– Я опасен?
Пальцы Фригги замерли над мешочком целебных трав. Помедлив, она взглянула на Локи, сидевшего подтянув к груди колени на скамье у окна. Отбитые ребра болели, но он не двигался. Сидеть, сжавшись в комок, казалось безопаснее.
– Почему ты спрашиваешь меня? – осведомилась Фригга.
Локи смотрел в окно, на Асгард. Туманный закат опускался на высокие шпили, в этот час от города будто исходило сияние. Все золотилось и мерцало. Локи уткнулся подбородком в колени.
Амору арестовали из-за его магических сил. Если ее сочли опасной из-за магии, значит, на самом деле опасен был и он. Однако та сила, прежде чем отец столь яростно осудил ее, заставила Локи ощутить невиданную прежде мощь. Таким могучим Локи никогда не чувствовал себя рядом с другими воинами или Тором.
Локи сильнее прижался лбом к коленям.
– Меня все боятся.
– Они боятся не тебя, – возразила Фригга.
– Значит, боятся магии. Или тех, кто ею владеет, как я.
– А меня? – коротко спросила она, затягивая шнурок на мешочке.
Локи открыл было рот и снова закрыл, глядя, как Фригга подносит мешочек к губам и произносит короткое заклинание. Воздух наполнился нежным цветочным ароматом. Никого в Асгарде не любят так сильно, как его мать. Значит, дело не в магии. А только в нем самом.
– Возьми.
Она подошла к Локи, и тот задрал рубашку, давая матери приложить целебный мешочек к отбитым ребрам. Боль отступила, и он глубоко вздохнул, впервые с тех пор как они с Аморой увидели в сокровищнице Таинственного Незнакомца.
– Приложи и не снимай, – сказала Фригга, возвращаясь к рабочему столу.
На нем тут же появились миска с водой и кусок чистого полотна.
– Скоро заживет.
Локи прижал мешочек локтем и прислонился спиной к подоконнику.
Фригга намочила полотно в воде и аккуратно отжала. Локи смотрел, как стекает в миску струйка воды, и пытался снова вдохнуть поглубже – получалось неважно, и вовсе не из-за больных ребер.
– Подойди, – позвала его Фригга.
Локи подошел к матери и опустился на табурет рядом с ней прежде, чем она попросила. Фригга пропела влажной тканью по его шее, стирая засохшую за ухом кровь.
– Что отец увидел в Зеркале? – спросил Локи, пытаясь говорить непринужденно. – Он выскочил из Большого Зала как будто бежал от пожара.
Мать приложила ткань к его лицу, размягчая засохшие следы крови.
– Ты же знаешь своего отца. Он всегда реагирует слишком бурно на самые незначительные новости.
Локи склонился к матери, позволяя ей приподнять темные пряди и промыть царапины за ушами. Он вспомнил слова Аморы и, не удержавшись, спросил:
– Он боится меня?
Фригга улыбнулась.
– Какие трудные вопросы.
– Самые обыкновенные. – Локи сел, и мать отвела руку, не касаясь его лица. Плечо Локи стало влажным от мокрой ткани. – Тору ты бы так не ответила.
– Но ты не Тор.
Гнев вспыхнул в его груди, и Локи вскочил, опрокинув табурет.
– И об этом мне напоминают каждый день!
Он развернулся и зашагал к двери, но сразу понял, что вовсе не хотел бежать от матери – куда бы он пошел? Оставаться в одиночестве совсем не хотелось. Он вернулся к матери и остановился у ее туалетного столика.
– Почему ты не позволила мне учиться магии?
– Локи...
– Он знает, что на поле битвы я Тору не противник, мне не победить старшего брата. Но почему отец настаивает, чтобы я учился тому, в чем мне никогда не преуспеть? Я мог бы победить в другом... Но он хочет, чтобы я проиграл. – Голос Локи обрел новую силу. – Он хочет, чтобы все видели, как я слаб и что я не гожусь в короли. Тогда он без сомнений выберет Тора наследником по праву рождения – разве можно выбрать слабака вроде меня? Если Рагнарек начнется из-за меня, виноват будет отец. И я не желаю слушать твоих загадок и туманных оправданий. Скажи мне правду!
Локи кричал. Не хотел, но кричал. Фригга опустила миску с водой на туалетный столик, взмахом руки вернула табурет на место. Локи неподвижно следил за ней, желая приблизиться, но не шевелясь. Его опущенные руки сжались в кулаки. Фригга села, прижав ладони к коленям, и взглянула на сына.
– Кто сказал тебе, что Рагнарек начнется из-за тебя?
– Я... – Он неуверенно замолчал. – Разве отец не это увидел?
– А ты тоже это увидел?
Ребра по-прежнему ныли. Хотелось спать. Лечь и уснуть на несколько дней.
– Нет. Я слышал, как он сказал это тебе... Мы с Тором подслушивали.
Фригга сжала губы. Лившийся в окно свет золотил ее отблесками заката.
– Твой отец, – наконец произнесла она, – увидел своего сына во главе армии воинов, восставших из мертвых. Он верит, что это видение конца света.
– Во главе армии стоял я? – Не дождавшись ответа, Локи настойчиво спросил: – Что, если я перестану выходить из дворца, или отец посадит меня в темницу, или я просто уеду далеко-далеко и никогда не вернусь в Асгард?
– Что бы ты ни сделал, будущего не изменить, – проговорила мать.
– Но отец затем, и смотрит в Зеркало, разве нет? – удивился Локи. – Он хочет знать, каких опасностей следует избегать.
– Ты сам по себе не опасен, Локи, опасна магия. Волшебные силы развращают чародеев, и только самые стойкие из обладающих этими силами могут подчинить их себе. Большинство становятся жертвами магии. Твой отец видел, как магия крушила целые королевства. Он осторожен. Не более того.
– Так научи меня, как подчинить себе магию! Если отец так боится, что сила поработит меня, почему бы не научить меня всему, что требуется, и тогда ничего ужасного не случится?!
– Потому что нельзя научить тебя управлять магией, не обучив самой магии. Один считает, что, если оставить тебя в неведении, ты никогда не соберешь в своих руках достаточно магических сил. С этим решением... – Помедлив, она закончила, аккуратно подбирая слова, будто медленно вытягивая из ящика шелковый шарф: – ...я не согласна. Но король он. – Фригга подняла на Локи сверкающий взгляд. – Я знаю, каково тебе приходится. Я помню этот голод. И знаю, что он никогда не проходит. Только становится сильнее. – Она приложила ладони к щекам Локи, как часто делала в детстве, и уткнулась носом ему в лоб. – Ты совсем молод и обладаешь невиданной силой. Перед тобой открыты все пути, тебе предстоит еще многое узнать.
– Так позволь мне учиться.
– Хорошо.
Такого ответа он не ожидал.
– Что ты сказала?
– Мне давно следовало обучить тебя управлять силой, которая досталась тебе от рождения, – продолжила Фригга. – Твоими учителями должны были стать мы с отцом. – Она отжала промокшую ткань над миской, и вода окрасилась в ржаво-коричневый цвет. – Если ты желаешь обучиться магии, я буду твоей наставницей.
– Чему ты меня научишь? – горько спросил он. – Как разводить огонь, принимать чужой облик и прочим смешным трюкам, чтобы веселить придворных, не пугая? Слишком поздно меня приручать. Я долго жил на воле.
– Я научу тебя управлять силой. Покажу, как распорядиться ею с умом.
Голос Фригги вдруг донесся из-за спины Локи. Обернувшись, он увидел мать у окна. Она стояла, сложив руки на животе. Сначала он не понял, которая из женщин настоящая: ведь одна мать по-прежнему сидела перед ним за туалетным столиком, а у окна стояла другая, осененная золотистым светом. Обе женщины серьезно смотрели на него, и Локи почувствовал, будто его пришпилили к месту две пары одинаковых глаз.
– Магия живет во всем на нашей планете. Волшебство – это энергия, и она есть и в воздухе, и в земле, и в тебе, и во мне. Некоторые появляются с врожденными способностями управлять этим даром. – Силуэт у окна стал понемногу тускнеть, края изображения сворачивались, как бумага в огне. Локи обернулся к женщине за туалетным столиком. Ее глаза все так же были устремлены на него. – Я расскажу твоему отцу, что стану учить тебя. Однако предмет наших занятий останется строго между нами.
Локи ошарашенно смотрел на мать, не зная, что ответить. Для него Один и Фригга всегда были единым целым, идеальным союзом. Мягкость матери сглаживала боевую жесткость отца. Она поддерживала супруга. Он с ней советовался. Они вместе принимали решения, и их мнение и политика становились только крепче от взаимной поддержки.
Однако Фригга не принадлежала его отцу как вещь. Она была сама по себе.
– Волшебные силы Асгарда влечет к тебе, – продолжила она. – Этого ты изменить не в силах. Научиться управлять этими силами можно точно так же, как мы укрепляем мышцы упражнениями или тренируем память, повторяя одно и то же. Однако самое важное искусство состоит в том, чтобы подчинить себе магию. Взять над ней верх, а не пасть ее рабом. – Фригга встала и протянула сыну руку. – Я научу тебя этому искусству. Мне давно следовало это сделать.
Локи не принял ее руки.
– Не этому ли Карнилла должна была научить Амору?
Рука Фригги упала.
– Амора совсем другая. Твой отец и Карнилла опасались, что ее магия слишком велика и управлять ею будет слишком трудно. Один отправил ее в темницу не из-за мимолетного каприза. Это давно было решено. А последние события только убедили его – пора действовать.
Локи с трудом сглотнул подкативший к горлу ком. Вина и раскаяние душили его, горло горело огнем.
– Что с ней будет?
– Решать твоему отцу и Карнилле.
– А что будет со мной?
Он хотел было спросить: «Какое наказание ждет меня?», но вопрос прозвучал даже горше, чем он ожидал. «Что будет со мной? Со мной и с магией, которой я обладаю?» Что случится, если он воспротивится магии? И еще более важный вопрос: что, если он не будет против?
Фригга легко коснулась его щеки кончиками пальцев.
– Терпение, сын мой.