Аквилон. Маг воды. Том 2

Глава 16

Громов предложил мне встретиться снова в «Серебряной ложке». Но после недолгого восстановительного сна мой аппетит только усилился. Желудок напоминал топку печи, в которой лакомства из пафосного кафе сгорели бы без следа. Боюсь, чтобы насытиться, мне пришлось бы пройтись по всему меню. Полина Воробьёва была бы в восторге, а вот мой кошелёк нет. Так что я попросил адвоката выбрать для встречи место, где можно пообедать чем-нибудь посущественнее.

Недолго думая, Громов предложил «Жемчужину», ресторан, который располагался на верхнем этаже Торговой палаты. «Там мило, и можно поболтать без помех», — сказал он.

Теперь я видел, что считается «милым» у преуспевающих юристов.

У входа в ресторан меня встретила девушка, от одного вида которой у провинциальных купчиков случился бы сердечный приступ. Серебристое платье облегало фигуру так плотно, что оставалось загадкой, как она вообще в него влезла. И уж тем более то, как собирается из него вылезать. Ткань переливалась при каждом движении, создавая полную иллюзию рыбьей чешуи.

Волосы были уложены в сложную причёску, имитирующую мокрые волны. В прядях поблескивали жемчужные нити. Причем, это был настоящий жемчуг, я чувствовал характерное свечение органической материи.

Русалка, да и только Только хвоста не хватало, но при такой длине юбки со шлейфом разница была минимальной.

— У вас заказано? — спросила она и уточнила с непроницаемой улыбкой. — Вход только по клубным картам или приглашениям.

Голос был поставленный, в меру кокетливый, в меру деловой.

— Меня ждёт господин Громов.

— А, конечно! — она тут же просияла. — Василий Петрович предупредил. Прошу за мной.

Развернулась и поплыла. Иначе эту походку не назовёшь. Юбка со шлейфом скользила по полу, создавая гипнотический эффект.

Ресторан удивил не роскошью. Я видал в прошлой жизни места побогаче. Порадовала продуманность декораций. Кто-то потратил уйму времени и денег, чтобы создать иллюзию подводного царства.

Огромные аквариумы от пола до потолка служили стенами, разделяя пространство на отдельные гроты. Стёкла были не простые, а с лёгким зеленоватым оттенком. Создавалось полное ощущение, что смотришь наверх сквозь толщу воды.

В аквариумах лениво кружили рыбины размером с мою руку, а то и больше. Осетры с длинными усами, похожими на китайские церемониальные бороды. Стерляди с острыми носами, похожие на провинциальных сплетниц. Форель с розоватыми боками, отливающими перламутром. Некоторые экземпляры были настолько огромными, что казалось, они едва помещаются в своих стеклянных тюрьмах.

Ленивые движения выдавали сытую и спокойную жизнь. Этих рыб кормили лучше, чем иных горожан.

«Рыбки!» — Капля взвизгнула от восторга. — «Большие рыбки! Можно с ними поиграть?»

«Не похоже, чтобы они хотели играть».

«А куда они денутся⁈»

Приглушенное журчание фильтров создавало иллюзию плеска волн. Даже воздух был особым. Влажным, но не затхлым, а свежим, как на берегу горного озера.

Официантки довершали картину. Все как на подбор молодые, хорошенькие, в платьях оттенков морской волны. От бледно-бирюзового до тёмно-синего, почти чёрного. На рукавах и корсетах поблёскивала декоративная чешуя из перламутровых пластинок.

И все двигались одинаково: плавно, текуче, словно плыли в воде. Кто-то явно нанял хореографа и заставил весь персонал неделями отрабатывать эти движения. Представляю, как они тренировались: «Плавнее, Маша! Ты русалка, а не корова на льду!»

«Русалки!» — Капля уже металась в ближайшем аквариуме. — «Подружки! Сёстры! Капля тоже русалка! Только маленькая»

Тут она была права, только чуть чуть преувеличивала. Русалки действительно были духами воды, настолько сильными, что могли принимать человеческий облик. Правда и встречались такие духи очень редко. Надо в будущем спросить, где Капля их видела. Я до сих пор кроме неё самой ни одного духа воды здесь не видел.

Капля потянулась магией к одной из девушек, и возмущенно отпрянула.

«Не русалка!» — забурлила она. — «Обман! Фальшивки! Предательницы!»

«Это люди в костюмах, Капля. Для красоты».

«Глупая красота! Капля красивее! Капля покажет!»

И она начала выделывать такие кульбиты в аквариуме, что косяк мелких рыбёшек в панике метнулся в противоположный угол. Тройное сальто, винт, восьмёрка между водорослями. Потом для пущего эффекта создала водяной смерч размером с кулак. Вода закрутилась воронкой, подняв со дна песок.

Старый сом, дремавший в углу, открыл один глаз, оценил происходящее и снова закрыл. Видали мы всякое, говорил весь его вид.

Но Капле было мало внимания. Она подкралась к сому сзади и пощекотала его усы. Сом дёрнулся с такой силой, что врезался в стекло. БУМ! Аквариум качнулся, вода плеснула через край.

— Крупная рыба, — пояснила моя спутница невозмутимо. — Иногда играют. Ничего страшного.

У неё был отработанный тон человека, которая это объяснение произносит по двадцать раз за день.

Громов ждал в отдельной нише, отгороженной от основного зала полупрозрачной ширмой. На шёлке были вышиты медузы такой тонкой работы, что казалось, они вот-вот поплывут.

Сам адвокат выглядел… отлично. Нет, правда отлично. Когда я видел его в последний раз, он напоминал побитую собаку. А сейчас передо мной сидел человек, сбросивший невидимые оковы.

Костюм отутюжен до состояния, когда складки на брюках могли бы резать бумагу. Свежевыбрит, причёсан. Спина прямая, плечи расправлены.

Развод явно шёл ему на пользу. Некоторым мужчинам одиночество полезнее неудачного брака. Как лекарство, горькое, но целительное.

— Данила! — он поднялся, протягивая руку. — Рад вас видеть. Присаживайтесь.

Рукопожатие крепкое, уверенное.

— Спасибо за выбор места. Оригинально.

— Здесь отличная кухня и, что важнее, превосходная звукоизоляция, — он понизил голос. — Вода в аквариумах глушит звуки лучше любых ковров. Здесь можно обсуждать самые деликатные вопросы, не опасаясь лишних ушей. К тому же владелец мой клиент. Долгая история с наследством, три суда, я выиграл все. Теперь он мне как родной.

К нашему столику подплыла официантка. Совсем юная, лет восемнадцати, с той свежестью, которая не нуждается в косметике. Русые волосы уложены в ту же сложную причёску с жемчужными нитями. Платье цвета морской волны облегало фигуру как вторая кожа, подчёркивая всё, что следует подчеркнуть.

— Что будете заказывать, господа? — голос у неё был высокий, звенящий как ручеёк.

— Мне как обычно, — сказал Громов, даже не глядя в меню. Завсегдатай. — Стерлядь на пару с белым соусом. И бокал рислинга.

— А мне уху из трёх видов рыб и осетрину под сливочным соусом.

Это даже звучало вкусно. Надеюсь, что исполнение меня не разочарует.

— Превосходный выбор! — официантка одарила меня улыбкой, от которой можно было ослепнуть. — Что-нибудь к рыбе? У нас прекрасное белое вино. Лёгкое, с фруктовыми нотками, идеально подходит к осетрине.

— Спасибо! Просто воду.

Она уплыла, оставляя за собой шлейф подводного очарования и едва уловимый аромат дорогих духов с морскими нотками.

— Итак, — Громов перешёл к делу, как только мы остались одни. — С подтверждением вашей личности проблем не будет.

Он достал из портфеля кожаную папку, раскрыл её. Внутри лежал небольшой хрустальный цилиндр на бархатной подложке.

— Слепок ауры. Отпечаток вашей магической сигнатуры, сделанный в столице при аресте. Обошелся мне в кругленькую сумму, но дело того стоит. Процедура в мэрии займёт минут пятнадцать. Приложите руку к артефакту сравнения, он сличит ваш нынешний отпечаток с эталонным. Если совпадёт, а он совпадёт, вы официально Лазарь Аквилон.

Я взял цилиндр, повертел в руках. Странное чувство, держать в руках слепок самого себя.

— А мой статус ссыльного? Не помешает?

— Ссылка в Озёрный край на десять лет, — Громов откинулся на спинку стула. — Покидать границы края нельзя, это да. Один шаг за черту, и вас вернут в кандалах, а срок удвоится. Но внутри края вы абсолютно свободны. Никаких ограничений на владение имуществом, ведение бизнеса, заключение сделок. Можете купить хоть весь Синеозёрск, если денег хватит.

— У меня есть счёт в банке на имя Данилы Ключевского. Документы при открытии я показывал… сомнительные.

Громов усмехнулся. Хитро, по-адвокатски.

— В Озёрном коммерческом банке традиция анонимности священна. Ещё с прежних времён, когда половина клиентов представлялась вымышленными именами, а вторая половина вообще не представлялась. Счета привязаны к ауре, не к имени. Не заметили случайно, там даже не спрашивают «как вас зовут», а интересуется «как к вам обращаться». Тонкая разница, но юридически важная. Можете хоть императором Поднебесной назваться, главное чтобы аурический отпечаток совпадал.

Одной проблемой меньше. Хорошо.

Принесли еду. Уха оказалась произведением искусства. Три вида рыбы, судак, осётр и что-то ещё, неуловимое. Бульон был прозрачным, как слеза, но насыщенным, и ароматным.

Осетрина таяла на языке. Сливочный соус в меру густой, в меру пряный, с нотками свежих трав и белого вина.

— Однако с наследством дела обстоят… — Громов замялся, подбирая слова, пока я наслаждался едой. — Скажем так, очень скверно. И это я даже смягчаю ситуацию.

Он достал из папки толстую пачку документов. Копии договоров, выписки из реестров, банковские справки.

— Сразу после вашей ссылки Лазурины развили бурную деятельность. Видимо, решили, что вы скоро вернётесь. Главное предприятие вашей семьи, добыча и продажа чистой воды, теперь называется «Кристальный источник» и принадлежит купцу Мергелю.

— Вот как?

— Формально прошло процедуру банкротства и выкуплено за пятьдесят тысяч рублей через цепочку подставных лиц, — продолжал Громов, перебирая бумаги. — Реальная стоимость минимум втрое выше. Водоходная компания «Озёрная стрела» также ушла через серию сделок. Сначала некоему купцу Трофимову, через месяц купцу Соколову, ещё через неделю консорциуму предпринимателей. Кто именно в него входит, неизвестно. След теряется.

Семейное достояние Лазаря Аквилона растащили падальщики. Методично, по кусочкам. Внутри поднималась злость, но не горячая, кипящая. Холодная, расчётливая. Та самая, которая помогает планировать ответные действия.

— Недвижимость расписана на десяток разных людей. Особняк в городе теперь принадлежит жене полковника Мерзлякова. Доходные дома на Садовой достались трём купцам. Склады в порту вообще чёрт знает кому. Я работаю, но так быстро собрать общую картину невозможно.

— И что можно сделать?

— Распутывать эту паутину. Искать нестыковки в договорах, подкупленных свидетелей, фальшивые подписи. Если сейчас объявить о вашем возвращении, Лазурины скажут: наследник жив, мы рады, но имущества нет. Всё продано законно, вот документы.

— Разумно. Я готов оплатить расходы на расследование. Свидетели, экспертизы, всё, что потребуется.

— Благодарю. Это ускорит процесс.

Какое-то время мы ели молча. Громов методично разделывал стерлядь, я доедал осетрину. Капля устроила в аквариуме целое представление. Собрала стайку окуней и учила их синхронному плаванию.

— Кстати, — сказал я, откладывая приборы. — Хочу выкупить участок земли с Синей дырой.

Громов поперхнулся вином. Закашлялся, схватился за салфетку.

— Синюю дыру⁈ — выдавил он, отдышавшись. — То проклятое озеро, где люди тонули десятилетиями? Вы в своём уме?

— У меня есть планы на эту землю.

— Какие планы можно иметь на место массовых смертей? Туда даже браконьеры не заплывают.

— Тем лучше. Никто не будет мешать.

Громов смотрел на меня как на сумасшедшего. Потом пожал плечами. Клиент всегда прав, даже если он ведёт себя странно.

— На фиктивное имя землю не купить. Но можно зарегистрировать предприятие на Данилу Ключевского. Цена будет смешная. За такую землю скорее доплатить должны, чтобы кто-то согласился взять.

— Готовьте документы.

— К завтрашнему утру всё будет готово. — Он сделал пометку в блокноте. — Теперь другая новость. Долгорукий сбежал, это вы знаете. Но пропали ещё двое. Пётр Волынский и Сергей Рокотов. Оба офицеры, сослуживцы Долгорукого из полка. Не ночевали в казармах, не явились на построение. Чарофоны молчат. Их бы не хватились, если бы не ещё одно происшествие. Из арсенала исчезли боевые артефакты. Жезлы, защитные амулеты, даже «Длань небес», экспериментальная установка.

— У вас хорошие информаторы, Василий Петрович.

— А как иначе? — он пожал плечами.

Интересно. Значит, мои ночные гости прихватили казённое имущество перед смертью. Вот почему они были так хорошо вооружены.

— А что если они сбежали вместе? Прихватили артефакты на продажу.

— Зачем? — задумался Громов. — Долорукий понятно. Но остальные? Оба на хорошем счету. У Петра свадьба была на носу.

— С кем? Невеста красивая?

— С дочерью графа Булатова, Лизаветой Константиновной. — Громов скривился. — Откровенно говоря, невеста страшна как кикимора, зато приданое хорошее.

— Вот вам и мотив.

— Думаете, такое возможно?

— Думаю, эта история очень понравится прессе. Из офицеров-героев сделать дезертиров и воров. Публика любит низвергать кумиров с пьедесталов.

Громов оживился.

— Артефактов там на тридцать тысяч! «Длань небес» вообще бесценна, это секретная разработка. Отличная история для газет!

Тридцать тысяч. Столько денег я утопил вместе с трупами.

«Данила!» — Капля возмущённо булькнула. — «Тридцать тысяч⁈ Это много? Капля говорила! Не надо выбрасывать блестяшки!»

«Тихо. Это были опасные улики».

«Глупые улики! Блестяшки важнее!»

— А если они объявятся? — спросил Громов.

— Не объявятся.

Громов внимательно посмотрел на меня и хмыкнул.

— Простите, до сих пор не сразу осознаю, кто вы такой и чей потомок, — сказал он. — Не хочу знать подробностей. Как ваш адвокат, я ничего не слышал.

Счёт принесла та же официантка на серебряном подносе в форме раковины.

— Пополам? — спросил Громов с улыбкой, помня о нашей прошлой встрече.

Я достал бумажник.

— Ваш клиент вполне платёжеспособен. На какие средства по вашему я собираюсь покупать Синюю дыру?

Громов рассмеялся.

— Данила, этот обед стоит дороже всей земли вокруг Синей дыры! Но вам виднее. Завтра в десять, в моём офиса. Знаете адрес?

— Нет.

— Сброшу вам сообщением, чтобы не забыли. До завтра!

Мы попрощались. Капля обиженно булькала всю дорогу до лодки.

«Данила дал деньги фальшивым русалкам! Несправедливо!»

У кабинета Надежды Светловой было неожиданно многолюдно.

У дверей толпилось человек пять. Рабочие с верфи, судя по одежде. Оказывается, они все сопровождали своего коллегу, здоровенного мужика с лицом, обветренным всеми ветрами Озёрного края.

Он стоял, прислонившись к стене, явно превозмогая боль. Правая нога была обмотана повязкой, теперь больше похожей на тряпку.

Дверь открылась. Надежда вышла, провожая пожилую женщину с перевязанной рукой.

— Помните, два раза в день промывать настойкой, которую я вам дала. И никакой работы этой рукой минимум неделю.

— Спасибо, доктор, — женщина сунула ей в руку несколько медяков. — Добра вам, и жениха хорошего!

Надя проводила её взглядом и повернулась к ожидающим. Белый халат был безупречно чистым, несмотря на то, что она явно работала с утра, а время перевалило далеко за полдень.

Она выглядела уставшей. Но когда увидела меня, всё изменилось. Глаза заблестели, на щеках появился лёгкий румянец, который она тут же попыталась скрыть, отвернувшись к грузчику.

— Проходите, я вас сейчас осмотрю.

Но прежде чем увести пациента, она повернулась ко мне.

— Данила? Не ожидала вас сегодня увидеть, — сказала она мило соблюдая приличия. — Мы договаривались на завтра, вы говорили что мастер…

— Мастер справился с работой чуть раньше, — улыбнулся я. — камни готовы, но они подождут. Это всего лишь камни, а у вас тут люди.

— Спасибо, — улыбнулась она и увела грузчика внутрь.

Дверь осталась приоткрыта. Не специально, просто петли разболтались и створка не доходила до косяка. Хозяйственная часть меня отметила, что надо бы их смазать. Или предложить это сделать. Повод зайти ещё раз.

О чём я думаю? Какие петли, какие поводы? С удивлением я понял, что эмоции и восторженность молодого тела перекрывают мой древний опыт. Хотя, так ли это плохо?

Через щель я видел, как Надя работает. Сняла грязную повязку. Грузчик зашипел сквозь зубы, но не закричал. Из тех, кто терпит до последнего. Как деревья, которые умирают стоя.

— Где вы это получили?

— На барже. Крюк соскочил, по ноге полоснул. Думал, само заживёт.

— А потом упали в воду?

— Ну… да. А как вы…

— Инфекция характерная. Портовая вода это сборник всех болезней мира. Одни крысы чего стоят. Вы знаете, сколько крыс тонет в портовых каналах каждый день? Десятки. И каждая несёт с собой букет заразы.

Она говорила спокойно, по-деловому, но это производило нужное впечатление. Рана была глубокой, уже начала гнить. Чувствовался скверный сладковатый запах. Ещё день-два, и пришлось бы ампутировать ногу. А для грузчика это означало бы конец всему. Инвалиды с верфи долго не живут.

Белый кристалл лечебного артефакта засветился в её руках. Она направляла энергию аккуратно, дозированно. Чувствовалось, что она и правда была лучшей на курсе.

— Ух, полегчало, доктор! — удивился такому стремительному избавлению от боли грузчик.

— Теперь очистим рану от инфекции.

Золотистое свечение выжигало заразу. Я не чувствовал процесса, это не моя стихия, но понимал что происходит. Лечебная магия уничтожает инфекцию, не трогая здоровые ткани.

На такое способны только люди с даром целителя. Поэтому их помощь такая дорогая и востребованная. Надежда работала методично, сантиметр за сантиметром очищая плоть.

После она зашила рану, ловко, профессионально, быстрыми стежками. Впервые я видел её за работой, и это вызывало новое чувство. Уважение.

Надежла стояла спиной ко мне, убирая инструменты. Плечи опущены, она явно устала. Рана была запущена, расход энергии огромен. Но когда я вошёл, выпрямилась, расправила плечи. Не хотела показаться слабой.

— Едва ли он способен расплатиться за операцию такого уровня, — я кивнул на дверь. — Услуги одарённого целителя стоят целое состояние.

— Не всё меряется деньгами, — Надя смутилась, что это прозвучало слишком резко и добавила. — Без операции он бы потерял ногу. А в его случае это нищета или голодная смерть. И вообще! — она перешла в наступление, — я видела список вещей вашего «Бюро находок». Там не только драгоценности, но даже портняжные ножницы какой-то белошвейки. Будь вы действительно циником, искали бы только золото и бриллианты, ради своих процентов!

— Раскрыт и обезврежен, — я развел руками. — Я неисправимый альтруист. Ну что, приступим к спасению человечества?