Мастер Рун. Книга 2

Глава 11

Утро началось с ритуала, который, судя по всему, предстояло повторять изо дня в день, пока я не не стану практиком, обретая этер и силу, благодаря которой уже никто не заставит меня выполнять свои хотелки.

Я поднялся по скрипучим ступеням из своего подвала наверх, где хозяин, старик Гром, уже возился у печи, что-то бормоча себе под нос о погоде и ценах на дрова, и я, не желая втягиваться в разговор, разогрел воду в своем новом чайнике.

Вернувшись в подвал, заварил утренний отвар из одуванчика, крапивы и мяты, что посоветовала травница. Я сделал глоток, поморщился.

— В принципе гораздо вкуснее той гадости, чем пичкал меня дядя. — решил я, и допил кружку.

Позавтракал я остатками вчерашнего хлеба, который уже начал черстветь, и куском сала, коря себя за то, что вчера не приготовил еды. Сказывалась моя лень, от которой нужно избавлять, и начал собираться.

Мне нужно было найти место для тренировок, где-нибудь неподалёку от города, но подальше от любопытных глаз и от той суеты, которая царила на улицах Теплого Стана с самого рассвета, потому что здесь люди просыпались рано, да и мельтешить перед глазами такого количества народа было нельзя, нужно быть более незаметным. Что конечно сложно с моей приметной внешностью.

Угу, я провел по волосам, представляя, как выгляжу со стороны. Незаметнее некуда, ладно хоть не обзываются еще. Так что вышел я из своего новообретённого дома не совсем еще довольный собой, даже халявная ночная сотая в прибавке к прогрессу этера не утешила, она капля в море. И первым делом я направился к стене и воротам, надеясь узнать нужное мне прямо там.

У ворот и правда стояла пара стражников, оба в кожаных доспехах, потертых и заплатанных. Один постарше, с седой бородой и усталыми глазами, второй помладше, но с таким же скучающим выражением лица, словно они тут стояли не для того, чтобы охранять город, а чтобы убивать время до конца смены. Я подошёл к старшему, который опирался на копье и жевал что-то, и спросил, стараясь говорить уверенно, но не нагло, потому что стражники не любят наглецов. Уже научен на горьком опыте.

— Доброе утро, уважаемые, пусть Игнис направляет ваши руки в бою. — Слегка поклонился в приветствии и продолжил. — Не подскажете, где тут можно потренироваться? Слышал, за городом есть какое-то место, где народ собирается.

Старший стражник перестал жевать, окинул меня долгим оценивающим взглядом, словно пытался понять, кто я такой и не собираюсь ли я устроить какую-нибудь пакость за городскими стенами, а потом хмыкнул.

— Практиком хочешь стать, парень? Или просто мускулы нарастить, чтобы девкам нравиться?

Я пожал плечами и ответил, стараясь не показывать раздражения.

— Стараюсь. Практиком, в смысле стараюсь стать.

— Ну-ну, — протянул старший, и в его тоне слышалась снисходительность, словно он уже видел сотни таких же, как я, мечтателей, которые приходили с горящими глазами, а уходили с опущенными плечами, поняв, что стать практиком не так-то просто. — Тогда тебе к озерцу. Иди по дороге на север, потом свернёшь направо, где старый дуб с расщепленным стволом, там его сразу увидишь, он огромный, в него, говорят, молния когда-то долбанула. Там поляна. Народ туда ходит, такие же как ты, мечтатели, которые думают, что пару раз камень подымут и сразу этер откроют.

— Спасибо, — сказал я, игнорируя его ехидство, потому что спорить со стражниками это последнее дело, и двинулся в указанном направлении.

Младший стражник крикнул мне вслед:

— Только не утони в озере, а то потом нам тело твоё вытаскивать!

Не оборачиваясь, поднял руку, показывая, что слышал, и зашагал по дороге, которая вела на север, мимо полей, где крестьяне уже работали, сгибаясь над грядками, мимо редких домишек, из труб которых тянулся дымок, и наконец дорога нырнула в лес, где воздух сразу стал свежее.

Шел минут двадцать, может, чуть больше, слушая, как птицы поют в ветвях, как где-то вдалеке стучит дятел, и вот наконец увидел тот самый дуб с расщепленным стволом — действительно огромное дерево, в которое, судя по всему, и правда когда-то ударила молния, потому что ствол был разорван пополам, а обе половины торчали в стороны, словно две гигантские руки, вознесенные к небу. Никогда мне особо пафосные сравнения не нравились, но тут это было действительно к месту, таких деревьев я не видел. Может это и есть железный дуб? А травница наврала, что его корней тут не бывает?

Я свернул направо, как сказал стражник, и через пару минут вышел на поляну, и зрелище, которое открылось передо мной, оказалось неожиданным, потому что я думал, что это будет просто кусок земли, где люди бегают или что-то в этом роде, но на самом деле поляна была обустроена как настоящая тренировочная площадка.

Тут и там валялись камни разного размера, от совсем маленьких, которые можно было поднять одной рукой, до огромных булыжников, которые, наверное, требовали усилий двух человек. У края небольшого озера стояли деревянные столбы, вкопанные в землю и явно предназначенные для отработки ударов или чего-то подобного, а между двумя рядом растущими деревьями была переброшена толстая жердь, похожая на турник.

Рядом виднелась куча бревен, сложенных так, что по ним можно было прыгать или использовать для каких-то других упражнений, и я подумал, что кто-то действительно постарался, чтобы это место было удобным для тренировок.

На поляне уже был один человек, парень примерно моего возраста, может, чуть старше, светловолосый, с загорелой кожей и крепким телосложением, которое говорило о том, что он действительно регулярно тренируется, а не просто прохлаждается. Он как раз поднимал тяжелый камень, килограммов на пятьдесят, не меньше, напрягая все мышцы, лицо его покраснело от усилия, а жилы на шее вздулись, и вот он, с коротким криком, поднял камень над головой, задержал на секунду, а потом с грохотом бросил его на землю, где тот глухо ударился о траву, и парень выдохнул, согнувшись пополам и упёршись руками в колени.

Заметив меня, он выпрямился, вытер пот со лба тыльной стороной ладони и улыбнулся, и улыбка у него была открытая, дружелюбная, без тени подозрительности или недоверия, что сразу располагало.

— Привет, — сказал он, всё ещё тяжело дыша. — Новенький?

— Да, вчера приехал в город, пока останусь тут. — кивнул я, подходя ближе и оглядываясь по поляне. — Корвин Андерс.

— Алекс Дейвик, — представился он, протягивая руку, и я пожал её, почувствовав силу его хватки, которая была крепкой, но не показушной, просто хватка человека, который привык к физическому труду. — Тоже хочешь стать практиком?

— Стараюсь, — повторил я уже знакомую фразу, и Алекс рассмеялся.

— Тогда добро пожаловать, — сказал он, широко разводя руки, словно представляя меня несуществующей публике. — Здесь собираются те, кто думает, что сможет открыть этер, таская камни и бегая вокруг озера. Я тут уже год тренируюсь. Результаты, честно говоря, так себе, но надежда умирает последней, как говорится.

— Целый год? — удивился я, потому что год — это немало. — И как, прогресс есть?

— Медленный, — пожал плечами Алекс, и в его голосе слышалась усталость, но не отчаяние. — Но думаю я что есть. Тут проблема в том, что на нейтральных землях мало практиков вообще. Настоящий край смертных. Земля бедна этером, не то, что в баронствах.

— Мне тоже самое говорили про баронства. — улыбнулся я в ответ. — Так что всегда хорошо там, где нас нет.

— Верно заметил, — одобрительно кивнул Алекс. — Сила тут есть, тот же Край Скорби, но туда ходить страшно, да и опасно. Старшие рядом.

— Я там был, — сказал я осторожно, потому что не хотел вдаваться в детали того, как я оказался в Краю Скорби и что там произошло. — Проходил мимо. Место действительно жуткое. Но такая была работа.

— Смелый ты, парень, — сказал Алекс, качая головой, но не стал углубляться в тему, как я опасался. Он оглядел поляну и спросил: — Так что, будешь тренироваться?

— Да, — кивнул я. — Что тут обычно делают?

— Да всё подряд, — ответил Алекс, махнув рукой в сторону камней и турника. — Камни таскают, чтобы силу нарастить, на турнике подтягиваются, сколько раз сможешь, бегают вокруг озера — там круг примерно километр, так что если раз десять пробежишь, уже хорошо. В воду ныряют, тренируя дыхалку. Кто как может, в общем. Главное — нагрузить тело, чтобы этер легче открывался. После тренировки медитируешь, пытаешься почувствовать его внутри себя, как он течёт по телу, как пульсирует в жилах. У кого-то получается быстрее, у кого-то медленнее. У меня, как видишь, медленнее, — он усмехнулся, но без горечи, просто констатируя факт.

Я кивнул, понимая логику. Физическая нагрузка подготавливала тело, делая его более восприимчивым к этеру, разгоняла кровь, заставляла мышцы гореть, а медитация помогала его открыть, позволяла сосредоточиться на внутренних ощущениях и поймать ту тонкую нить, которая связывала человека с миром энергии.

— Понятно, — сказал я. — Ну что ж, приступлю тогда.

— Давай, — улыбнулся Алекс. — Если что, подскажу. Только не надорвись в первый же день, а то завтра вообще встать не сможешь, я по себе знаю. Когда я первый раз сюда пришел, так переусердствовал, что три дня еле ходил, ноги отваливались, руки не поднимались, и каждое движение было пыткой.

Я начал разминку, потому что бросаться сразу к тяжёлым камням было бы глупо — можно и травму заработать.

Минут десять, вращая руками, делая выпады, разогревался, а потом подошёл к куче камней и выбрал один из средних, килограммов на пятнадцать, не больше. Поднял его, почувствовал, как мышцы напряглись, примерился, и начал делать подъёмы над головой, считая про себя. С каждым разом становилось всё тяжелее, руки начинали дрожать, но я продолжал, потому что останавливаться сейчас, значило бы признать слабость, а этого я не мог себе позволить.

Дошёл до двадцати, бросил камень на траву, и руки тут же заныли, а дыхание сбилось, и я согнулся пополам, пытаясь отдышаться, и услышал одобрительный возглас Алекса.

Черт, да я слабак, мягко говоря! В тренировках я совершенно не разбирался, ни в одной из своих двух жизней. В прошлой, той которая на Земле, как и многие, конечно посещал спортзалы, но надолго меня не хватало, так что, был в этом деле полным профаном, а сейчас мне без них не обойтись, а значит нужно воспитывать привычку и прививать в себе тягу к занятиям.

— Неплохо для первого раза, — сказал он, подходя ближе и хлопая меня по плечу. — Двадцать раз с таким камнем — это прилично. Многие новички после десяти уже падают. Ты занимался чем-то раньше? Кузнец, что ли?

— Помогал дяде, — кивнул я, не вдаваясь в детали, потому что чем меньше о себе рассказываешь, тем меньше шансов, что кто-то вычислит, кто ты на самом деле. — Так, по мелочи.

— Вот оно что, — понимающе кивнул Алекс. — Тогда понятно, откуда сила. У меня попроще история, я в порту грузы таскаю, мешки и всякое такое. Да помогаю травнице, старухе Марте, она у нас в городе одна такая знающая, у неё всегда работа найдётся, то травы собрать, то корни выкопать, то ещё что-нибудь. Платит мало, но регулярно, и в общем-то я даже в плюсе, потому что она меня смесями своими бесплатно снабжает, а они недешёвые, сам знаешь. Ты же собираешься пить отвары?

— Пью, да, — усмехнулся я, вспоминая, как вчера отдал Марте двадцать медных за недельный запас трёх видов отваров. — Сам у неё вчера закупился. Дорого, конечно, но, куда деваться.

— Да они хитрая старуха, у нее прямые поставки в Северный Порт, так она мало того, что тут дерет дорого, так еще дороже туда поставляет. В накладе не остаётся.

— А разве своих трав, тем более таких простых там нет? — спросил я.

— Там рядом нормально уже давно ничего не растёт, еще и Туманный Лес всё портит. Так что возят отовсюду. Начинающих практиков там много, а где много людей, готовых платить деньги, там всегда найдется тот, кто будем продавать им нужное.

Мы поболтали ещё немного, пока я отдыхал, и Алекс рассказал, что обычно сюда приходит человека три-четыре, но в разное время, так что не всегда их встретишь, кто-то приходит на рассвете, кто-то ближе к вечеру, кто-то вообще раз в неделю, потому что у каждого своя жизнь, свои дела, и не все могут себе позволить тратить каждый день по несколько часов на тренировки.

— Народ общительный и хороший, все парни молодые.

Потом я перешёл к турнику, подтянулся раз пятнадцать, прежде чем руки окончательно отказались меня слушаться, а после побежал вокруг озера, и Алекс присоединился ко мне, и мы бежали молча, слушая только своё дыхание и стук ног по утоптанной земле.

Круг действительно был примерно километр, и после третьего я уже задыхался, ноги наливались свинцом, в боку кололо так, что хотелось согнуться и застонать, но я продолжал, потому что Алекс бежал рядом, и останавливаться первым было бы стыдно, и мы сделали ещё два круга, и только на шестом я всё-таки не выдержал и остановился, согнувшись и упершись руками в колени, задыхаясь так, словно только что вынырнул из-под воды после долгого погружения.

Алекс пробежал ещё один круг и тоже остановился, но дышал он легче, чем я, и было видно, что он в лучшей форме, хотя тоже устал.

— Шесть кругов — это очень неплохо, — сказал он, хлопая меня по плечу. — Я в первый раз вообще три не смог осилить, так задыхался, что думал, помру прямо здесь, у озера.

Я рассмеялся, хотя смеяться было тяжело, потому что лёгкие всё ещё горели, и мы прошли к краю озера, и я умылся холодной водой, которая была такой ледяной, что по коже побежали мурашки, но зато она освежила и прогнала усталость, хотя бы немного.

После этого мы сели на траву, и Алекс достал из своего небольшого рюкзака кусок хлеба и вяленое мясо, и угостил меня. Я не догадался с собой ничего на перекус взять. Мы перекусили, и он рассказывал про город, про то, какие тут люди живут, про то, что в Теплом Стане много беженцев из разных баронств, которые сбежали от войн, налогов и просто тяжёлой жизни, и что здесь на нейтральных землях их никто особо не трогает, если они не нарушают законов, которые, правда, довольно простые и в основном сводятся к тому, чтобы не воровать, не убивать и не устраивать беспорядков.

— Но всё равно тут неспокойно, — сказал он, жуя хлеб. — То дикари нападают на окраины, то бандиты орудуют на дорогах, то ещё какая-нибудь нечисть из леса выползает. Вот недавно дошли слухи про то, что какую-то деревню вырезали, Каменный Брод называлась, говорят, дикари напали, никого не оставили в живых. Страшно, конечно, но что поделаешь, такая жизнь тут, на краю света, где баронства заканчиваются и начинаются земли, где правит сила, а не законы.

Я промолчал, потому что знал о Каменном Броде гораздо больше, чем Алекс, но рассказывать об этом не собирался, и просто кивнул, делая вид, что слышу об этом впервые.

Потом мы медитировали, сидя у озера, и Алекс показал мне, как правильно дышать, как сосредотачиваться на ощущениях в теле, как пытаться поймать тот самый поток этера, который, как говорят, течёт через всё живое и неживое в этом мире, и я закрыл глаза, слушая его голос, и попытался сделать то, что он говорил.

Получилось или нет, я толком не понял, но, когда открыл глаза, утро постепенно переходило в день. Заодно увидел, что Алекс тоже вышел из медитации и смотрит на меня с любопытством.

— Ну что, получилось что-нибудь почувствовать? — спросил он.

— Что-то было, — неуверенно ответил я. — Тепло в руках, покалывание. Но как только попытался сосредоточиться, оно пропало.

— Это нормально, — кивнул Алекс. — У всех так. Этер — штука тонкая, он не любит, когда его хватают грубо. Нужно учиться его чувствовать мягко, не напрягаясь, просто принимая то, что есть. Со временем получится лучше. Главное — регулярность. Я вот каждый день медитирую, и уже могу удерживать ощущение этера минут пять, не больше, но это уже прогресс.

Мы посидели ещё немного, наслаждаясь тишиной и покоем, который царил у озера, а потом я собрал свои вещи и сказал, что мне пора идти, и Алекс пожелал мне удачи и сказал, что если захочу ещё потренироваться, то он обычно приходит сюда на рассвете или ближе к обеду, когда в порту нет работы.

Я попрощался с ним и пошёл обратно в город, чувствуя, как всё тело ноет от усталости, но это была приятная усталость, та, которая говорит, что ты действительно поработал, а не просто валялся целый день, и даже несмотря на боль в мышцах, настроение было хорошим, потому что я чувствовал, что двигаюсь вперёд, пусть и медленно, но всё-таки двигаюсь.

В город я вернулся уже ближе к полудню, занялся приготовлением каши, с остатками остатков мяса, и только когда поел, выпил дневную настойку, полчаса покемарил на кровати, и только потом собрался и проверил камни.

Краска высохла, и как по мне, так они были совершенны, а значит пора идти к Киросу. Что я тут же и сделал, вышел из дома и неторопливо, изучая город и людей отправился к нему. На удивление его лавка находилась неподалёку, в прошлый, первый раз Ивгар вел странными путями, а сейчас я почти сразу понял куда идти, всё же город был не таким уж и большим, просто раскинутым по площади.

Толкнув дверь, я вошёл внутрь, и снова меня окружил этот хаос из вещей, которые громоздились повсюду, оружие, книги, свитки, какие-то странные вещи-артефакты или их подобие, и всё это создавало ощущение, что находишься не в лавке, а в пещере дракона, который собирает всякий хлам просто потому, что ему нравится блеск и разнообразие.

Кирос сидел за своим столом, склонившись над какой-то бумагой, и не поднял головы, когда я вошёл, только буркнул:

— Камни принёс?

— Да, — ответил я, доставая из рюкзака два рунных камня и положил их на стол перед ним.

Кирос наконец-то оторвался от бумаги, поднял камни и внимательно осмотрел их, поворачивая под светом свечи, которая стояла на столе, и я видел, как его глаза сощурились, как он прищёлкнул языком, и наконец он кивнул, и в его голосе послышалось что-то похожее на одобрение, хотя и очень сдержанное.

— Неплохо. Очень неплохо, даже. Руны начертаны ровно, камни откликаются, активация должна быть стабильной. Ты действительно умеешь работать с рунами, парень. Я думал, ты наврал мне вчера, но вижу, что ошибся. Это редкость, особенно среди таких юнцов, как ты, которые обычно только и умеют, что копьем тыкать или таскать мешки.

Я промолчал, принимая комплимент, потому что лишние слова могли всё испортить, и Кирос продолжил, откладывая камни в сторону:

— Камни я возьму, покажу одному знающему человеку, который разбирается в рунах лучше меня, и если он подтвердит, что они годные, то завтра получишь свои двадцать медных. А если нет, то, значит, ты мне будешь должен сорок. Но я думаю, что всё будет в порядке, судя по тому, что вижу. Сам понимаешь, я не совсем специалист в этих делах. Ну или сегодня вечером приходи, если деньги прям срочно нужны.

— Понятно, — кивнул я, и тут мой взгляд упал на стол, где среди бумаг лежала глиняная табличка, и в тот же момент я почувствовал, как Камень Бурь в на груди нагрелся, словно кто-то подержал его над огнём, и это ощущение было таким внезапным и сильным, что я невольно дёрнулся, положил руку на рубаху, оттягивая камень от кожи, а потом снова посмотрел на табличку.

Кирос заметил моё движение и проследил за моим взглядом.

— Что, табличка приглянулась? Редкая штука, скажу я тебе. Охотники притащили, нашли её где-то в развалинах на севере, в местах, где раньше жили странные народы. Вот только табличка сломана, видишь? — Он взял её и показал мне, действительно, табличка была расколота пополам, и большая часть её отсутствовала. — А значит, толку от неё никакого, потому что надписи на ней неполные, и никто не может понять, что там написано. Я её оцениваю в медных монет десять, не больше, и то только потому, что она старая и кому-нибудь может приглянуться как диковинка, чтобы на полке поставить и гостям показывать.

— А что на ней написано? — спросил я, стараясь говорить равнодушно, хотя Камень Бурь продолжал нагреваться, и это было очень странно, потому что раньше он холодом на опасность, а это была прямо противоположная реакция, словно табличка была ему нужна. — Хоть что-нибудь понятно?

— Знаки древние, не те, что мы сейчас используем в письме или рунах. Может, это вообще не письмо, а просто узоры, кто знает.

Я кивнул, но не мог отвести взгляд от таблички, потому что Камень Бурь не успокаивался, он словно пульсировал теплом, и я чувствовал, что между ним и табличкой есть какая-то связь, что-то, чего я не понимал, но что было реальным, и это заставляло меня думать, что, возможно, эта табличка не так бесполезна, как считает Кирос.

— Интересная вещь. Жаль, что сломана. Даже не знаю, но мне она кажется весьма привлекательной, в том плане что, я бы даже купил, были бы деньги, это… словно прикасаться к тем временам, когда всё было по-другому. Получается, что вы и такое скупаете да?

— Да, но этим особо никто не заморачивается, да и надо специально искать места… Хочешь попробовать заработать немного меди, раскапывая для меня такие места?

— А почему бы и нет. — кивнул я. — Мне нравится делать, то, что мне нравится, а обычной работы вокруг и так хватает. А тут какая-то тайна, даже если я ее не разгадаю, то прикоснусь. Давайте я подумаю, и завтра дам ответ.

— Мудрые слова, не по годам. — согласился Кирос. — Ладно, парень, иди, у меня ещё дела есть. Завтра приходи за деньгами, если, конечно, камни твои одобрят.

Стоило мне выйти, как камень перестал нагреваться. Но что-то внутри меня подсказывало, что табличка важна, что она связана с Камнем Бурь, и что, возможно, именно она поможет мне понять, что это за артефакт и как его использовать правильно, а не просто тыкать наугад, как я делал до сих пор.

И эта мысль не давала мне покоя всю дорогу до дома.