Магия калибра 7.62. Том 3

Глава 15

Я усмехнулся, оглядывая свое воинство.

Странное ощущение, телом я гораздо младше каждого из них. Однако до сих пор помню, какими взглядами большинство из них награждали меня год назад: надменными, насмешливыми, равнодушными. В зависимости от происхождения, места действительной службы и боевого опыта. Однако потом последовали шесть месяцев подготовки, в первые же дни которой я, подобно дядюшке известного в мире «старшего» Онегина, уважать себя заставил. Вне зависимости от званий, регалий и Рода. А следом и интерес в глазах у многих появился. Равнодушных же через четыре недели в рамках первого отсева попросили с вещами на выход. А уж как смотрели на друг друга какой-нибудь князь и пластун безродный, стоило поставить их в пару. А сейчас вон как: князь Борецкий себе в ущерб не посчитал радушно обняться с мичманом Котенко, роду самого простого. И сегодня уже и в голову никому из них не придет, а как совсем недавно могло быть по-другому. Для того и слаживали из всех в боевое братство. Я — полгода на полигоне, а затем и Бенкендорф «в полях» малыми группами. Кстати, именно их результаты повлияли на решение императора дать шанс ИСИ.

Результативно отработали ребята.

Да и инструктора радуют — вон Винни лезет обниматься с горцами, а братан мой о чем-то живо расспрашивает казаков. Невесты так вообще выдали. Рядового Иванова оседлали! По одной на каждое плечо. Тот аж покраснел, бедолага. Не думаю, что от натуги. Такому здоровяку и нашего Винни приподнять не сложно. Но вряд ли двадцатипятилетний паренек когда-нибудь предполагал, что будет на своих плечах катать наследниц Великих Родов.

— У-у-у, медведь! — Шутливо погрозил ему пальцем я. — Уведешь у меня невест!

Илюха только расхохотался, слегка подпрыгнув на месте. Магички довольно взвизгнули… Я же поддержал смех рядового.

Пусть думает, что пошутил. Пока. Ровно до постановки боевой задачи.

Я улыбнулся еще раз добряку, погрозив пальцем уже невестам. Те сделали вид, что очень испугались.

— Так бойцы, — весело крикнул я. — Айда за мной!

И первым потопал к здоровенному костровищу, расположенному совсем неподалеку от жилых корпусов. Хорошее место, спокойное. На бревнах вокруг костра читались лекции, жарилась картошка, проводились редкие часы досуга. Но самое важное: здесь не было стен. А спецы Бенкендорфв столько всего интересного повтыкали по периметру нашего толковища, что всяким «длинным ушам» и «орлиному взгляду» через такой барьер было не пробиться.

А привычки берут свое. Рассаживались все без суеты, но быстро и компактно.

Ничего, дам я им время еще навидаться. Да и сам охламонов рад видеть — не передать!

— Так, бойцы, ситуация у нас следующая: война Родов намечается. Ростовы ратью пошли на Громовых.

Народ притих. Большинству подобные события казались разборками небожителей.

«Ничего, парни, научу я вас и „ангелов“ из зениток „строчить“… Тем более, их есть у меня.», — улыбнулся про себя я.

— Так что под удар попадает наша Наташа-Холод.

Народ нахмурился. Теперь им было совсем не все равно. Прекрасно.

— Правда, повезло нашей воднице, — продолжил я, окидывая взглядом посерьезневшие лица. — С женихом…

Никто не удивился. Родовитых с самого детства замуж сговаривают. Это всякому известно.

— Мало того, что собой хорош и пригож, так еще и Алина-Лисичка за него замуж выходит. Разрешение на оба брака императорская канцелярия уже дала. Господин Борецкий, что это означает в практическом плане для нас?

Князь поднялся с места, выпрямился и стал основательно излагать свои мысли:

— Роду Кареевых придется выступить в рамках союзных обязательств на стороне Громовых.

Я кивнул, соглашаясь.

— Есть еще какие-нибудь мысли по этому поводу?

Борецкий не дурак. Суть ухватил верно:

— Раз Герман Людвигович рискнул на подобную авантюру, то наверняка не знал о решении канцелярии. Такое возможно только в одном случае: его не оглашали… Сколько у них формально есть срок?

— Десять рабочих дней, — ответил я с улыбкой. — Извещение императору о начале боевых действий «во славу Рода своего» поступило на четвертый день после фиксации одобрения.

— Благодарю, — кивнул на мое уточнение князь, прибывая в каких-то своих раздумьях. — Тогда, получается, император вполне ясно обозначил свое благоволение союзу Громовых-Кареевых.

— Отлично! — Заметил я. — Присаживайся. От себя добавлю, что той же точки зрения придерживается и всем известный граф Христафор Милорадович Бенкендорф…

Народ вновь подтянулся. Мда.

— … Иначе вас бы здесь не было.

Народ задумался. Князь Борецкий заерзал на месте.

— Слушаю тебя, Богдан. — Дал ему слово я.

— Александр, хотелось бы уточнить один вопрос, — довольно серьезно начал он, но тут же сбился на куда более простую речь. — Ты же знаешь, за Лиз и Ход (именно так сокращались позывные девочек в радиоэфире) мы кого хочешь порвем…

Мужики согласно закивали, а бойцы моего «ближнего круга» только заулыбались — мы подбирались к самому интересному.

— … Но война Родов — штука такая — стоит вмешаться непричастному и его задавят все, — закончил свою мысль он. — И никакая воля императора не защитит.

Киваю. Прав он.

— Вы можете поступить на службу их жениху.

Лицо князя окрасилось довольной улыбкой. Судя по всему, будущий командир — человек достойный. По крайней мере, за него главликвидатор империи и самодержец поручились. Так почему бы и нет?

— И кто же он?

— Я.

Народ притих, народ ошалел… Неслыханное дело, простолюдин на двух магичках женится, да еще и ТАКИХ.

А вот на лице Богдана застыло выражение, будто все зубы разом заломило. Лицо же его резко покраснело.

— Саша, я…

Улыбаюсь. Понимаю его затруднения. Это вопрос не его личной чести, а имени Семьи.

— Бур, расслабься, — посоветовала ему Наташа. — Санни — наш жених.

До князя дошло не сразу.

— НАШ. Жених. — Повторила Алина едва ли не по слогам.

— Ааааа, — с облегчением выдохнул Богдан, с лица которого тут же спало напряжение. — Ну что, командир, можешь располагать мной!

Урона чести Семьи нет. Служба мужу двух не самых слабых магичек из Великих Родов не ляжет пятном на репутацию княжеского клана не несет (о своей собственной он как-то и не задумывался в тот момент). То есть, Громовы и Кареевы своим согласием подтвердили мой довольно высокий статус в обществе. А император его подтвердил.

— Итак, господа, рассаживаемся! — Предложил я.

Каждый боец из предоставленного Бенкендорфом списка ожиданий не обманул, присягнув мне на верность.

Команда была выполнена как всегда — быстро и четко.

— Не каждому их нас довелось родиться с серебряной ложкой хоть в одном из отверстий, — над такими моими приколами уже давно никто не обижается. — Так что для всех остальных буду просвещать по поводу той лужи, в которую мы все вляпались. Итак, Родовая война в нашей империи — древний способ решения конфликтов между Семьями, а так же клапан, позволяющий время от времени приспускать давление внутри высшего общества. Удивительно, но сие явление стране, как правило, только на пользу. Совершенствуются дружины и одаренные, повышая качество мобилизационного ресурса на случай большой войны, и все при деле: родовитым есть куда спустить дурную энергию. Император не вмешивается, если стороны соблюдают ряд условий. Они очень просты: никакой массовой резни простонародья, ударов по объектом в черте города при условии если они не несут статус собственности участвующей в столкновении Семьи и, внимание, УЖЕ получили статус части военной инфраструктуры Рода. Вопросы?

Вверх взметнулась рука брательника.

— То есть, к нам в мастерскую не сунутся? — Поинтересовался он, едва я кивнул головой.

Молодец, хороший вопрос. Вообще растет над собой парень. Уважаю.

— Нет, Лех, не сунутся. По крайней мере, пока ты не установишь на крышу пулемет…

Брат хмыкнул, ибо «треноги» под оные установлены заранее все же были.

— … И не пальнешь в сторону любой цели с ярлыком «Ростовы». Иначе будет повод вмешаться императору. В момент когда самодержец очень четко и прямо обозначил свои предпочтения, они на это не пойдут.

Обвожу взглядом честное собрание в поисках особого мнения. Оспорить мои слова никто не спешил. Это хорошо. Ведь сейчас озвучиваются лишь постулаты, прочитанные в кодексе войны. О некоторых негласных правилах, каковые передаются из уст в уста внутри Семей, могу просто не знать. Нет так нет, продолжаем:

— Отдельно отмечается запрет на уничтожение любых объектов промышленной или критичной инфраструктуры. Вот за это императорская Дружина точно по головке не погладит. Раскатает в тонкий блин так быстро, что и мяукнуть не успеешь.

Повисла тишина. Мочал я. Молчали слушатели.

— И все? — Пробасил Винни.

— В общих чертах.

Народ заулыбался. Боевые действия для подготовленного диверсанта при такой свободе воли — разве что не подарок!

— Итак, на данный момент большинство не задействованных в военных действиях членов Родов уже высланы из Петербурга. Патриархи в сопровождении штабов и приближенных переехали в городские резиденции.

На этих словах я усмехнулся. Городские дома Громовых и Ростовых расположились напротив друг друга. Фактически через улицу. Но кодекс войны запрещал нанесение ударов прямо по ним (городские объекты, как никак!). Приходилось терпеть подобное соседство.

А народ серьезно приободрился. Да при таких раскладах есть где развернуться!

— Отдельной строкой идут производственные площадки Родов. — Отметил я. — С одной стороны, любое предприятие двойного назначения, а под такое дело можно подписать любой сарай, где установлен хоть один древний токарный или фрезерный… Да вообще любой станок, законная цель! Вот только этот пункт конфликтует с параграфам о недопустимости разрушения критичной для империи инфраструктуры. Так что такие последствия атак на подобные объекты будет оценивать специальная комиссия канцелярии.

— Хорошо, что Его Императорское Величество на нашей стороне! — Гордо заявил Борецкий.

— Не так быстро, князь, — решил слегка «притушить» столь явное проявление шапкозакидательских настроений. — Вот в этом случае, если что важное под горячую руку попадет, нас по головке точно не погладят. Это ясно?

Внимательно оглядев собравшихся, и, убедившись, что в каждой паре глаз горит искра понимания, продолжаю:

— Итак, господа и наши прекрасные дамы…

— Твои. — Негромко подколол брательник.

— Мои, — легко согласился я, но кулаком в воспитательных целях все же погрозил. — Обсудим основные черты нашей кампании.