Мастер Гравитации

Глава 12

— С дороги, смертные! — реву я, мчась по коридору, словно разъярённый носорог. Адреналин хлещет по венам, сердце стучит так, будто пытается вырваться из груди.

Бедный очкарик едва не стал ковриком под моими ногами. С моими габаритами не так-то просто затормозить, даже если стараешься снизить гравитацию. Хорошо, что хоть стены выдержали моё боковое скольжение. Затем обгоняю ещё одного несчастного. Он красный, как варёный рак, пот ручьями стекает по его вискам. Я поймал его взгляд — чистое отчаяние. Ему-то, возможно, опоздание и простят, а мне, с моими регулярными опозданиями, светит что-то похуже отчисления.

И вот тебе на… Прямо передо мной два унылых служака академии в серой форме тащат сломанную парту. Не снижая скорости, взмываю в воздух и перепрыгиваю через парту, оставляя служащих в полном шоке.

Ещё рывок, удар дверью — и я влетаю в аудиторию. Но что за черт… Опять опоздал… Из-за своего большого стола выглядывает Маргарита Великая, хлопая в ладоши. Не удивлюсь, если она сидит на стопке энциклопедий, чтобы казаться выше. Насмешливо прищурившись, она приготовилась к атаке.

Забавно, что именно эта миниатюрная преподша ненавидит, когда её называют по отчеству. Просит обращаться по фамилии, а фамилия у неё — Великая. Мне смешно обращаться к такой крохе, как к Маргарите Великой.

— Ну что ж, Добрыня, поздравляю! Сегодня ты опоздал всего на семь минут! Прогресс налицо, — иронично говорит она. — Что случилось в этот раз? Будильник у тебя украли?

— Извините, Маргарита Великая, пробки, сами понимаете… — пытаюсь сделать виноватое лицо.

— Знаешь, Добрыня, я когда-нибудь выполню своё обещание и пришибу тебя ледяной глыбой, — постучала она длинными ногтями по столу.

— Да-да, это мы уже проходили. Не впечатлило, — вздыхаю и закатываю глаза. Если она и вправду решит меня заморозить, хотя бы не придётся сдавать её экзамен.

— Ты, вижу, напрашиваешься сам! — Великая аж подпрыгнула от злости. Ещё чуть-чуть, и меня превратят в ледяную статую для украшения двора.

Если ей не жалко студентов, то хотя бы стадион под окнами могла бы пощадить. Ведь после её последнего ледяного фейерверка стадион только недавно восстановили. И я напомнил ей об этом. Она сжала кулаки так, что даже костяшки побелели. Затем вздохнула и приказала немедленно сесть за парту.

И тут, как назло, заржал Вася Пупкин — мой одногруппник. Но не успел он закрыть рот, как в его лоб впечатался ледяной шарик от Великой.

— Смешно тебе, Вася? — процедила она сквозь зубы. — Радуйся, пока я в хорошем настроении.

— Не-не, Маргарита Се… ой, Великая, я не специально, — Вася замахал руками и спрятался под партой, словно она могла спасти его от гнева преподши.

Ладно, к черту эту миниатюрную фурию в очках. Надо решить, куда присесть, а то аудитория забита под завязку.

Гляжу направо — свободное место есть возле Вити Угольникова. Тормоз ещё тот, лицо у него квадратное, будто стену лбом пробивал. А ещё мне говорят, что я выгляжу глупо… Посмотрели бы на Витька — на его фоне я гений. Он сейчас так усердно ковыряется ручкой в ухе, что боюсь, как бы не достал до своих мозгов. С Угольниковым всё ясно. А за другой партой? Ох, там вообще трэш: тот самый фанат журналистики, который считает, что сплетни — это искусство.

Эх, куда же мне приткнуться? Взглянул влево, и тихо выругался. Серьёзно, к ней? Но выбора нет: лучше уж с сестрой сидеть, чем с этими странными персонажами.

Маша довольно мне улыбнулась и махнула рукой. Кажется, она наслаждается моими мучениями. Не то, чтобы я не любил сестру, но она та ещё пиявка. Ладно, плюхаюсь рядом с ней. Делаю вид, что преподша вещает нечто безумно интересное, и всё вроде норм. Пока не дошло до конспектов под её диктовку. Я ничего с собой не взял…

— Маш, у тебя запасной блокнот не найдётся? — шепчу сестре.

— Нет, а твой где?

— Да забыл, — отмахиваюсь.

Покосившись на мою сумку, мелкая вырвала листок из своего блокнота и с иронией спросила:

— Ручку тоже надо?

— Давай, — киваю.

Маша усмехнулась и начала ворчать, что я вообще с пустыми руками заявился.

— Что ты таскаешь в своей сумке-то? — сестра протянула руку и схватилась за неё. — Ух, какая тяжёлая!

— Да гантеля там, — отмахнулся я. — В дальнем парке сегодня тренировался, вот и опоздал.

— С таким подходом к учёбе тебя выгонят, дубина, а академию закончу только я, — вздохнула сестра.

Я понял, что лучше бы на паре простоял, чем слушать её нотации. А преподша тем временем заёрзала на стуле.

— Имел бы ты хоть каплю совести, Добрыня, и притворился бы прилежным учеником, — она вставила свои пять копеек, а я откровенно не понял, к чему придирки.

— Так-то я сижу и пишу. Что ещё нужно?

Но та мгновенно поднялась и зашагала ко мне, цокая каблуками по полу.

— Что-то мне подсказывает, что в твоей сумке есть всё, кроме учебных принадлежностей, — язвительно заметила Маргарита.

Преподша сделала ещё шаг вперёд, и мне показалось, что она вот-вот залезет внутрь. И тут я впервые в жизни ощутил настоящий страх.

— Простите, Маргарита Великая, исправлюсь, больше такого не повторится! — выпалил я, заталкивая сумку ногой под стол.

— Чего и следовало ожидать, — презрительно фыркнула Сергеевна и развернулась на каблуках. — Не представляю, Добрыня, как ты экзамены сдашь, и сдашь ли вообще… Но это уже твои проблемы.

Замурлыкав под нос какую-то классическую мелодию, она пошла к своему громоздкому столу. Ух… Пронесло!

— Добрыня, с чего это ты так разволновался? — зевнула Маша рядом. — Показал бы ей свою гантелю, да и всё. Великая бы точно успокоилась.

Знала бы сестра, как двусмысленно это звучит… Или это только у меня в голове такие мысли?

— Маша, не отвлекайся от пары, — буркнул я и вытер пот со лба.

На секундочку, в этой сумке лежит двести пятьдесят тысяч рублей наличкой. Неудивительно, что я занервничал. За одну ночь подпольных боёв столько поднял. Даже переодеться не успел; думал, хоть на занятия вовремя успею. Обычно рюкзак я заранее собираю, но сегодня утром не было времени заскочить в общагу и сбросить там сумку. Вот и пришлось бежать с ней на пары.

Вообще, фигово, что отдали всё наличкой, а не на карту, как обычно. Хотя неудивительно: сумма приличная, да ещё на ставках столько наварили, что банки бы охренели, пока всё на счета перекинут. И я не заработал бы столько, если бы не оказалось шести боёв вместо четырёх. Последние особенно врезались в память. Сражался против двух братьев: достойные соперники, нечего сказать. Будто силы свои берегли, не желая все карты раскрывать. Не удивлюсь, если они из какой-нибудь тайной гвардии бойцов с безупречной репутацией. Братья, кстати, оказались нормальными ребятами. Сразу сказали, что им важна только победа, а моё здоровье при мне оставят. Такое отношение я уважаю, поэтому не стал их ломать на ринге. Поберёг кости парням.

Чтобы их одолеть, пришлось вспомнить все навыки прошлых жизней. Раньше по грубой силе работал, а тут пришлось своё мастерство подключать. Победить и не покалечить — задачка ещё та, посложнее, чем просто навалять до инвалидности.

После боя Гришаня сообщил, что на поединок с братьями поставили кучу бабла. Я порадовался, что выступал инкогнито: менеджер у тех парней тот ещё прохвост, мог бы обидеться и подстроить какую-нибудь гадость. Распутин мне вообще сказал, что он терпеть не может проигрывать, и вроде какая-то важная шишка, если верна его информация.

Но победа была за мной, и зрители даже встали, аплодировали. Им явно понравилось шоу. Хотя некоторые орали, чтобы я добил соперников. Но я не стал идти на поводу у толпы: устраивать кровавое месиво ради развлечения — не моё.

В общем, ночь прошла успешно, но есть один нюанс: рефери объявил, что я перехожу в среднюю лигу. Теперь лёгких боёв мне не видать. Знаю, что там творится, видел пару схваток… Мясорубка ещё та. Но кто сказал, что жизнь — простой квест?

Конец пары у Сергеевны я встретил с облегчением. На следующей паре удалось немного поспать, чему был несказанно рад. А потом Маша попросила меня уступить место Виктории. Сестра во время урока часто будила меня своими замечаниями по учёбе, так что чудненько, что удалось пересесть от неё.

На занятии по истории многие разбежались по своим делам, а я удобно устроился на задней парте, чтобы опять вздремнуть. Препод по истории — славный старикан. Если и замечал, что я дрыхну, то просто задавал вопрос по теме. Я отвечал, и снова вырубался. Он не докапывался: предмет-то я знаю хорошо.

Историю я уже давненько самостоятельно освоил. Надо же было понять, куда меня на этот раз угораздило попасть. Мир этот своеобразный, не соскучишься. Благо в нашем доме осталась дедовская библиотека: единственное его наследство, которое батя сохранил, потому что сам был книжным червём.

После урока истории было ещё несколько лекций, на которых я сладко дремал. Преподы пытались меня разбудить, но безуспешно.

А последним занятием была физкультура: моя любимая пара. Я снова решил её прогулять, ведь мне делать там нечего: не сидеть же тупо на лавочке или тягать гантельки для детского садика.

И вот, топаю к выходу, мечтая, как сейчас наемся в общаге и потренируюсь по-нормальному. Хватаюсь за ручку двери, а она — хлоп! — открывается сама.

Чёрт возьми… Прямо передо мной стоит физрук Вадим Геннадьевич в своих вечных трениках.

— Добрыня, а куда ты намылился, голубчик? — прищурился он. Попал я, однако…

— Да вот… Свежим воздухом хотел подышать, — промямлил ему.

— Через пару минут занятие начинается. Опоздаешь, — не отставал он от меня.

— Ну, мне очень нужно… Э-э… Срочное дело, — выпалил первое, что пришло в голову.

Геннадьевич пристально посмотрел на меня, а затем выдал.

— О, я-то лучше знаю, что тебе нужно, — протянул он саркастично. — Ты уже две недели прогулял моих уроков. Но сегодня у меня замечательная новость — тебя ждет экзамен.

— Чего⁈ Да мы только начали учиться! Какой ещё экзамен?

— Это для тебя только начало, — хмыкнул физрук. — А остальные уже две недели как потеют.

Чушь какая-то… Я был уверен, что экзамены проводят раз в полгода. Но Геннадьевич объяснил, что в академии экзамены сдают чаще.

Здесь надо было видеть моё лицо… Ничего печальнее в жизни не слышал. Будто передо мной перевернулся грузовик с моими любимыми пончиками, а сверху на них приземлился слон. Боль… Нестерпимая боль.

— Так что, Добрыня, если ты не сдашь в этом месяце четыре экзамена по любым предметам, вылетаешь из академии. Заставить тебя, конечно, не могу, но очень советую, — физрук добил меня окончательно.

Похоже, делать нечего. Надо продержаться до конца обучения в этой элитной шараге, чтобы потом забыть о ней, как о страшном сне.

С унылым видом я побрел в спортзал, а там уже все были в сборе: даже студенты с других курсов подтянулись. Ну, понятно — экзамен у всех одновременно.

Каждый готовился по-своему… Кто-то медитировал, кто-то подтягивался с артефактными утяжелителями, другие бегали по залу.

— Оу, Добрыня, а ты почему еще без формы? — услышал я задиристый голос барона Грибоедова из параллельной группы.

— В стирке, — соврал я, не глядя на него.

— Ну ты и тормоз, ха-ха! Забить на форму в день экзамена — это в твоём стиле, — заржал Грибоедов.

Повернулся к нему… Смотрю, он грушу колотит в боксёрских перчатках, пытаясь казаться крутым. Ну, я слегка эту грушу подтолкнул в его сторону. Груша отпружинила и дала барону по носу так, что он с визгом отлетел на пару метров.

— С реакцией у тебя, вижу, проблемы. Так что кто из нас тормоз — вопрос спорный, — ухмыльнулся я, наблюдая, как он растянулся на полу.

Но моя улыбка быстро сползла. Сестрёнка, заметив полёт Грибоедова, сразу подскочила ко мне.

— Что этот придурок тебе сказал? — мелкая выпалила, тыча пальцем в барона.

— Да ничего, — отмахнулся я. Не хватало ещё, чтобы Грибочку хана пришла: сестра его добивать пойдёт.

— Да ладно? Ты на людей просто так не нападаешь. Говори, что он наговорил тебе, — Маша прищурилась и топнула ножкой.

— Да ничего я с ним не делал. Грушу толкнул, она отскочила, а он сам под удар полез, — отмахнулся я, надеясь, что мелкая поверит.

Правду выкладывать не хотел: ещё не хватало, чтобы Маша его на дуэль вызвала. К счастью, тут подоспел физрук. Ну хоть отвлёк сестру от моего допроса.

— Добрыня, а ты чего еще без формы? — ухмыльнулся Геннадьевич, почесывая свою щетину. — Хотя ладно, сегодня тебе точно не повезло.

— Это ещё почему? — нахмурился я. Вроде пока всё шло по плану. — Неужели форма настолько важна для размахивания моими конечностями на вашем экзамене?

— Нет, дело совсем не в форме, — злорадно осклабился физрук. — Просто ты в моём чёрном списке, так что готовься.

И что это значит? Кхм… Но тут мелкая, как всегда, опередила, заметив моё недоумение.

— Он тебя завалить намерен, Добрыня, капитально завалить! — расхохоталась Маша, хлопая меня по плечу. Вот она, сестринская любовь — пнуть брата, когда тот и так стоит на краю пропасти.

— Итак… — посмотрел физрук по сторонам. — Поднимите руки те, у кого есть срочные дела после экзамена.

Руки взметнулись так быстро, будто объявили раздачу бесплатной пиццы. Никто не знал, к чему это приведёт, но инстинкт самосохранения сработал на все сто процентов.

— Отлично, поздравляю, — улыбнулся физрук. — Сегодня ваши дела — это я. Да и завтра, возможно, тоже.

Студенты переглянулись между собой, и засыпали преподавателя вопросами. Физрук начал вещать, что у экзамена нет срока. День, два, неделя — да хоть до конца времён. Пока мы не сдадим всё по его кривым стандартам, будем обречены крутиться в этом спортивном чистилище.

Вперёд вышел Потников — наш местный любитель расписаний и графиков, человек, способный устроить истерику, если обед задержится хоть на пару минут.

— Постойте, как же так? — вскричал он, поправляя очки. — А остальные занятия? Это нарушение всех норм!

— Ваши проблемы — ваши заботы, — лениво протянул физрук. Он явно наслаждался своей властью над нами.

Затем пустился в пафосную речь о том, что мы, оказывается, аристократы, элита общества. И на нас лежат не только привилегии, но и обязанности. Вот так новость! Должны, мол, закаляться в суровых условиях, показывая собой пример. Он закончил свою тираду призывом продемонстрировать, чему мы научились под его мудрым руководством. Не физрук, а какой-то боевой монах из забытого Ордена.

— И у меня для вас особый сюрприз, — продолжал говорить Геннадьевич. В этот момент я остро пожалел, что не умею телепортироваться на другой конец света, как мой старый знакомый Грегори Торговец.

Он хлопнул в ладоши, и в зал вплыл Макар Никонович — наш преподаватель по командным боевым действиям. Любитель превращать наши тренировки в хаос и разрушения, заряжая наши души своим энтузиазмом.

— Поздравляю, молодёжь! — проорал старик так, будто мы стояли на параде. — Сегодня у вас двойное удовольствие! Не один, а целых два экзамена! И физкультура, и командные боевые действия!

И пока мы пытались переварить услышанное, два препода — закадычные дружки, которые, вероятно, после уроков вместе гоняют чаи с чем-то покрепче, начали наперебой нам объяснять суть задания.

Короче, нас решили разделить на команды по три человека. Капитанов выберут они, а те уже начнут собирать свою команду.

— Бартанов! — рявкнул Никонович, указывая на парня из параллельной группы. — Берёшь в команду Софью Нестерову?

Бартанов задумался на пару секунд и отрицательно покачал головой. Препод предложил ему другого студента, «покруче», и тот тут же кивнул. Так и шло: дедок называл капитанов, а они выбирали себе людей. Я же стоял и старался не уснуть. Удивительно, но мою фамилию называли дважды, и оба раза от меня отмахнулись. Это что, у меня какие-то проблемы с физической подготовкой? Кстати, Машу-то сразу в команду забрали, а я не удержался от хохота. Как только один тип заявил, что берёт её из-за ранга С, она тут же возмутилась:

— А моё мнение спросить забыли? Может, я не горю желанием с вами тусить!

Никонович с Геннадьевичем переглянулись, и физрук прикрикнул на мою сестрицу:

— Добрынина, отставить разговорчики! Займи своё место, пока я не передумал!

В итоге команды сформировались. Угадайте, кто остался за бортом? Я и ещё два ботана…

— Что-то не пойму, почему все эти заморыши в моей силе сомневаются? — почесав затылок, оглядел я зал.

Зубрила, стоящий рядом со мной, гордо выпрямился:

— Испытания могут быть разными: на скорость и ловкость, а не только на силу. Поэтому тебя и не выбрали.

— А нас не взяли, потому что они все недальновидные, — презрительно оскалился второй ботан. — В испытаниях могут пригодиться мозги. Сами пожалеют, когда будут плакать над своими оценками.

Я без понятия, так ли это. Экзамен ведь этот связан с физкультурой. Не факт, что интеллект тут рулит. Но кто их знает, этих стратегов выходного дня.

— Итак, все довольны своими командами? — старый вояка Никонович ещё сильнее взъерошил свои седые волосы.

Большинство студентов закивали, но были и такие, кто начал громко возмущаться. А Машин голос прозвучал громче всех.

— Недовольна! Я недовольна своей командой, слышите? Протестую! — раздраженно крикнула сестра.

— Ладно, сегодня я добрый, — Макар Никонович с усмешкой промурлыкал в ответ. — Тогда у вас есть ровно час, чтобы еще раз поменять состав команды. Приступайте!

Началась настоящая свистопляска, и каждый хотел урвать себе кусок пожирнее. Вот барон Семёнов пообещал графине Олесе помочь с подготовкой к другому экзамену, если она отдаст ему Матвея ранга С. Некоторые капитаны даже угрожали друг другу, если те не соглашались на обмен сразу. Стоял такой шум, будто мы на базаре, а не в академии для аристо.

И самое смешное, что ботанов рядом со мной тоже быстро расхватали по командам. Видать, до кого-то наконец дошло, что мозги тоже могут быть нужны. А на меня всё равно никто не обращал внимания. Честно говоря, не понимаю, о чём они все думают, но это их проблемы. Поскорее бы всё закончилось, а то я уже жрать хочу.

Ну и черт с ними, а я пока с пользой проведу время. Помедитирую. Медитация — отличная штука: помогает не придушить окружающих.

Поэтому я парю себе, как безоблачное небо, направляю энергию, рисую магические узоры на мышцах, как вдруг в мою тихую гавань врывается знакомая аура.

— Да вы совсем с катушек слетели? — слышу, как Маша кипит от негодования.

Приоткрываю один глаз, потом другой, и вижу… Мою дорогую сестричку вытурили из команды в обмен на какого-то парня ранга D. В чем логика менять ее на более слабого? Мелкая показала средний палец своему бывшему капитану и направилась ко мне, сердито откидывая волосы назад.

— Да забей, Маша. Ты ведь сама не хотела с ними возиться. К тому же они, очевидно, идиоты, раз тебя променяли. Уверен, другую команду ты быстро найдешь, — попытался как-то ее подбодрить.

— Никто меня не выберет, — сестра драматично плюхнулась рядом на мат, и махнула на все рукой.

Кхм… И тут до меня доходит, почему так вышло. Быстро просканировал ее энергетический фон, я рассмеялся:

— Маша, ради всего святого, куда ты всю свою энергию дела? — неудивительно, что никто не захотел взять ее в команду.

Оказалось, Маша вчера на уроке фехтовании выложилась по полной, и до сих пор не восстановилась. Ну, это ее косяк: знала же про предстоящий экзамен. Зато, похоже, мы будем в одной команде, а могло быть и хуже. Но тут к нам подкатывает другая команда, и на миг я подумал, что Машу все-таки заберут. Как бы не так… Они сплавили нам Викторию, как бракованный товар. А её-то за что исключили? Маркиза ведь не слабачка, судя по нашей последней схватке.

— Ну что, похоже, остаемся втроем, — усмехнулся я, глядя на сестру и ее подругу. — Только вот, Вика, не пойму: тебя за что вышвырнули?

Маркиза и бровью не повела:

— Меня уже десятый раз передают, — улыбнулась она, заплетая волосы в косу. — Последнему командиру не понравилось, что я из Пруссии. Его троюродный дед воевал против нас когда-то.

— Ха-ха! Чую, ты уже дуэль с ним запланировала на завтра, — захохотал я.

Но Маша вмешалась с возмущением:

— Нет, она не будет опускаться до таких мелочей. Правда, Вика? — как-то странно такое было услышать от Маши.

Ага, как же… Маркиза спокойно подтвердила:

— Дуэль будет, но только через неделю.

Время распределения подошло к концу, и мы официально стали командой. Геннадьевич почесал затылок, глядя на девушек:

— Странно… Маша и Вика вроде сильные. Почему их все команды отсеяли? — пробормотал он.

— А чему тут удивляться? — фыркнул Никонович. — Одна энергетически истощена, а вторая… хм… наверное, просто не подошла.

Затем старый хрыч Макар всем объяснил, что последние десять команд с наименьшим количеством баллов отправятся на пересдачу. Хотя нам и не сообщили, как будут считать баллы, но была хоть одна светлая мысль: очки суммируются. Так что даже если у тебя в команде есть безнадежный балласт, остальные могут вытянуть.

Геннадьевич спросил, кто будет капитаном нашей команды. Маша тут же взметнула руку вверх, не дав ему договорить. Мы с Викой переглянулись: кто бы сомневался. Главное, выяснилось, что предстоит соревноваться в трех дисциплинах: скорость, ловкость и сила. Ничего нового под солнцем… Сестра сразу отправила Вику на скорость, пожелав ей удачи.

— Успокойся, Добрыня, не парься так, — мелкая хлопнула меня по плечу с самодовольной ухмылкой, словно генерал перед решающей битвой. — Мы их размажем по стенке, увидишь. Победа будет за нами, просто доверься нам.

— Мне, честно, до лампочки, — протянул я, лениво потягиваясь. — Не вижу смысла сегодня напрягаться лишний раз.

— Зря ты так, — подметила Виктория, прищурившись. — За первое место дают автомат по этим дисциплинам на следующий месяц.

Вот теперь стало интересно. Все будут стараться, ведь халява в виде автоматов — это святое.

Поднимаясь с мата, чтобы отправиться на силовую дисциплину, я рассмеялся. Мимо меня пробежал один из капитанов, вопя, что хочет обменять своего ботаника на мою сестру. Ну уж нет, поезд ушёл, дружок. Что ж, сами себе яму выкопали, набрав книжных червей в команду. Пусть теперь расхлёбывают последствия своего гениального плана.

— Маша, а что вы там на ловкости будете делать? — спросила Вика у сестры, появляясь за моей спиной. — Слышала, вас на подземный уровень поведут.

Но тут Никонович уже сам подошёл с объяснениями, и я решил прислушаться. Всё до безобразия просто: их соберут на минус шестом этаже и начнут обстреливать шарами. Проще говоря, в них полетят мягкие снаряды, и если дважды попадут — студент вылетает. Маше нужно продержаться как можно дольше, уворачиваясь от них. Забавная игра в «Матрицу» без спецэффектов и права на замедление.

У нас же, силовиков, всё куда прозаичнее: висим на турниках, а на нас, с каждым следующим раундом, навешивают новые артефактные пояса, по пять кило каждый. В итоге, кто-то из соревнующихся не выдержит и свалится, как перезрелый фрукт. Фишка в том, что нам наденут шлемы, блокирующие зрение и слух. Никто не поймёт, держатся соперники или уже лежат без сознания. Видимо, хотят проверить не только наши мышцы, но и нервы на прочность. Посмотрим, кто первый сорвётся и начнёт разговаривать со своими голосами в голове.

— Добрыня, если на тебя навесят полтинник, ты сам будешь весить под двести, и тогда вместе с турником рухнешь! — хихикнула Маша, подмигивая мне, словно знала то, чего не знаю я.

— Посмотрим, — лениво зевнул я. — Может, и проломлю пол, но не сдамся.

Болтать дальше было некогда: все разошлись по своим заданиям. А я и остальные «качки» сгрудились у турников.

Пока препод монотонно бубнил правила, я разглядывал эти магические пояса. По сравнению с моими тренировками это детский лепет. Организм привык к нагрузкам, распределю давление по всему телу — и вперёд, к новым свершениям.

— Ничего личного, парни, но победа за мной, — ухмыльнулся я, глядя на студентов, натирающих руки магнезией, будто это спасёт их от неминуемого. — Я могу хоть целый день висеть на турнике без перерыва.

Ухмылка расползлась по моему лицу, и это я ещё скромничал. Пусть думают, что я просто болтаю. Но я знаю одно: победа будет за мной, а они пусть готовятся принять неизбежное. В конце концов, все мы равны перед силой гравитации, но некоторые всё же равнее.

Временем позже

Шары летели в Машу один за другим, словно пули в тире. Если бы не её тайный запас энергии, о котором она умолчала, то давно бы валялась на полу, наслаждаясь вкусом поражения. Но девушка продержалась целых десять минут, пока очередной шар не врезался в руку во второй раз, отправляя её в нокаут.

— Добрынина выбывает! Восемьдесят очков! — прохрипел в мегафон Макар Никонович.

— Чёртовы шары! — Маша, обливаясь потом и проклиная всё на свете, побрела к лифту, ощущая себя выжатым лимоном.

Среди всех участвующих студентов она умудрилась занять почётное двадцатое место. Отличный результат, если считать с конца, но винить было некого, кроме себя.

Поднявшись в спортзал, Маша сразу увидела Викторию.

— Вик, ну что там? Сколько набрала? — Маша подбежала к ней с надеждой.

— Ты про мой вес или про очки? Если про очки, то жалкие шестьдесят. Ногу я подвернула. Прости, что так облажалась, — вздохнула Виктория, прислонившись к стене.

— Да уж, эпик фейл… — Маша задумчиво почесала подбородок, думая. — У меня чуть больше — восемьдесят.

— У Добрыни на табло пока десять очков, — заметила подруга, бросая взгляд на цифры за Машиной спиной.

— Хоть бы до двадцатки дополз, а то позор на весь Род, — Маша нервно прикусила губу. — Не можем же мы так облажаться, и в десятку лузеров влететь. Хотя, похоже, именно туда и стремимся.

Виктория не сводила глаз с табло, где очки медленно тикали.

— Паршивое дело, — Маша раздражённо постучала ногой по полу. — Ладно, если что, свалим всё на него: мол, он всё профукал, а у нас хоть какие-то очки есть.

Они вяло перешёптывались, пока их разговор не прервала длинноногая брюнетка.

— Что, Добрынина, где твоё хвастовство? Говорила, всех порвёте, а сама вон как облажалась, — брюнетка злорадствовала, наслаждаясь моментом.

Маша сверлила её взглядом исподлобья, представляя, как та падает в открытый люк.

— А ты, Смирнова, сама не на вершине Олимпа. Не радуйся раньше времени, — криво усмехнулась она.

— Ха, это мы ещё посмотрим! — та мотнула головой. — Казанцев из моей группы ещё на турнике висит. Победа будет за нами. Мы сейчас вторые, а вы где-то далеко внизу.

Маше захотелось ответить матерной рифмой про Казанцева и его вечное «висение», но она сдержалась, проводив Смирнову взглядом, полным ненависти, на данный момент.

Подруги сидели, напряжённо ожидая результатов. Виктория, то и дело, косилась на табло, но Маша попросила перестать мучить себя и её.

— Вика, да брось ты, — устало вздохнула Маша. — У Добрыни скоро энергия сядет. Хотя… Мы хоть немного еще очков набрали?

— Нет, — Виктория покачала головой, похоронив последнюю надежду.

Маша прикрыла глаза и решила скоротать время в дремоте. Погрузившись в сон, она не заметила, как пролетело время и, возможно, её шанс на спасение. Очнувшись, она боялась взглянуть на табло с очками, и спросила у Вики.

— У Добрыни на табло уже двести пятьдесят очков, — ответила ей подруга.

— Что за?!. — Маша подорвалась с лавки и обернулась. — Сколько я проспала? Как у него баллы так быстро набежали? — её взгляд упал на цифры, которые только росли.

— Ты проспала четыре часа, — зевнула Виктория. — И не забудь: силовики могут усложнять себе задачу, добавляя артефактные пояса. За это им дают дополнительные очки.

Маша не поверила своим глазам, и попросила Викторию ущипнуть её.

— Ай! — взвизгнула она тут же.

— Сама попросила, — Вика пожала плечами.

Теперь обе не сводили глаз с табло. Часы тикали, а цифры всё ползли вверх.

— Да сколько можно⁈ — возмущалась Маша спустя ещё шесть часов. — У него уже две тысячи пятьсот очков, он обогнал первого! Может, табло сломалось? Как он вообще так долго умудряется висеть?

— Без понятия, — Виктория пожала плечами. — Как только выйдет оттуда — спросим.

Едва она это сказала, как из зала вышел однокурсник — Никита Толстосумов, направляясь прямо к ним.

— Маш, пожалуйста, убей своего брата, а? — простонал он усталым голосом. — Мы все уже поняли, что он победил. Пусть заканчивает: ведь нас не отпустят отсюда, пока все не пройдут испытание.

Сказать ей было нечего. Оставалось только ждать и надеяться на чудо. Добрыня же распахнул двери лишь к полуночи, набрав при этом почти три тысячи пятьсот очков.

— Маша, смотри! Он идёт! Пошли навстречу! — радостно вскрикнула Вика и подтолкнула подругу локтем.

Но Маша, увидев цифры на табло, коварно усмехнулась и покачала головой:

— Нет, Вика. Сначала идем и найдем Смирнову. Помнишь, как она говорила про первое место? Ты же слышала, как она за спиной нас неудачницами называла.

— Слышала, — кивнула Виктория. — Ладно, идем. Заодно ей сюрприз устроим!

Подруги с хитрыми улыбками ринулись в коридор, словно хищницы, почуявшие лёгкую добычу.

Ничто так не радует, как чувство бодрости, но, честное слово, сейчас бы мне пожрать, и побольше! После такого насыщенного дня это было бы очень кстати. Но сперва нужно найти Машу и Вику и узнать, как так у них дела.

Толкаю дверь и выхожу в зал после экзамена. Но где же они, черт побери? Только оглянулся, как на меня налетели удивленные одногруппники со всех сторон.

— Как? Как ты продержался так долго? — наперебой забрасывают они меня вопросами, как будто от этого зависит их жизнь.

— Да отцепитесь вы! — протискиваясь сквозь них, расчищая себе путь локтями. — Как-как… Благодаря своей бицухе! — отвечаю на их глупый вопрос не менее глупо.

Но они всё никак не отстают. Приходится мне ускорить шаг, чтобы избежать лишних расспросов. Вскоре моё молчание надоело им, и они разошлись, разочарованные.

Машу и Вику нашел быстро. Обе они, почему-то довольные, стоят возле Смирновой и что-то ей втирают. Увидев меня, девушки мгновенно забыли о ней и рванули ко мне. Кажется, я догадываюсь, что сейчас будет.

— Добрыня, ну скажи, как ты смог их всех победить? Что за умопомрачительный результат? В чём секрет? — мелкая тут же вцепилась в меня, и начала трясти за руку.

— Ох… Вам честно сказать? — вздохнул я, а мой желудок громко заурчал.

— Да-да! — завопили они хором.

— Уснул я просто на турнике… Поэтому проторчал там так долго, — а ведь это чистая правда. Если бы не задремал, давно бы уже сбежал в общагу, чтобы пожрать. Хотя, с другой стороны, кто бы мог подумать, что лень и сонливость — путь к победе?

Интерес в глазах Вики и Маши моментально испарился: они-то думали, я раскрою какой-то таинственный секрет. Но секрет прост: когда спишь, время летит очень быстро. А теперь, если позволите, я пойду спасать свой желудок от безжалостного самопожирания — ведь кто ещё, если не я, лучше всех справится с этой кулинарной миссией!