Метель. Дилогия (СИ)

Глава 13. Музыкант

Прошло полтора года. Сегодняшний день, 18 декабря 1955 года был воскресным и выдался свободным для Саши. Он остался дома и предался воспоминаниям.

Совершенно незаметно для Саши его отец стал известным в Мугромской республике поэтом и писателем. Его стихи постоянно появлялись в главной газете республики «Мугромская правда». Писал он сразу на русском и мугромском языках. Причём оригиналом были стихи на мугромском языке, а рядом шёл перевод на русском языке. Так что читатель был уверен, что Андрей Смирнов — мугромский поэт.

Но всесоюзную известность ему принёс сборник его военных рассказов, опубликованных в недавно учреждённом журнале «Юность». А в ноябрьском выпуске за этот 1955-й год была опубликована подборка его стихов о войне. И рассказы, и стихи были замечены и Андрею предложили написать заявление на вступление в союз писателей СССР.

А ведь всё началось с того далёкого уже дня, 20 августа 1954 года, когда Сашу занесло в его поисках новой подружки на письменный вступительный экзамен по русскому языку и литературе в медицинский институт, где он написал небольшое сочинение для одной абитуриентки, Люды Молчановой. И что из этого вышло.

Людмилу в институт приняли и вызвали к ректору, где насели на неё с требованием выдать автора стихов. Девушка оказалась кремень и Сашу не выдала. Сказала, что да, она знакома с автором этих стихов, что это вообще-то песня, и, если он разрешит, она скажет им его фамилию.

Встретившись с Сашей она всё ему рассказала, и Саша попросил у неё пару дней на размышление.

Придя домой, он сказал отцу, что хочет поговорить с ним.

— О чём? — спросил отец.

— Папа, я давно уже сочинил одну песню. Я хочу подарить тебе её текст. Называется она «Тучи в голубом». Если хочешь, я тебе спою.

Андрей согласился послушать. Он уже устал удивляться разносторонним талантам своего сына. Они сидели в его комнате в своей коммунальной квартире в доме, стоящем на пересечении улиц Пушкинской и Школьной. Его сын серьёзно занимался музыкой и в музыкальной школе о нем хорошо отзывались. «Вот и песни уже сочинять начал», — уважительно подумал Андрей о сыне.

— Подожди, Санёк, — притормозил он сына, уже усевшегося за пианино и откинувшего его крышку. — Сразу хочу спросить, если ты сам сочинил слова песни и музыку, то почему её текст ты хочешь подарить мне? Почему не хочешь оставить авторство за собой?

— Папа, первый раз я её исполнил в 1951 году на концерте в Юськах, три года тому назад. Этот факт лучше не скрывать, потому что песня станет известной и об этом всё равно узнают. А три года тому назад мне было 10 лет, никто не поверит, что слова мог сочинить 10-тилетний мальчишка. С музыкой ещё согласятся, что да, мог мальчишка мелодию сочинить, а в моем авторстве текста будут сомневаться до конца моей жизни. Ты послушай сначала и поймёшь, о чём я говорю.

Саша пробежался пальцами по клавишам, разминая пальцы, прокашлялся и запел.

Когда он закончил, Андрей спросил у сына:

— У тебя слова на бумаге есть? Дай мне почитать.

Саша достал приготовленный заранее листок бумаги, на котором этот текст был напечатан. Отец погрузился в чтение, а Саша терпеливо ждал. Наконец, он оторвался от листка и сказал:

— Я тоже не верю, что это ты написал. Скажи, откуда у тебя эта песня. Только не ври.

— Пап, она мне приснилась. Сон такой был, яркий, как будто я сидел на веранде с видом на море, чайки летали, а на самой веранде танцевала пара — парень и девушка. И откуда-то лилась эта песня. Ты же знаешь, у меня идеальная память. И когда я проснулся, она у меня сидела в голове. Конечно, я бы не смог написать этой песни, не тогда, ни сейчас.

— Ну, хорошо. Думаю, что, если бог все-таки есть, он простит меня, если я присвою себе авторство этих слов. Просто жалко такую песню под сукном держать. Надо её к людям выпустить. Я уверен её в каждой семье петь будут по праздникам.

Саша тоже был уверен, что в прошлой его жизни эта песня появилась слишком поздно. Её время — вот это, сегодняшнее, пока жива ещё война в душе и памяти каждого жителя этой страны. Здесь и сейчас у неё есть все шансы стать поистине народной.

— Ты мелодию на ноты записал? — спросил Андрей.

— Да, вот держи, — протянул Саша ему листок с нотами.

— Учти, что автором музыки я оформлю тебя, — заметил Андрей. — Хорошо бы успеть все сделать до Нового Года, порадовали бы людей новой песней.

— А ты покажи песню Клавдии Шульженко, — сказал Саша.

— Да, это идея. Если песня Клавдии Ивановне понравится, и она согласится её исполнять, то …

Андрей замолчал, но Саша продолжил:

— То песня быстро завоюет известность, а нам в семью будет денежка капать.

А буквально через несколько дней он встретился с ректором мединститута, профессором Воробьёвым Семёном Ивановичем.

Когда он увидел в своём кабинете Сашу вместе с Людмилой Молчановой, то сказал, вставая из-за стола и за руку здороваясь с Сашей:

— Вот почему-то я не удивлён. Словно чувствовал.

Затем посмотрел на Люсю и сказал, идите девушка, учитесь, а мы тут побеседуем.

Вот с тех пор у Сашиного отца все и началось. Сначала ему удалось найти выход на Шульженко и встретиться с ней. Песня ей очень понравилась, и они договорились, что она поможет им зарегистрировать её в ВУОАПе, а певица получит исключительные права на исполнение.

— Очень хотела она с тобой познакомиться, — сказал отец Саше о Клавдии Шульженко по приезде из Москвы. — Оставил ей наш телефон и адрес, пригласил в гости.

— А она что? — спросил Саша.

— Сказала, что, когда будет с гастролями в нашем городе, обязательно найдёт время повидаться с тобой.

Вернувшись из Москвы, Андрей развил бурную деятельность. Во-первых, он оставил свою работу снабженца и хозяйственника, и перешёл на должность научного работника в этом же институте. У него появилось время, и он стал писать. И вот уже всего через год с небольшим, он известный писатель и поэт и вскоре станет членом союза писателей.

А вот с финансовой стороны стало хуже. Учёного звания у Андрея не было, поэтому зарплата у младшего научного сотрудника в два раза меньше, чем была раньше. Хорошо, что завели огород на своём дачном участке. Хотя бы овощи не покупать. Да и варенье мать за лето на всю зиму заготавливала. Всё это богатство хранили в подполье у Вариных родителей. Холодильника у Смирновых по-прежнему не было.

Саша серьёзно задумался о помощи родителям. За прошедший год он окончил 5-й курс магической академии и сейчас учился на последнем, 6-м курсе и специализировался на пластической хирургии, в которой уже успел получить немалый опыт, как в виртуальной реальности, так и текущей. Но как это все можно обратить в деньги, Саша не знал, не придумал пока.

Зато, совсем недавно ему в голову пришла замечательная мысль. Нужно подтолкнуть отца к написанию пьесы. Драматурги, они хорошо зарабатывают. И он решил поговорить с отцом об этом не дома, где постоянно что-то или кто-то отвлекает, а на работе.

Вспомнив об этом, Саша неожиданно для самого себя, покраснел, хотя никого рядом не было.

«Вот же реакции молодого тела, — подумал он, — прошибает даже такого старого циника, как я».

Дело было в том, что, когда он зашёл в конце рабочего дня к отцу на работу, то повстречался с Илоной Марковной, секретаршей Князева. Увидев Сашу, она расцвела, подбежала к нему, стала обнимать, целовать и тискать:

— Сашенька, как ты вырос, какой большой стал. Забыл меня, не заходишь повидаться, поболтать со старой подругой. Конечно, у такого красавчика как ты, подружек поди «вагон и маленькая тележка».

Илона с удовольствием расширяла свой лексикон за счёт Сашиных словечек и выражений, которые он иногда ляпал из своей старой жизни.

— Ты по делам Сашенька? — спросила она.

— Я к тебе с просьбой, — сказал Саша, озвучивая вдруг неожиданно появившуюся мысль, — мне нужно кое-что напечатать.

— Для тебя, все, что пожелаешь, — сделав томные глаза промурлыкала Илона, прижимаясь к нему. — Какой ты сладенький, Сашенька. Я просто пылаю вся.

В общем закончился этот визит для Саши очень приятно. Любовницей она оказалась опытной и сумела доставить Саше немало удовольствия. Прощаясь, она заявила ему:

— Когда тебе, Сашенька, надоедят эти молоденькие вертихвостки, которые только и думают о замужестве и как бы затащить в постель потенциального жениха, вспомни обо мне. Я ни на что не претендую. А ты молодой, у тебя пербутатный период, тебе разрядка нужна.

— Пубертатный.

— Что?

— Период говорю, пубертатный, ты немножко неправильно произносишь это слово.

Когда-то у них с Илоной был договор о нейтралитете. Но тогда, она заглядывалась на его отца, и Саша мягко и настойчиво её отшил. А на самого Сашу она до сих пор видов не имела. А тут такая атака, такой натиск и Саша не устоял.

Оказывается, у неё есть своя комната отдыха (впоследствии их будут называть комнатами релаксации), крохотная каморка, куда можно попасть прямо из приёмной, где у неё было рабочее место.

«Хорошо устроилась, девушка», — ещё будучи там подумал Саша. В перерыве между любовными утехами он проверил Илону на предмет заболеваний, которых у неё не было и поправил её здоровье с помощью НУМИ-1 (новая универсальная магема исцеления, номер один) с блоком управления, позволяющая задавать параметры исцеления, особенно косметического характера. Зубки ей тоже поправил. Потом спросил:

— Илона, а ты почему замуж не выходишь?

— Очень высокая конкуренция, Сашенька. Мужички, они молоденьких любят, а я уже старая.

— А потенциального жениха у тебя нет?

— Увы, Сашенька, нет.

Саша взял себе на заметку поработать с её внешностью.

— А с какой целью интересуешься, Сашенька?

— Хочу помочь тебе, Илона. Буду работать над этим вопросом.

— А я все хотела спросить тебя, Сашенька, и всё что-то стеснялась. Про тебя по городу слухи какие-то странные бродят. Говорят, ты наложением рук лечишь?

— Илона, ты здорова как не знаю кто, на тебе пахать можно.

— Паши, Сашенька, паши, тебе можно.

Вот в этом месте своих воспоминаний Саша и покраснел. А разговор тогда пришлось перенести все-таки на дом. И он состоялся.

— Как ты смотришь на то, чтобы написать пьесу? — спросил Саша отца. — Да будет тебе известно, что драматурги самые богатые люди среди пишущей братии. Если пьесу ставят центральные театры, то потом она идёт по всем театрам страны. И с каждого спектакля автору капает денежка, превращаясь в хороший полноводный ручей, причём заметь, не пересыхающий.

— И в кого ты у меня такой умный? — вздохнул Андрей.

— Говорят ещё так, — сказал Саша, подняв назидательно указательный палец: — Если ты такой умный, то почему такой бедный.

— Хорошая фраза, никогда такой не слышал.

— Дарю, — отмахнулся Саша, — так как насчёт пьесы?

— Так ведь я не отказываюсь. Подари мне сюжет, и я сразу засяду работать.

— Папа, а твоя жизнь — это что, не сюжет для пьесы.

— О чём ты говоришь, сынок?

— Хорошо, послушай меня, только не перебивай. Итак, ты возвращаешься домой после войны и обнаруживаешь, что родная мать выставила твою жену с маленьким сыном на улицу, потому что ты заболел туберкулёзом и поэтому вся твоя семья вместе с тобой становятся потенциально опасными для окружающих. И тогда ты уходишь из родительского дома, хлопнув дверью и сказав напоследок, что матери у тебя больше нет. А ведь она боялась не только за своё здоровье, но и за здоровье твоих младших сестёр и братьев. Чем не завязка для сюжета?

— Ну, хорошо, — ответил отец, — завязка есть. А сам сюжет?

— Сам сюжет держится на метании главного героя между матерью и женой. Он любит их обеих. И страдает. Потом свершается чудо и ты, точнее, главный герой (все же отождествлять себя с главным героем не стоит, я думаю) излечивается, то ли благодаря усилиям врачей, то ли наоборот, вопреки им, и он едет к матери мириться. Семья воссоединяется, мир, дружба, жвачка.

— Что? Что ты опять там придумал? Какая жвачка?

— Извини, пап, я сам не понимаю откуда они берутся у меня, словечки эти всякие. Не обращай внимания. Так вот, семья воссоединяется, все счастливы, но через год заболевают туберкулёзом отец главного героя и его младшая сестрёнка, и мать главного героя обвиняет его в этом, проклинает и опять разрывает все отношения.

Андрей с тревогой смотрит на сына и говорит:

— Санек, ты сейчас фантазируешь, ведь да?

— Ну, конечно, папа, ты чего. В нашей семье и семьях наших родственников никто больше никогда болеть не будет.

— Сашок, как ты это делаешь?

— Пап, я просто очень этого хочу, и оно сбывается. Кстати, совершенно не помешает чуток мистики. Я понимаю, что и ты, и главный герой коммунисты, большевики, и не верите ни в черта, ни в бога. Но, в нашей жизни есть всё-таки события и вещи, которых не может объяснить современная наука. Вот ты чуть-чуть мистики и вставь. Народ это оценит.

— А кульминация, она где?

— Отец главного героя умирает, врачи делают вскрытие и выясняется, что источником туберкулёза был отец главного героя. Тут проконсультируешься с пульмонологом, он тебе объяснит, как такое возможно. Человек является носителем палочек Коха, но сам не болеет, до определённого момента, конечно. Представляешь финальную сцену — мать главного героя узнает, что старший сын не виноват в болезни её мужа и дочери, а наоборот, сам является жертвой обстоятельств.

— И что она делает?

— А вот это пусть решает каждый зритель сам за себя. Пусть думает, а что бы он сделал на месте матери главного героя. Я считаю, что не нужно расставлять все точки над «i».

— Это схема пьесы, скелет так сказать?

— Ну, конечно. Начни со сцены вашего знакомства с мамой, ну, то есть, главного героя с его женой. Потом расставание, война, чтение писем с фронта, чтение писем на фронте из дома. Какие-нибудь интересные события происходившие с героями пьесы. Причём, что очень важно для театральных режиссёров, персонажей должно быть много. Кушать все хотят, причём вкусно кушать, в том числе молодые актёры и актрисы. Поэтому, кроме главных персонажей не забудь побольше ввести второстепенных и проходных с небольшим количеством слов.

— Гхм, гхм. Санёк, ты не забыл, что я худо-бедно, но все же филфак Казанского университета окончил, одного из самых старейших и лучших университетов в нашей стране.

— Извини, пап, конечно ты это всё лучше меня знаешь. Желаю тебе творческих успехов.

И они пожали друг другу руки. После чего, Андрей сказал:

— Ты, сынок, там с Илоной Марковной поосторожней. Она бабёнка ещё та, не успеешь оглянуться, как охмурит. А тебе пока рано думать о женитьбе, тебе ещё учиться и учиться.

— Пап, какая женитьба, она же старая.

— Слышал такую поговорку — «любовь зла, полюбишь и козла»?

— Слышал. Не беспокойся, папа, всё будет в шоколаде.

— Опять! Такое чувство, что у тебя не голова, а вместилище всяких несуразиц, словечек и неизвестных никому, кроме тебя выражений.

Андрей махнул рукой и покинул комнату сына, выстраивая в уме схему будущей пьесы. Придя в свою комнату, он сел за письменный стол, и стал быстро писать. Ему никто не мешал, Варя уехала к родителям, повидаться, с ночёвкой, завтрашний день был у неё выходной, и он работал до позднего вечера. Сделал перерыв на ужин, вытащив на него сына. Ужинали молча, каждый был занят своими мыслями. Пили чай с пирожками, которые с утра напекла Варя. В результате, Андрей проработал за столом всю ночь и уснул только под утро.

Отношения Саши с Люсей Молчановой продолжались недолго. Чуть больше месяца. В сентябре первый курс мединститута отправили на уборку картофеля в деревню. В конце сентября вернулись, а через две недели Люся уехала в Ленинград. Случилось это так.

В мединституте города Оружейного в середине октября проходила научная конференция медицинских вузов РСФСР, на которую приехали делегации из многих медицинских институтов России, в том числе и из ленинградского первого мединститута имени И.П. Павлова. Девушек с первого курса привлекли для обслуживания участников конференции. Их (девушек), одетых в белые медицинские халаты с красными повязками на рукавах, расставили по всем этажам, на коридорных перекрёстках, у дверей аудиторий, которые были выделены для проведения секционных заседаний и общего зала, где проводились общие заседания участников конференции. Впрочем, в белых халатах были подавляющее большинство участников конференции.

Вот тогда и там вспыхнула любовь у одного из участников ленинградской делегации к Люсе Молчановой. Да такая сильная и пламенная, что Люся сдалась уже на второй день осады. А штурмовал эту крепость молодой учёный, кандидат наук, доцент, 28 лет от роду. Был хорош собой и практически не раздумывая, на второй день знакомства предложил ей свою руку и сердце.

Саша в принципе был к этому готов, потому что, ещё в августе, когда у них схлынула первая страсть, Люся сказала ему:

— Ты, Сашенька прости меня, но я ждать тебя не буду. Тебе ещё два года в школе учиться, да потом 5 лет в институте на одну стипендию жить. Даже, если ты на мне женишься, то, когда это будет? Я успею состариться. Девичий век короток, Саша. Поэтому будь готов к тому, что я в любой момент могу от тебя уйти. Как только кто позовёт меня замуж и будет в состоянии содержать семью, я сразу же к нему уйду.

Конференция закончилась, и Люся уехала. Но, Саша недолго оставался один. В тот же день, когда Люся уехала к Саше пришла Таня Павлова. Вообще-то она пришла немного раньше и сказала:

— Люся уезжает. Ты не будешь возражать против моей кандидатуры?

— Куда кандидатуры? — не понял Саша.

— В твою постель, дорогой, на роль твоей любовницы. Я уже про тебя все знаю. Ты одариваешь всех своих любовниц здоровьем и красотой. Я тоже хочу здоровья и красоты.

— И тоже выскочишь замуж через месяц.

— Зато целый месяц у тебя будет верная подруга, — со смешком сказала Татьяна.

Уж на что старый, сидевший в Сашиной шкурке был циником, а тут даже его проняло.

— Интересно, все медички такие?

— Ты имеешь в виду без розовых соплей и до крайности практичные?

— Да.

— Подавляющее большинство. Даже Люся, видишь, сбежала при первой возможности выйти замуж.

— Да, она меня предупреждала. У меня был выбор, я предпочёл Люсю.

— А кто вторая? — поинтересовалась Таня.

— Леди Одиночество, — ответил Саша.

— Так ты ищешь романтики Саша? Или тебе нужна девушка для любовных утех?

— Вообще-то мне нужна подруга, не только для любовных утех, как ты поэтично выражаешься, но и по жизни. Чтобы с ней можно было поговорить, что-то обсудить, вместе что-то делать, иметь общие интересы.

— Я не отказываюсь, Саша. Так даже интереснее. Я вообще-то девушка богатая, за мной хорошее приданое дают. У меня родители весьма обеспеченные и уважаемые люди. А я у них единственная доченька. Вот пока мы в колхозе картошку убирали, они для меня квартиру сняли. Однокомнатную правда, но пока нам больше и не нужно. Не так ли, Саша? Зато в двух шагах от института. Не хочешь посмотреть?

— Хочу.

— Тогда пошли, чего тянуть.

С Татьяной Саша прожил почти год. Они жили как муж и жена. В будущем это назовут гражданским браком. Здесь и сейчас это называли нелицеприятным словом «сожительство». Не приветствовало здешнее общество такой вид отношений между молодыми людьми. В то же время, такое же сожительство для людей более зрелого возраста воспринимали вполне нормально, хотя всё равно предпочтение отдавалось парам, живущим в законном браке.

Из Татьяны Саша тоже слепил красавицу, но совершенно в другом русле. Это была хищная красота, она притягивала мужчин и одновременно отпугивала. Её невозможно было ни с кем спутать. Наверное, если пересмотреть всё человечество, всю её женскую половину, то невозможно будет найти вторую такую же как Таня. Она чрезвычайно была довольна и говорила Саше.

— Если меня в жёны никто не возьмёт, я выйду за тебя Сашенька. Ты не будешь возражать?

— До этого пока ещё далеко, Танюша. Что зря воздух сотрясать. Как говорится: «будет день, будет и пища».

Таня же и общее занятие им нашла — изучение медицины. Она уговорила Сашу сходить к ректору, чтобы он взял Сашу в медучилище, сразу на второй курс и в вечернюю группу. Медучилище было на площадях мединститута и на каждый курс набиралось по две группы. Одна училась по дневной форме обучения, вторая — по вечерней. Готовило медучилище только медсестёр (медбратьев). Фельдшеров, акушеров и фармацевтов готовил мединститут (четыре года обучения на соответствующем факультете).

С тех пор свободного времени на рефлексии у Саши не было. Умная была у него подруга. Примерно через год совместного проживания, она сказала Саше.

— Ты знаешь, я так благодарна тебе. Ты даже не представляешь. Благодаря тебе, я поняла какой мне нужен муж. Ты, Саша, представляешь собой клубок загадок, но одну загадку я отгадала. Внутри тебя сидит пожилой мужчина, лет шестидесяти, не меньше с большим жизненным опытом. И мне с тобой хорошо. Я имею в виду весь спектр наших с тобой отношений. Значит, мне и муж такой же нужен. Точно такого, как ты больше нет, конечно, но для меня вполне подойдёт мужчина лет пятидесяти, самое меньшее — сорока пяти. Человек уже поживший и разбирающийся в этой жизни. Вот с ним мне будет комфортно, как с тобой. И в половом отношении в этом возрасте мужчины ещё хоть куда. Главное успеть ему за это время (пока он хоть куда) нарожать ему детишек. Двух-трёх не больше. Этого вполне достаточно для комфортного проживания. А с более молодыми мужчинами мне будет просто скучно и рано или поздно, но я от такого мужа сбегу, и дети не удержат.

На Татьяну было приятно смотреть. Высокая (Саша увеличил ей рост на 5 см), сильная, гибкая хищная грация. Глаз оторвать невозможно. А глаза крупные, раскосые, ярко-зелёные. Вот, если бы зрачок у нее был жёлтый и продолговатый, как у кошки, то это был бы завершающий штрих в её портрете. Но, на это Саша не пошёл, слишком уж это выглядело бы вызывающе. Первая красавица не только своего курса, но и всего института, а может быть и города.

Саша иногда думал, жаль, что в этом времени пока не додумались проводить конкурсы красоты. Интересно, кто бы победил в таком конкурсе — Люся или Татьяна? А может быть его мама? Тоже со временем стала красавицей хоть куда. Отец вокруг неё бегает, пылинки сдувает и цветёт от счастья.

И училась Таня, понятное дело, на одни пятёрки. Пакет ТПИ он ей почти сразу поставил. Она и так-то от природы была умна, а тут вообще развернулась. Первая студентка на курсе.

— Таня, неужели ты меня бросишь?

— Саша, тебе в школе осталось чуть больше полугода учиться, а потом ты уедешь в Москву. Ты же не будешь в нашем мединституте учиться?

— В Сеченку буду поступать. Ты тоже бы поступила или перевелась.

— Я совхозная стипендиатка, ты забыл?

— Да, забыл, извини. Но, вообще-то это все решаемо. Нужны только связи среди сильных мира сего.

— Вот! — она торжествующе упёрла ему в грудь свой указательный палец. — Вот я и хочу сразу в эту социальную группу проникнуть с помощью замужества.

— Что имеется потенциальный кандидат?

— Да.

— Кто?

— Что ты хочешь услышать? Его паспортные данные или кто он по профессии, его социальное положение, где работает, имеет ли жилье, может ли обеспечить мне достойную жизнь?

— Профессия, возраст и где работает, — ответил Саша.

— Дипломат, 48 лет, работает в МИДе.

— Танечка, ну мне же интересно, расскажи подробнее.

— Приехала я на ноябрьские праздники домой, с родителями повидаться и там встретилась с ним. Высокий, красивый, сильный, мужественный. Родом из нашего села. Когда-то после окончания школы ушёл в армию и вот до сих пор его никто не видел. Все дома живут, в родном селе, он один такой уродился. Родители у него уже умерли, но живы родственники, братья и сестры. Когда родители умерли, он за границей был. Вот только сейчас на кладбище сходил, попрощался.

— А зачем приехал?

— Ты можешь себе представить? Он сказал, что приехал за женой. Сон увидел, сказал, что меня во сне увидел. На другой же день выехал и меня встретил. Ты бы видел, со смеху бы умер. Встал столбом и минут пять стоял, глаз от меня оторвать не мог.

— А… — открыл рот Саша, чтобы задать следующий вопрос, но Таня его опередила:

— Умерла его жена, рак молочной железы. А он дипломат, их без жены за границу не выпускают. Дали ему на всё-про-всё месяц. Сказали, не найдёшь, место потеряешь. Он какой-то помощник посла где-то то ли в самой Африке, то ли где-то рядом с ней. Королевство Одланд. Слышал про такое?

Саша подумал, если оно действительно существует, то это ещё одно доказательство того, что это другая реальность. В той его прошлой реальности такой страны точно не было.

— Нет, золотко моё, не слышал. Ты знаешь, я уже начинаю скучать по тебе. Как же я без тебя жить буду?

Они бросились друг другу в объятия и долго так стояли, обнявшись.

— Не успела я найти себе замену, Сашенька. Прости меня, Христа ради. Постарайся сам найти. Скоро Новый Год, вот давай, чтобы до Нового Года нашёл. Сделаешь себе красотку ещё лучше меня. Может быть тебе среди старших девушек подругу поискать? Может быть даже с ребёночком взять. Ты же всё равно в Москву скоро уедешь. Там принцессу себе найдёшь. Я же вот нашла себе своего принца. Эх, жаль ты его не видел.

Тут в её голову забрела неожиданная мысль и она спросила:

— Саша, а ты мужчине его мужское здоровье укрепить можешь?

— Не знаю, я не пробовал, — ответил Саша, уже посмеиваясь про себя. — Ты же знаешь, я только с женщинами сплю, с мужчинами спать не буду, даже не проси.

— Тьфу, на тебя, Сашка. Я серьёзно тебя спросила.

— Я серьёзно тебе ответил, не знаю. Никогда такого не просил.

— А ты вот как девушку красивой делаешь?

— Ты меня тысячу раз об этом спрашивала. Отвечаю в одну тысячу первый раз. Смотрю на девушку и прошу.

— Так кого просишь-то?

— Не знаю я. Просто своё желание высказываю в пространство и все.

— Ну, ладно. Может и вправду ты какой-то инопланетянин, не от мира сего. Ты и сам этого не знаешь.

Таня уехала, но арендную плату за квартиру проплатила до лета. На прощание Саша подарил ей хранителя. Так он назвал специальный лечебный артефакт, который отслеживал состояние здоровья своего носителя и при необходимости принимал меры. В артефакт был заключён мощный магический конструкт, который мог работать в режиме магемы исцеления 1-го, 2-го или 3-го уровня, в зависимости от степени повреждения. В качестве тела артефакта Саша выбрал крупный рубин на золотой подвеске и внедрил в него самозаряжающийся накопитель, от которого запитал хранитель. И метку свою и на Татьяну повесил, и в хранитель тоже поместил. Расставаясь, сказал Тане:

— Жизнь она штука длинная, кто знает, как там всё у нас сложится. Может быть и пересекутся ещё наши пути. Эту подвеску не снимай, даже когда моешься или выполняешь супружеские обязанности. Вообще не снимай никогда. У неё свойство есть. С ним разговаривать можно. Когда тебе нужно будет спрятать его от чужих глаз, ты ему мысленно скажи: «Хранитель спрячься». А когда такая нужда пройдёт ты настраиваешься на него мысленно и говоришь: «Хранитель, появись». Дома потренируешься. Этот камень не зря называется Хранитель, он будет тебя оберегать от ран, от болезней, от ядов. От многих напастей он сможет тебя уберечь. Только от предательства он тебя уберечь не сможет. И не говори про него никому. Я его сделал под тебя. Никого другого он хранить не будет. Прощай любовь моя.

Расстались оба в слезах.

Так Саша за полтора месяца до Нового Года остался опять без подруги. Он решил до отъезда в Москву пожить один.

Тем временем его учёба продолжалась. Он продолжал учиться в 20-й школе, добросовестно отсиживая там уроки, одновременно с этим обучаясь в магической академии. С лёгкой Таниной руки он учился на третьем курсе медицинского училища (год тому назад он упросил ректора взять его сразу на второй курс, куда брали только тех, кто уже имел среднее образование) и должен был его окончить одновременно со школой. От учащихся училища требовались дежурства в больницах, этим Саша занимался в основном по воскресениям. Со своими школьными одноклассниками близко Саша не сошёлся ни с кем. Со всеми был в приятельских отношениях, но не более. Время от времени та или иная девочка предпринимала попытку подружиться с Сашей, но вскоре отступалась:

— Саша давай с тобой в кино сходим?

Саша отвечал:

— Давай.

— Пойдём сегодня после уроков?

— Сегодня не могу, — говорил Саша. Сегодня после уроков я иду в музыкальную школу.

— А после музыкальной школы?

— Иду на занятия в медучилище. Ты же знаешь, я там уже на третьем курсе. Если тебе потребуется поставить укольчик в попу, зови меня.

— А завтра или послезавтра? — не унималась настырная особа.

— Так у меня вся неделя такая, без изменений.

— Ну, давай в воскресенье сходим.

— В воскресенье у меня дежурство в больнице.

— Что весь день?

— Да. С шести утра до 8 вечера.

— Кошмар! Родители тебя хоть иногда видят?

— В субботу после школы я иду к родителям, общаюсь с ними, рассказываю, что у меня за неделю интересного было. К шести вечера ухожу в медучилище или в больницу на дежурство.

— А где ты ночуешь?

— Я снимаю отдельную однокомнатную квартиру. Это очень удобно, мне приходится иногда очень поздно возвращаться или рано уходить. У меня свой режим и я никому не мешаю.

— Как ты это всё выдерживаешь, Саша.

— Ты понимаешь, Маша (Валя, Света, Нина и т. п.), мне интересно всё, что я делаю. И поэтому всё делаю с охотой, с желанием.

— А бывает так, что ты тратишь время зря и ничего не делаешь.

— Практически нет. Если у меня выдаётся свободное время, я занимаюсь переводами, с мугромского на русский и наоборот. Меня отец в НИИ истории, языка и литературы снабжает этой работой. За неё неплохо платят.

Одноклассница с круглыми от изумления глазами отваливает от Саши, потом он видит, как она общается со своими подружками рассказывая им в красках содержание произошедшего разговора и венчает этот рассказ тем, что крутит указательный палец у виска. Это они ещё не знают о его учёбе в магической академии, где Саша учится в основном сидя в школе, иногда прихватывает часок другой от сна.

Если бы Сашу попросили охарактеризовать одним словом, самое главное, что случилось в его жизни за последнее время, он бы ответил — музыка. Неожиданно музыка вышла в его жизни на первый план, оттеснив всё остальное. Случилось это так.

В июне 1955 года Смирновы приехали в Казань по приглашению тёти Веры, которая устроила им культурную программу. Театральный сезон заканчивался, но они успели посмотреть оперу Джузеппе Верди «Травиата», и балет П.И. Чайковского «Спящая красавица». Саша был впечатлён, особенно от балета. В прошлой своей жизни он увлёкся музыкой уже в пожилом возрасте, когда появился интернет и тогда он слушал её каждый день и много слушал. Советское радио тоже несло культуру в массы. Практически каждый день можно было послушать какую-нибудь оперу. А вот балет по радио показать было трудно, телевидение ещё только вставало на крыло.

Так или иначе, но в памяти Саши хранился огромный запас классической музыки, опер, оперетт, балета, огромного количества концертов классической и эстрадной музыки, прослушанных в своё время по радио или просмотренных по телевизору или по интернету. Но, это был багаж слушателя и зрителя. А Саша нуждался в знаниях музыканта, профессионала и он задумал скачать память у одного-двух таких музыкантов, позаимствовав заодно у них и технику игры на фортепиано. И он попросил сводить его в консерваторию на концерт классической музыки.

Тётя Вера пошла ему навстречу и достала билет на выступление какого-то иностранного знаменитого пианиста, лауреата всевозможных конкурсов пианистов, выступавшего с концертами в Казани, как раз в это время. А в нагрузку ему дали сопровождающую, его двоюродную сестру Лиду, дочь тёти Веры. Лиде было 13 лет, и она была в волнении от предстоящего похода в концертный зал консерватории в сопровождении двоюродного брата. Саша выделил для общения с ней отдельный поток сознания, слушал все её бредни и сам нёс соответствующую подростковую чушь.

А вторым потоком организовал копирование памяти знаменитости. Оказалось, достаточно легко скопировать всю память, зато потом предстояла большая работа по очистке полученной информации от всего, не связанного с музыкой. Эта работа отняла у Саши в общей сложности около месяца. В результате осталось не более трёх-пяти процентов от всей скопированной памяти. Зато, кроме памяти ему достались и его навыки пианиста. Правда, это вовсе не означало, что Саша тут же сел и заиграл не хуже знаменитости. Вовсе нет. Просто, когда он играл, то он стал замечать, что осваивает музыкальный материал значительно быстрее, чем раньше. Его пальцы запоминали движения легче и быстрее. Не требовалось, как раньше десятки раз повторять произведение, чтобы добиться нужного звучания. Расставаясь, Саша щедро отблагодарил тётю Веру и всю её семью. Всем был внедрён пакет магем ТПИ (тело, память, интеллект), без всяких ограничений, здоровье поправил магемой НУМИ-1, зубы исцелил полностью, вплоть до восстановления уже утерянных. Тёте Вере и Лиде сделал коррекцию фигуры и лица. Единственное ограничение, которое он заносил в блок управления — это отсрочка по времени. В этом случае магемы запускали процессы в организме, которые время от времени требовали подпитки. С этой целью, он все магемы, поставленные семье тёти Веры привязал к её кольцу, имеющему драгоценный камушек. В камушке Саше устроил накопитель и зарядил его.

Через пару месяцев он установил с ними связь через портальное окно, проверил их всех и обнаружил, что всё идёт по плану. Лида за лето превратилась «из гадкого утёнка в прекрасного лебедя». Подросла, стала просто красавицей. У тёти Веры с мужем наступила вторая молодость и они использовали её на полную катушку. И произошло то, о чем Саша не подумал. Тётя Вера забеременела. Однако, вопреки Сашиным ожиданиям, они страшно обрадовались и теперь всей семьёй ждут ребёнка. Молодой вид тёти Веры отнесли на беременность, во время которой происходит полное обновление организма роженицы. Ну, а Матвей, Верин муж и так сам по себе был моложавый, как всякий брюнет. Так что никакого шума никто не поднимал, все, что произошло с ними они восприняли за естественный ход событий.

А вот Лида ещё должна будет удивить своих родителей в следующем учебном году, а они, в свою очередь, удивят коллег на работе. У Веры, несмотря на её обстоятельства ускорится процесс подготовки докторской диссертации, а Матвей получит новое перспективное назначение.

Через пять месяцев, после копирования памяти и навыков музыканта, в ноябре, вскоре после его расставания с Татьяной, у Саши произошёл прорыв в музыке.

Он и так, без помощи со стороны, успевал пройти программу музыкальной школы и даже немного сверх того за три года вместо семи лет, что учатся нормальные дети. И не сказать, что это давалось ему очень легко. Он вложил немало труда в свои музыкальные занятия, ходил в музыкальную школу пять раз в неделю, а не два-три, как другие. И учился часто по три-четыре урока в день, а не один-два. Результаты стали появляться на третьем году обучения.

А в ноябре у Саши появилась лёгкость в руках, он перестал думать на какую клавишу и каким пальцем нужно нажимать. Пальцы сами знали, что им нужно делать. Задача пианиста думать о музыке, а не о пальцах. Все чаще и чаще Саша, сидя за пианино импровизировал, наигрывая различные новые мелодии, которые вдруг в великом множестве поселились в его голове. Разумеется, это не осталось вне внимания его педагогов.

Однажды его учительница игры на фортепиано во время урока куда-то вышла и Саша, выполнив её задание сидел и наигрывал мелодию, которая преследовала его сегодня с утра, не отпускала в школе и вот сейчас она развернулась в полную силу. Когда он проиграл всю композицию два подряд, дверь открылась и в комнатку, где они занимались вернулась его учительница с какой-то незнакомой красивой женщиной, лет тридцати пяти.

— Саша познакомься, пожалуйста, это Липпмаа Дагмара Паулевна, заместитель директора по учебной работе нашего музучилища, она тоже ведёт класс фортепиано.

Саша встал, как воспитанный мальчик и поздоровался:

— Здравствуйте Дагмара Паулевна.

— Скажи, Саш-аа, что ты только что играа-ал? — сходу спросила она его. В её речи явно прослушивался лёгкий прибалтийский акцент.

— Своё сочинение, Дагмара Паулевна.

— Сыграй пожалуйста эту вещь ещё раа-аз.

— Хорошо.

Саша замер перед фортепиано в предвкушении. Игра стала доставлять ему невероятное наслаждение. Сначала он повторил недавнее своё произведение, потом продолжил. Он вдруг понял, что он не доиграл и теперь навёрстывал упущенное. Он парил, творил и перед его взором проходила череда образов, не всегда понятные ему самому, но пальцы знали, что это и реагировали должным образом. Наконец, он понял, как должна звучать концовка этого произведения и исполнил её.

Музыка стихла, а за дверью послышались хлопки, и кто-то крикнул:

— Браво.

— Никогда не слышала ничего подобного, — сказала Дагмара Паулевна. Затем снова обратилась к Саше: — Ты сможешь записать эту вещь нотами?

— Да, конечно, могу прямо сейчас, мне понадобится минут десять-пятнадцать.

— Мы подождём, — ответила Липпмаа.

«Скорее всего, она эстонка», подумал Саша, доставая свою авторучку и беря листы с уже разлинованным нотным станом. Когда он протянул Липпмаа записанные листы, она спросила:

— Ты не мог бы выступить с этим произведением у нас в музыкальном училище перед учениками и педагогами?

— Я благодарен вам за приглашение. У меня пока нет опыта игры на публике. Когда мне приходить?

— Давайте завтра, в это же время около четырёх часов пополудни, — сказала Дагмара Паулевна.

— А можно мне родителей пригласить? Это всё-таки моё первое публичное выступление.

— Ну, разумеется, — ответила эстонка.

На следующий день Саша пришёл в музыкальное училище к назначенному времени. Родители должны были прийти заранее. Дом, в котором Саша сейчас жил, располагалась на улице «Десятая».

Когда город зарождался, то названия улиц были немудрёные — от улицы «Первая» и далее по порядку возрастания, поднимаясь от пруда на вершину холма. А перпендикулярно улицам шли переулки, каждый из которых получал индивидуальные названия. Они все выходили на пруд.

Но, со временем все переулки, кроме одного, всё равно стали называться улицами. Остался только один переулок — «Широкий».

До музучилища Саше было идти 5 минут неторопливым шагом. Однако, на улице была ненастная ноябрьская погода. Шёл мелкий колючий снег с сильными порывами ветра. Поэтому, несмотря на то, что Саша добежал быстро, его успело продуть насквозь. Осеннее пальто не спасало от пронизывающего ветра.

На вахте его ждали. Какая-то симпатичная молодая особа, лет 25, не представившись спросила его строгим голосом, словно он опоздал на урок:

— Смирнов?

И получив утвердительный кивок скомандовала:

— Иди за мной.

И зацокала на каблучках впереди него. Саша поплёлся следом. Он решил не обращать внимание на проявленное хамство. Эта молодая женщина, скорее всего педагог, они привыкли к бесцеремонному обращению к своим ученикам. Возмущаться было глупо. Можно было просто уйти, но Саше было интересно, как он справится. Это было его первое выступление как пианиста и композитора перед публикой, тем более перед публикой весьма искушённой.

— Смирнов! — окликнула его ушедшая далеко вперёд девушка, — шевелись быстрее, сколько тебя можно ждать.

Саше вдруг стало легко и весело. Похоже его тут всерьёз никто не воспринимает: «Какой-то доморощенный пианист из обычной музыкальной школы, чего-то там насочинял. Что он вообще может сочинить? Примерно так рассуждают собравшиеся в зале музыканты», — подумал Саша.

— Сюда, сюда, пожалуйста, — перехватила его у входа в концертный зал Дагмара Паулевна, прихватывая его за рукав и направляя в сторону соседней двери, ведущей за кулисы сцены.

Дагмара Паулевна ухаживала за ним, как заботливая мамочка — сняла с него верхнюю одежду, отряхнула, обсмотрела, причесала и заглянула ему в глаза:

— Трусишь? — спросила она его.

Саша отрицательно помотал головой. Эстонка (так Саша стал про себя называть Дагмару Паулевну), не уступавшая ему ростом, отогнула с края занавес и сказала:

— Видишь инструмент. Иди, садись, разомни пальцы, погоняй гаммы, согрейся, приспособься, сколько сможешь к роялю. Потом я выйду и объявлю тебя.

Саша вышел на сцену и по краюшку прошёл роялю. Не то, чтобы играть на таком инструменте, Саша впервые в жизни видел такое чудо вблизи. Он растёр кисти и пальцы. Потом добавил чуть магии, чтобы согреть их и сел за инструмент. И только тут понял, что весь зал был полон. На него смотрели сотни любопытных глаз. Чтобы не терять настрой, Саша, не мешкая открыл крышку рояля и дотронулся до клавиш пальцами.

Сначала он проверил настройку, она была идеальной. Он поднял голову и встретился глазами с Дагмарой.

— Что играть? — спросил он.

— Что хочешь, — ответила она. — Можешь начать со вчерашней композиции.

Эстонка вышла к микрофону, стоящему по центру у края сцены, постучала по нему, проверяя наличие звука и объявила:

— Сегодня у нас в гостях ученик музыкальной школы номер 7 нашего города Александр Смирнов. Он сыграет вам несколько этюдов собственного сочинения. Что ещё ему вздумается сыграть я не берусь предсказывать.

Она отошла от микрофона и махнув рукой Саше, пошла за кулисы. В зале, после такого интригующего объявления стало тихо. Саша кивнул, но начать решил с сегодняшней вещи, которую он сочинил сегодня утром, и не успел пока записать нотами.

Во время игры, он вдруг понял, как вчерашняя его вещь органично продолжает ту, что он только что исполнил. А потом, когда он исполнил и вчерашнюю вещь, он решил сделать небольшой перерыв.

Музыка смолкла, в зале установилась тишина, которую можно было потрогать руками. И вдруг она лопнула и на Сашу обрушился шквал. Тут и хлопали, и кричали, и свистели, топали ногами. В общем музыканты вели себя безобразно. Саша решил, поиграть ещё немного, пока его не выгнали, когда опять доведётся поиграть на таком инструменте.

И музыка вновь зазвучала. Теперь Саша импровизировал. Вот он представил свою любимую Танечку и повёл рассказ о ней, как он с ней познакомился, как они стали жить и учиться вместе, а потом пришла пора разлуки и венчает эту композицию их прощание.

Когда музыка смолкла, и Саша повернулся к зрителям, то увидел, что некоторые особо впечатлительные особы утирали глаза платочками. Саша встал и неуклюже поклонился. Зал очнулся, встал и стал аплодировать.

Саша растеряно огляделся в поисках Дагмары Липпмаа. Её нигде не было видно, а зал не унимался. Тогда Саша сел обратно и стал играть. На этот раз он решил сыграть что-нибудь из репертуара Кейко Мацуи, музыку которой очень любил слушать в своей прошлой жизни.