Мир Печатей. Аристократ по обмену (СИ)

Глава 26 Побег из курятника

Калик сверлил меня взглядом. Я делал вид, что ничего не замечаю и смотрел в стену. Потом в пол. Потом в стол. И снова в стену. Бур и Дим налакались газированной яти и какой-то своей настойки, заели все это варевом из котла, кое-как накормили Калика и завалились спать. Кое-как Дим притащил из повозки пару замусоленных одеял, их кинули на пол, прямо поверх гнили и сырости, и повалились сверху. Калик остался сторожить. Меня ли, своих товарищей, или же всех разом — я не стал уточнять. Как оказалось, у них был такой порядок. Инвалид отсыпался в повозке по дороге с дела на дело. Эти двое — в Избе. Отдыхали, набирались сил и снова отправлялись на подвиги. Ловить таких, как я. И доставлять, кому следует.

Пока Дим и Бур накачивались изобретением Ноктис, я сумел вытащить пару фраз из инвалида. Мне до жути было интересно, оправданы мои подозрения по поводу баронета или нет. И я в результате оказался прав. Как выяснилось, Калик был дальним родственником дворецкого, которого отец баронета когда-то от чего-то спас. И теперь баронету и его родне был обязан Калик и вся его родня. Я честно попытался вникнуть в эту хитрую схему родового долга. Но не смог. То ли мои понятия о семье и морали были иными. То ли это был какой-то лютый бред.

Калик обиделся на моё непонимание и замолчал. И вот уже третий час молча буравил меня взглядом.

За это время я прокрутил в голове множество вариантов развития событий. От подкупа троицы до побега через дыру в полу. Но каждый новый вариант непременно упирался в какую-нибудь проблему. Начиная от каких-то дремучих убеждений моих похитителей в неотвратимости долга. И заканчивая банальной невозможностью достать сон-траву из Тайника и при этом не надышаться самому. А если бы изловчиться, да закинуть, да потихоньку свалить, пока все спать будут…

Но после получаса размышлений в этом направлении, отказался и от этой идеи. Ну, сбегу я в лес. И? Ориентирование на местности — ноль. Понимание местных звёзд — ноль. Навык управления повозкой с лошадью — ноль. Способность к выживанию — тоже ноль. Сбежать, чтобы замёрзнуть под ближайшей ёлкой? Как-то после одной неудачной попытки, во мне проснулось дикое желание жить. Поэтому я решил не дёргаться хотя бы до утра. Пока не посветлеет. Пока не приедем куда-нибудь. А там уже действовать по обстоятельствам. Будет это «куда-нибудь» поместье баронета или какой-то притон, оставалось загадкой. Как ни пытался я разговорить Калика, ничего не получилось. Также неясно осталось и то, каким образом они меня вычислили. Я вроде бы никому не сообщал, что собираюсь к Ноктис. Кроме орков. Но поверить в то, что зелёные могут меня предать, я не мог. Хотя бы из-за соображений собственной безопасности орков. Умрёт хозяин — умрёт и раб. А значит, пока они привязаны ко мне, убивать меня им точно не выгодно. А значит, это были не орки.

Как только я пришёл к такому заключению, стало чуть легче. Мысль о том, что во всём мире есть парочка персонажей, которым можно доверять, хоть немного, но грела душу.

Все оставшееся до утра время я изучал доступные мне скилы. Из-за кривой базы, занятие это было утомительное. Монотонное. И малополезное. Большинство навыков были из категории «чесать ухо левой пяткой, завязывать шнуровку на женском платье каким-то определённым узлом, читать древние манускрипты на не менее древнем языке, разгадывать созвездия в непонятной мне системе». Последний я распаковал на всякий случай. Но на этом моё везение закончилась. И за несколько часов я не подобрал ничего более-менее полезного. Вот что за люди сидят на этих кораблях, а? Неужели никому не надо развязывать связанные руки? Вскрывать замки? Интересно, а у них там вообще есть механические замки? или все на электронике и нанотехнологиях?

Я решил выведать у Герхарда всё про развитие их цивилизации. Вот только выберусь, непременно узнаю, как там космические корабли бороздят вселенские просторы! И полетаю на одном! Непременно!

— Что это ты, сударь, такой бодрый, а?

Калик заговорил неожиданно. Я уже привык к тому, что он мимикрирует под стену. А он тут вдруг решил пообщаться по душам.

— Радуюсь новому дню!

— А чего радоваться-то? — хмыкнул он. — Тому, что сир порешить тебя решил?

— Решил, решил и порешил, — мило улыбнулся я в ответ. — Ну не рыдать же мне, в самом деле.

— Странный ты, сударь. Не от мира сего!

Эх, Калик, знал бы ты, насколько прав. Не поверил бы!

Начало рассветать.

Изба заполнилась предрассветной дымкой. Я выдохнул и засмотрелся, как изо рта вверх поднимается пар. Выдохнул ещё раз. И снова засмотрелся. Калик наблюдал за мной неотрывно. Я заметил, что глаза у него покраснели от ночи без сна. Видимо, дрёма в телеге — не самый лучший отдых. Зато его напарники отсыпались каждый за троих. Судя по храпу, по крайне мере, точно. Я в очередной раз послал Калику милую улыбку. И хотел уже отвернуться.

Но что-то меня остановило.

Дымка.

Рядом с инвалидом медленно клубился дымок чуть серее, чем окружающая серость. Я прищурился. Дымок медленно поднимался вверх, по лавке, затем по туловищу к груди. Вот он уже был рядом с шеей. Это была сон-трава. Я уже такое видел парой часов ранее.

Я задержал дыхание, сообразив, что последует дальше. Калик сделал очередной вдох, не заметив ничего. Глаза-буравчики затуманились. И в следующее мгновение благополучно закрылись. Я досчитал про себя до четырёх. И вскочил.

Ноги от долгого сидения в одной позе отказывались слушаться. Одеревенели и не гнулись. Я мысленно посочувствовал Буратине. И на негнущихся ногах поковылял к выходу.

Задача оказалась непростой. Пол от предрассветной влаги промок. И на морозе тут же покрылся коркой льда. Два раза я поскальзывался. Но каким-то чудом оставался на ногах.

На третий раз мне не повезло. Уже возле выхода я почувствовал манящий запах свободы. Ускорился. Поскользнулся. И, не имея двух уравновешивателей в виде рук, запутался в скользящих ногах. Туловище по инерции занесло вперёд. И я со всего маху приложился лицом об косяк. Своим прекрасным аристократичным лицом. О гнилой, потрескавшийся косяк.

Я взвыл не столько от боли, сколько от обиды. Кто-то из собутыльников за моей спиной хрюкнул и перестал храпеть. Я вскочил и, не дожидаясь, пока пивуны проснутся или Калик оклемается от травы, рванул на выход.

Не до конца соображая, куда лучше двинуть, я рванул по накатанной колее. Угонять повозку со связанными руками я не стал. Тратить время на поиски ножа или чего-то подобного — тоже. Поэтому просто рванул со всех ног куда подальше. А уже от этого подальше собирался свернуть в лес. И оттуда уже, закопавшись под какую-нибудь надёжную ёлку, решить куда бежать.

Но пробираться по колее от одной единственной повозки, которую уже наполовину замело, было не просто. С завязанными руками, в плаще, то и дело путающимся в ногах. Я бежал, дышал и матерился. На своём родном, великом и могучем.

Конское ржание за спиной заставило меня сначала замереть. А потом кинуться прочь с дороги. Я готов был уходить лесами, полями, хоть огородами. Но не учёл одного. Снег в лесу и снег на дорожке в парке — две разных истории. И если в парке Ноктис мне казалось, что тяжело пройти. То тут путь оказался намертво закрыт снежной стеной. Едва отскочив в сторону, я тут же провалился по колено. И попытавшись сделать пару шагов, бросил эту идею. Снег засыпался в сапоги, снег падал с веток за шиворот. Этот проклятый снег отрезал путь к спасению.

— Ну что, мой лорд, может быть, покатаемся?

Я не поверил ушам, когда услышал этот голос. Резко обернулся и моргнул. В повозке похитителей, в предрассветной дымке и серости, среди корявых ёлок выделялся изящный силуэт.

— Ты пришла меня убить?

В сумерках блеснули синевой два глаза. И я, кажется, перестал дышать в этот миг.

Раздался женский смех.

— Это я всегда успею сделать. Но сначала нужно уладить незаконченные дела. Запрыгивай.

Витория Цац сейчас выглядела так же, как и в нашу первую встречу. Вся в чёрном, с полумаской, скрывающей половину лица. Я точно помнил, что лицо это прекрасно. Но никак не мог его вспомнить. Как ни пытался.

Я понял, что бежать бесполезно. Так же, как и сопротивляться. Это с теми горе-похитителями я мог бы потягаться. Наверное. Если бы руки были свободны. И вообще. А тут… Оставалось только уповать на свою важность и значимость.

Витория подвинулась и похлопала по скамейке рядом с собой. Наверняка это место у извозчика как-то называется. Но я никогда не задавался целью изучить устройство кареты. Ну или повозки. Так же, как и ни разу в жизни не пробовал забраться куда-то со связанными руками. И сейчас это стало первоочередной проблемой.

— Ну что там у тебя? — услышал я сверху.

Я молча повернулся к девушке спиной и показал связанные руки.

— И? Ты что, выпутаться из узла не можешь?

Я прямо слышал, как теряю в рейтинге окружающих парней. Но что поделать. Уж какой есть! Зато Печати клепать могу!

Последнее я сказал вслух.

— А я могу спасать таких вот горе-печатников, — вернула мне раунд Витория. Я усмехнулся. И тут же напрягся, когда почувствовал холодное лезвие у запястья.

Вжух.

И я стал свободен.

— Премного благодарен, — я отвесил Витории поклон и кое-как взобрался на телегу.

Та ничего не ответила. Дёрнула поводья и телега покатила вперёд.

Мы ехали молча.

Я не знал, как начать разговор с красивой девушкой. А Витория, наверное, вообще считала меня чем-то вроде предмета интерьера. Уж не знаю, что там с ней делал Аарон. И с ней ли он имел дела. Или же её просто послали исполнить волю главных. Мне было и интересно, и в то же время опасно что-то выяснять. Поэтому я молчал.

Витория заговорила, уже когда мы выехали из леса на большую дорогу, снова к полям.

— Что же ты так попался, а?

— Я честно пытался прикинуться деревней, — признался я.

— И что же тебя выдало?

— Вольга.

Повисла пауза. Витория надолго замолчала. Впереди уже показались очертания Вейсбурга, когда она снова заговорила:

— Что тебя дёрнуло вспомнить про Вольгу?

— Соврал, что покорить её хочу, — честно ответил я.

— Да ты что! — присвистнула Витория. — А что же они?

— Что-что, не поверили. И напомнили мне историю про малышку.

Как ни старался я выглядеть равнодушным, по голосу было легко разгадать моё отвращение.

— Ты про эту сказочку для наивных дурачков? — рассмеялась Витория.

Я растерялся.

— Ну… Эти вроде как были искренни. И Эмили мне лично жаль! Бедная девушка, — я решил сразу обозначить свою позицию.

— Девушка, — фыркнула Витория. — Бедной девушкой была Вольга, которую мать продала Гильдии за бордель. Бедняжка-Эмилия — рыжая шлюха, которую за деньги переимела половина Вейсбурга. А ещё половина затем бесплатно. Когда пришёл час расплаты, рыдала и валялась в ногах. А после сочинила эту душещипательную историю, чтобы выдать себя за белую овечку в глазах общественности.

В голосе Витории звучала ничем не прикрытая ненависть. Я слушал, притаившись. И боялся спугнуть эту откровенность. Судя по всему, ей была близка эта история. И касалась то ли её лично, то ли кого-то очень близкого. Но мне, несмотря на жгущее со всех сторон любопытство, хватило мозгов не уточнять. Холод её клинка всё ещё преследовал меня. Поэтому я решил не рисковать.

— Так что вся эта сказочка на самом деле ничего не стоит, — подвела итог киллерша.

— Но… Для чего это Эмилии? — все же не удержался я от вопроса.

Витория снова рассмеялась. Но как-то цинично и холодно.

— Вы, мужчины, странные существа. Вы на дух не переносите шлюх-предательниц и коварных расчётливых стерв. Но стоит вам почувствовать себя рыцарями, спешащими на помощь к угнетённой и обездоленной даме, забываете про всё на свете. Даже про то, что эта дама — шлюха.

На этот аргумент я не нашёлся, что возразить.

Мы въехали в город, когда окончательно рассвело.

Утренний Вейсбург гудел. Несмотря на ранний час, улицы были заполнены торговцами, спешащими за прилавки. Слугами, бегущими по поручениям. И даже каретами аристократов, задержавшихся на балу.

Наблюдая за городской суетой, я неожиданно понял, что Вейсбург мне нравится. Было в нем какое-то очарование. Витория рядом молчала. Делала вид, что сосредоточена на управлении транспортом. А я и не лез с расспросами.

Только когда мы подкатили к кованым воротам небольшого особняка, я не выдержал.

— А ты куда меня убивать-то привезла?

Я осмотрелся и понял, что не знаю, что это за место. Сюда меня жизнь ещё не заносила.

Каменное строение явно находилось под магическим куполом. Там не было снега. Вовсю зеленела травка на газонах. И, наверняка, и птички мило щебетали, стоило только пересечь границу. Несмотря на внешнюю простоту, тут жил кто-то состоятельный. Правда, пытающийся сделать всё, чтобы эта состоятельность не бросалась в глаза. Как, например у Фиоре. Ну, или у меня.

Голос Витории отвлёк меня от размышлений о материальном:

— Я же сказала, что убивать тебя пока не входит в мои планы. Для начала ты должен разобраться с Печатью. А там уже посмотрим на твоё поведение. Будешь хорошим мальчиком — поживёшь ещё какое-то время.

Витория подарила мне долгий тяжёлый взгляд, затем резко спрыгнула на землю и, открыв ворота, зашагала к крыльцу. Я засмотрелся ей вслед. Вид сзади, в облегающем кожаном костюме, был не менее прекрасен, чем вид спереди. Ворота скрипнули. Девушка уже шагала по каменной дорожке. Я очухался и поспешил следом, чтобы не нервировать прекрасную даму лишний раз.