Лунное сердце - собачий хвост

1

В нынешнем году будет отмечаться очередная круглая дата великого достижения, которое совершили Нил Армстронг, Баз Олдрин, Майкл Коллинз и я. Об этом нашем достижении в обязательном порядке упоминается в любой книге по истории космонавтики, и во всех школьных учебниках по истории ХХ века. В июле шестьдесят девятого мы вчетвером осуществили первый пилотируемый полет к Луне с высадкой на ее поверхность.

Правда, не во всех книгах, - особенно в тех, которые рассчитаны на чтение людьми, - правильно и полно освещается моя роль в ходе этого выдающегося космического полета. Но это уже вопрос неполноты восприятия исторических событий человечеством, а отнюдь не вопрос истории. В историческом плане мой весомый вклад в успешное проведение лунной экспедиции на космическом корабле “Аполлон-11” специалистами в области космонавтики не оспаривается.

Честно говоря, до мая 1969 года я вовсе и не думал о полете в космос. Нет, конечно, работа моя была отчасти связана с космонавтикой. Работал я тогда обычным домовым в человеческом мире - в здании тренажерного комплекса в Звездном городке под Москвой. Следил, чтобы всякие недобрые взгляды, сглазы и заговоры не помешали поступательному и прогрессивному развитию советской космонавтики. В свободное время, - чаще всего, по ночам, - из чистого любопытства, бывало, и на центрифугах крутился, и на качелях Хилова вертелся, и в космических тренажерах посиживал. Но чтобы самому стать космонавтом, - нет, об этом я даже и не помышлял.

Но вот в конце мая 1969 года почтовая сорока-белобока принесла мне нежданную весточку: вызывают меня немедля в нашу колдовскую столицу, на Лысую Гору, в Центральный Комитет Колдовской партии. Я в партии сроду не состоял, - хоть и числился в списках сочувствующих, но был беспартийным. Поэтому поначалу усомнился: может, это не меня вызывают? Может, спрашиваю белобоку, ошибочка вышла? Но сорока твердо стрекотала свое: домовому Порфирию Бебенову велено завтра к десяти часам утра прибыть в партийный Старый Замок, в келью 325, к секретарю ЦК КП товарищу Морфину Марихуановичу Гашишеву.

Как известно, мы, народец подлунный, сосуществуем с людьми в одном мире, на одной и той же планете Земля, но параллельно в магическо-колдовском континууме. Поэтому мы людей видим, а они нас - нет. В этом и состоит главное различие между реальным, человеческим миром, и нашим, колдовским и магическим. А все остальное очень и очень похоже. У них - Советский Союз, у нас - Лукоморский. У них столица в Москве, у нас - на Лысой Горе. У них Центральный Комитет Коммунистической партии - на Старой площади, у нас ЦК Колдовской партии - в Старом Замке.

Утром следующего дня я сел в Мытищах в прицепной колдовской вагон подмосковной электрички, доехал до Ярославского вокзала, торопливо нырнул в метро и точно в назначенный час предстал пред светлы очи самого секретаря ЦК партии.

Товарищ Гашишев оказался плотным, невысокого роста водяным в тщательно отглаженном темно-синем водолазном костюме и крупных роговых очках, похожих на маску ныряльщика. Он строго блеснул на меня стеклами, внимательно и как-то оценивающе осмотрел и кивнул в сторону стульев:

- Присаживайся, товарищ Бебенов. Разговор у нас с тобой будет долгий и серьезный.

От этих слов у меня сердце нырнуло куда-то в левую пятку. Ведь если беспартийного домового вытаскивают аж в ЦК Колдовской партии для долгих и серьезных бесед, ждать хорошего вряд ли приходится. На мигом онемевших ногах я прошел к стулу и сел на самый краешек сидения.

Морфин Марихуанович еще раз пробуравил меня строгим и пытливым взглядом, кашлянул и начал:

- В международной колдовской обстановке, товарищ Бебенов, складывается очень непростая политическая ситуация.

Он сделал паузу, строгим взором из-за очков оценивая, какое впечатление на меня произвела сказанная им фраза. Я чуть подался вперед и изобразил на лице живейший интерес.

- Ты, надеюсь, слышал о том, что американские империалисты готовят пилотируемый полет на Луну? -осведомился товарищ Гашишев. - Уже в июле нынешнего года два космонавта должны на лунном модуле “Орел” космического корабля “Аполлон” совершить высадку на лунную поверхность.

Лицо секретаря ЦК Колдовской партии помрачнело. Мне даже показалось, что он воспринимает предстоящий лунный рейс американцев как личную обиду.

- Конечно, слышал, - энергично закивал я. - У нас в центре подготовки космонавтов только и разговоров о том, удастся ли Америке в этот раз утереть нос Советскому Союзу...

- В ЦК нашей партии есть мнение, что, увы, удастся, - губы Морфина Марихуановича недовольно скривились, как будто он только что употребил килограмм кислой клюквы. - Несмотря на титанические усилия и достижения СССР в деле освоения космоса, американский космонавт, видимо, окажется на Луне первым.

Он снова вперил в меня пронзительный взгляд. Я издал глубокий и протяжный вздох, демонстрируя высокую степень своего патриотизма. Мол, что поделаешь, так уж получается.

- А поэтому, - продолжил после паузы товарищ Гашишев, - может серьезно нарушиться общий мировой баланс колдовских сил. Лунный модуль, на котором американцы будут высаживаться на Луну, - это, если взглянуть с глубоко партийных позиций, ничто иное, как небольшой временный дом на Луне. А раз есть дом, то к нему вполне могут привязаться всякие порчи и сглазы. Которые, - как ты сам понимаешь, товарищ Бебенов, -могут серьезно сказаться и на всей политической ситуации уже в нашем, нечеловеческом, подлунном мире. Как тебе известно, у нас, водяных, леших и домовых Лукоморского Союза и без того сложные отношения с американскими гоблинами, орками и троллями. А если в эти непростые отношения вмешается еще чья-то искусно наведенная окололунная порча.

Он замолчал, нервно пожевал губами и рубанул с плеча:

- В общем, дорогой товарищ, ЦК партии - при полной поддержке Организации колдовских наций, между прочим, - принял решение направить тебя на Луну.

- Меня?! - я поперхнулся внезапно уплотнившимся воздухом. - Но как...

Секретарь ЦК остановил меня жестом.

- Ты, дорогой Порфирий Модестович, тоже полетишь на космическом корабле “Аполлон”, - с напором произнес Гашишев тоном, не терпящим никаких возражений. - С колдовским правительством Соединенного Пятидесятья Американы мы уже обо всем договорились. Там, в их столице Вошь-ин-хтоне, тоже, чай, не болваны сидят. Заокеанские гоблины и тролли, -нужно отдать им должное, - прониклись сложностью международной политической обстановки и не возражают, чтобы лукоморский домовой высадился на Луну вместе с американскими космонавтами в качестве колдовского охранителя. Этим будет соблюдён мировой баланс сил: в человеческом мире Соединенные Штаты Америки посылают своих граждан на Луну, а Советский Союз - пока нет. А в нашем колдовском мире будет наоборот: мы посылаем в лунную экспедицию гражданина Лукоморского Союза, а Соединенное Пятидесятье Американы воздерживается от посылки своих гоблинов.

Гашишев замолчал, проникновенно взглянул в мои глаза и ледяным тоном поинтересовался:

- Надеюсь, у тебя, товарищ Бебенов, - настоящего патриота нашей страны и всего подлунного мира, - не будет возражений?

Я сидел, совершенно не дыша и удивленно выкатив глаза. Со стороны, наверное, казалось, что я проглотил язык. Всего я мог ожидать от родного Колдовского правительства, но такого. Отправить меня на Луну с охранительной миссией. Даже в голове не укладывалась все величие этого колдовского замысла! И уж совсем замечательно смотрелся в этом дерзновенном раскладе магических сил я в роли крайнего, в роли стрелочника, на которого, если что-то вдруг пойдет не так, обязательно переведут все стрелки. Кто ты теперь, Порфирий Бебенов? Лунный козел отпущения, мэ-э-э.

- Вот и прекрасно, - Морфин Марихуанович по-своему истолковал мое долгое молчание. - С сегодняшнего дня, Порфирий Модестович, ты начинаешь подготовку к лунному полету. Откладывать начало работы в долгий ящик не будем: времени в нашем распоряжении в обрез, всего около двух месяцев. Мы, их, конечно, порастянем всякими магическими способами, но, сам понимаешь, пространственно-временной континуум - не резинка из трусов, его бесконечно тянуть не будешь... Сейчас тебя проводят в наш колдовской центр космических полетов.

Я на одеревеневших от острых переживаний ногах поплелся к двери.

- И вот что, Бебенов, - окликнул меня товарищ Гашишев. - Придумай себе в качестве полетного псевдонима какую-нибудь другую фамилию. Звучную и красивую. А то Порфирий Бебенов - знаешь ли, звучит не слишком благозвучно для чутких ушей нашего колдовского народа.

Совершенно ошарашенный еще одним предложением партийного чиновника, я смог только безропотно кивнуть и молча вышел из кабинета.

2

События закрутились и завертелись, как в настоящей сказке. Полтора месяца ЦК партии готовил меня к полету на Луну. Мне читали долгие и нудные лекции по идеалистическому колдунизму. Придирчиво проверяли мои благонадежность и политическую подкованность на чародейских комиссиях. Старые маги и ворожейки передавали мне свой бесценный производственный опыт в сфере практического колдовского охранения.

К середине июля я был уже полностью подготовлен к предстоящей лунной миссии. По решению Колдунбюро ЦК меня даже приняли в члены Колдовской партии - без прохождения годичного предколдовского стажа.

Скафандр для меня скроили и сшили на подмосковном заводе “Звезда”. Тайно, по ночам, особая бригада кикимор-швей, предварительно сняв мерки с прототипа советского лунного скафандра “Кречет”, изготовляла наш отечественный колдовской аналог.

Чтобы мое пребывание на Луне не выглядело обычной политической акцией с легким охранительным аспектом, Колдовская Академия наук подготовила целую серию экспериментов, которые мне надлежало провести на лунной поверхности. Как водится, ко всем этим простеньким по своей сути исследованиям прилагалась почти тонна научно-магического оборудования -материальная основа для сотни-другой будущих диссертационных работ целой плеяды магов и колдунов.

Тринадцатого июля вместе со своим космическим багажом я вылетел в Соединенное Пятидесятье Американы на рейсовом ковре-самолете нашего “Аэроколдунфлота”. В аэропорту Гоблин-Йорка меня встретила целая толпа иностранной нежити - орки, гоблины, баньши. Колдовские политики, магические специалисты и журналисты ведьмовских средств массовой информации. Началась суетливая предстартовая круговерть - встречи в самых высоких колдовских кругах, пресс-конференции, фуршеты, приемы, коктейли.

Приемы - приемами, коктейли - коктейлями, но солнечным утром шестнадцатого июля 1969 года я, трезвый, как стеклышко, уже был во Флориде, и следом за Армстронгом, Олдриным и Коллинзом протопал в новеньком скафандре на борт космического корабля “Аполлон”. Мое научно-колдовское оборудование для работы на Луне американские коллеги загодя разместили на внешней части лунного модуля, заботливо прикрыв его невидимой магической завесой.

Конечно, я мог бы с легкостью войти внутрь командного отсека сквозь стену космического корабля, но в Академии колдовских наук рассудили, что этого делать не следует: своими магическими способностями я мог случайно повредить теплозащитное покрытие “Аполлона”. Поэтому было принято решение воспользоваться обычным посадочным люком. Конечно, для людей даже в своем скафандре “Кречет” я по-прежнему был невидим, но в ЦК партии и Организации колдовских наций все же решили перестраховаться. Чтобы меня случайно не заметила человеческая стартовая команда и журналисты-люди, две местные ведьмы в нужный момент очень умело отвели им глаза. Ну, а на фото- и кинопленке я сроду никогда не получался по причине своей врожденной не фотогеничности. Не говоря уже о телевизионных изображениях.

В тесном отсеке командного модуля “Аполлона” я уменьшился ровно в пять раз - есть среди моих домовенских способностей и такое полезное качество - и залег в небольшую нишу над головой у Нила Армстронга. Обнаружить меня всеми мыслимыми человеческими способами было теперь просто невозможно.

Стартовали в космос мы точно по расписанию. Армстронг, Олдрин и Коллинз летели к звездам уже второй раз, и более-менее спокойно восприняли сам момент запуска. Я же не смог скрыть своих эмоций, и когда многотонная сигара лунного носителя “Сатурн-5”, грохоча ракетными двигателями, приподнялась над стартовой площадкой космодрома, что было сил заорал в эфир:

- Ура! Летим!

Эх, забыл я, забыл на радостях и в великом волнении, что радиоэфир по своим свойствам одинаков и в человеческом, и в колдовском мире!

- Баз, ты что-то сказал? - Нил Армстронг встрепенулся и озадаченно посмотрел на Эдвина Олдрина.

- Нет, я молчал, как рыба, - пилот лунного модуля недоуменно пожал плечами. - Может, это Майкл?

Они оба повернули головы в сторону Коллинза.

- Я тоже не проронил ни слова, - покачал головой пилот командного отсека.

- Кто же здесь только что кричал? - Армстронг вертел головой во все стороны, осматривая командный отсек.

- Наверное, это были радиопомехи... - робко предположил Майкл Коллинз.

Я испуганно сжался в своей тайной нише и даже попытался прикрыть ладонью рот. Правда, этого сделать не удалось, поскольку мое лицо закрывало стекло гермошлема.

- Гм, может быть, это и вправду были радиошумы, -наконец, с сомнением произнес Армстронг. - Хотя мне показалось, что кто-то просто восторженно заорал над моим правым ухом.

Он еще раз тщательно осмотрел тесное пространство командного отсека над своей головой. Меня в нише он, конечно, не видел.

- Ладно, - Нил взмахнул рукой. - Будем считать, что это и в самом деле были помехи.

Я перевел дыхание и облегченно вздохнул. На этот раз обошлось. Нет, все-таки впредь мне нужно быть поосторожней. Командный отсек “Аполлона” слишком мал, чтобы вести себя здесь по земному, свободно, как дома.

Ракета тем временем стремительно возносилась в небеса. Накатили волнами перегрузка и тряска. Резкими толчками дали о себе знать разделения ступеней. Мое сердце отвечало на все эти прелести космического старта сериями учащенных пулеметных ударов. Во рту стало сухо, как в пустыне Сахара в летний безоблачный день. Но в целом выведение на околоземную орбиту я перенес хорошо.

После одного витка вокруг Земли центр управления полетом, расположенный в человеческом мире в американском городе Хьюстоне, сообщил:

- “Аполлон-11”, у нас есть очень странная новость. По результатам траекторных измерений ваш космический корабль перетяжелен примерно на одну тонну. Это не скажется на ходе полета к Луне, но мы не можем понять, в чем дело.

Мое сердце снова тревожно замерло. Это я и мои колдовские причиндалы в сумме весили около одной тонны. Увы, даже магические тела имеют массу и вес.

Армстронг вопрошающе уставился на членов экипажа. Олдрин развел руками, Коллинз пожал плечами.

- Ерунда, Хьюстон, - нашелся Нил Армстронг и широко улыбнулся. - Просто у нас был слишком плотный завтрак!

Эфир отозвался дружным хохотом дежурной смены наземных управленцев.

Я приподнял стекло гермошлема и тыльной стороной космической перчатки вытер со лба выступившую испарину. На этот раз пронесло. Меня не обнаружили.

3

Ну, а дальше наш космический полет вообще протекал, как по маслу. Мы еще немного покрутились по околоземной орбите, проверили бортовые системы корабля и на всех парах рванули к Луне. На лунной трассе “Аполлон” отделился от разгонного блока, развернулся и состыковался с экспедиционным модулем. Жизненное пространство существенно увеличилось, когда был открыт люк внутрь лунной кабины “Орел”.

Ночью, когда экипаж посапывал на своих спальных местах, я, наконец, выбрался из своей ниши и нырнул внутрь лунника.

Мое будущее рабочее место мне сразу понравилось. В отличие от тяжеловесного командного отсека, внутри “Орла” чувствовалась легкость конструкций и была заметна приятная для любого домового угловатость внутренних помещений. Я решил окончательно обосноваться именно здесь. Ведь на Луну мне предстояло прибыть внутри этого космического аппарата.

Трое суток полета к Луне пролетели незаметно. Экипаж занимался своими полетными и научными делами, а я большую часть времени бездельничал или спал внутри лунного модуля. Пару раз провел сеансы колдовской связи, сообщив центру управления полетом под Лысогорьем, что у меня все нормально.

На третьи сутки Луна уже хорошо была видна в угловатом окошке “Орла”. Я рассматривал округлые цирки кратеров, острые шпили гор и темные извилины ущелий. Радость и гордость переполняли мое сердце. Ведь я первым из домовых не только полетел в дальний космос, но и вплотную приблизился к Луне. И у меня появилось тщеславное, но вполне естественное желание увековечить этот факт с помощью фотосъемки. Увы, ЦК Колдовской партии не удосужился снабдить меня магической фотокамерой - ведь я летел на Луну инкогнито. Ну, а если ты летишь “зайцем”, совершенно логично рассудили в Старом Замке, зачем тебе фотокамера? Поэтому фотоаппаратура в этом полете была только у людей.

Ночью, когда экипаж “Аполлона” уснул, я осторожно пробрался в командный модуль и тайком взял большой фотоаппарат, которым пользовался для съемок Майкл Коллинз. Вернувшись в лунный отсек, я закрепил фотоаппарат на одном из выступающих внутрь кабины кронштейнов, и с помощью дистанционного управления спуском сделал несколько своих снимков на фоне Луны. Кстати сказать, по возвращению “Аполлона” на Землю наши колдуны среди множества фотопленок отыскали мои фотографии. Снимки были опубликованы в мировой прессе, обошли страницы многих газет и журналов. Человеческий взгляд видит на них, естественно, только заглядывающую в окошко “Орла” Луну. А для колдовского взгляда открывается совершенно иная картина: я с мужественным выражением лица, в белоснежном скафандре на фоне серо-желтого шара естественного спутника нашей Земли. Настоящий герой.

Я настолько был доволен выполненной мной фотосессией, что расслабился, размечтался, в сладостных грезах прикрыл глаза и совершенно незаметно для себя погрузился в мир снов.

- Где, черт возьми, делась моя фотокамера? - это было первое, что я услышал утром следующего дня. Раздраженный голос Майкла Коллинза доносился из командного отсека.

Я окончательно проснулся и стремглав нырнул в щель между пультом управления и стенкой модуля. И вовремя: в переходном люке именно в этот момент показалось рассерженное лицо Майкла. Он окинул взглядом пространство внутри лунной кабины и сразу же заметил свою фотокамеру на одном из кронштейнов.

- Дурацкие шутки, ребята! - в сердцах рявкнул Коллинз. - Признавайтесь, кто привязал мой фотоаппарат к силовой перегородке?

- Это не я, - в один голос отозвались из командного модуля Армстронг и Олдрин.

Я осторожно выглянул из своего убежища.

- Не могла же камера сама прилететь в лунный модуль и привязаться! - раздраженно фыркнул Коллинз. - Чудес не бывает!

В отверстии люка показалась голова Нила Армстронга:

- Гм, действительно камера привязана. Но если мы с Базом ее не трогали, то...

Он вытаращился на Майкла и растерянно моргнул глазами:

- Мистика какая-то!

- Не мистика, а чей-то дешевый и не очень умный розыгрыш, - Майкл рассерженно надулся и принялся отвязывать фотокамеру от кронштейна.

- Очень странно, - Армстронг озадаченно нахмурил лоб. - Майкл, могу дать слово чести, что ни я, ни Баз не трогали твой фотоаппарат.

Но Коллинз только отмахнулся.

Я был ни жив, ни мертв.

4

В последнюю ночь перед высадкой центр управления полетом в Хьюстоне дал возможность космонавтам хорошенько выспаться. Мы уже вышли на окололунную орбиту и теперь летели над самой Луной, огибая ее по эллиптической орбите. Человеческий экипаж в три носа посапывал в командном модуле, и я решил, что настало время и мне полюбоваться красотами Луны с близкого расстояния. Когда еще я смогу посмотреть на нее с окололунной орбиты? Я поудобнее устроился у окна “Орла” и стал разглядывать лунные моря и равнины. Чтобы окончательно расслабиться перед высадкой на Луну, я снял с себя невидимость и принял свои естественные размеры.

Луна за окном космического корабля была очаровательна и красива. Я увлекся и совершенно потерял бдительность.

- Эй, сэр... Простите, а вы кто? - голос за моей спиной грянул, как гром среди ясного неба. - И что вы здесь делаете?

Я испуганно охнул и стремительно обернулся. Из переходного люка торчала голова Нила Армстронга.

Я замер в растерянности. Бежать было поздно и некуда: в полноразмерном виде я уже не смог бы поместиться ни за пульт, ни за какой-нибудь из элементов конструкции “Орла”. Командир “Аполлона” застукал меня на горячем.

Некоторое время мы молча изучающее смотрели в глаза друг другу. На лице Нила читалась крайняя степень удивления.

Молчание не могло длиться вечно, и я, в конце концов, решился пойти на контакт:

- Хэллоу, Нил! Я - домовой Порфирий Бебенов. Организация колдовских наций откомандировала меня для обеспечения безопасности вашего пребывания на Луне.

Брови Армстронга удивленно взлетели вверх:

- Так вы наш ангел-хранитель? Вот это здорово!

Человек есть человек, и он по-своему истолковал понятие “колдовская безопасность”.

- Э... Ну, положим, мне далеко до настоящего ангела, - я виновато потупился, припомнив свои промашки и проделки во время полета, - но насчет хранителя - это вы уж не извольте беспокоиться. Стараться буду в полную колдовскую силу!

- Я давно подозревал, что на борту есть еще кто-то, кроме меня, База и Майкла, - Армстронг окончательно совладал со своими эмоциями и улыбнулся добродушной улыбкой. Он оттолкнулся ладонями от обреза люка и забрался внутрь лунного модуля. - Рад пожать вашу руку, сэр!

Мы обменялись крепким рукопожатием.

- Вот теперь я окончательно убедился, что вы не призрак, - немножко нервно хохотнул командир “Аполлона”. - Сейчас разбужу ребят и познакомлю их с вами!

- Лучше этого не делать, сэр! - я остановил его жестом. - Я совершаю полет инкогнито, и лишнее внимание мне ни к чему. Обещаю, что я буду всегда рядом с вами. Но незримо. Я вовсе не хочу попасть в историю космических путешествий в качестве материализовавшегося лунного призрака.

- О'кей, мистер Бе.. Бэ... Бэ-бэ-нофф, - с трудом выговорил Нил. - Жаль, что у вас такая труднопроизносимая фамилия.

- Можете дать мне любую другую, - сказал я, припомнив предполетное поручение товарища Гашишева. - Это входит и в сферу моих личных интересов.

- В самом деле? - Армстронг на несколько секунд задумался. - Гм, пожалуй, я буду звать вас мистером Горски. Как это вам?

- Очень мило, - я кивнул и попробовал на слух свою новую фамилию:

- Горски. Горский. Гора. В этой фамилии есть что-то возвышенное, сэр!

- Рад, что вам понравилось, - губы Армстронга вновь сложились в приветливую улыбку, и он пояснил:

- Когда я был еще совсем мальчишкой, рядом с моим домом жил сосед по фамилии Горски. Однажды он объяснился в любви еще одной моей соседке, очень чопорной и высокомерной даме. И знаете, что ответила мистеру Горски эта величавая мымра? “Вы добьетесь своего, милый Горски, в тот день, когда этот несносный соседский мальчишка Нил прогуляется по Луне!”

- Я так понимаю, сэр, - сказал я, взглянув из окошка на пики проплывающих под кораблем лунных гор, - что мистер Горски теперь очень близок к исполнению своих заветных желаний!

И мы оба расхохотались.

5

Вечером 20 июля Армстронг и Олдрин перешли в кабину лунного модуля. “Орел” расстыковался с командным отсеком “Аполлона”, и мы начали спуск на Луну. Майкл Коллинз остался на лунной орбите и пожелал нам по радио успешной посадки.

В общем, прилунение прошло без особых приключений. Правда, у самой поверхности Луны нам пришлось немного поволноваться. Когда “Орел” был на высоте нескольких десятков метров от выбранного еще с окололунной орбиты места посадки, Армстронг с удивлением обнаружил, что поверхность внизу испещрена оспинами мелких кратеров.

- Этого просто не может быть, - мне показалось, что Нил на секунду даже чуть растерялся. - Здесь кратеры! “Орел” может перевернуться во время посадки, если его посадочные ноги угодят на камни или крутой склон!

- Откуда здесь взялись кратеры? - Олдрин приблизил лицо к стеклу иллюминатора и удивленно фыркнул. - На фотографиях, сделанных с лунной орбиты, их не было!

“Наверняка кто-то с Земли поколдовал, - подумал я. - Какое коварное злодейство!”

- Будем искать новое место для высадки, -Армстронг решительно взял управление кораблем на себя.

Лунный модуль летел над Луной параллельно ее поверхности, мы во все глаза смотрели вниз, но кратеров под нами меньше не становилось. Они выскакивали на пепельно-желтом лике Селены как чертики из коробки.

- Через двадцать секунд у нас закончится топливо, -Баз встревожено взглянул на пультовой индикатор. -Будем уходить?

Если по какой-то причине высадка на Луну окажется под угрозой, экипаж “Орла” должен был включить взлетный двигатель и снова выйти на окололунную орбиту для встречи с “Аполлоном”.

- Сделаем последнюю попытку, - Нил повел корабль влево.

Осторожно высунувшись из-за плеча Армстронга, я выглянул в окно. В том месте, куда Нил направил “Орла”, поверхность Луны была похожа на перепаханное взрывами снарядов поле. С расстояния человеческий взгляд этого различить еще не мог, а магическим взором я прекрасно видел кратеры и валуны на выбранной Армстронгом площадке. Первая высадка человека на Луну явно была под угрозой срыва. И тогда я решился.

Еще никто и никогда не колдовал над Луной. Ни один маг на Земле не рискнул бы сказать, чем может закончиться такая попытка. И для людей внутри “Орла”, и для самого колдуна.

Зажмурив глаза, я прошептал себе под нос пару поверхностно-выравнивающих магических формул из курса планетной географии и сделал широкий пас руками. Обычно эти формулы используются на Земле при дорожном колдовском строительстве для уничтожения мелких впадин и возвышенностей на пересеченной местности.

Долгая, как вечность секунда...

Я приоткрыл один глаз и выглянул в иллюминатор. Получилось! Оспины кратеров и серые туши валунов под днищем корабля пришли в движение и как огромные жуки торопливо поползли в разные стороны.

- Вот ровное место! - обрадовано крикнул Олдрин, указывая пальцем на только что освобожденный моими усилиями участок лунной поверхности. - Странно, мне казалось, что секунду назад здесь были кратеры...

- Отлично сработано, Порфирий! - Армстронг полуобернулся, подмигнул мне и показал большой палец. Он сразу догадался, чья заслуга появление внизу ровной площадки.

- С кем ты говоришь? - Баз удивленно отвесил челюсть и уставился на командира.

- С нашим ангелом-хранителем, - отмахнулся Нил. Он снова был весь внимание и зорко вглядывался в пространство за иллюминатором. - Приготовься к посадке!

Подняв небольшое облачко серой пыли, “Орел” коснулся опорными стойками лунной поверхности, чуть качнулся, словно устраивался поудобнее среди мешанины мелких кратеров и россыпей лунной гальки, и замер.

Несколько томительно долгих мгновений мы сидели молча, прислушиваясь к своим ощущениям и звукам за стенками кабины. Корабль стоял устойчиво, а вне его стен, снаружи, была, разумеется, тишина - звук не может распространяться в вакууме.

- Говорит база в Море Спокойствия, - произнес, наконец, Армстронг в микрофон гарнитуры связи совершенно будничным тоном - так, словно уже десятки раз сажал лунный модуль на Луну, и эта полетная операция ему уже порядком приелась и даже надоела. -“Орел” сел!

6

После обстоятельных докладов на Землю о том, как проходила посадка, проверки бортовых систем корабля и короткого отдыха Нил и Баз стали готовиться к выходу наружу. Мне подготовка не требовалась: колдовской скафандр “Кречет” был одет на меня еще до начала полета, а морально к высадке на Луну я, подобно юному пионеру, был всегда готов - предполетная дрессировка в ЦК Колдовской партии принесла свои плоды. Единственное, что я себе позволил перед первым выходом на Луну, так это достать из кармана в штанах скафандра леденец, снять с него приятно зашуршавшую обертку и сунуть конфетку в рот.

- Луна - странное место, - задумчиво произнес Баз Олдрин, разглядывая лунный пейзаж за стеклом иллюминатора.

- Почему? - удивился Армстронг. - Место, как место. Только пыли много.

Он тоже выглянул в окно:

- Пылище! Видел бы все это капрал из моей офицерской школы - его бы точно хватил удар!

- Я о другом, - мягко возразил Олдрин. - Когда я сижу с открытыми глазами, я вижу тебя, стены нашего модуля, лунную поверхность за окном. Но стоит мне закрыть глаза, и кажется, что я на Земле, сижу в темноте кинозала, а в кресле рядом кто-то шуршит обертками конфет и громко чавкает.

Я чуть не подавился леденцом.

7

На поверхность Луны по плану высадки первым выходил Нил Армстронг. Люк лунного модуля открыли, и Нил довольно неуклюже выбрался наружу.

Следующим, незаметно подвинув плечом База, из корабля полез я. Конечно, я был в режиме невидимости, и Олдрин ничего не понял, приняв легонький толчок в бок за причуды лунной гравитации.

Армстронг уже был на вершине трапа, последняя ступенька которого едва не касалась лунной поверхности, усыпанной серой пылью.

И тут я к своему ужасу увидел, что на одной из ступенек, ниже того места, на котором сейчас стоял Нил, предательски поблескивает огромное маслянистое пятно.

Видимо, еще на Земле кто-то из полетной обслуги ел чизбургер и уронил на ступеньку хороший кусок сливочного масла.

Нил неминуемо должен был стать ногой на маслянистое пятно. Холодок ужаса стремительной ящеркой пробежал по моей спине. Я представил, как первый посланец Земли на Луне поскальзывается и почти с метровой высоты падает на лунную поверхность.

Последствия могли быть самыми ужасными!

Нил сейчас был под прицелом кино- и телекамер и предупредить его окриком или просто удержать за рукав скафандра, не обнаружив своего присутствия, я не мог.

Поэтому, быстренько прошептав несколько магических формул, я вырастил прямо из вакуума невидимый колдовской канатик, и молниеносно продел его сквозь пояс на скафандре Нила.

- Хьюстон, я начинаю спуск на поверхность Луны, -Армстронг ступил на уходящие вниз ступеньки.

Я намотал концы каната на левую руку, одетую в перчатку скафандра, и напрягся.

Нил сделал один шаг вниз, другой, и, наконец, подошва его левого ботинка коснулась поверхности ступеньки, испачканной маслом.

Все произошло так, как я и предполагал. Ботинок Армстронга заскользил по маслу. Нил стал терять равновесие, и всего лишь мгновение отделяло его от падения на Луну.

Я уперся ногами в какую-то металлическую ерунду около выходного люка лунного модуля, и обеими руками с силой потянул канат на себя.

Движение тела Нила вниз сразу же прекратилось. Армстронг почувствовал рывок, ухватился за поручень трапа, а правой ногой стал на нижнюю ступеньку. Теперь его положение стало устойчивым.

Я перевел дыхание и отпустил канат.

- Не так-то легко двигаться при лунном притяжении. Равновесие дается непросто, - прокомментировал Нил.

Он, кажется, так и не заметил ни маслянистого пятна, ни моих усилий.

Я осторожно вытянул канат из-за пояса скафандра Армстронга. Канатик хоть и колдовской, невидимый, но запутаться в нем можно вполне реально.

Нил уже стоял на самой нижней ступеньке трапа.

- Это маленький шаг для меня, но большой скачок вперед для всего человечества, - подошва ботинка Нила Армстронга отпечаталась на лунном грунте.

Человек впервые ступил на Луну.

Радиоэфир взвыл от восторга.

Я не мешкал. Как можно более быстро в довольно таки неуклюжем скафандре я спустился на несколько ступенек вниз по трапу, и с третьей ступеньки мягко спрыгнул на Луну.

Подошвы ботинок моего колдовского скафандра “Кречет” были выполнены точно по форме ботинок американских скафандров, так что следы на лунном грунте получались такими же, как у Нила и База. Это и хорошо: лишняя публичность мне ни к чему.

Но Нил все же заметил, как в том месте, где мои ботинки коснулись поверхности Луны, взметнулось вверх маленькое облачко пыли.

- Удачи вам, мистер Горски! - с легким смешком пожелал он.

Я молча показал в ответ большой палец. Разумеется, Армстронг не мог увидеть мое невидимое тело, но интуитивно он понял мой ответ и рассмеялся.

Я сделал несколько шагов по лунному грунту. Ходить было легко, хотя и несколько непривычно при таком малом тяготении. Почему-то сразу потянуло пройтись вприпрыжку.

Но перед тем, как начать эксперименты по передвижению по лунной поверхности, мне следовало позаботиться о безопасном спуске на Луну База Олдрина. Коварное маслянистое пятно на трапе по-прежнему грозило большими неприятностями.

Пораскинув мозгами, я решил отделаться от злополучного пятна самым простым способом, известным любому земному дворнику. Я зачерпнул ладонью немного лунного грунта и аккуратно присыпал им всю измазанную маслом ступеньку.

Теперь пришло, наконец, время заняться и своими делами.

Я включил канал колдовской связи и коротко доложил:

- Аллё, Лысая Гора! Говорит Порфирий Горский. Стою на Луне. Все в порядке.

- Видим тебя, товарищ Горский! - бодренько откликнулась Земля. Кажется, на связи был сам Морфин Марихуанович. - Поздравляем с успехом! Весь колдовской мир восхищен твоим подвигом!

Я представил, как сейчас по всему земному шару десятки тысяч яблочек катятся по тарелочкам и сотни миллионов глаз водяных и леших, русалок и нимф, гоблинов и троллей смотрят на мои первые неуклюжие шаги по Луне. Приятно такое всеобщее внимание, черт побери, просто до слез приятно! Я вскинул к стеклу гермошлема руку в перчатке и отсалютовал:

- Служу подлунному народу!

- Дорогой товарищ Горский! - торжественным голосом произнес Гашишев. Теперь я был уверен, что говорит именно он. - По решению Колдунбюро Центрального комитета Колдовской партии Лукоморского Союза вам присвоено квалификационное звание “Луновой” с вручением специального удостоверения и памятного знака за номером один!

Я открыл рот, чтобы поблагодарить, но не успел. Эфир заполнил мощный, накатывающий волнами рокот. Почти минуту радио транслировало бурные, продолжительные аплодисменты. Когда они сошли на нет, Морфин Марихуанович продолжил:

- Кроме того, уважаемый Порфирий Модестович, приказом Министра обороны Лукоморья вы назначаетесь комендантом суверенного небесного тела - Луны!

- Приступаю к исполнению служебных обязанностей! - успел проорать я, прежде, чем на уши снова накатил девятый вал мощных и непрекращающихся оваций. Когда мне окончательно надоела эта восторженная какофония, я щелкнул тумблером на пульте управления скафандра и выключил звук. Примерно минута звенящей комариным писком тишины - и слух вернулся ко мне.

Из заплечного мешка на “Кречете” я достал свернутое полотнище флага Организации колдовских наций, глубоко и прочно воткнул древко в лунный грунт и развернул знамя. Стилизованное изображение трехголового Змея Горыныча над земным шаром червонным золотом заискрилось в лучах необычайно яркого Солнца. Сделанный из металлизированной пленки флаг чуть подрагивал, словно его пошевеливал легкий лунный ветерок. Иллюзия, конечно. Нет на Луне атмосферы, нет и лунных ветров.

8

Закончив официальную часть своей высадки на Луну, я решил, прежде всего, осмотреть окрестности.

В реальном мире ничего необычного и неожиданного не наблюдалось. Большие и малые кратеры, крупные и мелкие камни, покатые картофелины валунов и острые шпили гор где-то у самого лунного горизонта - все эти пейзажи я внутренне уже был готов увидеть. Даже скругленная бело-голубая блямба Земли среди антрацитово-черных небес не вызывала особых эмоций.

Я переключился на колдовское зрение. И обомлел...

Честно говоря, я не ожидал увидеть ничего нового в колдовском спектре. Как известно, магия, колдовство и заклинания действуют только в атмосфере, вакуум им противопоказан. Поэтому я и предвидеть не мог, что смогу наблюдать на Луне какие-то особые колдовские, магические или паранаучные объекты.

Действительность оказалась совершенно иной. Настолько иной, что я был просто шокирован, и десяток -другой медлительно тягучих секунд стоял с выпученными от удивления глазами и молча рассматривал картину, которая открылась моему взору.

...Их было, как минимум, несколько, тысяч. Окутанные пеленой невидимости, вокруг района посадки “Орла” расположились космические корабли, наверное, из всех районов Галактики. Я как-то сразу сообразил, что вижу именно инопланетные космические аппараты. Чем же иным еще могли быть сотни серебристых летающих дисков, разноцветных и разноразмерных шаров, угловатых и спиралеобразных конструкций? Кем еще, как не инопланетянами, были тысячи больших и малых, коротких и длинных, ползающих и летающих существ, которые сейчас во все глаза смотрели, как я, Нил Армстронг и Баз Олдрин делаем наши первые шаги по Луне?

Открывшаяся моему взгляду картина больше всего походила на огромный зрительный зал, на сцене которого в свете юпитеров сейчас копошились три неуклюжие фигурки в скафандрах.

Нас рассматривали с удивлением, интересом, скрытой завистью и неподдельным восторгом. Невидимый зрительный зал буквально фонтанировал каскадами чувств. Это было даже не море, это был целый океан эмоций и жгучей заинтересованности.

И, конечно, было бы верхом непрактичности не использовать всю эту кипучую энергию инопланетного любопытства в мирных созидательных целях. В моей голове родилась интересная мысль.

Я глубоко вдохнул и мысленно сосредоточился.

Потом сделал несколько шагов к “зрительному залу”, к самому краю “сцены”, ограниченной протяженной впадиной, включил рупор внешней колдовской связи на полную мощность и рявкнул:

- Это как же прикажите понимать?!

Я почти физически ощутил, как на мне скрестились взгляды тысяч инопланетных глаз.

Если раньше колдовской эфир заполняли невнятные перешептывания и едва слышимые голоса, то сейчас установилась напряженная тишина. Если бы на Луне водились мухи, их бы пролет мимо в эти мгновения был бы воспринят как рев идущих на бреющем полете бомбардировщиков.

- Это что еще за безобразие?! - снова гаркнул я с утроенной силой.

От толпы испуганно притихших зрителей, наконец, отделилась и двинулась в мою сторону высокая и худощавая фигура инопланетянина. Более всего пришелец из иных миров походил на вставшую на задние конечности ящерицу, окрашенную в фиолетовый с серебристыми прожилками цвет.

- Никакого безобразия нет, уважаемый Порфирий Модестович, - сообщил он на чистейшем русском колдовском наречии. - Мы - полномочные представители различных народов Галактики, работники средств массовой информации со всего Млечного Пути...

- Вижу, - коротко и резко отрубил я, надев на свое лицо маску зверской и совершенно непробиваемой бюрократической строгости.

- .Мы собрались здесь, чтобы показать жителям Вселенной, как вы вместе с человеческими товарищами осуществляете высадку на естественный спутник вашей планеты, - елейным голосом продолжал инопланетянин. -Поверьте, такие события нечасты в нашей Метагалактике и поэтому понятен тот неподдельный интерес, с которым.

- А у вас есть разрешение на проведение телевизионной трансляции? - звенящим металлом голосом осведомился я. - Вы готовы предъявить паспорта, служебные удостоверения и входные билеты на право находиться на поверхности суверенного небесного тела - Луны?

- Э... Но в практике галактического сообщества... -начала мямлить фиолетовая ящерица, но я самым решительным образом прервал ее:

- Как известно, планета Земля, - равно как и суверенное небесное тело Луна, - пока не входят в состав галактического сообщества. Поэтому на их территории приоритет имеют местные законы. Разрешение на проведение телевизионных трансляций выдается комендатурой Луны только после оплаты оргвзноса со стороны желающих выполнить такие трансляции.

- Но мы не обнаружили на поверхности Луны никаких административных органов! - попробовала возразить ящерица - инопланетянин. В голосе фиолетового гостя прорезались нотки растерянности и отчаяния.

- Комендантом Луны с сегодняшнего дня являюсь я - луновой Порфирий Модестович Горский, - для предания большей убедительности своим словам, я коснулся рукой груди и чуть-чуть выставил вперед правую ногу. -Прошу все вопросы, связанные с проведением телевизионных трансляций впредь решать непосредственно со мной!

- Вот и замечательно! - ящерица обрадовалась и буквально воссияла фиолетовым цветом. - Дорогой Порфирий Модестович, давайте немедленно решим все вопросы! Подскажите, на какой расчетный счет и в какой валюте вам перечислять и мы.

- Валютными операциями комендатура Луны не занимается, - строго сказал я и тут же смягчил тон:

- Но если галактическое сообщество окажет содействие в строительстве здания лунной комендатуры, я готов выдать бессрочное разрешение на проведение телевизионных съемок всем здесь присутствующим!

Я нагло выпятил челюсть и немигающим взглядом уставился на инопланетянина. Коррупция и рэкет галактических масштабов, конечно, но я же не для себя прошу, а для дела успешного освоения естественного спутника Земли.

- Окажем, непременно окажем, - с жаром заверила фиолетовая ящерица. Она выхватила откуда-то из складок своего тела маленькую малиновую коробочку, поднесла к зубастой пасти и быстро протараторила что-то на переливчато-свистящем языке. Коробочка в ответ выдала в эфир громкую и жизнерадостную трель. Ящерица спрятала коробочку и сообщила:

- Здание лунной комендатуры будет сдано в эксплуатацию ровно через час по местному земному времени!

Присутствующие инопланетяне тут же разразились громом аплодисментов и восторженных выкриков.

- Вот и замечательно, - я взмахнул рукой. - Раз так, вы можете продолжать трансляцию высадки! Комендатура дает добро!

Толпа корреспондентов трансгалактических агентств одобрительно зашумела и, не мешкая, занялась своим делом.

И тут в большом инопланетном хозяйстве произошла маленькая авария. Видимо, от того, что одновременно заработали сотни и тысячи фото-, теле- и еще не знаю каких передающих изображение камер, барьер невидимости вдруг полыхнул всеми цветами радуги и пропал. И все это хозяйство - летающие тарелки и шары, разномастные инопланетяне самых причудливых форм, - все это стало видимым в оптическом диапазоне и предстало перед глазами пилота лунного модуля База Олдрина.

- Боже мой, - Олдрин выпустил из рук лопаточку для сбора лунного грунта и замер на месте. - Я их вижу! Их здесь сотни и тысячи! Тысячи кораблей наблюдают за нами!

Баз повернулся к лунному модулю и позвал:

- Нил, иди скорее сюда! Здесь “Святой Николай”!

“Святой Николай” - это был заранее оговоренный кодовый сигнал, который космонавты должны были подать на Землю при обнаружении на Луне присутствия инопланетян.

Как новоиспеченный комендант Луны, я просто не мог не принять меры. Я шепотом произнес магическое заклинание и взмахом руки восстановил барьер невидимости над представителями галактических цивилизаций.

Армстронг показался из-за лунного модуля и с удивлением уставился на Олдрина:

- Что случилось, Баз?

- “Святой Николай”, - Олдрин показал рукой в перчатке на скалы за разломом в лунной коре. - Там только что был “Святой Николай”! И исчез...

- Тебе померещилось, - с абсолютной уверенностью констатировал Армстронг. Он, кажется, сообразил, что без меня тут не обошлось. - Это был всего лишь мираж.

- Лунный мираж. - эхом повторил Олдрин. Он растерянно застыл на месте.

- Спасибо, Порфирий Модестович, - виноватым голосом произнесла над моим ухом фиолетовая ящерица, снова ставшая невидимой. - Даже очень сложная техника иногда барахлит.

- Бывает, - пожал плечами я, кивнул на прощание и зашагал к лунному модулю. Мне еще нужно было разгрузить колдовское оборудование и приступить, наконец, к выполнению программы магических исследований и экспериментов.

9

Следующие пару часов я работал в буквальном смысле в поте лица. Сначала устанавливал научно-магическое оборудование: всякие говорящие зеркальца для межпланетной связи, прялки-самопрялки с целью получения паутины в условиях низкой лунной гравитации, палочки-выручалочки с дистанционным колдовским управлением. В вакууме все работало через пень колоду, выдавая совершенно невероятные с точки зрения научной магии результаты. По колдовскому каналу связи я транслировал на Землю всю эту магическую какофонию без подробного анализа. Разбором результатов экспериментов и их анализом -этим пусть на Земле наши научные маги занимаются. Хватит просиживать штаны и резаться в домино в лабораториях и колдовских институтах. Пора, товарищи ученые-магистры, и настоящим делом подзаняться.

Потом приступил к опытам с мертвой и живой водой и попытался с их помощью в малюсеньком кратере вырастить обыкновенную земную зеленую травку. Опыт тоже дал парадоксальный результат. Вместо травки получилось оранжевого цвета мохообразная субстанция на четырех лапках. Существо минут пять пофыркивало и суетливо ворочалось, словно искало в своем теле невидимых блох, а потом поднялось на лапки и задорным зычным голосом сообщило:

- Говорит радиостанция “Маяк”! Передаем “Пионерскую зорьку”!

Из соображений личной безопасности, колдовским словом и легким взмахом руки я ликвидировал результат эксперимента. Мало ли что...

Здание комендатуры, которое я заказал у пришельцев, оказалось на деле настоящей лунной базой - именно такой, какой ее обычно рисуют в фантастических романах. На поверхность Луны выходил лишь небольшой купол, выкрашенный под цвет окружающего грунта в светло-серый цвет. А внутри, под лунным грунтом, было три этажа сплошного удовольствия - просторные комнаты, бассейн с постоянно обновляемой водой, огромный сад, спортивный зал и необъятных размеров библиотека, в которой помимо книг оказались записи всех - всех! -фильмов, снятых человечеством со дня изобретения кинематографа.

Я был в полном восторге.

Но неужели все это великолепие мне предстоит оставить всего лишь через несколько часов? Нил и Баз уже завершали свою программу пребывания на Луне и вот-вот должны были вернуться в корабль, чтобы стартовать обратно к Земле.

Я ходил по просторным залам базы и вдыхал запах цветов в садах и оранжереях. Выпил несколько вкуснейших коктейлей в столовой, оборудованной самыми невероятными чудесами кухонной техники. И решился.

Прямо из центрального зала управления базы по колдовскому каналу связи я вызвал Землю.

На огромном экране тут же появилось заспанное лицо товарища Гашишева. Морфин Марихуанович восполнял недостаток отдыха прямо на рабочем месте.

- Порфирий? - глаза Гашишева удивленно округлились. - Ты это где?

Он с интересом рассматривал интерьер зала управления за моей спиной. Там была масса мигающих лампочек, маленьких и больших экранчиков с загадочно вьющимися кривыми всех возможных расцветок и огромное во всю стену телевизионное панно, на котором сейчас неуклюже суетились вокруг лунного модуля фигурки Армстронга и Олдрина.

- Я в зале управления лунной комендатуры, -ответил я, и, чтобы глаза Морфина Марихуановича совсем не вылезли из орбит, поспешно добавил:

- Ее соорудили по моей просьбе инопланетяне.

Товарищ Гашишев пошарил по столу рукой и сунул себе под язык какую-то таблетку. Валидол, наверное.

- Дорогой товарищ Гашишев, - как можно более проникновенно произнес я. - Как член Колдовской партии, как истинный патриот Лукоморского Союза и как комендант Луны, я принимаю важное решение.

Гашишев испуганно икнул и уставился на меня во все глаза.

Я выдержал длинную драматическую паузу и отчеканил заранее заготовленную фразу:

- Я принял решение остаться на Луне и продолжить магические исследования с использованием оборудования, которое имеется в лунной комендатуре.

- Невозвращенец! - возопил сдавленным сиплым голосом Морфин Марихуанович, схватился рукой за грудь и принялся жадно хватать ртом воздух. - Я так и знал... Я чувствовал, что ты выкинешь какой-нибудь фортель... Боже мой, мама дорогая, моя карьера, мое положение. Все теперь коту под хвост.

Невозвращенец.

В отчаянии он закрыл лицо ладонями.

- Почему же сразу невозвращенец? - я слегка обиделся. Вот ведь незадача: стараешься, чтобы все сделать наилучшим образом, а тебя обклеивают ярлыками. - Вы же сами сказали, что ЦК партии назначил меня луновым. А теперь на Луне есть настоящий дом -вот эта комендатура, наша лунная база. Как же можно оставить ее без присмотра? Это не по партийному, не по лукоморски!

Для придания большего веса своим словам я не сильно стукнул кулаком по столешнице, на которой располагался пульт управления научной станцией.

- Но что я скажу в Колдунбюро? - испуганно промямлил Гашишев. Он достал из кармана платок и принялся вытирать выступившие на лбу крупные капли пота.

- Скажите членам бюро, что назначили меня постоянным луновым, - не медля, подсказал я. - Я буду жить здесь и встречать американские лунные экипажи. Проводить по заданию Земли магические эксперименты. Это, кстати, существенно сократит расходы всей нашей колдовской лунной программы.

- Сократит расходы, говоришь? - Морфин Марихуанович задумчиво наморщил нос. - А что, хорошая идея. Космонавтика должна быть экономной. Но как же ты там будешь один? Совсем один.

Он печально вздохнул.

- Выдержу, - с непоколебимой уверенностью ответил я. - Связь с Землей есть, сад-огород есть. Есть библиотека и бассейн. Что еще нужно для жизни домовому? А с последней американской экспедицией на Луну я вернусь домой.

- Ты точно вернешься? - в мутных глазах товарища Гашишева зажегся огонек недоверия. - Не обманываешь?

- Даю слово члена Колдовской партии, - с пафосом заверил я.

- Слово члена партии... - Морфин Марихуанович с сомнением поплямкал губами. - Вот что, Порфирий Модестович. Напиши-ка ты мне лучше расписочку. Мол, так и так, я, луновой Порфирий Горский, временно остаюсь на Луне, но обязуюсь вернуться на Землю тогда-то и тогда-то.

- А как же я вам расписку передам? - слегка опешил я. - Вы - на Земле, я - на Луне.

- А ты с американцами отправь, - лукаво подмигнул Гашишев. - Спрячь где-нибудь среди лунного грунта, который они повезут. А мы через наше посольство в Америке эту расписочку потом тихонько изымем.

- Согласен, - кивнул я. - Сейчас напишу.

Я быстренько черкнул расписку на листе бумаги, который обнаружил в ящике письменного стола в моем рабочем кабинете, - и об этом позаботились галактические товарищи! - и снова поднялся на лунную поверхность.

10

Армстронг и Олдрин уже закончили работы на Луне, вернулись внутрь “Орла” и готовились к старту в космос. Я незаметно прошел сквозь стену лунного модуля и вложил свернутую в трубочку расписку в контейнер с лунным грунтом.

Нил и Баз, конечно, не заметили моего появления. Я по-прежнему работал в режиме невидимки, а их внимание было сосредоточено на пульте управления лунной кабины, на котором весело перемигивались десятки желтых и зеленых огоньков.

- Черт, я сломал тумблер запуска двигателя! -охнул вдруг Баз. - Мы не сможем взлететь с Луны!

Он нервно вертел в пальцах маленький пластмассовый обломок.

- Ерунда! - Нил бросил короткий взгляд на сломанный тумблер. - Нужно просто чем-то его поддеть. Карандашом или ручкой.

- Но у меня нет карандаша, - Баз лихорадочно зашарил руками по карманам скафандра. - Кажется, я выронил его на Луне...

Я посмотрел на “Паркер” с золоченым пером, который случайно прихватил с собой с лунной базы, когда писал расписку, вздохнул и принял решение.

Я снял пелену невидимости со своей правой руки и сунул авторучку прямо под нос Олдрину:

- Вот это подойдет?

- Это как раз то, что нужно! - Баз выхватил “Паркер” из моих пальцев и тут же поддел им злополучный тумблер. Двигатель лунного модуля сразу же отозвался дребезжащим тарахтением, отдаленно напоминающим звук лодочного мотора. - Есть запуск двигателя!

- Тридцать секунд до выхода на полную тягу! - Нил не отрывал сосредоточенного взгляда от индикаторов на пульте.

И тут до База, наконец, дошло.

- Нил, - прошептал он враз осипшим голосом, -только что прямо из воздуха возникла рука и дала мне авторучку.

- Вот и хорошо, - Армстронг деловито нажимал какие-то кнопки на пульте.

- Нил, - Олдрин говорил голосом, полным

суеверного ужаса, - но это была не моя рука. И не твоя!

- Это была рука нашего ангела-хранителя, -отмахнулся Армстронг и коротко бросил мне в пространство:

- Спасибо, Порфирий!

Он переключил что-то в микрофоне, который торчал из его гермошлема и сообщил:

- Хьюстон, десять секунд до старта. Даю обратный отсчет времени. Десять, девять...

Я поспешно нырнул прочь из кабины модуля, спрыгнул на лунную поверхность и отбежал на десяток метров.

Под взлетной кабиной ярко блеснуло. Она приподнялась над посадочной платформой, зависла на неуловимую долю секунды и стремительно стала подниматься вверх, в черное лунное небо.

Запрокинув голову, я следил за взлетной кабиной до тех пор, пока она не превратилась сначала в яркую звездочку в зените, а потом, постепенно утрачивая свой блеск, совсем не затерялась в бездонных просторах космоса.

11

Мне отрадно сегодня вспоминать, что я внес немалую лепту как в исследование Луны по американской программе “Аполлон”, так и в советскую программу изучения естественного спутника Земли с помощью автоматических станций “Луна” и лунного вездехода “Луноход”.

Я помог пилоту “Аполлона-12” Алану Бину правильно расставить научную аппаратуру на лунной поверхности. В результате был полностью нейтрализован косой взгляд из Китая, брошенный местным колдуном с вредительской целью.

В 1970 году я с привлечением коллективной колдовской силы, ретранслируемой прямо из здания Организации колдовских наций в Гоблин-Йорке, помог раненному взрывом кислородного баллона “Аполлону-13” не свалиться с орбиты, обогнуть Луну и благополучно вернуться на Землю.

Я отремонтировал грунтозаборное устройство на “Луне-16”, и эта автоматическая станция смогла выполнить свою полетную задачу и доставила образцы лунного грунта на Землю.

Трижды я выталкивал из кратеров случайно заехавший на их крутые склоны “Луноход-1”.

В феврале 1971 года я слегка зазевался и в режиме полной видимости нос к носу столкнулся с американским космонавтом Эдгаром Митчеллом на живописном склоне кратера Фра Мауро. Система терморегулирования моего “Кречета” к тому времени стала чуток барахлить, и я поверх скафандра носил шапку-ушанку и длинный овчинный тулуп. Митчелл как раз проводил опыты с пиротехникой и подрывал на лунной поверхности специальные заряды. Пришлось - как коменданту Луны -оштрафовать его на сто долларов и категорически запретить впредь наносить лунной природе экологический вред. Потрясенный моим внешним видом и появлением из ниоткуда, Митчелл безропотно отдал мне сотенную купюру с изображением американского президента.

Во время экспедиции “Аполлона-15” я устроил настоящие гонки на подаренном инопланетянами мотоцикле-глайдере с лунным ровером, на котором по лунной поверхности ездили Дэвид Скотт и Джеймс Ирвин. Жаль, что делать это пришлось в режиме невидимости, и Скотт с Ирвином не смогли насладиться всей прелестью первых в истории космонавтики спортивных соревнований на Луне в той же мере, в какой насладился ею я.

К сожалению, во время следующей экспедиции повторить гонку моего глайдера и американского ровера не удалось. Чарльз Дьюк, пилот лунного модуля “Аполлона-16”, так неловко разворачивал свою четырехколесную колымагу, что въехал в борт моему транспортному средству. Единственное, что извиняет американского астронавта, - моя машина была совершенно невидима в оптической части спектра... С глайдера - как с гуся вода, а на хрупком лунном вездеходе отвалилось крыло. Это было самое первое автопроисшествие на лунных дорогах.

Я прожил на Луне три с половиной года. На “Аполлоне-17” прилетел мой сменщик - леший Никанор Дюдюльников, и я стал упаковывать свой не слишком объемный багаж. Через четверо суток после старта с Луны командный модуль космического корабля, на борту которого находились я и трое американских астронавтов, успешно приводнился в водах Тихого океана.

12

На родине меня ждали почет, слава и высокое звание Героя Лукоморского Союза. Ждали встречи в магических трудовых коллективах, дружеские визиты в братские колдовские страны в составе партийных и государственных делегаций, легкие фуршеты и обильные ужины. Я, первый луновой, постоянно был в сфере внимания прессы, радио и телевидения. Со мной кокетничали красивейшие кикиморы, самые обаятельные бабки-ёжки и наисексопильнейшие навки. Партийные и беспартийные деятели из всех районов Лукоморья желали со мной лично познакомиться, выпить по чарочке-другой и строем записывались в друзья.

Я терпел это всеобщее назойливое внимание почти целый год, а потом отправился в ЦК Колдовской партии и в кабинете Морфина Марихуановича Гашишева закатил шумный скандал. Да, я - первый луновой, я понимаю, что существуют общественные обязанности и представительские интересы. Но я не могу разорваться, я не могу быть лишь символом великих достижений колдунизма в деле освоения космоса. Я хочу жить и работать. Я хочу летать...

Нужно отдать должное товарищу Гашишеву, он не был бюрократом и партийным самодуром. Поэтому легко согласился с моими доводами. Общественная нагрузка резко уменьшилась, мне разрешили вернуться к тренировкам в Звездном городке.

Я принял участие в программе “Союз”-“Аполлон” в качестве колдовского пилота “союзной” стороны. Я дважды летал в длительные орбитальные командировки на станции серии “Салют”, отпахал три полугодовых смены на “Мире” и был последним из колдовских существ, покинувших комплекс перед его затоплением в водах Тихого океана. Когда стали строить Международную космическую станцию, я переключился на полеты на американском “шаттле”, занимался обеспечением выхода космонавтов в открытый космос и монтажом на орбите магических структур.

Конечно, годы берут свое. Сегодня в космонавтику пришло много молодых ребят - леших, домовых, водяных. Полным ходом осваивают космос и наши женщины - кикиморы, бабки-ежки и навки. Поговаривают, что вскоре снова начнутся дальние полеты к Луне. Будут экспедиции к Марсу и Венере. Полетят, конечно, молодые магические специалисты, колдуны-космонавты новой формации, но... Но не зря же существует поговорка: старый леший и в буреломе не заблудится.

Там, на межпланетных кораблях, наверняка найдется местечко и для меня, первого лунового. Будет постепенно уменьшаться голубой шарик Земли за бортом летящего к Марсу или Венере космического корабля. И будет разворачиваться впереди широкий звездный путь, у которого нет и не может быть конца.