Любовь и ненависть

Глава 9

Мира

Темная туча наплывала над далеким лесом предгорьев, подчеркивая, сгущая кинутые на землю линялые, непередаваемо-грустные краски вечера.

Я сидела на скамейке и отдыхала. Скамья стояла на самой вершине холма, противоположный склон которого резко обрывался высоким утесом. Моему взору открывался прекрасный вид на весь город внизу, далее поля, ветвистая дорога в сторону леса, какие-то полуразрушенные дома, вдали — темный лес, на горизонте дальше — синяя гряда высоких гор.

Там где-то сейчас мой Рем, идет ко мне. Скоро я его увижу, он меня поцелует, пожалеет, наругает… Как вспышка зигзагистой молнии, перерезало мысли короткое воспоминание: лес, бурые стволы деревьев в зеленом пышном уборе; влажный, горячий блеск фиолетовых глаз моего мужчины, сладкое наслаждение…Вздохнула… Зря я начала все эти воспоминания, расстроилась только — попыталась и не смогла найти в душе точку опоры, чтобы остановиться в болезненных раздумьях и вернуть себе прежнее ровное настроение. Мне так страшно без него. Опять вздохнула, я чувствую, что мой муж слабеет, знаю как часто он теряет сознание, я знаю его боль. Ошейник высасывает его силы. Надо торопиться… Завтра, все случится завтра.

Ноги заледенели от неподвижности, спина и плечи давали о себе знать, я чувствовала дикую усталость, но не уходила, я прощалась с жизнью, на всякий случай. Как грустно, поплакать что ли? Со всех сторон обдумала эту идею. Не стоит пожалуй — Рема расстрою еще больше, да и не помогут мне слезы. Надо еще раз все обдумать. Так. Одежда у меня готова — черные брюки для верховой езды, высокие сапоги, плотная курточка. Приготовила два факела, спрятала в кусты, недалеко от склада. Только бы дождь не пошел завтра. Усмехнулась, чуть больше года назад единственным моим переживанием было, что дождь испортит мои шелковые платья и прическу, теперь я боюсь, что не смогу зажечь факел чтобы взорвать пороховой склад. Могла ли я, избалованная принцесса, когда-нибудь предположить, даже в самом моем худшем кошмаре, что это будет моей судьбой. Встряхнула головой. Прекрасная судьба, не жалуюсь… Дальше: Завтра напишу Рему, чтобы они были готовы. Закусила губу, надеюсь, очень надеюсь, что я справлюсь. Чувствую я себя намного лучше, сильнее, опять кушать хочется постоянно. Достала пирожок из сумки, откусила кусочек. Завтра, малыш, завтра мы увидим твоего папочку…

Напряглась, прислушалась: опять далеко, глухо, как в вату, рокочуще бухали орудия, редко и далеко. Кого они там расстреливают? Кто в кого стрелял — никому не было известно. Даже по ночам. И днем не успокаивались. Прислушалась и убедилась — да, это не гроза — тяжелые креландские орудия. Тяжело, далеко и глухо. Вот еще раз: бу-у. бу-уу…

Утром тупой болью в спине вспыхнуло сообщение от Рема: «мы здесь» — У меня ускорилось сердце от счастья. Душа пела. Он здесь, здесь, рядом, недалеко. Прямо сейчас я могу побежать к нему и уже через час смогла бы обнять, поцеловать… Нельзя. Как я буду смотреть потом в глаза Николасу, ардорцам. Нет, я нужна своим людям. Но как же все-таки хорошо! Выглянула в окно. И дождь не пошел, на небе ни тучки! Рем знает, что я рада, я почти вижу, как он улыбается, погладила себя по животу, «не переживай, любимый, в животике тоже всем хорошо и уютно»

Вздохнула. Ну что ж, теперь моя очередь. Взяла противный нож, села на кровать, как хорошо было, когда ничего не болело, ну это ведь последнее мое сообщение, перед встречей… я верю, я надеюсь…

Высунув из губ кончик прикушенного языка, сопя от напряжения, начала вырезать: С.Е.Г.В.П.О.Л.Н.О.Ч.Б.Е.Ж.И.М.

Вот и все — время обозначено. Нога болит. Надо поесть что-нибудь.

Лукас

Наконец закончился этот сумасшедший бег. Останавливались только для обхода очередной смертельной сети, колыхающейся тусклым металлическим светом между деревьев. Для обхода мин, капканов, ям…

— Сколько же их здесь! — Потрясенно повторяет Сай. — Шиара, ты спасла нас!

Женщина Зака устало кивает. Сил на внятный разговор нет ни у кого. Постоянное напряжение, тревожное всматривание вперед, под ноги, по сторонам. Голова гудит, глаза устало слезятся, нельзя расслабляться, нельзя… Бежим…Зак впереди, хмурится, волнуется за Шиару, за Рема, тот так и не пришел в себя утром. Напряжение на его изуродованном шрамами лице было очевидным: челюсти сжаты, брови низко опущены. Ричард не отходит от носилок. Бежим. На подходе к Туаурской возвышенности стали явно слышаться орудийные грохотания вдалеке.

— С кем они там воюют? — Тревожно ворчит Крейг. — С нашими что ли? Может наши с другой стороны напали на них?

— Быстрее, быстрее, — торопит всех Николас, его лицо, черное от усталости, прочерченное ручейками пота, — быстрее…

Муть свинцом налила темя. — Быстрее, бежим. — Теплился пасмурный июньский день. Текучие облака табунились на небе, застлили солнце. — Быстрее, быстрее… — Сбоку крик,

— Бери левее! — Крик подхватывается по цепочке, — левее, левее, ловушка…

Вечер. Бежим. Впередиидущие с факелами, скоро придется остановиться на привал, бежим пока хоть что-то видно…В сиреневой рыхлой темноте вязкие плавают глухие голоса. Мутно синеют лица, контуры ардорцев рассасываются в лесной невиди.

Отсыревшая темнота давит на глаза.

— Стояяять! — Люди без сил попадали, где стояли. Разбитые усталостью, голодные, легли спать. Несколько часов отдыха и вперед, вперед. Никого заставлять не надо, все и так все понимают. Надо торопиться…

Угрюмое утро. На еду нет времени, потом, все потом. Последний рывок. Минное поле, идем гуськом.

— Рем очнулся!

Окружили его носилки.

— Несколько часов и мы на месте.

— Скорее, пишите Мире, пока я в сознании, надо дать ей знать.

Сай повернул его на живот, вырезает: «М.Ы.З.Д.Е.С.Ь» Ричард в то же мгновение залечивает порезы на спине. Владыка и так ослаб, нечего ему еще кровь терять. Через десять минут ответ, слова Миры передаются назад, по рядам: В полночь, они бегут сегодня в полночь! Эмоции прорывают все плотины, маска контроля слетает с лица Рема, его черты искажены ужасом — сегодня!

— Рем, верь нам, мы вытащим твою жену, вытащим наших людей, — сказал Зак, на его лице появилось выражение горечи, взгляд стал колючим, очень опасным.

Побежали снова. Сзади — перекличка голосов, басовитая команда.

— Мины впереди! — Обходят. Вперед…

Под ними, тронутая полуденным зноем, лежала Туарская равнина. Все открывалось как на ладони. Справа зубчатилась каемка леса, в нее вонзалось отточенное жало ветвистой дороги. Недалеко внизу виднелся Мелеборен. Невиданной красоты был город…Раньше, когда-то… Вся долина слева от города была заполнена креландскими войсками.

Все молчали, зажатые в кулаке одного чувства. Лукас прислушивался к учащенному бою сердца, будто кто-то маленький, но тяжелый, там, в левой стороне груди, делал бег на месте. Лукас сознавал, что владеет им совсем иное чувство при взгляде на этих чужих людей, уродующих его землю, убивающих его народ, чем то, которое испытывал он раньше. Страха больше не было, была только ненависть. Он чувствовал небывалую силу внутри себя, он готов был выпляснуть свою ненависть небывалым огнем. Лукас почувствовал, как сила рвется из глубин его существа, будто сама его душа выталкивает ее вперед. Уничтожить их всех, развеять в прах…

Вся долина внизу до самых синих гор вдалеке цвела и зеленела. По берегам прозрачных водяных потоков шумели рощи, отливая всеми оттенками зелени.

Ардор — место света и надежды, память о котором хранилась в сердцах ардорцев на протяжении всех двух тысячелетий.

Не земля принадлежала им, они принадлежали этой земле…

Теплый, ясный вечер. Все ждут.

Относительную тишину только нарушают вопли Зака и Шиары.

— Ты останешься здесь! Ты поняла кретинка! — Лукас вздрогнул, когда Зак в таком состоянии мало кто осмеливается перечить ему. С уважением посмотрел, как Шиара прокричала ему в ответ что-то бунтарское. Ух ты, она даже ударила Зака в плечо. Сай заинтересованно смотрит, как Зак разбирается с «не своей женщиной». Рем уважительно кивает головой — «сильна, да, сильна». Крейг закатывет глаза — «ой, что сейчас будет…»

Глаза Зака потемнели, его лицо перекосилось от ярости, кажется, даже пар идет из носа:

— Воин мать твою…тра-та-та… — Лукасу хочется прикрыть застенчиво уши, — «тоже мне, солдафон, нельзя же так с женщиной…Ой…» — Шиара выкрикивает ему что-то очень похожее, — «все-таки не стоит леди знать такие слова…», замахивается, подпрыгивает — влепляет звонкую пощечину Заку, кричит что-то про дебилов нервных. «Ох, зря она так с Заком, зря». Порачивается к нему спиной с криками:

— Я солдат, все равно пойду!

Зак с ревом сгреб ее за ворот плаща и развернул лицом к себе. Сейчас ей нос откусит, клыки выставил, глазами бешенно вращает:

— Останешься при Владыке!

Креландка попытается вырваться, но безуспешно. Зак тряхнул ее хорошенько, и вдруг наклонился и поцеловал. Шиара подпрыгнула, как горная коза, запрыгнула Заку на руки, обхватила его голову и ответила на жадный поцелуй.

— Возьми меня с собой Зак;

С рычанием ее поволокли прочь, а ардорцы застенчево отводят взгляд, не желая вмешиваться и нарываться на неприятности. С Заком иметь дело опасно, тем более когда он в таком возбужденном состоянии.

— Рем! — Ревет взбешенный мужчина, грозно нависает над своим Господином, — присмотри за ней! Чтобы она от тебя ни на шаг не отошла! Голову тебе откручу, мать твою Владыка, если убежит! И сам лежи тут тихонько! — Владыка испуганно поджимает уши, хлопает глазами. Кивает головой поспешно…

Зак повернулся к ним спиной и пошел в холодную ночь. Время пришло. Друзья согласно кивнули, погрозили Владыке кулаками и последовали за Заком, держась чуть позади. Ясное дело, они понимали, что тот едва себя сдерживает, и что сейчас ему требовалось пространство, чтобы не начать убивать всех и вся.

Ушли… Время тянется медленно. Была ясная, лунная ночь, звезды затягивало сыростью. Все напряженно вслушивались, но тишина стояла непроницаемая. Все предметы вокруг были отчетливо и преувеличенно реальны, — так бывает, когда не спишь несколько ночей.

— Сколько времени? — Спросил тихо Ричард. От этого тихого вопроса все подскочили…

— Скоро полночь, сейчас начнется, — кто-то ему ответил.

Рем лежит, выпучив глаза, приоткрыв рот от напряжения, он весь превратился в уши…

Шиара вытянула шею, всматривается в звенящую тишину…

На лице Ричарда — глухое отчаяние…

Воздух потрескивает от напряжения…

Наконец все услышали — надрывно грохнули креландские орудия, затрещали ружья, все закрылось клубами белого дыма.

— Наши пошли в атаку, — шепчет кто-то… — их сейчас повырезают всех… — Шиара всхлипнула…

А потом все услышали ЭТО — Казалось, даже звезды дрогнули, словно качнулся гигантский колокол ночного неба. Деревья затряслись. Птицы с жалобным курлыканьем взлетели в ночное небо. Все услышали ряд мощных, раскатистых звуков гигантских взрывов со стороны города. Звуки были довольно далекими, но быстро приближались. И снова тишина…

— Ну Владычица дает! Чем это она так шарахнула?

Рем посерел еще больше, он чувствует боль Госпожи.

За лесом пухнул орудийный гул, еще; теперь он потрясал слух ардорцев, оставшихся при Владыке, заставляя нервно настораживаться, в промежутки частили ружейные залпы.

Шиара сделала судорожное движение — туда, на помощь… Рем покачал головой. Девушка упала рядом с ним, обхватила голову.

— Боюсь, миледи Шиара, — сказал спокойно Рем угрюмо сидевшей рядом с ним девушке, — тебе придется остаться со мной. Твой монстр мне голову оторвет, если решит, что я позволил тебе подойти к опасности ближе, чем нужно.

— Он не мой, — буркнула девушка. И всхлипнула, — так страшно за них, за него…

— А кто же сомневается…Страшно…

— Он ведь без мозгов, всегда впереди, себя не бережет! — По ее щекам полились слезы.

— Да, он такой… — Рем помолчал. Улыбнулся хитро, подмигнул. — Ну мы ведь ему поможем? Незаметненько?

Рем подозвал Ричарда. Что-то приказал ему. Ричард энергично возразил. Рем вежливо настаивал. Ричард размахивает руками, Рем отдал короткий приказ, Ричард поник, как сдулся весь, кивнул. Позвал другого ардорца на помощь, объяснил задачу. Вдвоем они подхватили Владыку под руки, Рем, со стоном поднялся, мучительно завел угасающие глаза и обвис на руках у подчиненных, как вытряхнутый мешок. Ардорцы наконец поставили Владыку на подгибающиеся ноги, прислонили спиной к дереву. Рем приклеился к дереву, обхватив его дрожащими руками, удовлетворенно кивнул, пошатнулся от этого усилия, его качнуло, удержался.

— А теперь прячтесь все, чтобы вас не задело…

Мира

Мое последнее утро поднималось из-за предгорьев, сияющее и чудесное. Внизу, над Мелебореном, вился тонкий туман. Кроны деревьев в городских парках были уже залиты лучами июньского солнца. Из труб домов, завихряясь, вырывался дым. Сижу у окна, сжав губы, чтобы не дрожали — нога пылает болью, Рем очень слаб, мне так страшно…

С самого утра в комнатах и переходах дома баронессы Эмилии Ванж— не протолкаться. Гул, как в улье. Сплетни, смех, звон бокалов, фарфоровое деликатное постукивание вилками… Сама баронесса изволит быть за завтраком в вышитом золотом, покрытом жемчужной сетью, платье, усыпанном знаменитыми ардорскими изумрудами и алмазами, на ней богатые ожерелья, золотая цепь — как на плечи не давит? Сзади нее стоит совершенно обнаженный раб. Готов выполнять любое ее поручение.

Я, мило улыбаясь, присоединилась к обществу, мне необходимо плотно поесть…

Барон Матвей Ванж во главе стола. У него прекрасное настроение. Их переводят в Осгилиан. Это высочайшая честь. Барон закинул кисти узлом и, набрав воздуха в свою широкую, могучую грудь, бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших его полное тело, подошел к окну, поднял штору и громко провозгласил:

— Отбываем, да, да, призвали… — Помолчал, — Говорят, незаменим…Мда… вот так…

Матвей положил руки в карманы своей жакетки, усыпанной драгоценными камнями, отставил ногу чуть в сторону и молча, добродушно, чуть-чуть снисходительно улыбаясь, посмотрел на всех:

— Герцог Томеррен сегодня уехал…

Со всех сторон вопросы, я напрягла слух…

Вошел, звеня шпорами, капитан Дон Пуер, а с ним миниатюрная худая женщина, усаживаются завтракать.

— Жив, почти здоров, чуть не умер. Целители совершили немыслимое…

Капитан Дона Пуер качает своей лысой головой.

— Это был мой подопечный, дикий зверь, который подло напал на герцога… я чувствую себя виноватым… Ардорец, мне казалось, был готов сдохнуть…Низкий лжец…

— Ничего удивительного, у них нет никаких представлений о чести, не переживайте, дорогой капитан, никто вас не осуждает… — Умное, печальное и вместе с тем тонко-насмешливое выражение светилось на пухлом лице барона Метвея.

— С волками надо по волчьи… Волков невозможно приручить. — Креландец в мундире полковника говорит холодно и чопорно, но его искрящиеся черные глазки погрузились в добрые сеточки морщинок, когда он приветливо улыбнулся мне. Я расцвела «радостной» улыбкой в ответ.

Капитан, обхватив голову, поскреб лысый затылок, глядел на свечи: — Дайте мне только поймать его, и, клянусь, я сдеру с него кожу и сделаю из нее себе пару сапог! — сказал он, улыбаясь неестественно и неодушевленно и при этом особенно резко выказывая в сложившихся около его рта морщинах что-то неожиданно-грубое и неприятное. Я вздрогнула.

— Мы гордимся вами, капитан, вы наш герой!

Я сижу, приветливо улыбаюсь, кручу головой в разные стороны, внимательно слушаю. Я заметила, что моя рука слегка дрожит, расслабилась, контролирую руки, обтянутые кружевными перчатками….

— Здесь, под Мелебореном, около двадцати тысяч солдат…

— Герцог готов выступить со ста пятидесятью тысячью…

— Менталисты передают сообщение от императора…

— Через Хадгарские ворота…

— Поля засеяны, будет богатый урожай…

— Целенаправленные взрывы расчистят фьорды…

— Флотилия уже выступила…

— Дарко приказал переправить пленников в Креландию, там они нарасхват…

Послышались разочарованные стоны, я тоже вне себя от расстройства:

— А я себе уже присмотрела одного, симпатичного такого…

К концу месяца, герцог Эжери, собрав сто двадцать тысяч войска и соединившись с Мелеборенской пехотой, планирует выдавить повстанцев.

— Начнем с юга. Есть у меня наметки… Мы примерно знаем где они… — Глаза Дон Пуера блестят, лицо пылает. Он похож на мальчишку, нашедшего птичьи гнезда… — Будет им сюрприз…

— Как вшей передавим… — Слышится с одного конца стола. Майору Грею никак не больше двадцати двух, а нежный румянец и длинные, как у девушки, ресницы делают его на вид еще моложе. Кроме того, он невысок ростом и хрупок. Сейчас же он принял гвардейскую и бравую осанку.

Хохот и женское хихиканье с другого конца стола: — Что поделаешь! Мы, креландцы, неисправимые романтики! — Маркиз Грэмин, маленький, немолодой, но жизнерадостный мужчина, занимавший место в конце стола рядом со мной, распространял жуткий лавандовый запах, от которого у меня слезились глаза, был известным любителем наведаться в тюрьму к ардорцам с плетками и солью…

«Не могу больше, я просто не могу терпеть всех их, меня сейчас вытошнит от отвращения!» — Ушла из столовой, проскользнула в свои покои. Я еще долго слышала взрывы мужского смеха…Завтрак плавно перешел в обед…

Растаяла мгла над заливными лугами. Солнечный, тихий день. Красно-белые флаги вяло обвисли на своих шестах.

Отбыл отряд Томеррена и барона Матвея, дома я слезно попрощалась с Эмилией, обещая присоединиться к ней вскоре в Осгилиане. Я наблюдала за торжественными проводами издалека. Герцога везли в закрытой карете. Капитан Дон Пуер стоял в стальных латах, в белом шлеме с алыми перьями, подзорная труба уперта в бок — тоже уезжает. Красивое лицо его — строгое и важное. Заиграли рожки, ударил торжественный салют. Ушли.

До конца дня время ползло вяло, словно червь в патоке. День клонился к закату, вечер крался на серых лапах вдоль деревьев, тени удлинились, предгорье покраснело от заходящего солнца, дул легкий, теплый ветерок.

Темнеет. Пора и мне «на прогулку». Наконец-то! — Это муторное ожидание убивает. Действовать гораздо легче, но вместе с облегчением пришла забытая было тошнота и болезненная пульсация в голове. Я опустилась на пол, подтянула колени к груди и положила на них сложенные руки и голову, дожидаясь пока перестанет мутить. Не перестало… Это от страха. Есть не могу. Переодеваюсь. Руки дрожат.

У меня прелестный брючный костюм для верховой езды, плотная курточка элегантно обтягивает тело, выгодно подчеркивая все выпуклости, черные брюки сидят, как влитые. Несколько дней назад баронесса Эмилия лично помогала мне выбирать этот костюм. Ее несколько огорчил мой категорический отказ от более легкого и фривольного варианта, нежно бело-розового, богато украшенного кружевами и драгоценными камнями. Я одела шарфик, завязала его в легкомысленный бант, милая декоративная шляпка на макушке, волосы убрала в конский хвост. Сапоги по колено, плотные перчатки, яркие румяна, помада, засунула нож в сапог — я готова…

Бодро иду по вечернему городу, легонько постукиваю по сапогу хлыстом, приветливо здороваюсь со знакомыми. Встречаю многочисленные патрули, я богатая, знатная дурочка, не привлекаю внимания.

Оказалась в саду, иду по аллее, обсаженной акациями, приблизилась к большому белому дому с глубокими малахитовыми лоджиями, утопавшему в кустах жасмина. Какой же это красивый город. Темнеет.

Прошла массивные ворота тюрьмы. Весело махнула охранникам кружевным платочком:

— Поскорее, миледи, ночью ворота будут закрыты!

Иду по дорожке, прохожу офицерский корпус — это было длинное белое здание, явно ардорской архитектуры, с высокими окнами, выходившими на изящные балконы. Флаг на крыше корпуса колыхается на слабом ветру.

Солдаты, везде солдаты, вздохнула: «ничего, мы справимся» Как такового плана у меня так и не оформилось. С камнем на сердце, мне пришлось признать факт, что сегодня бежать мне опасно. Спрячусь в кустах, дождусь темноты, ровно в полночь зажгу факелы, брошу их в окно и аккуратненько уйду. Да, да — взорву здесь все, отряхну коленочки, главное лицо не испачкать и пойду кушать… Ардорцы уже должны быть наготове. Взрыв посеет панику, начнутся пожары, будет много дыму. Пленники имеют неплохой шанс в кутерьме убежать. Я не могу, просто не имею права рисковать собой, малышом и Владыкой. Присоединюсь к ним завтра… Разумный, взрослый план…

Грустно вздохнула, все-таки умереть лучшая участь для них, чем быть рабами. Залегла в свои кусты, недалеко от склада с оружием. Жду…

Вокруг стоит тишина. Даже птицы затихли к вечеру, а темные хвойные деревья, обрамляющие площадку, неподвижно застыли — ни малейшего дуновения ветерка. Густеет тьма. Остро пахнет сосновой хвоей, лежу, погрузив нос в сухие прошлогодние иголочки, запах успокаивает, размеренно дышу, слушаю сердце своего мужчины, мы успокаиваемся вместе, считаем минуты…Скоро уже…

Темно. Яркая луна светит на небе. Легла на спину — как же я устала! Мягкое тепло июньского вечера бурой усталостью просачивается в меня. Набегают призрачные тени. Взмахи крыльев. Ночь… Ночное небо выглядит как плотная черная ткань, густо расшитая мерцающими бриллиантами. Легла на живот…

Свет костров озаряет приземистое здание порохового склада, я смотрю на облупленные каменные стены, уходящие в темноту. Чернее казалось небо в звездах, гуще древесные заросли за заборами кругом площади. Только сквозь ставни нижних окон офицерского дома просачивается свет, да перед крыльцом горит еще один костер, ослепительно-яркий на фоне окружающей черноты. Как же их здесь много, этих солдат! Я нервно кусаю губы в нерешительности. В руке все еще держу шелковый платочек, которым я размахивала перед патрулями. Платочек был изорван в клочья зубами… Ладно, справлюсь, приготовила огниво в руке, сейчас победю здесь всех! Смотрите у меня…

Я зачем-то перевела взгляд на руку и увидел небольшого изумрудного жука. Он вырос на моих глазах и принял чудовищные размеры. Исполином полз он по моему рукаву, качая зеленые бока, к локтю моему, вскарабкался по рукаву моей куртки выше… Я открыла рот для визга. Этот монстр сейчас прыгнет мне на лицо! Ужасно! Ужасно! Он меня кусит!..

Вдруг откуда-то, со стороны, оттуда, из долины что-то рвануло, затрясло, взметнуло тишину и заполыхало густым беспрерывным гулом, трескучим пожаром выстрелов…

Я забыла завизжать…

«Что там происходит?»

Солдаты высыпали из помещений. Послышались взволнованные вопросы, приказы, срочно открылись ворота. Атака! Ардорцы напали!

«Они пришли мне на помощь!» Места у костров опустели! Все куда-то разбежались.

Моя очередь. Где там мои факелы. Высекла искру. С гордостью ухмыльнулась. Не зря Рем потратил столько времени на обучение бестолковой принцессы. Я никогда и не думала, что огонь так добывают!

— Знаешь, — хихикал Рем, — я, наверное единственный в Ардоре маг, который знает, как добывать огонь не путем щелкания пальцев… — Вздохнула, вспомнила залитую лунным светом мягкую поляну Хмурого леса, как давно это было! Как там было хорошо!

Факелы весело треща, загорелись. Я начала осторожно, крадучись, спускаться вниз, к складу.

Всей кожей я ощутила жуть опасности. Близко-близко двигалась темнота, какие-то непонятные очертания. Вглядываясь, слышала шорох листвы, отдаленные бу-бу орудий. Оттуда из тьмы вот-вот раздастся выстрел! Поджимались пальцы на ногах. Иду, пригибаюсь, не понимая чем это мне, с двумя ярко горящими факелами в руках, поможет. Очень хочется лечь на землю и поползти…Назад…

А вот и окошко. Встала на цыпочки, подпрыгнула, бросила первый факел, второй. Замерла. Ну, что? Получилось? И все? Так просто?

Оглянулась.

Наверное надо отойти и подождать. Медленно пячусь назад. Недалеко послышались какие-то голоса. Сюда едет конный отряд…

Ой, страшно то как! Сейчас меня поймают. Развернулась и побежала, забыв обо всем, не заметила куда побежала… Ой, меня увидели, окликнули… Скачут следом…

Далекие тают за городом звуки орудийных разрывов, ружейные залпы отплывают куда-то правее леса, то замирая, то усиливаясь… Ардорцев там уничтожат…

«Сейчас догонят… Ой, ой..! И склад этот не взрывается почему-то… Неудачница!» — В уме вразброд идет угарная возня мыслей…Кажется, от страха, у меня сердце стало жидким…

Внезапно пороховой слад подпрыгнул — земля поднялась бугром, раздался тяжелый грохот, из распавшегося бугра взлетел, раскидываясь, косматый столб огня, дыма, земли, камней, бревен, и через минуту все это начало валиться вокруг. Дунул горячий вихрь. С шипеньем неслись горящие бревна и камни. Земля трясется и гудит… Я застыла на месте на какую-то секунду, потом развернулась и снова побежала, как никогда в своей жизни не бежала, что-то грохочет у меня в голове «Скорее, надо скорее»…

Слоями дыма затянуло всю площадь. Мимо меня пролетела взбешенная лошадь. По земле катится солдат. Что-то свистит. Разрываются залпы. В моих ушах что-то лопается. Люди, обезумев, стреляют, кричат. Мечутся офицеры. Весь шум покрывается грохотом опять и опять. Никто ничего не мог разобрать, — кто кого бьет?

И вдруг взорвалось ЭТО — Казалось, даже звезды дрогнули, словно качнулся гигантский колокол ночного неба. Я почувствовала, что какая-то неведомая сила подняла меня в воздух и с силой швырнула вниз. Глыба земли жмякнула мне в голову, запорошив глаза, придавила тяжестью…Полуоглушенная, я лежала на земле, вокруг меня падал ливень каменных осколков, а стены окружающих зданий с грохотом рухнули, превратившись в бесформенную груду развалин. И наступила тишина…

«Вот это жмакнуло тут все! Вот это я даю!» — Я, полностью засыпанная землей и щебнем попробовала выкарабкаться из-под каких-то обломков — не получилось и, откашливаясь от пыли, забившей горло, постаралась оценить создавшуюся ситуацию. Во время падения я сильно ушибла бедро, надеюсь там не было серьезных повреждений — боль усиливается, для меня становится очевидным, что бежать я пока не могу. Сейчас полежу немного и попробую… Все еще не вполне пришедшая в себя, я попробовала пошевелиться. Нет, не могу. Мои дрожащие руки кровоточили, но кости, похоже, были целы. Приподняла голову, оглянулась. Все вокруг веселенько горит. Не видно ни одной не поврежденной стены. Все рухнуло. Как там мои ардорцы?

Повсюду разбросаны бревна и доски, кучи щепы, разбиты смоляные бочки. И — ни одной живой души. Как мирно и спокойно…

Около меня какое-то движение, лениво открываю глаза, толпа огромных ардорцев обыскивают развалины.

— Где она!

— Сплошные трупы!

— Сильно бабахнуло!

Я довольно улыбаюсь — «Да, я такая! Маленькая, да удаленькая! Надо желтоглазому рассказать…» Мысли куда-то вяло уплывают… Меня будит чей-то громкий оклик прямо надо мной, я недовольно морщусь…

— Наше-е-ел!

Топот многочисленных ног,

— Жива? — Чей-то тревожный голос, — Госпожа! Вы ранены?

Да кто ж меня знает. Засыпана точно. Чьи-то сильные руки выдернули меня из моего холма. Ощупывают, я обалдело болтаю головой.

— Быстрее, они сейчас прибегут…

Меня схватили на руки, побежали…Выбежали из города — тюрьма была на самой окраине Мелеборена.

Хотя ночь была лунной, я могла разглядеть только неясные силуэты деревьев и движущиеся ночные тени ардорцев, но больше не видела ничего. Где-то сухо чмокнул выстрел, другой, раскатисто брызнула орудийная дробь…

Началось…

Я всхлипывая, повизгивая и скуля, прижалась к груди ровно бегущего мужчины. Вихрем рвались черные столбы разрывов — слева, справа, впереди, кто-то падал, и волны бегущих впереди дробились, вскипали, брызгами рассыпались от появлявшихся воронок и все бежали, бежали…

Глухо охнула земля, распятая под множеством копыт — креландская конница начала погоню… Где-то левее нас шел смертельный бой. Оттуда доносились звуки сражения, взрывов и пронзительные вопли. Рев выстрелов орудий слился в один непрекращающийся гул; казалось, что слева от нас горит земля. Над нами с клекотом и скрежетом, одолевая сопротивление воздуха, проносятся снаряды… Глаз слепит яркий свет вспышек орудий, ружей, горящей земли, перед моими глазами мигают в свете вспышек отдельные образы перекошенных окровавленных лиц, выпученных глаз…Это конец, нас всех сейчас убьют. Ардорец надрывно хрипит. Нас окружает толпа защитников, закрывают Владычицу своими телами…С гадючьим шипом зарываясь в землю, скачут и, чмокая, рвутся разрывные пули — новое изобретение креландцев…

Что я наделала! Я их всех погубила..!

И вдруг… Все окутала кромешная тьма. Тьма не наступила, она именно обрушилась, никогда не думала, что тьма имеет вес — я уверена, все находящиеся на поле зашатались от немыслимой тяжести, в глазах зарябило, как от огромного давления, в ушах нарастает звон, мне показалось, что меня с размаха швырнули в ледяную купель. Мурашки побежали по всему телу. Что это? Ответ пришел откуда-то сбоку:

— ВЛАДЫКА! Он с нами!

"Вот это все делает мой хвостатый!" — Я в шоке трясу головой. Я знала, что мой мужчина обладал мощнейшей Силой в мире, но начала понимать это, только увидев его в действии.

Над нами полыхнул в ясном звездном небе грозовый свет. Грома не было. Молния не ударила в землю, а как внезапная вспышка прочертила небо, указав ардорцам куда бежать и погасла снова. Все снова пришли в движение.

Створки неба распахнулись и где-то сзади нас пылающими столбами начали падать молнии, от грома начала дрожать земля, потоки дождя обрушились на сражающихся. Никогда в жизни не видела такого дождя, казалось, Создатели опрокинули огромное ведро с небес и стена воды неостанавливающимся водопадам с ревом падает на землю.

Фитили креландских орудий не горели, на полках ружей мгновенно отсырел порох. Плеск дождя заглушал крики раненых. Лошади ревели от страха и паники…

Огромная бомба, упала под ноги моего ардорца, зашипела и закрутилась, мы замерли… Сейчас она рванет с таким грохотом, столбом взлетит земля в разные стороны и то, что от нас останется, тоже в разные стороны… бомба пошипела и хрипнув напоследок что-то грозное, замолкла, залитая водой. Земля под ногами превратилась в чавкающее болото. Совсем скоро можно будет начинать заплыв…

Креландцы продолжают обстреливать убегающих ардорцев…

Ненадолго показался просвет, и людей в долине вдруг обдало горячим воздухом, словно из жерла домны. Затем со свистом и воем подул порывистый ветер, неся леденящий холод; завывания его были так оглушительны, что казалось, все трубы Создателей возвещают о появлении Короля Бурь. Через мгновение ветер настиг сражающихся на равнине, все, из июньской теплой ночи, попали в мороз, подобный тому, который сковывает ледяные горы в Северном море.

Все окутал непроницаемый мрак, ничего не было слышно, кроме гремящего с неба водяного потока, свиста ветра и его глухого рева, когда он налетал на сражающихся…

Мои ардорцы уже не бегут, едва ползут — пытки, голод, издевательства сделали свое дело — сил больше нет. Я чувствую, как дрожат руки моего спасителя. Стоит только поднять ногу, с трудом выдернув ее из чавкающего болота, ее тут же сдувает в сторону… Дойдет ли он. Я услышала стонущий полет пули. Еще… Внезапно могучий удар швырнул меня вперед… Мой ардорец падает, ловит, обнимает руками голубую даль… Я качусь по земле, боль в бедре вспыхивает ярким огнем.

Слева от нас какое-то движение, огромный отряд вооруженных ардорцев вклинивается в толпу шатающихся, измученных беглецов. К нам пришли на помощь! С рук ардорских магов срывается смертельный огонь, ему не страшна дождевая вода. Земля за нами дрожит, огромные трещины не дают креландцам преследовать нас…Мощные воины хватают на руки женщин и слабых, раненных, с трудом передвигающих ногами пленников, что-то огромное разорвало маленький отряд моих охранников. В мигании молний на небе я вижу, что к нам бежит самое страшное чудовище, которое я когда-либо видела в своей жизни. Страшные черные глаза, огромный, могучий великан, его рот с длинными клыками грозно распахнут — Зак! Он бежит убить меня! Его лицо окровавлено, его рубашка разорвана, все его тело залито кровью. Зак обнажил зубы запекшейся улыбкой, рад, что нашел меня, я обреченно закрыла глаза… «Рем, любимый, прощай…»

Меня подхватили на руки и понеслись с немыслимой скоростью. Живое существо не может передвигаться так быстро!

Клубы порохового черного дыма… Разрывы бомб… Ветер… Дождь…Взбесившиеся лошади. Креландские солдаты вырастают, подбегая, — ужасом исковерканы их лица… Зак бежит, держа меня одной рукой, другой, с коротким мечом, расчищает себе путь. По его плечу течет кровь…Он сметает маленьких креландцев, как ураган сметает неподвижные статуи. Мгновение — и все кончено. Двое солдат, заметив его, бросились в атаку. Но мечи рассекли лишь воздух. Зак убил их в мгновение ока и помчался дальше, прежде чем второй убитый успел упасть лицом в землю. Он пробегал через целые отряды, как нож сквозь масло. При виде этого я затаила дыхание. Он был сверх-воином, великолепным и ужасающим. Выставил руку вперед, с нее сорвался огненный шар, воздух вздрогнул, несколько креландских всадников лопнули вместе с лошадьми. Взбешенный Зак — это целая армия в одном лице.

Все небо ворчит, гремит. В непроглядных тучах открываются невиданные зарницы, озаряя серую равнину. Креландские войска двигаются вслед убегающим ардорцам. Раскололось небо и в обоз с орудиями упал огненный столб — расплавило пушки, убило пушкарей. Налетел вихрь, валит с ног, руки с ружьями не вскинуть — не прицелиться. Слепя глаза, полыхают молнии. Обезумевшие от первобытного ужаса люди врастают в землю, лежат, не поднимая головы, не двигаясь, опоенные ужасом смерти. Дождь не останавливается: с неба на головы низвергается сплошной водопад. Вода бурлит под ногами…

В свете очередной молнии я вижу, что лес уже недалеко, оставалось не больше трехсот ярдов, но тут пуля хлестнула Зака по ноге, и он, зашатавшись, упал навзничь, представляю как сильно он ударился локтем, пытаясь не уронить меня. Я отчаянно завизжала… Встал, побежал снова. Я видела, что через голенище его левого сапога течет кровь, и при каждом шаге, когда наступает на раненую ногу, — из-под отставшей подошвы била вишнево-красная тонкая струя.

Все, ардорцы в лесу. Почему-то идем гуськом. Я оглянулась, Зак втянул голову в плечи, многие попадали на землю — ослепительная вспышка превратила темную ночь в жидкое пламя. Небо вдруг вспыхнуло от горизонта до горизонта. Осколки светового колокола над головой разлетались на многие мили. Воздушная волна ударила в долину и прокатилась по склону, вырывая с корнем траву, сметая креландское войско, продолжающее преследовать отчаянно бегущих ардорцев… И тишина… Владыка потерял сознание…

В лагере ардорцев

Вдали, на востоке корячились бесформенной громадой, громоздясь, тучи, пригнанные Владыкой Ардора. Они, рыча, злились на него, за то, что он заставил их собраться здесь, всех вместе, тесно зажатых между Андарскими высокими пиками. Вверху они фиолетово чернели, чуть ниже утрачивали чудовищную свою окраску и, меняя тона, лили на тусклое предрассветное небо нежно-сиреневые дымчатые отсветы; в средине злющие тучи, набитые над Таурской долиной как неповоротливые льдины в весенний ледоход на узкой речке, рассачивалась, наползали друг на друга, сталкивались и раздраженно гремели и пускали друг в друга молнии. И в проломы неослабно струился лимонного цвета поток рассветных лучей торжествующего солнца.

Люди, уставшие убивать друг друга, спали. После замолкшего прежнего страшного гула орудий, ветра, грома и дождя странной казалась теперь тишина, прерываемая только как бы распространенным по всей долине шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Отдыхали креландцы в Мелеборене, только к утру справившиеся с страшнейшими пожарами, уничтожившими пол-города, спали солдаты в Таурской долине. Страшные снились им сны, вернулся великий черный маг Ардора. Одним своим ударом этой ночью уничтожил он более десяти тысяч человек. Надо бы встать, пойти в атаку сейчас, когда он ослаблен, но нет сил у креландцев…

Наконец успокоился и замер тревожным сном огромный лагерь ардорцев. Только медленно переходили от одного тяжело раненного ардорца к другому уставшие целители.

Пройдя многочисленные минные поля, шатаясь от ран и усталости, ардорцы поднялись в предгорья, погрузились вглубь леса на относительно безопасное расстояние и, получив, наконец, команду привал, при последнем издыхании повалились прямо на мокрую землю кто-где стоял, кашляя и постанывая от боли в раненых телах, судорожно глотая воздух.

Забегали целители, пытаясь определить кто больше всего нуждается в их услугах. Кто как мог помогал слабораненным. Кто еще мог стоять на ногах, начал разводить костры, набирать воду в котелки. Раненных, смертельно уставших людей надо было отогреть, накормить.

Николас уже третий час искал Ариэлу. Он переходил с опушки на опушку, с поляны на поляну. Ардорский лагерь огромной, неупорядоченной кляксой расползся по ночном лесу. Невозможно было подсчитать потери, определить количество раненных и убитых. Все — и пленники и их спасатели перемешались. Тут и там горели костры, висела на шестах мокрая одежда, сапоги, отовсюду раздавались стоны, слезы, смех. Немногочисленные целители хаотически перебегали с одной поляны на другую. Не хватало одеял, сухой смены одежды, еды… В сторонку относили тела умерших, их похоронят завтра.

Николас выглядел жертвой кораблекрушения: невидящие безумные глаза, ноги, облепленные мокрыми штанами, кожа в черных разводах. Посиневшие губы и лязгающие от холода зубы. Он истекал кровью от множества ран, у него кружилась голова и он едва не терял сознание.

— Ари-э-ла! — На каждой поляне повторялось одно и то же. Люди с ужасом смотрели на огромного, черного от усталости ардорца, мотали головами,

— Нет, такой здесь нет…

— Нет, не видели…

— Не слышали.

Дальше, следующая опушка… Группа ардорцев на корточках сидит вокруг костра, недалеко лежат раненные.

— Нет, нет здесь, ты, друг, вон там, среди убитых посмотри, я видел там несколько женщин…

Посмотрел, побрел дальше. Николасу казалось, будто кто-то разрывает ему грудь.

— Нет здесь. Говорят, оттуда женщины не выбрались…Все умерли…

“Все умерли», «все умерли» — Он прокручивал эту фразу в голове, перебирая слово за словом, как пригоршню монет в кармане. Она не могла умереть. Мира писала, что жива, не тронули… Николасу казалось, что какое-то серое отчаяние поднимается с земли. Безликое и безгласное одиночество. Идет дальше…

— Я не верю…

— Девушку по имени Ариэла не видели?

Дальше. Николас шатается. Все, дальше идти некуда. Земля утратила ровность. Только бы не упасть… Николас застыл посередине леса, словно разговаривая с небом. Беззвучно, только шевеля губами…

Абсолютно уничтоженный, истощенный от потери крови и отчаяния Николас сидел на земле, ткнувшись лицом в руки, сложенные на коленях когда к нему подошел средних лет ардорец.

— Ммм, милорд, мне сказали, что вы ищете девушку по имени Ариэла?

На ардорца поднялись опустошенные темно-янтарные глаза. Смотрит, молчит. Бессильно сидит на раскисшей в кашу земле. Скрюченные в судороге пальцы машинально сгребут грязь…

— Вы ведь Николас?

Кивок.

— Ариэла, ваша жена, в порядке, не волнуйтесь. Она с нами. Меня зовут Анди, я целитель, — худое лицо Николаса внезапно перекосилось. Выражение беспредельной муки и надежды проступило на нем. — Госпожа Мира просила нас присмотреть за Ариэлой, мы все помогали ей, несли по очереди. Не волнуйтесь, с ее ребеночком тоже все хорошо. Она спит. Вон там. Пойдемте.

Анди с неуверенностью посмотрел на поверженного ардорца у его ног.

— Вы сможете подняться?

От внезапно свалившегося облегчения Николас вдруг потерял все силы. Он не испытывал радости, нет, сил на эмоции уже не было — только облегчение. Гнет, давивший его ежесекундно все эти дни, сразу свалился с плеч. И высосал все его силы.

Целитель помог ему подняться. Голова у Николаса болталась, свисала на грудь, ноги заплетались. Черные брюки и куртка были разодраны и залиты кровью. Он попытался оттолкнуть Анди, порывается бежать куда-то. Главное сделать первый шаг…

— Ариэла, — хрипит он…

— Где? Куда? — Просипел ардорец, не узнавая собственного голоса и будто со стороны его слыша.

— Все нормально, не волнуйтесь, — тихо ответил Анди. Его убаюкивающий голос звучит особенно мягко.

— С ней все нормально. А вот вы ранены, у вас сильное кровотечение. Я вам помогу…

Махнул кому-то, призывая на помощь. Подбежали ардорцы, берут Николаса под руки, помогают идти.

Идти действительно недалеко. Уплывающим сознанием Николас цепляется за нее, его жизнь, любовь. Она здесь. Здоровая, прекрасная. Ее глаза светились от счастья.

— Николас, любимый. — Она с ужасом закрыла рот руками, увидев в каком он состоянии, ее мужа положили рядом. Он мертвой хваткой вцепился в ее руку. Целитель пытается помочь, снять куртку, Николас отбивается с необыкновенной для такого израненного человека силой. Надо действовать осторожно, Анди это понимает — перед ними очень сильный маг, он может быть опасен в таком полубезумном состоянии.

— Миледи, попробуйте успокоить его, ему срочно нужна помощь…

Ариэла склонилась над лицом любимого, гладит его:

— Николас, мы вместе, со мной все хорошо… — Она здесь, с ним, живая, она теплая, здесь, мягкая… Ее нежность омывала его теплой умиротворяющей волной, дарующей силу — здесь, с ним, по его щекам без остановки текли слезы, жива… Ее глаза вновь оживляли его душу — жива, жива… Светящаяся кожа была как насыщающий его солнечный луч, которого он думал уже не увидеть — она жива, жива…

Анди снял жгут с его руки, который он сам себе нацепил там, на поле, во время сражения. Кровь полилась беспрерывно. Рукав куртки стал ярко-красным от крови. Анди разрезал его. Кровь хлынула струёй, продолжала идти толчками. Николас этого не замечает, он смотрит на свою обретенную любовь, жизнь, все остальное мелочи. Не почувствовал рук целителя на голове, он, не отрываясь, смотрел на смысл своей жизни…

Мира

Как только я перестала чувствовать своего раба, дождь неожиданно закончился, все тучи куда-то подевались. На темном небе опять появилась луна. Ночной запах земли и молодой листвы становился все сильнее, безветренно.

Зак продолжает без устали нести меня куда-то. Я все же надеюсь, к моему мужу, а не на казнь. Тогда он не тащил бы меня так далеко. Посмотрела на его изуродованное лицо, черные, потрескавшиеся губы крепко сжаты, по грязному лицу волнами ходят острые желваки, брови нахмурены, почти соединились в одну линию — злой, очень злой, это он от ненависти ко мне что ли?

Его тело, словно стальная пружина, было готово рвануться вперед и разить всех насмерть, а лицо дышало неумолимостью смерти. Ардорцы, попадающиеся на его пути, поспешно расступались. Не отойдешь — убьет.

Продвижение было медленным и трудным, как только слынул страх битвы, волны боли от поврежденного бедра и многочисленных мелких ран захлестывали меня с головой и я задыхалась. Я потеряла счет времени. Когда же этот монстр остановится?

Мы шли по широкой лесной дороге, когда у Зака неожиданно отказали ноги. Он тяжело рухнул и приземлился на четвереньки, удержав меня на вытянутых руках. Я охнула от острой боли, прострелившей всю мою ногу. Зак помотал головой, отказавшись от помощи подскачивших ардорцев, поднялся и пошел снова. Мы куда-то поднимаемся…

На возвышенности, куда меня наконец принес Зак, царило уныние. Я увидела группу ардорцев, столпившихся вокруг чего-то или кого-то. Где же, где же мой Рем. Почему все так грустны. Что такое?

«Почему они здесь, да еще все сразу?”

Нас пока еще не заметили. Они стояли вокруг чего то, так не стоят около живого, нет суеты, есть только немыслимый шок и опустошение… Зак резко остановился, я почувствовала, как задрожало его огромное тело.

— Что? ЧТО?

Нас заметили, расступились медленно. Лица у всех потерянные.

Я готова выскочить из рук Зака, тянусь — скорее же, скорее, неповоротливый монстр, неси меня к моему рабу, к центру всей моей жизни. Я увидела Рема и ахнула. Ну что ж, примерно это я и ожидала увидеть. Мне же не привыкать…

Мой Рем лежал там, серый, неподвижный, безжизненный. Вся его грудь была залита кровью, видимо, кровь текла из носа и рта, и из ушей что ли? Лицо его уже успели очистить. Цвет кожи был пепельным и явно нездоровым, его щеки впали, глаза окружены черными провалами.

Зак вдруг затрясся, плюхнул меня на землю. Его голос дрожит:

— Ричард, что он… Он..?

Почему целитель не лечит моего мужа? Ричард молча стоит, Лукас сидит на земле, его голова низко склонена между ног, на Сае лица нет — гримаса смерти:

Зак замахал руками, прогоняя их прочь, потом дернулся назад. Отступать было некуда. От правды не убежишь…

…Ричард, ребята…, не надо. Пожалуйста. Не говорите. Только не это…

Я недоуменно хлопаю глазами. Ничего не понимаю. Подползла к своему мужу…

— Мне очень жаль…

— Но, почему, почему все мы еще..?

Лиэм посмотрел на меня, сидящую у тела Рема:

— У нас есть еще один Владыка…

“Идиоты»

Как будто борясь с тошнотой, Зак обхватил живот и начал судорожно клониться взад-вперед. Короткие вздохи превратились в икоту. Казалось, он не выдыхал и после этого стал совсем белым и, закатив глаза, рухнул на бок.

“Идиоты»

Я улеглась рядом с Ремом.

— Госпожа…Владыка ушел… Позвольте вам помочь, вы ранены? — Смотрят на меня как на сумасшедшую, полоумную от горя — обнимаю мертвого, глажу по лицу, целую…

«Кретины, вы его еще после церемонии не видели»

— Он не умер…

На меня посмотрели очень грустные внимательные глаза Ричарда. Конечно, я им важна, у меня в животе их единственная теперь надежда…

— Его сердце остановилось…

Вздохнула…

— Ричард, Рем не умер, уж я то знаю, поверь мне, я чувствую сердце своего раба… — Подняла руку с браслетом, помахала в воздухе, — видите, не висит свободно, обтягивает, значит жив.

Погладила мужа по холодной щеке, жив, слаб, его состояние я бы оценила как «не очень хорошо», следуя шкале оценок хвостатого.

— Он у вас совсем замерз, накрыли бы… — Ардорцы наконец отмерли от своего шока, зашевелились, все еще очумело смотря на меня.

— Хорошо хоть хоронить не начали, придурки лопоухие, — от перенесенного ужаса меня как всегда несет…От злости у мего перехватило дыхание, и боль испарилась. — Идиоты…

Легла рядом. Худой, умирающий как всегда, такой любимый. Все как всегда… обняла, бедный мой…

— Госпожа, вы ранены? — Обратился ко мне Ричард. Я все еще зла. Я мокрая, замерзшая, голодная и очень злая.

— Вон тому монстру помогите, — кивнула я головой в сторону поверженного Зака, — он ранен. Ричард хмыкнул, проигнорировав мои угрюмые возражения, осматривает меня. Постоянно косит больными глазами в сторону неподвижного Владыки. Не верит мне. Наконец я не чувствую боли! Блаженство.

— Вы там нашли целителя? Я чувствую, была произведена серьезная подпитка, — под его пальцами я расслабляюсь, начинаю засыпать…

— Да, его зовут Анди, ардорский целитель, надеюсь, он смог спастись, — сонно бормочу, — а как он целуется… — Я, засыпающая не заметила изумленного взгляда, брошенного на меня Ричардом.

Целитель снял с меня мокрые тряпки, завернул нас с Ремом в общее одеяло, наконец мне хорошо и не больно, сейчас засну… Но теперь, когда, казалось ничего не препятствует мне отдохнуть, на меня стала накатываться запоздалая истерика. А вдруг от все же умер? Прислушалась к себе — сердце слабо, неравномерно, но стучит. Меня обдало волной неудержимого страха. А вдруг от умирает прямо сейчас? Холодный, неподвижный, бездыханный — не мудрено ошибиться. Нет гад! Не умрешь!

— Рем, приказываю, живи, — шепчу ему на ухо, — живи, не уходи!

Прижимаюсь к его голому боку покрепче, фи, ледяной какой — мы теперь вместе, кладу голову на его плечо — живи Рем!

Лежу, сна ни в одном глазу.

С криком, — З-а-а-к! — К бессознательному ардорцу подбежала какая- то женщина. Уселась рядом. С помощью друзей снимают с него окровавленную, мокрую одежду. Креландка ползает по его телу, лечит раны. Снимают с него сапог, наполненный кровью, слышу глухое ойканье, зовет на помощь Ричарда. Надо же, у ардорцев появилась креландка-целительница. Странно, как они ей доверяют своего друга. Слышу:

— У него там осколок застрял…Как он ходить то смог…

— Надо вынимать, будем резать…

Ричард призывает на помощь Сая и других ардорцев:

— Держите его, Лиэм, нужен огонь, накалите нож на огне, нужно больше людей — это все же Зак, удержим ли. Потом надо будет прижечь…

Сай тихонько спрашивает:

— Что слышно о Николасе?

Лиэм покачал головой.

— Ни о Крейге, ни о Николасе, страшно мне…

— Всем страшно…

Приступили к операции. Нога разрезана, тонкие пальцы Шиары погрузились глубоко в плоть, послышался низкий стон, Зак дернулся, друзья прижали его руки и ноги к земле:

— Нашла, тяну…

— Отлично, прижигай, — стон, знакомый запах паленого мяса.