Месть Слизерина (СИ)

Глава 54

Фламель низко поклонился, приветствуя входящих через камин в кабинет магов. Четыре человека, аристократы. Почему? Выправку не спрячешь, манеры не пропьешь, гламур прячет только черты лица, но не поведение.

Каждое движение кричало о долгой муштре под предводительством целой армии воспитателей, неусыпно следящих за своими подопечными.

Одно слово, порода.

Маги расселись с хозяйским видом, маг на их фоне казался плебеем. Фламель, невзирая на все свои годы, учебу и прочее, так и не приобрел необходимого лоска. Не внешнего, нет.

Внутреннего.

Когда ребенок еще в утробе матери осознает, что он – ЭЛИТА.

– Итак, господин Фламель, – иронично начал один из магов, – что вы скажете в свое оправдание?

– Господин Нокс, – отозвался Николас, тщательно подбирая слова, – мне не в чем оправдываться. Я сделал все от меня зависящее, дабы исполнилось, наконец, то, о чем мы мечтали долгие годы. Перренель родила, к нашему огромному счастью. А так, как она в родстве с Слизеринами и Мраксами, можно было через нее и малыша предъявить права на Хогвартс! Вы же сами об этом знаете! Еще немного времени, и все! Альбус поспешил и вот результат!

– Альбус! – брезгливо выплюнул маг. – Просто притча во языцех!

Томас и Салазар стояли в Ритуальном зале Мракс-мэнора и напряженно смотрели на меняющийся на глазах Родовой гобелен.

Имя Перренель, ранее соединенное пунктирной линией с родом Мракс, медленно проявлялось, заключаясь в рамку серебряного цвета – цвет признанного бастарда. Ритуал Признания, проведенный десять минут назад, дал свои плоды.

На гобелене проявилось не только ее имя, но и имя Фламеля, как законного мужа, а также, вот сюрприз! Проявилось еще одно имя.

Патрик Николас Фламель.

Наследник.

– Яссно… – прошипел Салазар, глядя на Гобелен змеиными глазами, – теперь ясссно, чего они так зашевелилисссь… Ну, вторая часть? – он вопросительно посмотрел на Томаса.

– Да. И прямо сейчас.

– Начнем!

Томас положил руку на рамки с именами Перренелль и ее ребенка и затянул речитатив, начиная Ритуал Окончательного Отречения от Рода.

Слизерин стоял за его спиной, положив руки магу на плечи и щедро делясь магией.

Когда прозвучало последнее слово, Гобелен засиял, и рамки стали двойными, черного цвета. Вся кровь Мраксов была выжжена из Перренель и Патрика. Отныне в ведьме есть кровь только ее матери, а малыш – полностью Фламель.

Перренель дремала на кровати, утомленная за день. Малыш, как любой новорожденный, требовал постоянного внимания, любви и заботы. Он тоже устал от собственных капризов и тихо чмокал во сне, лежа в колыбели.

Спящие не видели, как их окутало серебристое сияние, погрузившее в кратковременную кому. Магия закружилась по комнате, окружая тела и впитываясь в них. Внешность начала меняться: телосложение женщины стало более хрупким, волосы медленно светлели, словно выгорая на солнце, глаза из антрацитовых стали светло-карими.

Волосики ребенка также изменили цвет на каштановый, как у отца, кожа посмуглела.

Серебристое сияние медленно угасло, оставляя магов с навсегда изменившейся внешностью. И кровью.

Перренель с трудом очнулась, медленно поднимая тяжелые, словно свинцовые веки. Тело ломило и горело, словно в лихорадке, легкие с трудом втягивали воздух, конечности ощущались просто неподъемными.

Да что же с ней такое?

Рядом заплакал Патрик и женщина попыталась встать, стеная сквозь зубы.

Она еле поднялась и буквально проковыляла те пару шагов, что отделяли ее от колыбели. Взяв сына на руки, Перренель тихо прошептала, поразившись своему хриплому голосу:

– Тише, милый, тише… Что стряслось? Мамочка уже здесь…

Она присела на кровать, баюкая успокоившегося сына, когда глаза отметили странность. Ведьма нахмурилась, пытаясь сообразить, что ее смутило. Она еще раз внимательно осмотрела ребенка и тут до нее дошло.

Волосы.

Патрик родился с черными волосами, а теперь пушок на голове стал каштановым. Как у Николя… И не только волосы.

Женщина пригляделась и обмерла. Черты лица сына также немного изменились…

Перренель не была дурой, а прожитые годы заставили ее отточить свой ум. Когда живешь не одно столетие, волей-неволей узнаешь и учишься самым разным вещам. Иначе нельзя. Будь ты сколько угодно долгожитель, интриги могут свести в могилу кого угодно. И это самый оптимистический вариант. Она тут же соотнесла изменение внешности сына, свое ужасное состояние и внезапный сон, и пришедшее на ум предположение ей совсем не понравилось.

Она осторожно уложила малыша в колыбель, встала и быстро направилась в свой будуар. К зеркалу.

Слабость постепенно проходила, так что в комнату ведьма практически влетела. Подбежав к огромному ростовому зеркалу, Перренель замерла, не в силах поверить своим собственным глазам: из серебристой поверхности на нее смотрела практически копия ее матери: тот же невысокий рост, те же волосы цвета акациевого меда*, те же карие глаза, разве что посветлее оттенком.

Такое резкое изменение могло произойти только в одном случае: ее кровь выжег Глава Рода. Теперь она полностью Д*Эвре.

Комнату сотряс дикий крик упавшей на колени женщины.

Фламель оправдывался, валя все на Альбуса, благо он теперь ничего сделать не сможет.

Маги кривились, слушая его излияния. Неужели он думает, что может оправдаться? Вся его ценность заключается только в…

С грохотом распахнувшаяся дверь с треском впечаталась в стену. Влетевшая в кабинет женщина напоминала фурию: волосы растрепались, лицо пошло красными пятнами, платье измято. Маги переглянулись, незаметно сжимая палочки, Фламель с удивлением уставился на незнакомку, не понимая, кто это. Постепенно в его глазах стало появляться узнавание, окончательно оформившееся при взгляде на руку, на которой сверкало обручальное кольцо.

– Николя! Ты!!! ЭТО ТЫ ВО ВСЕМ ВИНОВАТ!!!

От истерического крика блондинки хотелось зажать уши и сбежать, куда подальше.

– Перри? – неуверенно спросил Фламель, вызвав этим очередной виток истерики.

– Я! Я! Посмотри! Посмотри на меня!

Женщина зарыдала. Ее мир разрушился в тот миг, когда она посмотрелась в зеркало и увидела внешность своей давно покойной матери. Несмотря на свою обиду за то, что ее не приняли в Род, в тайне Перренель всегда гордилась своей принадлежностью к Роду Мракс, пусть и не совсем законным способом. У нее проявлялись Родовые дары, пусть и не полностью, она могла говорить на парселтанге… У нее даже внешность была характерной: смоляные кудри, черные глаза, белая кожа. Сразу видно, чьей она крови!

Принадлежность к линии, происходящей от самого одиозного из Основателей, грела ей душу, она даже сказала об этом некоторым, что только добавило ей внимания и уважения…

Мысль о том, что ее ребенок сможет претендовать на Род Мракс, а там, чем Моргана не шутит, и на Род Слизерин, вела ее долгое время, превратившись в манию. Да, этого пришлось ждать долго. Да, для этого пришлось истребить не одного мага. Так что! Хочешь что-то, потрудись!

Мерзкий Альбус, правда, все чуть не испортил, но все равно, рано или поздно, но они смогли бы взять Хогвартс под свой контроль!

И все бы свершилось…

Но теперь… надежды нет. Кровь Мраксов отторгнута лордом Мракс, а значит… они только Фламель. Не более.

Все это она выплеснула на сидящих в кабинете, давясь слезами и топая ногами.

Маги переглянулись. Дождавшись ухода полностью разбитой женщины, один из них запечатал дверь и равнодушно бросил:

– Круцио.

Дикий крик заметался между стенами, Фламель корчился на полу под брезгливыми, ненавидящими взглядами.

– Мерзкий червь… мы ведь говорили тебе не высовываться… но ты поспешил… и наследил. Если бы ты не афишировал свое знакомство с Альбусом и не участвовал в его махинациях с Избранным, – маг гадливо скривился, – никто бы ничего не узнал. Но нет, мы хотим фанфар и обожания толпы! Как же! Сам Фламель! Ничтожество! Ты не просто потерял возможность для своего сына претендовать на наследие Змеиного Лорда, твои амбиции разрушили гораздо более глобальные цели!

– Твой ребенок получал возможность породниться с детьми Поттеров! А это возможность получить титул Певереллов! И вероятность этого была велика! А что вы сделали?! Альбус порекомендовал надеть на Наследника узы! А ведь уже тогда была возможность заполучить кровь Некромантов! И что?! Если бы мы узнали вовремя… – маг, сожалея, покачал головой. – Оставалась еще надежда на брак с младшими Поттерами, но теперь и она перекрыта. Лорд Певерелл уже есть, а Смерть – не та сила, которую можно обмануть.

– Слизерин не тот враг, с которым можно бодаться. Он уже знает про твои поползновения. И то, что случилось, только первая ласточка, в этом я уверен.

– Брак? Зачем? – просипел сорванным голосом Фламель. – Но вы не говорили…

– А с чего тебе было об этом докладывать? – маг пнул Николаса ногой под одобрительные взгляды остальных. – Певереллы, это не только наследие Величайшей. Это СИЛА. Это ВЛАСТЬ. Это ПРАВА на ТРОН.

– Больше от тебя нет никакого толку. Прощай, червь. И помни про Обет.

Маги встали и один за другим исчезли в камине. Фламель, стеная, поднялся с пола.

– Червь, значит… А со Слизерином столкнуться страшно, значит… И про Обет вы напомнили, твари… Что ж… если вы его так боитесь, я вам устрою встречу… мне терять нечего.

Николас неторопливо, внимательно обдумывая каждое слово, писал письмо. Приходилось осторожничать, писать очень иносказательно, используя сравнения и подчас дикие метафоры, но по-другому нельзя. Обет не даст сказать ему не то, что прямо, а даже косвенно! Но умный человек поймет, что за бред написан на пергаменте.

А Слизерин очень, очень умный маг.

Он поймет.

* Мед акации очень светлый – от практически белого, до желтого. Перренель стала блондинкой.