Об останках и обманах

Гисхильда злилась. Весь день ее терзал страх. Нескольких мгновений, проведенных с Морвенной, хватило, чтобы заставить ее снова почувствовать себя ребенком. Она даже расплакалась. Ей было стыдно из-за этого, она даже ненавидела себя. Нельзя так легко выходить из равновесия! Однажды она станет королевой. И она должна уметь сохранять спокойствие в любой возможной ситуации!

Вид Морвенны вернул давно похороненные чувства. Тоску по брату. Воспоминания о счастливых мгновениях детства. И в первую очередь — воспоминания об отце. Большую часть времени он проводил в военных походах, и тем не менее она всегда чувствовала, что он любит ее. Ей не хватало его взглядов. Он гордился ею. Даже когда она делала что-то не то и он ругал дочь, в его глазах читалась гордость. И этой безусловной любви ей не хватало больше всего.

Гисхильда бросила взгляд на платье, висевшее на спинке стула возле стола. Кобольд принес его днем. Оно было того цвета, который принимают очищенные яблоки, когда их съедают не сразу. Платье было легким и сидело так хорошо, как ни одно платье еще на ней не сидело. Она только примерила. Ткань ласкала кожу, вызывая возбуждение. Чего бы она только не отдала за то, чтобы Люк увидел ее в этом платье!

Гисхильда грустно улыбнулась. Люк… Потом выпрямилась. На ней были одежды ордена, а поверх них — кольчуга. Рапира и кинжал пристегнуты к бедрам. Одежда была тяжелой. Ткань создана для того, чтобы согревать человека влажными осенними ночами в Валлонкуре. Носить это здесь, в этом чужом мире, было равносильно пытке. Швы натирали ее мокрую от пота кожу. Но она не хотела, чтобы Морвенна командовала, что ей надевать. Она — принцесса Фьордландии! Эта эльфийка ей не указ.

Так и стояла Гисхильда у запертой двери и ждала. Блестящая муха носилась по огромной каюте, а потом исчезла за разноцветным стеклом. Каким бы красивым ни было окно, сквозь него город казался расплывчатым. Гисхильда с трудом различила мощные башни. На некоторых, казалось, росли деревья. Большинство башен, похоже, были выстроены из белого камня… Чужими были они, эти башни с куполами, широкими арками и террасами, расположенными друг над другом словно лестницы.

Дверь открылась. Вернулась Морвенна. На ней было простое светло-серое платье. Волосы были зачесаны назад. Лицо казалось более суровым, чем утром, черты — жестче. Казалось, она устала.

— Ты хочешь сказать этим, что ты — одна из них? — спокойно спросила эльфийка.

— Я хочу сказать этим, что сама решаю вопросы по поводу своего гардероба. Не больше и не меньше.

Эльфийка подняла одну бровь. Всего лишь жест, но даже сотня слов не смогли бы точнее выразить ее презрение.

— Идем со мной, принцесса Гисхильда Гуннарсдоттир. Тебя ждут.

— Кто?

— Твоя судьба. И поверь мне, со своим гардеробом ты сделала неверный выбор. Но идем. Времени не осталось.

Они поднялись по лестнице на главную палубу. Гигантский корабль был покинут. Кроме нескольких странных пестрых птиц на реях, нигде не было ни души. Жара на улице была еще более тяжелой, чем в каюте. Девушке казалось, что ноги превратились в мягкий воск и что сил хватит едва ли на сотню шагов.

На лице выступил пот. Она уже жалела, что не надела легкое платье.

Следуя по палубе за Морвенной, принцесса оглядывалась по сторонам. Никогда не доводилось ей видеть гавани, где было бы так тихо. Кроме кораблей флотилии, у причала стояло только несколько плоских безкилевых рыбацких лодок. При этом гавань была достаточно велика, чтобы разместить сотню кораблей.

В отдалении она увидела двух кобольдов, одетых только в набедренные повязки, которые складывали у причала пустые корзины. Гавань была пуста. Словно все вымерли…

Солнце скрылось за горизонтом. Мягкий свет окутал башни города, и мрамор заблестел розовым.

На причале их ждала открытая повозка, запряженная четверкой гнедых жеребцов, беспокойно бивших копытами. Повозка была странной формы. Она напоминала плоскодонные лодки, которые Гисхильда видела в гавани. Кобольд, стоявший на «корме», напоминал скорее рыбака, чем кучера. Его длинные волосы были подвязаны узкой лентой и пестрыми нитками жемчуга.

— Мы опоздаем, — недовольно пробурчал он, когда они сели.

Гисхильда заметила, как блеснули белые зубы за узкими губами, такими же узкими, как у кобольда Брандакса, который так любил пугать ее, когда она была ребенком.

Дернувшись, повозка тронулась. Кобольд, ругаясь, погонял лошадей. Вблизи большие башни тоже казались покинутыми. Город был огромен. Здесь могли бы жить тысячи детей альвов. Но улицы были пустынны. Лишь кое-где Гисхильда видела больших красных крабов, боком разбегавшихся из-под колес.

Между булыжниками мостовой росла трава. Здесь все было не таким, как она представляла себе, думая об Альвенмарке.

Сумерки быстро поглотили последние лучи света. Раздавались крики животных. Слышались странные булькающие звуки. Гисхильда видела, как между статуй и барельефов упражнялись странно заросшие, волосатые фигуры. Ни в одном окошке не горел свет. Это место было похоже на город призраков.

Морвенна, сидевшая напротив, молчала. Она казалась усталой. Эльфийка прислонила голову к мачте, возвышавшейся в центре повозки. Хотя на языке у Гисхильды вертелись сотни вопросов, она была слишком горда, чтобы даже заговорить с эльфийкой. А еще она подозревала, что не получит по-настоящему исчерпывающих ответов.

Строения вдоль улицы стали ниже. И наконец они добрались до улицы, которая вела по дамбе в мангровые заросли. Над черной водой плясали бледно-зеленые блуждающие огоньки. Воздух полнился ароматами. Пахло гниющими растениями и рыбой, но был здесь и странный цветочный аромат, а еще — сладкий запах перезрелых фруктов.

Тени гигантских деревьев поднимались на фоне последней узкой полосы заката. Деревья словно башни… С их ветвей свисали запутанные усики и странные нити, напоминавшие белые бороды.

Вокруг Гисхильды роились насекомые, мучители, жаждавшие ее крови. Принцесса с завистью заметила, что ни одно из этих ужасных существ не тронуло Морвенну. Может быть, эльфийка оградила себя при помощи волшебства? Казалось, та дремала. Ее веки были опущены. Голова склонилась на грудь. Но даже сейчас Морвенна казалась неприступной.

Повозка все углублялась в мангровые заросли. Казалось, поездка длится уже не один час. Если бы сидения не были всего лишь жесткими скамьями для гребцов, она, наверное, уже давным-давно уснула бы. Поэтому девушка просто сидела, опустив плечи, на своем месте, между сном и реальностью, и думала о Люке. О его смехе. Об их первом настоящем поцелуе, тогда, на скалах, в тот день, когда бронзовая серпентина убила Даниэля.

Повозка замедлила ход. Гисхильда открыла глаза. Их окружал туман. Морвенна проснулась, если вообще спала. Если бы только эта проклятая эльфийка хоть что-нибудь сказала! Но та наслаждалась неуверенностью Гисхильды.

Внезапно экипаж замер.

— Ты не хочешь снять свои одежды рыцаря ордена? — спросила Морвенна.

Вместо ответа девушка только упрямо подняла подбородок.

— Это место может убить тебя, если ты не снимешь одежду и кольчугу. Это особенное место. Магия здесь очень сильна. Хотя здесь и нет большой звезды альвов, тем не менее во многих местах сходятся тропы. Я предупредила тебя, дитя. Ты должна знать, что делаешь.

Она не ребенок. И именно поэтому она не позволит собой командовать!

— Куда мы идем?

— Я останусь здесь. В мою задачу входило лишь защитить тебя от опасностей, подстерегающих в мангровых зарослях. Последний отрезок пути ты должна пройти сама. Выходи! Неважно, куда ты пойдешь. Апсары найдут тебя.

— Апсары?

— Ты все увидишь.

Гисхильда терпеть не могла, когда так отвечают! И поклялась себе больше не задавать вопросов Морвенне. Она торопливо перелезла через обод заднего колеса. Земля на дамбе была топкой. Под ее сапогами чавкала грязь. Девушка неуверенно огляделась по сторонам. Ничего не видно. И по-прежнему ужасно влажно.

Она нерешительно удалилась от повозки на пару шагов.

— Гисхильда?

Голос Морвенны. Принцесса обернулась. Повозку поглотили темнота и туман, но она должна была быть совсем близко. Было слышно, как фыркает одна из лошадей.

— Я знаю, что говорят обо мне у тебя на родине. Я не виновата в смерти твоего брата. Я пришла не затем, чтобы похитить его. Я только хотела защитить мальчика. Твой отец должен был отдать мне его! Тогда все вышло бы совсем иначе.

Гисхильде хотелось бы взглянуть сейчас в лицо Морвенне. Эльфийка говорила спокойно. Никаких чувств в голосе… Может, это обман? Гисхильда всегда думала, что Морвенна отомстила за то, что король не захотел отдать ей своего сына.

Принцесса осторожно двинулась дальше. Она не хотела прощать Морвенну. Было легче думать, что это сделала эльфийка, в противном случае… Гисхильда судорожно сглотнула. Она была Снорри ближе всех. Она была его старшей сестрой. Она должна была следить за ним внимательнее! Но в тот день он так часто раздражал ее своей дразнилкой. Гисхильда, Гисхильда, подвязки на гербе у дылды!

Если Морвенна не имеет к смерти Снорри никакого отношения, то возрастает ее собственная вина. Она так часто желала, чтобы Снорри ушел к Луту. На глаза девушки навернулись слезы. Но она никогда… Ведь он был ее братом! Она…

Гисхильда оступилась. Мягкий грунт внезапно расступился под ногами. Перекувыркнувшись в воздухе, она скатилась по каменистому откосу и упала в теплую воду. Тяжесть кольчуги тянула на дно. Она пыталась ухватиться за склон, но вязкая почва скользила между пальцами.

Отфыркиваясь, Гисхильда нырнула. Попыталась избавиться от кольчуги. Сердце билось словно сумасшедшее. Казалось, тяжелый доспех зацепился за ее одежду в дюжине мест. Рубаха из железных колец, будто вторая кожа, пристала к ее телу.

Гисхильда все глубже уходила в темную пучину. Она даже перестала понимать, где верх, а где низ. В слепой панике принцесса пыталась стянуть с себя одежду. Легкие горели.

Внезапно рядом с ней возникла стройная фигура. Девушка ощутила мягкое прикосновение к руке. Ее губы ощутили мимолетный поцелуй. Пламя в легких погасло. Она сделала вдох. И до смерти испугалась, когда вода наполнила ее рот и горло.

Закашлявшись, она попыталась выплюнуть. Нос, рот и горло были полны воды! Все пропало… Все тело Гисхильды сотрясали судороги. Вот как, значит, умирал Снорри! И теперь проклятая Морвенна заманила на смерть и ее!

А потом ее окружила та же самая сила, которую она почувствовала тогда, когда Люк спас ей жизнь. Возможно ли это здесь, в этом чужом мире? Неужели связь между ними настолько сильна, что дотягивается даже сюда?

Ее подняли и провели через воды. Вокруг нее был текучий, серебристый свет. Она не противилась дыханию, как бы противоестественно это ни было здесь, в потоке. Люк был с ней тем магическим образом, который она не могла объяснить. Их любовь стала волшебством, которое охраняло ее.

Потом ее подняли. Вода отступила. Все было залито серебристым светом… и туманом. Вода ушла из ее легких, подобно тому, как из тела вынимают занозу. Она кружила вокруг нее спиралями из текучего серебра. Спираль становилась шире… Боли она не чувствовала. Только удивленно оглядывалась по сторонам.

Одежда и доспехи исчезли. Обнаженная, она лежала на теплой скале. Защищенная, словно дитя во чреве матери. Она отдалась на волю происходящего… Чужие ароматы окружали ее, проливаясь бальзамом на ее истерзанные легкие.

Из тумана показалась женская фигура. Изящная, миниатюрная, как ребенок. Волнистые каштановые волосы спадали на ее молочно-белые плечи.

— Добро пожаловать в мое царство, Гисхильда.

Принцесса догадывалась о том, кто перед ней. Она никогда не видела Эмерелль, и тем не менее королева эльфов всегда была частью ее жизни. Сколько Гисхильда себя помнила, ее имя шептали во Фьордландии. Иногда испуганно, иногда — с надеждой. Говорили, что она не знает меры, творя добро, равно как и в гневе. Все Другие, сражавшиеся бок о бок с фьордландцами, находились там исключительно по ее приказу. Она властвовала над войсками и чудесами, для которых не было слов в языке людей.

Гисхильда хотела подняться, но вода, по-прежнему кружившая над ней спиралями, казалось, унесла всю силу. Гисхильда буквально срослась со скалой… Стала одним целым со всем вокруг.

— Ты хочешь испытать меня, потому что я так долго жила среди рыцарей?

Эмерелль улыбнулась, и улыбка лучилась приветливостью.

— Нет. Ты давно уже прошла все испытания. Я знаю о тебе. О том, что было, о том, что еще только будет. Я знаю о твоем раненом сердце. Ты ничего не должна мне доказывать. Ты здесь потому, что я хотела познакомиться с тобой. Ты будешь королевой, так же, как и я. Хорошей королевой… Твое имя переживет столетия в памяти твоего народа. Как имя твоего предка Мандреда. Ты очень похожа на него. Но твоя жизнь будет нелегкой. Я должна предупредить тебя о предательстве и интриге. И еще я должна сообщить тебе о двух смертях.

— Люк!

— Нет, моя дорогая. Нет. — Королева опустилась на колени рядом с ней и мягко положила руку ей на грудь, туда, где билось ее сердце. — С Люком все в порядке. По крайней мере, с его ранами. Они заживают. Но его сердце… Оно с тобой, Гисхильда, как и все его мысли.

Горло сжало. Во рту появился металлический привкус.

— Он придет ко мне?

Улыбка королевы померкла.

— Это зависит только от тебя. Ты причинишь ему боль, Гисхильда.

— Никогда! — Она даже представить себе этого не могла. Только не Люку!

— У тебя дар привязывать к себе людей. Даже эльфов.

— Почему вы оставили меня в Валлонкуре надолго? Это было наказание? И где Сильвина? Почему она не пришла снова? Почему ее не было среди рыцарей Олловейна?

Королева взяла ее за руку.

— Сильвина мертва. Она умерла вскоре после того, как отыскала тебя.

Пальцы Гисхильды крепко сжали руку королевы. Она недоверчиво покачала головой.

— Это невозможно. Сильвина… — Нет. Она не могла в это поверить. Сильвина, которая одна пришла в Валлонкур, которая справлялась с любой опасностью, умевшая отыскать любой след!

— Иначе зачем бы мы на годы оставили тебя в Валлонкуре? Мы не знали, где ты, — Эмерелль рассказала ей, как была обнаружена Сильвина. И о том, что последние мысли мауравани были, очевидно, о Гисхильде.

Принцесса сжала губы. Она то и дело качала головой. Для нее Сильвина была непобедимой. Она не могла представить, что больше не встретится с эльфийкой. И ей было стыдно из-за того, что она так часто ругала Сильвину за то, что та не вернулась в Валлонкур. Она должна была догадаться. Догадаться, что только смерть может помешать мауравани выполнить обещание.

— Она была убеждена в том, что ты станешь хорошей королевой, — мягко произнесла Эмерелль. — Было бы легче, если бы она была еще жива, чтобы продолжать говорить в твою пользу.

Гисхильда резко подняла голову.

— Что ты имеешь в виду, госпожа?

— Многие мои придворные сомневаются в тебе. Они знают, что ты выбрала платье ордена. Если ты хочешь быть королевой, то должна отдаться Фьордландии душой и сердцем. Ты знаешь это. Я могу приказать вернуть тебя в Валлонкур. Никто не заставит тебя быть королевой в стране фьордов. Даже я. Из этого ничего хорошего не получится. Так что выбирай.

— Яне могу!

Королева эльфов молча выдержала ее взгляд.

— Мое сердце принадлежит Люку, не Новому рыцарству. Я никогда не изменяла Фьордландии. Я… — Она не хотела этого. Неважно, что она выберет, она совершит предательство. Либо предаст Люка, либо свою родину.

— Я знаю, каково это, — мягко сказала Эмерелль. — Если ты будешь править, твоя душа будет страдать. Почти каждый день. Ты…

— Нет! — Гисхильда, защищаясь, подняла руки.

Она не хотела слышать этого, не сейчас. Больше половины жизни ее готовили к тому, что однажды она будет носить корону. Нет никого, кто мог бы сделать это вместо нее. Она должна вернуться, чтобы отец успокоился. Он должен знать, что его наследница жива, что род Мандреда не угас. Чего стоит ее счастье? Счастье — это цена, которую платят принцессы за то, что растут в золотых клетках. Это она выучила, еще будучи маленькой.

— Я вернусь домой. Но у меня есть одно желание. Оно может показаться тебе детским. Но мне будет легче вернуться, если ты выполнишь его…

Королева внимательно слушала ее. И когда Гисхильда закончила говорить, эльфийка показалась ей опечаленной.

— Твое желание будет исполнено. Однако потребуется много дней, чтобы выполнить эту работу. Я понимаю, почему ты хочешь этого. Но у тебя будут враги при дворе. Влиятельные враги.

Гисхильда рассмеялась.

— Нет. Мой отец поймет меня. Никто не восстанет против него. Ярлы боготворят его. Он словно герой из старых сказаний.

— Я говорила тебе, что должна сообщить о двух смертях, Гисхильда.

Загрузка...