Локи. Там, где живет ложь

Глава 35

Локи будто увидел себя со стороны – во главе целой армии и с мощными магическими артефактами в руках.

И Тор знал, чего ожидать – Доки не зря предупредил брата. В последнем разговоре Локи сообщил, что прибудет вместе с Аморой и Камнями Норнов и попросил встретить его у наблюдательного пункта в точке перехода и прихватить с собой батальон солдат. Вот только заявился Локи не с Аморой, а с тремя вагонами восставших мертвецов. Поезд ворвался в Асгард и помчался, подскакивая, по радужному мосту, рассыпаясь на куски. Мертвецы выбирались из вагонов, все еще во власти заклинания Колдуньи.

Вот оно, видение, открывшееся Одину. Вот что король увидел тогда в волшебном Зеркале, понял Локи, вываливаясь из поезда. Колени у него подломились. Вот он, сын Одина, во главе армии оживших мертвецов, а впереди Асгард. Когда-то он и сам видел это в темной глубине Всевидящего Ока.

Отец всегда знал, что так будет.

А потом на него упала тень, и Локи поднял голову. Перед ним стоял Тор с Мьёльниром в руке, и его золотистые пряди развевались на ветру. Это был настоящий воин. Истинный король.

Локи на секунду задумался: у него в руках Камни, с ним целая армия. Что, если перехватить заклинание Аморы, подчинить себе восставших мертвецов и отправиться маршем к столице? Потребовать у отца трон? Столкнуть брата с дороги? Занять свое место?

Тор подал ему руку.

И Локи поднялся, опираясь на руку брата.

– Похоже, ты решил обставить свое возвращение с особым размахом, братец, – сказал Тор, взмахнув Мьёльниром.

– Ты меня знаешь, – ответил Локи. – Люблю покуражиться.

– Ты вооружен? – спросил Тор.

– Как всегда.

– Ранен?

«Да», – хотел было ответить Локи, но вслух произнес:

– Ничего, на ногах держусь крепко.

Тор кивнул и поднял молот. Он стоял на полшага впереди, защищая Локи от армии восставших мертвецов – защищая брата от его собственной армии. В эту минуту Локи отчетливо осознал, в чем их главное различие. Ему никогда не стать таким, как старший брат: героем. И что же остается ему, младшему? Кем он может стать?

Тор поднял Мьёльнир выше, и Локи встал рядом с братом. Их широким полукольцом окружили эйнхерии, поднявшие щиты и копья. Тор бросился вперед и разбил молотом череп первому мертвецу, эйнхерии последовали за командиром. Однако вчерашние покойники не спешили навстречу воинам, они шли по Радужному мосту в Асгард, стремились в город, к ничего не подозревавшим жителям. Горожане – не воины, к тому же они наверняка испугаются, услышав об армии живых мертвецов. Конечно, эйнхерии победят, но без жертв не обойдется. Многие погибнут.

Локи бросил взгляд на Камни Норнов, которые сжимал в ладони. Что ж, Амору привезти не удалось. Но он вернет украденные артефакты, хоть и не сможет объяснить, как они попали к нему в руки. Амору в краже обвинить не получится. Придется объяснять все отцу, и на благородные намерения, которые толкнули его на поиски чародейки, уже не сошлешься. А может, намерения и не были такими уж благородными?

Когда-то Локи говорил себе, что если Амора заманит его сладкими обещаниями, а потом предаст, то и он в долгу не останется. Захватит и ее, и Камни. Ради Асгарда.

Ради самого себя. Как можно вести речь о благородных намерениях, если он с самого начала мечтал превзойти брата, доказать отцу, что способен на большее, особенно после неудачи в Альфхейме, и снова претендовать на трон?

Можно, конечно, спрятать Камни, дождаться нового случая и как будто бы найти их – и стать для всех героем. Или воспользоваться магией необыкновенной силы, которую он держит в руках, но и взять вину на себя.

Локи взглянул на брата, забрызганного черной кровью мертвецов, на потоки темной слизи, заливавшие землю под ногами. На его месте Тор не стал бы колебаться.

Локи призвал магию, сплетая заклинание на кончиках пальцев. После Мидгарда колдовать в Асгарде было на удивление легко – здесь волшебство было щедро разлито в упругом воздухе. Сила вибрировала в Локи, ища выхода и упираясь в кулак, в котором были зажаты Камни Норнов.

Сколько всего он мог бы сотворить, довелись ему поиграть магией этих Камней!

Локи крепче сжал пальцы и направил поток магии в угловатые Камни. Артефакты засветились и выпустили волшебный удар такой силы, что Локи едва устоял на ногах, и даже Тор покачнулся. Земля перед ними раскололась. Коротко вспыхнуло синее пламя, и ожившие мертвецы один за другим рухнули на подломившихся ногах и больше не встали. На мосту остались только неподвижные трупы.

Спешившие навстречу армии мертвецов с противоположного конца Радужного моста солдаты-асгардийцы застыли, вскинув руки, чтобы защититься от волны заклинания.

Когда Локи собрался с силами и поднял голову, Тор кивнул ему и перебросил Мьёльнир в другую руку.

– Хорошо, что ты вернулся, братец, – сказал он, но Локи не был уверен в его искренности.

В тронном зале Локи увидел только Одина. Не было ни воинов. Ни Фригги. Ни Тора.

Отец неподвижно смотрел, как сын приближается к трону. Локи остановился у возвышения. Откладывать неизбежное бессмысленно. Он разжал кулак, и пять Камней с тихим стуком, будто капли весеннего дождя, упали на ступени у трона. Если Один и удивился, то на его лице это никак не отразилось. Король сидел молча, пока тишина не стала невыносимой.

Первым не выдержал Локи.

– В свое оправдание могу сказать, что меня оставили без присмотра.

Ни единый мускул на лице Одина не дрогнул. Сейчас король сам будто обратился в камень с такими же острыми гранями, как у Камней Норнов, разбросанных у его ног.

– Я не стану спрашивать, о чем ты думал, – произнес Один, – потому что ты не думал совсем – в этом у меня нет сомнений.

Локи, хоть и дрожал от стыда, но голову держал высоко. Он и представить себе не мог, что однажды окажется у трона Асгарда, перемазанный копотью и черной кровью, недавно наполнявшей жилы возвращенных к жизни мертвецов, а дымящийся след сотворенных им разрушений протянется от самого Мидгарда.

– У меня был план, – сказал он. – И я не виноват, что получилось не так, как было задумано. Я мог бы вернуть в Асгард и Амору, и Камни Норнов...

– Однако приносишь только свои извинения, – закончил за сына Один. Король не кричал. Хотя Локи предпочел бы услышать его гневный вопль. – Знаешь ли ты, на что это похоже, сын мой? На предательство.

«Предательство, – подумал Локи, – это еще слабо сказано. Я заявился в Асгард с армией мертвецов и крадеными усилителями магии. Хотя армию я сам развеял по ветру, за это меня можно бы и похвалить».

– Надеюсь, ты скажешь, что тебя заколдовали, или очаровали, или что там еще делают маги. Неужели сын, которого я вырастил, по собственной воле принес в наш мир горе и разрушения? – Один по-прежнему говорил, не вставая с трона.

Вот это был выход. Возможность сохранить лицо. Солгать. Однако здесь угадывалась и ловушка. Как будто и Локи, и Один знали ответ на вопрос, и если прозвучит нечто иное, оба поймут – это неправда. Один хотел убедиться, что его сын лжец. Хотел снова удостовериться, что Локи – пройдоха, лжец и воистину Бог Хаоса.

И вот что Локи ответил:

– Меня не заколдовали. Не зачаровали, не приворожили. Я поступил так, как решил сам. Я все решил сам – не Амора. И не кто-то еще.

– Почему?

Сложный вопрос. Локи и сам не был уверен, что заставило его поступить так, а не иначе. Быть может, он просто хотел стать королем? Но разве можно произнести эти слова, если отец даже не назначил наследника? Ответ прозвучит глупо, хоть и правдиво – они оба это знали.

И Локи сказал:

– Просто захотелось.

– Это не ответ.

– Тянуло поиграть с огнем. Решил сделать неправильный выбор. Назло тебе.

Неважно, что он говорил, и неважно, насколько благородны были его устремления. Может, и были они благородны. Хоть изредка. Отец давно увидел его в волшебном Зеркале и заранее знал, какую роль сыграет младший сын. Локи мог бы принести в Асгард хоть всех врагов, без сознания и в огромной клетке, а Один все равно не поверил бы в его искренность.

– Что ты хочешь услышать?

– Единственная правда, о которой тебе стоит всегда помнить, в том, – произнес Один, – что любой, кто поднесет руку к пламени, непременно обожжется. Сегодня ты очень меня разочаровал, сын.

– А когда ты бывал мною доволен? – запальчиво, к собственному удивлению, поинтересовался Локи. Не думая и не рассуждая, он поднялся по ступенькам и без приглашения приблизился к трону. – Я всегда разочаровывал тебя, с самого своего рождения. По крайней мере, ничего другого я от тебя не слышал.

Один покачал головой.

– А у меня не было причин вести себя с тобой иначе.

– Да, я натворил много такого, о чем можно только пожалеть, но и ты не оставил мне выбора. Скажи, отец, ты правда считаешь меня порождением зла? Неужели для тебя я чудовище? – Локи раскинул руки. – Тебе понадобился мерзавец и подонок, и я так удачно подвернулся? Рядом со мной Тор казался еще лучше, и если ты передашь трон ему, никто и не вспомнит о тех тысячах воинов, сраженных его рукой во имя мира и Асгарда?

– Довольно! –рыкнул Один, стремительно вставая, и Локи понадобились все силы, чтобы не отшатнуться в страхе, в том безотчетном ужасе, какой внушал всем правитель Асгарда в минуты гнева.

Но он не отступил. Локи упрямо смотрел отцу в глаза.

«Вот оно, – подумал Локи, едва не бросив взгляд на рассыпанные по ступенькам Камни Норнов, – могущество».

Один с такой силой сжал копье, что побелели костяшки пальцев.

– Я мог бы навсегда изгнать тебя, – очень тихо проговорил он. – Мог бы отправить в самый темный уголок Девяти Миров, лишить магии или отправить в Мидгард... а там пусть твоя Колдунья сама решает, как наказать тебя за предательство. – Один замолчал. Локи ждал, затаив дыхание. – Однако я милосердный правитель, каким тебе никогда не стать.

«Милосердный?» – ошеломленно подумал Локи.

– Ты не готов занять трон, сын мой, – продолжал Один. – Никогда не был и никогда не будешь готов. Ничто и никто, никакие наставники не смогут вырвать из твоей души поселившуюся там тьму. – Отвернувшись, король пошел вниз по ступенькам и медленно наклонился, чтобы подобрать Камни. – В праздник Солнцеворота я назову Тора наследником – он станет следующим королем Асгарда.

Локи закрыл глаза. Амора была права. Подтвердились все самые темные и страшные подозрения. Он никогда не станет королем. Один никогда и не считал его настоящим претендентом на престол. Правитель всегда смотрел только на Тора – юного бесстрашного воина, который пообтешется и со временем научится дипломатии и терпению. А Локи обтесать не получится. Слишком он угловатый, неудобный, сложный и непонятный. Такого захочешь обломать – сам сломаешься.

– Ты все понял? – спросил Один.

– Да, – ответил Локи.

Короткое слово, будто нож, вонзилось ему в сердце.

– И ты принимаешь мое решение?

– А разве у меня есть выбор? – горько спросил Локи.

– Выбор есть всегда.

И Локи вдруг вспомнил, как смотрел на него Тео, когда вагоны разъехались, и шанс попасть в Асгард у юноши буквально вырвали из рук.

Выбор есть всегда.

Ему никогда не стать королем. Не сравниться с братом. Не быть героем. И не стать Тео, отверженным, но не сдавшимся, не покорившимся горечи. Но и таким, как Амора, он не будет. Это Локи доказал, когда остановил армию мертвецов.

Что же осталось?

Он может стать великим магом. Или негодяем. Шутником, прохиндеем, коварным Богом Хаоса и жить так, как гласят легенды. И все убедились бы, что он с самого начала был паршивой овцой. Он служил бы лишь самому себе, исполнял желания лишь собственного сердца. Таким может быть его выбор.

Он станет чародеем.

Мудрым, всезнающим чародеем.