Мисс Эндерсон и её странности

Глава 2.

— Кейден Гилсон. — Этот суровый тон значил: никакие «но» не принимаются. — Зайди, пожалуйста, ко мне. И как можно быстрее. Интересное дело намечается.

Дела в Управлении общественной безопасности по Леберлингу и его округам намечались ежедневно. Но интересные — лишь по праздникам. Кей отложил отчёт, который обещал сдать к завтрашнему утру. И сдал бы, Кей привык обещаниями не разбрасываться, а те, что всё-таки давал, со всей тщательностью выполнял. Но, если начальство попросило подойти, даже позвонило ради этого, значит, отчёту придётся подождать.

Нынешнее начальство в лице Вогана Спрейка будто бы в насмешку выделило Кею кабинет в противоположном конце от собственного. Для того чтобы попасть в кабинет Вогана Спрейка, Кею пришлось пройти через всё здание Управления, поздороваться с десятками тремя сотрудников, оставить позади с двадцать коридоров.

Собственный кабинет Кей покинул в районе обеда. И всё-таки, что удивительно, ещё даже стемнеть не успело, а он уже прибыл в кабинет его личного главнокомандующего.

Уверенный стук в дверь, и по ту сторону прозвучало:

— Заходи, Кейден. — Кей потянул ручку на себя, и тогда Воган Спрейк продолжил: — Зачем ты каждый раз стучишься? Ведь и так знаешь, что я рад видеть твоё серьёзное лицо даже без предупреждения.

— На случай, если вы заняты, — ответил Кей, закрывая за собой дверь.

— И снова мимо, — Воган качнул головой. — Все мои занятия можно легко спихнуть на тебя. Так что мне будет лишь на руку, если ты заглянешь ко мне в моменты моей особенной занятости.

В прошлом году Воган Спрейк отметил сорокапятилетие, но его боевому духу, пожалуй, могли бы позавидовать даже двадцатилетние юнцы. Несмотря на работу, из-за которой часто приходилось допоздна сидеть в кабинете, разбирая бумаги, или, того хуже, до поздней ночи мотаться по местам происшествий или встречам со свидетелями, Воган с раннего утра был на ногах. Вместе с женой и двумя детьми они обитали на самой окраине Леберлинга, у леса, так что каждое утро Вогана Спрейка начиналось с пробежки и физических упражнений на свежем воздухе. Он прибывал в Управление первым, когда «ночной» охранник ещё даже не успел смениться «дневным». Пока преобладающее большинство сотрудников выползало из тёплых кроватей, брело до Управления и заливалось бодрящими напитками, Воган вовсю трудился. И иногда раздражал своим бесконечным запасом сил.

— Про какое дело вы говорили? — спросил Кей, занимая кресло, предназначенное для посетителей.

Кабинет Воган Спрейк обставил под стать себе. В нём не имелось ничего лишнего — того, что могло бы замедлить его непрерывное движение. В вековом дубовом шкафу — только несколько тщательно рассортированных папок с текущими делами, материалы по закрытым делам Воган Спрейк предпочитал держать в архиве. Подоконник совершенно пустой, ещё и выходит на пустырь, половину года припорошенный снегом и ничем не примечательный. На большом столе — стопка бумаг, два остро подточенных карандаша и графин с кристально-чистой водой. Единственное украшение стены — массивные старинные часы с маятником.

Кресло самого Вогана Спрейка было точь-в-точь таким, чтобы оставаться на безопасном расстоянии от посетителя (мало ли, кто и с какими приходит намерениями), но всё-таки видеть глаза собеседника.

Вот и сейчас, прежде чем заговорить, Воган сначала словил взгляд подчиненного. А глаза у начальника были тёмными, цепкими.

— На прошлой неделе, помнится мне, ты жаловался, что засиделись в Леберлинге и хотел бы немного развеяться, — Воган Спрейк чуть улыбнулся. — Что ж, я спешу тебя поздравить — мироздание услышало твои мольбы. Недалеко от нас есть один прекрасный, хоть и весьма скромный по своим масштабам городок — Плуинг. Слышал, быть может, о таком? Так вот, прежде чем я позвонил тебе, констебль этого города позвонил мне. Рассказал, что у них произошло преступление, в котором не распутаться, не привлекая к расследованию следователя по магическим делам.

Кей познакомился с Воганом Спрейком… семь, получается, лет назад. В те времена, когда Кей ещё был девятнадцатилетним юношей, делающим первые шаги в искусстве криминальных расследований. А Воган Спрейк уже заведовал Отделом по расследованию происшествий, связанных с применением магии. Кей тогда был студентом второго года юридического факультета Королевского университета Леберлинга. Первые полтора года сам Кей и его однокурсники изучали своды законов (точнее даже будет сказать, учили наизусть), принципы следственного и судебного процесса и даже психологию преступников. А потом пришло время постигать основы практики (бесконечный поток теоретических лекций никто при этом, конечно же, не отменил). Тогда жизнь их и свела.

— Какое именно преступление произошло в Леберлинге? — спросил Кей.

Университет предлагал несколько специализаций — сначала практики, а после и выпускной работы. Организовывал даже целый конкурс, чтобы лучшие студенты получили лучшие места, а отстающие распределились между оставшимися предложениями.

Заниматься магическими делами хотели многие. Это было престижно. И это было куда интереснее, чем, например, расследовать межличностные взаимоотношения (жалобы на клевету или драки, самое скучное) или кражи (уже веселее, но в большинстве своем — весьма однообразно). Желание заниматься магическими делами изъявила примерно половина однокурсников Кея. Но конкурс прошли только трое, и он в том числе. Кей привык думать, что предпочтение его персоне отдали именно благодаря успехам в учёбе и подходящим личностным характеристикам. Но, вполне может статься, некий вклад внесла его фамилия, весьма важная для Леберлинга.

— Начало классическое, — ответил Воган равнодушно. — Таинственный господин на дорогом автомобиле приезжает в маленький городок, чтобы отдохнуть от шума и суеты. Останавливается в единственном на всю округу гостевом доме, который в такую непогоду, само собой, по большей части пустует. Оплачивает ночь… А следующим утром хозяйка гостевого дома замечает распахнутое настежь окно как раз у той комнаты, куда она заселила своего нового постояльца. И выясняет, что до утра её дорогой гость не дожил.

— И что конкретно смутило господина констебля? Жестокое обращение с теплом, которое, подозреваю, дорого обходится жителям этого Плуинга?

Воган Спрейк позволил себе слабую улыбку.

— Скорее, магические приспособления, которых в комнате обнаружилось даже с излишком. И одно из них — прямиком на подоконнике, обдуваемое холодными ветрами… — Несколько мгновений Воган Спрейк помолчал, потом перевёл взгляд за спину Кея, на часы. — Завтра ровно в шесть тебя заберёт Джер, прямиком из дома, не придётся даже в Управление тащиться. Подкинет, куда надо, а там посмотришь, как пойдёт. Погуляешь по месту преступления, поговоришь с очевидцами. Надеюсь, задание понятно?

Последний вопрос, озвученный Воганом Спрейком, значил примерно следующее: свои возражения, уважаемый Кейден, оставьте при себе. За семь лет совместной работы Кей научился различать даже такие слабые намёки. И разучился им противостоять.

…Завтрашнее утро, шесть до полудня.

Жизнь в крупном городе не играла дисциплине на пользу. Бесперебойно доступное освещение так и манило посидеть подольше, откладывая сон на всё более поздний срок. И в итоге завело его в такую тёмную и непроглядную чащу, что спать Кей лёг уже к середине ночи.

А проснулся от звука клаксонов. Подействовало куда лучше любого будильника. За одно-единственное мгновение Кей успел подскочить с кровати, порадоваться собранному с вечера чемодану и проклясть Джера, который наверняка разбудил всех соседей.

Два с половиной года назад, после окончания университета, Кей покинул родительский дом, чтобы наконец обзавестись собственным жилищем. Примерно тогда же и выяснилось, что следователям (даже тем, которые работают с магическими делами) платят до смешного мало. Или что жильё в Леберлинге стоит неоправданно дорого. Или оба варианта сразу.

Всё, на что хватило Кея — снять крошечную комнатушку в одном из бесконечных многоквартирных домов. В неё с трудом вместились узкая кровать и стол, больше похожий на табуретку. Впрочем, большее Кею вряд ли требовалось. Все равно основная часть его бодрой жизни проходила в стенах Управления.

Впрочем, было у этой комнатушки и одно весомое преимущество, а именно — дешёвость. Так что месяц от месяца Кей откладывал на сберегательный счёт кое-какие средства, надеясь, что однажды у него появится собственная обитель, и не комнатушка, а что покрупнее.

Собирался Кей быстро. Так что Джеру даже не пришлось гудеть во второй раз. Несколько взмахов руки в умывальне, натягивание лишённой пафоса одежды. Иной раз Кею говорили, что никакие умывания, расчесывания и приглаживания ему не нужны вовсе — мол, он хорош и без них. Льстили, конечно…

До рассвета оставалась ещё уйма времени. И всё-таки поездка выдалась на удивление умиротворенной. Не осталось даже намека на снегопад, который одолевал Глейменс всю предыдущую неделю. Дорога была ровная и, что ещё более удивительно, ничуть не скользкая. Джер непрерывно о чём-то болтал, но не требовал ответных реплик. Из-под опущенных ресниц Кей наблюдал за дорогой. Иной раз приоткрытые глаза закрывались целиком и бесповоротно, и пару раз, кажется, Кей даже умудрился задремать.

Плуинг встретил очередных гостей со всей любезностью. Так и не скажешь, что в этом милом городке вообще могут произойти хоть какие-нибудь преступления.

Ряды домов со стенами цвета подрумяненных пряников. Ёлочки пушистые и аккуратные, как внутри снежных шаров, которыми накануне главного зимнего праздника полнятся прилавки моллов. В качестве достопримечательностей — горящие фонари. Парочка, кажется, штук. Но даже выключенные фонари на глаза попадались нечасто, так что жаловаться бессмысленно.

Кею нравились такие местечки. Имелся в них особый шарм. В большом городе, в этой карусели из людей, технологий и достижений, душевность часто оставалась за бортом. А здесь, в Плуинге, сами по себе распрямились нахмуренные брови, расслабились глаза, постоянно ослепленные множеством огней…

Главная дорога (единственная различимая этим утром) привела автомобиль Джера к площади, со всех сторон заставленной торговыми лавками. В некоторых из них уже горел свет, но большая часть пока пустовала. Прежде чем приняться за дело, Джер предложил позавтракать, и Кей согласился с ним взглядом, не сказав ни слова.

В единственной открытой лавкой, предложившей путником завтрак, работала равнодушная женщина лет пятидесяти. Она никаким образом не выразила интерес к гостям, хотя наверняка в первое же мгновение распознала в них чужаков. Не разразилась восторгом, но и не попыталась распотрошить, чтобы выведать все самые тёмные секреты. Зато накормила щедро и вкусно. Каша с жирным куском сливочного масла напомнила об университетских временах — там тоже подобным кормили по утрам, искренне считая, что следователь должен быть, прежде всего, сытым.

Кей запомнил лицо хозяйки. Очень часто оказывается, что такие тихие и молчаливые знают больше прочих. Когда молчишь, больше времени появляется смотреть по сторонам и подмечать всякие важные детали. Надо будет поговорить с ней, но позже, на первой очереди — гостевой дом.

Работа Джера на данной стадии заключалась в том, чтобы сидеть и ждать. Если к вечеру Кею не удастся раскопать что-нибудь настолько очевидное, что завершит расследование в этот же день, Джер вернётся в Леберлинг — загадок там хватает, а вот хорошие следователи встречаются куда реже. Так что Кей покинул лавку-трапезную прежде временного напарника, позволив тому насладиться завтраком сполна.

Гостевой дом попался им с Джером по дороге. Распознать его оказалось достаточно легко: ни одно другое здание Плуинга не могло похвастаться такой продолговатостью, как это. С десяток окон на каждом этаже теснили друг друга. И хоть бы одно подмигнуло тёплым жёлтым светом… Но нет. Они сохраняли удивительное равнодушие.

Кей шёл вдоль дороги сквозь полумрак, петляя между домов. Наверняка ведь есть тропинки, которые позволили бы сократить путь раза в три. Как жаль, что на глаза не попался ни один местный житель, что мог бы эти пути показать. Приходилось обменивать время на возможность всё-таки дойти, а не заблудиться. И вот гостевой дом появился прямо перед глазами. Всё такой же недружелюбный.

Входная дверь очень уж напоминала вход в парадную того дома, где жил сейчас сам Кей. Навеяла приятные воспоминания. Кей высвободил руку из кармана, чувствуя, как морозный воздух пощипывает его за ладони. Вздохнул отчего-то слишком тяжело — с губ слетело облачко пара. И, наконец, постучал по дверному полотну медным кольцом. Ещё раз. И ещё. Открыли ему лишь тогда, когда пальцы уже начали замерзать.

Во все глаза смотрела на него пожилая женщина. И взгляд её выражал гостеприимство даже в меньшей степени, чем гостевой дом.

— Здравствуйте, — Кей слегка поклонился. — Меня зовут Кейден Гилсон. Я представляю Управление общественной безопасности по Леберлингу, отдел по расследованию происшествий, связанных с применением магии. К нам поступила заявка в связи с преступлением, произошедшим у вас не далее, чем предыдущей ночью. В связи с этим, я хотел бы задать вам несколько вопросов. Как я могу к вам обращаться?

— Зена меня зовут, миссис Атчесон, — пробормотала женщина. Поплотнее захлопнула полы удлиненного вязаного кардигана и заметила: — Но я вам ничего не заявляла. Ищите констебля, Джонти, и задавайте все вопросы ему.

Она потянулась к двери, желая захлопнуть её раз — и, скорее всего, уже навсегда. Но Кей злой умысел опередил. И запрыгнул внутрь гостевого дома прежде, чем его прищемили дверью.

Внутри не обнаружилось ничего интересного. Самым массивным предметом интерьера оказалась деревянная стойка, гладкая с лицевой стороны, но заполненная полочками изнутри. Стены отдавали какой-то нездоровой голубизной, и даже гербарии, придавленные стеклом и окаймленные чёрными рамками, не вносили в помещение чуть больше света.

Пока Зена отходила от наглости гостя, Кей вынул из кармана круглые часы на толстой цепочке и заметил:

— Миссис Атчесон, насколько мне известно, Управление общественной безопасности по Плуингу открывается только через час. И вряд ли я кого-либо в нём застану, если отправлюсь туда прямо сейчас. — Это только следователей из Леберлинга поднимают посреди ночи и отправляют на подвиги. — Не будем терять время даром. Я осмотрю место преступления, составлю собственное мнение и уже потом сравню его с мнением вашего констебля.

Он указал на небольшой золотой значок, приколотый к жилету. Даже пальто пришлось ради этого распахнуть, хотя внутри гостевого дома оказалось не слишком теплее, чем снаружи, и пар всё ещё вылетал изо рта при каждом слове. Значок, на котором была изображена изогнутая в прыжке дикая кошка и шестнадцатиконечная звезда, говорил о том, что Кей может осмотреть всё, что ему только пожелается.

— Пройдёмте, мистер Гилсон, — всё-таки расщедрилась Зена. — Только хочу вас предупредить, все те магические штуки Джонти забрал к себе в Управление. Я не хотела, чтобы они оставались в моем гостевом доме. Мало ли.

— Я не предполагал, что вы могли оставить их себе, — заметил Кей. И вздохнул еле слышно.

Он предполагал. Или, точнее будет сказать, надеялся.

В комнате, не так давно принадлежавшей невезучему гостю, тоже не обнаружилось ничего примечательного: ни багровых брызг на стенах, ни следов от магической дуэли, ни даже потрепанного носового платка. Даже окно уже закрыли. Не то чтобы это, конечно, помогло… Но хотя бы успокоило душу хозяйки.

Кей приблизился к окну — то есть, туда, где незадолго до гибели стоял пострадавший. Благо, постепенно светало, и пейзажи Плуинга вырисовывались всё чётче. Окно комнаты выходило на дорогу, по которой только что шёл он сам. Но позволяла увидеть куда больше: клочок торговой площади, например.

Итак. Пострадавшему не спалось. Он поднялся с кровати и решил подышать свежим воздухом. Чтобы дышалось вдохновеннее, вокруг себя он раскидал магические приспособления, до знакомства с которыми осталось не так уж много времени.

И вот стоит он, наслаждается воздухом, не запыленным выхлопами заводов и автомобилей.

И тут происходит нечто. Что именно?

— Миссис Атчесон, — Кей отвернулся от окна и взглянул на хозяйку гостевого дома. Оказалось, Зена всё это время беспрестанно следила за ним. — Что вы можете сказать по поводу этого постояльца? Каким он показался вам при знакомстве?

— Наглым и невоспитанным, — ответила она уверенно. И позволила себе легкую улыбку: — Не то что вы. Хотя, как и вы, он ворвался в мой дом без приглашения. Но имя спрашивать не стал — бабушка, бабушка. Заладил… Тоже мне, внучок… Городской, видно сразу. Свой транспорт и замашки… Заплатил мне за одну комнату столько, сколько я бы у кого другого за целый дом попросила.

Зена хмыкнула по-девичьи, не испытывая угрызений совести.

— Я понял вас, — Кей кивнул. — Что вы скажете по поводу случившегося? Какие чувства вы испытали, когда обо всем узнали?

— Хорошие вы вопросы задаете, мистер Гилсон, — заметила Зена, покачала головой. — Но я хорошо отвечать не умею. Жалко, конечно, что помер. Так бы ещё за одну ночь мог заплатить мне столько же.

Управление общественной безопасности по Плуингу, видимо, отдавая дань традициям, расположилось попробуй разбери где, на самой окраине. Причём ещё и на той, что расположилась на противоположном конце от гостевого дома. Следовало, быть может, сначала дойти до Джера и его чудо-автомобиля. Но, во-первых, Кей верил в собственные силы и решил попасть в Управление пешком. Во-вторых, он все равно не был уверен в том, что автомобиль к этому Управлению сможет проехать.

Хотя этим днём погода, будто насмехаясь, оказалась солнечной и весьма жизнерадостной. Едва успело посветлеть окончательно, как солнце уже принялось слепить глаза, отражаясь от тысяч кружевных ледышек.

Местный констебль встретил Кея с удивительным для этих мест радушием. Он даже не заставил Кея стучаться — поджидал его на пороге, наверняка завидел издалека. И сразу же попросил звать его не иначе, как Джонти. Но сам отказался использовать по отношению к Кею хоть какие-нибудь обращения, кроме «мистер Гилсон».

— Мистер Гилсон, я вам сейчас всё принесу. У меня здесь сейф есть, предназначенный для хранения такого всякого. Столько лет пылился в ожидании своего часа, и вот час настал…

Джонти был полной противоположностью Вогана Спрейка. Хотя не сильно превосходил его по возрасту. Полный, невысокий, взъерошенный… Весь его кабинет был завален, без сомнения, жизненно важными вещицами, что в совокупности напоминали, скорее, сборище хлама. На одном только столе было целых три деревянных подставки с карандашами, в большинстве своём сточенными. Стену увешивали календари, скопившиеся за последние лет пятнадцать. Вдоль окна шла самодельная гирлянда с бумажными звездочками, ещё не утратившими яркий жёлтый цвет.

— Приятное украшение, — заметил Кей, кивнув на окно.

— Дочурки вырезали своими руками, — Джонти расплылся в улыбке. — Можете подойти поближе, рассмотреть.

А сам суетливо покинул комнату, устремился за уликами, изъятыми с места преступления.

Кей и в самом деле подошёл к окну. Ну вот, даже вид здесь почти такой же, как в его первом и последнем пока Управлении. Лес. Вечнозелёные ветви сосен и парочка серых ворон, что выжидающе застыли на этих ветвях.

Джонти вскоре вернулся. И водрузил на стол, поверх всего, сумку. В ней явно имелось нечто ощутимое по весу, а иначе не слышно было бы этого гулкого удара.

— Сумка оттуда же, — пояснил Джонти. — Я её не разбирал. Только то, с окна, приспособление сюда положил. Вернул на место, подозреваю.

Сумка Кея не заинтересовала — таких в моллах продавалось ещё больше, чем стеклянных шаров с искусственным снегом. Кей и сам иногда брал подобную сумку на работу, если было, что в ней нести. А вот рассматривать содержимое он принялся с предвкушением.

Кей знал кое-что о магии. Родословная обязывала.

Если бы не более сговорчивый старший брат и не настойчивый характер матери, Кейден Гилсон стал бы магом. И всё-таки он отдал предпочтение не магическому дару, что достался Кею от отца, а призванию, унаследованному от матери. А от дара старательно отмахивался.

Ничего особо изощренного среди приспособлений не обнаружилось. Классический набор джентльмена, как сказал бы отец. Два трансформатора: один преобразует магическую субстанцию в воду, другой — в огонь. Один усилитель, в качестве дополнительной детали. Ну и, в довершение всего, нацеливатель. Его маги в принципе всегда таскают с собой, используя как отдельно, так и в совокупности с другими приборами.

— Вы узнали эти приспособления. Почему? Прежде вам приходилось с ними сталкиваться? — спросил Гетбер, крутя нацеливатель в руках. Этим приспособлением пользовались даже те маги, которые только начинали свой путь на этом поприще и ещё не использовали сложные заклинания. Магия слишком хаотична, увы. И без строгих рамок работать она не будет.

— Сталкиваться — нет, уберегло, подозреваю. Но наблюдать иногда приходится. У нас здесь одна лавка есть — не знаете? Лавка странностей называется. Там сейчас правнучка одной магини, которая когда-то Плуинг прославляла. Вот там продаётся такое всякое. Если бы не эта Лавка, я бы их и не узнал. — И добавил тише: — Так что хоть какой-то толк от неё есть.

— От внучки?

Джонти слегка покраснел и поспешил объясниться:

— От Лавки странностей. Среди местных у неё редко кто что покупает, да и зачем нам такое всякое магическое? Всё больше приезжие. Приедут, а потом… а нам потом разгребай. А внучка… Ну, она неплохая девушка, приветливая. Самая нормальная, наверное, из своей семейки. Её Алеста Эндерсон зовут, если вдруг решите найти.

— Вот этот экземпляр лежал на подоконнике? — Кей чуть приподнял руку с нацеливателем.

— Он, — согласился Джонти. — Этим вот… дулом прямёхонько в открытое окно.

— Я схожу до этой Лавки. Я правильно понимаю, что она на торговой площади, в окружении других лавок? Вот и отлично. А потом вернусь к вам. Мне нужно будет узнать ещё кое-что.

Если ненадолго забыть о весьма любопытной детали под кодовой фразой «дулом в открытое окно», то, с учётом данных о Лавке странностей, можно представить себе вполне логичную ситуацию. Некий маг приезжает в Плуинг, чтобы посетить Лавку странностей (название весьма оригинальное) и обзавестись новыми приборами. Обзаводится, празднует это радостное событие.

Вот только, со слов хозяйки гостевого дома, заявился неожиданный гость поздно, когда никакие лавки уже не работают.

И ещё: среди его приспособлений нет ничего редкого настолько, чтобы напиваться вусмерть. Хотя… Он приехал сюда. На личном транспорте. И кто знает, что спрятал в багажниках.

— Что насчёт автомобиля? — спросил Кей, замерев на пороге. — У гостевого дома я его не обнаружил.

— Мы его отогнали, он здесь, — ответил Джонти поспешно. Испугался, наверное, что его обвинят в краже автомобиля подозреваемого… — Хотите взглянуть? Возле Управления стоит, с той стороны. Вот только… Мы в него временно поместили труп. Как раз зима на улице. Чтобы не… киснул. Внутри осмотр пока не проводили.

Это хорошо. Звучит как надежда распознать личность пострадавшего. В автомобиле наверняка должны быть хоть какие-нибудь документы.

Кей позволил себе чуть улыбнуться. Вот и нашлось занятие для Джера, чтобы не скучал… И не наслаждался горячими отварами на мяте и на меду, пока сам Кей перебирается через сугробы в поисках правды. Он пообещал:

— Я сейчас отправлю к вам одного человека… Специалиста и по автомобилям, и по трупам. Позвольте ему всё тщательно осмотреть.

Вообще говоря, в ближайших планах Кея были походы в гости. Следовало погулять по соседним к гостевому дому жилищам и опросить их обитателей. Кто-то наверняка что-то видел. Да и как ещё развлекать себя в маленьком тихом городке? Только и остается, что смотреть в окно.

Но путь до торговой площади явно ближе. Так почему бы не совместить приятное с полезным? Из полезного: поручение Джеру. Из приятного: отсрочка от прогулки на противоположный конец города. Поход в Лавку странностей же должен обладать обе этими характеристиками. Если её хозяйка в самом деле окажется приветливой.

Солнце смеялось. Непоседливыми лучиками бегало по снежным сугробам, наигрывая мотивы подобно пианистке, что тонкими пальцами перебирает клавиши. Впрочем, мелодию солнца слышали лишь птицы. Подпевали ей мелодичными голосами и совсем не боялись морозов.

Само собой, поручение невероятно вдохновило Джерта. Он раз двадцать напомнил, что вызвался участвовать в этом деле только как водитель и что вообще-то у него сегодня законный выходной. Но, после полусотни вздохов, всё-таки завёл двигатель и тронулся с места. Если не вернётся до темноты, значит, придётся прочесывать сугробы в поисках застрявшего автомобиля.

А сам Кей уверенной походкой направился в сторону Лавки странностей. Отыскать её оказалось не так уж просто: слишком лаконичной оказалась её вывеска на фоне других, ярких и кричащих.

«Лавка странностей». Ни графика работы, ни каких-либо ещё пояснений. Вот уж точно местечко для тех, кто знает, куда следует идти.

Звякнули колокольчики над входной дверью. Хитро. Всегда знаешь, что к тебе пришли гости, даже если стоишь к ним спиной. Надо и себе, что ли, колокольчики повесить, а-то всё чаще в последнее время манит к себе окно, заставляет неотрывно наблюдать за пейзажами…

В углу, возле прилавка, кто-то гавкнул. И Кей только сейчас разглядел существо, занимающее аккуратный коврик. Существом оказался пёс, хотя оно больше напоминало пушистую чёрную тучу. Уши его имели выемку, как у открывашек для консервных банок. Взгляд тёмных глаз внимательно наблюдал за Кеем.

Конечно, такого охранника совести не хватит не похвалить. И всё же по-собачьи Кей пока не научился разговаривать. Хотя одна из девушек, с которой Кей когда-то имел достаточно тёплые отношения, при расставании какими только ругательствами не назвала его, и «псина дворовая» было среди них самым ласковым…

— Есть здесь кто-нибудь живой?

Раздалось шуршание из-за приоткрытой двери. Так вот, значит, что охраняет этот дивный пёс. Или, точнее будет сказать, кого…

Дверь покачнулась. И из-за неё вышла та, кого Кей точно не ожидал здесь увидеть.

Узнать её не помешал даже полумрак. Это точно была она. Это были её ладони с длинными пальцами, пусть сейчас они совершали непривычное для себя действо — пытались отыскать опору.

Её белые щеки, сейчас непривычно румяные. Её четко очерченные брови…

Её зелёные глаза.

В конце концов, это были её волосы, пусть и заметно удлинившиеся с их последней встречи. Рыжие витки, что струятся вдоль шерстяного синего платья, цепляются за ресницы и кутают спину в теплый кокон.

Так почему же она смотрит на него так, будто видит впервые? Как зверёк, который чует опасность в каждом, кто без разрешения заявится на его территорию? Не спешит поздороваться и не смеется над ним одними глазами? В конце концов, почему она не объясняет, как именно оказалась здесь?

Он попытался побороть остолбенение. Приложил все усилия, чтобы произнести:

— Мне говорили, здесь я смогу отыскать мисс Эндерсон.

— Мисс Эндерсон — это я, — сказала она таким тоном, каким не говорила никогда прежде.

***

— А к вам я как могу обращаться? — спросила Алеста, улыбнувшись. Она научилась быть приветливой. Быть может, благодаря Лавке странностей, которая вынуждала её время от времени разговаривать с людьми. Или всё-таки собственной семье.

Под руку наконец попалось ухо Короля Подземельных, и Алеста ухватилась за него, как за спасительную соломинку. И всё-таки хорошо, что Король не остался сегодня дома. Может недружелюбно смотреть на неожиданного гостя вместе с Алестой.

Конечно, никакой это был не покупатель. Покупатели выглядят иначе. И ведут себя по-другому. По меньшей мере, они смотрят на товар, а не на торговца.

— Кейден Гилсон, — представился он. Протянул Алесте руку, но потом опустил. Вспомнил, что перед ним все-таки девушка, по всей видимости. — Рад нашему знакомству… Прошу, простите мне мою растерянность. Просто вы напомнили мне одну мою старую знакомую. Не берите во внимание. Я представляю Управление общественной безопасности по Леберлингу. И я хотел бы с вами поговорить. Поверьте, ваша помощь будет чрезвычайно важна для нашего общего дела.

А голос-то… Мягкий, как шарф. Так и окутывает тебя с ног до головы… До тех самых пор, видимо, пока не оплетёт тебя настолько, чтобы ты не смогла из него вырваться.

— Давайте поговорим, мистер Гилсон, — смилостивилась Алеста. Шагнула вправо, оставаясь к нему лицом, и нажала на переключатель. Загорелся свет, мгновенно окрасивший товары в яркие цвета. Всё для того, чтобы этот следователь из Леберлинга почувствовал её гостеприимство. Даже такая щедрость.

— Благодарю вас за открытость следствию, мисс Эндерсон. — Кейден чуть склонил голову, рассматривая её в новом свете. Отблески искусственных ламп серебристым жучком сверкнули в его волосах. — Как зовут вашего пса?

Вот каким оказался первый вопрос, заданный этим Кейденом. Видимо, он решил сразить всех наповал.

— Это Боб. Все зовут его Боб, — ответила Алеста. А потом зачем-то добавила, сама не ожидая от себя такой искренности: — Но я в самый первый день нашего знакомства называла его Королём Подземельных. Обращайте к нему так, как вам самому будет удобно, мистер Гилсон. Он стерпит любое прозвище.

Алеста, обойдя следователя по дуге, приблизилась к креслу, махнула на него рукой. Предложила:

— Присаживайтесь, пожалуйста. Дождитесь меня здесь.

Та коробка из подсобного помещения, на которой Алеста сидела за письмами, оказалась достаточно лёгкой. А этот следователь, понятно с первого взгляда, любит разговоры длинные и изощренные, с хождением вокруг да около. Ноги отекут перед ним стоять. Так что Алеста перенесла коробку прямиком в зал, водрузила напротив кресла. И плюхнулась на неё сверху. Коробка затрещала по швам.

— Больше у вас… нет? — мистер следователь даже дар речи потерял.

— У меня много коробок, — успокоила его Алеста. — Если вы тоже предпочитаете сидеть на них вместо стульев, могу и вам принести.

Он покачал головой. И остался сидеть в кресле. Конечно… Даже по лицу видно: аристократ. Завтрак ему готовит лучший блюдодел Леберлинга, чистое постельное бельё стелит горничная. Это ещё надо радоваться, что он позволил себе усесться в её кресло.

Король Подземельных подошёл к хозяйке, прислонился к её ногам, опустил голову на бедро. Алеста улыбнулась ему тепло, как всегда. И поняла, что Кейден тоже заметил её улыбку. Что ж, улыбка нынче ничего не стоит, так отчего бы и с мистером следователем ей не поделиться?..

— Вы наверняка слышали о том, что произошло в гостевом доме? — произнес наконец Кейден.

— Лишь слухи, — Алеста пожала плечами. — Покупателей в Плуинге меньше, чем продавцов. Так что нам не остаётся ничего иного, кроме как обсуждать последние новости.

— В таком случае, я кратко введу вас в курс дела.

Кейден рассказал ей практически всё то же самое, что Алеста услышала ещё вчера утром, от Паолы. Не больно-то много он успел выяснить за своё пребывание в Плуинге, хотя появился на торговой площади раньше Алесты.

— Ваш констебль указал на то, что приспособления, найденные в непосредственной близости от пострадавшего, вполне могли быть куплены в вашей лавке. В связи с этим у меня возник вопрос: были ли у вас покупатели в день, предшествующий той ночи? Или, быть может, за пару дней до него?

— Были, — ответила Алеста. И заметила: глаза следователя горят предвкушающим огоньком, придавая лицу ещё большую возвышенность. Такому бы в мастерские скульпторов, вдохновлять творцов своими красивыми чертами лица. А не в Лавку странностей, допытываться до обычных торговцев. — Позвольте, я покажу вам торговый журнал.

Он лежал во внутреннем отсеке стойки, по соседству с безнадёжно пустой кассой. Тяжёлый, в плотной кожаной обложке, за четыре года он заполнился лишь наполовину.

Алеста протянула журнал Кейдену раскрытым на последней странице. По левой стороне — даты, по правой — наименование покупки, количество, цена и инициалы покупателя. Почерк с сильным наклоном влево, заглавные буквы крупнее и витиеватее строчных.

Графы за сегодняшний и вчерашний день пустовали. В день перед происшествием была совершена одна покупка. И ещё две — за день до него. На лице следователя проявилось разочарование. Ну, да, Алеста и со своего угла видит — негусто… Три покупки за неделю.

— Два набора трав «Успокаивающие», — констатировал Кейден. — И одна музыкальная шкатулка.

— Со следующей недели должно стать получше, — Алеста вздохнула. — Когда жители нашего городка вспомнят, что забыли купить подарки для своих близких. Праздник всё-таки на носу.

Её гость пролистал журнал, не вчитываясь в написанное, спросил:

— Вы, конечно, не позволите мне на какое-то время одолжить ваш журнал?

— Берите, — Алеста взмахнула ладонью, будто отбивалась от падающих с неба снежных хлопьев. — Следующая неделя начнется только через два дня. До того момента вряд ли кто-то ко мне зайдёт.

Кейден кивнул. И положил журнал рядом с собой: никакой сумки при нём не оказалось. Алеста подумала: не предложить ли ему сумку со значком её лавки? Но потом поняла: это будет чрезмерная любезность с её стороны. Тем более что снегопада пока нет и не предвидится, небо синее и ясное, а это значит, что страницы размокнуть не должны.

Короля Подземельных разговор начал утомлять. Он поднялся с места, грациозно прошёл до окна и выглянул наружу. Убеждался, быть может, в хорошей погоде. Такое явление и вправду было для Плуинга редкостью.

— Мисс Эндерсон, вы владеете магией?

Вопрос оказался неожиданным. Прозвучал, как гром прямо посреди этого вот лазурного неба. Алеста нахмурилась, взглянула на Кейдена недоуменно. И он ответил ей спокойным взглядом, в глубине которого затерялось лукавство.

Серо-зелёные с вкраплением карего. Вот, какие у него глаза. Зелень преобладает, а карие островки пристроились у зрачка, несколько смягчая взгляд.

— Нет, — наконец произнесла Алеста. — К сожалению, не владею.

— Тогда откуда у вас эта лавка? — И вновь наклон головы. — Как я могу судить со своего места, вы продаёте здесь магические артефакты. Причём весьма ходовые. Думаю, это весьма проблематично: продавать то, о чём не имеешь ни малейшего представления. Значит, какие-то знания о предназначении вашего товара должны у вас быть, я прав, мисс Эндерсон?

— От прабабушки, — ответила Алеста честно. Поправила рыжую прядь, что лезла в глаза. — Её звали Бейлой Дэвис. Вряд ли вам когда-нибудь попадалось на глаза это имя: моя прабабушка не отличалась выдающимся талантом. Хотя, по моему мнению, лучше не иметь таланта, зато быть честным и добрым человеком, чем быть одаренным подлецом. Вы, само собой, правы, мистер Гилсон. Какие-то знания у меня есть. Но для того, чтобы читать книги, применять магию не обязательно. Достаточно просто выучить буквы. Более того, магические артефакты занимают в лучшем случае треть моего ассортимента. И не являются ходовым товаром.

— Вы разрешите мне посмотреть?

— Конечно, мистер Гилсон. Чувствуйте себя, как дома.

Кейден прошёл мимо неё, и Алеста уловила цитрусовые нотки в его парфюме — запах приближающегося праздника.

Алеста следила за ним цепким взглядом. Как жаль, что коробка её не имела колесика ровно посередине днища — так бы Алеста ещё и крутилась вокруг собственной оси, чтобы уж точно ничего упустить, ни единого мгновения. Как будто следователь был воришкой, который только и ждёт, пока хозяйка отвернётся, чтобы стащить особо ценный экземпляр к себе в карман.

От музыкальных шкатулок, сундучков с двойным дном и механических насекомых Кейден переместился к баночкам с засушенными травами, от трав — к украшениям, что обладают некими чудодейственными свойствами, сулят удачу, привлекают любовь. И уже затем, по нарастающей, переместился за стойку с кассой, к магическим артефактам.

Он не прав. Точнее, не совсем прав. Да, более распространенные вещи у Алесты тоже есть — постоянные покупатели часто берут их «на сдачу», на замену прежним своим артефактам, которые имеют привычку изнашиваться. Но есть и действительно редкие штучки. Не зря Алеста разыскивает их по всему Олтеру. Вот, например, ящичек, который умеет изменять погоду в определенной окружности. Вынеси его сейчас на улицу, напитай магией — и расцветут подснежники, и слетятся птицы, до невозможности радостные встрече с весной. Или самая обычная на первый взгляд флейта, что умеет с удивительной точностью считать настроение человека, неважно, мага или его приятеля, и сыграть такую мелодию, которая мгновенно вернёт душевное равновесие.

— Как я понял из записей в журнале, ваша лавка не пользуется здесь большим спросом, — заметил следователь.

Как быстро они поменялись местами! И вот уже Кейден смотрит на неё из-за стойки продавца, а Алеста заняла место самого почётного гостя из возможных, то есть, коробку.

— Ко мне приходят перед праздниками. Но если вы о магических артефактах, мистер Гилсон, то, само собой, местные в них не нуждаются. У меня есть постоянные покупатели, которые приезжают в мою лавку из соседних поселений — их и интересует товар, связанный с магией. Остальные — мимо.

— Обитатели Плуинга плохо разбираются в магии? — спросил Кейден не то с пониманием, не то с насмешкой.

— Они вовсе в ней не разбираются. Те, кто открыл в себе магию, предпочли переехать в места с более плодородной для взращивания таланта почвой. — Алеста взглянула в окно, один-единственный миг, и подумала о собственной матери, которая зарыла собственный дар в промерзшую землю Плуинга.

Не время о ней думать. Пока Кейден не интересуется родословной Алесты, можно о ней не распространяться.

Взмах ладони — и сразу несколько прядей перелетели за спину. Следователь смотрел на неё, будто ожидал что-то ещё. Ожидания его не оправдались. Еле заметно вздохнув, он вернулся на кресло и заметил неожиданно тихим голосом:

— У меня есть некоторые подозрения… Мисс Эндерсон. — Прозвучало проникновенно. Даже слишком, и не оставалось ничего, только разглядывать его глаза. — Я не просто так спрашиваю вас обо всём этом. Если речь идёт всё-таки не о несчастном случае… Значит, помимо пострадавшего существует и виновный. Где-то здесь, в непосредственной близости ко всем нам… Я понял, что поклонников магии в Плуинге нет. Быть может, здесь есть её ярые ненавистники? Тот, кто, скажем, мог увидеть мага и возненавидеть его просто за его суть? Ну и отомстить вот таким некрасивым образом.

— В таком случае, за четыре года я растеряла бы всех покупателей, — не сдержавшись, Алеста фыркнула. — А вам бы пришлось переезжать в Плуинг, расследуя новое дело каждый месяц… Хотя, скорее, вы предпочли бы просто свернуть мою лавку. И никаких проблем… Мистер Гилсон. Поверьте мне на слово: у нас здесь всегда тихо и спокойно. Иногда вплоть до скуки.

— Я ни в коем случае не утверждаю обратное. Но откуда-то ведь должен был взяться виновный, согласитесь, мисс Эндерсон?

Алеста то ли кивнула, то ли пожала плечами. Заметила:

— Я бы скорее поверила в то, что у того… несчастного был спутник, с которым они что-то не поделили.

И тут произошло чудо. А именно: зазвенели колокольчики. И пусть гостем оказалась всего лишь Паола, следователю этого знать не следовало. Алеста кивнула ей едва заметно, в глазах застыла мольба: пожалуйста, пусть он поверит, что ты — моя покупательница и что ему нужно освобождать лавку.

Поверил Кейден или нет, вопрос сложный. Но он поднялся с места сразу же. Слегка поклонился Алесте и попросил:

— Если узнаете что-то новое, обязательно сообщайте мне. — И добавил так, будто Алеста прямо сейчас бросится за увеличительным стеклом и нырнёт в сугробы в поисках улик: — До встречи, мисс Эндерсон.

Дверь за ним захлопнулась. И Алеста смогла наконец выдохнуть.

— Рассказывайте, дорогая моя. — В глазах Паолы горел предвкушающий огонь. Её настолько захватило столкновение со следователем, что она даже забыла поприветствовать Короля Подземельных. Хотя и держала в руке угощение… — О чём вас спрашивал этот перец?

— Думаю, он всех будет спрашивать об одном, — Алеста вздохнула. — Так что скоро вы услышите его вопросы, произнесенные им самим.

— Мне и в радость, — она покивала, — ведь какой приятный мальчик. Красавец… Хоть сейчас на витрину.

Что-то пошло не по плану.

Конечно, когда отправляешь на задание Кенни, глупо было надеяться на более благоприятный исход. И всё-таки — надо же этому юноше набираться опыта? Ясное дело, что он надеется прямиком до почтенных лет просидеть в конторе. И ясное дело, что мечте его сбыться не суждено.

Казалось бы, что может быть сложнее? Отыскать девицу, привезти куда следует. Всё. Не нужно даже разговаривать, рыться в пустой голове в поисках подходящего словца. Нашёл, схватил, доставил. Всё как в славные прежние времена, когда у девиц не нужно было спрашивать разрешения.

Но этот бездарь до сих пор даже не сообщил о том, что прибыл в Леберлинг.

Одно из двух. Либо Кенни с головой ушёл в развлечения — в Леберлинге они примерно те же, что и в Олтере, но всё-таки отличаются чем-то незримым. Либо потерялся на дороге, которую каждый уважающий маг Глейменса преодолевал тысячи раз за жизнь. Кенни мог.

И куда дальше? Ждать, пока объявится? Поднимать на ноги старых друзей из Леберлинга? И пускай вовлекаются в поиск его нерадивого ученика. Первым делом, конечно, следует обыскивать пабы.

Время ему — до вечера. Если не объявится по собственному желанию, расплатится за это чуть позже, когда найдётся насильно. Никакой ответственности. А ведь пора бы уже повзрослеть…

***

Количество выходных дней Алесты зависело от того, едет ли она на этой неделе в Олтер, решать вопросы лично с поставщиками или копаться в ассортименте блошиных рынков, где частенько можно обнаружить разные интересные вещицы.

Если на неделе случалась поездка в Олтер, значит, выходных у Алесты было два. Один — уехать, вдоволь погулять по неприветливым каменным улочкам и вернуться. И ещё один — рассортировать привезенный товар, написать благодарственные письма поставщикам и зазывающие — постоянным покупателям. Справедливости ради, всеми этими делами Алеста занималась в Лавке странностей, и всё-таки для посетителей она оставалась закрытой.

Если неделя проходила без поездки, Алеста обычно обходилась без выходных. Она, конечно, любила домашних, пусть и не все из них испытывали к ней ответные чувства. Однако же подолгу общаться с ними не могла — не хватало терпения. Так что Алеста сбегала в Лавку странностей день ото дня, оправдывая себя тем, что и без того делает для родных достаточно.

Выходной у Алесты случался лишь по крупным семейным праздникам, которые требовали её присутствия.

Или когда она понимала, что этим днём в Лавке странностей ловить совершенно нечего: все дела, и даже больше, сделаны, а среди посетителей не окажется даже Паолы — она в этот день отдыхает на законных основаниях. Вот как сегодня.

Этим утром Алеста проснулась рано, когда на первом этаже ещё царствовало умиротворяющие спокойствие. Спешить было некуда. Можно было посвятить крошечную частицу утра себе. Алеста зажгла лампу, создав островок света в непосредственной близости от своего лица. И достала из-под кровати тот самый том номер три. Приезд следователя перевернул с ног на голову привычный мир многих жителей Плуинга. И Алесты в том числе. Вернувшись вчера из Лавки, она так и не смогла притронуться к пособию.

Благо, сон обладает целительными свойствами. Он смягчает тревоги и придаёт неожиданные силы. Ещё вечером казалось — жизнь бессмысленна и бесполезна. Однако, стоит наступить утру, и ты поднимаешься, ты продолжаешь идти вперёд, как бы сложно ни было.

Вчерашние вопросы мистера Гилсона вынудили Алесту несколько слукавить, занизить собственные таланты.

Однако сделала это Алеста не из-за особой неприязни к следователю, а просто потому, что не привыкла раскрывать истинную свою суть перед незнакомыми людьми.

Так что, признавшись в непричастности к магии, уже на следующее утро Алеста взялась за пособие, посвященное магии.

Читалось вдохновенно и воодушевленно. Алеста давно заметила за собой эту удивительную способность: по утрам вся новая информация воспринималась куда легче, охотнее впитывалась сознанием. Быть может, потому что сон дарил очищение от суеты вчерашнего дня, освобождая место для светлого знания?

Более того, сегодняшние страницы читались вдвойне радостнее ещё по одной причине. Алеста погружалась в описание метода, позволяющего не просто преобразовывать магию в стихию — в данном случае, водную, но и придавать ей определенную форму: закристаллизовать в снежинки, обернуть паром, используя при этом не артефакты, а лишь собственную волю. Разработка этого метода принадлежала не кому иному, как Бейле Дэвис. Всё-таки прабабушка привнесла вклад в развитие не только Лавки странностей, но и магической науки.

Расслышав гулкие стуки на первом этаже, Алеста спрятала книгу обратно, под кровать. Накинула поверх ночного платья удлиненный кардиган и осторожно отворила дверь. Прежде чем оказаться в коридоре, заглянула внутрь комнаты:

— Принц, вы идёте со мной, или трусите?

Принц Краснопёрых, успокоенный присутствием хозяйки, отсыпался, как будто целый месяц трудился с раннего утра и до поздней ночи, не покладая лапок.

Заслышав голос Алесты, он встрепенулся, зевнул во всю пасть, потянул изящную спинку. И невесомо спрыгнул с кровати. Смилостивился всё-таки на прогулку. Знает, что в случае излишнего внимания со стороны младших обитателей этого дома Алеста сможет его защитить.

Источником шума оказалась, конечно же, бабушка. Проснувшись, она первым делом шла готовить завтрак на всю семью. И так было всегда, сколько Алеста себя помнит.

Бабушка разбирала посуду, сохшую на полотенцах всю ночь. Лицо её было нахмуренным. Слишком много дел и забот, о которых нужно помнить. Они погрузили бабушку в такие глубины, что та даже не заметила появление Алесты.

— Бабушка, тебе помочь?

Алеста произнесла это тихо и осторожно, чтобы не напугать. Бабушка обернулась — и нахмуренное лицо тут же стало улыбчивым, даже сияющим.

— Лесс, ты дома сегодня! Какое счастье! Помогать не нужно, сиди, отдыхай, я завтрак пока приготовлю быстренько… Разбудила я тебя своими кастрюлями?

— Я давно проснулась, — ответила Алеста.

— Конечно, — не удивилась бабушка. — Работа от темна до темна. Быстро разучит спать допоздна. А это кто у нас? Кисси? Какая честь нашему скромному дому!

Принц Краснопёрых застыл на проходе между комнатами, нервно подёргивая алым хвостом.

— Оставьте лишнюю скромность на пороге, милый мальчик. И заходите наконец внутрь. — Бабушка поманила кота пальчиком и, не очень-то спешно, но он всё же оказался в самом центре кухни. За что был вознаграждён почти сразу же, остатками от вчерашней рыбы.

Пока бабушка готовила полную кастрюлю овсяной каши и сдобряла её домашним сливочным маслом, купленным у соседки, а Алеста натирала сладкий картофель для оладий, на кухню постепенно подтягивались домашние. Чем больше их появлялось, тем суетнее становилась обстановка.

Когда на такой скромной площади собрались все девять обитателей этого дома, не считая Принца Краснопёрых, от спокойствия и гармонии не осталось даже следа. Это если выражаться ласково.

Дядя и Вивитт на громких тонах пытались достигнуть согласия и, конечно же, с каждым словом распалялись лишь больше. Спорили, между тем, они о вопросах воспитания. Дедушка, который как-никак воспитал аж двоих детей, пытался вмешаться с советами, и, переводя дыхание перед очередным раундом, молодые родители успевали выслушать пространную историю из дедушкиной молодости.

Мама заняла самый безопасный угол, наблюдала за происходящим с королевским величием и равнодушием. И до сих пор не проронила ни слова.

Как следствие, за младшими мальчиками следили бабушка на пару с обеими своими внучками. Только вот беда: бабушка одновременно с этим раскладывала свежеприготовленную кашу по глубоким тарелкам и грела масло для оладий, а потому внимание её было рассеянным.

Ивори вела серьёзные разговоры с Ройлом, а тот так старательно закатывал глаза, что они грозились через мгновение оказаться где-то в районе затылка.

А вот Алесте достался самый младшенький, Пепин, столкновений с которым Алеста предпочитала избегать. Она не имела ни малейшего представления, как нужно вести себя с маленькими детьми. И в данной истории это послужило переломным моментом. Алеста отвлеклась лишь на мгновение, чтобы взять у бабушки тарелку и переставить её на стол. Но шустрый Пепин воспользовался этим мгновением — и бросился к домашним под ноги.

Алеста наконец поняла, куда он так стремился попасть всё это время — под столом, дразня взгляд, маячил яркий алый хвост.

Никто, совсем никто из восьми собравшихся не успел вовремя остановить Пепина.

А потому Принц Краснопёрых чуть не лишился своего главного достоинства.

Почувствовав хватку цепкой мальчишеской руки, Принц Краснопёрых завопил (скорее, пожалуй, от возмущения, чем от боли). Что есть сил, дернулся. И даже успешно освободился. Запрыгнул на кухонный гарнитур, сделал тройной оборот вокруг собственной оси в миске с натертым сладким картофелем, благоразумно обогнул плиту с пугающим синим огнём и запрыгнул прямиком на шею Алесте. Обогнул её воротником, запутался в волосах когтями. И взгляд, полный ущемленной гордости, воззрился на собравшихся.

Зато рёв Пепина повествовал о безмерной обиде и разочаровании. Спор о методах воспитания тут же был оставлен, и Вивитт бросилась успокаивать своего бедного маленького сына, которого опять обидел этот злой кот.

Рёв оказался настолько пронзительным, что через него не сразу удалось различить уверенный стук по входной двери.

— Посмотрю, кого нелегкая принесла… — пробормотала бабушка. Скинула с себя фартук с таким облегчением, будто из оков высвободилась. И вполне бодрой походкой устремилась в прихожую.

Алеста с королевским воротником пошла следом, хотя и сохранила почтительное расстояние. Оправдала себя тем, что лучше Принцу Краснопёрых и его главному врагу сейчас разойтись, пока ещё чего не случилось.

— Кто по ту сторону? — спросила бабушка, ухом прислонилась к дверному полотну. Алеста различила лишь «Здравствуйте», а бабушка уже щелкнула замком.

Иногда миссис Эндерсон — хуже ребёнка, который верит в чудеса. И зачем Алеста рассказывала ей о страшном происшествии, постигшем их родной и привычный Плуинг?

Впрочем, в этот раз пронесло. Хотя, конечно, с чьей точки зрения судить.

Алеста узнала гостя по пальто на высокой стройной фигуре, ещё даже лица не разглядев. А эти идеальные черты лишь подтвердили её догадки. К Эндерсонам пожаловал сам следователь. Кейден Гилсон из Леберлинга, выбравший для визита самый подходящий, конечно же, момент.

— Здравствуйте… — вновь начал он. И был остановлен озорным бабушкиным:

— Ох, здравствуйте, здравствуйте, молодой человек. А вы к Алесте, смелюсь предположить?

И бабушка махнула рукой за спину, будто знала наверняка, что Алеста мельтешит где-то поблизости. Мистер Гилсон проследил за направлением её ладони, и они с Алестой наконец встретились взглядами.

Осталось только надеяться, что он смог различить в глазах Алесты бескрайнее сочувствие к его скромной персоне. Ведь, если до того момента Кейден понимал хотя бы что-то, после общения с Эндерсонами вовсе перестанет что-либо понимать…

Дедушка, никогда не отличавшейся особой прытью, тоже каким-то немыслимым образом оказался в прихожей. За ним гурьбой повалились дядя, Вивитт и их дети. Лишь только мама не вышла встречать неожиданного гостя, но здесь нечему и удивляться.

— С Алестой я уже говорил, — признался Кейден, весьма растерявшийся.

— Конечно, вы должны были поговорить с ней хотя бы единожды, а иначе не пришли бы к нам в гости, — бабушка покивала.

Дедушка хмыкнул в усы. Интересная реакция на предполагаемого поклонника Алесты. Дядю тоже появление мистера Гилсона неожиданно обрадовало — так и расплылась улыбка на лице. А Вивитт вдруг вся раскраснелась и принялась поправлять растрепанные волосы, на мгновение забыв о том, что в грядущем году ей исполнится тридцать пять и что она воспитывает (по крайней мере, спорит о воспитании) троих детей.

Окончательно добила Кейдена протянутая дедушкой ладонь. Он посмотрел на неё так, будто, стоит принять рукопожатие, и ему каждое утро придётся смотреть в глаза Алесте и каждое утро встречать в подобном сумасшедшем доме.

Тем не менее, ладонь мистер Гилсон всё же пожал. Собравшись с силами, чтобы перекричать толпу, наконец представился:

— Меня зовут Кейден Гилсон. Я представляю Управление общественной безопасности по Леберлингу. — Заслышав это, бабушка повернулась к Алесте и посмотрела на неё слегка раздосадовано — как так вышло, что этот юноша, моя дорогая внучка, пришёл не к тебе? — Я хотел бы задать вам несколько вопросов, которые помогут продвинуться в расследовании, но… в целом, я располагаю временем и могу подойти позднее. — Затем он перевёл взгляд на Алесту и произнес: — Здравствуйте, мисс Эндерсон. У вас сегодня необычный спутник.

Вот уж точно — спутник, разве что по орбите не движется.

— Здравствуйте, мистер Гилсон, — Алеста кивнула. — Я рада, что вам понравился мой кот.

— Вы проходите, Кейден Гилсон, и не смейте вздумать, что нас стесняете, — предложил вдруг дедушка. — Мерибет вас и завтраком накормит. Мерибет Эндерсон — моя жена. Моё имя — Малоун Эндеросон. Это мой сын — Ларк, и его жена — Вивитт. Их дети по возрастанию: Пепин, Ройл и Ивори. Видите, вы нам уже как родной.

Алесте показалось, или Кейден поёжился? Смешной он всё-таки.

— Проходите, мистер Гилсон, — дядя махнул рукой в сторону кухни, но попал почему-то вновь на Алесту.

Ещё одно пересечение взглядами, и Кейден наконец решился:

— Хорошо. Я благодарю вас за приглашение.