Это было мило, не по-здешнему предупредительно. Увиденное, однако, Володю очень испугало — и все же он открыл дверь.
Гость и тут проявил нездешнюю проницательность.
— Нет, я не зомби, я другой... Привет, Володя. Можно к вам?
— Сколько лет, сколько зим... Заходите.
Иван Александрович аккуратно вытер ноги о тряпку, лежавшую у порога, и сразу прошел в комнату, где топилась печка. Сомнения насчет природы гостя, которые испытывал Володя, несколько уменьшились — тот Иван Александрович, вежливый сосед, которого Володя последний раз видел лет пятнадцать назад, до этого часто заходил к нему, и у печки они время коротать любили. Потом, правда, он пропал при довольно мутных обстоятельствах. Володя был уверен, что никогда больше его не увидит.
Володя запер входную дверь, вернулся в успевшую немного нагреться комнату, включил свет. Иван Александрович стоял у стола и с интересом оглядывал обстановку. За пятнадцать лет сам он изменился удивительно мало. Володе снова стало страшно.
— Вы к себе на дачу заходили?
Вопрос, сорвавшийся, прежде чем Володя успел подумать, был до безобразия глупый. Прежде всего, дача, на которой тогда, пятнадцать лет назад, Иван Александрович некоторое время жил, ему не принадлежала. В тот день, когда он исчез, на дачу нагрянул спецназ. Возможно, и исчез он из-за этого, хотя, Володя видел это издали, оттуда вывели и увезли двух совсем других мужиков, или, вернее сказать, бандитов. Это были те самые, которых несколько раз раньше замечали в поселке рядом с Иваном Александровичем, у таких людей манера держаться, body language, даже издали говорит сама за себя. С первого раза Володя хотел предупредить И.А., что знакомство может плохо кончиться, но побоялся. Никого другого оттуда вроде не выводили, хотя могли, конечно, и с другой стороны дома вывести или вынести. Заходил позже к нему, не спецназовец, а другой, в штатском, расспрашивал об Иване Александровиче, но жив он или умер, из расспросов понять было невозможно, и на тревожный вопрос Володи, не случилось ли чего с соседом, он отвечал, что человек, мол, пропал, вот и расспрашиваем. Рассказать о том, чем Иван Александрович занимался, Володя не мог ничего, и гость в штатском быстро потераял к нему интерес.
Потом, оказалось, что настоящий владелец дачи тогда же скончался в городе. Всплыло это, поскольку дача превратилась в часть наследства. Наследники покойника приезжали смотреть, появлялись люди из коммерческого агенства снимать план для кадастра... Посуетились немного вокруг дачи и пропали, видно, никого она всерьез не заинтересовала, хотя собственника, по слухам, все же сменила. Окна заколотили крест-накрест, может, раз в год мелькал кто-нибудь проверить, стоит ли еще дом и что с ним происходит. Одно время зимой, в отсутствие близких соседей там поселились бомжи. Сам Володя жил через два дома на третий. Когда новые хозяева это обнаружили, они закрыли окна крепкими деревянными щитами.
— А вы что подумали, Володя? Я на нее и вернулся. Разгром там, конечно, еще тот.
Видя Володину растерянность, он добавил:
— Да вы не волнуйтесь, я объясню. Кстати, вы уж не обессудьте, но от чаю я бы не отказался.
Вежливая наглость была одним из качеств И. А., каким его когда-то знал Володя.
Что ж... Чая запасы, конечно, имелись — три пакетика, один черного, два зеленого. И немного печенья. Для торжественного приема хватит.
— Чаю... Да, конечно, сейчас. Вы с дороги, наверно, устали, извините, я не подумал.
— С дороги? В общем, наверное... Вопрос интересный. Пунктов промежуточных было много, а вот была ли дорога... Вы пока расскажите, что тут у нас происходило, только чай сначала поставьте. Трудно на него ответить, а чай глядишь и поможет.
Володя зачерпнул ковшиком ледяной воды из ведра, наполнил электрический котелок. Кипятильник был особый, на полтора киловатта, а не на два, как большинство в магазине, на два могла бы не выдержать старая проводка.
— Перевод-то ваш из Элиота опубликовали?
— Да, на следующий год после вашего (Володя помедлил, подбирая слово)... отъезда.
И. А. посмотрел на него, посмотрел в заколоченное окно.
— Извините, Володя, вы не напомните, какой сейчас год?
— Пятнадцатый.
— Время летит... Хотя для нас, конечно, важнее, что происходит с нами.
— Вы молодо выглядите. — Володя не собирался говорить комплименты, однако незначительные изменения во внешности И. А. не соответствовали числу прошедших лет, и эти слова достаточно точно выражали его беспокойство.
— А вас это тревожит, — глаза И. А. усмехались, и в них читалось что-то похожее на понимание.
— Тревожит... Я ведь не знаю, где вы были. И вообще, все выглядело так, будто вас убили.
— Забавно. Кто ж меня убил? Может, Гринь с дядей Вано, вы их еще «волками» называли?
Володе пришлось напрячь память, чтобы вспомнить, кого он называл пятнадцать лет назад волками.
— А вы разве забыли сами, что произошло? Ничего не помните?
— Почему? Как там у вашего Элиота —
Я-то помню. Ныне перлы
То, что прежде было его глазами…
Володя налил И. А. и себе кипятку.
— В тот день я вас видел, Иван Александрович. Видел около вашей дачи в компании этой парочки. А потом, в начале вечера, наблюдал маски-шоу, правда издалека. И стрельба в той стороне была. Так что выводили вас или выносили, не знаю, но у меня были все основания думать, что с вами что-то произошло. И сейчас, — добавил он, собрав остатки храбрости, — руки у меня трясутся отнюдь не от старости, хотя, мне кажется, я сейчас значительно вас старше. Так что объяснитесь, пожалуйста.
— Хорошо, Володя. Извините. В мои намерения не входит вас пугать.
И. А. покачал на нитке пакетик с зеленым чаем.
— Видите ли, машина времени, по крайней мере в той модификации, которую я знаю, работает от страха. Питается человеческим страхом. И я в тот вечер покинул дачу до того, как там что-то произошло, так что мне известно об этом вечере не больше вашего. Меня никто не убивал, вероятно и не успели. Но сейчас я к вам по делу.
— Какое дело может быть ко мне у путешественника во времени? — Володя вложил в эту фразу весь сарказм, на который был способен. Впрочем, его собеседника этот сарказм нисколько не смутил.
— Очень простое. Интересует вас работа по специальности?