Лунное молоко

Глава 11

Когда в подвале Яги появилось странное, испачканное в земле существо, Марфа задохнулась от исходящей от него вони и едва удержалась в сознании. Спасибо, Монах среагировал сразу — сунул ей в лицо носовой платок и показал жестом, чтобы прижала к носу.

— Вас, что ли, сюда упекли? — круглые лупатые глаза незнакомца уставились на скорчившуюся Марфу. — Ерошка сигнал послал, просил подмогнуть.

— Нам, — подтвердил Монах и чихнул. — Не в обиду, брат, ну ты и смердишь!

— Хитник я, — представилось существо и в раздражении хлестнуло голым хвостом. — Им помощь предлагаешь, а они обзываться. Еще неизвестно — кто сильнее воняет! Я же терплю, и вы потерпите.

Над головой затопали шаги — амбре, распространяемое хитником почувствовали и бабки.

— Уходим, пока тебя не застукали! — Монах сунулся к проделанной в стене дыре. — Нам сюда? Другого пути нету?

— Только через лаз и можно, — подтвердил хитник и первым полез в темный и неприглядный проход.

— Давай туда, не тормози! — Монах легонько подтолкнул сомневающуюся Марфу, и быстро нырнул за ней.

Короткий земляной коридор вывел беглецов в довольно широкий тоннель. Не останавливаясь, хитник ковылял впереди, и Монах с Марфой старались не отставать от своего таинственного проводника.

Вокруг кипела подземная жизнь — смахивающие на кротов чёрные тушки рыли когтями землю у стен, рыхлые розовые черви размером с хорошего крокодила скользили мимо бесшумными тенями, какие-то совсем уж непонятные твари перелетали под высокими сводами, не позволяя себя как следует разглядеть. Все они хоть и посматривали в сторону Монаха с Марфой, но не выказывали желания навредить им или напасть. Лишь одна — вёрткая чешуйчатая тварь — вынырнула прямо перед ними да попыталось выставить Марфе подножку. Но при грозном окрике Монаха шустро ввинтилась обратно в землю и пропала.

Беглецы пробирались проход за проходом, мимо странного мира, где вели потаённую жизнь невиданные до этого существа. Одни казались невзрачными и неприметными, другие выделялись совсем уж жутким и отталкивающий обликом. Некоторые проявляли чудеса маскировки, ловко растворяясь среди корней, мха и неприглядной жёлтой плесени.

— Долго ещё? — устало выдохнула Марфа. — Здесь так душно и вонюче!

— Дак сам не знаю, — ответил лупатый проводник. — Пока не выберешь нужное. Так мыслю.

— Из чего выбирать, если мы до сих пор не пришли?

Хитник замер, глаза его крутанулись в орбитах и уставились друг на дружку.

— Так оно же везде! Лунное молоко. Вы же его хотите? Мне Ерошка сказал. У нас этого добра — завались. Я думал — ты никак выбрать не можешь. Почище что ищешь, порыхлее.

— Как — везде? — упавшим голосом повторила Марфа. — Вы ничего не путаете?

— Чего там путать! Везде оно. Вон, видишь сколько? По всем стенам прорастает.

На стенах тоннеля топорщились корни, лохматился бесцветный мох да плелись тусклые желеобразные разводы.

— Чувствуешь что-нибудь, Луна? — Монах потрогал влажную поверхность и, оторвав клочок от моховой гирлянды, растер между пальцами. — Ты вроде должна его распознать.

— Ничего! — Марфа в растерянности огляделась. — Совсем ничего не чувствую! Ни намёка, ни подсказки!

Она поскребла стену следом за Монахом и брезгливо отерла руку о толстовку.

— Ты обманул нас! Зачем? — ухватив хвост хитника, Монах принялся наматывать его на кулак.

— Всё правда! Всё правда! Отвечаю! — круглые глаза существа в отчаянии закатились. — Лунное молоко — это… вон… — он ткнул лапой в липковатый слизистый след, протянувшийся на толстовке Марфы. — Его столько по стенам намазано! Колупай и уноси!

— Лунное молоко — это… эта гадость? — от потрясения Марфа задохнулась. — Не может быть! Ты всё врёшь! Это неправда!!

— Не гадость она, а бантерия. Нашенские ею болячки пользуют, шкура после как новая делается! Прочнее прежней! — хитник постучал себя по твёрдому панцирю. — На себе испытано.

— Бактерия? Бактерия?? Вот это я лоханулся! — Монах ткнул пальцем в коричневый скользковатый нарост. — Напоминает желе. И запах непонятный.

— Ценнейшая штука! Лечебная! — энергично закивал хитник. — Набирайте сколько унесёте. Мне не жалко.

— Но, как же… — у Марфы задрожали губы. — Ведь говорили, что оно волшебное! Что всё-всё может исполнить!

— Волшебное! — истово подтвердил хитник. — Любую хворину излечивает!

— А желания? Желания исполняет?

— Про желания не знаю, — хитник осторожно потянул хвост на себя и залопотал жалостно, обращаясь к Монаху. — Отпусти меня, мил брат! Не делай детушек сиротинами!

— Погоди, братец. Поговорим и отпущу. Если будешь послушным… — Монах сделал паузу и чуть сильнее сжал хвост существа. — Вопросы требуют ответов.

— Спрашивай! Всё скажу! Ничего не утаю! — замотал башкой хитник. — Ох, не в обиду — ну и запах от вас. Быстрее спрашивай, пока ещё терплю!

— Ты сам воняешь как… какашка! — Марфа замахнулась на плененного беднягу. — Из-за тебя, из-за тебя… — она сбилась и всхлипнула.

Тот факт, что лунное молоко оказалось фантомом не просто её расстроил — потряс. По новой разбередил чувство вины за то, что сотворила с сестрой.

— Помолчи, девочка! — довольно резко осадил её Монах. — Дай нам поговорить. Скажи-ка, братишка, почему же все ищут лунное молоко, если это обычное скопление… ммм… микроорганизмов?

— Да кто все-то? Кто все? Так, по малости кто разве. Ценнейшая ведь штука, лечебная!

— Ты, брат, меня не морочь! Яга вон ищет, найти не может. И двоедушница Инга тоже, да и сам ключник его хочет. Если всё так просто — почему они не могут его взять?

— Дак легенду ищут, выдумку, сказку! А правду не видят! Не хотят! Оно — вона, само в руки лезет! И Яга его приносила. И птица набирала. Только колдун другого ждёт — того, чего на самом деле нету!

— Как нету, как — нету?! — закричала Марфа. — Оно должно быть! Должно! Должно помочь Юльке! Моя сестра — исчезает! Её нужно спасать!

— Не молоко её спасёт… — пробурчал хитник. — Такими делами только ключник разумеет! Его проси, чтобы помог.

— Ты, брат, нас совсем запутал, — Монах начал заводиться. — Ключник всех за лунным молоком шлёт. Без него помогать отказывается.

— Поговори, убеди, попроси… — хитник снова поддёрнул хвост к себе. — Я вас честно привёл — отпустите теперя. Детушки плачут, плачут детушки-то…

— Обратно проводишь — отпущу, — Монах вытащил из кармана пару прозрачных пакетиков и швырнул их Марфе, велел наскрести коричневатого липкого желе.

— Не хочу! Не стану! Ненавижу! — Марфа пнула стену ногой. — Сам собирай эту дрянь, если нужно.

— Мне нужно. — спокойно кивнул Монах. — И тебе советую взять. Не знаешь, где сможет пригодиться.

Но Марфа была непреклонна, присев на корточки у стены, нахлобучила на голову капюшон и закрыла глаза, всем своим видом демонстрируя протест.

— Марфа, — Монаху не хотелось нянчится со строптивой девчонкой. — Прошу тебя, перестань. Сейчас не время для истерик.

Пытаясь воззвать к Марфе, он невольно ослабил хватку, и хитник тотчас воспользовался случаем — выдернул хвост и сбежал, оставив на прощание лишь облако вони.

— Вот же шельмец! — Монах почесал нос и чихнул. — Ну и шут с ним, как-нибудь выберемся сами. Соберём и сразу отправимся, верно, Луна? Давай уже начинать. Твоей же Юльке может пригодиться.

— Зачем ей? — шмыгнула носом и Марфа.

— Мало ли… Вдруг это вещество на самом деле волшебное? Примет Юлька немного и готово дело — остановит превращение.

— Думаешь? — в голосе девчонки прорезалась надежда.

— Честно? Не знаю. Но проверить же можно. Согласна?

— Ну… да… наверное… — взяв пакет, Марфа принялась соскребать студенистые кусочки. — Какие они противные. Как желе у холодца.

— Не любишь холодец?

— Терпеть не могу!

— А я бы съел мисочку. С хреном или горчицей. И чтобы хлеба ломоть — свежего, на патоке! А к нему… — он вздохнул, а потом неожиданно спросил. — Кстати, ты почему — Луна?

— По нику, — буркнула Марфа.

— Я это понял. Не дурак. Но почему именно — Луна?

— Да так… — Марфа пожала плечами.

— Сама придумала?

— Сама.

— Нравится она тебе?

— Не-а. Просто я родилась в полнолуние, на пороге. — Марфа искоса взглянула на Монаха.

— В полночь? — кивнул Монах. — На разломе дня и ночи.

— Всё-то ты знаешь…

— Работа такая.

— Да, да. Только вот с лунным молоком лоханулся.

— Не без того, — покладисто согласился Монах. — Поддался на сплетни и домыслы, не проверил как следует информацию.

— Чего ж не проверил?

— Да… так… — Монах не стал вдаваться в подробности. Не объяснять же этой пигалице свои личные проблемы.

— Ключник его не примет… как и раньше от других… — голос Марфа сделался тусклым. — И не поможет Юльке. Что же я натворила!!

Отбросив пакетик, она заплакала — подвывая и растирая глаза, совсем как это делаю дети.

— Ну перестань, Луна. Мы поговорим с ключником. Расскажем ему всё, что узнали.

— Он не повери-и-и-т, — провыла Марфа. — Бедная Юля-я-я…

— Не поверит — заставим. — процедил Монах, прекрасно понимая, что против могущества и ловкости колдуна у него не найдётся никакого средства. Но Марфе знать об этом совсем не нужно. Девочка и так расстроена. Зачем усугублять.

Когда они наполнили оба пакета, Монах не стал особо задумываться — предложил Марфе идти вперёд.

— Сориентируемся как-нибудь. Уверен, где-то должен быть выход.

Они прошли совсем немного, когда из бокового прохода послышался невнятный шум, а потом к ним под ноги вылезла грязная и лохматая Юлька.

Увидев Юльку, Марфа попятилась, словно перед ней был другой человек — с момента их последней встречи сестра очень изменилась. С её лица исчезли все краски, оно выглядело сейчас бледным листом с плохо прорисованными чертами. Даже Монах не сдержался — присвистнул, выражая то ли растерянность, то ли ненужное Юльке сочувствие.

Юлька держалась из последних сил, уже и не надеясь найти лунное молоко, и тут услышала бодрые голоса совсем рядом — по ним и вышла на Монаха с сестрой.

Радость от встречи растаяла из-за реакции Марфы — растерянность младшей Юлька ошибочно приняла за недовольство. Марфа не попыталась проявить даже слабую толику чувств — не обняла её, вообще не сказала ни слова.

Она сделала всё специально! Специально надела на тебя маску! До чего же хитрая и подлая! Она никого не любит! Никого! — шальные мысли завертелись в голове, и Юлька поддалась им, сразу же потребовав от Марфы объяснений.

— Я всё знаю! — она едва сдерживалась, чтобы не вцепиться в сестру. — Ты! Ты надела на меня маску! Признавайся — зачем?

Не ожидавшая обвинений Марфа мгновенно ощетинилась ежом.

— Не ори на меня! Ты мне не мать! Не смей лезть в мою жизнь и что-то требовать!

— Я задала тебе вопрос… очень важный вопрос… Ответь сейчас же — почему ты позволила себя такую подлость?

— Я просто шутила! Нашла маску… ну, и решила примерить на тебя!

— Вот так вот просто? Решила примерить?!

— Да! Мне так захотелось! — на лице Марфы появилось так ненавидимое Юлькой замкнутое и упрямое выражение.

По опыту прошлых баталий Юлька знала, что больше у сестры ничего не удастся узнать — Марфа закроется как в раковине и станет молчать.

Только вот Юлька молчать не собиралась. Она понимала, что теперь не место и не время выяснять правду, но остановиться уже не могла.

— Ты знала, что это за маска? Где ты её нашла?

Марфа лишь пожала плечами, а потом взяла Монаха за руку — словно искала у него поддержки и защиты. И этот интимный жест окончательно взбесил Юльку.

— Подлая! Дрянь! Немедленно отвечай на вопросы! Почему ты не примерила маску сама? Знала, что за это последует кара? Ты знала, у кого она украдена?

— Лучше всё рассказать, Луна, — попросил Марфу Монах. — Ты же видишь, что Юля волнуется. Вам давно нужно было всё прояснить. Только спокойно, чтобы услышать и простить друг друга.

— Не вижу! У неё вместо лица пустой блин! — ляпнула Марфа со злостью, и тут же испуганно прижала к губам ладошку — не следовало бить по больному, тем более что, сама была виновата в теперешнем Юлькином состоянии.

— Благодаря тебе, родная! Всё, что со мной происходит — благодаря тебе, любимая сестра! — Юлька рванулась к Марфе и с силой отодрала её от Монаха. Схватив за длинные рыжие кудри, принялась их трепать. — Откуда у тебя маска? Где взяла? Признавайся!

— Миша! — завизжала младшая. — Убери её! Мне больно!

— Миша? — задохнулась Юлька то ли от неуместной сейчас ревности. — Для тебя он уже — Миша??

— Миша! — не слышала её младшая, продолжая призывать на помощь Монаха.

Он медлил — не хотелось вмешиваться в чужие разборки. Тем более, что несчастная Юлька действительно пострадала из-за глупого порыва сестры. Ему было жалко обеих, но особенно Юльку. С момента их поцелуя прошло совсем немного времени, а она так изменилась!

— Ненавижу тебя! — визжала и брыкалась Марфа. — Отпусти меня, гадина! Слышишь?

— Отвечай, откуда взяла маску! — перекрывая её, орала Юлька. — Иначе…

— Иначе — что? Убьешь меня? — Марфа вывернулась у Юльки из-под руки и, отскочив в сторону, быстро зашарила под толстовкой.

— Марфа… — вопрос сестры немного отрезвил Юльку.

Что она тут устроила? Зачем начала эти разборки? Среди подземелья! В присутствии Монаха! Что он подумает о ней? Захочет ли общаться дальше? Взглянув на багровую, трясущуюся сестру, Юлька внезапно пожалела её.

— Давай успокоимся, Марфа. Нам нужно всё обсудить.

— А я спокойна! — Марфа взмахнула чем-то невесомым и чёрным. — Ты хочешь маску? Так вот же она! Такая же красивая, как и ты!

— Отдай. — Юльке хотелось вырвать маску у сестры, но она сдержала себя и снова попросила. — Дай мне её, Марфа. Пожалуйста.

— Хочешь примерить? Жаль зеркала здесь нет. Не сможешь полюбоваться собой.

— Хватит! — не выдержал Монах и протянул руку. — Давай сюда. Это не игрушка.

— Серьёзно? — Марфа отбежала ещё дальше. — Какая жалость! Мне так хотелось поиграть!

Дальнейшее происходило как в тумане. Монах и Юлька одновременно бросились к ней, а Марфа резко разорвала маску и подбросила в воздух то, что осталось от неё.

Две половинки чёрного взлетели как в замедленной съемке, а потом мягко спланировали вниз.

Воздух содрогнулся, с потолка полетели комья земли. Утробный вой пронёсся по туннелям.

— Ложись! — Монах потянул на пол упирающуюся Марфу.

Юлька же так и осталась стоять, прижимая к груди части разорванной маски.

— Кара! Кара! Кара! — холодный порыв ветра донёс до неё приближающиеся голоса.

— Кара! Кара! Кара! — загремело отовсюду из проходов.

— Кара! Кара! Кара! — отражалось эхом от стен.

— Кара! Кара!

Рогатые тени-фигуры выплывали из щелей и трещин, восставали из-под земли — всё ещё прозрачные и невесомые, но вибрирующие от яростного крика. Они окружили Юльку, оказались настолько близко, что ещё пара шагов — и она растворится, сольётся с ними, пропадёт навсегда.

И тогда Марфа не выдержала — начала пробиваться к сестре.

— Пропустите! — кричала она, беспорядочно размахивая кулаками. — Юля ни в чём не виновата! Это всё я! Это я! Я!!.

Она напирала, лупила, щипалась, и фантомы дрогнули, распались на клочки, осели на землю туманной мутью. И только эхо повторяло вдалеке: «Кара, кара, кара!»

— Они пропали! — Марфа растерянно повернулась к Монаху. — Они больше не будут нас преследовать?

— Не думаю. Это были лишь предвестники. Бояться нужно настоящих. Тех, что придут за ними. Из плоти и костей.

Юлька молча смотрела на них и тряслась. Она попыталась что-то сказать, но только застучала зубами.

— Прости меня, Юлечка! — Марфа уткнулась ей в грудь. — Прости! Прости пожалуйста! Я не хотела!

Но Юлька ничего не ответила сестре — просто не смогла.

— Рыдать будете потом, выяснять отношения — тоже, — Монах подтолкнул сестёр вперёд. — Сматываемся! Живо!

— Куда мы пойдём? — всхлипнула Марфа.

— Понятия не имею. Нам нужно выбраться на поверхность.

Однако уйти им не дали — свободный до этого момента проход оказался будто с той стороны стекла. Как ни пытался — Монах не сумел его пробить.

В обратную сторону, по направлению к жилищу Яги, их тоже не пустили.

Оставался свободным лишь боковой туннель, но оттуда уже звучали грузные шаги. Кто-то большой и тяжёлый направлялся к ним, и Монах был уверен, что это владелец маски.

Каждый шаг отдавался болью в ушах, заставлял пригнуться, присесть. Существо неумолимо приближалось, и кару, которую оно готовилось обрушить на Юльку, казалось, ничто уже не сможет предотвратить.

— Верховный! Верховный! — пронёсся взволнованный шепоток. — Идёт! Идёт! Готовьтесь!!!

Воздух вокруг пришёл в движение, и туннель заполнился существами!

Рогатые, крылатые, с хвостами и копытами, полулюди-полузвери-полуптицы, они подпрыгивали в возбуждении, предвкушая скорую расправу, а потом вдруг плавно повлеклись вокруг Монаха и сестёр, всё убыстряющимся танцем.

— Ответит! Пусть ответит! Кара! Кара! Кара! — визжало и бормотало отовсюду. Движение всё ускорялось, шумели крылья, щёлкали клювы, дробно выстукивали копыта.

Прижав с себе Марфу, Юлька зажмурилась, чтобы не видеть этот несущийся безумный хоровод.

— Юля! Юлечка! — плакала Марфа. — Я не хотела, чтобы так было! Клянусь, не хотела! Ему нужна маска, да? Он идёт за маской? Зачем я её порвала!

Юлька не отвечала, не было ни желания, ни сил. Она и думать-то больше была не в состоянии — оцепенев, покорно ожидала финала.

— Отдай! — Монах потянул у неё куски повреждённой маски. Он понимал, что шансы невелики, но всё же хотел попробовать. Не обращая внимания на вопли и свист, присел на корточки и соединил на полу две половинки. По стыку очень аккуратно размазал пальцем вязкую желеобразную субстанцию — лунное молоко, которое так нахваливал хитник.

— Ну давай же, не подведи! Пусть всё получится! — он даже закрыл глаза и мысленно сосредоточился на процессе, представив, как срастается разорванное полотно.

И стало тихо! Смолки предвкушающие крики. Вздох восхищения прокатился по толпе.

А потом завизжала Марфа.

Монах взглянул и медленно выпрямился — в проходе глыбой застыло чудовище. Всё в трещинах и наростах, непропорциональное и огромное. Уродливое лицо его сплошь покрывала короста, морщинистые веки складками наплыли на глаза.

Присутствующие существа пали перед ним ниц, и Монах невольно собрался сделать тоже самое.

— Вот и всё, — пронеслось в голове. — Какой глупый, бесславный конец…

Он поискал взглядом сестёр и увидел, что обе смотрят вовсе не на Верховного. И Марфа и Юлька смотрели на пол — туда, где лежала абсолютно целая маска.

Хитник не соврал — лунное молоко действительно оказалось волшебным! Но какая теперь была разница…

Верховный оставался в проходе, всё силился поднять веки, но те словно приклеились к щекам.

Разозлившись, он крутанул головой, и существа негодующе зароптали.

— Из-за тебя! Из-за тебя! Из-за тебя! — с ненавистью завели они, как по команде повернувшись в сторону Юльки. — Покараем её! Покараем!!

— Лучше помогите хозяину! — прикрикнул на них Монах. — Поднимите ему веки!

— Не можем-не можем-не можем… — прокатилось над сводами эхо.

— Я помогу, — шепнула Юлька непослушными губами. Это желание возникло внезапно и заставило её превозмочь страх. Она знала, откуда-то знала, что должна сейчас сделать — словно её направлял кто-то, подсказывая верный путь.

— Юля! — ахнула Марфа. — С ума сошла? Не приближайся к нему!!

Но Юлька уже шла, шажок за шажком, и существа из свиты расступались, не пытаясь ей помешать.

Верховный потянулся к Юльке, склонил уродливую голову к земле, позволяя попробовать.

От него исходил неприятный запах сырости, прелых листьев и хлева, но Юлька даже не сморщилась.

Осторожно, почти не дыша, она взялась за толстый пласт кожи, но приподнять его не смогла — веко оказалось слишком тяжёлым.

От прикосновения к шершавой и бугристой поверхности ладони тут же засаднило, продёрнулась болью давешняя царапина.

— Как у слона, или мамонта, — не к месту подумала Юлька, тщетно силясь подтянуть складку вверх.

Наблюдающая за её действиями нечисть свистом и криками выразила своё разочарование, и сам Верховный нетерпеливо мотнул головой.

Едва удержавшись на ногах, Юлька затею не бросила — продолжила упрямо тянуть веко кверху.

— Давай-ка вместе, на раз-два! — пришёл на помощь Монах. — Плавно веди. Постарайся не дёргать.

С его участием дело пошло полегче, и они смогли немного приоткрыть глаз. Омертвевший, затянутый тусклой плёнкой, он слепо уставился на Юльку, совсем как в том видении, когда вместе с Улькой она добывала волшебную шапку.

— Взяли-и-и! — скомандовал Монах, и они подхватили второе веко.

В горле Верховного заклокотало, изнутри вырвался то ли рёв, то ли вздох.

Юлька с Монахом попятились назад, испуганно засопела Марфа, а Верховный медленно выпрямился и обвёл взглядом притихшую толпу.

Заметив маску, ткнул загнутым когтем в её сторону, и в глазах словно зажёгся тусклый свет.

— Чего он хочет? — Марфа спряталась за сестру.

— Забрать своё. — спокойно ответил Монах. — Верни ему маску, Юля.

— Но она же совсем крошечная! — Юлька не узнала своего голоса. — Она на него не налезет!

— Не думай об этом. Действуй! — Монах поднял сросшуюся маску и протянул Юльке. Та приняла её нетвёрдой рукой, а потом снова шагнула к Верховному, и существа из хоровода вдруг ожили, надвинулись близко-близко, чтобы не упустить ни единого её движения.

От шума, шепотков, от влажной духоты пещеры в глазах у Юльки помутилось, и выплыла картинка из далекого прошлого — девочка Улька, несущийся хоровод уродцев и в центре него — фигура в нелепой шапке стоге и чёрной маске.

Верховный снова склонился к ней и в нетерпении чуть зарычал.

Юлька думала отдать ему маску, но тот явно желал, что она надела её на него!

Подчинившись, Юлька приложила маску к щеке чудовища, и та не удержалась — соскользнула бесполезным лоскутом.

По пещере прокатился разочарованный вой.

— Подделка! Обман! Покарать её! Покарать!! — завизжало-заверещало отовсюду. — Кара! Кара!! Не отпустим!!

Бежать было некуда, и Юлька застыла изваянием, словно на неё сыпанули особого порошка Пантелевны.

Сквозь слёзы она едва различала, как младшая Марфа, подхватив маску, взлетела в прыжке и пришлёпнула ту к лицу Верховного.

И маска начала расти! Она увеличивалась, расползалась по сторонам, распрямляясь и натягиваясь, постепенно скрывая все трещины и наросты на коже. И когда она заполнила собой всё, из прорезей ярко полыхнули прозревшие глаза существа!

Восторженно вопящая толпа нечистых ринулась к Верховному, каждый спешил приложиться к руке, коснуться возвращённой на место маски.

Вопли-крики-стоны-гогот разрослись в такую чудовищную какофонию звуков, что стены не выдержали напора — пошатнулись и дрогнули, и следом посыпались комья земли с потолка.

Они сделали это! Сделали! Смогли! — Юлька никак не могла унять слёзы.

И девочка Улька теперь прощена. А значит — и она, Юлька, тоже??

— Бежим! — Монах крикнул ей на ухо. — Нас сейчас сметут!

— Очнись, Юля! — затрясла её и Марфа.

Подхватив Юльку с двух сторон, уворачиваясь от случайных щипков и тычков, они попятились к стене.

— В проходы не пробиться, всё забито этими. Да нас снова может не выпустить, — Монах вертел головой, пытаясь сообразить, как им спастись. — Я вижу трещину в потолке. Придётся карабкаться по корням вверх, и пробиваться сквозь неё. Вы готовы, девчонки?

— Готовы! — Марфа обезьянкой повисла на толстом корне как на канате.

— Нет, нет, не готовы… Я не готова! — Юлька никак не могла прийти в норму, потрясение от последних событий было еще слишком велико. В ушах гудело, в глазах плавали разводы и круги, и тело было слабым, непослушным.

— У нас нет выбора, Юля! Тебе придётся постараться. Не бойся. Я помогу! — Монах попытался её приподнять, и только тогда ощутил исходящий от неё холод.

— Юля, Юля, слышишь меня? — она завертел её как тряпичную куклу, крепко обнял и неожиданно — поцеловал. Тепло его губ сработало как катализатор — побагровев, Юлька отпрянула и внезапно вспомнила про ключников клубок.

— Миша, мы сможем пройти по земле! — она вытащила сухой комочек и ткнула им в стену. Но никакого действия не последовало.

— Что ты делаешь? — опешил Монах.

— Кровь, ему нужна кровь! — заорала в ответ Юлька, и ковырнула сочившуюся ранку на ладони.

Когда порозовевший клубок с лёгкостью раздвинул стены пещеры, троица втиснулась в проём и бросилась бежать сквозь темноту.

Монах волочил обеих сестёр, а те только вскрикивали и постоянно оступались.

— Не торопись, — взмолилась Юлька. — Они остались там… за нами никого нет.

— Вы слышите дрожь? — Монах и не подумал унять шаг. — Нас может накрыть обвал!

— Не обвалится, не боися. Верховный не даст, — прогундело откуда-то сбоку, и круглые глаза хитника мигнули в беловатом свете. — Вот вам… фонарик. На дорожку.

Он сдул с ладони что-то вроде призрачной мерцающей бабочки и, помахав на прощание длинным хвостом, нырнул во мрак.

Бабочка полетела вперёд, слабо освещая проход, и Монах с сестрами двинулись следом, не представляя даже, куда выведет эта дорога.

Они шли довольно долго, постепенно поднимаясь всё выше и выше, пока не упёрлись в тупик. Выполнив миссию, призрак бабочки истаял, а Юлька снова воспользовалась помощью клубка, окончательно расковыряв свой порез.

На этот раз им повезло больше — клубок вывел их на поверхность, прямиком к дому ключника, перед которым метался бобровой.

— Вернулися! Дошли! — он бросился к Юльке. — Хозяин велел сразу в баньку. А потом — к столу, к столу!

Он суетился, стучал хвостом и случайно отдавил Монаху ногу.

— Прощенья просим, прощенья просим. — залопотал, приседая и потирая ладошки. — Оплошал. Волнуюся очень. Такое дело завершилося! Весь лес нынче праздновать станеть!

Он попытался оттеснить всех к окутанной паром старой баньке, но Монах остановил — захотел сначала увидеть ключника.

— Ты, братец, не спеши. Дай нам в себя прийти, с хозяином твоим словом перемолвиться. Мы лунное молоко нашли, хотим ему показать, по-честному поделиться.

Монах еще говорил, а лицо Марфы страдальчески вытягивалось. Некрасиво скривившись, она снова разрыдалась, а потом шепнула изменившимся голосом:

— Мы забыли его, Миша! Забыли молоко! Оба пакета остались в пещере!