Миссия в июнь 1939 года

ЧАСТЬ XXVII

Артем выгнал из гаража «Ладу» отца и предложил жене сесть на сиденье рядом. Погода была с утра жаркая, но она надела белый брючный костюм с мокасинами, так как дело, которым ей хотелось заняться в первую очередь, требовало спокойной одежды. Удобно расположившись в легковой машине, она вопросительно посмотрела на него, давая вспомнить их вчерашний разговор. Он ничего не забыл и, подумав немного, сообщил ей следующее:

— Давай попробуем отыскать могилы твоих родителей на самом старом в этом городе — Троицком кладбище, оно совсем недалеко отсюда. Скорей всего, они захоронены именно на нем.

— Ты прав, мы же приехали из Сибири, и в близлежащих деревнях у нас нет никаких родственников.

Они быстро добрались до нужного кладбища, оставили машину на площадке и направились вглубь. Ходить пришлось долго, так как кладбище было очень старое, некоторые захоронения датировались концом XVIII века. Наконец, в самом конце, противоположном от входа, они нашли две могилы с общим памятником: с пожелтевших фотографий смотрели еще не старые мужчина и женщина, упокоившиеся в 1939 году. Нета присела и прижалась щекой к памятнику, из глаз ее покатились слезы:

— Тем, представляешь, две недели назад с ними виделась, а здесь и фотографии, и памятник такие старые, невероятно!

Артем молча стоял, не вмешиваясь в чувства жены и давая им выйти наружу, затем осторожно спросил:

— Дорогая, ты уверена, что это именно они?

— Милый, что ты, разве я не помню своих родителей?! Соболев Валерий Иванович — 1-го января 1884 г. р. и Соболева Адель Яковлевна — 15-го сентября 1885 г. р.

Он помог жене встать и тихонько обнял ее за плечо:

— Тебе придется с этим свыкнуться, такая уж сложная и иногда жестокая штука время, здесь ничего не исправить. Она достала платок и утерла слезы, текущие по щекам:

— Я все прекрасно понимаю, Тем, и все же так тяжело!

— Давай сфотографируем это место, нужно будет заказать и поставить два современных памятника из черного и белого мрамора, — он достал видеокамеру и сделал общий снимок, затем каждой фотографии в отдельности. — Давай заедем в местное Управление МГБ, начальник там мне хорошо знаком, может, удастся разузнать еще какие сведения и людей найти, которые за могилой все это время ухаживали.

Они молчали всю дорогу, пока выходили с кладбища и пока ехали до здания Уездного управления Министерства Госбезопасности СССР.

Здание располагалось все там же, и Артем быстро нашел его. Они зашли внутрь, где он предъявил дежурившему милиционеру служебное удостоверение и паспорт жены.

Изучив документы, сержант вытянулся и отдал честь:

— Здравия желаю, товарищ подполковник, здравствуйте, товарищ Соколова. Проходите — товарищ майор у себя в кабинете на втором этаже.

Через минуту они сидели в кабинете начальника управления — молодого человека примерно одного возраста с Артемом.

— Тем, ты не представляешь, как я рад тебя видеть! — майор поднял подполковника за руку, и они крепко обнялись. Взяв стул, он присел рядом, все еще не веря собственным глазам. — Давно ли ушел от нас, и уже подполковник, Герой Советского Союза и кавалер ордена Сталина — фантастика! Ай, да что я, вот невнимательный, прямое дело — холостяк, — майор встал и попросил у женщины руку, представившись. Когда она ее подала и назвала свое имя, галантно поцеловал кончики пальцев. — Скажи, Тем, кто тебе эта красавица?

— Это моя жена, Егор.

— Во всем меня обошел, что делать? — засмеялся майор.

— Я уверен, и у тебя еще будет шанс. Господь делит если и не поровну, то во всяком случае по очереди.

— Скорей бы. Знаешь, Тем, так хочется в каком-нибудь серьезном деле побывать, а то здесь так тихо.

Только майор проговорил это, видеофон подал сигнал и сообщил об открытии секретного спецканала связи.

— Ого, — удивился майор, — давно такого не было, — и посмотрел в сторону сидящей за столом женщины. Нета понимающе посмотрела на мужа и вышла в коридор. С минуту начальник управления слушал видеофон экстренной связи, затем вытянулся, немного побледнев, и отчеканил. — Есть срочно выехать в Центральное управление МГБ СССР в Москву, товарищ генерал-полковник.

Положив трубку, он удивленно и даже слегка испуганно смотрел на сидевшего за столом друга:

— Тем, представляешь, звонил министр Госбезопасности Орлов, приказывает в 24 часа сдать дела находящемуся в Шуе на отдыхе подполковнику Соколову, то есть тебе, самому выехать в столицу в распоряжение генерал-майора Холмогорова. Ты прямо как в воду глядел, ну и дела!

Артем сразу догадался, что его не просто так назначают в тихое местечко с повышением, за всем этим явно угадывалась какая-то интрига. Будучи человеком смелым и прямолинейным, он вынул персональный видеофон и набрал номер своего непосредственного начальника. Через три секунды он услышал знакомый голос:

— Тема, слушаю тебя.

— Владимир Игоревич, я нахожусь в кабинете майора Бойченкова в Шуе, только что был звонок министра. И как все это прикажете понимать?

— Ты знаешь, дорогой, — Холмогоров старался быть максимально сдержанным, — я всегда и при всех обстоятельствах был абсолютно честен с тобой. Вот и сейчас ничего от тебя не скрою, только прошу быть благоразумным. Твой отец утром звонил самому Глебу Агафоновичу и просил хотя бы временно перевести тебя в Шуйское уездное управление нашего министерства. Он мотивировал это тем, что ты только что женился и тебе какое-то время нужно пожить спокойно, рядом с женой. Второй аргумент он привел такой, что майору Бойченкову тоже уже необходимо расти, уверяет, что он первоклассный специалист. Я, в общем-то, согласен с этими доводами твоего отца и, учитывая малую вероятность серьезных операций Центрального аппарата, согласился со всем этим. Чтобы успокоить твое самолюбие, дополнительно сообщаю, что шеф дал мне слово вызвать тебя из Шуи, если что-то наметится интересное. Вот так, подполковник, давай принимай там дела, поступаешь в прямое подчинение начальника Владимирского губернского управления генерал-майора Ивченко, отпуск, как обычно, параллельно с работой. Вот еще что: будет пополнение в наших рядах, не забудь на крестины пригласить. Все, Тема, давай до связи, звони, если что потребуется, — видеофон зарегистрировал прекращение связи.

— С кем ты разговаривал, если не секрет? — поинтересовался майор. — Уж не с моим ли будущим шефом?

— С ним самым, — вдохнул и выдохнул Артем.

— И как он, в двух словах?

— Знаешь, Егор, тебе очень повезло, что ты будешь служить в Москве под его началом. Исключительно порядочный человек, но очень строгий и требовательный.

— И все же странно, ты пришел, и сразу такая перемена!

— Не переживай, дружище, лично от меня это не исходит. Лучше выполни по дружбе две мои просьбы: мне нужно узнать, при каких обстоятельствах умерли в 1939 году Соболев Валерий Иванович и Соболева Адель Яковлевна, они скончались после того, как у них пропала дочь Нета — фельдшер дроздовского участка; кто ухаживал все время за их могилами на Троицком кладбище. Очень тебе буду обязан.

Взгляд майора сделался серьезным, он закивал, соглашаясь:

— Все сделаю сегодня, дружище, а завтра с утра, когда придешь принимать дела, все тебе сообщу. Так, что еще? Приказ о переводе тебя и меня, думаю, сейчас придет по спецканалу, завтра тоже ознакомишься. Не в службу, а в дружбу, Артем, — ты наверху в большом почете, поддержи, пожалуйста, мою репутацию перед Холмогоровым, сам ведь знаешь — Егор Бойченков за спины товарищей от пуль никогда не прятался, вспомни, как шпионов вместе брали.

Артем встал, подошел к другу, и они крепко обнялись:

— Шеф обязательно позвонит и справится насчет твоих возможностей, я его знаю. Не беспокойся, я поддержу тебя.

— Спасибо, друг, а я здесь всем своим накажу (много новых пришло), чтоб с полуслова тебя понимали. До завтра.

Артем вышел в коридор, где жена терпеливо дожидалась его, сидя на кушетке. Взяв ее за руку, повел на улицу к машине:

— Представляешь, что отставной полковник отмочил? — сказал он, качая головой, немного в сердцах. — Позвонил самому министру Госбезопасности Орлову и попросил перевести меня работать сюда — в Шую, а майора Бойченкова забрать на работу в Центральный аппарат, якобы для профессионального роста. Ну, батя, придется, видимо, с тобой на сей раз жестко поговорить. Удивительно! Раньше за ним такого не водилось, соваться в чужие дела.

Жена терпеливо слушала мужа, не перебивая. Когда же он закончил, положила свою нежную хрупкую ладонь на его запястье и опустила свои длинные ресницы, вспоминая утренние слова его матери: «А что касается его работы — тут надо будет нам с мужем подумать…».

Артем совершенно точно понял это многозначительное молчание его жены, но он ко всему вновь отдал должное ее уму и такту. Он, улыбаясь, развел руками и хлопнул ими по бедрам, давая понять, что здесь уж ничего не поделаешь.

— Докладываю, дорогая. Сегодня в течение дня Егор Андреевич соберет все имеющиеся данные по твоим родителям, может, будут еще фотографии, постарается узнать, кто ухаживал эти долгие годы за их могилами. Сейчас давай съездим закажем памятники, а фото, если что, завтра довезем, хорошо? — она молча кивнула, соглашаясь с ним.

В частной организации, специализирующейся на изготовлении памятников и целых мемориалов, менеджер учтиво предложил самый дорогой вариант, представляющий целый комплекс: надгробие плюс памятники. Артему вариант понравился, и он уже хотел оплатить его предварительно, но жена остановила его, выбрав вариант поскромнее, но тоже очень качественный: «Дорогой, я очень люблю своих родителей, но все же твой выбор больше для людей, что-то совершивших и достаточно известных, а этого у моих родителей не было, поэтому давай будем более сдержанны». Он не стал спорить, понимая ее правоту, сразу оплатил заказ.

Когда они вышли на улицу, залитую солнцем, Тема уловил безмерную благодарность во взгляде, которым одарила его жена. «Видимо, «с любви к отеческим гробам» и должна начинаться настоящая семейная жизнь? Да, как гениален был Пушкин!» — подумал он, глядя на нее.

Сидя в машине, Артем терпеливо ждал, когда Нета определится со своими желаниями, у них была уйма времени, и он сейчас хотел только одного — выполнить любой ее запрос. Она поняла и оценила эту его выдержку, но долго ждать себя не заставила:

— Дорогой, как ты смотришь на то, если мы посетим с тобой место, где ты впервые обнял меня и затем спас мне жизнь? Поищем тот холмик, под которым я лежала столько лет, положим еще цветов на могилу твоего деда.

— Прекрасная идея, давай отправимся туда. Только холмика мы никакого там не найдем, ведь реальность изменилась, ты должна это сейчас правильно понимать.

— Я понимаю, и все-таки это все существует каким-то образом в моем сознании, ведь с этим я была почти сто лет.

— Пусть тебя это особо не угнетает, живи с этим спокойно и помни: никому и никогда я больше не дам тебя в обиду! — он взял в свои ладони нежные руки жены и стал их целовать.

— И ты знай, милый, никто не будет любить тебя крепче, чем я, никогда у тебя не будет преданней меня друга и спутника, буду тебе поддержкой во всех твоих делах!

Он и так знал, и чувствовал все это от жены, но сейчас, когда она вновь это ему сказала, ощутил со всей силой вновь ту теплоту, которую испытывает мужчина, видя и ощущая перед собой глубоко любящую его женщину! Чтобы не выдать своей слабости, он вышел из машины и направился к стеклопластиковым киоскам, где в одном купил две порции мороженого в одноразовом контейнере, две бутылки лимонада и несколько пирожных, положив все это сзади на пол машины. В другом купил букет алых роз — для жены и две пары гвоздик, чтобы положить на могилу деда. Взвизгнув протекторами, «Лада» понеслась по центральной улице города.

Дорога хорошо была знакома Артему, и он быстро привел машину к урочищу. Вот и храм, красующийся белыми стенами и золотыми куполами в лучах полуденного солнца. Объехав его, они остановились напротив кладбища, выйдя из машины, они углубились в него. Стояла тишина, и только стрекозы, пролетая мимо, нарушали этот полуденный покой июньского лета. Дед, как обычно, смотрел с улыбкой на положивших ему цветы и присевших рядом Артема и Нету, казалось, он прекрасно понимал, что они теперь муж и жена, и это его сполна удовлетворяло. Стоило только внуку внимательно всмотреться в глаза фронтовика, он отчетливо увидел, как тот, прикрыв глаза, одобрительно кивнул головой.

— Ты видела? — обратился он к жене. — Он дал знак, он доволен, что мы вместе и что будем жить теперь рядом.

— Конечно, видела, милый. Он, несомненно, доволен.

И как это потрясающе здорово, что он вот такой у нас есть! Они долго молча стояли, глядя на улыбающегося деда.

Солнце прошло зенит, когда двое молодых людей, взявшись за руки, шли по летнему лугу, усыпанному цветами и отдающему их ароматом. Ветра совершенно не было, и огромные кучевые облака выстраивали причудливые конструкции в голубой вышине. Несколько ястребов, невзирая на жару, охотились над лугом, высматривая мышей.

Она на мгновение закрыла глаза и левой рукой дала ему знак:

— Понимаешь, вот сейчас отчетливо вдруг вспомнила, что мы уже шли здесь, но только запах цветов почему-то кажется каким-то новым и незнакомым. Объяснить это я не могу.

Артем не стал говорить ей, что эта информация исходит от ее души — разумной субстанции, не имевшей тогда постоянной телесной оболочки, но запоминающей образы.

Она тогда еще сказала, что запахи ей недоступны.

— Ты еще много чего почувствуешь удивительного, ведь ты необычный человек! Я благодарен Господу за то, что именно такая ты у меня есть, никакой другой мне не надо.

— Спасибо тебе, Тема, за твою доброту и терпимость!

Впереди показалась просека, заросшая невысокой травой и мелким кустарником, они углубились по ней в лес. Как только они прошли метров пятьдесят, бесчисленные комары напали на них, кусая в шею и за ушами, но они продолжали двигаться вперед. Он четко помнил, сколько примерно шагов до поворота в лес, и, когда отсчет закончился, сказал жене:

— Давай заходить влево и еще минут 10-15 по орешнику, там должна быть твоя береза, у которой был холмик.

Плутать пришлось довольно долго, ведь деревья сильно изменились за такой большой отрезок времени. Наконец они нашли то, что искали: высоченная береза, в два раза выше той, которую запомнил Артем, стояла посреди небольшой поляны.

Он указал ей на место под березой:

— Вот здесь был твой холмик, под которым ты лежала почти сто лет. Видишь, его не стало, потому что все изменилось во времени, хорошо, что это никак не влияет на существующую действительность. А вот здесь я обнимал тебя обнаженную и бездыханную, смотрящую на меня огромными глазами без зрачков. Но ты и тогда была настолько нежна и прекрасна, что я сразу полюбил тебя.

— Ты знаешь, я начинаю вспоминать: ты еще просил поцеловать меня, а я не согласилась, тогда ты силой сделал это; сначала я сопротивлялась, но потом поняла, что это бессмысленно, и смирилась, тем более что мне было очень приятно!

— Все так. А у этой березы ты стояла, когда провожала меня на задание, сказав, что у меня мало времени. Я тогда всю дорогу до машины бегом бежал.

— Вот, значит, как было все, — она с удивлением присела на землю, все еще пытаясь разглядеть холмик у березы. — Ты уверен, что там, под землей, нет никакой другой Неты, которую ты любишь больше меня? — взгляд выражал ее растерянность.

Тема подошел к жене, подняв с земли, обнял ее и прижал к себе:

— Нет там под землей никакой Неты, сколько ни копай. Я уже тебе говорил, что вы обе соединились в моей душе и сердце, превратившись в одну, которая сейчас находится в моих объятиях. Пусть сомнения не терзают твою душу.

— Ты не должен обижаться на меня, мне очень трудно совместить в себе все это, но я очень постараюсь. Прошу тебя, возьми меня сейчас на руки, — он подхватил жену и не спеша понес обратно на заросшую травой дорогу.

Вот и то место, где он десять дней назад спас ее от верной смерти. Оно сильно изменилось, но все же узнать его было возможно.

— Здесь я сидела, задыхаясь, когда ты освободил меня от него, и, ты знаешь, сразу поймала себя на мысли, что знаю и люблю тебя, меня это тогда очень удивило.

А вон то дерево, у которого ты врезал ему.

— Слабо я ему тогда накостылял, надо было его вообще убить. Но о причинно-следственной связи я даже в той ситуации не забывал, — с волнением сказал Артем.

— Не думай так, дорогой, ты все правильно сделал. Я за эти дни хорошо изучила тебя — ты совершенно не жестокий человек. Знаешь, то, что здесь произошло, для меня будто как вчера, настолько ярки воспоминания, и мне становится очень тяжело. Унеси меня, пожалуйста, отсюда!

— Давай посетим ту поляну с земляникой, где ты разделась в тот день передо мной, — получив согласие, он легко понес ее через довольно редкий орешник.

На их общее удивление земляничная поляна мало чем изменилась: спелой земляники было все так же много, и трава была не очень высокой, лишь разнолесок вокруг заметно поднялся ввысь. Он опустил ее опять на то же место, где они сидели, по их исчислению, десять дней назад. Нета сняла пиджак, брюки, блузку и мокасины; как тогда, присела, поджав ноги в коленях. Он тоже разделся и сел рядом.

— Я вполне осознаю: всей моей оставшейся жизни, дарованной мне Господом, не хватит, чтоб по достоинству отблагодарить тебя, — взгляд ее при этом сделался серьезным и очень глубоким. — Скажи, что я еще должна сделать, как измениться, чтобы быть похожей на ваших девушек и женщин? После перенесенного стресса и приключений с тобой я заметно похудела, может, мне поправиться? А хочешь, я сделаю суперкороткую стрижку? Я к этому уже внутренне готова. Будь со мной предельно откровенен.

— Ты прекрасна сейчас! Если нормально себя чувствуешь, то поправляться не нужно, — он смотрел на ее прелестное тонкое бедро и узенькую полоску от трусиков на нем, восхищаясь внутри себя этой картиной. — Обстрижешься, когда будешь вынашивать нашего ребенка, чтобы тебе легче было. А сейчас ничего не меняй, я просто без ума от тебя!

Она одарила его счастливым взглядом и попросила развернуться, он сделал это и слегка прижал ее к себе, затем припал к ее нежным тонким губам…

Возвращаясь назад по залитому солнцем лугу, Нета неожиданно предложила:

— Тем, а давай построим здесь небольшой свой дом, где будем жить вместе посреди этой чудной природы и растить своих детей, я попробую родить тебе мальчика и девочку!

Он немного задумался:

— Тебе что-то не нравится в доме родителей? Скажи, я это враз с ними урегулирую.

— Как только ты мог так подумать? У тебя бесподобные родители! Но ты пойми, они уже не молоды, а у нас появятся дети, их личная жизнь встанет под сомнение, у них даже не будет места, где они могли бы уединиться! Подумай о них.

В душе Артем уже понимал неоспоримость доводов жены, но внутренний мужской эгоизм все же восставал: «Еще только жить начали, а уже напирает. Какая самостоятельная и настойчивая!» — думал он, размышляя.

И все же здравый рассудок и сильная любовь к жене взяли верх в его сомнениях: «А ты что хотел, чтобы только в рот глядела, да притворно поддакивала дело не в дело? Нет, дорогой, хочешь иметь рядом умного, самостоятельного человека, учись уважать его желания и потребности».

— Идея твоя замечательная, — подмазал он жене. — Вот только много различных преград здесь предвидится.

— Какие, например? — не унималась жена.

— Например, Дроздово не имеет статуса населенного пункта на сегодняшний день; нет отведенной земли под гражданское строительство; отсутствуют инженерные коммуникации и в первую очередь электричество, нет автоматизированного забора воды и так далее.

Жена, засмеявшись, положила голову ему на плечо:

— Да ну тебя, Тем, сквозь время на 100 лет прошел туда и назад, бабу там сумел от гибели спасти и с собой прихватить, а какие-то вопросы житейского характера для него преграда. С твоими-то наградами и погонами, с таким уровнем цивилизации государства — это все вполне решаемые задачи. Конечно, я понимаю, будут сложности, определенная нервотрепка, но в итоге представляешь: легкий морозец, в деревянном, бревенчатом доме горит свет, дымится труба. Ты приходишь с работы, а в зале накрыт стол, в углу стоит наряженная елка, изразцовая печь дышит целебным теплом, по полу ходит наш маленький сынок и тянет к тебе свои ручонки! Раздается звонок, твои родители сообщают, что хотят встретить Новый год с нами, сейчас будут. Хорошо?

— Хорошо! — согласился он, понимая, что этот мир, который она только что обрисовала, ему придется для жены и для себя обязательно создать, во что бы это не встало. — Но у меня будет одно сильное встречное условие, и ты его должна принять без всяких оговорок.

— Говори, я вся во внимании.

— Завтра же подашь заявление на работу в ГУЗ «Шуйская уездная клиническая больница» и возьмешь направление на переподготовку. Восстановлением твоего диплома я займусь.

Она встала на цыпочки и, обняв его сильную шею, принялась целовать в губы, затем прошептала на ушко:

— Тем, ты такой классный, я не перестаю восхищаться тобой! — она принялась кружиться по лугу, широко расправив руки и мелодично, задорно хохоча…

ЭПИЛОГ

Полтора года спустя.

До наступления Нового года оставались считанные часы. Артем отпустил сотрудников управления домой пораньше, чтобы они начинали праздник в своих семьях, оставив только дежурного офицера и охрану. Сев в «Волгу», он не спеша ехал по празднично убранной Шуе, любуясь высокой елкой на Центральной площади, Воскресенским собором и Спасским храмом в свете уже зажженной иллюминации. Настроение у подполковника было великолепное: утром ему позвонил министр Госбезопасности Орлов, бывший шеф — генерал Холмогоров и теперешний начальник — генерал Ивченко, все они тепло поздравляли его и справлялись о здоровье жены и сына Ванюши. Он понимал и чувствовал, что они любят и уважают его, поэтому тепло поздравил в ответ лично их и их близких. Оставалась только жена, которая работала фельдшером в Китовском отделении общей практики, и он сейчас направлялся к ней, чтобы забрать ее с работы. Проехав предпраздничный город, он через несколько минут оказался в Китове — крупном поселке, пригороде Шуи. Остановившись у здания отделения, он поднялся на второй этаж, где к его большому удивлению было еще много пациентов. Раздевшись, он спросил вышедшую из первого кабинета медицинскую сестру:

— Светочка, не позовешь ли благоверную? Вижу, у вас тут сегодня не просто.

— Не говорите, Артем Кондратьевич, — улыбнулась сестра. — Прохладно на улице, видимо, всплеск инфекций произошел, да и люди у нас в стране дисциплинированные, понимают, что завтра отделение работать не будет, хотят подлечиться. А Нета Валерьевна сейчас в этом кабинете ведет прием, доктор на учебе, а пациентов видите сколько, заведующий отделением одна не справляется, попросила ее помочь. Зайдите на минуту, пока я карты отношу в регистратуру.

Артем с любезного разрешения больных, которые все знали его, открыл дверь и зашел в кабинет. За столом, боком к нему, сидела Нета с зацепленным на шее электронным фонендоскопом; ЭВМ первичного осмотра и анализа стояла рядом на столе. Несколько секунд Тема стоял и любовался ее короткой стрижкой, которую она сделала к празднику: почти на нет стриженный затылок и виски, короткая челка открывали длинную, грациозную шею и красивые ушные раковины; правильный овал лица с прямым, слегка вздернутым носом, длинные ресницы на огромных глазах делали ее внешность потрясающе красивой. Увидев мужа, она слегка улыбнулась, понимая, зачем он пришел, но затем взгляд ее стал серьезным:

— Тем, придется тебе пока отправиться домой одному, видишь, сколько больных? Одного сейчас с осложнением будем госпитализировать. Зайди в магазин и купи все по этому списку, вынь из холодильника и разморозь говядину, разделай селедку, почисти и отвари картошки и яиц. Я завершу прием, еще посидим с девчонками полчасика. Не переживай, Петя обещал меня на служебной «Ниве» подвезти до Дроздова. Сейчас, милый, извини, неудобно, больные в коридоре сидят и помощи ждут.

Он понимающе кивнул и поставил на тумбочку масляный бисквит:

— Поздравь девчат от меня.

Всю дорогу, пока он ехал по полю до своего недавно построенного дома, он держал в сознании прекрасный образ жены, сидящей за столом в кабинете и ведущей прием: «Надо же, как быстро ассимилировалась! — подумал он. — На отлично прошла переподготовку, даже право выписывать рецепт предоставили. Заткнет за пояс любого современного фельдшера, и в отделении ее все уважают. Она умная и неленивая, на вызовы ездит по всей волости и хоть бы раз пикнула, что тяжело. А сколько уже жизней спасла?! Ко всему еще сына родила, и это, по-видимому, самое главное. Сегодня звонил родителям, хотел заехать и забрать его, но они хотят вечером сами приехать и Ванюшу привезти».

Тема подъехал к дому и загнал машину в гараж, запирать не стал на случай, если все же придется ехать за женой. Уже смеркалось. На соседних с его участком были практически достроены еще несколько домов, в двух горел свет, что говорило об уже заселившихся жильцах. Дроздово понемногу возрождалось. Он вспомнил, как был на приеме у председателя Шуйского уездного совета по вопросу приобретения там земли под застройку, как долго убеждал его, приводя свои аргументы:

— Да не забыли мы ни Бальмонтов, ни Цветаевых, ни генерала Чистякова, — улыбался председатель совета. — Артем Кондратьевич, так и скажи прямо: «Герой Советского Союза подполковник Соколов хочет иметь родовое гнездо подальше от людских глаз». Это мне понятней будет.

— Да Бог с тобой, Федор Спиридонович, — засмеялся Артем, — ты меня не так понял. Я хочу восстановить статус села, чтобы люди в дальнейшем там могли жить, а одному мне там делать нечего.

Долго спорили, приводя друг другу свои доводы, наконец, глава уезда сдался:

— Ну, хорошо, на ближайшей сессии поставлю вопрос в повестку дня, как свою инициативу. А ты приходи на сессию и выступи, тебе депутаты вряд ли откажут.

И вот теперь село восстановлено, быстро подведены инженерные коммуникации, заасфальтировали дорогу со стороны уездного центра, начали строительство такой же дороги через деревню Петрилово, храм начал действовать на постоянной основе. Тема посмотрел в сторону церкви, в ней уже теплился в окошках свет, а из трубы отопления вился дымок.

Артем набрал в подсобном помещении охапку березовых дров и зашел в дом, положив дрова у небольшой русской печки, отделанной изразцом и находящейся посреди дома. Электрокотел мог поддержать любую температуру, но хозяин любил доводить ее до нужного предела именно печным теплом, несущим здоровье и уют. Полюбовавшись на огонь, весело охвативший в подтопке дрова, герой вымыл руки и принялся за кулинарию, заказанную женой. Примерно через час около дома остановилась машина, и из нее, хлопнув дверью, кто-то вышел. Не успел наш герой опомниться, как в дом вошла жена, неся сумку и чемодан скорой помощи.

— Татьяна Георгиевна попросила меня взять, не стали бы в праздник обращаться из близлежащих деревень и сел, — сообщила она, весело глядя на вид мужа в фартуке и колпаке. Вымыв руки, переодевшись, жена отстранила мужа от стола:

— Все, дорогой, ты свое дело сделал, иди поваляйся вон на диванчике, или сходи у дома погреби, снег пошел крупными хлопьями, в общем, займись чем-нибудь для души, — надев куртку, Артем вышел во двор.

Действительно, пошел снег, и он тихо падал в отсутствие движения воздуха, создавая на душе предпраздничную новогоднюю атмосферу, русская зима была в самом разгаре. Над трубой поднимался белый дым, а в свободное от штор окно было хорошо видно Нету, хлопотавшую у праздничного стола. Все это, вместе с огнями новогодней елки, создавало на душе Темы атмосферу необычайной теплоты и радости!

«А ведь все вышло, как она мечтала: и дом, и русская печь, и дымок над трубой — потрясающая женщина!» — Артем взял пластиковую лопату и стал, не спеша убирать выпавший снег. Уже почти завершив работу, он заметил на дороге, ведущей из Шуи, свет фар от электромобиля, вскоре легковая машина остановилась напротив его дома. Кондратий Максимович вышел, открыв заднюю дверь, помог выйти Элизе Авенировне, которая взяла на руки девятимесячного Ваню. Артем воткнул в сугроб лопату и взял у нее сына, поцеловав в щеку, тот заулыбался, узнав отца. Элиза Авенировна, засмеявшись, съязвила:

— Кондратий, видел, сына снег гребет у дома! Как же его любимые оперативные мероприятия?

— Да ладно тебе, мать, — отозвался супруг, — пойдем лучше в дом, а то тебе норковую шубку снег припорошит, вымокнет, — жена уловила, что муж ее подколол, и снова весело засмеялась.

Они, отряхнув ноги, вошли внутрь дома. Нета, увидев вошедших, радостно заулыбалась и, вытерев руки о полотенце, подошла к ним. Она чмокнула сына и по-матерински произнесла, глядя на него: «Да батюськи, и ссецки на морозе разрумянились. Тем, давай раздевай его». Подойдя к свекрови, она тоже поцеловала ее в подставленную щеку, а свекру подала руку, кончики пальцев которой он поцеловал. Когда родители Артема разделись и помыли руки, Нета предложила им пройти в зал и присесть на диван, включила видеовизор, тем временем муж раздел сына и поставил его в манеж, где было много различных игрушек. Свекровь, видя, что она занята у стола, предложила:

— Неточка, милая, принеси мне тоже фартук, я помогу.

— Что Вы, Элиза Авенировна, Ваньчик и так, наверное, за эти дни Вас замотал, посидите просто, отдохните.

— Да уж, внучек, прямо скажем, неугомонный, но, знаешь, милая, с ним и интересно, он очень сообразительный, — бабушка тепло посмотрела на внука и помахала ему пальчиками, тот засмеялся, показав молочные зубки. Артем положил ему только что купленные подсвеченные кубики с рисунками животных, и сын, сев на дно манежа, моментально увлекся ими.

Что может быть приятнее для души и сердца, чем наблюдать картину: за окном мягкие хлопья снега плавно опускаются на землю; в деревянном доме тепло и уютно, в печи тихонько потрескивают дрова; отец с матерью приехали в гости к сыну, и его жена собрала великолепный новогодний стол; в манеже играет здоровый красивый ребенок! Эти мысли в данный момент, вероятно, посетили сидящих на диване Кондратия Максимовича и Элизу Авенировну, любовавшихся играющим внуком и его прекрасными родителями. Наконец, стол был накрыт, и хозяйка дома позвала мужа переодеться. Их не было минут пятнадцать, а когда они появились, родители как зачарованные смотрели на великолепную пару: он — в темно-синей парадной форме и рубашке с короткими рукавами, на которой красовались золотистые погоны с синими просветами, на груди звезда Героя и высший орден государства; она — в темно-сиреневом шелковом вечернем платье с обнаженными плечами и спиной, с вытачками для грудей и высокими разрезами по бедрам с обеих сторон, из-под платья периодически показывались чудесные ножки с ровными пальчиками в черных открытых босоножках.

«Он великолепен, но и она прекрасна! — подумала про себя с восхищением свекровь. — Я что-то сразу недооценила ее, теперь я Артема вполне понимаю, такая красота сведет с ума любого», — так думала она и, не удержавшись, сделала снохе комплимент, когда та присела рядом на стул:

— То, что у тебя, Неточка, очень красивые ноги и ты не стесняешься их обнажать, мы к этому с мужем привыкли, а вот твоя короткая стрижка — она просто сногсшибательна!

— Теме очень понравилась. Значит, и вам?

— И нам, милая, и нам, правда, Кондратий?

— Все так, дорогая, Нета с этой стрижкой даже красивей, чем с длинными волосами, очень мила и нежна!

Артем, слыша эти дифирамбы в адрес жены, выдержанно не вмешивался, ему очень хотелось, чтобы они сказали этого ей как можно больше, чтобы она чувствовала, как они любят и ценят ее. Он видел, его жена была польщена.

В это время по видеовизору на Общесоюзном канале стали демонстрировать мюзикл «31-е июня», поставленный в середине 70-х годов прошлого века, картина увлекала, и все с удовольствием смотрели ее, мимоходом спокойно беседуя. Иногда Артем вставал и брал на руки сына, который на некоторое время становился главным героем тихого вечера. В 23:50 на экране появилась заставка: «Поздравление советскому народу Председателя Верховного Совета СССР Доброхотова Евстафия Григорьевича». Артем притушил диммером люстру в зале, и вся семья Соколовых с вниманием смотрела и слушала главу государства, который поздравлял народ огромной страны и говорил о ее достижениях. Кондратий Максимович тихонько шепнул сыну:

— Ты ведь был у него в кабинете, он изменился?

— Да нет, — успокоил Артем, — все такой же.

— Это хорошо! Дай Бог ему крепкого здоровья. Когда ведь Григорий Васильевич Романов умер, мы все сильно переживали за страну и строй, не получилось бы, как во втором измерении! Знаешь, с чем там Сережа Русичев столкнулся?

— Конечно, знаю, но ты не переживай, с этим лидером такое нам не грозит, он очень сильный и правильный руководитель. Пока он с нами — Советский Союз будет только усиливаться.

Начался бой курантов на Спасской башне Кремля, наступал новый, 2041-й, год. Нета зажгла свечи, а Артем открыл бутылку «Советского» шампанского, разлив его по бокалам. Поздравив друг друга, они осушили бокалы и обменялись теплыми поцелуями, особенно много их досталось маленькому и любимому всеми Ванюше!

г. Шуя, 29 октября 2020 г., 14:52