Миротворец

Глава 8

У Александра видимых повреждений не было видно, Мария тоже не пострадала, но губернатор лежал на песчаной дорожке, обливаясь кровью.

— Экипаж сюда, быстро! — зычным голосом прокричал император, и один из охранников сорвался с места, видимо в поисках пролетки, визжащие бабы временно притихли.

— Доктора здесь есть? — продолжил распоряжаться Александр.

От толпы отделился некий господин в пенсне, он подошел и представился:

— Петр Красницкий, лекарь второй категории, к вашим услугам.

— Посмотрите, что с Одинцовым, — приказал ему царь, а сам тем временем подошел к стрелявшему.

Тот сидел на скамейке со связанными сзади руками под бдительным присмотром двух охранников.

— Револьвер, — сказал царь одному из охранников, тот протянул ему стандартный для России Смит-и-Вессон калибра 4,2 линии (10,67 мм).

Александр переломил ствол, заглянул в барабан, потом вернул ствол на место и засунул револьвер себе в карман.

— Ты кто такой? — спросил он у задержанного.

— Леонид Бортников, — зло ответил тот, — студент.

— На кого учишься?

— На юриста.

— Хорошая смена юристов у нас подрастает, — усмехнулся Александр, — сами приговоры выносят, сами в исполнение приводят. За что хоть ты в меня стрелял-то?

— Земля и воля, — прохрипел тот, — а вас, Романовых, я всех ненавижу.

В этот момент к лежащему губернатору подкатила пролетка, запряженная двумя лошадьми. Губернатора бережно переместили на сиденье, лекарь сел рядом, а Александр спросил у него, куда повезут раненого.

— В первую городскую, — быстро ответил тот, — на Рождественскую улицу.

— Я зайду туда вечером, — ответил царь и машинально перекрестил губернатора, на всякий случай, после чего продолжил разговор с террористом, — а ты, юрист недоученный, готовься к настоящему суду, с присяжными заседателями.

Посещение юбилейной Выставки оказалось скомканным, царя с супругой отвезли обратно в гостиницу на крутом волжском берегу, уже не на трамвае, а в обычном экипаже. А вечером к нему в гости пожаловал командир корпуса жандармов Николай Игнатьевич Шебеко, генерал-лейтенант и товарищ министра внутренних дел. Марию попросили выйти в соседний покой, а эти два государственных мужа начали обсуждать государственные проблемы.

— Рад видеть вас в добром здравии, — сообщил генерал царю, — после сегодняшнего крайне прискорбного происшествия.

— С губернатором тоже должно быть все в порядке — рана сквозная и угрозы жизни не представляет… стрелок этот студент, как оказалось, такой же умелый, как и юрист. Быстро же вы добрались сюда, Николай Игнатьевич, — ответил Александр.

— Проволочный телеграф и спецпоезд — только и всего, — ответил тот, — допрос покушавшегося уже дал, кстати, свои результаты — этот Бортников оказался из той самой небезызвестной группы под водительством Ульянова, которые устраивали охоту на вас восемь… нет, уже девять лет назад.

— И он до сих пор студент? — удивился император, — или он входил в ту группу еще ребенком?

— Два раза бросал учебу и два раза восстанавливался… в Казанском университете он учится… то есть учился, надеюсь, больше ему туда на занятия ходить не придется.

— Только не надо его вешать, — поморщился Александр, — я очень прошу… пусть посидит где-нибудь в Сибири.

— Я вас прекрасно понял, государь (можно без титулов, предложил ему царь), Александр Александрович то есть…

— А я, собственно, вызвал вас немного по другому поводу, — сообщил Александр и, когда генерал кивнул, продолжил свою мысль, — надо укреплять вашу службу, вот что я подумал после сегодняшнего инцидента… сколько человек сейчас у вас в подчинении?

— Ээээ… — задумался шеф жандармерии, — с точностью до единиц я не скажу, но по всей России это примерно пятьсот офицеров и шесть тысяч нижних чинов…

— Очень мало, очень, — скорбно покачал головой царь, — даже по сравнению с полицейским департаментом. Это во-первых… а во-вторых — расскажите о структуре вашего корпуса?

— Если коротко, то это пять экспедиций, секретный архив и типография, — ответил собеседник.

— Расскажите коротко о каждом подразделении…

— Охотно… итак, первая экспедиция наблюдает за революционерами и общественными движениями, могущими создавать угрозу властям, составляет ежегодный отчет «О положении дел». Вторая экспедиция проходит по религиозному ведомству, в основном надзирает за отклонениями от официальных религий в виде сект, а также занимается преступлениями с применением технических средств.

— Это какими же? — полюбопытствовал Александр.

— В основном фальшивомонетничеством… также в в ведении этого подразделения находятся политические тюрьмы, а именно — Петропавловская и Шлиссельбургская крепости, Алексеевский равелин, Спасо-Ефимьевский монастырь и Шварцгольмский дом…

— Странное объединение обязанностей, — вслух поразмыслил царь, — где фальшивомонетчики и где секты с равелинами… но вы продолжайте, генерал.

— Третья экспедиция наблюдает за иностранцами, проживающими в России, а также за отечественными революционерами, которые находятся в эмиграции.

— Вот это правильное сочетание, — одобрил его слова Александр.

— Четвертая экспедиция у нас проходит по крестьянскому вопросу — волнения и серьезные происшествия на селе, возможные неурожаи и голод тоже по их части. И, наконец, последняя экспедиция, пятая по счету, это цензурный комитет… ваш батюшка, правда, передал эти вопросы в комитет по печати, но расформировывать эту экспедицию не стали, мы с ними творчески взаимодействуем.

— Про архив уточнять не надо, — сказал Александр, — а типография ваша чем занимается?

— Как чем… — даже растерялся генерал, — печатает внутренние инструкции и распоряжения сверху…

— В принципе структура неплохая, — вывел резюме из беседы царь, — но надо ее расширить и укрепить, чем я вам и предлагаю заняться незамедлительно…

— Выдаю вам, Николай Игнатьевич, полный карт-бланш и гарантирую содействие всех государственных служб и учреждений, сотрудничество с которыми вам понадобится…

— Я весьма польщен, — несколько растерянно отвечал генерал, — но хотелось бы узнать хотя бы в общих чертах размеры расширения моего ведомства и направления, в которых его надо укреплять.

— Записывайте, — царь положил перед Шебеко блокнот и карандаш фирмы Кох-и-Нур, — а то забудете.

Генерал послушно взял карандаш и приготовился слушать умные мысли верховного руководителя страны.

— Значит, первое, — царь встал со своего места и начал мерить шагами пространство номера, от входной двери и до окна тут добрых 20 шагов насчитывалось, — размеры корпуса… на первых порах достаточно будет простого удвоения численности, и офицерского, и унтер-офицерского состава. Отбор следует производить очень строго, в частности лиц, у которых в родне имеются так называемые революционеры, брать не следует ни в коем случае. Исключения я вам в конце продиктую.

— А может быть, сразу продиктуете? — осмелился возразить генерал, — а то забудем про это к концу разговора.

— Убедили, — улыбнулся царь, — записывайте исключения — Феликс Дзержинский, сын Эдмунда Дзержинского. Сейчас он, кажется, в Вильно учится и активно принимает участие в подпольных кружках марксистского направления. В ближайшее время его арестуют и приговорят к ссылке — тут-то и надо найти к нему подход и перевербовать, это будет полезный человек в вашей команде.

Генерал похлопал глазами, но ничего не сказал, поэтому император продолжил.

— Глеб Бокий, сын Ивана Бокия… предки у них, кстати, очень родовитые, из Литовского княжества, сейчас он учится в Горном институте в столице и тоже участвует в оппозиционных кружках, очень… очень нужный человек. Идем далее — Михаил Кедров, из Саратова, сейчас должен учиться в Московском университете на юриста. Ну и, пожалуй, добавим в этот список Вячеслава Менжинского, он тоже из поляков, как и Дзержинский, только родился не в Литве, а в Петербурге, найдете его на юридическом факультете столичного университета.

— Позвольте вопрос, государь, — оторвался от записей генерал.

— Позволяю, конечно — спрашивайте.

— А откуда, если не секрет, вы знаете про всех этих студентов? И еще сразу уже один — чем они могут быть полезны корпусу жандармов?

— Это информация от ангела, который меня спас от смертельной болезни, — сухо пояснил царь, — вдаваться в дальнейшие подробности не могу в связи с некоторыми обещаниями, которые я выдал упомянутому ангелу.

— Понятно, — протяжно вздохнул Шебеко, — продолжайте, Александр Александрович, слушаю вас очень внимательно.

— С персоналиями мы разобрались, теперь давайте про структуру, — император приостановил свое хождение взад-вперед по кабинету, сел на стул и продолжил, — давайте реформируем ваши экспедиции в управления и организуем их таким образом… первое управление, это внешняя разведка с разбивкой на такие подотделы — аналитический, легальная резидентура за границей, нелегалы и, пожалуй, служба активных мероприятий…

— Подождите, — поморщился генерал, — что такое активные мероприятия?

— Физическая ликвидация опасных элементов, — легко расшифровал понятие царь, — как за рубежами, так и внутри страны.

— Боюсь, на такую работу мы будем долго искать кандидатов…

— Не бойтесь, — усмехнулся царь, — были бы деньги, а кандидаты найдутся. Идем дальше — второе управление это контрразведка, то есть противодействие разведывательным мероприятиям других стран внутри нашей. Особое внимание тут следует обратить на вербовочные подходы к ключевым постам Империи, даже если они формально и не работают на иностранцев… нам такие агенты влияния абсолютно не нужны

— Однако, я не понял, кто будет следить за внутренними противниками власти?

— Сейчас и до этого доберемся, — пообещал ему Александр, — третье управление это контрразведка в составе армейских подразделений… в каждом полку, как минимум, необходимо учредить такие отделы из 2–3 сотрудников, которые будут следить за политическим и моральным состоянием военнослужащих, а также выявлять возможную измену, шпионаж и тому подобное. В том, что вооруженные силы это краеугольный камень безопасности страны, у вас сомнений нет?

Шебеко потряс головой, отгоняя все возможные сомнения в этой прописной истине.

— Идем дальше, — император достал гаванскую сигару из красивого резного сундучка, предложил ее генералу, а когда тот отказался, закурил и продолжил, — четвертое управление… здесь как раз и будут обретаться борцы с антигосударственными элементами… типа того, кто сегодня в меня стрелял. Пятое управление будет бороться с экономическими преступлениями — забастовки, стачки, крестьянские волнения, казнокрадство в казенных учреждениях… ну как существующая ваша четвертая экспедиция, только с некоторыми уточнениями. Шестое это транспорт, в основном железные дороги… считаю нужным выделить такой сектор в связи с особой важностью для государства. Седьмое — наружное наблюдение, сюда следует включить филеров, они же у вас сейчас в составе имеются?

— Конечно, в первой экспедиции…

— Восьмое — это связь… тоже очень важное направление, сейчас оно выступает в виде бумажной почты и проволочного телеграфа, но недалеко то время, когда эти рамки будут сильно расширены. Сотрудники восьмерки должны предотвращать попадание важных сведений, передаваемых по каналам связи, в руки враждебных элементов… кстати, пора уже заняться шифрованием, это пока непаханое поле, но скоро его запашут…

— Это все, государь?

— В общих чертах да… хотя нет — нужно бы добавить еще и девятое управление, девятку, если коротко — охрана руководителей государства.