Мечников. Том 9. Тень правды

Глава 3

Я проанализировал количество оставшейся лекарской энергии, убедился, что на лечение духов ушло не больше половины, и только после этого принялся восстанавливать свою ногу.

Пришлось воспользоваться и прямым, и обратным витками, поскольку в рану уже успела попасть инфекция. Однако сильное нагноение произойти не успело. Я прочистил рану, ускорил рост повреждённых мышц, сосудов и нервов, а ткани обгоревших стенок пулевого канала заставил отторгнуться. До пробуждения Синицына даже успел подшить штаны. И чуть не вонзил себе иглу в бедро, когда Илья резко вскочил и заорал на всю квартиру.

— Прочь от меня, тварь! Я просто так тебе не сдамся! — воскликнул он, а затем издал протяжный воинственный клич и, наконец, замолчал. Видимо, осознал, что ему уже ничего не угрожает.

— Что, дружище, Мара привиделась? — усмехнулся я.

— Это ты про чёрную костлявую женщину, которая пыталась на меня забраться всю ночь? — удивлённо прошептал Синицын. — А ты откуда знаешь? Ты тоже её видел?

— Долгая история. Но можешь расслабиться, домовые с ней уже разобрались. Однако это — последняя хорошая новость на сегодня. Мне только что пришло письмо от главного городового Тимофеева. Завтра в девять утра состоится суд. Не совсем понял, в каком виде он будет проходить. То ли два заседания подряд, то ли их объединят в одно дело, но придётся нам несладко. Будут разбираться в том, что случилось в тайном логове Мансуровых, а также с моими уроками, на которых я рассказывал о запрещённых темах.

— Да что б меня Грифон задрал! У нас времени на подготовку почти нет! — выругался Синицын. — Осталось меньше суток. Но я смогу защитить тебя от обвинений. У меня есть несколько идей, как это сделать. А насчёт дела Мансуровых всё ещё проще. Там ты вообще ни в чём не виноват.

— Ты упускаешь одну очень важную деталь, Илья, — произнёс я. — Ты ещё не догадался, кто будет выступать в роли нашего главного противника на суде?

— Ох, нет, вот только этого нам не хватало… Я догадывался, что он будет предъявлять обвинения насчёт твоего преподавания, но про дело Мансуровых я даже не подумал, — почесал затылок Синицын.

— И в этом вся проблема, Илья. Андрей Углов будет заниматься двумя делами сразу. Закон ему это не запрещает. Как председатель комитета академии он будет докладывать о моих нарушениях и параллельно защищать Мансуровых в роли их личного адвоката, — пояснил я.

— Так он всё-таки с ними заодно? — скрипнул зубами Илья. — Тогда его самого засудить надо! Он же невероятно рискует, пытаясь прикрыть их задницы!

— А в чём тут риск? — поинтересовался я. — Разве адвокат в случае поражения садится в тюрьму вместе с обвиняемыми? Нет, конечно. А то, что он работает на Мансуровых, я понял уже давно. Он вставлял мне палки в колёса чуть ли не чаще, чем они. Подозреваю, что именно он прикрывает их с юридической стороны.

— А может, нам это… Ну, ты меня понял, — потёр руку об руку Синицын.

— Мне даже страшно представить, на что ты пытаешься намекнуть, — нахмурился я.

— Давай поймаем его ещё до начала суда. Сегодня. Пообщаемся, так сказать, с глазу на глаз. Убедим встать на нашу сторону, — ухмыльнулся Илья.

— Ты хочешь заставить адвоката Мансуровых перейти на нашу сторону силой? — наконец, понял я. — Хуже идеи не придумать, Илья. Тогда мы до суда вообще не дотянем. Он сделает всё, чтобы засадить нас ещё раньше.

Порой поражаюсь, как в голове Синицына зарождаются такие идеи. С одной стороны, он всегда старается мыслить с точки зрения законов, хорошо разбирается во всех юридических и экономических нюансах, которые я понимаю весьма поверхностно, но…

Иногда он выдаёт вот это!

«А давай найдём адвоката и запытаем его! Или просто набьём кому-нибудь морду. Или начнём дуэль на ровном месте!»

В этом весь Синицын.

— Слушай, но если ты отвергаешь все мои варианты, то каким образом мы тогда должны решить все навалившиеся проблемы⁈ — воскликнул Илья. — У тебя есть хоть какие-нибудь идеи?

— Есть, — коротко ответил я. — До суда у нас меньше двадцати часов. За это время нам нужно не просто обобщить все имеющиеся факты. Необходимо добыть новые улики, доказательства виновности Мансуровых и нашей с тобой непричастности к произошедшему. Правда… С делом, которое касается моего преподавания в академии, разрешить ситуацию будет трудно. Я действительно рассказывал студентам то, что не подразумевает программа третьего курса. И в целом я готов слить это дело Углову. Увольнение из академии — это не проблема. Я уже сделал достаточно, находясь в её стенах. Создал рентген-аппарат, спас Токса. Единственное, что я потеряю, если меня уволят, это связь с Доброхотом. Но он сам принял решение вступить в клан Лихого.

— Погоди-погоди, — перебил меня Синицын. — Я понял твою мысль. Искать доказательства твоей невиновности в этом деле — пустая трата времени. Согласен. Но можешь доверить это дело мне. Я со всем разберусь. Лучше давай обсудим, как нам подготовить всё необходимое, чтобы Мансуровых упекли за решётку.

— Для этого нам нужно встретиться с тремя людьми, — ответил я. — С Токсом, который вернул себе облик Евгения Балашова, с Угловым и…

— Ага! Всё-таки мою идею насчёт Углова ты подхватил? — обрадовался Синицын.

— Я говорю не про Андрея, а про Углова-старшего. Всеволод Валерьевич является главой ордена лекарей Саратовской губернии. Он всегда выступал на моей стороне. С того самого дня, как я впервые зарегистрировал свой патент, он поддерживал каждое моё начинание. Напрямую мы почти не общались, но он явно не разделяет той ненависти, которую питает ко мне его сын.

— Понял, значит, ты хочешь повлиять на Андрея через его отца? — подытожил Синицын. — Хорошо, но кто третий? Есть ещё один человек, связанный с Мансуровыми?

— Есть, — кивнул я. — И мы оба хорошо с ним знакомы. Александр Анатольевич Щеблетов.

— Вот его мы точно должны по стенке размазать! — вскрикнул Илья. — Этот ублюдок нас несколько раз кинул. Всё началось с того, что он задвинул нам совершенно неадекватные проценты, из-за чего мы потеряли кучу денег, а потом начал доказывать, что ты — ненастоящий Мечников.

— Именно! — подняв указательный палец, произнёс я. — А всё потому, что он работает не только с Мансуровыми. Он напрямую взаимодействует с человеком в маске, с которым я встречался не так давно. А этот таинственный человек является производителем оружия и главным звеном всей этой запутанной сети. Именно он командует Мансуровыми.

А также является избранником Телесфора, о чём Синицыну пока знать не следует. Он уже многое слышал о богах от меня, но я не хочу, чтобы мой друг вникал и в эти тайны. А то ещё задумает набить морду кому-нибудь из высших существ. Тогда я его уже точно не смогу достать из очередной передряги.

Хотя, возвращаясь к теме Щеблетова, в последний раз, когда я его видел, Александру было совсем несладко. Лидер их организации в нём разочаровался и даже угрожал нашему бывшему партнёру по бизнесу. Возможно, Щеблетов уже не сотрудничает с избранником Телесфора. Хотя это предположение очень спорное. Думаю, если бы он хотел убрать его из своего круга, то убрал бы Александра из жизни в целом.

Правда… Есть небольшая вероятность, что произошло и то и другое одновременно. Если Александра изгнали из организации, но не смогли убить, поскольку он смог себя защитить. К примеру, информацией.

На это рассчитывать не стоит, но всё же можно понадеяться, что у Щеблетова есть что-то на избранника Телесфора. И если мы вытрясем из него эту информацию или убедим выступить в суде, наши враги не просто подпортят свою репутацию. Вся их империя рухнет к чёртовой матери. Вот к этому и нужно стремиться.

— Ладно, Алексей, каков наш план? — поинтересовался Синицын. — Времени у нас мало, так что мы могли бы разделиться.

— Именно это я и хотел предложить. Со старшим Угловым говорить я буду лично. И с Александром Щеблетовым однозначно встретиться должен именно я… — пришлось сделать паузу и обдумать дальнейший план действий.

Отправить Илью к Евгению? Я уже настолько привык решать все вопросы самостоятельно, что мне даже хочется побывать во всех трёх местах лично. Но столько времени у меня нет. Придётся делегировать часть Синицыну. Нельзя держать на себе абсолютно все задачи.

— Да, так и поступим, — подытожил я. — А ты наведайся в госпиталь. Разумовский тебя уже знает. Попроси его, чтобы он пустил тебя в палату к Евгению Балашову. Поговори с ним. Он должен помнить тебя. В роли Токса вы с ним уже пересекались. Да и в целом я ему много о тебе рассказывал. Он не станет скрывать информацию. Но твоя задача — обсудить с ним, что можно говорить на суде, а о чём стоит умолчать. Я уверен, что его туда вызовут. Если потребуется, принесут на носилках. Показания Евгения могут многое изменить, поскольку он — ключевая фигура всей этой эпопеи.

Синицын в курсе всего, что нужно объяснить Балашову. Он — единственный, кто так же хорошо знаком с общей картиной, как и я.

Мы не стали тратить время попусту и рванули в разные части Саратова, чтобы поскорее собрать всю информацию. Первым делом я решил посетить здание ордена лекарей. Проторчал целый час в фойе, пытаясь добиться аудиенции у главы ордена. Однако сотрудники, которые организовывали допуск в закрытые секции ордена, почему-то долгое время отсутствовали. В итоге я не дождался их, перелез через металлическое ограждение и проник туда самостоятельно.

Смог даже добраться до секретаря Углова-старшего, но там меня ждал особенно неприятный сюрприз.

— Всеволод Валерьевич? А вы к нему точно записаны? — ведя записи в своём журнале, спросил меня секретарь. — Не припомню, чтобы вы записывались на эту дату. И уж поверьте, я не ошибаюсь. Ведь список записавшихся я веду самостоятельно.

— Я не записан. Однако Всеволод Валерьевич обязательно меня примет, — прямо сказал я. — Если вы назовёте ему мою фамилию. Я — Мечников.

— Мечников? Алексей Александрович? — удивился секретарь. — И вправду… Господин Углов упоминал, что вас можно пускать даже в том случае, если запись полностью забита. Но спешу вас разочаровать, господин Мечников. Всеволода Валерьевича сегодня нет. И появится он нескоро.

— Могу узнать — почему? Он в отъезде? — спросил я.

— И да, и нет. Он приболел и передал все дела своему заместителю. Сейчас господин Углов находится в другом городе. Его перевезли вчера вечером. Ему стало плохо прямо на рабочем месте. К сожалению, он не смог помочь себе самостоятельно, а госпиталь был забит. Поэтому нам пришлось заказать карету и направить его за пределы Саратова.

Ох и нехорошее совпадение! Странно, что такое случилось с ним именно перед судом. Будто всё это подстроено.

— Но, если хотите, я могу попросить его заместителя принять вас. Правда, я сомневаюсь, что он согласится брать на себя дополнительную работу, — произнёс секретарь.

— Не стоит утруждаться. Мне нужен не глава ордена, а сам господин Углов, — ответил я. — Прошу прощения за беспокойство.

Прервав разговор с секретарём, я спешно покинул территорию ордена. Меня не покидали мысли о резко возникшем заболевании Углова. Что-то здесь не так… Готов поклясться, что эту ситуацию кто-то подстроил.

Не знаю, какие взаимоотношения между Андреем Угловым и его отцом, но… Почему-то мне кажется, что именно этот гнилой юрист довёл главу своего рода до такого состояния.

Может, он его отравил?

Не стану клеветать. На мой взгляд, нужно быть совсем конченым уродом, чтобы так навредить собственному отцу. Но, с другой стороны, что ещё ожидать от человека, который работает на Мансуровых?

Думаю, Всеволода Валерьевича убрали специально, чтобы он не попал на суд, поскольку всем было известно — он будет действовать справедливо и начнёт валить Викторию и Аркадия Мансуровых.

Первый из трёх человек, кто мог бы помочь мне на суде, выбыл из игры. Остаются только Александр Щеблетов и Евгений Балашов. Хотя на первого надеяться не стоит. Слишком уж велика вероятность, что ему промыли мозги настолько, что он даже видеться со мной не захочет.

Я проскочил из главного корпуса ордена в небольшое здание, что располагалось на задворках лекарского комплекса. Щеблетов должен находиться там, поскольку именно в этом отделе занимаются вопросами финансирования лекарских изобретений и выплатами за патенты.

Когда я прошёл в здание, почти все его сотрудники отлучились на обед. Охраны в нём не оказалось, поскольку в эту часть комплекса редко кто забредает. Её найти-то даже трудно, поскольку она сокрыта чем-то вроде небольшой парковой зоны, сооружённой для сотрудников ордена.

И на этот раз мне крупно повезло. Если в главном корпусе я нашёл кого угодно, но только не Углова, здесь случилось всё в точности до наоборот.

Единственным человеком, который не ушёл на обед, оказался Александр Щеблетов. Он даже не заметил, как я вошёл в его кабинет. С его лба капал пот, а правая рука мужчины бегала по бумаге. Создавалось впечатление, что он сильно отстаёт от графика и пытается наверстать упущенное, пока остальные обедают.

— А вы изменились, Александр Анатольевич, — нарушил гробовую тишину я. — Исхудали. Питаетесь плохо, или на вас так повлиял стресс?

Щеблетов вздрогнул, чуть не перевернул ногами свой письменный стол, а затем выронил ручку и повалил на пол несколько записных книжек и папок с документами.

— В-вы… — прошептал он так, будто увидел не бывшего партнёра, а смерть с косой. — Мечников, что вы здесь делаете⁈

— Не тревожьтесь так сильно, — произнёс я и запер за собой дверь. — Единственное, что меня интересует — это приватная беседа. Мы просто поговорим. Обещаю, я не буду затевать с вами драку.

А Щеблетов будто именно этого и боялся. Я уже заметил, что он начал поглядывать на открытое окно, явно готовясь сбежать от меня. Однако я прошёл вдоль западной стены кабинета и прикрыл его, чтобы исключить возможность побега Александра.

— Простите, что приходится хозяйничать, но мне дует, — солгал я. — Не хотелось бы заболеть прямо перед судом.

А Щеблетов до сих пор не смог промолвить ни слова. Трясся так, будто на него обрушилась его же собственная магия. Кстати, странно, что он меня так боялся. Да, у меня есть обратный виток, но я сомневаюсь, что мне удастся победить Александра в прямом столкновении. Он — очень сильный маг льда. Практически равный Игорю Лебедеву по количеству стихийных магических ядер.

При желании Александр может покрыть льдом всё здание, и я даже не пойму, в какой момент наступит моя смерть.

Но он всё равно боится.

— Не могу говорить. Мне запрещено, — произнёс он и тут же схватился за сердце.

Да что с ним происходит? Такое впечатление, будто я разговариваю не с молодым человеком, а с нервным стариком, которого вот-вот хватит инфаркт миокарда.

— Повторяю — я не причиню вам вреда. Я правда просто хочу поговорить, не более того. Даю слово, — решил успокоить собеседника я.

Но в этот момент Александр сделал то, чего я ожидал от него меньше всего.

Разрыдался, как маленький ребёнок.

— Пожалуйста, пожалуйста, — много раз повторил он. — Не надо. Уйдите, прошу.

Я почувствовал, как мой затылок вспыхнул из-за воздействия клятвы лекаря. Она намекнула, что Щеблетову очень плохо, а я каким-то образом лишь усугубляю его состояние.

Будто я убиваю его словами.

И тогда до меня дошло, что здесь происходит. Я не стал больше задавать ему вопросов. Избранник Телесфора подстраховался и здесь тоже.

— Понял, — коротко сказал я. — Ухожу.

Судя по тому, как Щеблетову стало плохо, он дал магическую клятву своему нанимателю. Скорее всего, производитель оружия запретил ему со мной разговаривать. Если бы я пробыл в кабинете ещё несколько минут, Александр скончался бы от инфаркта или другого острого заболевания.

После того как он нас с Синицыным предал, я уже не питаю к нему никакой симпатии, однако убивать человека таким образом мне тоже не хочется.

Враг предусмотрел все мои шаги. Убрал Углова-старшего, «зашил» рот Щеблетову. Остаётся надеяться только на Евгения Балашова.

Как только я вышел из здания, ко мне тут же подбежал Илья Синицын. Выглядел он отнюдь не лучше Щеблетова.

— Я… Я тебя везде ищу, Алексей. У нас проблемы. Очень большие проблемы! — бормотал он.

— Что случилось? Только не говори, что Балашова уже вывезли из госпиталя! — воскликнул я.

— Нет. Он там. Вот только… — Илья выдержал паузу, чтобы отдышаться, а затем заявил: — Он отрицает, что его зовут Евгений Балашов.