Меч эльфов. Рыцарь из рода Других

Военный совет

— Мы предполагаем, что она находится здесь, — Златокрылая топнула ножкой по карте. — Здесь, в замке, — штаб-квартира рыцарского ордена. Есть еще ряд темниц. Мы ведь не могли заглянуть во все комнаты.

— Почему не могли? — ледяным тоном спросил Тирану.

Цветочная фея подняла глаза на рыцаря. У Златокрылой были длинные серебристые волосы. Она командовала почти сотней цветочных фей, которые были разосланы по Валлонкуру в качестве шпионов. Она была необычайно крохотной, даже мизинец Тирану был длиннее. На левой руке у нее была узкая белая шелковая ленточка. Это был знак принадлежности к эльфийским рыцарям. После того как Олловейн подчинился приказу Эмерелль и принял Тирану в войско, он еще той же ночью возвел в ранг рыцаря всех фей, которые присоединились к ним. Посвятил он в рыцари и кобольдов, которые летали на орлах, чтобы приносить стальные стрелы Брандакса. Каждый из них стоил в глазах Олловейна больше, чем Тирану.

Мастер меча гордился Златокрылой, которая не испугалась князя Ланголлиона. Фея упрямо и презрительно смотрела на эльфийского князя, который вместе с остальными командирами рыцарей сидел за столом над картами.

— Они готовят большой праздник, — пояснила Златокрылая. — Половина стражи крепости была на ногах до поздней ночи. У нас был строгий приказ не рисковать. Ни одного из моих шпионов не должны были обнаружить. И тем не менее мы побывали в большинстве комнат Цитадели ордена и составили новые карты. А в темницах полно воинов. Туда мы не могли сунуться. Было слишком опасно. Двое моих ребят не вернулись.

Олловейн насторожился. У него еще не было возможности поговорить со Златокрылой. Она сразу же по возвращении потребовала созвать совет в комнате на корме «Боевого скакуна».

— Кто не вернулся?

— Утреннерос и Солнцеокий. Они оба были в долине башен. — Ее крылья беспокойно трепетали. — Они не пришли на встречу с орлами. У нас не было времени искать их.

— Если люди поймали их, то вы сломали наше самое острое оружие, — прорычал Тирану. — Если мы не сумеем застать их врасплох, нас ждет тяжелое сражение.

— Но никто не бил тревогу, — защищалась Златокрылая.

— Ну, конечно, нет! — набросился на нее Тирану. — Мы же имеем дело не с какими-нибудь идиотами. Там, в Валлонкуре, собрались лучшие рыцари нашего врага. Они не подадут виду, что обнаружили нас. Мы должны атаковать немедленно, если хотим чего-то достичь.

— Паника не к лицу предводителю. Я считал тебя более хладнокровным, — не сдержался Олловейн, чтобы поддразнить Тирану, хотя этот упрек был не совсем несправедлив.

— А предводитель, который упрямо цепляется за свои планы, не реагируя на изменения в ситуации, ведет своих людей к смерти.

— Я знаю, твой род умеет мириться с поражениями.

Тирану оставался на удивление спокоен.

— У нас действительно была возможность научиться на опыте Теней, мастер меча.

За столом воцарилось напряженное молчание. Тученырь, король черноспинных орлов, тихо царапал когтями палубу. Юливее поигрывала на одной из своих флейт. Олловейну понадобилось три года, чтобы убедить ее присоединиться к эльфийским рыцарям. Она поклялась не участвовать в битвах. Резня на Медвежьем озере все еще преследовала ее в кошмарных снах — призналась она ему. Волшебница была здесь только потому, что к рыцарям присоединился Фенрил. Было просто невероятно — настолько сильно помогла ее магия князю Карандамона. Ее талант и сила были почти пугающими. Никто не думал, что Фенрил поправится. Олловейн видел его через пару дней после возвращения… Нет, так это назвать было нельзя. Тело Фенрила ожило, но дух не совсем вернулся к нему. Один фавн рассказывал Олловейну, как князь, дико размахивая руками, хотел броситься из окна, едва пришел в себя. Рассказывал и о криках, которые издавал эльф. Нельзя сказать, что фавны излишне впечатлительны, но даже они не выдерживали больше двух недель в башне, где разместили Фенрила.

Только Юливее была с ним постоянно. Единственная, кто отказался поверить в то, что Фенрила больше нет. Олловейну казалось, что она постоянно занимает себя совершенно пустыми делами. Так же, как и тогда, когда она отстроила разрушенный город своих предков. Но таковы они были, эльфы Валемаса. Некогда они предпочли бежать в пустыню Расколотого Мира, но не подчиниться господству Эмерелль. И Юливее тоже никому больше не подчинялась. Эльфийка сохранила изящество юной девушки, созданной скорее для ласк, чем для серьезного размышления о сути бытия, поэтому Юливее легко прощали и всегда поддерживали. Она казалась легкомысленной и непостоянной. Но если она что-то вбила себе в голову… терпение у нее было, словно у солнечного дракона.

— А ты как думаешь, Юливее? Как нам поступить?

Волшебница подняла глаза. В первый миг она показалась немного растерянной, будто не следила за разговором, погруженная в свои мысли. Мастер меча знал ее достаточно хорошо и был уверен: это впечатление обманчиво. Она любила казаться, а не быть…

— Гисхильды нет вот уже пять лет.

Волшебница посмотрела на Фенрила, и у Олловейна возникло чувство, что она может сказать точно, сколько дней и часов прошло с момента похищения принцессы, потому что именно с того момента она была с князем.

— Думаю, плюс-минус пара часов роли не играют. Подождем Утреннероса и Солнцеокого. Может быть, кто-то из них обнаружил нечто очень существенное, и поэтому опаздывает. Что за праздник готовят рыцари?

Златокрылая подняла руки.

— Выяснить точно мы не смогли. Или инициация, или свадьба. Ни один из моих шпионов не понимает их языка.

— Нужно было послать эльфов! — сердито покачал головой Тирану. — Я так сразу и сказал. Цветочных фей на войну не берут.

— Твои люди никогда не подошли бы так близко к людишкам, как мы, — защищалась Златокрылая. — И в их комнаты они бы не…

— Мы бы поняли, о чем они говорят, — с раздражающим спокойствием возразил князь Ланголлиона. — Нам не пришлось бы совать носы в их постели, чтобы в конце концов все-таки не найти Гисхильду.

— Довольно, Тирану! Ты уйдешь из-за этого стола, если и дальше будешь пытаться разжечь распри. Златокрылая и ее шпионы сделали свое дело хорошо!

— Эмерелль поставила меня не ниже тебя рангом, мастер меча. Ты не можешь мне приказывать.

— Титул — это только слово, Тирану. Не путай это с настоящим авторитетом. — Мастер меча обвел взглядом остальных командиров, собравшихся за столом. Йорновелль, сын Альвиаса, был последним, кто присоединился к ним. Он принес клятву и записался в эльфийские рыцари менее года назад. — Что бы сделал ты, если бы я приказал удалить отсюда Тирану, Йорновелль?

— Я бы вежливо попросил его проследовать за мной в его каюту, — не колеблясь, ответил эльф.

— А ты что сделал бы, Фенрил?

— Я сломал бы ему шею, а останки развесил бы по вантам на корм чайкам. — Князь пристально посмотрел на Тирану. Потом перевел взгляд на Олловейна.

При этом он двигал головой, как хищная птица, и никогда не моргал. Глаза его смотрели прямо, будто неживые. Выдерживать его взгляд было тяжело. И князь очевидно не шутил.

Его лицо было похоже на маску, на нем никогда не отражались чувства. Действительно ли он сделал бы это? Он слишком сильно изменился… Сидеть с ним за обеденным столом было уже само по себе непросто. Иногда все шло гладко… но потом вновь замечалось, что он заказывал сырое мясо, ел прямо из тарелки, не пользуясь руками. Это было жутко. Но никто не умел так хорошо находить общий язык с черноспинными орлами, как он. Тем, что по меньшей мере семьдесят из них находились при флоте, они были обязаны исключительно Фенрилу. Еще год назад их было больше ста. Они ждали слишком долго, и их терпение истощилось. И Тученырь не задерживал никого из тех, кто пожелал вернуться в гнезда на Голове Альва.

Олловейн посмотрел на карту. Они нанесут удар в осиное гнездо. В одной только Цитадели ордена Древа Крови жили сотни учеников и воинов. А по всему острову были разбросаны еще несколько гарнизонов. Он может начать атаку только с пятьюдесятью воинами. Двадцать орлов будут кружить над полем битвы в качестве резерва. Они будут нести на себе кобольдов с их стальными стрелами и нескольких ветеранов.

— Сколько времени нужно твоим орлам, чтобы донести нас до Цитадели?

Король черноспинных орлов посмотрел на большие песочные часы, висевшие перед штурвалом парусника.

Столько же, сколько нужно песку для того, чтобы покрыть дно слоем песка шириной в маховое перо, — раздался голос в голове Олловейна.

Ему пришлось выразить мысль короля орлов вслух, чтобы остальные знали, что ответил Тученырь.

Мастер меча мысленно вздохнул. Орлам просто-напросто не нравилось исчислять время часами. У них было совершенно другое чувство времени.

— Итак, понадобится чуть меньше получаса, чтобы подоспела вторая волна.

Тученырь беспокойно заскрежетал когтями. Он глянул на песочные часы.

Точнее, я сказал бы, что времени нужно столько же, сколько нужно, чтобы при небольшом встречном ветре долететь со склона Головы Альва до Долины грустных снов.

Олловейн не бывал там никогда. Он мог только предполагать, что имеет в виду Тученырь.

— То есть нам нужно чуть более получаса?

Орел сделал движение головой, которое можно было расценить как кивок. Если допустить ошибку, то в первой волне окажутся исключительно смертники. Пусть даже они сражаются бесконечно лучше людей, вокруг них, в замке, будет просто слишком много врагов.

— Златокрылая, ты возьмешь своих лучших шпионов, и пусть орел отнесет тебя назад в Долину Башен. Ищите Утреннероса и Солнцеокого. Ждите нас незадолго до рассвета на вершине, которая похожа на голову пса. Мы останемся здесь и будем ждать, в случае, если оба они решили лететь сами через море.

Солнцеокий вернется! Это точно!