Ловушка для снов

Мелкий народец

Рори О'Хара проснулся, когда было так темно, что нельзя было отличить листьев орешника от листьев дуба, так что невозможно было понять, утро это или вечер. Он вспомнил своего повелителя и вождя, Финна, сына Кумалла, который никогда не терялся при таких обстоятельствах, а немедленно ложился и снова засыпал. Но сон что-то не шёл.

Отойдя за ближайшие кусты, Рори не пробыл там и минуты, когда вылетел оттуда молнией и принялся лихорадочно будить своих спутников. Сперва он толкнул в бок Нэнквисса, и к чести Нэнквисса надо сказать, что ещё до того, как он проснулся, он уже принял боевую позицию и натянул лук, готовый выпустить семь стрел с колена за три секунды. Рори одобрительно посмотрел на Нэнквисса с тремя стрелами в зубах и двумя за ухом, похлопал его по плечу и принялся за Файтви. Файтви-ап-Родри спал с такой улыбкой на лице, что жалко было будить. Но два-три хороших пинка сделали своё дело.

– Да ты что, шутишь, – забормотал спросонок Файтви. – У меня тут сейчас каша убежит!

– А здесь нас вот-вот разрежут на сто двадцать кусков и разбросают по полям, а это похуже, чем убежавшая каша, – заверил его Рори.

Файтви вскочил, протирая глаза.

– Слушайте: вон за теми кустами, на расстоянии трёх бросков копья, два десятка каких-то тёмных человечков, ростом мне по пояс, возятся с какой-то дрянью.

– Как выглядит то, с чем они возятся? – трезво уточнил Файтви, окончательно просыпаясь.

– По-моему, они развешивают на ветвях два десятка плетёных качелей.

– Ты уверен, что действительно это видел?

– Да такое и захочешь – не соврёшь, – пожал плечами Рори. – Пойди сам посмотри.

– Тогда я поздравляю тебя, – вдруг торжественно сказал Файтви. – Думаю, тебе первому из всех людей на земле удалось увидеть энков.

– Чего? – cпросил Рори.

– Ну, энки – это такой загадочный народ. Их никто никогда не видел. Вообще-то они живут к северу отсюда, под землёй, в горах. Но это, видно, какой-нибудь их дозор, передовая стража или что-нибудь такое.

– Ты хочешь сказать, что это передовая стража таскает с собой два десятка плетёных качелей, размером с них самих? – с сомнением спросил Рори. – Они что ж, по-твоему, – спятили?

– А энки вообще имеют две особенности, – отвечал Файтви. – Первая – что они везде таскают с собой свои плетёные качели. Они в них живут.

– А вторая?

– Вторая особенность в том, – вздохнул Файтви, – что энки совсем не понимают слов.

– А, дело ясное, – понимающе сказал Рори, – бывает. Сколько я сам знаю народу, – вообще не понимают слов! Только палку, только палку!..

– Да я не о том, – неохотно сказал Файтви, озираясь кругом и примериваясь, как бы ему снова лечь. – Энки не понимают речи. Только пение. Они не говорят, а поют. Я даже язык их знаю чёртов, будь он неладен. В школе вдолбили.

– А-а, так ты же кладезь премудрости! – присвистнул Рори.

– Я – нет, – поспешно сказал Файтви, укладываясь обратно на землю. – Я простой, замученный человек, который хочет спать.

– Какое спать! – завопил Рори. – Сам же говоришь, что эти энки пришли с севера. Это же какая находка для нас, ты смекаешь? Слушай, я всё беру на себя. Тебе надо будет задать на их языке один-единственный вопрос.

– Какой? – слабо спросил Файтви, которого рывком поставили на ноги и повесили ему на одно плечо его сумку, а на другое – свёрнутый плед.

– А такой, – выразительно сказал Рори, подталкивая Файтви в сторону зарослей, – «Не знаете ли вы, где находится человек по имени Фланн Мак Фиах?»

– С какой стати они будут это знать? – в сердцах сказал Файтви. – Какого чёрта вам под каждым кустом мерещится Фланн Мак Фиах?

Но Рори упорно подталкивал его к зарослям шиповника.

Продравшись через шиповник, которым очень густо заросло всё вокруг, они увидели небольшой костерок, огоньки масляных плошек между деревьев и висящие на деревьях качели, похожие на большую ореховую скорлупку. Кое-кто из энков ещё сидел вокруг костерка, но большинство уже спало в качелях, и оттуда свешивались их ноги.

– Теперь хоть не мешайте, – сказал Файтви. – И так тошно. После этого он вышел на середину поляны и поздоровался с энками. Звучало это как немыслимая трель со сложнейшей мелодией. Энки обрадовались и столпились вокруг Файтви, наперебой заливаясь на разные голоса. Иные даже повылезали из качелей. Рори с Нэнквиссом подошли поближе.

– Ты к делу давай, – подтолкнул Рори валлийца.

Файтви обречённо вздохнул, тряхнул головой и сосредоточился.

– Ольке лахке, палун, кас тээ, эйнант туттавот инимест кута тэма ними Фланн Мак Фиах?[9] – пропел он, порядком при этом скривившись.

После громкого пересвиста по всей поляне наступила полнейшая тишина. Энки обступили Файтви со всех сторон и уставились на него во все глаза.

– Они не уверены, можно ли нам доверять, – перевёл Файтви.

– Да ясное дело, нельзя, – сказал Рори. – Но ты убеди их, что можно.

Файтви улыбнулся самой своей очаровательной улыбкой, сел на землю и принялся убеждать энков в том, что он заслуживает доверия. Это была песнь, которую не совестно было бы заслушать в собрании бардов Уэльса.

Пока суд да дело, Нэнквисс успел набить и раскурить свою трубку и держал её наготове. Рори прислонился к дереву и с интересом разглядывал не столько энков в их пёстрых гетрах и остроконечных шляпах, сколько самого Файтви. Весь сонный и несчастный вид Файтви мигом куда-то улетучился, и теперь он с огоньком в глазах выкладывался на полную катушку. Наконец лица энков просветлели, они стали улыбаться, хлопать Файтви по плечу и вообще выражать бурное одобрение.

– Что ты им такое сказал? – не выдержал Рори.

– Да пришлось соврать, что я тоже очень чту их Священный Камень и в восторге от Священной Птицы, которая громко ухает по ночам, отгоняя зло от их народа, – усмехнулся Файтви через головы энков.

– Не очень-то это красиво, – задумчиво протянул Рори, – так притворяться.

Тут энки в знак признательности поднесли Файтви кусок какой-то тухлой рыбы, которую непременно нужно было съесть и не поморщиться.

– Ведь тебе же начхать на их дурацкую Священную Птицу, – гнул своё Рори. – Уж лучше бы ты им прямо в глаза наплевал!

– Будь проще, – посоветовал Файтви, облизывая пальцы после тухлой рыбы с видом величайшего удовлетворения на лице. – Когда я давал клятву Гиппократа, я клялся целой кучей каких-то греческих богов, которых я и в глаза никогда не видел, но это же не означает, что я её нарушу!

– Вот барды и друиды – все такие сволочи, – сказал, распаляясь, Рори. – Все соврать недорого возьмут.

– Зато великие воины, вроде тебя, Рори, обычно смотрят на вещи в узкую щёлку между шлемом и верхним краем щита, что редко способствует широте взгляда, – не смолчал Файтви, который не был ни бардом, ни друидом и тем сильнее оскорбился. – Ты лучше подумай своей рыжей головой: как бы мы иначе их разговорили? Ведь они видели Фланна Мак Фиаха! Клянусь Священной Птицей, они видели его!

– Ну, чтобы узнать что-нибудь про Мак Фиаха, я бы даже сам притворился этой Священной Птицей, если надо, – признал Рори.

На этом их перебранка закончилась, все уселись в кружок, самый старший энк с достоинством взял из рук Нэнквисса трубку и, затянувшись, начал рассказывать.

– Он пришёл к нашему королю и выглядел скверно, – переводил Файтви. – Несколько стрел торчало из его одежды, прочно там застряв. Концы волос были опалены. Вдобавок за ним тащилась маленькая растрёпанная светловолосая женщина, которая всё время ругала на чём свет стоит какого-то Файтви, и казалось, что, кроме этого Файтви, её не интересует ничто.

– Что же ей не нравилось в этом Файтви? – осведомился Файтви как ни в чём не бывало.

– Ей не нравилось в нём всё: от макушки до пят. Она только и говорила, что об этом Файтви, она не закрывая рта поносила его, и по её словам выходило, что хуже этого Файтви нет человека на свете.

– Это моя Гвен, – немного смущённо, но обрадованно пояснил Файтви.

– Много было шуму от этой женщины, однако Фланн Мак Фиах немного обращал внимания на этот шум. Он проследил, чтобы этой женщине дали ужин и не оставили спать под открытым небом, и сразу ушёл на переговоры с королём. Он попросил у нашего короля разрешения войти в гору и пройти под землёй через его владения. Наш король потребовал у него плату, но ему нечем было заплатить.

– В ваших краях не растут грибы-поганки? – перебил Файтви.

– В наших краях ничего не растёт. В конце концов король условился с ним так: Мак Фиах любым способом убирает войско наших врагов, которые как раз должны были напасть со дня на день, и это будет вместо платы. На этом они согласились. Утром Мак Фиах набрал в лавчонках наших ремесленников не меньше сотни дюжин хрустальных колокольчиков, отправился за день пути в берёзовый лес, который враги должны были проходить по дороге, и там подвесил колокольчики повыше на деревьях, спрятав их в листве. Ему помогали все, кто мог. Потом он отправил всех назад, а сам остался и стал ждать. Как только в лесу показалось вражеское войско, Мак Фиах сделал руками вот так, – поднялся ветерок, колокольчики зазвенели, и этот звон слышался отовсюду. Враги запрокинули головы и стали озираться, ища, откуда исходит этот звон. В конце концов все они сошли с ума и разбрелись по лесу. После этого Мак Фиах вздохнул, отряхнул руки и вернулся в город энков. Там все столпились вокруг него и просили у него что-нибудь на память, хоть лоскуток его плаща. «Я вам не святая Бригита, чтобы рвать мою одежду на части», – с отвращением сказал Мак Фиах, забрал свои вещи и девушку и ушёл, направляясь сквозь наши горы под землёй прямёхонько на север. А наши дети ещё долго после того лазили на деревья за хрустальными колокольчиками.

– Что же касается той девушки, что сопровождает Фланна Мак Фиаха, – добавил энк, склоняя голову набок, – то сдаётся мне, неплохо было бы, если бы она сама встретилась наконец со своим Файтви и высказала бы прямо ему всё, что она о нём думает. А то тут вся Ирландия скоро треснет от её любви к нему. По всему видно, он крепко запал ей в сердце.

– Ну что, – Мак Фиах идёт на север самой короткой дорогой. Он думает пройти королевство энков насквозь, – подытожил Файтви, когда они вернулись на свою стоянку, церемонно распрощавшись с энками. Тут он, нимало не медля, сунул два пальца в рот, чтобы распрощаться с тухлой рыбой и предать этот эпизод забвению, после чего примостился под кустом шиповника, подстелив плед, и вскоре уже спал крепким сном, да и Нэнквисс с Рори тоже стали укладываться. Файтви же тем временем у себя во сне, соскребая с камней очага убежавшую кашу, раздумывал, не принять ли ему, в самом деле, предложение Ингьяльда, сына Хёгни, и Бьярни, сына Сёльмунда, и не отплыть ли вместе с викингами в те края, где, как говорят, на серебряных ветвях растут золотые яблоки, в ручьях прыгают жирные ирландские лососи, и где, по словам самых что ни на есть достойных и уважаемых людей, есть много чего пограбить.