Лорд в кандалах

Глава 4

Нож вырвался из моей руки и, коротко крутнувшись в воздухе, впился острием в паркет. Слегка размяв шею, я устало и иронично посмотрел на Чарльза. Дворецкий выпрямился еще сильнее, хоть это и было на первый взгляд невозможно, а затем скорбно поджал губы. Рядом тихонько вздохнула Анжелика, занятая сервировкой чайного столика для Рейко. Жена же, посмотрев на нас, тихо фыркнула, морща нос, а затем продолжила играть в гляделки с близняшками. Последние определенно побеждали.

— Ну, мистер Уокер, видите? — разомкнул губы я, — О каком пристойном функционировании организма может идти речь, если эти импланты не способны нормально взаимодействовать в остальными пальцами?

— Я не осмеливаюсь с вами спорить, лорд Эмберхарт, — проговорил Чарльз, всем своим видом утверждая обратное, — Лишь указываю на то, что сам, после вашего эликсира, находился в лежачем состоянии неделю. А вы собираетесь регенерировать пальцы, не отрываясь от своих дел. На условно враждебной территории. Как ваш дворецкий, я не могу одобрить подобного решения. Это неоправданный риск. Вы уже демонстрировали свою удивительную силу, которой с лихвой хватит заменить нож с револьвером. Особенно, если вы пустите в ход новую трость. Кроме этого, прошу учесть, что не отговариваю вас пить эликсир совсем, а лишь не делать этого сейчас. У вас будет много времени, когда мы будет лететь в…

— Ваши аргументы более чем убедительны, мистер Уокер, — я с надоевшим уже до колик щелканьем разогнул искусственные фаланги безымянного и указательного пальцев на левой руке, — Но я вынужден поступиться вашей мудростью. Через три дня, в восемь пополудни, мы с Рейко должны быть на званом ужине у баронессы Елены Дриссекс. На этом событии я обязан присутствовать без протезов, кричащих о своей принадлежности к инквизиции.

— Это так важно, сэр? — не сдался пожилой англичанин. Хотя, какой он уже пожилой? Препарат, принятый Чарльзом не так давно, продолжал делать свое дело, от чего дворецкому можно было бы с натяжкой дать 40 лет против его трудных и сложных 50-ти с хвостиком. Через полгода он будет выглядеть еще моложе, но не настолько, чтобы вызвать подозрения. Наверное, Анжелика довольна. Взгляды, которые она изредка и украдкой кидает на своего мужа, далеки от холодности.

— Увы, да, — встав, я извлек нож-бабочку из паркета, — Мистер Уокер, будьте любезны.

Коктейль уже стоял на столе. В высоком бокале бултыхалась где-то треть дозы, залитая крепким алкоголем, дополненная ослабляющей интенсивность действия эликсира добавкой. Оставалось только выпить, но предварительно следовало освободить свой организм от посторонних внедрений. Протянувший мне толстую разделочную доску дворецкий продолжал молчаливо кричать о том, как он не одобряет происходящее.

— Что-то мне это напоминает, — хмыкнула Рейко, глядя, как я кладу руку на доску и примериваюсь к ней ножом. Сочувствия коротышка не испытывала ни на грош, предпочитая вместо этого дуться. Первый день экскурсий по городу определенно заставил её мнение о индустриальной столице мира упасть еще ниже.

На подначку я отвечать не стал. Легкое нажатие гладийного лезвия, удивительно громкий звук, с которым оно прошло сквозь кость, обиженный щелчок трескающейся пополам доски и вполне себе человеческое оханье горничной стали финишем этой быстрой и решительной ампутации. Пришлось перекладывать руку на более-менее сохранившийся обломок доски, чтобы еще раз полоснуть ножом, обрезая безымянный палец почти на сантиметр ниже того места, где его сменял металл. Расточительно, зато с гарантией, что в культях не останутся искусственные нервы, соединявшие протезы с плотью.

Рейко внимательно наблюдала, изо всех сил пытаясь спрятать собственное любопытство. Пришлось держать марку истинного английского джентльмена, что вылилось в неторопливом заворачивании левой руки в белоснежный платок. Вполне достаточно, чтобы выпрямившись, неспешно и размеренно выпить регенерационный коктейль. Больно было очень, казалось, что рука горит, и в неё одновременно с этим входят сверла парочки неумелых стоматологов, но я не позволил себе ни единого жеста, выдающего собственные чувства. Не сколько ради шоу для Рейко, сколько для четы Уокеров. Ну и для себя, разумеется. Это же просто пальцы.

Под действием коктейля кровь свернулась почти сразу, а через полчаса слегка воспалившиеся культи начали покрываться тончайшей пленкой кожи. Всё это время, я просидел в кресле, куря с невозмутимым видом и читая газету… под пакостное хихиканье Рейко и полные сочувствия взгляды, что бросала Анжелика, которую утянули играть в покер вместе с Эдной и Камиллой.

Злая-злая Рейко. Но её можно понять. Только мы отбили штурм войск даймё Категава, только первые из её соотечественников склонили перед нами свои головы, давая клятву служения роду Эмберхарт, только Холд начал походить на нормальный дом, как бедную беременную женщину хватают и тащат на жутком дирижабле через половину мира, в городе, что хуже Ада. Постоянный дефицит эфира в воздухе вызывал у бывшей Иеками дискомфорт, сравнимый с путами на ногах.

Посмотрев на слегка дрожащую руку и стряхнув начинающую подступать слабость, я решил сегодня постараться со снятием стресса у своей дорогой жены.

Два дня прошли как в тумане. Я, согласившись на дополнительное прикрытие, сновал по городу, половину времени отдавая местным делам и разведке ситуации в мире, а половину лишь «светясь» в различных знаковых заведениях, иногда даже с женой. «Рыбка» в виде наёмников и посланников моего отца наотрез отказывалась клевать. Многочисленные лондонские банды не приближались к нам даже на километр, а посещать сомнительные кварталы я остерегался, небезосновательно считая, что тогда у бывшего графа не останется сомнений в цели моего посещения Лондона.

Это были тяжелые дни. Несмотря на то, что тело получало с избытком все нужные вещества для роста пальцев, оно неумолимо требовало покоя всеми доступными методами. Бороться с желаниями организма мне предстояло лишь силой воли и ударными порциями кофе. Пришлось опуститься даже до того, что с утра я с собой забирал термос, наполненный крепчайшим напитком, который самым неджентльменским образом и заливал в себя, позорно прячась от чужих взглядов. Неудержимо клонило в сон, что пару раз едва не привело к конфузу. Зато к нужному времени, я был готов к приёму у баронессы Дриссекс, активно шевеля новыми пальцами. Работали они еще хуже, чем бывшие на их месте протезы, зато были свои, родные.

Это воодушевляло.

Выходя из кэба перед воротами поместья Дриссекс и подавая руку жене, чтобы та без проблем спустилась в своем парадном нежно-голубом кимоно с камелиями, я чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Целостнее. Сейчас у меня не было ножа-бабочки в рукаве и шести револьверов, лишь черная стальная трость с рукояткой в виде головы ворона, но это ни на миг не умаляло моего довольства. Мое оружие, восстановленное и улучшенное в Мастерской «Пещеры дракона», ждало своего часа в отеле. Вновь всё, как полагается. Эликсиры, таблетки, ампулы, энергетические коктейли, специальные патроны и несколько особенных гранат. Всё, что нужно для счастья.

Прекрасно быть собой.

— Алистер и Рейко Эмберхарт, супруги, — кратко озвучил я сутулому пожилому церемониймейстеру, встречающему гостей перед главным входом. Коротко поклонившись, он собственноручно отворил нам двери.

Приём был приличным. Ничего сверх стандарта — закуски, легкая, ненавязчивая музыка, мирный гомон гостей, знакомящихся друг с другом, обсуждающих последние события, поднимающих бокалы, чтобы сделать крохотный глоток вина. Стандартное общение полувысшего полусвета, как иногда иронизировал один из моих наставников. Единственным, кто здесь испытывал яркие эмоции, была Рейко. За фасадом вежливой полуулыбки, царящей на её лице, бесновалась буря далеко не самых приятных эмоций.

Причину я не просто знал, а видел воочию. Рейко принадлежит к японским аристократам, сыздавна имевшим общее потомство с рядом сверхъестественных существ. Одним из её прямых предков был бог Райдзин, и хоть подобное и является исключением, но имеет общие черты с другими знатными японскими семьями. Такие союзы порождали потомство, лишенное физиологических изъянов, здоровое, красивое, с прекрасной иммунной системой и долгим сроком жизни, доходящим до 150 лет. А здесь были европейцы. Самые обычные люди, возраст большинства из которых перевалил за 30 лет и не доходил до 60-ти. Для моей жены они были воплощенным кошмаром — проклятыми, искаженными, гротескными пародиями на человека.

Как она говорила? Хуже, чем в Аду? Ну, в чем-то коротышка действительно права. Особенно сейчас, когда я вижу пару перекормленных девиц передержанного возраста, что шепчутся, бросая косые взгляды на короткую стрижку Рейко. В Токио я видел и тётушек попривлекательнее. Причем на рынке, среди простолюдинов.

Моя же внешность вызывала куда более яркое впечатление, чем три года назад, когда я покинул Лондон. За это время я здорово прибавил в весте и росте, а фамильные черты вошли в силу. За полчаса меня трижды спутали с халифатцем, пытаясь узнать, сыном какого из эмиров я являюсь. Единственное, что утешало — делали это битые жизнью вояки, воинственно шевелящие усами в поисках громкого скандала, а может быть, и попойки. Услышав имя, фамилию и титул, господа быстро ретировались. Никому не нравится, когда над ним нависают, а уж принадлежность к знати Японии отпугивает всех как проказа.

Это один из тех приемов, где почти всё является лишь формальностью «для галочки». Скорее, его можно назвать бизнес-раутом, тренировочной площадкой, на которой зашедшие сюда на огонёк являются лишь ширмой, фоном для нескольких десятков человек, привычно обсуждающих свои дела. Среднее вино, средняя музыка, хозяйка вечера даже не обходит своих гостей, а вместо слуг здесь нанятый персонал.

Ждать пришлось недолго. Наша колоритная парочка, застывшая у стола с закусками и определенно явившаяся без какого-либо сопровождения, чтобы быть представленными кому-либо в зале, стремительно выгрызла в уме баронессы Дриссекс огромную дыру, тут же заполненную женским любопытством. Долго вытерпеть Елена не смогла, отправив за нами человека с приглашением посетить баронессу в её кабинете, где последняя довольно нервно опустошала бокал, глядя в окно.

Сама баронесса мало чем отличалась от большинства английских женщин её сорокалетнего возраста. Такие делятся всегда на два типа — либо высушенные унылые рыбы, начавшие увядать с момента, как им стукает 20 лет, либо обычные широкозадые тетушки похожие на припудренные мешочки с влажным безвольным мясом. Англичане не самая красивая нация, а занятия спортом среди женского пола в Лондоне популярны настолько же, как и броски сушеным дерьмом на дальность.

Елена Дриссекс была форменной англичанкой — молодящейся, жеманной, в бледно-розовом платье модного фасона, а заодно и фанатичной приверженицей популярнейшей игры «а что скажут люди?». Взгляд её блеклых серых глаз по этой причине был полон раздражения, смешанного со страхом и любопытством.

— Леди Дриссекс, — слегка поклонился я, — Для меня честь быть приглашенным вами…

— Оставим! — неожиданно властным и резким жестом прервала меня женщина, — Вы сюда явились именно за этим разговором! Иначе, я не могу придумать причин, зачем ваша… жена заставила всех господ, чувствительных к аурам, столпиться в самом отдаленном от нее месте, как баранов! Это оскорбительно и хамски, л-лорд Эмберхарт! Я требую объяснений!

— Извольте, — пожал я плечами, — Я нахожусь в Лондоне проездом и весьма ограничен во времени. Предстать перед вашими глазами таким образом было наилучшим способом сэкономить это самое время.

— Это — уже не простое хамство, юноша! — тут же вырвалось у баронессы, — А вызов, требующий ответных мер!

— Вы не зовете слуг, чтобы вышвырнуть меня отсюда, — тут же заметил я, — Вот такой поворот бы кончился очень плохо.

— Не считайте меня дурой, — фыркнула женщина, забирая с стоящего около неё подноса второй бокал, — Фамилию «Эмберхарт» произносят при дворе редко, но с незапамятных пор. Это и лишь это принуждает меня вас сначала выслушать, но если вы надеетесь на вежливость и понимание, то поищите их в другом месте! И чем скорее, тем лучше! Чем обязана?!

— Всё дело в вашем прадеде, — холодно ухмыльнулся я, — Оно всегда в вашем прадеде, Константине Дриссексе, не так ли?

Константин Дриссекс был легендарным путешественником и картографом. С совершеннолетия он не провел на территории Англии ни месяца своей жизни, а жил он, что примечательно, аж до 93-ех лет. Как всегда и происходит, природа отдохнула на детях гениев, позволив его потомкам вести праздную жизнь в течение нескольких поколений за счет накопленных знаний и капиталов Константина. Уже лет десять как знаменитый архив барона начал показывать дно, однако, в нем хранилось еще немало тайн и сокровищ, ждущих своего покупателя. За одним из них я и явился.

— Есть хоть одна уважительная причина тому, что вы ведете себя так вызывающе и оскорбительно, лорд? — поджав губы, спросила женщина. Она была права, причем, Рейко разделяла ее чувства по этому вопросу, но ответ у меня тоже был.

— Такая причина существует, леди Дриссекс, — кивнул я, — Взгляните в окно.

Елена выполнила мою просьбу, лишь затем, чтобы с глухим криком отшатнуться от стекол. Вид смотрящего на неё из темноты Арка был более чем пугающим, всё-таки, ворон был слишком большим для любых известных естествопытателям стандартов. Птица негромко стукнула клювом по стеклу, а затем нахохлилась, не отводя от женщины взгляда.

— Я прибыл к вам в надежде на нестандартную сделку, и, как уже упоминал, ограничен во времени, — вздохнул я, — Для того, чтобы в это время получилось уложиться, пришлось создать некоторые условия, что позволят вам меня воспринять серьезно сразу. Если вы настроены выслушать моё очень короткое предложение, леди Дриссекс…

— Настроена! Я вас внимательно слушаю! — тут же отреагировала баронесса, продолжая нервно коситься на фамильяра. В этом то и глупость. На её месте я бы косился на Рейко, которая может уничтожить это поместье за пару минут даже в своем ослабленном состоянии, но, что взять с этих англичан, не слышавших про возможности японской знати?

— Мне нужна карта акватории Океании, — начал перечислять я, — Настоящая. Полная. Не мазня Оппельхаймера, которую вы продаете чаще всего. Не дорогостоящая подделка Гегера, достающаяся вашим «избранным». Копия карты Дриссекса-Аутоберца, с заметками. Подобное, разумеется, я мог приобрести и в другом месте, по вполне приемлемой цене в три миллиона фунтов стерлингов, но вот дневники Логинова… они есть только у вас. Я хочу эти дневники. Оригинал.

— Вы… вы… — англичанке пришлось поставить бокал, слишком уж сильно у неё затряслись руки, — Как вы…

— А разве это важно, леди Дриссекс? — поднял бровь я, — Другое дело, чем я собираюсь рассчитаться. Кстати да, если вы откажетесь, то я тут же покину ваше поместье и мы вряд ли когда-либо еще увидимся. Без каких-либо последствий с моей стороны, уверяю вас.

— Что же такого вы собираетесь предложить, лорд? — взяла себя в руки женщина.

— Сведения о двух… фракциях, что вскоре проявят плотный навязчивый интерес к архивам Дриссексов, — дал я короткий ответ, борясь с желанием закурить. Оно сейчас было совершенно излишним.

Мы с минуту померялись взглядами, после чего женщина вышла, попросив нас подождать здесь же. Рейко, излучая нервозное любопытство, принялась сверлить меня взглядом. Затем, слегка прикинув что к чему, она надулась. Видимо, поняла свою роль в происходящем, и эта роль ей категорически не понравилась.

Что тут скрывать, виновен. У таких мелких птичек, как наша баронесса, любое знакомство высшего уровня — драгоценность, а Рейко, с её перекаченной энергией аурой как раз на высокородных и производит впечатление, которое обычно производит сварка на незащищенные глаза. Глупо сравнивать аурное ощущение и зрение, но вот порог раздражительности приблизительно одинаковый, от чего высокородные гости могут выразить хозяйке приёма серьёзное «фи». Да, я грязно воспользовался своей женой в деловых целях.

Спустя десять минут парочка амбалов занесла вслед за вернувшейся баронессой три тяжелых даже на вид рулона и стопку перевязанных и обмотанных рогожей книг. Кинув на меня несколько хмурых взглядов, амбалы удалились, а Елена принялась нервно расхаживать, ожидая, когда я проверю принесенное. Завидев, как я ножом аккуратно вспарываю слои бумаги на верхних левых уголках карт, она пробормотала что-то вроде «вы даже это знаете», после чего окончательно затихла.

Метки были на месте. Потомки Дриссексов, какими бы трутнями не были, выжимали из наследства своего предка куда больше, чем мог бы честный человек. Между картами с нужной меткой, лежащими передо мной, и тем, что Елена обычно продавала за немалые деньги, лежало еще четыре варианта фальшивок, каждая из которых несла все больше и больше информации. Еще одна причина с ней не церемониться и еще одна причина, почему леди теперь стоит, нервно сжимая в руках веер. Продемонстрированные мной знания достаточны, чтобы легкий намек в нужные уши послужил кончиной баронессы. Никто не любит обманщиков. Особенно не любят слабых и беззащитных обманщиков.

Дневники Логинова не несли каких-либо меток. Обычные, грязноватые, слегка растрепанные корабельные журналы, заполненные убористым почерком русского. Правда, о них никто почти и не знал, так как содержали они очень уж бесперспективный маршрут. Но он может пригодиться. Вот эти записи я бы не достал более нигде.

— Меня всё устраивает, леди, — коротко кивнул я, — Слушайте. Вскоре к вам могут проявить интерес две очень влиятельные группы лиц. Если вы не будете к этому готовы, то одна из них назначит цену за хранимые вами сведения сама. Уверяю вас, эта цена вас не устроит. Вторая же группа заберет всё, что сочтет интересным. Бесплатно.

— Именно «заберет», лорд Эмберхарт? — осунулась женщина, — Именно так?

— Именно так. Заберет. Изымет. Отнимет.

— А если кто-нибудь из них поинтересуется, как я смогла… скажем так, «подготовиться» к их визиту, то что вы мне посоветуете ответить на подобный интерес? — тяжело вздохнула Елена, визуально приобретая еще пять лет возраста.

— Скажите, что с вами пытались связаться американцы, предлагая выкупить весь Архив, — улыбнулся я.

— Де-мо-краты? — с трудом выговорила леди, начисто забыв уже и о своем приеме и о всем остальном, — Вы серьезно?

— У них много фракций, клик, сообществ, — неопределенно помахал я рукой, — А еще серьезное военное присутствие в Японии. Вы можете удачно соскочить с крючка неудобных вопросов, просто перекинув чужие интересы на куда более опасную цель. Они проявили интерес, вы решили подстраховаться по максимуму, не зная, чего ожидать от бешеных демократов, и…

— Действительно, — выдохнула леди, вставая с места, — Что же, я благодарна вам за все сказанное, лорд Эмберхарт, но сейчас уверена, что нас обоих ждут срочные и важные дела.

— Я разделяю вашу уверенность, леди, — поднялся с кресла и я, — Соблаговолите приказать слугам помочь доставить документы в наш экипаж?

Леди соблаговолила.

В кабине Рейко взорвалась, как праздничная петарда. Сначала, от избытка чувств, она кинулась на меня, колотя по чему можно и даже пытаясь укусить, затем, слегка скинув пар, накинулась с вопросами:

— Алистер! Что это было?! Ты что, использовал меня для бандитского налета?! Что ты творил?!! — негодовала слегка беременная кроха, вызывая у меня непроизвольную улыбку, от чего и бесясь в десять раз пуще, — Что ты улыбаешься?! Отвечай!

— На самом деле всё прошло хорошо, — хмыкнул я, продолжая улыбаться, — Обычно переговоры о покупке чего-либо идут неделями, если не месяцами. Никто здесь с налету сделок не совершает, милая. Наш «бандитизм» был лишь способом срезать углы. Ты же знаешь, что мы скоро улетим.

— Да, но я не знаю, зачем ты всё это устроил! — еще сильнее надулась бывшая Иеками, свирепо сверкая серыми глазищами.

— Карты Океании очень сильно заинтересуют сегунат в будущем, когда всё закончится, — не стал скрывать я, — Мы их продадим за огромные деньги, либо за что-то более ценное. Дневники Логинова являются единственным потенциальным торговым маршрутом, идущим через Японское, Охотское, Берингово, Восточно-Сибирское, Карское и Баренцево моря. Ранее, во времена, когда его составляли, он был невозможен, а сейчас, при наличии технологии межконтинентальников и гладиевого сплава… просто неудобен. Но может оказаться необходим.

— И зачем он?! — тут же поинтересовалась малышка.

— Скрытно доставить технику и войска из России в Японию, например.

— Это реально?!

— Понятия не имею, — честно признался я, — Мне просто нужно было, чтобы леди Дриссекс почувствовала свою беспомощность. Карты и дневники лишь приятное дополнение.

— Что?! — Рейко выпучила глаза.

— Баронесса Елена Дриссекс относится к слабо защищенным людям, милая, — начал объяснять я, — Её публичность — это форма защиты как раз от таких интересантов как я. Учитывая, что я её не обманул, и Архив, её сокровище, действительно находится перед угрозой быть изъятым по королевскому слову или по рескрипту Инквизиции, то она обречена поднять шум вокруг своей персоны. Огласка как форма защититься, понимаешь?

— Понимаю, — выдохнула японка, — Но зачем?

— Чтобы Европа очнулась и вновь обратила внимание на Японию. Все за своими бедами и перспективами совсем забыли, что там, у нас, творится история, способная перевернуть весь мир. Именно Япония нуждается во всей помощи, которую только можно найти, привлечь или… принудить к предоставлению.

— То есть, ты побудил женщину обманом…, - смешно скосив глаза, девушка замолчала, шевеля губами.

— Ага, — просто и без затей ответил я, — Побудил. С твоей помощью.

— Это на тебя не похоже! — выдала супруга, — Там ты был воином и господином, а здесь…

— Разница культур, — попытался объяснить я свою позицию, — Если у тебя на родине я просто не знаю всех раскладов, то тут я вырос. Хоть и не люблю интриговать, но немного умею. Мне больше нравится решать проблемы так, как ты видела.

— Это как, Ариста? — хитро улыбнулась жена.

— Демонами и револьверами, милая, а еще…

В этот момент кэб сильно дёрнулся, подлетая в воздух и переворачиваясь.

Только затем мы услышали взрыв.