Меж двух огней

Глава 19

Кэслет ждал стыковки бота Бранскома в галерее причального отсека. Сцепив за спиной руки, он с трудом скрывал нетерпение, глядя, как выдвигается труба стыковочного туннеля. Соединились фалы, открылся круглый люк трубы. Несколько секунд спустя из него выплыл закованный в боевую броню Бранском, схватился за поручень туннеля и плавно вошел в зону внутренней гравитации «Вобона». В громоздкой броне не так-то просто выполнить этот маневр, и морские пехотинцы, в своих скафандрах очень походившие на роботов, не раз вырывали поручень вместе с кронштейнами, но у Бранскома все получилось легко. Он уперся ногами в палубу, за счет мощной брони оказавшись на полметра выше обычного, и поднял передний щиток шлема.

– Мы разнесли к черту их корпус после восьмидесятого шпангоута, шкипер, – сказал он, – а один из лучей уничтожил их мостик. Там теперь сумасшедший дом. Все, кроме аварийного освещения, отключено, и, похоже, треть компьютерной секции уничтожена взрывом. Но мои техники говорят, что пиратам не удалось уничтожить основную базу, и гражданка сержант Симонсон сейчас пытается вытащить из нее хоть что-нибудь.

– Ясно. Было оказано сопротивление?

– Никак нет, сэр, – зловеще улыбнулся морпех.

Как и у Шэннон Форейкер, словарь гражданина капитана Бранскома плохо согласовался с революционными нормами, – Я полагаю, мы уничтожили почти половину их команды. Вы не поверите, но только абордажная команда у них была в скафандрах.

Он покачал головой, и теперь настала очередь Кэслета улыбнуться.

– Конечно, Рэй. Мы ведь были для них всего лишь безобидным торговым судном, идущим на заклание.

– Они так и думали. Некоторые из них, кажется, негодуют, что их обманули.

– Мое сердце обливается кровью, – съязвил Кэслет и потер подбородок, – Итак, Симонсон, может быть, удастся кое-что выудить из их компов, а? Ну что же, это хорошие новости.

– Она, похоже, не очень уверена, сэр, – предупредил Бранском, – но если есть хотя бы малейшая возможность, она сделает. Кроме того у нас есть кое-что получше компьютеров…

Кэслет резко поднял глаза на Бранскома, но гражданин капитан смотрел не на него. Боевая броня – вещь жесткая, и задняя часть шлема неподвижно соединена с плечами. Сейчас Бранском внимательно смотрел на маленький экран заднего обзора. Кэслет сделал шаг в сторону – посмотреть, что там происходит. Из стыковочного туннеля появились еще два морских пехотинца, между ними, как серединка сэндвича, болтались мужчина и женщина в грязных комбинезонах.

– Это их старшие офицеры? – холодно спросил Кэслет.

– Нет, сэр… я хотел сказать «гражданин коммандер», – поморщился морской пехотинец, – Если они говорят правду, то они даже не имеют отношения к экипажу.

– А что еще им остается врать? – саркастически усмехнулся Кэслет.

– Вообще-то, шкипер, я думаю, они говорят правду.

Кэслет, подняв брови, снова посмотрел на морского пехотинца, и Бранском потряс головой – жест, который одетый в броню человек использует вместо того, чтобы пожать плечами в знак недоумения.

– Через минуту вы поймете почему, – добавил он более мрачным тоном.

Кэслет скептически наморщил лоб, но ничего не сказал, а в это время морские пехотинцы со своими пленниками вошли в зону гравитации. Однако, присмотревшись внимательно к внешнему виду пленников, капитан застыл от неожиданности.

Пролонг всегда мешал судить точно о чужом возрасте, но у мужчины виднелось несколько седых прядей в волосах и неопрятной бороде. Лицо измученное, с огромными темными кругами под глазами и уродливым свежим шрамом, обезобразившим его правую щеку. Кэслет понял, что шрам полукольцом идет вокруг всей правой стороны головы, а правое ухо полностью отсутствует.

Женщина, вероятно, была моложе, но об этом трудно судить точно. Когда-то, должно быть, она была весьма привлекательна, и это ощущалось до сих пор, несмотря на грязную кожу и жирные волосы, но она выглядела еще более измученной, чем ее спутник, и глаза были похожи на глаза загнанного в угол животного. Она непрерывно шарила взглядом по сторонам, пугаясь каждой тени, и Кэслет поборол внезапное желание попятиться. От женщины исходило ощущение полубезумного, смертельного страха, рот как будто застыл в беззвучном крике.

– Гражданин коммандер Кэслет, – тихо сказал Бранском, – разрешите вам представить капитана Гарольда Суковского и коммандера Кристину Хёрлман.

Глаза мужчины забегали, но ему удалось отвесить вежливый поклон. Женщина даже не пошевелилась, и Кэслет внимательно посмотрел на нее, а мужчина – Суковский – обнял ее за плечи.

– Гражданин коммандер, – хрипло сказал Суковский, и Кэслет прищурил глаза, опознав произношение. – Я никогда не думал, что буду счастлив встретиться с Народным Флотом, но я счастлив. Я действительно счастлив.

– Вы – монти, – вкрадчиво сказал Кэслет.

– Да, сэр.

Женщина по-прежнему молчала. Только ее глаза метались из стороны в сторону, как два попавших в ловушку зверька, и Суковский плотнее прижал ее к себе.

– Капитан мантикорского королевского торгового судна «Бонавентура». А это… – его голос дрогнул, и он с трудом взял себя в руки, – мой старпом.

– Скажите, ради бога, что вы там делали? – спросил Кэслет, махнув рукой в сторону полуразрушенного пирата за переборкой галереи.

– Они захватили мое судно у Телемаха, четыре месяца назад, – Суковский в течение нескольких секунд оглядывал галерею, затем умоляюще посмотрел на Кэслета. – Пожалуйста, гражданин коммандер. У вас, вероятно, есть доктор на борту, – Кэслет кивнул, и Суковский откашлялся, – Могу я попросить вас вызвать его? Пожалуйста. У Крис сейчас… ей очень трудно пришлось.

Кэслет быстро перевел взгляд на женщину, и желудок его сжался, когда он вспомнил, что эти же самые налетчики сделали на борту «Эревона». В голове у него возник не один десяток вопросов, но ни единому он не позволил сорваться с губ.

– Конечно.

Он кивнул морскому пехотинцу, стоявшему рядом с Хёрлман, чтобы тот отвел ее к лифту. Но едва тот дотронулся до спасенной, неподвижно стоявшая женщина внезапно бросилась в атаку. Это было безумием – морской пехотинец в бронированном скафандре, защитный козырек шлема все еще опущен! – но она пошла на него с голыми руками (и ногами!), не произнеся ни слова, и это молчание было почти столь же ужасающим, как и ее ярость. Если бы морской пехотинец был без брони, любой из полудюжины ударов, которые она нанесла, прежде чем кто-то смог среагировать, ранил бы или убил его. Второй морпех решил вмешаться.

– Нет! Назад! – закричал Суковский и сам пошел к ним.

Первый морпех даже не пробовал защититься. Он просто старался пятиться от нападавшей, стараясь не повредить ей, но она не могла успокоиться. Она запрыгнула на него, схватившись обеими руками за его шлем, и ударила коленом в бронированную нагрудную пластину, потом еще, и еще, и еще раз, и тут Суковский подобрался к ней вплотную. Кэслет инстинктивно выкрикнул:

– Осторожнее! Она сейчас…

Но Суковский никого не слышал. Его внимание было полностью сосредоточено на Хёрлман, и голос зазвучал очень нежно:

– Крис, Крис, это я. Это шкипер, Крис. Все в порядке. Он не причинит вреда ни тебе, ни мне. Крис, это друзья. Послушай меня, Крис. Послушай меня.

Слова лились подобно тихой, успокаивающей, умоляющей мелодии, и ярость женщины стала затихать. Ее удары становились все реже, затем совсем прекратились, и она через плечо оглянулась на Суковского.

– Все в порядке, Крис. Мы теперь в безопасности. – По щеке мантикорца стекла слеза, но голос его остался тихим и мягким, – Все в порядке. Все в порядке, Крис.

Она издала какой-то звук, первый звук, который Кэслет услышал от нее. Это не было словом. Это даже не походило на звук, который способен издать человек, но Суковский закивал.

– Хорошо, Крис. А теперь пойдем со мной. Давай, Крис, пойдем.

Она вздрогнула и на мгновение плотно закрыла глаза, а затем выпустила шлем морского пехотинца из своей смертельной хватки. Ослабев, она присела на палубу, и Суковский опустился рядом с ней на колени. Он обеими руками обнял ее и прижал к себе, но она извивалась в его объятиях, отворачивая от него лицо. Скользнув взглядом по морпехам, она заметила Кэслета и, растянув губы, обнажила зубы в хищной улыбке. Видимо, она была готова напасть снова, и Кэслет судорожно облизнул губы. Мучительно было сознавать, какую жестокость проявили по отношению к ней пираты, но она напала на морпеха не для того, чтобы защитить себя. Она защищала своего капитана и была намерена драться, пусть даже голыми руками, с каждым, кто только посмотрит на него угрожающе.

– Все закончилось, Крис. Мы теперь в безопасности, – снова и снова шептал Суковский ей в ухо, до тех пор пока она наконец слегка не расслабилась.

Мантикорский капитан на мгновение закрыл глаза, а потом снова посмотрел на Кэслета.

– Я думаю, будет лучше, если я сам отведу ее в госпиталь, – сказал он, и в его хриплом голосе уже не было уверенности, которую он силился придать себе, говоря с Хёрлман.

– Конечно, – тихо сказал Кэслет. Он глубоко вздохнул и опустился на колени рядом с женщиной, – Никто не причинит никакого вреда ни вам, ни вашему капитану, коммандер Хёрлман, – сказал он таким же тихим голосом, – Никто больше не причинит боли никому из вас. Я даю вам слово.

Женщина впилась в него взглядом, и рот ее беззвучно зашевелился, но Кэслет не отводил взгляда, и, как ему показалось, глубоко в ее глазах что-то промелькнуло. Она перестала шевелить губами, и он, поднявшись с колен, протянул ей руку.

– Идемте со мной, коммандер. Я отведу вас к доктору Янковской. Она приведет в порядок вас и вашего капитана, а потом мы поговорим снова, хорошо?

В течение нескольких долгих, напряженных секунд она пристально разглядывала его руку, а затем расслабленно опустила плечи. Какое-то время она сидела, бессильно свесив голову, а потом посмотрела на Кэслета и взяла его за руку с повадкой пугливого дикого животного. Он мягко сжал ее ладонь и с усилием поднял на ноги.

Два часа спустя Гарольд Суковский сидел за столом в кают-компании Кэслета напротив гражданина коммандера, Элисон МакМэртри и Дени Журдена. Кристины Хёрлман там не было. Ее поместили в корабельный госпиталь под присмотр доктора Янковской, и Кэслет молился, чтобы ее прогноз оправдался. Янковская до переворота в НРХ работала гражданским врачом в башне ДюКвесин. Она и прежде имела дело с психическими травмами, вызванными изнасилованием, и теперь, казалось, почти обрадовалась тому, что Хёрлман так одержима жаждой убийства.

– Дела пойдут лучше у того, кто все еще хочет драться, а не у того, кто чувствует себя побежденным, шкипер, – сказала доктор, – Она сейчас находится в ужасном состоянии, но у нас уже есть на что опереться. Если она не сошла с ума, когда поняла, что действительно спасена, то, я думаю, у нее есть шанс восстановиться. Возможно, не полностью, но намного больше, чем вы могли бы сейчас представить.

Кэслет оторвался от своих мыслей и посмотрел на Суковского. Мантикорец, приняв душ и переодевшись в чистый костюм, выглядел гораздо лучше, но напряжение на его лице все же нисколько не ослабло, и Кэслет не был уверен, произойдет ли это когда-нибудь.

– Я думаю, – сказал гражданин коммандер, – что мы можем допустить, что вы и коммандер Хёрлман действительно являетесь теми, за кого себя выдаете, капитан Суковский. Однако я все же хотел бы знать, что вы делали на борту пирата.

Суковский слегка улыбнулся горькой, понимающей улыбкой. К настоящему моменту морская пехота Бранскома доставила на борт «Вобона» всех выживших пиратов, и Кэслет уже понял, что в жизни не видел такой коллекции психопатов. Он никогда не мог себе представить Аттилу note 13 на космическом корабле. Вообще-то говоря, для того, чтобы быть астронавтом, человеку требуется некоторый интеллект. Но эти люди являли собой нечто невообразимое. Без сомнения, они все-таки были по-своему разумными, но при этом такими жестокими садистами и подонками, что Кэслет не представлял, как Суковский и Хёрлман выжили, будучи их пленниками.

– Как я уже сказал, гражданин коммандер, они захватили мое судно на Телемахе. Большая часть моей команды спаслась, но вот Крис… – глаза его вспыхнули, – Крис не захотела меня оставлять, – тихо сказал он, – Она полагала, что за мной следует присматривать, – Ему удалось выдавить слабую улыбку, – Она была права, но, боже, как жаль, что она не ушла!

Он опустил глаза и с минуту рассматривал стол, затем глубоко вздохнул и положил руку туда, где когда-то было правое ухо.

– Они сделали это, как только взошли на борт, взяв нас на абордаж, – спокойно сказал он, – Они были… сердиты, поскольку мои люди ушли от них, и трое пиратов держали меня, пока четвертый отрезал ухо. Я думаю, что они собирались медленно убить меня только потому, что очень разозлились, но для этого им нужно было время, а Крис каким-то образом освободилась от того, который ее держал. От меня было не много толку, а она ранила ножом одного ублюдка и уложила еще троих, прежде чем они набросились на нее всем скопом.

Он отвел в сторону взгляд и заиграл желваками.

– Я думаю, она захватила их врасплох, но когда они повалили ее, то страшно избили и… – Он прервался и снова глубоко вздохнул, МакМэртри подала ему стакан холодной воды. Он сделал глоток и откашлялся, – Извините, – Слово получилось хриплым, и он снова прочистил горло и очень осторожно поставил стакан на стол.—Извините. Просто то, что они сделали с нею… отвлекло их от меня. Вместо меня они выместили злость на ней. – Он закрыл глаза и стиснул зубы, – Мужчины были просто отвратительны, но, боже праведный, женщины! Они ведь давали советы этим ненормальным ублюдкам, как будто…

Его голос прервался, и ноздри затрепетали.

– Если вам нужно время, чтобы… – начал мягко Журден, но Суковский решительно замотал головой.

– Нет-нет, я почти в порядке. Позвольте мне рассказать все до конца.

Народный комиссар кивнул и откинулся на спинку стула, лицо его было искажено страданием. Суковский снова открыл глаза и продолжал:

– Мы живы сейчас только потому, что работаем на картель Гауптмана. Мистер Гауптман согласился выплачивать выкуп за всех своих служащих, которые попали в руки пиратов. Слава богу, пока они совсем не убили Крис, неожиданно появился один из их «офицеров». Я никогда в жизни не говорил так быстро! Но все-таки я сумел убедить его, что живые мы стоим больше, чем мертвые, и он отогнал от нее своих зверей. Конечно, не было никакой уверенности в том, что они прекратят нас мучить. Брат того ублюдка, который отрезал мне ухо, в первую же ночь зашел в нашу тюрьму и попытался снова изнасиловать Крис. Она едва ли была в сознании, но для него это не имело значения, только я схватил его за шиворот, перевернул и хорошенько пнул ему по яйцам. Я был уверен тогда, что они убьют нас обоих, и отчасти даже надеялся на это. Я, вероятно, был не в себе. Я кричал, что убью каждого, кто дотронется до нее, а приятели того ублюдка кричали, что убьют меня. Тут Крис каким-то образом поднялась на ноги и пыталась напасть на них, а они ударили ее рукояткой пульсера. И я пошел на них и…

Он замолчал, руки его отчаянно дрожали, и он снова откашлялся, прочищая горло.

– Это все, что я помню из того дня, а может, двух дней, – сказал он без всякого выражения, – Когда я снова пришел в себя и начал понимать, что происходит, их «капитан» сказал мне, что мне чертовски повезет, если я не ошибся относительно выкупа. Потому что если я солгал, то он отдаст Крис на растерзание команде, а меня заставит смотреть, а потом они разделаются с обоими. Но тем не менее они почти оставили нас в покое. Я думаю, – ему удалось выдавить из себя ужасную пародию на улыбку, – они боялись, что если попытаются снова пристать к нам, то им придется убить одного или обоих золотых гусей и остаться с носом. Во всяком случае, теперь я рассказал вам о том, что мы делали на этом дьявольском судне. Даже лагерь для военнопленных по сравнению с ним покажется раем.

– Я думаю, что мы постараемся избежать лагеря, капитан Суковский, – сказал Журден, и Кэслет удивленно посмотрел на комиссара, – Вам с коммандером Хёрлман и так досталось. Боюсь, нам придется задержать вас на некоторое время, но я лично ручаюсь, что вы оба будете переданы в ближайшее мантикорское посольство, как только позволит наша собственная оперативная ситуация.

– Спасибо, сэр, – спокойно сказал Суковский, – Большое спасибо.

– Тем временем, однако… – Кэслет выждал несколько секунд, – Любая информация, которую вы сможете нам предоставить, будет исключительно полезной. Мы, конечно, находимся в состоянии войны с вашим королевством, капитан Суковский, но мы не монстры. Мы только хотим разделаться с этими людьми, причем со всеми.

– Одного судна вам точно будет недостаточно, – сказал мрачно Суковский, – Мне не удалось взглянуть на их данные по астронавигации, но они решили, что я должен «отрабатывать затраты на мое содержание», и сунули меня вкалывать в машинное отделение. Они сказали, что если я виноват в том, что им пришлось послать свой персонал на «Бонавентуру», то я должен помочь им закрыть дырки на их корабле. Они были чертовски довольны, что дали мне самую дрянную работу, но я-то искренне радовался, что мне приходится хоть чем-то заниматься, а они разговаривали между собой, не обращая на меня никакого внимания. Я запомнил названия их кораблей, о которых они говорили мимоходом, и, насколько я мог сделать вывод, у них, по крайней мере, десять единиц, а может, и больше.

– Десять?

Кэслет не мог скрыть удивления в голосе, и Суковский горько улыбнулся.

– Я был тоже удивлен. Я не мог представить себе, что кто-то окажется настолько безумным, что будет финансировать подобных маньяков, но они вообще-то не пираты. То, с чем вы имеете дело, гражданин коммандер – обычная эскадра каперов, базирующихся где-то в районе Чаши.

– О боже, – пробормотала МакМэртри.

Кэслет поджал губы. Их инструктаж включал в себя информацию о восстании в звездном скоплении Чаша и безумце, который его начал. Только такое правительство, каким бог наградил Конфедерацию, могло позволить сумасшедшему вроде Андре Варнике захватить власть не над маленьким городком, а над целым звездным скоплением с тремя обитаемыми планетами. Конечно, справедливости ради надо сказать, что он сначала вел себя вполне разумно – ровно до тех пор, пока не оказался у власти. Он объявил о своем намерении создать республику и придерживаться свободных и открытых выборов, как только он «обеспечит общественную безопасность», а потом назначил своих близких друзей на ключевые посты органов внутренней безопасности и ввел режим террора, по сравнению с которыми чистки Комитета общественного спасения в Хевене могли сойти за чайные церемонии. По оценкам организации, что некогда была флотской разведкой Хевена, получалось, что он убил примерно три миллиона граждан скопления Чаши, прежде чем никуда не годный флот Конфедерации приковылял туда и подавил восстание – после неоднократных неудачных попыток в течение четырнадцати стандартных месяцев.

– Вот именно, – сказал Суковский таким же мрачным голосом, – Силезцы оказались даже более криворукими, чем обычно, и эти ублюдки сумели уйти до того, как все рухнуло. Более того, они забрали с собой Варнике.

– Так Варнике жив?! – выдохнул Кэслет. Суковский вяло, но утвердительно кивнул.

– Но его повесили! – возразил Кэслет, – В нашей базе данных есть копии видеоматериалов!

– Я знаю, – хмыкнул Суковский, – Его люди тоже смотрят такие копии и надрывают животы от смеха. Насколько я могу понять, конфедераты полагали, что он погиб в сражении, но все же захотели сделать из этого «наглядный пример», поэтому сфабриковали материалы о повешении. Но он жив, гражданин коммандер, и вместе со своими убийцами захватил абсолютную власть на какой-то малонаселенной планете. Я не знаю точно, где она находится, но местные жители никак не ожидали что на них свалится целая эскадра. Теперь Варнике использует ее как плацдарм для дальнейших действий, пока не подготовит «контрнаступление» на Конфедерацию.

– И эти люди действительно верят, что ему это удастся? – спросил скептически Журден.

Суковский в ответ пожал плечами.

– Не могу вам сказать. В настоящее время они просто пиратствуют. У Варнике где-то в Конфедерации еще есть партнеры, способные реализовать трофеи, и они отлично справляются с этим, не обращая внимания, каким образом достаются призы. По крайней мере, некоторые из них, кажется, действительно думают, что повстанцы постепенно накопят силы и вернут себе Чашу, хотя другие, похоже, просто потакают безумцу. Но в данный момент он держит всех в узде, и, как я понял из разговоров, его доверенные лица готовы начать поставлять ему дополнительные корабли.

– Мне все это очень не нравится, – проворчала МакМэртри.

– Мне тоже, – согласился Кэслет и посмотрел на Журдена, – И я уверен, что это не понравится гражданину адмиралу Жискару и гражданке комиссару Причарт. Мы думали, что Варнике мертв, поэтому я не получил на него подробного досье. Но те сведения, которыми я располагаю, говорят о том, что он не постесняется захватить регулярный военный корабль, чтобы увеличить таким образом свой «флот».

– Вы же не хотите сказать, что он может угрожать именно нам, – возразил Журден.

– Нельзя недооценивать этих людей только потому, что они животные, сэр. Допустим, флот Конфедерации слаб, но обратите внимание: Варнике больше года держался против них и бежал только когда дела развалились окончательно. Корабль, который мы только что захватили, имел такое же тяжелое вооружение, как наш эсминец класса «Бастонь». Он может иметь даже более мощные суда, и если он однажды бросит их против нас, то сможет уничтожить и линейный крейсер.

– Гражданин коммандер прав, сэр, – подтвердила МакМэртри.

Журден перевел на нее вопросительный взгляд, и она, пожав плечами, продолжила:

– Я сомневаюсь, что Варнике сумеет захватить одну из наших боевых единиц в пригодном для дальнейшего боя состоянии, но это не означает, что он не будет к этому стремиться. А для наших людей безразлично, уничтожат их судно или захватят. В любом случае их ожидает смерть.

– Не говоря уже о том, какие злодеяния тем временем совершат пираты, – добавил Кэслет.

– Ваша позиция ясна, гражданин коммандер, – Журден задумался, теребя нижнюю губу, и снова посмотрел на Суковского, – У вас нет никаких предположений, где находится эта планета, которую они сделали своей базой, капитан?

– Боюсь, что нет, сэр, – уныло сказал мантикорец. – Я знаю только, что они возвращались домой.

– Это уже кое-что, – пробормотал Кэслет, – Мы знаем, где они были несколько недель назад, и знаем, где они сейчас. Это дает нам общее направление… – Он почесал бровь, – Они действовали в одиночку, капитан?

– Все то время, пока мы были у них на борту, – да, но, по слухам, они совсем скоро собирались встретиться с двумя или тремя другими судами. Я не знаю точно где, но примерно через месяц предполагалось прибытие какого-то конвоя в Познань, и, по прикидкам пиратов, у них должно хватить сил, чтобы уничтожить корабли охраны.

– В таком случае, у них, вероятно, имеется несколько достаточно мощных боевых единиц, шкипер, – сказала МакМэртри взволнованным голосом, и Кэслет кивнул.

– Я полагаю, капитан Суковский, что речь идет мантикорском конвое? – вкрадчиво спросил он.

Суковский ничего не ответил, но вид у него был очень смущенный, и гражданин коммандер понимающе кивнул:

– Простите меня. Я не должен оказывать на вас давление, но я сомневаюсь в том, что даже Варнике нападет на конвой, охраняемый тяжеловооруженными кораблями. А здесь, вообще говоря, курсируют только ваши и андерманские эскорты, но КФМ представлен куда хуже чем АИФ.

Несколько секунд он покусывал ноготь большого пальца, а потом снова кивнул Суковскому.

– Ладно, капитан. Большое спасибо. Вы оказали нам помощь, и я думаю, что могу говорить и от имени моего начальства, заверяя вас, что мы постараемся найти и уничтожить оставшихся паразитов. А пока, может быть, вам стоит вернуться в госпиталь и немного отдохнуть? Вы понадобитесь коммандеру Хёрлман, когда она снова придет в себя.

– Вы правы, – Суковский поднялся и посмотрел на трех хевенитов, затем протянул руку Кэслету, – Спасибо, – просто сказал он, пожимая руку гражданину коммандеру, затем повернулся и вышел.

Стоявший у двери морской пехотинец увел его с собой. Когда дверь за ними закрылась, Кэслет повернулся к МакМэртри и Журдену.

– Нам чертовски повезло, что Суковский и Хёрлман оказались на борту этого корабля, – мрачно сказал он. – Теперь мы хоть что-то знаем.

– Возможно, компьютеры пиратов скажут нам больше? – сказал с надеждой Журден, но МакМэртри покачала головой.

– Мне жаль, сэр. Но я получила информацию от Симонсон как раз перед тем, как капитан Суковский пришел к нам. Она смогла восстановить информацию в их центральной системе, но тот взрыв на мостике разнес к черту всю компьютерную секцию управления полетом. То есть у нас полно информации относительно судна и его операций, и бортовой журнал их «капитана» рассказал нам, где он побывал, но он называл их базу просто «базой», без всяких координат.

– Тогда мы спросим команду, – сказал Журден и холодно улыбнулся, – Я думаю, если мы пообещаем, что не расстреляем того, кто скажет нам, где находится «база», найдутся добровольцы.

– Мы можем попробовать, сэр, – вздохнул Кэслет, – но теперь, когда Суковский рассказал нам, кто за всем этим стоит, то, что прежде для меня не имело никакого смысла, начинает казаться более правдоподобным, – Журден вопросительно посмотрел на него, и гражданин коммандер пожал плечами, – Эти люди работали в режиме оперативной безопасности. Я думаю, именно поэтому журнал никак не называет систему, где они базируются. Это может также объяснить, почему рядовой состав команды, кажется, не догадывается, где она находится. Большинство их офицеров уже отосланы со специальными заданиями – чтобы управлять трофейными судами, а их астрогатор, капитан и старпом убиты при взрыве мостика. Никто из оставшихся в живых, кажется, ничего ценного не знает, а то, чего они не знают…

– … они не смогут рассказать, даже спасая свою жалкую шкуру, – закончил с отвращением Журден.

– Совершенно верно.

Кэслет глубокомысленно потер подбородок и набрал команду на своем терминале, вызвав голографическую карту звездного неба. Он несколько раз вводил дополнительные команды, приближая и выдвигая на первый план отдельные системы, затем откинулся назад и немелодично засвистел, разглядывая то, что у него получилось.

– У вас есть идея, гражданин коммандер? – спросил Журден через несколько секунд.

– На самом деле две, сэр, – признался Кэслет, – Взгляните. В первый раз мы напали на их след здесь, в Арендшельдте, затем отправились за ними прямо к звезде Шарон, верно? – Журден кивнул, и Кэслет выделил еще две звезды, – Так, согласно журналу их капитана, последние два места, где они предприняли свои атаки до Арендшельдта, были Сигма и Гера. Перед этим они захватили добычу в Кресвелле, именно поэтому у них не хватило персонала, чтобы обеспечить командой «Эревон»: они использовали лишних членов своего экипажа в Кресвелле после того, как им не удалось найти какую-нибудь жертву в Слокуме. Понимаете? Они следуют по дуге, и Суковский сказал, что они направлялись на встречу, прежде чем атаковать направляющийся в Познань конвой. Мне кажется, из этого следует, что для следующей остановки они шли либо на Мадьяр, либо на Шиллер. Можно также предположить, что их база находится где-нибудь здесь, на юго-западе, но это уже более сомнительно.

– Гм, – Журден в свою очередь изучал схему в течение нескольких секунд, затем кивнул. – Ладно, до этого момента мне все понятно, гражданин коммандер, но куда вы предлагаете следовать?

– На Шиллер, – ответил Кэслет с улыбкой, – Мадьяр в пространстве находится ниже Шиллера, а по отношению к нам лежит на добрых двадцать световых лет ближе. Если бы не Суковский, Мадьяр, вероятнее всего, стал бы следующей целью пиратов, но Шиллер расположен ближе к Познани, и если мы направимся прямо туда, то сможем добраться довольно быстро и там успеем подстрелить еще какого-нибудь одиночку, который, вероятно, скажет нам, где находится их база.

– А если они придут туда в полном составе? – холодноватым тоном спросил Журден.

– Я не склонен к самоубийству, сэр, – снисходительно сказал Кэслет, – Если они окажутся в полном составе нет смысла ссориться с ними без особой на то причины. Но еще один момент делает Шиллер более привлекательным для меня, чем Мадьяр: у нас там торговая дипломатическая миссия, и в распоряжении нашего атташе имеется курьерский корабль. Если мы передадим ей полученные сведения, то она сможет использовать курьера, чтобы предупредить гражданина адмирала Жискара гораздо быстрее, чем это сделали бы мы.

– Верно, – пробормотал Журден и кивнул, – Очень хорошая идея, гражданин коммандер.

– Так вы даете мне разрешение следовать на Шиллер?

– Да, – согласился Журден.

– Спасибо, сэр, – Кэслет посмотрел на МакМэртри. – Вы слышали, что сказал гражданин комиссар, Элисон. Попросите Симонсон как можно быстрее закончить работы на пиратском корабле, а затем установите там фугасы. Я хочу выступить через два часа.