Машина наказаний

Глава шестнадцатая. Вертеп

После бала к нам присоединился Семен Никитич. Он был в приподнятом настроении и, как будто слегка навеселе.

— Победа, — говорил он, прыгая через разноцветные от неона лужи к «линкольну». — Ах, как она пьянит!

Чтобы пьянила не только победа, мы отправились в то место, которое Олег Власыч назвал «раем и адом в одном флаконе».

Как только мы вошли, сопровождаемые раболепной улыбкой швейцара, я сразу понял: да, рай и ад.

Публика толпилась у двух широких бочек, на каждой танцевала полуголая девица.

— Пройдемте во-он туда, — улыбаясь, пригласил Семен Никитич. — Кажется, там наша хорошая знакомая.

И верно — девушка, танцующая на одной из бочек, показалась мне знакомой.

— Здравствуйте, Сергей Леопольдович, — весело сказала она, выделывая своим чудным телом такое, что сам черт не брат.

— Степа, — ахнул я, — А как же Киря?

— Киря с бабушкой.

Должен признаться, эта встреча меня малость расстроила: я привык уже относиться к Степе как к собственной дочери. Но хорошее абрау-дюрсо понемногу выветрило тяжелую думу, столь свойственную русскому человеку.

— Можно проголосовать? — подошел мужичок, что называется, интеллигентного вида. Одет он был в весьма потрепанное пальтишко, и было странно, что его сюда пустили.

— Конечно, — Степа улыбнулась и немного наклонилась. Мужичок слегка дрожащими пальцами просунул в резинку на, простите, трусах девушки какую-то бумажку.

Странная вообще здесь была публика! Многие похожи на нищих, кое-кто и вовсе ни на кого не похож. И, тем не менее, они пили вино и разглядывали умопомрачительных девушек. Таких, как Степа. Я повернулся посмотреть, какова вторая девушка, и увидел Алильханова. Он стоял рядом с бочкой, приторно морщась. Длинный начштаба что-то шептал ему на ухо.

— Мы за вас, — сказал мне, подойдя, какой-то толстяк. В руке у него была авоська с батоном и кефиром.

Он неуклюже засунул за резинку на трусах Степы бумажку и ушел.

Теперь люди подходили десятками, и моей горничной скоро пришлось высвободить из-за резинки целую пачку бумажек.

«Куда же она их денет?» — подумал я и тут же получил ответ. Оказывается, в бочке была прорезь, в которую все бумажки самым расчудесным образом и поместились. Кроме одной, отлетевшей в сторону.

Я поднял ее. Развернул.

«БЮЛЛЕТЕНЬ ДЛЯ ГОЛОСОВАНИЯ

АЛИЛЬХАНОВ

АНТУШКИН».

Напротив моей фамилии стояла жирная галочка.

Вдруг кто-то положил мне руку на плечо. Я посмотрел — тот, из зеркала.

— Поздравляю!

Закричав от неожиданности, я, конечно, проснулся.