Меч эльфов. Рыцарь из рода Других

Последний корабль

Люк испытывал безграничное разочарование. Он представлял себе все совсем иначе! Юноша тяжело оперся о поручни «Полярной звезды». Он все еще был настолько слаб, что привязал себя канатом, не доверяя силе своих ног.

Его лантерна замыкала флот. Последний корабль, который покинет Альвенмарк. Еще пара часов — и они будут у Вороньей башни. Люк хотел хотя бы в этот раз присутствовать при том, как его корабль пройдет границу между мирами.

Он знал, что это неразумно. Он должен лежать в койке и набираться сил. То, что он излечил Оноре, едва не погубило его самого. Он уже не мог контролировать свои силы. Некоторые думали, что в нем был Тьюред. По крайней мере, случилось чудо — это было однозначно. Все, кто был на борту флагмана, излечились. И врата между мирами изменились. Но никто не мог сказать, хорошо это или плохо.

Для него это, однако, в любом случае плохо, недовольно думал Люк. Он очень медленно поправлялся. То и дело его охватывала неконтролируемая дрожь. Он был настолько слаб, что с трудом держал в руке стакан с водой. И все это в условиях здешней влажной жары!

На протяжении всего года, проведенного в путешествиях, Люк представлял себе, как будет выглядеть война в Альвенмарке. Представлял, как их флот осаждает города, как войска рыцарей устремляются друг на друга. Как он сбивает с ног тролля. И теперь он чувствовал себя обманутым. Не было сделано ни единого пушечного выстрела. В гавани эльфов никто не оказал сопротивления. Тот, кто пережил взрыв на «Гордости» и «Божественном гневе», бежал в мангровые заросли. Они захватили город призраков всего на два дня.

Более чем десяти тысячам воинов Оноре велел искать цену победы. И было чудом, что, в конце концов, было найдено то, что обязательно хотел получить примарх: серебряная корона с лебедями Альвенмарка. Ее нашли в мангровых зарослях, висящей на ветке дерева, более чем в миле от гавани. Перекошенная, забрызганная кровью и грязью, она выглядела не очень-то величественно. Вот было то единственное сокровище, которое хотел получить примарх. Он принесет ее гептархам, чтобы никто более не сомневался в силе Нового Рыцарства.

Пока Люк валялся в койке, уставая даже от того, что дышит, остальные глазели на сокровища эльфийского города. Никто во всем флоте не вернется в Воронью башню бедным — настолько неизмеримы были сокровища в руинах. Рене и Раффаэль дважды заходили к нему, чтобы рассказать о своих походах. О жемчужинах величиной с голубиное яйцо, об украшениях и тканях, прекрасной мебели, тончайшем стекле.

Все, что оставалось ему, это воспоминания о пронизывающем все трупном запахе, становившемся все хуже с каждым часом. С этим поделать было ничего нельзя. Поэтому спустя два дня они снова отплыли, прежде чем опасность чумы стала слишком очевидна.

— Капитан, парус за кормой! — раздался голос штурмана.

Люк оглянулся. На горизонте появился маленький треугольный парус.

— Подзорную трубу! — Дыхание Люка участилось, но не от волнения. Даже говорить было трудно.

Маат принес большую бронзовую подзорную трубу. Руки Люка дрожали. Ему потребовалось много времени, прежде чем он поймал корабль в объектив. Это был всего лишь маленький парусник, в длину менее двадцати шагов. Без сомнения — эльфийский. Последняя возможность обрести боевую славу в Альвенмарке! Вообще-то говорили, что все суда уничтожены. Раффаэль рассказывал об останках судов, выброшенных на сотни шагов вглубь города.

— Ложимся в дрейф, — сказал Люк. — Этот мы возьмем на себя. — Его голос понизился до шепота.

— Орудия к бою! — раздался над палубой крик штурмана. — Зарифить паруса! Поднять весла левого борта!

Люк поднял подзорную трубу. На маленьком паруснике подняли флаг. Это было зеленое знамя с золотой лошадью. Корабль стремительно приближался, в то время как лантерна медленно описала широкий полукруг, чтобы враг попал под обстрел кормовых орудий.

— Бронзовые серпентины к бою готовы! — Мастер-оружейник махал рукой.

Люк сумел лишь кивнуть. С помощью своих пяти тяжелых орудий они разнесут эльфийский парусник на куски.

Внезапно море вокруг забурлило и зашипело, словно превратилось в котел, полный кипятка. На носу эльфийского парусника Люк заметил маленькую, хрупкую женскую фигуру. Потом его лантерна перевернулась через корму. Море… исчезло! Они оказались в яме, со всех сторон окруженные отвесными стенами воды.

Подзорная труба выскользнула из пальцев Люка. Он в отчаянии вцепился в поручни. Лантерна наклонилась вперед более чем на пятьдесят четыре градуса и устремилась к заиленному морскому дну. Кто не мог удержаться — оказывался за бортом.

Падение длилось всего один ужасный миг. Потом огромный корабль с дьявольским грохотом ударился о скалистое морское дно. Корпус раскололся. Обе мачты сломались, будто были сделаны из тонких веточек.

Люк сильно ударился о поручни. Во рту появился привкус крови. Он озадаченно огляделся по сторонам и увидел, что водяные стены обрушиваются вниз, прямо на них. Он схватился за кинжал. Канат! Нужно отцепиться от поручней.

Вода ударила его подобно великану и придавила к палубе. Он разрезал канат, и его подняло вверх. Что-то большое коснулось ноги.

Он зажмурился. Потоки воды швыряли его то вверх, то вниз. Потом он пробил поверхность. Ботинки и брюки с него сорвало. Осталась только рубашка.

Вокруг на воде плавали щепки. Эльфийский корабль ушел вперед. Он продолжал преследовать флот ордена.

Люк схватился за оставшийся после кораблекрушения обломок. Доски, удерживаемые вместе одной наполовину разбитой балкой. Он испытывал смертельную усталость. А вокруг были дюжины мужчин, которых пена уносила под воду. Большинство умерли, вероятно, уже от одного только удара о дно.

Люк понимал, что долго в сознании он не продержится. Он слишком обессилел. Он потеряет сознание, выпустит из рук обломок и утонет. Так вот каков конец его великой любви к Гисхильде.

Он в отчаянии огляделся по сторонам. Выживших не было. Никого, кто присмотрел бы за ним. Не должно все вот так закончиться! Если он будет достаточно крепко держаться за обломок, то, вероятно, течение все же вынесет его в родной мир. К побережью Друсны.

Из разбитой балки торчал большой гвоздь. Нужно довериться этому скрюченному куску железа!

Он поднял левую руку и положил ее на гвоздь, коснувшийся острием его запястья в трех дюймах от сустава. А потом надавил.

Люк закричал. Глотнул воды. Снова закричал. Острие гвоздя торчало из его руки. Оно пробило плоть между лучевой костью и локтем.

Его начало тошнить. Рана сильно кровоточила. Лишь бы не пробил вену! Попытался оторвать клочок от рубашки, но будучи пригвожденным к деревяшке, пользуясь только одной рукой, он не смог этого сделать.

Голова его опустилась на грубое дерево. Он смотрел на свою текущую кровь до тех пор, пока у него не потемнело в глазах.