Мастер Гримуаров

Глава 8

Я приподнял пиджак, показывая, что у меня за поясом пистолет. Обычно это действует отрезвляюще на горячие головы, а мужику однозначно требовалось остыть.

— Э… — замялся он, заметно перепугавшись пистолета. — А ниче, что это мелкий воришка? Или думаете, я просто так его таскаю за шиворот? Он у меня кукурузу украл! Вон, видите, сударь, прячет гадёныш кочаны за пазухой?

Всё-таки как меняет людей вид огнестрельного оружия! Торговец сразу перешёл со мной на «вы», как и подобает. Видимо, смекнул, что если у меня есть пистолет, то я из дворян. Обычным людям носить при себе огнестрельное оружие было строго-настрого запрещено.

А вот по поводу того, что пацанёнок украл у него кукурузу — сейчас обязательно разберёмся. Верить на слово этому хмырю, поднимающему руку на ребёнка, я не собирался. Тем более полчаса назад я лично вручил пацанёнку деньги на покупку кукурузы.

— Ты заплатил ему за кукурузу? — спросил я у пацана, у которого от страха зуб на зуб не попадал.

— Заплатил, дяденька! Ему за кукурузу деньги отдал, которые вы мне дали! — выпалил он автоматной очередью.

— Брешешь, гадёныш! — зашипел торговец, сильнее хватая мальчонку за шиворот. — Ничего он мне не давал, сударь.

Я обратил внимание, что никто из зевак, которых здесь было полно, даже не смотрит в нашу сторону — все заморожены выступлением государя. Что касается ситуации, мне почему-то хотелось больше верить пацанёнку, чем этому скупердяю. Но из-за чего-то же торговец прицепился к нему. Дыма без огня не бывает. Но сначала…

Делаю шаг навстречу торговцу, кладу руку ему на запястье и нажимаю на болевую точку. Изо рта торговца вырывается сдавленный писк, он отпускает парня и шипя делает шаг назад.

— Я же тебе русским языком сказал, обормот — руки при себе держи, — холодно пояснил я причину физического дискомфорта этого бедолаги. — А теперь так же русским языком объясни мне, в чём у тебя претензия, если малец говорит, что деньги он тебе за кукурузу давал?

Было видно, что торговец злой как чёрт. Но его душевное спокойствие — исключительно его проблемы.

— Сударь, — проскрежетал он. — Вы бы не лезли сюда, это мои дела с его матерью…

— Давай-ка я сам разберусь, во что мне влезать, а во что — нет. Не рекомендую себе жизнь усложнять.

— Его отец должен мне денег, — нехотя пояснил кукурузник. — Всего тридцать рублей, и я свои деньги никому дарить не собираюсь! Поэтому рубль, который мне дал пацан, пошёл в счёт уплаты долга.

— Неправда! Мой папенька всё вам отдал перед тем, как погиб! Просто вам не нравится, что моя маменька с вами не хочет дружить! — дал своё пояснение мальчишка.

Мне, наконец, всё стало более-менее ясно. Этот торговец, внешне смахивающий на кусок холодца или фруктового желе, пытался подбить клинья к матери пацанёнка. Причём хотел воспользоваться тем, что глава семейства погиб. Та ему идти на встречу не захотела — он на пацане и отрывается. Вот урод!

— Это так? — уточнил я у «холодца», всё ещё державшегося за руку.

Боковым зрением я увидел, как из толпы вышла парочка полицейских и двинулась в нашу сторону. При их виде торговец сразу приободрился и набрался смелости, попытавшись на меня попереть буром.

— Не лезьте не в своё дело! Или вы вора думаете покрывать?

Я, недолго думая, снова подался вперёд и со всего маху съездил лбом в его переносицу. Такие как он по-другому не понимают.

— Ах ты… — что он говорил дальше, я уже не расслышал, с переломанным носом особо не поразговаривать.

Торговец опустился на пятую точку, схватился пальцами за переносицу и посмотрел на меня, хлопая глазами. Урок на будущее — язык надо за зубами держать независимо от обстоятельств.

— Полиция! Прекратить драку!

Полицейские оживились, подбежали и встали между нами.

— Это не драка, судари. Я, знаете ли, споткнулся и совершенно случайным образом нашёл баланс, уткнувшись лбом в нос этого господина, — пояснил я двум полицейским.

— Этот урод ударил меня! — прохрипел торговец.

— Я бы на твоём месте слова получше подбирал, а то я снова могу споткнуться, и совершенно случайно моё колено будет торчать из твоей физиономии, — сказал я.

— Отставить «споткнуться», оскорбления тоже отставить! — скомандовал полицейский и указал своему напарнику на меня. — Задержать хулигана! Это причинение вреда здоровью, исходя из хулиганских побуждений!

Ничего себе, как поёт — соловьём прям! Интересно, а ему судейская мантия не жмёт, раз без суда и следствия определил статью и характер полученных торговцем повреждений? Почему так произошло, стало понятно сразу — старший полицейский положил руку торговцу на плечо, сказав:

— Мишаня, сейчас разберёмся.

Полицейский достал наручники и двинулся в мою сторону, но я упреждающе покачал головой.

— Не стоит, уважаемый. Я свои права знаю, — предупредил я и следом поделился личными наблюдениями по ситуации. — Действий из хулиганских побуждений тут нет, общественный порядок не нарушен. То, что вы называете неправомерными действиями, совершено только в отношении вашего дружка Михаила, исходя из моей личной неприязни, а права и интересы других лиц мной не нарушены. А это, если вы захотите дать делу ход и связаться с дворянином, будет административная не арестная статья и несколько жалоб последовательно на имя прокурора Новороссийска и начальника полиции, которые очень быстро спустят вас вниз по табели о рангах.

Законы империи я прекрасно знал и, оказавшись в новом месте, потратил время на изучение местного законодательства. Как говорится, незнание законов не освобождает от ответственности. Поэтому я прочитал от корки до корки уголовный и административный кодексы, чтобы получше узнать законы этого мира и не попасть впросак.

Полицейский после моих слов остановился, переглянулся со старшим и всё-таки убрал наручники. Толковый попался мужик.

— Что тут происходит, Ваше Благородие? — явно недовольно спросил старший полицейский.

Титул он мой угадал явно по внешнему виду. На кого-то знатнее барона я и не смахивал.

— Вот этот, — я кивнул на продавца. — Занимается тем, что забирает у мальчишки кочан кукурузы. За которую он, между прочим, заплатил.

— Да пусть забирает! — вставил свои пять копеек мальчишка. — А дяденька за меня заступился.

— Если говорить вашим языком, господа полицейские, то это вымогательство, — спокойным голосом продолжал я. — Хотя я могу дать показания в качестве свидетеля для состава разбойного нападения, кстати, совершённого из хулиганских побуждений.

Полицейские посмотрели на торговца, и «господин холодец» выдал свою версию произошедших событий.

— Не давал он мне никаких денег…

— Понятно. Тогда поступим так: считайте, что пацанёнок покупал кукурузу мне, — сказал я.

Полицейские раскраснелись, не зная, как дальше поступать. Старший полицейский крепко задумался, не хотел вредить своему дружку Мишане. Однако, как я и говорил, на идиота он похож не был. Но чтобы ему думалось лучше, я дал господину полицейскому подсказку:

— Прошу пресечь длящееся правонарушение, моя собственность по-прежнему в чужих руках, — я указал на кочаны кукурузы в руке торговца и втянул ноздрями воздух. В воздухе действительно пахло кукурузой. — Кукурузки страсть как хочется!

— Отдай ему кукурузу, — нехотя выдавил полицейский.

Торговец протянул кочаны мне, но я медленно покачал головой.

— Дружочек, эта кукуруза остыла, да и ты ей по земле повозюкал. Это, кстати, ты ко всем покупателям так относишься или только ко мне? — спросил я.

— Дай ему другую кукурузу, — зашептал старший полицейский, которому явно хотелось побыстрее от меня избавиться.

Миша тяжело поднялся, ящик кукурузы у него остался стоять неподалёку, и он, открыв его трясущейся от злости рукой, вытащил два початка кукурузы. Это уже другое дело: от кочанов шёл пар. Торговец протянул их мне.

— Моральная компенсация, — я вытащил ещё две кукурузины из ящика. Вернув взгляд на торговца, очаровательно улыбнулся и добавил. — Мишаня, ещё раз откроешь свой грязный рот и вякнешь о каком-то там долге, я тебя найду и вымою рот с мылом. А если попытаешься к его матери клинья подбивать, сломаю тебе нос ещё раз.

— Ты кто такой? — поёжился торговец при упоминании носа.

— Друг семьи, — ответил я.

Естественно, последний диалог я вёл так, чтобы полицейские наши разговоры не услышали. Пусть это между нами с Мишей будет. Торговец отрывисто затряс головой, уверяя, что всё понял. Я, впрочем, и не сомневался, что он мужик понятливый, просто зависит от того, кто и как ему объясняет.

— Можете его забирать, доблестные стражи правопорядка, — сказал я, поворачиваясь к полицейским.

Те аж подорвались, взяли кукурузника под локти и куда-то повели. Сомневаюсь, что кто-то что-то будет возбуждать, максимум проведут профилактическую беседу и отпустят. Зато Михаилу наша встреча запомнится надолго. Ящик с кукурузой остался лежать на земле, так что выручки сегодня ему не видать как своих ушей.

Мы остались с пацанёнком вдвоём, и я протянул ему все четыре кочана кукурузы.

— Держи, бандит.

— Спасибо вам большое, дяденька! Моя мама будет очень вам благодарна! — воскликнул он.

— На здоровье! Расти большой, своим надо помогать, — я подмигнул пацану. — Тебя хоть как звать?

— Гоша, — представился мальчик и протянул мне руку для рукопожатия. — А вас, сударь?

— Константин Фёдорович, — я сунул ему свою визитку. — На, Гоша, мамке привет передавай и скажи, что если этот «холодец», тьфу, Михаил объявится, то пусть мне звонит. Из Ростова до Новороссийска несколько часов пути. Дирижабли вовсе за два часа ходят.

— Если мама не будет спать, — Гоша взял визитку и спрятал за пазуху. — Она всё время спит, потому что болеет, а я сейчас за старшего и кормлю всю семью, помогаю маме.

Мальчишка гордо вскинул подбородок, его аж распирало от гордости. За нашими спинами раздался ропот толпы.

— Начинается!

Все стали доставать свои листки. Настало время выбрать троих счастливчиков, в ком император своим прикосновением откроет дар. Я видел, как мальчишка захлопал себе по карманам, и по мере того как он не находил, что искал, на его глазах всё отчётливее проступали слёзы.

— Чего стряслось, Гош? — поинтересовался я.

— Я… Я, кажется, потерял свой билет, — дрожащим голосом выдал мальчишка. — Э-это был мой шанс всё исправить!

Я внимательно посмотрел на пацана, подмечая его искреннее желание как-то изменить ту непростую жизнь, которой он жил.

— Как звали твоего папу? — спросил я.

— Егор Дмитриевич, он погиб на войне, исполняя свой долг перед родиной! — выпалил Гоша.

Я присел на корточки перед пацаном.

— Знаешь, Егор Дмитриевич гордился бы своим сыном, — я достал свой билет из кармана и отдал его пацану. — Держи, он твой.

— Я не могу принять, — сказал он, утирая слёзы, изо всех сил сдерживаясь и шмыгая носом.

— У меня есть дар, бандит, а вот тебе он точно не помешает — если выиграешь. А удача, как известно, любит сильнейших, — я сжал его плечо. — Дерзай.

— Спасибо…

Мы подошли ближе к толпе, и в этот момент к императору уже поднесли чашу. Государь поднялся с трона и направил руку в сторону чаши. Даже находясь на отшибе в последних рядах толпы, я отчётливо почувствовал вибрацию в воздухе. Магия императора была действительно сильной.

Листки из чаши поднялись в воздух и один за другим начали воспламеняться. Одновременно я увидел, как рассыпались пеплом такие же листки в руках людей из толпы. На набережной прокатывались вздохи разочарования, чьи-то заветные желания так и не сбылись.

Неплохо, черт возьми, совсем неплохо! Я наблюдал за творимой волшбой. А потом увидел, как мальчишка вытянул свой листок, закрыл глаза и что-то зашептал. Свитки продолжали сгорать, но листок в руках Гоши не исчезал.

Наконец, в воздухе над чашей остались висеть всего три листа. Император разжал кулак, и листки медленно спикировали обратно в чашу — тройка счастливчиков была выбрана.

— Эй, это мой лист!

— Отвали!

В толпе вспыхнула драка, но стражи правопорядка подоспели и разняли дерущихся. К нам тоже подошли, я заметил несколько зыркающих в нашу сторону мужиков. Их настрой быстро улетучился, когда я показал пистолет.

Мальчик смотрел на свой лист и хлопал глазами, не веря в происходящее. На листке нарисовались его имя и фамилия. Теперь уже слёзы радости безудержно потекли по щекам Гоши, он начал прыгать от счастья, тряся своим счастливым билетом в новую жизнь. Пацанёнок даже не замечал, что на его билет положили глаз. Но только поздно уже что-то класть, имя на листе теперь читалось отчётливо.

— Что ты шептал? — мне правда было интересно.

— Я просил императора меня выбрать, чтобы продолжить службу, которую нёс мой отец! — признался он. — Я хочу…

Что он хочет, Гоша сказать не успел, над площадью разнёсся голос государя:

— Иннокентий Евгеньевич Белов!

— Кажется, тебя вызывают, бандит! — сказал я обомлевшему пареньку. — Иди, тебя зовёт император.

Из толпы вышел один из охранников государя — из тех самых, на кого я сразу обратил внимание. Хм, быстро он сориентировался: пробрался сквозь гущу толпы и нашёл пацана. Хотя… Мысль оборвалась, когда я увидел, что парочка охранников по-прежнему стоит возле императорского трона.

Чёрт подери, да это же иллюзия!

— Вас желает лицезреть император, — прошелестело из-под капюшона охранника.

Он протянул руку, видимо, предлагая Гоше за неё взяться. Логичное предложение, на самом деле — через толпу вот так просто не протиснуться.

— Да… да… — заблеял Гоша, а потом повернулся ко мне. — Константин Фёдорович, а пойдёмте со мной!

Я взглянул на охранника, и тот кивком показал, что не имеет ничего против. Гоша взял меня за руку, мы вместе подошли к иллюзии. А вот дальше было ещё любопытнее. Стоило пацанёнку коснуться протянутой руки охранника, как что-то… дёрнулось, что ли. И не что-то, а пространство. На мгновение случилось искажение окружающей действительности.

Ещё миг, одно моргание глазом — и мы уже стояли напротив императорского трона. Я поймал себя на мысли, что никто даже не забрал мой пистолет. Службу безопасности императора это как будто не волновало. Хотя неудивительно, в ход шла сильнейшая магия, по сравнению с которой пуля всего лишь пшик.

Император оказался рослым мужчиной средних лет, на его груди висела целая куча каких-то орденов. Но даже не они запомнились мне больше всего. Во-первых, к себе накрепко приковывал его взгляд. Мне он показался отрешённым и грустным. Но когда наши взгляды встретились, в зрачках государя вспыхнул огонёк, однако он быстро погас.

Во-вторых, на государе были надеты странноватые перчатки ярко-зелёного цвета. Перчатки поблёскивали в лучах солнца. Я не сразу понял, почему они показались мне странными, а потом ка-а-к понял! Ёпрст, да они выполнены из чистого кристалла!

— У тебя чистое сердце, юноша. Подойди и прими свой дар! — велел император.

— Давай, давай, — я легонько подтолкнул мальчика в спину.

Гоша, завидев государя на расстоянии нескольких метров, затрясся. Перенервничал настолько, что у пацана начали подгибаться колени. Ещё не хватало, чтобы он в обморок грохнулся!

От моего прикосновения Гоша дрогнул и таки пошёл к государю. Когда он подошёл, я смекнул, что император гораздо больше, чем кажется. Если мне пацанёнок доставал до груди, то императору упирался макушкой в район пупка.

Гоша остановился напротив императора, задрав голову и смотря на него снизу вверх. Государь положил руки в изумрудных перчатках на его плечи. Перчатки начали гореть ярче, как будто включилась подсветка, но нет — по изумруду потекла чистая сила. Гошу выгнуло и тело пацанёнка резко подняло вверх. Толпа охнула, а я напрягся, не понимая, что происходит…

Несколько секунд паренька удерживало в воздухе, по его телу текла энергия, заставляя кожу мерцать белоснежными искрами. Изумрудные перчатки императора светились все ярче и ярче.

Затем Гошу резко опустило вниз, и в последний момент он аккуратно приземлился на ноги.

— Прими свой дар, — сказал император, и его изумрудные перчатки перестали светиться.

Гошу пошатывало, он нетвёрдо стоял на ногах, но я чувствовал исходящую от него энергию. К пацанёнку подошла та самая парочка охранников и куда-то повела. Я хотел пойти следом, но не вышло — дорогу перегородил один из сотрудников службы безопасности государя.

— Не положено, сударь. Ему надо побыть наедине со своей новой силой, — вполне дружелюбно объяснил он.

Честно говоря, я впервые видел подобное. Мальчишку увели подальше от посторонних глаз. Он до конца не пришёл в себя, но след энергии продолжал тянуться за ним шлейфом. Это напоминало едва заметную полоску света.

Возвращаясь в толпу, я почувствовал на себе недолгий взгляд императора, он смотрел с явным любопытством. Интересно, какой у мужчины дар и откуда у него взялись изумрудные перчатки?

Далее настал черёд двоих других избранных получать дар. Первой оказалась молодая женщина в простом крестьянском наряде, а вторым — старик, его вывезли на кресле-каталке. Всё происходило плюс-минус так же, как и с Гошей. Император вручал дар, потом избранных уводили. Я грешным делом подумал, что старик в кресле поднимется и чудесным образом исцелится. Но нет, после обнаружения дара калеку увезли в кресле.

Я заметил, что император с каждой такой церемонией, как будто ослабевал. Словно взамен отдавал частичку самого себя.

Надо будет навести справки о том, как зажили те, с кем подобный обряд уже был совершён. Странно всё это… Конечно, репутация сама себя не создаст, но я привык к тому, что ничего в этом мире не бывает просто так… И если император раздаёт дары, тому должна быть весомая причина, ведь по сути он кардинально меняет жизнь этих людей, даёт им шанс влиться в высшее общество. Ни один род не откажется принять к себе в семью мага и укрепить свою кровь. Но ничего в этом мире не бывает просто так…

Когда парад невиданной щедрости закончился, продолжилось празднество. Начался концерт, и я был бы не прочь на него посмотреть, но время поджимало — пора было отправляться на вокзал.

— Простите, извините, — я начал протискиваться через толпу, покидая набережную.

Поймал карету и поехал на вокзал, чтобы на поезде в вагоне бизнес-класса отправиться в Ростов-на-Дону. Уже в пути стало ясно, что денёк отнял много сил, и, зайдя в купе, я просто вырубился без задних ног. Поездка обратно прошла быстро и без приключений.

— Сударь, Ростов будет через пятнадцать минут, — меня разбудил стук в дверь и голос проводника.

Я умылся, привёл себя в порядок и вскоре стоял на вокзале Ростова, выдыхая холодный утренний воздух в виде пара.

Выходя из вагона, заметил паренька, стоявшего на перроне и жадным взглядом кого-то выискивающего. Заметив меня, он замахал руками и двинулся ко мне. Я напрягся…

— А ты, чёрт возьми, кто такой?

Выглядел он помятым и каким-то затасканным, что ли.

— Милостыни не даю, кредит мне не нужен, — отрезал я и собрался идти на биржу извозчиков.

— Костя, ты чего? Это же я! — незнакомец осмотрел меня. — Я тебя уже обыскался! У меня есть к тебе серьёзный разговор.

— Даже так? — я попытался его снова обойти.

Но паренёк оказался настойчивым и снова не дал мне пройти.

— Ты меня за дурака держишь? Не советую, — он сжал кулаки.