Лорд в кандалах

Пролог

2 ноября 3284 года от смерти Шебадда Меритта, Узурпатора Эфира

Этот пляж на одном из островов Филлипин, был, наверное, одним из прекраснейших мест на Земле. Его спокойную, но яркую красоту редко тревожили шторма и цунами. Он сам по себе, белая широкая полоска чистейшего песка между зеленых джунглей и ласковых теплых воды голубой лагуны, был чем-то неизменным… вечным доказательством того, как прекрасна нетронутая природа.

Таким он был в дни рождения, правления и смерти Шебадда Меритта, невредимым пройдя через времена Химерических войн, Чумного столетия, Рассвета Некромантов и еще десятка апокалиптических событий, истерзавших этот мир. Где-то шумели конфликты, стонала земля и воздух плакал от сталкивающихся в нём заклятий, а остров и его пляж пребывали в безмятежности. Только в 1921-ом году от смерти Шебадда Меритта на этом пляже была застигнута и убита местными жителями небольшая семья благородных, тщетно пытавшихся избежать горькой участи, но даже тогда несколько небольших пятнышек крови быстро исчезли под влиянием солнца, ветра и спокойных волн.

Вечная безмятежность оказалась нарушена. Здесь и сейчас песок был взрыт и оплавлен, пальмы повалены, а к берегу всё прибивало и прибивало тушки мертвых морских обитателей. На небольшой косе почти не было видно песчаной белизны — везде лежали трупы. В некоторых местах их было столько, что получались маленькие холмики и завалы из тел.

Большей частью убитые были одеты в одинаковую военную форму, являясь людьми восточного типа. Опытный путешественник, посетивший разные уголки этого мира, опознал бы в них китайцев или кого-то из близкородственных наций. Тела были разорваны и обуглены, неся на себя отметины не человеческого гнева, но ярости небесной стихии, беспощадной энергии молний. На фоне сотен, если не тысяч их трупов, полностью закрывших собой песок некогда прекрасного пляжа, совсем не смотрелись несколько десятков тел, определенно нечеловеческой природы. Это были худощавые и высокие гуманоиды, оснащенные двумя парами жилистых длинных рук. Покрытые короткой густой серой шерстью, существа с головами, сильно напоминающими кошачьи, были сражены тем же, чем и люди.

Молниями.

Их противников узнать было куда легче, а вот отыскать тела, погребенные под завалами трупов китайцев и ракшасов, на порядок сложнее. Слишком их было мало, всего несколько десятков. Мужчины, женщины и дети, чьими отличительными чертами были слегка суженные глаза да серые как пепел волосы, торчащие иногда самым нелепым образом. Их тела носили следы пулевых ранений, ударов когтями, а торсы пары наиболее крупных мужских трупов были сожжены пламенем такой силы, что несчастных запекло и обуглило на месте, вплавив в песок.

Мрачное зрелище беспощадной и неистовой бойни, способное ужаснуть любого стороннего зрителя.

Кроме двух выживших, смотревших сейчас друг на друга.

Хотя, если уж смотреть правде в глаза, выжившим был лишь один. Полученные еще дышащим могучим стариком раны, его оторванная по локоть правая рука, смятые неведомой силой ноги — всё это оставляло крайне мало шансов на возможность дожить до медицинской помощи. Огромный и мускулистый японец преклонных лет находился в изнеможении и всего лишь в шаге от смерти. Его оппонент это прекрасно осознавал.

— Это того стоило, Иеками? — с ленивыми презрительными нотками спросил слегка рычащим голосом крупный и высокий ракшас. Существо, несущее на себе множество массивных золотых украшений в форме браслетов и обручей, было куда выше своих сородичей. Еще, в отличие от них, он был жив и невредим, хотя та скука и пренебрежение, с которым он посматривал на тела убитых, говорили, что почти трехметровое чудовище не считало здесь ровней себе никого. Оно просто развлекалось, скрашивая последние минуты жизни своего врага.

— Это? — вяло качнув головой на заполненный телами пляж, спросил умирающий, — Нет. Не стоило…

— Теперь поздно жалеть, старик, — ракшас скрестил на груди верхнюю пару покрытых шерстью рук, — Но ты еще можешь позабавить меня, если ответишь на вопрос. Вы же изгои. Беглецы. Приблуды. Почему ты, глава мёртвого рода, вообще решил отказаться от предложения? Мы знали, что вы глупы и эгоистичны, но не думали, что настолько. Так скажи мне, почему?

Его израненный собеседник промолчал, тяжело дыша, но ответы человекоподобному коту не особо требовались. Он начал прохаживаться взад-вперед, рассуждая:

— Вам предложили вернуться. Взять под свою руку ни одну и не две жалких провинции, а объявить о том, что Иеками теперь правители Окинавы. Только и всего. Жизнь, процветание, почет. Роскошь. Признание. Всего этого вы могли добиться, всего лишь погрузив свои жалкие смертные задницы на лодку, что доставила бы вас назад в Японию. Вместо этого? Смерть, забвение, тлен. Ваши тела даже некому похоронить, я лично оторвал головы тем пятерым женщинам, что ты отдал местным правителям! Пусть даже и припоздав сюда… Так ответь мне, зачем?

— У тебя есть имя, ракшас? — обескровленные губы старика еле произнесли эти слова, но Иной услышал.

— Амираш Каулла Тан, Пятый Меч Господа Индры, — гордо провозгласил ракшас, звеня золотом.

— Я… сказал, что это того не стоило, — пробормотал старик. Его нос всё клонился и клонился к груди, а дыхание вырывалось из тела хриплыми, неровными вздохами, — Действительно. Но ты… кое-что не понял, Амираш Каулла Тан.

— Неужели, — хмыкнул Пятый Меч Индры, широким жестом обводя окрестности, — Смерть, конечно, прояснила картину, но я не понял лишь одно — чем ты думал, дурак, отказывая нам?

Последний Иеками сделал над собой усилие, поднимая голову. У него еще оставались жизненные силы, причем достаточно даже для того, чтобы излить самого себя в последнем ударе, но также он знал, что стоящий напротив него монстр чутко прислушивается к малейшим колебаниям эфира. Любой удар был бы обречен на неудачу. Правда, если заставить тварь приблизиться… Но вряд ли.

— Мы дети бога, — отчетливо произнес Иеками Суитиро, поднимая голову, — Райдзин никогда не разговаривал ни с кем из нас, но это не значит… что мы… ничего не знаем. Вы, в Поднебесной — всего лишь рабы тех, кого назначили быть сторожевыми псами. Ниже богов. Ниже Иных. Ниже людей. Я скорблю лишь о том, что мы пали от вас, а не то, что пали вообще. Ниже вас никого нет… как можно было принять хоть что-то от таких?

Ракшас слушал молча. В тяжелой, опасной тишине. Его лицо, столь похожее на кошачью морду, дёргалось, норовя показать зубы, но Пятый Меч Индры сдержался. Почти. Лишь слегка скрипнув зубами, он извлек из-за поясного кошеля совсем небольшую сферу, казалось, состоящую из стекла фиолетового цвета. Подкинул её в ладони левой нижней руки. Помолчал.

— У меня на эту ловушку душ были совсем другие планы, безумный старик, — тихо прорычал он спустя какое-то время, — Совсем другие… но ты заставил меня их поменять. Меня так не оскорбляли… никогда.

— Все бывает впервые…

Суитиро сказал это лишь для того, чтобы не молчать. Старику было страшно, но это чувство хоть и билось обезумевшим быком где-то в глубине его души, но при этом не имело ни шанса показаться наружу. Он был Иеками. Он был готов рискнуть душой ради мизерного шанса наказать тварь, что стоит ниже бродячих псов.

Ракшас оскалился, демонстрируя очень длинные и острые зубы, а затем, согнувшись для рывка, почти сладострастно прошептал:

— Ты будешь мучиться куда дольше, чем жил, идиот из рода идиотов…

Хлопок воздуха позади готового рвануть вперед на добычу Иного был полной неожиданностью для обоих собеседников. Амираш Каулла Тан успел среагировать, успел, подпрыгнув на месте, обернуться к неожиданному сюрпризу со вздетыми в атакующей стойке четырьмя руками, но…

… более он не успел ничего. Первая молния, исторгнутая из пальчиков совсем невысокой девушки с короткой стрижкой серых волос, что внезапно появилась сзади, отшвырнула трехметрового воина на десяток метров, вышибая из него дух, валяя по песку и трупам как пнутую игрушку. Она не причинила ему особого вреда, эта молния, всего лишь опалила бок, да заставила оба сердца котоподобного существа на мгновение замереть от шока. Он даже почти успел вскочить, едва приземлившись, но второй разряд, куда мощнее и толще, был уже слишком близко, чтобы ракшас успел уклониться.

Клокочущая белая энергия с треском вошла в него, испепеляя нижнюю челюсть, а затем проникая дальше, внутрь, вглубь. На чудовищно малый промежуток времени перед изумленным взглядом сидящего Суитиро человекоподобного кота осветило изнутри, а затем… затем тело божественного слуги разлетелось на мелкие клочья. Раз, и от представителя касты воинов и охранников Поднебесной остаются лишь разлетающиеся клочья обгоревшей плоти, кости и шерсти.

А настороженная девушка стоит, оглядываясь по сторонам. Её глаза расширяются в ужасе, когда она видит берег, заваленный трупами.

— Рейко! — слабым голосом зовёт её умирающий старик.

Она узнаёт, она бежит к нему, она начинает суетиться, пытаясь понять, что можно сделать с его ранами, но Суитиро пытается успокаить внучку. Не помогает, тогда он зло рявкает на неё, отвешивая слабую пощечину уцелевшей рукой, от чего чуть не валясь на землю. Девушка шипит от злости и обиды.

Другое дело.

До смешного маленькая, но весьма одаренная в груди, она распрямляется, глядя на главу рода сузившимися глазами.

— Я уже и забыла, что хотела вас убить сама, — говорит Эмберхарт Рейко. Голос её искусственно спокоен, а поза напряжена.

— Подожди немного, внучка, — улыбается старик, — Тогда сможешь нас похоронить. Всех нас. Это будет не так приятно, зато жить дальше без крови родни на руках куда легче, да?

— Как будто вы этого не заслужили!

— Но ты бы нас все равно похоронила бы?

— …да.

— Вот и подожди немного. Поболтаем напоследок, Рейко-чан.

Некоторое время они говорят. Последний из Иеками всего лишь вспоминает моменты из их общего прошлого. Обычные, банальные признания умирающего сильного человека. В настоящих чувствах, не более того. В том, что он до этого момента скрывал. О чем жалел. Чем жертвовал. Глаза отвернувшейся девушки наполняются слезами, но оборачивается она только тогда, когда дыхание старика замирает.

Наверное, у неё бы ушла целая вечность, чтобы выкопать в песке 64 могилы для своих бывших родственников, но к тому моменту, когда душа Иеками Суитиро отправляется в заслуженное стариком место, Рейко на острове уже не одна. Рядом с ней молча стоит Райдзин, бог грома и молний, трехметровый мускулистый гигант в длинной набедренной повязке. Малышка смотрит на полуобнаженное тело своего предка и открывает в изумлении рот.

— Я расскажу, — отрывисто бросает бог, — Потом. Время есть. Сначала мы их похороним.

— Да, — кивает Эмберхарт Рейко, направляясь к телу своего деда.

Впереди у них много работы… и разговор. До момента, когда девушку вернут в долину Камикочи, нужно очень многое успеть, а времени не так много. Вряд ли бой, который сейчас ведет муж Рейко Эмберхарт, затянется надолго.