Меч времен

Глава 17 Октябрь. Урочище Долгое озеро «Больные»

— Ну, вот сюда, сюда… Быстрее! — Михаил обернулся, подгоняя «больных» — трех девчонок и боярича Бориса.

Опер Веселый Ганс оказался прав — им всем точно что-то такое вкололи, что-то наркотическое, а, может, просто димедрол — все четверо двигались заторможенно, словно сонные мухи.

До отделения милиции Миша, прихватив с собой Трофима, добрался вместе с Василием, а уж там, узнав, где находится местная больница, мигом подался туда — не пешком, на такси. Таксисты гуртовались на главной площади поселка, дожидаясь желающих выехать в районный центр. Название «Долгое озеро» особого энтузиазма у них не вызвало, хоть Михаил и пообещал хорошо заплатить, деньги-то как раз имелись — занял у опера. Но таксисты все равно кобенились:

— Дорога там, не приведи, господи… да еще лужа… Вас двое всего?

Миша обернулся на Трофима и усмехнулся:

— Нет… еще четверо будут. Да я заплачу, не сомневайтесь.

— Тогда на две машины получится… Вам на автобусе лучше, а там — пешком, через лужу сейчас все равно никто не поедет.

— А есть он, автобус-то?

— Да минут через сорок будет…

Сорок минут…

Михаил бегом бросился к больнице, с виду, впрочем, как и внутри, оказавшейся вполне даже неплохой, видать, не так давно выделили на ремонт деньги. В коридоре, за столом сидела медсестра в белом халате.

— Девушка, милая, мне бы родственников навестить! Их вчера с Долгого озера привезли…

— А, — медсестра улыбнулась. — Да, есть такие… Что, все — ваши родственники.

— Ну почти. Увидеться хоть с ними можно?

— Только с молодым человеком… Девушки уж очень слабы. Да и вообще, гражданин, — у нас тихий час, зайдите часика через два!

Часика через два?

— Девушка! — упав на колени, Михаил с ловкостью фокусника вытащил из-за пазухи специально купленную шоколадку. — Из Питера два дня добирался… сейчас вот, проездом… Ну, пожалуйста!

Уговорил ведь, а как же!

Вошел в палату к бояричу — тот дремал на койке прямо у входа — нагнулся, тронул парнишку за плечо:

— Борис… Господине! Проснись!

Мальчишка дернулся:

— А? Что? Господи!!! Мисаиле?!

— Ну, слава богу, узнал, — Миша с облегчением перевел дух.

— Но ты же…

— Вставай, собирайся, — оглядываясь на соседа — читавшего какую-то потрепанную книжку деда, — Михаил понизил голос: — Идем. Все потом обскажу.

— Так ты не…

— Не умер. Жив.

— А мы где вообще?

Борис поднялся, уселся на койке: смешной в нелепой больничной пижаме — видать, сохранившейся еще со старых советских времен.

Усмехнулся:

— Одежку, вот, отобрали…

— Ничего, новую справим… идем…

Боярич пошатывался, но, видно было, что уже чувствовал себя не так уж и плохо: щеки розовели, глаза блестели, реагировал на все вполне адекватно.

— Девушки вон в той горнице… Идем! Эх, «белая палата, крашеная дверь», — Миша с усмешкой взялся за ручку. — Прошу вас, ваше боярство…

— Только недолго! — предупредила с поста медсестра.

Михаил расцвел улыбкой:

— Да-да, всего-то часок…

— Что-о?

— Ну, полчасика…

Девушки (а в палате, к счастью, оказались только они одни) испуганно воззрились на вошедших, но, увидав Бориса, улыбнулись. Одна — синеглазая — даже спросила:

— Боярич, это кто с тобой?

Миша вновь улыбнулся, еще шире, чем медсестре:

— Не ты ль Добронега будешь, душа моя?

— Ну я. — Девушка переглянулась с подружками. — А ты-то кто, добрый молодец?

— Именно что добрый. — Михаил подмигнул сразу всем девчонкам. — А про тебя мне дружок твой, лоцман Василий Нежданов сын, говорил…

— Василий?! — девушка вскочила на ноги. — Так ты его видал, мил человек?!

— Вот как тебя… Здесь он… По браслетикам синеньким шел.

— Ой! А я-то, дура, уже не надеялась… Он ведь, Василий-то — суженый мой!

— Ладно, хватит болтать! — оглянувшись, Михаил быстро распахнул окно. — Пошли, что ли…

Ушли не просто так — оставили записку: мол, все в порядке, уехали домой. Пусть, как хотят, так и понимают — в Питер ли, куда еще ли… Для Михаила сейчас главным было — вывести всех этих людей, отправить их в свою — точнее, в их родную — эпоху, пока не заразились, не нахватали всяких вирусов, в конце концов — не сошли от увиденного с ума. Одно дело — турбаза, лесное урочище, даже этот поселок, и совсем другое — Санкт-Петербург. Как бы его восприняли Борис, Трофим, девушки? Нет уж, лучше вывести их сейчас… тем более — оно и удобней. Правда по всему выходит, что с Усть-Ижоры тоже можно уйти… Но это так, на крайний случай — больно уж место людное, до которого еще нужно добраться. А здесь… Здесь все, считай, рядом.

Миша предполагал, конечно, что в будущем обрекает себя на проблемы с правоохранительными органами — в конце концов, его могут связать с таинственным исчезновением важных свидетелей (или — потерпевших?). Могут… А могут — и не связать! Да и когда это еще случится, уж потом как-нибудь можно будет разобраться, потом, не сейчас, сейчас некогда — скорей бы, скорей, да еще бы гладко все прошло…

Михаил сам не смог бы с достаточной степенью убедительности объяснить — а почему он вообще это делает? Почему помогает невольным пришельцам из прошлого — людям, кроме боярича Бориса, вовсе для него незнакомым, чужим? Не сказал бы… Однако чувствовал себя за них ответственным, в конце концов, так уж сложилось, что в целом мире, пожалуй, некому было бы им помочь, кроме вот как Михаилу Ратникову! И нужно было помочь, раз уж мог… Нужно!

Они дошли до автобусной остановки безо всяких приключений — ну, местные ребятишки, конечно, посмеялись над Борисом в пижаме, а вот девушки в синих байковых халатах никаких особых эмоций не вызвали. Дошли, быстро погрузились в автобус — поехали. Трофиму вдруг стало плохо — парня начало рвать, единственного из всех — может, на остальных еще действовало введенное бандитами снадобье? Эх, Трофим, Трофим… Впрочем, его и по дороге в поселок рвало, правда, тогда милицейский сержант Сергей успел вовремя остановить свой «уаз-хантер». А здесь вот…

Миша, конечно, чувствовал себя неловко перед водителем и пассажирами — но тут уж ничего нельзя было поделать…

Они сошли у повертки на турбазу и, дождавшись, когда несчастный Трофим немного придет в себя, пошли по знакомой лесной дорожке, вернее — по бездорожью. Так и добрались до пресловутой лужи.

— Надевайте! — Михаил снял браслеты, одетые на обе руки… один, два… пять. — Так! Борис, Трофим, девушки — браслетики по моей команде ломаем… вот так вот… должны хрустнуть…

Борис неожиданно вздрогнул, бросив на Мишу вдруг ставший подозрительным взгляд, да и девчонки переглянулись…

Михаил успокаивающе улыбнулся:

— Лиходеи делали то же самое?

— Ну, — настороженно кивнул боярич. — Сами и ломали, с хрустом.

— Вот и сейчас надобно так же — такой уж обряд. Задобрим местных божеств.

— Ха! — Борис ухмыльнулся. — Вот уж не думал, Мисаиле, что ты — язычник!

— Он правду говорит — леших задобрить надобно! — решительно заявила Добронега. — Иначе, чувствую, не выбраться нам — закружит кругами леший, сгинем.

— Не сгинете! Только все разом ломайте… Ну — раз-два… Готово!

Они исчезли все разом — в синеватой вдруг вспыхнувшей ярким огнем, дымке… Все, кроме самого Михаила… и Бориса! Миша специально выжидал — а получится ли? Боярич же, как видно, не доверял…

— Ну? — Миша улыбнулся. — И чего ты ждешь?

— А ты? — подросток нервно дернулся. — Где они? Куда исчезли? Ты что — колдун, волхв?

— Почти, — Михаил вдруг насторожился, услыхав быстро приближающийся шум мотора.

А вдруг — погоня? Медсестра позвонила, местное отделение милиции выслало наряд…

Борис тоже обернулся на звук…

Миг — и Михаил набросился на него, схватив за руку, дернул, надавил на браслет… Оп! Хрустнул!

Теперь свой… сразу, тут же…

И ничего, казалось, не произошло — все та же лесная дорога, лужа…

Только шум двигателя вдруг как-то резко исчез, словно и не было!

Да еще с жуткими воплями бежали прочь какие-то вооруженные копьями люди! Засада! Те самые преследователи, парни с усадьбы Мирошкиничей… о которых Миша совсем позабыл. Видать, испугались, когда прямо перед ними, из воздуха, стали материализоваться тела… люди…

Да тут любой испугается… кто не в теме. Этих, похоже, в тему не посвящали — не сочли нужным?

Тем лучше, тем лучше…

Но, черт побери, где же… Ага — вот они!

Увидав своих, Михаил закричал, замахал руками:

— Эгей, девчонки! Трофим!

Господи… Одна из девушек уже увлеченно обнималась с каким-то оборванцем! Да что там обнималась — целовалась взасос… Добронега… Добронега — и Василий Нежданов, лоцман! Ну, встретились, наконец, полюбовнички. Встретились!

— Эй, эй, Василий! — подбежав ближе, Миша с хохотом стукнул лоцмана по плечу. — Отыскалась-таки, твоя зазнобушка!

— Мисаил! Миша! — из-за бревен выскочил рыжий востроглазый парень.

— Мокша!

— Где ж ты целый день-то шатался? — улыбнулся Мокша.

Целый день? День… Всего лишь день.

Михаил мотнул головой:

— Авдей… Что с ним?

— Да все так же… — Мокша, нахмурясь, обернулся к «баррикаде». — Правда, и не хуже… Его б на усадьбу скорей. Тати-то убегли… с чего бы?

С чего бы? Как и сказать…

А вообще-то, нужно было, пока не поздно, пользоваться представившейся возможностью — бежать, бежать, возвращаться, покуда не поздно, на усадьбу Онциферовичей, тем более, что хозяин ее, молодой боярич, с ними…

Кстати, а где же он? Наверное, где-нибудь рядом, в лесу…

— Эй, Борис! Борис!!!

Ответом была тишина. Лишь где-то недалеко, на болотах, изредка кричала выпь.