоняющая сторона — Пираты — стартовала, давая Охотникам фору по времени. Небольшую. При этом Охотники и Пираты брали на борт составляющие резонансные пары магические маяки, т. е. за одним Охотником летел лишь один Пират. Выделывать в небесах петли тем самым не имело смысла: спасала только максимальная скорость после выбора азимута. Ну, кого-то спасала, а кого-то губила. Фигурально.

Если Охотнику удавалось добраться до «дома» раньше, чем его нагоняли — он сохранял при себе залоговую ставку, а также выигрывал приз сопоставимой ценности. Если не удавалось, Пират имел законное право ставку изъять и вдобавок пограбить жертву. Сопротивляться последняя не могла: на борту каждого Пирата имелся артефактный Удержатель, угрозой активации которого можно принудить беглеца сбросить скорость и спуститься, либо маг-удержатель, способный аккуратно опустить убегающее судно и без всяких угроз, прямой силой.

— Понятно, — резюмировал Мийол. — Когда начнётся гонка?

— По сигналу, примерно через… час?

— А если мы стартуем, не дожидаясь сигнала? Или маяк… случайно… выроним за борт?

— Не надо так делать, — Ниртальвог перестал прятать взгляд. И выражение на дне его глаз совершенно призывателю не понравилось.

«Ну да, ну да… сильный может позволить себе мухлевать. А вот последствия мухлежа для слабого — за его счёт».

— Не сделаем, — Мийол постарался улыбнуться как можно добродушнее. — Мы же вполне честные… Охотники.

«А не благородные Пираты, чтоб их скрючило».

И вот в назначенный час раздался протяжный гудок. Сходу выдав полную крейсерскую скорость — не до скрытности нынче, ой не до скрытности и полуусилий! — «Хитолору» вместе с прочими участниками Гонок Выживания рванул к Стедде. Магический маяк в его рубке замигал индикатором близости к парному маяку чуть реже. Потом ещё реже, и ещё, и ещё… аж целых полчаса форы беглецам дали, не пожалели.

А потом частота мигания начала нарастать: Пират вылетел по следу, сокращая дистанцию.

«Наверняка в преследователях — полноценный курьер», — подумал Мийол. Но промолчал. Не видел смысла высказываться об очевидном.

Конструктивно их яхта с воздушными курьерами и рядом не стояла. У тех — зализанные обводы, вынесенные на ахтерштевне «ветродуи» (примерно как у «Скользящей в облаках» Урмы и Сулигона), нет и в помине изрядно нарушающей аэродинамику рубки. Но с помощью магии эти недостатки можно компенсировать. Хотя бы частично.

И вот Мийол сидит, вливая ману в призывных Беркутов Урагана, кое-как обеспечивающих обтекаемый кокон для верхней палубы яхты и особенно для рубки… и думает, что бы ещё такого сделать ради увеличения скорости.

Ничего не придумывается.

Баланс между расходом и восполнением маны подобран оптимально: до Стедды хватит… а если не хватит, то пара зелий Силы исправят положение. Форма аэродинамических воздушных обтекателей, создаваемых призывами, вроде бы оптимизирована до максимума. Ну, из того, чего вообще можно добиться — проценты общей эффективности не в счёт, они роли не сыграют. Грудь ощутимо греется: Атрибут стягивает Природную Силу, словно невидимый насос, с максимально возможной площади… обходя стороной левитационные контуры и движители.

Изменить высоту полёта?

Вряд ли это всерьёз повлияет на что-либо. Да, чем ближе к воде, тем выше плотность воздуха и, соответственно, его сопротивление. Но и «ветродуи» в более плотной среде чуть более тяговиты. Сейчас яхта идёт примерно на тысяче и ста локтях, если верить высотомеру — и это, в сущности, оптимальный горизонт. Нащупанный эмпирически, но достаточно точно.

Добавить мощности движителям?

А вот это интересное решение. Форсаж за счёт прямого вливания маны из резерва для их накопителей, конечно, не полезен… но возможен. Как крайняя мера. На кону, конечно, стоит ценная редкость, за магический орган Призрачного Кальмара знаток, не торгуясь, выложит двести клатов, если не четверть тысячи… но лучше уж потерять залоговую ставку, чем выжечь рунные контуры «ветродуя». Того, что сверху: до крыльевых Шак просто не дотянется.

Сам Мийол дотянулся бы, спасибо столь удобному и многогранному Атрибуту. Но… у него и так есть на что потратить ману. Конечно, всегда есть вариант с зельями: устроить форсаж за счёт их приёма — и можно выгадать солидные восемь-десять процентов скорости сверх крейсерской.

Стоит? Не стоит?

— Шак!

— Учитель?

— Что там по расстоянию до нашего Пирата?

— Всё ещё медленно нагоняет.

— Насколько медленно?

— Сложно сказать точно. Погрешность великовата.

— Ну хоть примерно?

— Да не знаю я! Может, мы долетим до Стедды раньше, чем нас нагонят. А может, и нет.

— Всё зависит от того, найдутся ли у Пирата козыри для роста скорости?

— И от этого тоже.

— Кстати, — вклинился Рикс. — А у нас что с козырями, уважаемые маги?

Мийол коротко изложил свою идею.

— Говоря проще, — пояснила алурина, — при крайней нужде мы не только форсируем наши движители, опустошая накопители, но и, упившись зельями, пополним запасы из резерва.

— Ясно. А что у нас с зельями?

— Пойду проверю. И… разведу дополнительно порций пять-шесть.

— Прям вот так? Без лаборатории? А, ну да! — спохватился Воин, слегка хлопнув себя по лбу средним и безымянным пальцами. — Совсем забыл: Магические Манипуляции Субстанциями же!

— Вот-вот, — прищурилась Шак. — Уж на зелья Силы второго уровня меня одной хватит.

— Только второго?

— Разводить третий уровень стоит лишь прямо перед приёмом. И в крайнем случае. Выше уровень — ниже устойчивость… намного ниже… и выше токсичность.

— Насколько выше?

— После пяти порций зелья второго уровня самочувствие будет, как в осветление после эпичной пьянки. Несколько часов сурового похмелья. Пережить можно, но без серьёзного повода на такое никто не пойдёт. А после одной порции зелья третьего уровня…

— Ну?! Не нагнетай!

— Скажу так: помереть не помрёшь. Но примерно сутки будешь жалеть, что не помер.

— О как. Интересно, а зелье Силы четвёртого уровня существует? А пятого?

— Четвёртый уровень точно есть. Но бодяжат такое только мастера алхимии и очень вряд ли, что в чистом поле. А пятый… ну, может, и такое чудо возможно. Индивидуально подобранный состав, максимальная насыщенность раствора, предельная очистка от примесей… но после него, даже если жив останешься, всё равно придётся долго лечиться. У хорошего целителя. Мастера с вековым опытом, а лучше — двух или трёхвековым. И то не факт, что вылечит полностью.

— Чего так сурово?

— Закономерная плата за ПОЛНОЕ восстановление резерва маны у мага-мастера или — если споить Воину — за возможность, будучи вымотанным до предела Мастером Основ, некоторое время биться почти так же люто, как Мастер Земли. А то и как Мастер Небес. Короче, за вполне реальный прыжок через два-три мастерских ранга. Кстати, не будучи магом шестого уровня с пустым резервом и Воином второго мастерского ранга с критично упавшей плотностью праны я бы зелье Силы пятого уровня вылакать побоялась. Ибо от переизбытка заёмной праны порвёт.

— Забавно. В наличии такой алхимии сомневаешься, а граничные требования называешь прям очень чётко.

— Ну так экстраполяция на что? Зная требования для зелий начальных уровней, можно прикинуть, что нужно для четвёрки и пятёрки… ладно. Хватит болтать, пойду дело делать.

Рикс коротко и раздражённо вздохнул. И понимающе переглянулся с Севеладом.

Им обоим тоже, конечно, хотелось бы вложить свой вклад в победу, но… этот бой они даже принять не могли. А кто же любит ощущать своё бессилие в роли простого пассажира?

…экстраполяция роста частоты миганий маяка по-прежнему не давала ответа на вопрос, успеет ли «Хитолору» долететь до Стедды раньше, чем Пират его настигнет. Простейшая система уравнений: яхта приближается к конечной точке маршрута с такой-то скоростью, преследователь настигает её с такой-то скоростью — и оставшееся время полёта в обоих случаях примерно равно. Вот уже за кормой показалась пронзающая облачные колонны точка. Показалась — и сразу снова скрылась, когда судно-Охотник вонзилось в очередной молочно-белый поток. А потом показалась опять, став немного больше. Скрылась — и показалась, скрылась — и показалась…

— Сколько там ещё лететь до Стедды?

— Меньше часа, — откликнулась Шак. — И…

— И что?

— И похоже, что Пират форсировал движители. Нагоняет. В смысле — быстрее прежнего.

— Форсируй наши в ответ.

— Уже.

— Результат?

— Пока не определён.

— На какой срок ты рассчитала форсаж?

— На полчаса, плюс-минус.

— То есть до конца не хватит и придётся вливать ману из резерва.

— Да.

— Надеюсь, у Пирата накопители «ветродуев» не сильно более ёмкие, чем у нас.

— Если нас преследует курьер стандартной компоновки, они просто физически не смогут пополнить накопители на ходу.

— А мы сможем.

— Да. Мы сможем, учитель. Верхний на мне, если что.

— Я помню. Боковые на мне.

— Да.

Пять минут долой. Десять.

— Учитель…

— Нагоняют?

— Видимо, усилили форсаж.

— А мы?

— Тоже. Накопителей хватит минут на десять.

— Не пора вливать ману?

— Рановато.

— Смотри. Ты тут навигатор.

— Смотрю. У меня вопрос: какое расстояние считать критическим? В смысле — с какой дистанции они смогут использовать Удержатель?

— Думаю, полтораста шагов вполне безопасны. Да, вполне. Даже если у Пирата есть маг-удержатель, пусть хоть подмастерье по силе — он не приводнит нас с такого расстояния. Ритуал сработал бы, живой — нет. Не хватит сил.

— А за сто шагов?

— Тоже маловероятно. Скорее, критическое расстояние равно полусотне шагов. С него нас достанут с достаточной уверенностью.

Ещё пять минут позади.

— Пора. Рикс, подстрахуй меня.

— Я ненадолго приподниму верхний край воздушного кокона, когда ты полезешь наверх, — сказал Мийол.

— Ясно. Спасибо.

— Не трать больше трети своей маны.

— При всём желании не смогу. Накопитель не настолько ёмкий.

— Ну так повторное вливание вполне может оказаться необходимым.

— Знаю.

Минус пять минут.

— Всё, зарядила. Ух и пакость же горькая это зелье!

— Согласен, — криво ухмыльнулся Мийол. У него на губах горчил тот же состав: плата за быстрое пополнение резерва после бесконтактного вливания маны в накопители боковых «ветродуев». Хорошо иметь Атрибут со свойством связанности: можно обойтись без акробатики, из-за скорости рискованной даже при нацепленной страховке. Правда, вылезает трата части маны впустую, но это приемлемая плата за удобство…

— Сколько до Стедды? — не утерпел Рикс.

— Минут двадцать. Можно сказать, что победа за нами.

— Вряд ли, — Севелад, мрачно.

— Что?

— Пират рванул вперёд, как от пинка!

Так оно и было. Моментально набранная преследователем скорость не поддавалась никакой логике. Даже если форсировать «ветродуи» совсем уж жёстко — такой результат не получишь!

«Что делать?! Что делать?!! Дистанция меньше пятисот, и он потратит на неё меньше минуты…»

Никогда ещё Мийол не думал ТАК быстро. Но, кажется, придумал.

«А если?..»

— Шак, манёвр!

— Куда? И как?

— Куда хочешь. Хоть влево-вправо, хоть вверх-вниз. Надеюсь, что платой за сверхускорение стало падение манёвренности!

— Ясно. Беру влево-вниз.

Курьеры славны своей скоростью, а вот с манёвренностью у них и впрямь не очень. По этой части «Хитолору» делал Пирата, как хотел. И… расчёт капитана оправдался: даже всеми силами пытаясь довернуть за яхтой, преследователь всё равно промахнулся. Сильно. И пролетел вперёд, видимо, не в силах остановиться, оставляя за кормой дымный след.

— Они что, аж загорелись от усердия? — недоумённо спросил Севелад.

— Нет! — хмыкнул Мийол. — Ребята включили ракетные ускорители. Вот как они на краткое время набрали такую скорость!

— Что за ракетные ускорители?

— Фейерверки позавчера видел?

— Конечно.

— Именно ракетами их и запускают. Для целого курьера нужны ускорители побольше и помощнее, но принцип тот же самый.

— А это не жульничество?

— Формально — нет. Да и фактически… мой фокус с призывами Беркутов Урагана тоже ведь в какой-то мере жульничество. Для победы разрешены любые средства, кроме тех, что наносят прямой вред судам и команде.

(Ригар покивал, принимая аргумент. Спросил:

— И чем кончилась эта ваша гонка? Какой вышел результат?

— Неоднозначный. Когда на курьере Пирата выгорели ускорители, они ненадолго сбросили скорость и пополнили истощившиеся накопители тем же методом, что мы. А «Хитолору» заложил дугу и прилетел к воздушному порту с другого азимута. Но на минуту позже, чем преследователь.

— Формально отстали от Пирата, фактически же обошли его…

— Да. Я упирал на то, что цель гонки — не добраться до «дома», а поймать Охотника либо избежать поимки. Нас не поймали: за время полёта расстояние между яхтой и курьером так и не уменьшилось до условно критической сотни шагов ни разу. И Удержатель остался без работы.

— Логично. И?

— И залог нам соизволили оставить. Но законного приза лишили.

— Ничего удивительного.

— Ага, — скривился Мийол. — Но манеру ведения дел, свойственную Галифрен, я запомню! А при случае припомню. Но с этого момента — никаких авантюр!

— Пока не станешь подмастерьем.

Вздох.

— Ага. Пока не стану подмастерьем).