Меч Бури

Глава 17

– Где ты? – спросил кендер.

Маг не знал, где он, и ответил кендеру, что сзади. Ответ, в общем-то, можно было считать правильным, ведь ему казалось, он был нигде и везде одновременно. В туманной движущейся среде, в которой он находился, не было никаких ориентиров казалось, все непрерывно куда-то несется. Он видел, но видел не глазами, а каким-то неизвестным ему ранее чувством. То, что давало ему зрение, не имело отношения к магии; магическим было только заклинание, которое перенесло его сюда.

Да, маг был призраком, созданным флейтой. В действительности он был мертв. На какое-то мгновение он остановил ход своих мыслей, это было похоже на то, как задерживают дыхание. Однако же, – как и его дыхание, когда он был жив, – мышление сейчас не было чем-то действующим само по себе, без его участия. Для пробы, как человек, касающийся пальцами недавней раны, он вспомнил свои последние мгновения на земле.

Он ощутил боль и изнеможение! Он услышал, как какая-то молодая женщина звала на помощь, как она выкрикивала имя Станаха. Потом он долго-долго не слышал ничего, но вот его сознания коснулись тяжелые и печальные мысли Станаха.

«О, Джорди! Прости меня, друг!»

Конечно же, он тогда хотел ответить ему, хотел как-то предупредить Станаха о слугах Рилгара, но сил у него уже не было. О, как он был бессилен!

Когда Станах положил флейту рядом с ним, он увидел инструмент, хотя ничего уже видеть не мог. Во флейте была заключена его музыка и его магия. Она нежно пела ему его собственные песни, но также и песни, которых он прежде даже не знал. Он нашел в себе чуть-чуть сил и смог произнести еще одно, самое последнее заклинание…

Было ли это призрачное состояние больше, чем смерть? Он простер свое сознание в разные стороны вокруг себя. Он не мог «видеть» всего, что, как он себе представлял, должен был видеть призрак. Он видел – или знал? – лишь немногим более того, что должен был бы видеть, если бы был живым; но всетаки постепенно он «видел» все больше и больше. Он уже понял, что способность «видеть» будет возрастать и дальше, если он будет хотеть видеть. Он должен изучить этот потусторонний мир примерно так же, как изучают мир земной, и должен сделать это как можно быстрее. И еще: он здесь не один. Души, которые он ощущал в тумане, были немногочисленны и не выказывали к нему никакого интереса. Как и он сам, они существовали только в движении и проносились мимо него, подобно вздохам; у каждой из них была какая-то своя особая цель. Он засмеялся, и туман вздрогнул. Сколько здешних душ связано с кендером до конца его земной жизни?

О флейта! Ее магия привязала Музыканта к Лавиму – к тому, кто привел заклинание в действие, – до конца земной жизни кендера. Заклинание не только дало Лавиму призрачного спутника, – связав его с магом, заклинание дало кендеру возможность постичь магию флейты.

Разумеется, Музыкант не ожидал, что первым после него на флейте станет играть кендер. Он-то думал, что это будет Станах. Однако первым заиграл на флейте почему-то Лавим. Получившееся у него вызывающее заклинание вернуло Музыканта из потустороннего мира, и он стал искать возможность привлечь к себе внимание кендера. Всю ночь и первую половину дня ему пришлось продираться через бестолковые мысли Лавима, но наконец-то он сумел найти такое место в мозгу кендера, откуда Лавим мог бы его услышать.

Когда тейварцы схватили Станаха, кузнец бросил флейту на землю, чтобы она не попала в их лапы; флейту подобрал Лавим и заиграл на ней; теперь магической флейта стала только в руках Лавима; для всех других это просто музыкальный инструмент.

Маг надеялся, что прежде всего он сможет убедить Лавима отдать флейту Тьорлу.

Казалось, страх, который охватил мага, делал туман вокруг него все плотнее и темнее. Скоро уже нельзя будет ничем помочь Станаху.

Лавим спешил к Тьорлу и Кельде. Вначале он только восхищался и удивлялся тому, как это его разговор с самим собой вдруг превратился в беседу с Музыкантом! Но еще до того, как подошел к Тьорлу и Кельде, ожидавшим его около тропы, он все понял! Кендер засунул флейту в самый глубокий карман своего старого черного плаща: он был уверен, что Тьорл, узнав все, попытается просто-напросто отнять у него магическую флейту.

Вопросы Тьорла и голос Музыканта разрывали кендера на две части; и Тьорл, и Музыкант говорили одновременно, и Лавим никак не мог сообразить, кому он должен отвечать первому.

Расскажи ему о Станахе и отдай ему флейту. Тьорл обеими руками схватил кендера за плечи.

– Лавим, что со Станахом?!

– Сейчас скажу. Минуточку.

Лавим остолбенел, не вполне понимая, кому из двоих он ответил.

Голубые глаза Тьорла вспыхнули гневом.

Говори! Скорее! И отдай ему флейту!

Лавим вывернулся из-под рук эльфа и встал так, чтобы между ним и Тьорлом оказалась Кельда. Тьорл, конечно, худой, даже тощий, но хватка у него медвежья… Сейчас вообще казалось, будто он душу хочет вытрясти из кендера.

– Не горячись! Рассказываю… Там, впереди, какие-то камни, ну, в общем, осыпь, а на ней – следы, одни из них – Станаха, а другие – нет, не его. Станаха там сейчас нет, и я не знаю, где он, но я вернулся сюда, потому что…

Потому что ты должен отдать ему флейту. Расскажи ему о флейте!

– …потому что я решил: ты должен знать об этом.

Лавим! Отдай ему…

Кендер упорно не обращал внимания на голос, звучавший в его мозгу.

– Тьорл, как ты думаешь, что с ним случилось? Другие следы оставил тоже гном, наверное, один из…

Из тейварцев, – сказал маг.

– Из тейварцев, – сказал тотчас и Тьорл.

У Лавима застучало в голове.

– Да, да. Это, наверное, те, что ищут Меч Кельды, да?

Эльф стянул с плеча лук. Выражение лица стало жестким; он достал стрелу из колчана, что висел у него за спиной. Кельда смотрела то на одного, то на другого.

– Тьорл, они же убьют его! – прошептала она.

Солнечный свет, еще недавно золотистый, стал красноватым. Тени от кустов и деревьев удлинились. Ветер стал холодным.

«Да, – подумал Тьорл. Конечно, убьют. Раньше или позже».

– Они еще не могли увести его далеко, – сказал он вслух.

Он в пещере на берегу реки. Лавим быстро-быстро сказал:

– Он в пещере на берегу реки, Тьорл.

– Откуда ты это знаешь? Лавим! Что ты еще знаешь? Говори!

Лавим не знал, что же еще он знает. Он не знал даже того, что только что сказал.

– Тьорл, я… – Он попытался было все объяснить, но тут же захлопнул рот: маг у него в голове громыхнул: «Нет!».

«Но как же я буду передавать ему твои слова, ничего не сказав о тебе? И не кричи так больше, ладно? У меня и так уже голова болит и…»

Ты скажешь ему обо мне позже. Сейчас некогда, а ведь ты будешь объяснять целый день. Станах не может ждать так долго.

«Но что я должен сказать?»

Маг тяжело вздохнул.

Скажи ему просто, что видел на берегу какие-то пещеры.

«Но я же не видел никаких…»

Не будь сейчас таким правдолюбцем, Лавим!

– Я видел на берегу пещеры. Где же еще Станаху быть? – Кендер говорил то, что говорил ему маг, но немного прибавлял и от себя. – Здесь их пять. Не пещер – гномов. А пещер только три. Они все на этой стороне реки и…

Тьорл и сам знает, где они, он бывал в них раньше. Финн прячет оружие и съестные припасы в пещере в лесу, но он не знает, что его пещера связана подземным ходом с пещерами на берегу реки. Лавим начал послушно говорить:

– Да, Финн прячет…

Стой! Не говори ему этого! И отдай ему сейчас же мою флейту!

Лавим сунул руку в карман и нащупал флейту. Нет, пока он не был еще готов отдать ее Тьорлу.

– Финн прячет в лесу оружие, да, Тьорл?

А приходилось ли ему…

– А приходилось ли ему бывать в тех пе… Я хочу сказать: приходилось ли ему бывать еще в каких-нибудь окрестных пещерах?

Эльф снова нетерпеливо тряхнул головой:

– Да, Лавим, Финн бывал в других пещерах, но все они в лесу, слишком далеко отсюда. Ох, если бы они были хоть как-то соединены с пещерами у реки…

– Да, они… Я… Я хочу сказать, может быть, есть пещеры и где-то поблизости…

Лавим погладил пальцами флейту в кармане. Теперь ему даже нравился разговор сразу с двумя собеседниками.

– Ты, кендер, что-нибудь слышал об этих пещерах?

– Да, кое-что я слышал о пещерах в этих лесах. Не помню, от кого я о них слышал. Что-то о пещерах, гм, начинающихся у реки и кончающихся в лесах. В Старой Горе говорили, что, мол, бандиты хранят в этих пещерах съестные припасы и оружие, а потом приходят и берут, когда хотят, и, может, ты слышал об этом, и…

– Тьорл. – Кельда положила на руку эльфа ладонь, она заметно дрожала. – Тьорл, мы должны немедленно помочь Станаху.

Эльф тяжело вздохнул. Он сейчас находился как бы между двух огней: с одной стороны, если кендер говорит, что он «слышал», это означает всего лишь, что он мог слышать, или думал, что слышал; но если все сказанное Лавимом действительно правда и Станах в плену у тейварцев и если он скажет им, у кого Меч, – значит, жизни Кельды, несомненно, угрожает опасность.

«Мы должны помочь Станаху», – сказала Кельда. Эльф не мог оставить ее здесь одну, да еще с Мечом, за которым охотятся гномы, но и брать ее с собой он тоже не хотел: спасти Станаха будет ох как нелегко! Тьорл сжал руки в кулаки и выругался. Где же Финн? Он и его парни, без сомнения, где-то в этом лесу, а он, Тьорл, должен бегать по лесу и искать их. Он проклял Меч, проклял гномов и принял единственно правильное решение.

Он пошел по тропе к реке и попросил девушку и кендера идти за ним как можно тише.

Призрак мага облегченно вздохнул, что отозвалось хлопком – «хоп!» – в ушах кендера.

Ужас охватил Станаха своими липкими лапами. Кузнец находился во власти, одноглазого Вестника и не мог ни нормально дышать, ни нормально думать. Словно во сне, он слышал чьи-то тонкие голоса.

Над ним уже не было ясного голубого неба, вместо него нависал каменный потолок, пахнущий илом и речной водой. Он лежал на полу пещеры, камни врезались ему в плечи и спину. Руки и ноги у него не были связаны, но двигаться он не мог.

«Нет, – подумал он вяло. – Дело не в том, что я не могу двигаться, – у меня нет желания двигаться!» Подобная влажному плотному туману апатия овладевала Станахом.

Выход из пещеры светился каким-то дрожащим сиянием. Станах не помнил, как он здесь оказался. Он вообще ничего не помнил, кроме холодного блеска в черном глазу Вестника, тошноты и долгого-долгого сползания в беспамятство.

И слышал далекие голоса.

Они хотели получить Меч Бури.

Станах увидел какого-то тощего гнома, тот заслонил собой свет от выхода. Они называли его Вулфен, и это был один из тех, чья кровь стекала несколько дней назад с его меча на дороге, ведущей в Старую Гору.

Ледяная глыба страха легла на грудь кузнеца. В глазах Вулфена он видел радость от представившейся возможности отомстить, слышал его лающий смех.

Станах не был магом, как Музыкант. Он не знал никаких волшебных способов защитить себя. У него пока еще была яростная сила воли да надежда, что его друзья сделают все возможное, чтобы выручить его.

«Тьорл, – заклинал он, – возьми Королевский Меч у Кельды! Найди свой отряд и отнеси Меч в Торбардин! – А потом, словно бы зевнув, подумал: – Но почему Тьорл должен сделать это? Может быть, он уже решил, что его друг Хаук мертв? Да, может быть. Но ведь Кельда в этом вовсе не убеждена». Станах сумел прогнать сонную одурь, он был просто уверен, что она до сих пор считает Хаука живым. Она любит Хаука и не хочет и думать о том, что он мертв. Меч Бури должен быть принесен в Торбардин, и именно Кельда принесет его туда. А эльф пойдет за ней.

Станах уставился в потолок пещеры. Он не должен, не может снова потерять Королевский Меч. Он должен выдержать все, как Киан Красный Топор, как Музыкант.

Вулфен что-то прохрипел. Станах стал мысленно убеждать себя: он всего лишь кузнец, отправившийся в путь по торговым делам.

Тайник оказался пустым, хотя Тьорл вместе с Хауком в ночь перед уходом в Старую Гору прятали здесь луки, колчаны, мечи и ножи. Имелся, однако, знак, показывающий, что Финн был здесь совсем недавно и что это он забрал все; значит, его парням срочно понадобилось оружие; по-видимому, им пришлось вести сражение, и, наверное, неблизко, раз оружие не вернули в тайник.

«Проклятие! – думал Тьорл. – Они нужны мне сейчас позарез, а им, кажется, был нужен только мой лук. Во имя богов, где же они?»

Он мрачно улыбнулся. Возможно, Финн каким-то образом сам узнал о караванах армии драконов; а возможно, это дракониды узнали, где находится Финн и его Компания Ночной Кошмар, и… Да, все возможно…

Пещера была для Тьорла низковата, и стоять в полный рост он мог только у входа. Тьорл услышал шаги Кельды, увидел отблеск ее золотисто-рыжих волос и быстро повернулся к Лавиму.

– Отсюда нет подземного хода к реке, – сказал он раздраженно. Кендер решительно мотнул своей длинной белой косой:

– Есть, Тьорл. Сразу за задней стеной.

– А я говорю: нет хода! Ни за этой стеной, ни за какой другой. Здесь только камень.

Тьорл провел пальцем по стене, по корням сосен, что проросли в пещеру. Пахло землей и камнями. Тьорлу казалось, что он чувствует, как на поверхности земли истаивает тепло заходящего солнца. Пещеры – прекрасное место для хранения оружия, однако в них слишком темно и дышать трудно – во всяком случае, эльфу.

Лавим встал на цыпочки перед самой широкой и глубокой трещиной в стене. Он засунул в трещину руку и пробежался пальцами по камню. И с улыбкой посмотрел на эльфа зелеными блестящими глазами.

– Тьорл, я чувствую движение воздуха! Левой рукой он быстро провел по стене, по тонкой трещинке, идущей до самого пола пещеры. Потом увидел такую же трещинку на потолке.

Его улыбка превратилась в лукавую усмешку, когда он, раскинув руки, измерил расстояние.

– Мы здесь все пройдем запросто.

– Ну да, если сумеем пройти через камень, – буркнул Тьорл.

– Нет, нам не придется ломиться через скалы. Здесь… – Лавим вскинул голову, как если бы к чему-то прислушивался, а затем удовлетворенно кивнул: – Кажется, я слышу эхо. Что-то вроде журчания воды: река, что ли… И если мы сумеем сдвинуть вот этот камень, мы сможем пройти прямо к воде. Ход здесь пойдет к востоку, не сворачивая, и приведет… наверное, к той самой пещере, где находится Станах.

– Все это тебе только кажется, кендерочек.

– Ой нет, не кажется. Я… – Лавим закашлялся, а потом вдруг согласно кивнул: – Ты прав. Конечно, прав. Но я слышу реку, Тьорл, и я уже нащупал внешний край этого камня. – Он вынул из трещины руку. – Стена не толще моей ладони, и край трещины совсем гладкий. Держу пари, если мы сдвинем этот камень…

Кендер надавил на стену плечом, затем толкнул ее руками.

– Лавим! – Тьорл тяжело вздохнул.

Кендер уперся ногами в каменный пол и изо всех сил надавил на камень.

– Лавим, я думаю…

Но кендер продолжал давить на камень.

– Слушай, ты не мог бы на минуточку перестать думать и помочь мне руками? Или плечом? Надави всем своим весом на правую сторону камня.

Тьорл навалился на камень только для того, чтобы кендер убедился, что затеял дурацкое дело. Но камень под ним сразу сдвинулся, из-за камня потянуло влажным воздухом с запахом земли и еще чего-то. Затем хлынули запахи реки: рыбы, гниющих водорослей.

– Бандитские пещеры! – закричал Лавим. – Смотри! Я был прав!

Он было уже нырнул в открывшееся отверстие, но Тьорл успел схватить его за воротник плаща:

– Подожди, Лавим!

Однако кендер не хотел ждать. Он вырвался из рук эльфа и шмыгнул в открывшийся коридор.

Тьорл тотчас позвал Кельду. Она вошла в пещеру и недоуменно посмотрела на Тьорла:

– Где Лавим?

Тьорл показал пальцем на проход:

– Где-то там. И нам надо идти туда. Ты готова?

Кельда кивнула.

– Держись ко мне поближе и смотри лучше. Может, нам удастся отыскать кендера.

Он не собирался шутить, но изумрудные глаза Кельды осветились внезапной улыбкой, и Тьорл тоже улыбнулся, он зашагал по подземному коридору так уверенно, словно просто прогуливался с девушкой по безопасному и уютному залу. Проходя через дыру в стене, она оперлась рукой на его плечо, и он потом еще долго, пока они шли в слабом свете, проникающем из пещеры, ощущал прикосновение ее пальцев.

«Три!»

В темноте снова вспыхнул вихрь красного тумана. Станах считал про себя. Они сломали ему уже три пальца. «Семь, – думал он, – еще осталось семь. Или два – если они не будут ломать пальцы на другой руке. Семь или два…»

Забытья не было, но двигаться он все равно не мог, будто невидимые путы привязывали его к каменному полу. «Тоже работа Вестника», – подумал Станах.

Красная звезда, уголек из горна Реоркса, висела в фиолетовом небе. Станах не отводил взгляда от этой звезды.

«Семь или два. Но, впрочем… впрочем… скоро я уже не буду чувствовать всего этого…»

Вулфен снова уставился на него своими черными глазами, похожими на бездонные дыры.

– Где Меч?

У Станаха уже не осталось ни чувств, ни сил. Черные крылья боли шелестели вокруг него. Он сглотнул застрявший в горле какой-то горький комок, и его вырвало.

– Говорю тебе, – сказал он Вулфену слабым хрипящим голосом. – Я не знаю. Я не… я не нашел его.

Вестник, усмехнувшись, кивнул напарнику. Станах громко вскрикнул, но от боли не услышал собственного крика.

«Четыре! Шесть, – отметило его сознание, – шесть или один… шесть или…»

«Пять!»

Когда и пятый палец был сломан, крик звучал в ушах Станаха непрерывно. Правая рука, изуродованная, распухшая, синяя, лежала на каменном полу как бы отдельно от остального тела. Теперь она никогда уже не поднимет молот, не возьмет клещи… теперь она бесполезна.

Позади него Вестник издал какой-то звук, похожий на громыхающий смех. Другой тейварец, стоявший на страже у входа в пещеру, сделал шаг назад и обернулся. Станах почувствовал запах дыма от горевшего у входа костра.

Красная звезда мигнула, погасла, а потом появилась снова. Ледяной пот заливал глаза Станаха, скатывался по щекам к бороде. Он закрыл глаза, потом снова открыл их – пещеру словно бы заполнил туман.

Вулфен достал нож из ножен, висевших у него на поясе; острое лезвие сверкнуло в тусклом сумрачном свете. Вползавший в пещеру дым стелился по полу, от дыма у Станаха болели глаза, саднило в горле.

Станах взглянул на еще не поврежденные пальцы левой руки и закрыл глаза. Мысленно он увидел Королевский Меч, сталь с красной светящейся полосой, четыре сапфира цвета сумеречного неба и один цвета ночной звезды. Он увидел рожденную в пламени горна сталь, увидел изумление в глазах Изарна, когда тот понял, что темно-красное свечение стали не гаснет, даже если на клинок падает тень. Он увидел старого мастера в горе и тоске: Меч украден. Королевский Меч!

«Королевский Меч, – думал он. – Королевский Меч… Рилгар… Божественный горн, ты не должен допустить, чтобы Меч достался ему!»

Сталь ножа коснулась пальца левой руки Станаха. Он протяжно вздохнул и сделал резкий выдох.

«Похоже, он собирается вскрыть палец, словно орех, – с хрустом и треском», – Подумал Станах.

Он открыл глаза, но крови не увидел, увидел только отраженный блестящим лезвием ножа собственный страх.

– Где Меч?

Станах подумал: Вулфен – сумасшедший. Вулфен засмеялся, и его смех отозвался нестерпимой болью в измученной, пожираемой огнем правой руке Станаха.

– Я тебе говорил. Я… у меня его нет.

Нет! И вдруг Станах увидел, что Вулфен смотрит на него заинтересованно.

Голос тейварца стал мягким как дым:

– А у кого он?

Станах уже не видел звезду – ее заслонял тейварец. Он снова закрыл глаза.

Если тейварцы найдут Кельду с Мечом, они убьют ее раньше, чем она успеет вскрикнуть.

Маленькая сестра – так он называл ее про себя. Она пыталась утешить его, когда умер Музыкант. Девушка, влюбившаяся в мертвого бродягу.

«Я делал то, что я должен был делать. И я видел смерть своих друзей, я лгал несчастной девушке На каких весах взвесить и то и другое?»

Лица Станаха коснулось горячее дыхание Вулфена. В его черных глазах светилось безумие. Сталь его ножа касалась подбородка Станаха.

– У кого Королевский Меч?

К Станаху подошел Серый Вестник, его дыхание была похоже на шипение змеи.

Станах посмотрел на свою распухшую до неузнаваемости правую руку. Он больше никогда не поднимет молот! Ему больше никогда не изведать магии мастерства! Его мастерский клинок никогда не будет выкован! Вулфен украл у него все это. И вот теперь он и его безумный род дерро возжелали ограбить весь Торбардин, изуродовать и уничтожить все прекрасное, придавить всех пятой своей власти!

Острый кончик лезвия ножа прочертил линию по лицу Станаха и остановился у правого глаза.

– Я еще раз спрашиваю, но уже в последний раз. У кого Меч Бури? Станах сплюнул, – ну что же, пусть он потеряет глаз.