Мертвый мир (сборник)

ЛИК ОТЦА

Когда этим утром Булстроуды должны были прибыть на Малоку IV, Свифт проснулся от рыданий. В этом не было ничего необычного. Кошмарные сны и пробуждения в слезах продолжались весь пятилетний период пребывания Свифта на этой планете в качестве резидента-администратора. Туземцы, очевидно, думали, что для землян это были вполне счастливые сны.

Свифта преследовал все тот же сон: седовласый старик со строгим лицом, подходящий к нему с кнутом в руках и ударяющий его по лицу, а он, объятый ужасом, с багровой полосой на щеке, наносит старику ответный удар, сбивает его с ног и выскакивает из комнаты, не смея оглянуться.

Свифт долго думал об этих снах, но внутренне чувствовал, что ночные кошмары имеют свои корни, возможно, в предстоящей ему перспективе выполнения миссии. Он знал свои обязанности, но перспектива их выполнения приводила его в ужас.

Такие сны, подумал он, весьма достойное наказание за будущее деяние.

Он хотел было обратиться за советом и помощью к командующему сектором, находящемуся на соседней планете, Малоке III, но сначала откладывал это со дня на день, а потом твердо решил, что на этот раз он выполнит свое задание, не обращаясь к командующему ни за какой помощью, и никакие кошмары не заставят его нарушить данное себе обещание.

Схема снов всегда была одинаковой: нападение с кнутом, удар, бегство и... холодный пот, рыдания при пробуждении. Свифт сел на кровати и вытер влажное лицо красивым полотенцем местного производства, который подарил ему Домуро.

Потом поднялся с кровати.

— Завтрак! — крикнул он и рад был услышать, как слуга завозился на кухне.

Пока Свифт одевался, темный покров ночи начал уже исчезать.

Затем взошло теплое золотисто-красное солнце, и Свифт, выглянув из окна своей комнаты, увидел, что малокане уже собирают на полях зерно. Будет прекрасный день, подумал он.

Затем его взгляд упал на календарь, висевший на стене, где было нацарапано большими красными буквами одно зловещее слово — Булстроуды. Он вздрогнул. Он почему-то надеялся, что их прилет отменят, но сегодня они все же прилетели.

Туристы, черт их дери, подумал он и прошел на кухню, чтобы поесть. Кондо, его слуга, приветливо взглянул, когда он вошел. Между Свифтом и всеми малоканами была сильная взаимная привязанность.

— Доброе утро, — сказал Свифт, и Кондо поставил перед ним дымящуюся миску с кашей.

— Доброе утро, — сказал он на более-менее чистом английском языке. — Ваши гости прибыли ночью, сэр. Их разместили в Общем доме, так как вы уже спали, и они сказали, что свяжутся с вами как только проснутся утром.

— Я буду рад их видеть, — солгал Свифт и уставился в тарелку с едой.

Булстроуды, как он и ожидал, оказались неприятными людьми. Миссис Булстроуд была большой, шумной, с золотисто-коричневым загаром. Этот загар был явно продукцией оздоровительного комплекса на корабле. Муж у нее оказался худым и угловатым, со шрамом на носу и бледной, нездоровой на вид кожей.

Они появились как раз в тот момент, когда Свифт закончил завтрак, что положило конец его беспокойству — он боялся, что они опоздают. Пунктуальные малокане будут ждать его возле рисового поля для утренних упражнений по английскому языку, и Свифт предпочел бы потратить часа два на них, а не на туристов.

— Меня зовут Свифт, — сказал он, шагнув к ним и протягивая руку. — Местный резидент-администратор. А вы, должно быть, мистер и миссис Булстроуд.

— Совершенно верно, — ответил Булстроуд.

Жена тут же оттеснила его.

— Нам оказали ужасный прием, — объявила она сходу. — Мы почти не уснули, потому что нас поместили в какую-то старую...

— Знаю, — перебил ее Свифт, — в Общий дом. Он используется для неожиданных гостей. Малокане очень приветливый народ и всегда держат наготове гостевой дом. Правда, он не слишком привлекателен для землян.

Он улыбнулся и перевел взгляд с самца Булстроуда на самку. Их присутствие беспокоило его.

Малока IV был открыт для туристов два года назад, но Булстроуды оказались первыми, кто воспользовался новым турмаршрутом. С одной стороны, это было неудивительно, так как в космосе полно более интересных мест, чем этот маленький аграрный мир. Но появление Булстроудов подозрительно совпало с истекающим сроком выполнения Свифтом своих обязанностей, и, следовательно, они могли появиться здесь, чтобы просто шпионить за ним. Командующий сектором был коварным, недоверчивым старым лисом и мог быть прекрасно осведомлен о слабостях Свифта.

— Как вообще можно отдохнуть на этой планете? — резким голосом спросила миссис Булстроуд, перебивая размышления Свифта.

Он вежливо улыбнулся.

— Тут необычные способы отдыха, — сказал он. — Туземцы очень любят петь и собираются вечерами. У них прекрасные голоса.

— И это все?

Свифт пожал плечами.

— Здесь, на Малоке, туземцы живут простой жизнью, миссис Булстроуд. У меня есть небольшая библиотека сенсорных лент, которой вы можете пользоваться в течение всего срока пребывания у нас. — При этом он нахмурился, надеясь, что это останется незаметным его гостям. — А вообще, как долго вы планируете оставаться на Малоке IV?

Мистер Булстроуд улыбнулся.

— День, неделю, месяц, — сказал он. — Мы будем здесь, пока нам не надоест.

— Понятно, — протянул Свифт, с трудом подавив тягостных вздох. — Ну... Это прекрасно.

Как раз в этот момент появился Домуро, высокий, красивый молодой малоканин, который был ближайшим другом Свифта среди туземцев. Чувствительный, проницательный Домуро, с развитыми способностями семантики, был первым из местного населения выучившим английский язык, а теперь он уже начал преподавать его другим малоканам. И это было главной причиной, почему Свифт был так уверен, что малокане не нуждаются в его направляющей руке. Раса, в которой могут рождаться такие вот Домуро, уже находится на пути к зрелости.

Но именно Домуро стал причиной всех неприятностей Свифта. Они подружились. Свифту вообще понравилась простая, ясная жизнь малокан и он не хотел улетать с Малоки IV, несмотря на то, что срок его истекал. Однажды утром он чуть не признался в этом командующему сектором, но в лихорадочном ужасе в самую последнюю секунду просто отключил трансмиттер, прежде чем был установлен контакт со штаб-квартирой.

— Доброе утро, босс, — бодро сказал Домуро, поднимаясь по лестнице.

В последнее время Домуро разговаривал только по-английски, по крайней мере в присутствии Свифта.

— Как у вас дела?

— Просто отлично, — ответил ему Свифт и повернулся к Булстроудам. — Это Домуро, — сказал он, — мой старший помощник и близкий друг. Домуро, это Булстроуды, земляне, как и я.

— Рад знакомству, — мрачно сказал Домуро.

— Вы прекрасно говорите, молодой человек, — заметила миссис Булстроуд.

— Ну... Спасибо, — буркнул Домуро.

— Простите, но я должен оставить вас, — сказал Свифт Булстроудам. — Сейчас наступает время для моих ежедневных утренних занятий, и ученики будут ужасно разочарованы, если я их отменю.

— Тогда идите, мистер Свифт, — приятным, как она считала, голосом отозвалась миссис Булстроуд. — А мы пойдем займемся своими вещами, поскольку они еще не распакованы.

Свифт рад был уйти от них. После пяти лет, прожитых на Малоке, он чувствовал какое-то смутное неудобство в присутствии землян, особенно таких представителей класса «А», какими вроде бы являлись Булстроуды.

— Кто они такие? — спросил Домуро, когда они шли по извилистой тропинке к тому месту, где Свифт проводил свои занятия.

— Неприятности, — ответил Свифт. — Это богатые земляне, которым больше нечего делать, кроме как бродить по галактике в поисках чего-нибудь новенького, потому что они скучают.

Домуро усмехнулся и одновременно нахмурился — Свифт легко интерпретировал эту реакцию как обозначающую, что туземец одновременно удивлен и сбит толку сложными изгибами умов землян.

Некоторое время они шли молча, и Свифт почувствовал, что руки у него начали дрожать.

Внезапно он понял, что с ним происходит, и это было болезненно.

Были ли Булстроуды шпионами командующего или нет, Свифт теперь знал, что ему придется каким-то образом остановить эмоциональный перенос и вновь обратиться в бесстрастного резидента-администратора. Он должен собраться с силами и предпринять шаги, необходимые для завершения его миссии. Потому что если он не закончит ее достойно, то просто покажет свою некомпетентность в качестве резидента.

Прибытие Булстроудов подтолкнуло его, побудило к необходимости разорвать эмоциональные связи с Малокой. Шпионы или туристы, но они послужили спусковым крючком этой реакции. И то, что последует далее, будет неприятно, но необходимо.

— Вы молчите, — заметил Домуро после того, как они покинули деревню и пошли к сине-зеленому морю растущего зерна, примыкающему к ней. — Чем-то обеспокоены?

Свифт не ответил.

— Что гложет вас, босс? — продолжал Домуро.

Может, мне все же нужно было связаться с командующим, подумал Свифт и вздрогнул. Нет, это невозможно.

Он поглядел на Домуро.

— Помолчи, ладно? — внезапно огрызнулся он. — Дай мне подумать.

— Ладно, — сказал малоканин. — Не кусай меня за голову.

Свифт хотел извиниться за свою резкость, но не стал. Он не мог позволить себе больше такую роскошь — теперь, когда наступает время обратного перехода.

Урок проходил достаточно гладко. Свифт показал несколько элементарных упражнений, затем объявил, чтобы продолжал Домуро, и сел. Домуро поднялся и в течение получаса безупречно растолковывал своим соплеменникам премудрости азбуки. Затем Свифт объявил, что урок закончен.

Туземцы почти сразу же разошлись, и Свифт остался наедине с Домуро и Эстелинной, маленькой красивой девушкой, которая собиралась выйти за Домуро замуж. И Свифт вновь ощутил укол странной, невысказанной ревности к Эстелинне — она занимала то время, которое он хотел бы провести с Домуро, единственным малоканом, с которым он мог разговаривать на равных.

— Короткий урок был сегодня, босс, — заметил Домуро.

— Я что-то не в настроении, — отозвался Свифт.

Птица с радужным оперением вылетела из группы деревьев с желтыми листьями позади них и захлопала крыльями над их головами, насмешливо каркая. Чтобы предотвратить дальнейшие расспросы, Свифт кивнул и ушел.

— Увидимся вечером, босс? — крикнул ему вслед Домуро.

Свифт остановился. Он совершенно забыл! Сегодня вечером должна состояться одна из еженедельных встреч с Домуро, на которых они обсуждали прогресс за неделю различных проектов Свифта и планировали работы на следующую неделю.

— Да, разумеется, — сказал Свифт. — В обычное время.

— Хорошо, босс.

Домуро обнял Эстелинну и прижал ее к себе. Свифт пошел через рисовое поле, думая о том, какой должен сделать правильный шаг, и ломая голову над вопросом, простит ли его когда-нибудь Малока за то, что он собирался сделать.

Затем он резко плюнул на землю. Булстроуды!

— Я очень рада снова увидеть вас, — сказала миссис Булстроуд. — Ваш туземец развлекал нас своими песнями. Мы бы хотели задать вам кое-какие вопросы.

Свифт спокойно встретил ее взгляд. Она была обычной дурой, а ее муж — ослом. Какие из них шпионы?

— Да, миссис Булстроуд?

— Нам было бы интересно... Могли бы мы заглянуть на ваши занятия... э-э... возможно, завтра? Мы бы хотели увидеть, как вы достигли всего этого здесь, на Малоке.

— Конечно, — заставил себя ответить Свифт.

Был уже полдень, парило. Он начал потеть. Что они хотели там увидеть? Он вынужден был тут же пересмотреть свою концепцию. Может быть, они дураки, но они могут быть тщательно отобранными дураками.

Свифт был полон решимости начать свое дело. Домуро должен стать его первой жертвой.

Молодой малоканин появился как всегда пунктуально, сразу после восьми вечера. Солнце уже давно село, и меньшая луна светилась лимонно-желтой краюшкой в нижнем углу неба. Еще несколько часов и ее спутница с зазубренными краями начнет подниматься по диагонали к ней. С полей доносилось тихое, музыкальное пение туземцев, и гармонично бренчал банджо, на котором их научил играть Свифт.

— Вот и я, босс.

При звуках голоса Домуро, Свифт оторвался от своих воспоминаний и напряженно вытянулся.

— А, Домуро. Наконец-то.

— Я не опоздал, — усмехнувшись, сказал Домуро.

Свифт холодно глянул на него.

— Тебе даже хватило времени заглянуть в хижину Эстелинны? — сказал он. — Ты удивительно пунктуален.

— Что вы хотите этим сказать?

Свифт намеренно сплюнул, почти презрительно.

— Я не думаю, что мои слова нуждаются в объяснениях. Вы знаете, какие ходят вокруг сплетни. Есть ли в них правда?

— Что? — Домуро озабоченно покачал головой. — О чем вы говорите, босс?

Прости меня, подумал Свифт, но вслух продолжал:

— О тебе и Эстелинне. Я прекрасно понимаю, к чему может привести такое поведение...

Свифт даже в полутьме увидел, что Домуро побелел от негодования.

— Если вы думаете, что мы...

— Я вовсе не обвиняю вас, — прервал его Свифт. — Я просто говорю, что ходят слухи. И в данный момент ваше моральное поведение находится под угрозой. — Свифт поднялся. — Таким образом, — продолжал он спокойным голосом, — боюсь, что мне придется разорвать на некоторое время наши отношения, пока не прояснятся все эти слухи. Ведь это может повредить всей нашей работе на Малоке, если я буду общаться с человеком, чья мораль находится под вопросом, а кто-то может и...

— Но вы не можете сделать так, босс! А как же наши планы, наши программы...

— Они будут продолжены без тебя, Домуро. Думаю, я сказал достаточно.

Свифт сделал короткий жест рукой, и Домуро ушел без дальнейших протестов. Свифт услышал приглушенный звук подавленного рыдания, отчетливо прозвучавший в ночной тишине. И остался один.

Он долго сидел, глядя на одинокую луну. Когда же поднялась ее спутница, Свифт ушел в хижину.

В ту ночь он снова увидел кошмарный сон. Выражение лица старика, когда Свифт умолял простить его, было мучительным. А потом все было так, как и всегда, и Свифт проснулся, рыдая.

На следующий день Булстроуды пришли на его занятия с туземцами, как и намеревались. Свифт был раздражен, обнаружив их появление, поскольку процесс обучения был достаточно деликатен и без дополнительного бремени на его горбу в виде Булстроудов.

Он беспощадно держал малокан на ногах под палящим солнцем, обучая их орфографии. Так продолжалось три часа, в течение которых Булстроуды изъерзались на своем бревне. Наконец, когда подошло время обеда, он закончил урок.

Маленькие туземцы к этому времени были еще более измучены, чем он. Свифт смотрел, как они уходят, затем повернулся к Булстроудам.

— Вот так мы ведем занятия на Малоке IV, — сказал он им.

Миссис Булстроуд испустила короткий вздох облегчения и сказала:

— Прекрасно! Вы профессиональный преподаватель, мистер Свифт.

— Это единственный путь развития, — тихо ответил Свифт. — У нас так мало времени, которое мы можем уделить каждой из таких планет, как вы, наверняка, знаете.

Они вернулись обратно к месту проживания Свифта. Через пару минут к нему подошла миссис Булстроуд и сказала:

— Знаете ли, мистер Свифт, сегодня утром ко мне приходила одна из туземных девушек, перед тем как мы отправились в класс. Маленькая, красивая девушка... кажется, ее зовут Эстелинна.

— Вот как? — кинул на нее взгляд Свифт.

— Она казалась очень встревоженной. Она сказала, что вечером вы сделали из-за нее какое-то замечание Домуро, и она не может понять, почему вы это сказали. Я, разумеется, не собираюсь вмешиваться в ваши дела, но...

— Все понятно, — вздохнул Свифт. — Эта девка — ничтожная потаскушка. Можете быть уверены, что я только пытаюсь защитить Домуро...

Прекрати лгать, мысленно сказал он себе, чувствуя как задрожали пальцы.

Миссис Булстроуд шумно откашлялась.

— Мне она показалась весьма милой, мистер Свифт. Бедняжка изо всех сил пыталась сдержать слезы, но едва могла справиться с ними.

— Не тратьте на нее ваши симпатии, — сказал Свифт. — Эти малокане очень обманчивый народ.

Они замолчали. Свифт видел, что Булстроудов смутило странное поведение черствого резидента-администратора, но они не знали, как высказать свою тревогу.

Ну и ладно, подумал Свифт. Пусть они хранят свои загадки при себе. Мне достаточно своих собственных.

Сейчас он уже достиг определенной степени оторванности, которая должна помочь ему покинуть эту планету. Однако, по прошествии нескольких дней, в голове все ясней вырисовывалось осознание возможной неудачи.

На Малоке IV он достиг всего, чего хотел. Но он боялся, что не сможет добиться разрыва со всем окружением столь же успешно, как врос в него, а время окончания его работы приближалось. Я слишком мягкосердечный, сказал он себе и поклялся стать жестче. Это было единственным, что он мог сделать.

Булстроуды, казалось, удобно устроились на Малоке и не собирались покидать его. И Свифт постепенно привык к их присутствию.

Миссис Булстроуд стала кем-то вроде подруги всей деревне, излечивая ушибленные колени, а также раненые любовные отношения между туземцами, пока в один прекрасный день Свифт не попросил ее прекратить вмешиваться в их жизнь. Он подумал, что, возможно, таким образом он избавится от нее, но она просто отвернулась и ушла, и с тех пор они с мужем стали более холодными и отчужденными в отношениях с ним.

По какой-то причине кошмарные сны почти перестали беспокоить его. Ночные бедствия Свифта прекратились, зато дни превратились в ад. Ему постоянно приходилось напоминать себе, что он вынужден так поступать, но его не покидали тяжелые, мучительные сомнения.

Он продолжал вести уроки с туземцами, и Булстроуды время от времени присутствовали на них. После одного из самых длинных интенсивных уроков по грамматике миссис Булстроуд осмелилась выразить некоторое неудовольствие.

— Скажите мне, — начала она, и ее объемистая фигура заставила Свифта испытать надежду, что он все-таки более худощавый и стройный, чем она, — неужели вы не чувствуете, что слишком резко относитесь к этим несчастным туземцам? Как вы думаете, мистер Свифт?

— Нет, — покачал головой Свифт, — другие методы не действуют на них.

Она нахмурилась.

— Вы хотите сказать, что теперь они умею читать и писать. Но любят ли они учиться? И с нетерпением ли они ждут, пока школу начнут посещать их дочери и сыновья?

— Это уже не имеет значения, — загадочно ответил Свифт.

Первое подтверждение приближающихся успехов пришло в тот вечер, когда его посетил Домуро. Домуро не приходил к нему с той ночи несколько недель назад, когда Свифт обвинил его в аморальном поведении, и Свифт почувствовал себя неловко и даже каким-то несчастным, когда услышал, как его бывший товарищ стучится в дверь.

— Что тебе, Домуро? — почти что беззвучно спросил он.

— Могу я минуту поговорить с вами, мистер Свифт?

Свифт подумал было отказаться, но затем открыл дверь и вышел на крыльцо. Воздух снаружи был прохладный, лето кончалось.

— Что ты хочешь?

Домуро сел с грацией, присущей всей здешней расе.

— Я встревожен, сэр.

— И чем это?

Домуро развел руками.

— Почему вы изменились, мистер Свифт?

Он уже не говорит «босс», заметил про себя Свифт, а только «мистер Свифт».

— Изменился, да?

— Теперь вы не такой, как прежде. Вы перестали улыбаться. Уроки стали длинными и очень тяжелыми. Мои друзья ворчат. Вы холодны с нами там, где когда-то были теплым. Вы можете это объяснить?

Свифт пристально поглядел на молодого человека. Это все что он мог себе позволить, чтобы подавить улыбку облегчения. Значит, его методы все-таки сработали.

— Тут не нужно ничего не объяснять, Домуро.

— Не нужно?

— Мои чувства к вам и вашему народу не изменились ни на йоту, — твердо сказал Свифт, заметив недоверие и растерянность, пробежавшие по лицу Домуро, и на мгновенье почувствовал торжество.

Настало время сделать окончательный разрыв.

Это произошло через два дня. Узнав про это, Булстроуды принялись яростно возражать, и в конце концов Свифт был вынужден стать очень противным, чтобы избавиться от них.

— Вы не можете так поступить с девушкой, — сказала миссис Булстроуд, твердо стоя у него на пути.

— Девушка лгунья и воровка, — холодно ответил Свифт. — Она должна быть наказана во благо общества.

— Послушайте, Свифт, — вмешался в разговор Булстроуд, что происходило крайне редко. — Вы же не уверены, что именно девушка украла ваши часы, не так ли?

— Может быть, их взял слуга, — предположила миссис Булстроуд. — Может быть, вы сами потеряли их. Вы не можете наказывать эту девушку на основании таких хлипких доказательств.

Свифт встретился с ней взглядом.

— Может, вы уйдете у меня с пути... или мне придется обходить вас?

И миссис Булстроуд шагнула в сторону, а Свифт направился к двери. Уже выходя на крыльцо, он услышал ее слова:

— Я хочу, чтобы вы знали, что я собираюсь немедленно сообщить о вас вашему командующему сектором!

Свифт усмехнулся.

— И флаг вам в руки, — сказал он.

Он направился по грунтовой дороге к центральной площади деревни. Придя туда, увидел, что все уже в сборе. Они образовали кольцо вокруг площади, и как только появился Свифт, бормотание в толпе стихло и наступила хрусткая, звенящая тишина. Лица малокан были холодными и твердыми.

Возле дороги его ожидал Домуро. Он подбежал и схватил Свифта за руку.

— Вы не должны наказывать ее, — взволнованно сказал Домуро. — Это я украл часы! Я взял их!

— Это делает все только хуже, — сказал Свифт. — Потому что я знаю, что их взяла Эстелинна. Пойди за ней.

Домуро пристально посмотрел на него, затем повернулся и медленно пошел к хижине девушки. Свифт тем временем занял место в центре круга.

В руке у него была гибкая ветка длиной около девяноста сантиметров. Он пару раз стегнул ею по воздуху, сохраняя все время на лице бесстрастную маску. Толпа притихла в ужасе.

Появился Домуро, ведя с собой Эстелинну. Девушка тихонько всхлипывала, а глаза Домуро подозрительно блестели от полупросохших слез.

— Подведи ее сюда, — велел Свифт.

Стиснув зубы, Домуро подвел к нему девушку. Она опустилась на колени и посмотрела на Свифта снизу вверх.

— Я не делала этого, — прошептала она. — Почему вы мне не верите?

Свифт глубоко вздохнул.

— Снимай куртку, — сказал он.

Домуро начал было что-то говорить, затем наклонился и поспешными, нервными движениями снял с девушки куртку.

Свифт мгновение глядел на голую девичью спину, затем поднял свой импровизированный хлыст. Не позволяя себе и мысли о том что делает, он обрушил на нее ветку. Раздался резкий звук удара, и на ее спине появилась тонкая, словно нарисованная красным карандашом, линия.

Свифт снова поднял кнут, но почувствовал, как кто-то схватил его сзади и вырвал ветку у него из руки. А затем все племя, казалось, принялось избивать его, высвобождая свой гнев...

— Все это только ваша вина, — услышал он мстительный голос миссис Булстроуд, резкий, пронзительный, который вырвал его из окружающего серого тумана боли. — Вы сами спровоцировали их напасть на вас.

Свифт открыл заплывший глаз и с трудом поглядел вокруг. У него была масса синяков и ссадин, даже дышать было больно. Раздраженные малокане хорошо поработали над ним.

— Вы, наверное, рады будете узнать, что мы только что связывались с командующим сектора. Мы рассказали ему об этой жуткой истории, возникшей из-за вашего обращения с туземцами, и о том, что они сделали с вами, когда вы начали стегать кнутом бедную девочку. Командующий сказал, что немедленно вылетает на Малоку IV, чтобы забрать вас.

Выпалив все это, миссис Булстроуд торжествующе скрестила руки, словно была рада увидеть своими глазами падение Свифта.

— Он сказал, что сразу же прилетит сюда?

— Да. Он выглядел очень расстроенным. Вообще-то вы должны быть благодарны нам — это мы спасли вам жизнь. Услышав крики, мы с мужем прибежали как раз вовремя и отогнали малокан.

— Большое спасибо, — слабым голосом сказал Свифт. — Весьма обязан.

— Но мы вас предупреждали! — неумолимо продолжала она. — А теперь ваша миссия закончилась полным провалом.

Свифт решил, что с него достаточно Булстроудов. Он завозился в постели, пытаясь сесть, и бросил на нее презрительный взгляд.

— Бедная глупышка! Разве вы не понимаете, что, напротив, я достиг полного успеха?

Это ее потрясло. Она недоверчиво повернулась к мужу и фыркнула:

— Смешно!..

Но как раз в этот момент в окно влетел камень, завернутый в грязный лист бумаги. Разбитое стекло разлетелось по комнате, а камень ударился в дальнюю стену, упал на пол и закатился под кровать Свифта.

— Я был бы признателен, если бы вы... достали этот камень и дали бы его мне, — сказал Свифт.

Мистер Булстроуд машинально встал на колени, сунув под кровать руки, и, выкатив камень, развернул записку. Потом передал ее Свифту.

— Успех, да? — сказала его жена. — Это уж точно успех!

Свифт взглянул на записку. Она была написана четким почерком Домуро: «Убирайся на Землю, босс Свифт». Только и всего.

Свифт держал в одной руке записку, а в другой — камень.

— Эти два предмета, — сказал он, тщательно подбирая слова, — символизируют мой успех здесь.

Миссис Булстроуд заморгала.

— Я не понимаю. Объясните же.

Свифт протянул ей бумажку.

— Записка показывает, что они научились читать и писать — то есть сделали первые шаги на пути к прогрессу.

— А камень?

— Ах да, камень, — сказал Свифт, улыбаясь, несмотря на боль. — Второй символ. Он показал мне, что они покончили с некоторым развивавшимся здесь процессом — они научились отвергать меня, как Лик Отца, и научились в первую очередь заботиться о себе.

Миссис Булстроуд глядела на него совершенно непонимающими глазами.

— Так значит... вы... сознательно...

— Послушайте, — сказал Свифт, — в заключение своей миссии местного резидента-администратора я должен заставить малокан отвергнуть меня. В этом и заключается очень важная часть работы администратора. Они должны были изгнать меня, когда будут готовы идти и далее по пути прогресса, не ожидая от меня помощи. В течение долгого времени я был слишком добр к ним, поэтому стал как можно более противным, чтобы смягчить шок моего ухода. Я заставил их ненавидеть меня. И, наконец, наказав девушку, которую все знали, я вызвал финальный взрыв. Малокане теперь ненавидят меня, но то, чему я их обучил, останется с ними. Зато они не будут так мучиться при нашем расставании, а после скучать по мне.

Свифт закашлял и откинулся на подушку. Боль пронзила его тело. Я слишком хорошо поработал, подумал он. Они выразили мне крайнюю степень отвержения. Он взглянул на свои покрытые ссадинами руки.

— В детстве, сказал Свифт, — имеет огромное значение открытие, что вы стоите на собственных ногах. После наступит период корректировки, во время которой малокане попытаются понять, почему я, который был всегда добр к ним, внезапно стал неприятным вроде бы без всяких причин с их стороны. Они будут думать, что все же чем-то виноваты. Но время достаточно быстро смоет вину. А потом наступит понимание.

Слова легко срывались с его языка, но затем, пораженный, он замолчал и мрачно уставился перед собой. Он манипулировал малоканами, как детьми... но кто же тогда манипулирует манипуляторами?

Звенящую тишину коридора нарушили чьи-то шаги. Миссис Булстроуд радостно сказала:

— Наверное, это ваш командующий.

Когда дверь начала открываться, Свифт, оцепеневший от шока захлестнувших его эмоций, попытался забыть о ненависти к стоящим рядом Булстроудам. В сознании вновь всплыл образ сурового старика с кнутом, и голова Свифта сама собой дернулась назад.

— Привет, Дональд, — услышал он звучный, знакомый голос.

Медленно, нерешительно Свифт открыл глаза. Суровый старик по-прежнему стоял в комнате — только на этот раз он был без кнута. Напротив, он улыбался.

— С тобой все в порядке, — сказал он. — Отличная работа.

Свифта аж затрясло от изумления. Теперь он вспомнил — последняя завеса была поднята. Он вспомнил тот горький образ, который вложил в свое подсознание, где он не имел бы большого значения. Закладка. Зарубка на память. Только теперь она больше не была нужна. Теперь он мог принять реальность, потому что все понял.

Булстроуды увидели, что они уставились друг на друга, и отошли в угол комнаты.

— Да будь я проклят! — сказал Свифт, усмехаясь командующему сектора. — Ты помнишь, что было до того как я улетел на Малоку IV?

— Как же я мог забыть?

— У нас произошел спор, ссора, и твое внезапно холодное отношение, ну... такого никогда не происходило со мной прежде. Теперь-то я понимаю, что ты провел меня через тот же процесс, который я позже использовал на Малоке.

— Так и должно быть, Дон, — сказал командующий сектора. — У тебя был потенциал, ты мог стать одним из лучших членов нашего корпуса — точно также как малокане потенциально были одной из лучших рас в Галактике. Но если бы ты продолжал идти по проторенной дорожке, то ничего не смог бы здесь сделать. Я должен был предпринять кое-какие шаги, чтобы ты осознал свой потенциал. В противном случае, чувствуя за своей спиной мою штаб-квартиру, ты бы кайфовал и постоянно связывался с Малокой III, чтобы испрашивать моего совета по любой мелкой проблеме. А такого не должно быть. Резидент-администратор должен сам решать все проблемы.

— Да, — тихо сказал Свифт. — Конечно.

Теперь он наконец-то понял. Осознал. Он справился с проблемой преподавания знаний малоканам, а затем сумел справиться со своей глубокой любовью к ним и заставил себя принять меры для того, чтобы стать им ненавистным.

Но при этом он сам вырос. Осталась лишь одна проблема, только один камень преткновения на пути к полной зрелости.

Он с трудом встал с постели, не обращая внимания на разинувших рты Булстроудов, игнорируя огненные вспышки боли, проносившиеся вверх-вниз по его телу, и неуверенными шагами направился к командующему.

— Я все понял, — сказал он. — Сейчас малокане ненавидят меня, но настанет время, когда они поймут, что я сделал для них, и тогда простят меня.

— А ты меня простишь? — спросил старик.

— Конечно, — тихо ответил Свифт.

Образ тирана с кнутом в руке, снова возникший в его памяти, взорвался и испарился, точно клочок утреннего тумана, а вместо него возникло знакомое лицо высокого человека, от которого он так долго зависел... Но теперь эта зависимость прошла, остались лишь глубокое уважение и любовь.

— Я прощаю тебя... папа.

Father image, (Saturn, 1957 № 3).

Пер. Андрей Бурцев.