Метель. Дилогия (СИ)

Глава 9. Весенние каникулы

Прошёл месяц.

В школе наступили весенние каникулы и, как и было обещано директором, 5 "Б" класс в полном составе поехал в четырёхдневный тур в Москву. Два дня в дороге и два дня в столице, с понедельника 24 марта по четверг 27 марта. Оставшиеся три дня каникул дети смогут провести дома, с родителями.

Были ангажированы целых три купейных вагона. Кроме пятиклассников вместе с ними поехали ещё два класса — один восьмой и один девятый, тоже лучшие в своих параллелях. Седьмые и десятые классы решили не трогать, ввиду предстоящих выпускных экзаменов. А в параллели шестых классов не было явного лидера. На эту роль претендовали три класса из пяти. Поэтому их оставили дома.

С учениками ехали их классные руководители и по два родителя из каждого класса, всего девять взрослых. Никого из родителей, кроме Морозовой Дарьи Борисовны, Саша раньше не знал и не встречался. Настина мама, которая только что прошла через бракоразводный процесс, решила развеяться и поехать с дочерью в надежде быстрее прийти в себя. Саша пропустил Дарью Борисовну через заклинание исцеления 3-го уровня, затратив на неё около десяти тысяч единиц магической энергии. Результат проявился уже через три дня. После родов у неё на животе оставались заметные следы, которые недавно напрочь исчезли, как не бывало. Дарья Борисовна помолодела лет на 10–12. Однако, в глаза это не очень бросалось. Да и велика ли разница между молодыми и здоровыми женщинами 20-ти и 30-ти лет. Это можно заметить лишь по их поведению и одежде, и то, если специально присматриваться. Дарья Борисовна по внешнему виду и состоянию своего здоровья, если и отличалась от студенток мединститута старших курсов, то разве что в лучшую сторону. Впрочем, на работе она своего поведения не изменила, поэтому никаких вопросов к ней ни у кого не возникло. Конечно, коллеги по работе отметили цветущий вид Дарьи Борисовны, но восприняли это спокойно, без ажиотажа и не отнесли это событие к чудесам.

Сама она была так шокирована произошедшими с ней изменениями, что это событие помогло ей спокойнее пережить и разрыв с мужем и последующий развод. А вообще, Дарья Борисовна задумывалась о возвращении в родной Красноярск, но решила до лета ничего не предпринимать. Да и в ординатуре ещё год учиться.

В академии магии у Саши был в разгаре 2-й семестр 2-го курса, и они начали, наконец-то, изучать специальную целительскую технику. Она отличалась от универсальных заклинаний исцеления тем, что требовала на порядок меньше энергии и воздействовала целенаправленно на больной орган, не затрагивая остальные. Человек выздоравливал и становился в строй. Этот подход оправдывал себя тем, что один целитель мог излечить много людей, не затрачивая на них большое количество дорогостоящей маны и времени. Фактор времени иногда выходил на передний план. Понятно, что массовое исцеление универсальными заклинаниями было просто невозможно. Не хватило бы энергии, за которую к тому же нужно было магам платить.

В Сашиных условиях, применение специальных техник было ему тоже выгодно. Они не оказывали такого внешнего эффекта омоложения и оздоровления как универсальные заклинания исцеления, а значит не привлекали нежелательного внимания. Скажем, страдает человек язвой желудка. Потом излечивается. Никого это особенно не заинтересует и не удивит: «Наша советская медицина творит чудеса!» В лучшем случае заинтересовавшийся этим фактом человек ограничит своё любопытство выяснением образа жизни излечившегося, его питанием и названиями лекарственных препаратов, которыми он пользовался.

С другой стороны, специальные целительские техники Саша только-только начал изучать и многого пока не знал.

Поэтому, Саша решил использовать знания Жерара в этой области и изучать ту технику, которая ему необходима, не дожидаясь, когда они дойдут до неё следуя учебной программе. Кроме того, он решил более широко использовать заклинание исцеления 1-го уровня. Оно вполне справлялось с несущественными заболеваниями или находящимися на начальной стадии.

За время этой поездки в Москву Саша обследовал и подлечил каждого взрослого члена их экскурсионной команды. Почти у каждого обнаружились неполадки со здоровьем.

Первым, подвергшимся Сашиному лечению оказался отец Вити Никитина, Егор Алексеевич, который несмотря на свою молодость, всего 30 лет, был уже известным в городе хирургом, кардиологом. Он приехал в столицу республики по распределению, после окончания московского первого мединститута. Там же он проходил двухгодичную ординатуру. В институт Егор поступил в 1938 году и до войны успел закончить 3 курса. В армию его в сорок первом году не взяли, оставили доучиваться. На фронт он попал через два года, закончив обучение. И в последующие 2 года получил фронтовую практику хирурга. После войны прошёл двухгодичную ординатуру на кафедре кардиохирургии и по распределению попал в город Оружейный.

Егор был женат на москвичке и у него была московская прописка, поэтому он мог отказаться от распределения в провинцию, однако он решил поехать. В провинции с кардиохирургией дело обстояло значительно хуже, чем в столице, хронически не хватало опытных и, главное, грамотных специалистов. С другой стороны, такая ситуация была благоприятной для молодых хирургов, мечтающих сделать карьеру и набрать материала для дальнейшей научной работы.

За четыре года работы в республике Егор провёл больше сотни успешных операций, которые сделали ему имя. Раньше такие операции делали только в Москве. Сейчас, Егор Алексеевич уже возглавлял отделение кардиохирургии в первой республиканской больнице.

Сашин магический диагност обнаружил у Егора Алексеевича банальный гастрит, который грозился перерасти в язву 12-типерстной кишки и к тому же у него во рту свирепствовал кариес. Саша целенаправленно исцелил обе болезни, после чего диагност показал наличие множества мелких нарушений, которые Саша решил устранить заклинанием исцеления 1-го уровня. Через 15 минут все было закончено. Все это Саша сделал за ужином, во время которого он с Настей и её мамой сидели за одним столиком с Егором Алексеевичем. Они отправились в путешествие сегодня в два часа дня и в 7 часов у них по расписанию был ужин в вагоне-ресторане. Дарья Борисовна и Егор Алексеевич ранее друг с другом знакомы не были. Когда выяснилось, что они оба врачи, коллеги, то у них тут же нашлась общая тема для разговоров. Уже вернувшись в свой вагон они ещё долго стояли в коридоре у окна и что-то обсуждали. Дарья Борисовна вернулась в купе очень задумчивая, остаток вечера молчала и быстро легла спать.

Утром, 25 марта, поезд прибыл в Москву, на Казанский вокзал. Высадка прошла организованно. Все дальнейшие передвижения были заранее расписаны по часам. Сначала они на метро поехали на Красную площадь, затем завтрак в какой-то столовой на Арбате. Потом поездка в метро и Третьяковка. После Третьяковки обед, поездка в магазин «Детский мир», затем они разделились по классам. Пятый «Б» пешком прогулялся до площади Маяковского, где в театре кукол Образцова С.В. посмотрел спектакль «Волшебная лампа Алладина». Билеты, конечно, были заказаны задолго до поездки. Старшие классы, разбитые на группы по 5–6 человек, побывали в других театрах. Одна группа сходила в цирк на Цветном бульваре.

Исцеление взрослых Саша провёл на обратном пути. Свои метки на них Саша поставил ещё на вокзале Оружейного при посадке на поезд. Чтобы посадить метку на человека ему не нужно было подходить к нему вплотную. Достаточно было пациенту попасть в зону прямой видимости мага. Затем Саша создавал пространственный канал соединяющий его с нужным ему человеком и отправлял по нему свою метку. Метка представляла собой магическое плетение, закрепляющееся на ауре человека и питающееся его жизненной энергией. Причём потреблял он её в мизерных количествах и служил для создания устойчивого портального перехода или информационно-пространственного канала между ним и магом уже независимо от расстояния между ними.

Диагност представлял собой довольно сложную магическую конструкцию, которую тоже можно было посылать по такому каналу. Короче говоря, всю процедуру исцеления человека, начиная от диагностики и кончая исцеляющими заклинаниями, можно было сделать на любом расстоянии от пациента.

Из Москвы они выехали вечером, 26 марта. Все были настолько умотаны за эти два дня, что многие уснули до отправления поезда, сразу, как добрались до купе. Зато с утра до 3-х часов пополудни, когда поезд прибывал в Оружейный, было куча времени, за которое Саша планировал провести лечение сопровождающих их родителей.

Из четырёх оставшихся без Сашиного внимания родителей, он обработал только трёх. Исцеление ещё одной женщины Саша решил отложить на более поздний срок. У неё было какое-то сложное гинекологическое заболевание. К тому же была одна учительница, недавно переведённая в их школу и не попавшая в кластер учителей. Она болела астмой. Ни астму, ни гинекологию Саша исцелять пока не умел.

Пришлось ему сначала искать в памяти Жерара соответствующие целительские техники, потом учить плетения. Все это требовало времени.

Неожиданно Саше пришла в голову идея попробовать применить заклинание исцеления 2-го уровня с ограниченной подачей магической энергии. Он создал пространственный канал между собой и женщиной, больной астмой. Затем создал заклинание исцеления 2-го уровня и запитал его энергией, подав на плетение всего 200 единиц, что было в два раза меньше, чем обычно. Заклинание послал больной через пространственный канал, который не стал закрывать, а выждав 5 минут перекинул через него заклинание диагностики, с которым не прерывал связи. Буквально через пару минут от диагноста стала поступать информация. Как Саша и предполагал, заклинание исцеления сначала исцеляло самые тяжёлые повреждения в организме. В результате, астмы у женщины больше не было. Остаток энергии заклинание использовало для исцеления больных суставов, тут Саша запитал работающее заклинание к своему накопителю, чтобы завершить исцеление суставов и вообще всей костной системе организма. После чего заклинание работало ещё полчаса, вытянув из накопителя пятьсот единиц маны. Так как больше тяжёлых заболеваний у женщины не было, то после завершения этого этапа, Саша отсоединил свой накопитель от работающего заклинания, после чего оно быстро развеялось, прекратив свою работу. Антонина Петровна, так звали эту учительницу не попала в кластер учителей, поэтому Саша решил долечить её в индивидуальном порядке. Чтобы женщина не выглядела белой вороной в педагогическом коллективе 20-й школы, Саша добавил ей заклинания улучшения памяти и повышения интеллекта.

Саша понял, что такой способ лечения можно и нужно применять, держа весь процесс исцеления под постоянным контролем. Этот контроль вполне может осуществлять постоянно работающий диагност. Продумав ещё раз все свои действия, Саша приступил к лечению второй женщины с гинекологическим заболеванием. На этот раз он сразу подал на заклинание только 100 единиц энергии и стал отслеживать его работу с помощью заклинания диагностики. Ему пришлось ещё два раза передавать энергию заклинанию исцеления. Две порции по 50 единиц. Когда диагност подтвердил исцеление, заклинание продолжало работать и остатки энергии ушли на очищение кожного покрова.

Получив от диагноста эту информацию, Саша чертыхнулся. Опять прокололся. Выход здесь виделся только один. Используя такой метод лечения тяжёлых заболеваний, нужно отслеживать ход исцеления в режимах онлайн и ускоренного восприятия, чтобы своевременно отключить подачу энергии и успеть вовремя развеять заклинание, не дожидаясь, пока оно развеется, использовав до конца все остатки полученной энергии.

Саша решил не откладывать надолго отработку новой методики лечения и пошёл искать пациента, которого обнаружил в лице проводницы их вагона. Она только что сменилась с дежурства и собиралась спать. Саша закрепил на её ауре свою метку, затем заглянув в купе проводников, набросил такую же метку на её напарницу, после чего удалился в своё купе. Залез на верхнюю полку, где было его место и продолжил работу. На каждую проводницу у него ушло около получаса. У Саши все получилось, что он задумывал. Одна женщина перенесла недавно операцию по удалению грыжи, и он успешно залечил все последствия этой операции, потратив на это всего 60 единиц маны. Все остальное было у женщины в пределах нормы. Её напарнице несколько лет тому назад делали кесарево сечение. Наверное, она больше не сможет иметь детей. Кроме этого у неё, несмотря на молодость, были в отвратительном состоянии зубы. Десятка зубов уже не было вообще, а оставшиеся были в пломбах и коронках. Саша принялся за работу. Сначала Саша активировал заклинание исцеления 2-го уровня с подачей 50 единиц маны и направил его на исцеление последствий кесарева сечения. Когда энергия закончилась, а лечение ещё не завершилось, Саша подключил заклинание на свой накопитель. Когда диагност подтвердил, что лечение завершилось, Саша отключил накопитель и развеял заклинание. После этого он скастовал малое зубное заклинание и подключил его к накопителю, продолжая отслеживать ситуацию с помощью диагноста. Когда восстановление немногочисленных живых зубов завершилось, Саша продолжил запитывать заклинание энергией и с удивлением увидел, что мёртвые зубы стали обрастать новой зубной тканью, не затрагивая стоящие пломбы, а только обволакивая и укрепляя их. Вскоре диагност сигнализировал о завершении лечения и Саша закрыл накопитель и заклинание развеялось. Вновь наблюдалась сильная экономия энергии. На восстановление 15 мёртвых запломбированных зубов ушло полторы тысячи единиц маны, в то время, как применение большого зубного заклинания или одиночного на эту же работу маны ушло бы в четыре раза больше.

На обед Саша пошёл чрезвычайно довольный самим собой. Он экспериментировал и получал хорошие результаты.

На другой день после возвращения из Москвы в 20-й школе прошло совещание педсовета. С отчётом о поездке выступила Антонина Петровна, учительница физики, которая была назначена старшей в их группе сопровождения. Поездка была признана удачной, цели поездки были достигнуты, никаких ЧП во время поездки не произошло.

— А, по-моему, у нас произошло очередное ЧП, — вдруг заявила завуч по учебной работе, Ираида Семёновна Морковина. Все обернулись в её сторону.

— Посмотрите внимательно на Антонину Петровну, — продолжала она. — Куда подевалась ваша одышка, Антонина Петровна?

— А и правда, — ответила та, прикладывая руки к груди и начиная глубоко дышать. Потом изумлённо всех оглядела и её глаза стремительно налились слезами. — Абсолютно свободно дышу.

Она достала платок и стала шумно сморкаться, прочищая нос. Педсовет на глазах превращался в базар. Пришлось делать перерыв.

Продолжить смогли только через полчаса. Далее на повестке дня опять стоял вопрос что делать с пятым «Б» классом. Все учителя, работающие с этим классом, заявили, что программа пятого класса учениками усвоена. Терять набранный темп обучения никому из учителей предметников не хотелось. Было высказано предложение учить детей в 4-й четверти по программе следующего, 6-го класса. Так как это предложение вчерне уже обсуждалось, то директор успел провентилировать этот вопрос в министерстве. Заместитель министра, с которым разговаривал Королев, был очень удивлён, но причин искусственно тормозить обучение не нашёл. Сошлись на том, что на наиболее трудные темы будет отведено большее количество часов и опережение тем самым сойдёт на минимум. Сейчас пока рано делать выводы. Директор доложил педсовету результаты своих переговоров в министерстве и педсовет принял решение перейти в 5 "Б" классе к изучению по всем предметам программы 6-го класса.

В пятницу, 28 марта, дождавшись ухода родителей на работу, Саша встал, переделал обычные утренние дела, включая завтрак и, устроившись поудобнее на диване, относительно недавно приобретённого родителями, принялся за работу. Он задумался над способами передачи информации с помощью магии. Он помнил, как Жерар перекачивал ему свою память напрямую. Вот Саша и задумался, нельзя ли этой техникой воспользоваться или на её основе создать свою технологию передачи информации. Не всего потока информации, что в мозгах имеется, а сформировать блок информации. Информация должна быть чётко структурированной, компактной и быть готовой для передачи. И чтобы получатель информации смог ею воспользоваться, чтобы она стала ему доступной, как книга — открыл, почитал, подумал, сделал выводы и закрыл до следующего раза. Вот чем нужно озаботится. А сначала нужно понять, как и какими средствами Жерар перекачал ему в мозги полсотни лет своей жизни.

И Саша углубился в воспоминания, листая память Жерара, отыскивая в ней нужные ему страницы.

Между тем, знакомство Дарьи Борисовны с хирургом Никитиным получило продолжение. Оказалось, что его жена два года тому назад уехала обратно в Москву. Она была москвичкой, там жили её родители и все подруги. Поскольку Егор Алексеевич наотрез отказался возвращаться, то жена уехала одна. Витя, их сын остался с отцом. И вот недавно, Егор Алексеевич получил по почте приглашение в суд на бракоразводный процесс, который инициировала его супруга. На возвращение сына супруга не настаивала. На суд Егор Алексеевич не поехал, отправил своё письменное согласие, заверенное нотариусом. Через полмесяца ему пришла официальная бумага о разводе.

Развитию романа между разведёнными Дарьей Борисовной и Егором Алексеевичем более ничего не препятствовало и события в этом направлении понеслись вскачь.

Более всего озадачило Егора Алексеевича осознание того факта, что Дарья Борисовна оказалась девственницей. Дарья Борисовна хохотала как сумасшедшая, а потом рассказала Егору Алексеевичу все странности, которые она знала и которые происходили вокруг неё. И вот во всех этих событиях где-то неподалёку всегда присутствовал мальчик Саша Смирнов. Что наводило на определённые мысли, не замешен ли он каким-либо образом в этих историях. Она знала о чудесном исцелении его отца и Лизы Князевой, о чудодейственном похудании директора 14-й школы, об исцелении всех больных в детском туберкулёзном санатории Юськи.

А она сама! Егор как врач заявил, что ему никакие анализы не нужны, чтобы утверждать, что Даше не больше 20 лет. И он прекрасно знает, каким изменениям подвергается организм женщины к 30 годам.

Ко всем этим фактам добавляются другие не менее удивительные вещи, происходящие в Настином классе. Все его ученики, без исключения стали учиться на одни пятёрки и за третью четверть прошли всю программу пятого класса. Егор подтвердил, что раньше его Витёк нет-нет, да и принесёт домой троечку, другую. Сейчас же в его дневнике одни пятёрки. Даша рассказала, что у Насти были проблемы с математикой, особенно с геометрией. Сейчас они остались в далёком прошлом.

Вывод, который совместно сделали Даша с Егором — все чудеса вокруг них начались с нового учебного года с приходом в школу Саши Смирнова.

17 мая 1952 года, суббота, 2 часа пополудни, читальный зал библиотеки мединститута.

— Это что за безобразие, я вас спрашиваю?

Около стола, за которым занимались Саша и Дарья Борисовна стояла заведующая библиотекой, Евдокия Артуровна Рыжевская и гневно раздувала ноздри своего немаленького румпеля. Называть иначе в силу своих размеров этот орган обоняния Евдокии Артуровны язык не поворачивался. Только румпель и никак иначе.

— В чем дело, Евдокия Артуровна? — спокойно спросила её Даша, оторвавшись от своих занятий.

— Что здесь делает этот мальчик? — показывая на Сашу указательным пальцем требовательным тоном продолжала вопрошать Рыжевская.

— Саша занимается, сидит тихо, не хулиганит, никому не мешает. Я не понимаю, с чем связан ваш вопрос.

— Кто разрешил ему ЭТО смотреть? — ткнула Рыжевская пальцем в анатомический атлас, который лежал перед Сашей и который он с увлечением рассматривал.

— А какое и от кого нужно получать разрешение на изучение анатомического атласа? — удивлённо спросила её Даша.

— Не держите меня за дуру, Морозова. Несовершеннолетний мальчик изучает строение человеческого тела, в том числе женского.

— Это запрещено? — удивлённо спросила Даша.

— Ну, все, — сказала Рыжевская, — моё терпение иссякло, встретимся в кабинете ректора.

Она развернулась и пошла, широко шагая и размахивая руками.

— У вас воспаление желчного пузыря, — крикнул ей вдогонку Саша.

— Саша! — прикрикнула на него Даша, — веди себя прилично.

Саша промолчал, хотя ему было что сказать по этому поводу. Он провёл диагностику за то небольшое время, что Рыжевская ругалась на них. К сожалению, диагноз, который Саша озвучил, был сущей правдой. На всякий случай Саша оставил на её ауре свою метку.

Их совместные с Дарьей Борисовной занятия начались месяц тому назад. Как-то раз, будучи в гостях у Насти, Саша сказал, что хочет стать врачом. Дарья Борисовна была рядом и услышала его. Дальше Саша стал жаловаться на нехватку учебной литературы. Вот прямо сейчас он нуждался в анатомическом атласе.

— Вы не можете мне помочь в этом вопросе? — спросил Саша Дарью Борисовну.

— Я возьму его для тебя в библиотеке мединститута, — ответила ему Дарья Борисовна.

Вот с этого эпизода и стал Саша водить с ней дружбу. Вскоре он выяснил, что по субботам Дарья Борисовна с полудня до 4-х, а то и 5-ти часов пополудни занимается в читальном зале библиотеки мединститута и навязался ей в попутчики. Там она брала для него литературу, которую он просил, и они вместе сидели и занимались, время от времени делая перерывы, на которые они выходили в коридор, чтобы размяться и поболтать, поделиться впечатлениями. Временами Дарья Борисовна забывала о разнице в возрасте и рассказывала явно лишнее, не предназначенное для детских ушей.

Вот и сейчас, до неё дошло, с какими претензиями обратилась к ней заведующая библиотекой. А вот и она, легка на помине. Да не одна. За ней поспешает ректор мединститута, Воробьёв Семён Иванович.

«Что за вздорная баба», — подумала про Рыжевскую Даша.

— Вот, полюбуйтесь, Семён Иванович, — Рыжевская торжествующе указала на Сашу.

Саша встал и вежливо поздоровался.

— Здравствуйте, Семён Иванович. Меня зовут Александр Смирнов. Я ученик 5 "Б" класса школы номер 20. Разрешите выразить вам Семён Иванович своё восхищение. Я счастлив познакомиться с автором такой интересной методики сохранения и восстановления костной ткани. Безусловно, это открытие мирового уровня. Вы ведь заведуете кафедрой хирургии? Я тоже хочу стать хирургом.

Рыжевская открыла рот и издала какой-то невнятный звук. Саша перевёл на неё взгляд и снова повернувшись к ректору, сказал:

— Семён Иванович, покажите своего главного библиотекаря врачам, по-моему, у неё налицо все признаки панкреатита.

— Вот как? — отмер от удивления ректор. — Вы полагаете?

— У меня нет ни тени сомнения, — ответил Саша.

— А что скажет наша уважаемая Дарья Борисовна? — спросил её ректор.

— Боюсь, что я не готова ответить на такой вопрос, — прокашлявшись от неожиданности, ответила Даша, — это у нас Саша спец по диагностике.

— Вот как? — снова и ещё больше удивился ректор. И обратившись к Саше, спросил:

— Вы не расскажете нам, коллега, как вы определили панкреатит у уважаемой Евдокии Артуровны?

— Как вы знаете, — лекторским тоном начал свой ответ Саша, — внешних признаков панкреатита очень немного, но в данном случае они все налицо. Я начал наблюдать уважаемую Евдокию Артуровну с месяц назад. За этот месяц она сильно и быстро похудела. Это произошло на последней неделе. Я слышал, как она жаловалась своей работнице на отсутствие аппетита и тошноту после приёма пищи. Во-вторых, её кожа приняла явно выраженный желтоватый оттенок. В-третьих, она постоянно держит одну руку на животе. Я заметил, что после обеда у неё идут отрыжки и пару раз заметил, что она пускает газы. Мне кажется, что этого вполне достаточно, чтобы насторожиться и, по крайней мере, сходить в поликлинику. Если пустить на самотёк, то можно будет вскоре ожидать первого острого приступа.

Рыжевская растерянно посмотрела на ректора:

— Семён Иванович, — жалобно проблеяла она, — да что же это, неужели это правда?

— Мне кажется, — ответил ей Воробьёв, — что в данном случае молодой человек абсолютно прав, и я бы на вашем месте не пренебрёг его советом. Идите прямо сейчас, я вам разрешаю покинуть рабочее место. Светочка справится одна, сегодня суббота, народу, как сами видите, практически никого нет, раз-два и обчёлся.

Проводив Рыжевскую взглядом, ректор вновь обратился к Саше:

— А что вы скажете насчёт меня?

— А вам бы я посоветовал проконсультироваться с Никитиным.

— С Егором Алексеевичем?

Саша кивнул.

— Вы видите что-нибудь серьёзное?

— Когда дело касается нашей сердечно-сосудистой системы, то тут несерьёзного бывает мало, — ответил Саша.

— Понятно, — поскрёб затылок Воробьёв.

— Хорошая смена у нас подрастает, — сказал он довольным тоном, обращаясь к Даше. Потом обратился к Саше:

— Я разрешаю вам, Александр, приходить в нашу библиотеку и заниматься здесь в любое удобное для вас время. Пройдёмте, со мной, я распоряжусь выдать вам читательский билет с правом получения литературы на дом.

С этого времени Сашу часто можно было видеть в читальном зале, да и на абонемент он заглядывал практически ежемесячно.

В тот же день, часом позже, в кабинете Князева.

— Послушай, Андрей, — сказал Князев, обращаясь к Смирнову, — давно хотел тебя спросить. Ты не удивляйся моему вопросу, я его многим задавал. Скажи мне как на духу, ты к выздоровлению Лизы имеешь какое-нибудь отношение?

— Как тебя понимать, Ерофей Данилович? — задал ему Андрей встречный вопрос. Они давно уже в неофициальной обстановке разговаривали на «ты». — Какое отношение я могу иметь к её выздоровлению? Или ты спрашиваешь моё отношение к этому событию? Если так, то я очень рад и за Лизу, и за тебя, Ерофей Данилович. Я знаю, что такое неизлечимая болезнь, сам страдал от такой.

— Да, ты как-то рассказывал что-то такое, но откровенно говоря, я уже забыл. Ты не можешь вкратце рассказать ещё раз, — попросил Князев.

— У меня была открытая форма туберкулёза. На фронте, я однажды отстал от своего поезда. Дело было в апреле 1945 года. На полустанке я налегке, в одной гимнастёрке побежал в буфет, разжиться хоть чем-нибудь и когда возвращался увидел, что мой поезд отходит. Все бросил, что купил и побежал за поездом. Успел вскочить на подножку последнего вагона. Стучался, но никто не открыл. Потом выяснилось, что в вагоне был груз, а людей не было. Сопровождающие ехали в соседнем вагоне. Короче говоря, провисел я на этой подножке час или полтора, пока не прибыли на соседнюю станцию. Там уж меня сняли. Простыл, болел, а потом у меня случился приступ с кровотечением. Врачи поставили диагноз — открытая форма туберкулёза. С тех пор был на инвалидной группе. Спасибо одному врачу. Уже после войны, проходил я как-то медкомиссию. И один врач, пожилой уже мужчина спрашивает меня, как я заболел. Ну, я ему все и рассказал. Он говорит, а почему вы тогда не инвалид войны? Я только плечами пожимаю. Мне-то откуда знать. Оказывается, раз я заболел, будучи на фронте, то имею право на документ инвалида ВОВ. А там пенсия почти в два раза больше. Стал хлопотать, просьбу удовлетворили, бумаги, соответствующие у меня, были в полном порядке. Так с тех пор и был инвалидом ВОВ вплоть до позапрошлого года. Почитай каждую весну, а иногда и осенью, у меня обострение было с кровотечением. Иной раз полный таз крови за один приступ набегало.

Андрей замолчал. Было видно, что воспоминания его гнетут.

— А, сейчас? — осторожно задал вопрос Князев.

— В конце 1950 года инвалидность с меня сняли полностью. Туберкулёза не обнаружили, говорят, как не было. Ещё в начале 1950 года он был, а потом исчез, как отрезало. Все врачи только руками разводят. Говорят, что такие случаи иногда бывают, но очень редко. Как только инвалидность сняли, так сразу и пенсию по инвалидности перестали платить. Ну, вот тогда я к вам и устроился на работу.

— М-да, — задумчиво промычал Князев. — Ещё одно чудесное исцеление в нашу копилку.

— Это вы о Лизе? — спросил Андрей.

— О Лизе и не только о ней. Тут уже десятка два различных случаев неожиданных исцелений набирается. Один только скандал в Юськах чего стоит. Слышали, наверное, о таком?

— Нет. У меня в последнее время работы выше крыши было, и по работе, и по учёбе. Не было времени сплетни собирать.

— В том-то и дело, что это не сплетни, а установленный и задокументированный факт.

— А в чём там дело-то, — заинтересовался Андрей.

— В детском туберкулёзном санатории Юськи в прошлогодний осенний заезд выздоровели все дети и весь персонал санатория. Где-то примерно через два месяца после заезда. Все врачи просто очумели и ничего понять не могли. Тебе сын ничего не рассказывал? Он ведь в это время там был.

— Нет, он об этом ничего не рассказывал. Он там влюбился в одну девочку, Дусю Кленову. Вот об этом рассказывал. Недавно вот опять о ней разговор был. Переехали они с матерью на Дальний Восток, там у Дуси брат живёт и их к себе переманил.

— Как это сын пережил?

— Расстроился до слез. Сейчас потихоньку приходит в себя.

— А ещё мне рассказали об одном враче из этого санатория. У него жена была бесплодна. У неё удалили матку после неудачных родов и понятно, что детей она больше иметь не могла. Догадываешься, что с ней случилось?

— Она забеременела.

— В самую точку.

— Как такое может быть?

— Это не ко мне вопрос. А ещё, это уже почти на уровне слухов, у многих людей перестали болеть зубы. Понимаешь, у них зубы стали как новые, словно кто-то обновил их. А если зуб с пломбой, то она обрастает новой зубной тканью и зуб становится как новенький. Со временем, сам, наверное, знаешь такие зубы быстро крошатся, нужно регулярно к стоматологам ходить, пломбу обновлять.

— Не знаю, Ерофей Данилович, у меня зубы ни разу в жизни не болели, даже молочные.

— Это тебе повезло, а у меня… — Князев в расстройстве махнул рукой. — Короче, я тоже хочу себе новые зубы. Ты не знаешь, случайно куда нужно обратиться, кому заявку оставить?

Князев шутил, но глаза его оставались серьёзными. Рассказ Андрея Смирнова подтвердил какие-то его мысли и выводы.

Тут Андрей вспомнил о прошлогоднем спасении сына.

«Интересно, — подумал он, — имеется ли какая-нибудь связь между всеми этими событиями. Что-то непохоже все это на простое совпадение».

Открылась дверь кабинета и заглянула секретарша Князева, Илона.

— Ерофей Данилович, тут к Смирнову сын пришёл. Пустить?

— Пусти, — отмахнулся Князев. — Говорят, что твой сын на нашем мугромском языке хорошо говорит. Сейчас я его проверю.

Не успел Саша переступить порог кабинета, как Князев задал ему вопрос на языке мугров:

— Как погода сегодня, Саша?

— Очень хорошая погода, — ответил Саша, тоже переходя на мугромский язык.

— У меня Лиза очень жалеет, что учится на класс старше. Говорит, хочу с Сашей в одном классе учиться.

— Её желание может исполниться, — сказал Саша.

— Поясни, — попросил Ерофей Данилович.

— Наш класс с 4-й четверти стал заниматься по программе 6-го класса и сейчас мы заканчиваем программу первого полугодия за 6-й класс. Я думаю, что в следующем учебном году мы программу 6-го класса за первую четверть закроем и со второй четверти начнём изучать программу 7-го класса. Так что, если Лиза перейдёт в наш класс, то ко 2-й четверти мы её догоним, а дальше начнём перегонять.

— Достаточно, — перешёл на русский язык Князев. — Отличное владение языком. Андрей, ты все понял?

— Да, — ответил Андрей.

— Но, Саша, откуда у тебя такое знание? Акцента вообще нет, словно этот язык тебе родной. Где ты ему научился?

— Ну, сначала по самоучителю, а потом в школе с местными ребятами только на нём и говорим. К вам, в отдел переводов раз в неделю регулярно захожу, переведённые тексты сдаю, новые для перевода получаю, заодно общаюсь со всеми.

— Какие переводы? Андрей, поясни для меня, пожалуйста.

— Гхм, виноват ваше высокопревосходительство, не велите казнить, велите миловать.

— Ты мне кончай тут представление устраивать. А если узнает кто, стукнет куда надо и куда не надо.

— Так кто говорит, что эти тексты он сам переводит. Брешет мальчишка. Я перевожу, дома, в свободное от работы время. Может быть претензии какие к качеству переводов поступали?

— Ладно, проехали, — махнул рукой Князев. — Ты Саша заходи к нам, тебе Лиза просила приглашение передать.

— Хорошо, спасибо, обязательно зайду. А когда ей удобней?

— Так ты звони сначала.

— Спасибо, вы мне только номер телефона скажите.

— Андрей, ты что, телефонный справочник до сих пор не купил?

— Так нет его сейчас в свободной продаже. Обещали мне достать, вот жду.

— Ну, ладно. Сейчас напишу.

Князев написал свой домашний и рабочий телефоны на небольшую картонку и протянул её Саше.

— Держи, можешь позвонить прямо сейчас из приёмной. Ну, беги. Нет, стой, подожди. Ты чего приходил-то?

— Так я переводы приносил.

— А, тогда все, беги, — Князев махнул ему рукой, выпроваживая из кабинета. Потом повернулся к Андрею и глядя ему в глаза, сказал:

— Вот шепчет мне моя чуйка, что не обошлось во всех этих историях без твоего сына. Вот, что хочешь мне говори. Спасибо тебе, Андрей, за твоего сына. Большим человеком он станет, помянешь ещё мои слова не раз, вот увидишь.