Шелк и кружева

— Ай! — Жюстина посмотрела на свою ногу. Подруга толкнула ее уже в третий раз. — Если на шелке будет пятно крови, я оторву тебе голову!

Белинда подняла глаза.

— Тогда не вертись! Еще одно слово — и будешь зашивать сама!

Жюстина проглотила слова, вертевшиеся у нее на языке. Она должна была быть благодарна Белинде. Это уже третий шов, который делает ее подруга. Если бы она решилась раньше… Но все случилось так неожиданно. Так внезапно. Даже сейчас она еще сомневалась. Было ли это решение разумным?

— Давай, снимай. И смотри мне, чтобы швы не разошлись.

Жюстина повиновалась. В отчаянии она выглянула из окна великолепной комнаты в башне, в которой жила вот уже пять дней. На горизонте показалась первая серебристая полоска. Небо было на удивление ясным. Осенний день обещал быть солнечным. Если бы у них было хоть чуть-чуть больше времени!

Белинда помогла ей снять платье через голову. На пол с тихим звоном упали две булавки.

— Остального вполне достаточно, — успокоила ее подруга. — А ты лучше сядь и выпей что-нибудь.

— Я же не могу идти пьяной на собственную свадьбу!

— Я и не говорю, что ты должна выпить целую кружку. Ну же, сядь наконец! Это последний шов. У нас все получится. И ты будешь самой красивой каланчой, которая когда-либо надевала свадебное платье.

Жюстина оглядела себя с головы до ног, с сомнением изучила свои слишком маленькие груди. Белинда была гораздо более пышнотелой. У нее уже были кое-какие шашни с послушниками. Ей было легко притягивать взгляды мужчин.

— Ты дала ему любовное зелье, не так ли? — приветливо подмигнув, склонилась к ней девушка. — Обычно они так не поступают. У них хорошо получается говорить красивые слова и разбивать сердца. — Белинда вздохнула. — И в одной-двух вещах они тоже очень хороши, если присмотреться. Обещают рай на земле… А потом получают свои золотые шпоры, и их куда-то отправляют. Иногда получишь письмецо… Ненавижу это! Они даже не думают о том, каково это — просить читать такие письма! Ты должна мне дать немного своего языческого волшебного зелья, прекрасная моя ведьмочка. Ну же, скажи, каким богам нужно молиться для этого! — Она рассмеялась. — Вы же думаете, что они живут в деревьях и цветах. Что мне, склониться перед розовым кустом, уколоть себе шипом палец и принести кровавую жертву? Ну же, скажи! Я готова на любую подлость, если за это рыцарь подарит мне такой же роскошный шелк и попросит моей руки!

— Не насмехайся над лесными богами. — Жюстина отошла от окна, поежившись, провела по рукам.

Внезапно ей показалось, что в комнате стало холоднее. Она отреклась от своих богов, вот уже много лет назад… Но легкомысленно говорить о них она не станет никогда. Теперь она принадлежит Тьюреду. Хотя слишком хорошо знает, что лесные боги — не просто болтовня. Еще будучи ребенком, она почувствовала их власть в Священном Лесу, рядом с деревней… Нехорошо это — гневить необдуманными речами. Этот день должен стать самым лучшим днем в ее жизни. Но следует быть осторожной. Нельзя портить его в последний момент.

— Ты не должна говорить так о моих… — Жюстина готова была откусить себе язык. Это ведь больше не ее боги! — Ты не имеешь права насмехаться над ними, слышишь!

— Но ведь я…

— Нет, замолчи!

Белинда даже не подняла глаз от шитья. Только тихо вздохнула.

— Иногда с тобой по-настоящему трудно веселиться. Ну хоть расскажи тогда, как рыцарь ухаживал за тобой. Может быть, я чему-нибудь научусь.

Жюстина покраснела.

— Нет, ничего такого. Тут и учиться нечему. Он пришел ко мне. Я была совершенно ошарашена.

— Но ведь ты знаешь его уже много лет. Почему сейчас? Должно быть, ты сделала что-то. А когда я вспоминаю, как ты отзывалась о нем раньше…

— Он изменился. Валлонкур пошел ему на пользу. Его беспокойное сердце обрело здесь покой.

— Да, на коленях у пугала.

Жюстина судорожно сглотнула. Внезапно на глаза у нее навернулись слезы. Проклятье! Она ведь никогда не была слишком эмоциональной. Но с того дня она совершенно не в своей тарелке.

Белинда отложила шитье в сторону.

— Не обращай внимания на мою болтовню, красавица.

Подруга обняла ее и крепко прижала к себе.

— Я всего лишь ревнивая, глупая, пухлая корова, от которой вечно убегают рыцари. И каждый раз они отнимают кусочек моего сердца.

Белинда глубоко вздохнула, и Жюстина почувствовала, что ее подруга тоже борется со слезами.

— Я была в кладовке, где хранятся яблоки, там, где еще окно во двор такое, — очень тихо сказала она.

Еще никому она не рассказывала эту историю. Глупости, конечно, но у нее было такое чувство, что если об этом говорить, то это принесет несчастье. Ей не хотелось выглядеть глупо, если он в последний момент вдруг возьмет и передумает. Но он не сделает этого! Не сейчас… Через пару часов она станет женой уважаемого рыцаря. Магистра!

— Я натирала воском яблоки нового урожая. И вдруг он оказался у меня за спиной. Я даже не услышала, как он подошел. Подкрадываться он научился у Гисхильды, этой девочки из Фьордландии. Она тоже двигается бесшумно, как кошка.

— Оставь девочку в покое! — настаивала Белинда. — Что он тебе сказал?

При воспоминании об этом Жюстина улыбнулась.

— Он извинился передо мной. Знаешь, мы долго жили вместе в башне на необитаемом острове. Одни. Тогда он был совсем другим — подлым, непредсказуемым… И печальным, таким печальным. Надо было тебе слышать его, когда он иногда начинал петь по ночам. От этих песен могли расплакаться даже камни. Жизнь здесь, в Валлонкуре, с послушниками, излечила его. Они часто ругают его, потому что он — строгий учитель. Но я-то знаю, он полюбил каждого из них. Это заметно, когда он начинает говорить о них.

— Ах, Жюстина, мне не нужны истории о его послушниках. Что он говорил тебе? Я имею в виду, извинения… Не может же быть, чтобы это было все. Все на кухне заметили, как он смотрит тебе вслед. Вот уже несколько лун он пользуется любым предлогом, чтобы зайти к нам…

Жюстина тоже заметила это. Не взгляды, а посещения. Впрочем, она никогда не относила их на свой счет.

— Он спросил, могу ли я себе представить, что снова буду жить с ним в башне.

— И?

— А я ответила, что теперь я ему не служанка.

— Ты же не всерьез. — Белинда опустилась на стул. — Ты хотела запугать его?

— Он сказал, что я не должна быть его служанкой. Он хочет, чтобы у нас был крепкий союз. И что теперь все будет хорошо.

Белинда вздохнула.

— Предложение рыцаря. Девочка, так бывает только в сказках. Здесь еще ни один рыцарь не выбрал в жены одну из нас. Мне кажется, я упала бы в обморок. И что ты сделала?

— Отвесила ему оплеуху и высказала все, что я думаю по поводу его ужасных шуточек.

Подруга смотрела на нее, широко открыв рот.

— Ты сделала… что? Ты…

— Я ушла и оставила его стоять возле яблок. Ты даже представить себе не можешь, каково это было — жить с ним в башне на острове. Я ни за что больше не хотела…

— Это тебе нужно было отвесить оплеуху за дурость. Что он тебе сделал… — Белинда посмотрела на платье. — А как же получилось, что я сижу и шью вот это? Почему тебя не выгнали с позором из замка? Боже мой! Ты ударила и унизила рыцаря! — Внезапно женщина захихикала. — Хотелось бы мне на это посмотреть. Некоторые из них действительно заслуживают парочку пощечин.

Жюстина выглянула в окно. Внезапно налетевший порыв ветра заставил трепетать флаги на башнях. Хотелось бы надеяться, что погода не испортится. Свадьбы происходят на улице. Будет большущий праздник. Она улыбнулась… И впервые с тех пор, как она приехала в Валлонкур, она будет принимать в нем участие, а не стоять на кухне до полуночи.

— Друстан не показывался больше недели. А потом… Я была в лесу, искала грибы. И вдруг я услышала, как он поет чудесную песню о любви. Я ведь говорила, его голос может заставить рыдать даже камень. — Это воспоминание очень сильно взволновало Жюстину. — А потом я услышала свое имя. В той песне, понимаешь! Он написал ее для меня. Песню о своей любви ко мне… И в этой песне он снова просил у меня прощения. Кроме того, он написал ее на моем языке… Я так давно не слышала своего языка! Его звучание напоминает шепот деревьев на ветру, прекрасный, слегка грустный. Никогда еще мне не доводилось слышать такую красивую песню на моем языке. Я стояла как вкопанная, а песня уже давно смолкла. А потом из подлеска вышел он, с непокрытой головой, чисто выбрит, в праздничном наряде. И, не обращая внимания на то, что может измазать свои красивые белые брюки, опустился передо мной на колени, прямо в грязь. Он попросил меня стать его невестой и поклялся Тьюредом, что это не шутка. — Жюстина вздохнула. С тех пор прошло две недели, и ее все не оставляло чувство, что ее грудь разорвется — настолько сильными и всеобъемлющими были ее чувства, когда она думала об этом. — Знаешь, в его глазах я увидела страх. Страх от того, что я снова прогоню его. — Жюстине было немного неловко от того, что вид Друстана на коленях, в грязи, доставил ей удовольствие. Но об этом чувстве она не скажет никому.

— Потом я встала перед ним на колени и поцеловала его.

Белинда вздохнула.

— Как романтично!

— Стоять на коленях в холодной грязи? Я подхватила насморк. — Тут Жюстина рассмеялась. — Но ты права. Я не жалела об этом. Мы целовались очень долго…

— Только целовались?

Жюстина мрачно глянула на подругу.

— Ты ведь не думаешь, что я стану рассказывать тебе все.

— Ну, я бы рассказала… У меня как-то раз был послушник, который…

Жюстина отмахнулась.

— Я не хочу этого знать. Оставь мне хоть немножечко тайны.

Белинда что-то проворчала себе под нос, но вопросов больше не задавала. Она перекусила нитку, положила иголку на подоконник и подняла платье.

— Готово! Шелк и тончайшие кружева. Я готова душу прозакладать за то, чтобы мужчина мне тоже когда-нибудь подарил такое платье.

— Не говори так!

— Но я же серьезно! Не платье — мечта! Ну же, надень его. Ты будешь и вправду самой красивой каланчой, которая когда-либо подходила к брачному алтарю. Послушницы будут выглядеть рядом с тобой так же, как маленькие одуванчики рядом с розой.

— Я действительно хорошенькая? Я ему понравлюсь?

— Понравишься ли ты ему? Проклятье, твой Друстан стоял перед тобой на коленях в грязи, распевал для тебя любовные песенки, когда на тебе было платье, напоминающее незашитый старый мешок. Если он увидит тебя такой, то и дышать перестанет. Я все время называю тебя каланчой, потому что безгранично завидую. А теперь надевай платье! Я хочу наконец посмотреть на тебя во всей красе!

Жюстина колебалась.

— Я боюсь, что он не любит меня по-настоящему. Что он делает все это только для того, чтобы извиниться передо мной.

— Ха, да ты просто не понимаешь! Мужчины не настолько благородны. Даже наши рыцари. Он втрескался в тебя. И, честно говоря, я его вполне понимаю. Ты — сокровище. Перестань молоть чепуху. Наслаждайся этим днем. Жюстина, все кухарки мечтают о том, что сегодня случится с тобой. И если все-таки окажется, что он дурак, ты просто дашь ему пинка в его рыцарский зад и вернешься к нам на кухню. Там всегда будет место для тебя. Все, давай одеваться.

Жюстина послушно наклонилась и вытянула вперед руки. Ткань, казалось, ласкала ее кожу. Она была такой удивительно нежной. Никогда ей еще не доводилось носить платье из шелка. До того момента, когда Друстан принес ей рулон, она даже не касалась такой ткани.

— Друстан, — прошептала она.

Белинда посмотрела на нее. Она встала на колени и расправила складки. Подруга улыбалась. На этот раз она не стала задавать вопросов.

Друстан спросил своего друга, мастера флота, не может ли ближайший корабль привезти из Марчиллы белый шелк и кружева. У него было много влиятельных друзей, у ее Друстана: примарх Леон, мастер флота Альварез и Лилианна, о которой говорят, что, вероятно, она станет маршалом ордена.

Белинда поднялась и затянула шнуровку на спине. Она использовала колечки от кольчуги, чтобы сделать петельки для шелковой ленты.

— Боже мой, ну у тебя и талия. — Белинда слегка шлепнула ее по попке. — Хорошо, что мы немного набили платье на груди. — Женщина захихикала. — Они тебя не узнают, красавица моя. Ты выглядишь просто сногсшибательно. Вот только с волосами нужно что-то придумать. Так не пойдет. Они похожи на воронье гнездо. И как ты можешь ходить в таком виде? Твой рыцарь должен был подарить тебе нити жемчуга, чтобы мы могли вплести их в волосы. Тогда ты стала бы точно похожей на принцессу. Но о таком мужчины, конечно, не думают.

Жюстина смущенно откашлялась.

— Что?

— Друстан подумал…

Белинда настолько сильно стянула ленты на платье, что Жюстина едва не задохнулась.

— Что это еще значит?

— У меня… у меня есть длинная нить жемчуга.

Ее подруга негромко вскрикнула.

— У тебя есть что? Во имя яиц святого Марко, почему ты мне ее не показала?

— Потому что… шелк и кружева… Этого и так было слишком много. Я не хотела, чтобы ты завидовала. Я… я не просила об этом Друстана. Он принес жемчуг вместе с тканью. Я… Мне было неловко.

— Какая чушь! Ты глупый языческий ребенок. Ну, неси ее! Я хочу полюбоваться. У нее есть нить жемчуга, и она ничегошеньки не рассказывает своей лучшей подруге! Мне, наверное, тоже надо было тайком молиться твоим божкам. Похоже, они лучше, чем Тьюред, знают, как сделать женщину счастливой.

— Я не молюсь втайне никаким божкам. Я отреклась от них. Уже много лет назад. — Жюстина подошла к кровати и вынула из-под подушки нить.

До торжества она пойдет в часовню, поставит свечку и помолится. Эти навязчивые речи Белинды… Раньше она не обращала на это внимания. Но в день своей свадьбы она этого не хочет! Такие вещи приносят несчастье! Нужно смягчить Тьюреда, попросить у него прощения.

— О Жюстина! — Белинда взяла нить жемчуга и провела по ней пальцами. — Они прекрасны. Эти жемчужины, они такие крупные… их, должно быть, больше сотни. Это же целое состояние! Девушки из кухни позеленеют от зависти. Ты будешь похожа на сказочную принцессу. Так, сядь! Я приведу твои волосы в порядок.

— Я не хочу, чтобы они завидовали…

— Ах, да они подцепят себе кого-нибудь! Нет никакого смысла что-то прятать. Даже если ты вдруг станешь мнительной шлюхой, они все равно будут тебя любить.

Жюстина вздохнула. Она не хотела, чтобы ее все равно любили. Она надеялась, что ничего не изменится. Она хотела продолжать работать на кухне. Там она впервые в жизни стала счастливой и обрела покой. Ей не хотелось его терять. Ни за жемчужины, ни за шелк, ни за песни о любви и за то, чтобы быть женой рыцаря. Она еще не дала согласия. Еще можно отступить.

Загрузка...