Лич на стажировке. Часть 2

Глава 4. Три дня

Поначалу мне показалось, что все на самом деле не так уж и плохо.

Канцелиар разместил Килира в гордом одиночестве, отведя под его покои половину комнат западного коридора на втором этаже жилого корпуса. Эманации связанного с этим безудержного восторга жреца то и дело достигали общих помещений на обоих этажах, вызывая резкое ухудшение настроения у живых и нестерпимый зуд затылочной кости — у меня. Но сам лич на горизонте не маячил, и это вполне всех устраивало.

В целом же первый день прошел достаточно сносно. Пролом в стене жилого корпуса заложили, окно отремонтировали, внутренний двор привели в относительный порядок, и по нему снова засновали зомби, таская тюки с шерстью в одну сторону, а ковры — в другую. Канцелиар, недовольно бурча, шустро перекатывался между своими подопечными, подсчитывая, измеряя и постоянно делая какие-то пометки в свитке внушительной длины.

Беспокоило только одно: Мэб по каким-то причинам почти безвылазно находился у коменданта, и даже Линс не смогла к нему подступиться с расспросами — некромаг просто отмахивался от них… И уходил прочь из жилого корпуса.

Причина этого выяснилась на следующий день.

Комендант слег с лихорадкой.

Мэб в шутку называл это индивидуальной килиронепереносимостью, но кривая ухмылка, сопровождавшая эти слова, лично мне казалась довольно вымученной. Видимо, дело было серьезным. Почему-то сразу вспомнилась хромота сэра Алонта утром после боя. Ранение?

В любом случае, моей помощи не просили, да и вряд ли бы я чем-то могла помочь, а вмешательство Альда было сопряжено с риском раскрыть нашу маленькую тайну. Все-таки, вряд ли комендант страдал недостатком проницательности, просто я с ним пока не слишком часто пересекалась.

Самому Мэбу тоже нездоровилось — последние дни выдались уж слишком насыщенными событиями, и даже ускоренная регенерация боевого некромага не могла справиться с постоянно обновляемым и пополняемым списком травм. Вспоминая припавшие пылью букетики лекарственных трав и комментарий подселенца относительно них, я не особенно удивилась тому, что все лечение Мэба сводилось к установке «само пройдет». Я же знала всего два лекарственных средства — настой корня шиповника от поноса и отвар ромашки от всего остального.

Но мало было новости о нездоровье коменданта, так еще и Килиру, видимо, надоело сидеть в одиночестве, и он стал выбираться на общую территорию. Ребята от этого были не особенно в восторге, но держались вежливо и почтительно — не придраться. А лич демонстративно находился на почтительном расстоянии от меня, но при этом постоянно маячил в зоне видимости.

Я во дворе — Килир прогуливается по стене, любуясь пятью десятками оттенков серого, желтого, зеленого и коричневого, которые только мог продемонстрировать окружающий заставу осенний болотистый пейзаж.

Я за чем-нибудь захожу к канцелиару — жрец с интересом рассматривает развешенные и разложенные неподалеку ковры.

Я сижу в общем зале жилого корпуса — лич сидит или висит в воздухе неподалеку, изучая свиток, книгу или какую-нибудь безделушку.

Поначалу это удивляло. Потом забавляло. А вскоре начало раздражать даже сильнее, чем его обычная назойливость.

Единственным местом, где Килир не маячил поблизости, являлась моя комната. Возможно, потому что ее размер что в длину, что в ширину, был меньше, чем расстояние, которое он демонстративно удерживал между нами. Конечно, может быть, лич также не рискнул бы сопровождать меня к дому коменданта, но повода проверить эту гипотезу не нашлось. А беспокоить больного без весомой причины не хотелось.

Когда в очередной раз жрец безмолвно и не глядя на меня завис рядом с груженой шерстью телегой, делая вид, что его невероятно интересует количество тюков внутри, во мне всколыхнулась злость.

— Кажется, кто-то пытается взять тебя измором, — ехидно сообщил подселенец. — И у него это даже почти получилось, судя по твоей реакции. На всякий случай напоминаю, совесть — рудимент, постарайся от нее избавиться поскорее. Рассуждай, а не чувствуй.

— Да при чем тут совесть?

— При том, что он сейчас всячески демонстрирует свое одиночество. Потому что из всего населения заставы только ты можешь составить ему достойную компанию.

— Его сюда никто не звал.

— А с его точки зрения это не важно. Он последовал сюда за тобой, беспокоясь о твоем состоянии. Ну, по крайней мере, это официально озвученная позиция, которой нет смысла не верить — мало ли, что может взбрести в голову личу, которому кто-то вдруг приглянулся. А ты, между прочим, все еще ему обязана. Так что…

— Вот я не понимаю, ты сейчас вообще на чьей стороне — на его или на моей, а?

— На собственной, — холодно ответил подселенец. — Скучающий лич зачастую только выглядит таковым. На самом деле он очень внимательно за тобой наблюдает. А еще внимательнее — за остальными. Но ты воспринимаешь его присутствие исключительно через призму своего раздражения, тогда как остальные вообще начали относиться к нему чуть ли не как к самоходной мебели, настолько он не отсвечивает. Понимаешь, к чему я клоню?

— Он может увидеть или услышать что-то, для него не предназначенное…

— Именно.

— И что ты предлагаешь?

— Удели ему внимание, раз он так его жаждет.

— Ты это серьезно?

— Абсолютно. Развлеки его… беседой, например.

— Я понятия не имею, о чем разговаривать с личем, который неизвестно во сколько раз старше меня.

Альд издал странный смешок. Хм. Ну да, он же тоже старше меня.

— Поинтересуйся у него о чем-нибудь. Спроси совета. Расскажи что-то о себе.

— О да, о себе я могу рассказать о-о-очень много любопытного, — съязвила я. — Особенно на интересующую его тему моего воскрешения.

— Формально, на этот его вопрос ты ответила, — протянул подселенец. — Ответ, конечно, вышел откровенно так себе, но с поправкой на твой образ наивной ду…

— Так о чем мне с ним говорить? — нетерпеливо переспросила я. — Конкретнее.

— Хм… — Альд ненадолго замолчал. — Ты можешь обсудить с ним Речи Суртаза.

— Кажется, я тебе уже говорила, что не разбираюсь…

— Вот именно. Как вариант, можно поговорить о различных способах поднятия и удерживания мертвецов — еще одна тема из множества тех, в которых ты не…

— Лучше уж Речи Суртаза, — отрезала я.

— Ну так вперед, — в голосе Альда послышались злорадные нотки, — а то он эти тюки уже по третьему разу пересчитывает, кажется.

Обреченно вздохнув — конечно же, мысленно — я направилась к жрецу. Остановившись в паре шагов от него, немного подождала, но так как никакой реакции на мое появление не последовало, была вынуждена заговорить первой.

— Брат мой…

Килир медленно развернулся ко мне всем телом. Настолько откровенной демонстрации покорности и печали я в жизни не видела. В посмертии, впрочем, тоже.

— Я снова помешал тебе, сестра? — тихо спросил он. — Прошу подождать еще полтора дня. Завтра вечером я избавлю тебя от своего общества.

— Я не…

От охватившей меня неловкости я щелкнула челюстью. Кости Суртаза, да что же это такое? Его не звали, сам навязался, маячил весь день немым укором, такой себе одинокий страдалец, и в результате всего этого я все равно себя чувствую виноватой… Так, Шиза, соберись.

— Не зря я говорил про совесть… — ехидно напомнил подселенец.

— Я прошу прощения за то, что не составила тебе компанию сегодня, — я наконец совладала своей неловкостью. — И вчера. Сам понимаешь, дела…

— Да, я понимаю, — Килир едва заметно улыбнулся и опустил глаза. — В любом случае, я благодарен тебе за возможность отдохнуть в тишине и… одиночестве.

На последнем слове голос лича дрогнул. Умом я понимала, что все это — игра. Фальшь. Что его голос — лишь инструмент для манипуляции. Но если он пытался меня задеть — ему это удалось. Я слишком хорошо знала, что такое одиночество. Особенно — нежеланное. А если не пытался…

Вдруг он действительно тянулся ко мне просто потому, что я не настолько высокомерна, как остальные наши сородичи в посмертии? Ну а попытки очаровать… С его-то внешностью — ничего удивительного. И, похоже, он уже понял, что чары на меня не действуют — степень отвращения заметно снизилась. Да и ко внешности его я уже как-то попривыкла, похоже. Не симпатяга, конечно, но если смотреть сквозь него, то вполне терпимо. Все-таки, огоньки в пустых глазницах дают в этом смысле неоспоримое преимущество — никто не знает, на что именно ты смотришь прямо сейчас.

— Если тебе одиноко, можем поговорить.

Килир удивленно приподнял брови, будто бы мое предложение стало для него неожиданностью. Интересно, сколько правды в этом выражении удивления?

— Не стоит, боюсь, я и так слишком долго злоупотреблял твоим вниманием…

Ага, это мне еще его поуговаривать нужно, что ли? Ну уж нет.

— Что ж… — я пожала плечами.

— Но я буду благодарен, если ты уделишь мне столько времени, сколько сочтешь нужным, — видимо, лич понял, что моя совесть не только легко просыпается, но и засыпает довольно быстро. — Я всегда рад общению с тобой.

— Ладно… — даже не знаю, достоинством или недостатком в тот момент была безэмоциональность моего голоса. — Правда, времени у меня не так уж много, и я понятия не имею, о чем можно поговорить.

Жрец тонко улыбнулся и едва заметно качнул головой.

— Если не против, поднимемся на стену? У вас здесь замечательный вид.

И хотя я откровенно сомневалась в искренности последней фразы, причин возражать у меня не было. Стена или внутренний двор — какая разница? Главное — что на виду у всех. Наедине с ним мне не хотелось оставаться категорически.

— Не против.

Килир снова галантно подал мне руку, и я, преодолевая внутреннее содрогание, на нее оперлась. Отвращение к нему чуть шевельнулось, да и только. Нет, все-таки — это подозрительно. Как и то, что подселенец старательно молчал, хоть я и ощущала его сдержанный интерес к происходящему.

Мы поднялись на стену, и я поняла, почему лич назвал окружавший нашу крепость вид замечательным. Потому что ничего не было видно. Густой плотный туман скрыл топи вокруг нас, и застава, казалось, плыла куда-то в этой подвижной непроглядной белесой мути.

— Интересное зрелище, правда? — тихо поинтересовался Килир.

— О да, особенно с учетом того, что где-то поблизости могут еще бродить твари, — кажется, мне даже удалось голосом выразить хотя бы капельку сарказма, с которым эта фраза звучала в моей голове. Или нет.

— Все же, я надеюсь, что комендант озаботился сигнальными чарами…

Я промолчала, продолжая вглядываться в туман, но уже с определенной целью. Да, чары действительно были. Не то чтобы я не доверяла сэру Алонту, но он сейчас явно не в лучшем состоянии, поэтому лишний раз перепроверить не помешает.

— Восхитительный образец здравомыслия…

Вот почему, когда подселенец что-то подобное таким тоном, я каждый раз теряюсь — считать это сарказмом или похвалой?

— Да похвала это, похвала, успокойся. И гостя своего развлекай.

Я покосилась на Килира. Жрец с невозмутимым видом вглядывался в туман и то ли уже отчаялся дождаться от меня хоть какой-то инициативы, то ли изначально ее не особенно ждал. Что ж…

— Брат мой, я же правильно понимаю, что ты — жрец?

Идиотский вопрос, учитывая сложное, многослойное и довольно-таки богато расшитое черное с серебром облачение лича. Цвета Суртаза. И вышивка характерная. Но если моя фраза и позабавила Килира, то он этого ничем не выдал.

— Правильно, — ровно ответил он и повернул ко мне голову. — Что-то не так?

— Нет-нет, — тут же ответила я, возможно, даже слишком торопливо. — Я просто хотела спросить… кое о чем. В Речах Суртаза.

— Неожиданно, — лич изогнул тонкие губы в вежливой улыбке. — И что же тебя интересует?

— Расскажи мне о первом ученике. Пожалуйста.

Правильно, Шиза, ты же вежливая девочка.

— Хм… — глядя на меня, Килир прищурился. То ли искал подвох в моем вопросе, то ли просто размышлял над ответом. — Его история довольно… обширна. Что именно ты хочешь узнать?

— Все, что захочешь рассказать, — я провела скелетированными пальцами по влажному камню стены.

— Я могу рассказать о нем вообще все, — в голосе жреца мне послышалось воодушевление. Ну все, понесло, похоже. — Но это займет много времени. Так что… лучше все-таки уточни.

Хм, не понесло. Удивительно.

— Ну тогда давай кратко для начала, — я пощелкала челюстью, — имя, какие чудеса творил, сколько прожил…

— Первого ученика Суртаза звали Коаттан Артарут Келед Тар…

Килир говорил медленно и нараспев, и красота его звучного, глубокого голоса резко контрастировала со всколыхнувшейся в моем разуме яростью. Не моей — подселенца. Впрочем, похоже, он быстро совладал со своими чувствами либо просто как-то приглушил отголосок, чтобы мне не мешать. И на том спасибо. Мысленно наметила себе разговор с Альдом на тему, с чего вдруг его так задевает это имя. Хотя… Первый ученик же, ага.

— До пришествия Первого Некроманта он был магом воды, открывшим в себе способность воздействовать на живых существ через их кровь… Редкий талант, позволявший как убивать, так и исцелять.

Если убийство через воздействие на кровь я себе еще представляла, то исцеление…

— Когда пришел Суртаз, был разгар Второго Вторжения. Точка выхода его портала оказалась неподалеку от того места, где Коаттан как раз был занят исцелением раненых…

Что-то такое я уже слышала.

— Признав в Суртазе бога, он попросил обучить его и, если опустить некоторые не столь важные подробности, вскоре был объявлен первым учеником.

— Прости, что прерываю… А сколько их всего было?

— Одиннадцать.

Я молча кивнула, предлагая Килиру продолжить свой рассказ.

— Если же говорить о чудесах… Коаттан совершил их немало. Он исцелял людей и упокаивал мертвецов десятками, а то и сотнями за раз.

— Один раз было около тысячи упокоенных…

— Он в одиночку держал оборону на пограничной заставе, не давая тварям среднемирья пройти мимо нее в наш мир.

— Было вдоволь доступных для поднятия мертвецов…

— Множество заклинаний, полученных им от Суртаза и адаптированных для обычных смертных, используется до сих пор…

Килир сделал паузу, видимо, наблюдая за моей реакцией. Чтобы выразить хоть что-то, я позволила своей челюсти немного опуститься вниз. Сойдет за удивление или восхищение, пусть сам решает.

— А еще, — вкрадчиво добавил жрец, — его стараниями были изучены все встречавшиеся на тот момент виды тварей междумирья и нежити, в особенности — мертварей. Повадки, слабые места, способы убийства или упокоения…

— Как же мне это потом аукнулось…

Горечь, с которой подселенец произнес последнюю фразу, отвлекла меня от рассказа Килира. По реакции Альда я понимала, что примерно половина — если не вообще все, что приписано Коаттану — на самом деле было историей его жизни. Но об этом мы поговорим потом.

— И снова прости, что прерываю… — я опять провела пальцами по стене, шорох кости по камню показался мне неожиданно приятным. — Откуда ты все это знаешь? В том смысле… — мне пришлось сделать паузу, чтобы подобрать нужные слова, которые роем вились в моей голове и пытались вылететь из моего рта одновременно. — Если учеников Суртаза было одиннадцать, то получается, жрецам приходится столько запоминать, чтобы потом рассказывать таким, как я… Ведь каждый из этих одиннадцати наверняка был выдающейся личностью и совершил немало великих дел.

— Да, запоминать во время обучения пришлось немало, — Килир одарил меня снисходительной улыбкой. — Но Коаттан был первым из лучших, можно так сказать. И если не брать во внимание то, что у меня есть весомое преимущество перед живыми жрецами… — лич улыбнулся еще шире, на миг показались желтые зубы. Привет, отвращение, я скучала. — У меня есть личный повод досконально знать историю его жизни и посмертия.

— И какой же, если не секрет?

— Он — мой предок.

— Лжец, — процедил Альд. — У Коаттана не было детей.

— Эм-м-м… Ты в этом так уверен? — осторожно поинтересовалась я, одновременно опуская свою челюсть еще чуточку ниже, чтобы изобразить для Килира достаточную степень удивления хотя бы так. Судя по выражению его лица, вроде бы удалось.

— Абсолютно.

— Ну… Свечку же ты ему не держал… Надеюсь.

— Он ухлестывал за моей сестрой, — ехидно отозвался подселенец. — Как ты думаешь, насколько внимательно я за ним наблюдал с учетом того, что в определенный момент заменил Алианне нашего погибшего отца?

— Ты как-то не спешил делиться подробностями своей биографии, знаешь ли. А с учетом твоего отношения к этому… Коаттану — с твоей сестрой у него явно не сложилось. Или сложилось, но не так, как тебе бы хотелось.

Вслух я все так же молчала. Но чтобы не выглядеть совсем уж истуканом, с щелчком подтянула нижнюю челюсть к верхней. Следующая стадия удивления — осмысление, ага.

— Не сложилось. Она ему отказала, а он пошел и героически убился о вовремя подвернувшихся тварей Третьего Вторжения, а потом восстал личем. Сама понимаешь, в таком состоянии обзавестись потомством невозможно… по техническим причинам.

— Он мог… кхм… озадачиться этим вопросом ранее.

— Маловероятно. Коаттан погиб еще более молодым, чем я. Да и ты думаешь, что кто-то скрывал бы ребенка от одного из учеников Суртаза? — тон Альда стал откровенно насмешливым.

— Ну, мало ли… Ты сам говорил, что родню не выбирают. Вдруг кому-то из почтенных личей испортит вкус власти появление такого наследника у особо… обожаемого будущего родственничка по посмертию. Не говоря уже о том, что такой потомок мог обнаружиться, так сказать, задним числом.

— Хм… И то верно. По сути, последнее — один из немногих аргументов, удерживающих меня от… импульсивных действий. Он может вообще не иметь никакого родства с Коаттаном.

— Кстати… А у тебя дети были?

Подселенец помолчал несколько секунд, прежде чем ответить.

— Нет.

— Справедливости ради стоит уточнить, что… — видимо, момент так называемого триумфа серьезно затянулся, раз Килир заговорил первым: — Я — не прямой потомок Коаттана. Я — далекий правнук его родного брата.

— Своевременное уточнение, — буркнул Альд. — И куда более правдоподобная версия. Его брата я помню. Садист и редкостная мразь. Суртаз четырежды отказывал ему в ученичестве.

— Всего четырежды?

— В пятый раз Суртаз его убил.

— Оу…

— Он был предупрежден после четвертого раза, но решил ослушаться. Опрометчивая самонадеянность.

— Зато теперь я понимаю, в кого Килир такой… настойчивый.

— И знаешь наиболее эффективный выход из такой ситуации.

— Я ценю твою откровенность, брат, — наконец, я сподобилась ответить жрецу хоть что-то внятное. — И считаю, что любая степень родства с учеником Суртаза — это великая честь.

— Первым учеником Суртаза, — самодовольно поправил меня лич. — Да, это так. Жаль только, — жрец вздохнул, — что могущества и величия своего далекого предка мне унаследовать не удалось…

Вот и что мне ему ответить? Что он вообще от меня ожидает?

Сочувствия в связи с этой досадной несправедливостью?

Несогласия с прозвучавшим утверждением и заявления, что он вот прям вылитый его далекий предок — весь из себя могущественный, великий и талантливый?

Или стоит все-таки пожать плечами и сделать вид, что мне плевать? Впрочем, почему сразу — сделать вид? Мне же действительно плевать…

Впрочем, у меня был еще один вопрос. Крайне меня интересующий и при этом очень рискованный. И который, пожалуй, не стоило задавать жрецу. И тем ироничнее выглядело то, что хоть сколько-то достоверный ответ мог мне дать только жрец. Ну, если отбросить мнение одного отдельно взятого реликта.

А учитывая то, что за нашими спинами во внутреннем дворе началась какая-то очень шумная возня, времени на то, чтобы нормально поговорить, у меня было немного. Что ж…

— Брат мой, мне интересно еще кое-что…

— Что именно, сестра? — лич снова впился в меня взглядом. Я невольно содрогнулась.

— Я не просто так просила тебя напомнить мне имя первого ученика Суртаза. Потому что я слышала другое имя.

— Ты с ума сошла.

— Какое? — голос Килира стал ниже, а тон — вкрадчивее. — И от кого ты его услышала?

— Имя звучало… Хм… Аль… Альд… Альдур… или Альдаур. Не помню точно. Я тогда еще удивилась, ведь даже при всем моем незнании Речей Суртаза имя его первого ученика я помнила совершенно не таким. А услышала я его от человека, похожего на странствующего жреца.

— Хм… Возможно, какой-то несчастный сумасшедший пытался выдать себя за него, — задумчиво протянул лич, а его взгляд стал очень внимательным. — Это… нехорошо. Где ты его видела?

— Это было в другом мире, — коротко ответила я. — Незадолго до моей гибели примерно полгода назад.

— Ясно, — в голосе Килира послышалось разочарование. — Уверен, ты даже не помнишь, как он выглядит. Все-таки, смерть и обретение посмертной формы — серьезное потрясение.

— Ты прав, брат мой. Я не особенно-то и пыталась его запомнить, так, услышала его слова краем уха. А потом… — я покачала головой, — стало совсем не до того. Помню только, что это был старик.

— Могу ли я спросить тебя кое о чем?

Ну начинается…

— И о чем же?

— Откровенность за откровенность, если можно так сказать, — жрец отвел взгляд и с омерзительным сухим шорохом пожевал нижнюю губу, изображая то ли неуверенность, то ли волнение. — Надеюсь, мой вопрос не покажется тебе слишком… наглым, — Килир вздохнул, будто бы собираясь с духом и покосился на меня. — Где и как ты умерла?

О, на это у меня был вполне внятный и заготовленный заранее ответ, который уже успели по достоинству оценить комендант и канцелиар. Не знаю, конечно, что они тогда подумали, но дополнительных вопросов не возникло, значит, история выглядела достаточно достоверно.

Шум во дворе за нашими спинами тем временем становился все громче.

— Я умерла посреди пустыря где-то на окраине срединного мира. Наставник закинул меня в нестабильный портал, пытаясь хоть как-то отсрочить мою гибель. Ну… Отсрочил, — я издала шипящий смешок. — Минуты на три. Не спрашивай, как мне удалось избежать встречи с тварями… Я и сама этого не знаю. Как и то, каким чудом мне удалось обрести именно такую посмертную форму.

Естественно, почти все в этой истории было… неправдой, мягко говоря. Кроме, разве что, портала. Умирала я по моим ощущениям гораздо дольше, а об остальном позаботился Альд. И некоторые подробности его так называемой заботы я бы предпочла никогда не ощущать на себе или хотя бы забыть.

— А никто и не обещал, что обретение посмертия — простая и безболезненная процедура.

— Ага, и плевать, что я о нем не просила.

— Опять ты за свое… — долгий терпеливый вздох.

— Что ж, благодарю за ответ, — Килир дернул уголком рта. За нашими спинами раздался душераздирающий скрежет. — Да что там происходит?

Лич резко развернулся и, заметив краем взгляда удивление на его лице, я тоже поддалась любопытству и оглянулась.

Происходящее во внутреннем дворе действительно заслуживало внимания. Хотя бы потому, что все камни брусчатки оказались выворочены и сложены в огромную и не слишком аккуратную кучу между жилым корпусом и владениями канцелиара. Скрежет же издавали ломы, которыми зомби продолжали колупать землю в поисках камней, но натыкались явно на что-то металлическое. Впрочем, вскоре их сменили сородичи с лопатами, и нашим взглядам открылась огромная — почти на весь двор — металлическая пластина, испещренная руническими надписями и множеством больших и малых кругов. В незаметно опустившихся серых осенних сумерках очертания символов мягко переливались всеми цветами радуги.

— Интересно, — восхищенно пробормотал Килир, — никогда не видел сердце заставы вот так… вблизи.

— И лучше бы так впредь и было, я считаю, — буркнул подселенец.

— Очень… приятно, что ты позволила мне его увидеть, — тем временем продолжил жрец. — Спасибо.

Я молча пожала плечами. Как будто моего позволения кто-то спрашивал, ага. Теперь как бы половчее сделать вид, что я понимаю, что вообще сейчас происходит.

— Будут обновлять магические ловушки, насколько я могу судить, — сообщил Альд. — Правда, вот так, на ночь глядя… Этому должна быть весомая причина.

Тем временем по пластине начал перемещаться Ваан. Наблюдая за тем, как чернокнижник медленно вышагивает между руническими узорами по одному лишь ему известному маршруту, я просматривала его ауру. Да, судя по насыщенности фиолетового свечения вокруг высокого худощавого парня, маг из него явно послабее, чем Тид. Вот только последнего не спасла вся его сила.

К моему удивлению обход быстро окончился, еще даже толком стемнеть не успело. Ваан сошел с металлической пластины и, пошатнувшись, прислонился спиной к стене жилого корпуса и прикрыл глаза. При этом либо мне показалось, либо магические узоры засияли гораздо ярче прежнего. В любом случае, они вскоре скрылись под землей и возвращенными на место камнями.

— Интересно, это они каждый раз вскрывают так для… осмотра? — поинтересовалась я у подселенца.

— Скорее всего. На самом деле сердце заставы, как выразился твой… воздыхатель, довольно стабильная штука и нечасто требует такого обслуживания.

— А что это вообще такое? — не то чтобы я не догадывалась, глядя на некоторые знакомые руны, но почему бы и не уточнить.

— Это объединенные в единую систему ловушки, которые защищают непосредственно крепость. Если я правильно понимаю, нечто подобное, но управляющее внешними контурами, и проверял комендант, когда напали твари.

— Тебе не кажется, что размещать что-то подобное так далеко от крепости — не лучшая идея? — осторожно предположила я.

— Кажется. Но не зря у чернокнижников есть весьма сохраняющее им жизнь правило: один момент — одна печать — одно место.

— И что это значит?

— Что вон те узоры на металле — работа невероятной сложности. На относительно малой площади я насчитал по меньшей мере восемь видов ловушек, и каждый из них представлен далеко не в единственном экземпляре. А так как я — не чернокнижник и разбираюсь в печатях довольно поверхностно, то уверен, что на самом деле их там наверняка больше. Поэтому тут только еще системы управления внешними ловушками не хватало.

— Они не будут вместе работать?

— Работать-то они, может, и будут. Но вряд ли так, как надо. Не говоря уже о том, что некоторые ловушки просто нельзя активировать одновременно. Собственно, их координацией и занимался комендант, когда ты делилась с ним энергией.

— Это я поняла. Просто не думала, что все настолько… сложно.

— На самом деле, насколько я подозреваю, все гораздо сложнее. И думаю, что создававший эти системы мастер не просто так настолько отдалил их друг от друга.

Увлекшись разговором с подселенцем, я не сразу заметила, что Килир уже успел спуститься вниз. Как оказалось, он уже наблюдал за работой зомби, то и дело с интересом поглядывая в сторону стоявшего по другую сторону двора канцелиара. И, судя по виду Милеха, ему это не слишком-то и нравилось. Чтобы отвлечь лича от занятого делом кукловода, я тоже спустилась вниз.

— О, сестра, ты тоже решила понаблюдать вблизи? — воодушевленно обратился ко мне жрец. — Я предлагал спуститься вместе, но ты, видимо, задумалась…

— Да, у меня иногда такое бывает, — отрицать очевидное не было смысла. — Прости.

— Ах, мелочи, — Килир тонко улыбнулся и снова перевел взгляд на зомби. — Нечасто выдается возможность понаблюдать за групповым контролем напрямую, не так ли? Удивительно стабильная связь. У твоего… канцелиара наверняка железная сила воли.

Я понятия не имела, что он имел в виду. А запрашивать разъяснения у Альда было немного несвоевременно. Вряд ли Килир оценил бы по достоинству очередной мой приступ задумчивости.

— Да, он у нас весьма талантлив, — осторожно ответила я. — Знаешь, пожалуй, уже поздно — стоит отдохнуть. Тебе же завтра возвращаться.

— Если тебе нужна помощь, я с радостью останусь, — не глядя на меня, вкрадчиво произнес лич. — Только скажи.

— Спасибо за предложение, но я справлюсь сама, — уловка жреца была настолько очевидной, что ее увидела даже я. Отказывать всегда сложнее, чем соглашаться. Хотя, смотря на что…

— Жаль, — Килир вздохнул с такой печалью, что невольно стало его жалко, но я быстренько запинала проснувшуюся было совесть куда поглубже. — Я буду скучать.

Я чуть было не ляпнула, что тоже буду скучать, но вовремя опомнилась. Мало того, что врать нехорошо, так и было очевидно, что именно на такой ответ лич меня провоцирует.

— Что поделать, у каждого своя дорога, — философски заметила я. Хотя, из-за моего типично безэмоционального тона слова прозвучали довольно жестоко.

— Пусть Суртаз хранит тебя на твоем пути, — медленно и торжественно произнес Килир. Видимо, примерно так и выглядит благословение лича. Ничего сложного, надо бы запомнить, что ли.

Я молча кивнула в ответ и улетела прочь, скользя рассеянным взглядом по расходившимся со двора зомби. Не знаю, где их хранил Милех, но мертвецы, похоже, тоже направлялись вроде как на ночевку. Вопреки моим ожиданиям, лич даже не попытался сопроводить меня хотя бы к жилому корпусу. Не то чтобы меня это задело, скорее даже наоборот — принесло облегчение, но все же оказалось довольно неожиданным. Впрочем, если его благословение считать прощанием, то все логично.

Как бы еще завтра так не попасться ему на глаза до самого вечера, чтобы он и на свою заставу отправился молча и без лишних прощаний?.. В принципе, выполнимая задача, если весь день не выходить из комнаты. Если, конечно, он не решит осчастливить меня персональным визитом.

И все же, я не удержалась. Остановилась вполоборота на пороге входа в жилой корпус и мельком взглянула на тот участок двора, где оставила Килира. Его там не было. Я скользнула взглядом дальше и выше и обнаружила его на стене. Парившая над светлой стеной фигура в свободных черных одеяниях жреца темной кляксой выделялась на фоне затянутого белесыми тучами ночного неба. Интересно, что он рассчитывал рассмотреть вдалеке? Хотя… Нет, не интересно, пожалуй.

Я нырнула в уютную темноту первого этажа и, по привычке обогнув стеллаж в последний момент — даже почти его не задев — взлетела по лестнице на второй этаж. Общая комната, вопреки моим ожиданиям, была пустой. То ли все уже разбрелись по своим комнатам, то ли просто еще не завершили свои дела. Я прислушалась. Похоже, таки разбрелись. Вот и хорошо, меньше вероятность, что Килир увидит или услышит что-то не то.

— Или, наоборот, больше… — задумчиво протянул подселенец.

— Подозреваю, он и так уже увидел все, что только можно было…

Неспешно подлетев к двери в свою комнату, я принялась искать ключ в поясной сумке. Как и любая нужная здесь и сейчас вещь, он обнаружился на самом дне. Надо бы вернуть обратно все неиспользованное добро, которое я нагребла перед отправкой на другую заставу. Вот только кристалл тоже придется отдавать, а этого как раз не хотелось…

Увлеченная размышлениями о том, как бы вернуть ненужное и сохранить приглянувшееся, я не сразу услышала, что кто-то шепотом зовет меня по имени.

Это оказалась Линс. Увидев, что наконец-то смогла привлечь мое внимание, выглядывавшая из-за двери своей комнаты девушка жестом показала, чтобы я зашла к ней. Волшебница выглядела встревоженной, если не напуганной.

В груди шевельнулось дурное предчувствие. Никогда такого не было, и вот — опять. Последовавший за этой мыслью смешок Альда показался мне немного нервным. Так, самую малость.

Пропуская меня в комнату, Линс нетерпеливо отступила в сторону. Я пролетела мимо волшебницы и заметила, как она настороженно посмотрела по сторонам. Только после этого девушка вошла следом за мной и тихонько притворила за собой дверь, на которой тут же вспыхнули запирающие руны. Я с любопытством осмотрелась.

Комната была гораздо просторнее моей, но и жила Линс в ней явно не в одиночестве. На это тонко намекала стоявшая слева от меня просторная двуспальная кровать, застеленная пестрым покрывалом с пышной бахромой. И булава Мэба, прислоненная к стене у изголовья ложа. В целом — было уютно. Очевидно, что живущие в этой комнате люди тщательно и с любовью добавляли в ее оформление штрих за штрихом: от двух разных, но удивительно гармонично смотрящихся рядом занавесок на окне прямо напротив меня до безупречно ровного ряда склянок из темного стекла на прикроватном столике. Пара кресел рядом с небольшим стеллажом в дальнем от меня углу, пара стульев и стол — в ближнем. Светлые, почти белые стены без каких-либо орнаментов или других украшений несли на себе несколько полок с мелкой домашней и магической утварью. Несколько разномастных сундуков довершали картину домашнего уюта, а освещали его парившие в воздухе магические огоньки.

— Присядь, — тихо сказала Линс, указывая на кресла.

Я пожала плечами, подлетела к одному из них и, осторожно опустившись, деактивировала заклинание левитации.

Волшебница, дождавшись, пока я усядусь, устроилась напротив меня — на край кровати.

— Что-то случилось? — мое дурное предчувствие дополнилось неясной тревогой. — Что-то не так с Мэбом?

— С Мэбом… все относительно в порядке, — волшебница начала теребить бахрому покрывала. — А вот с комендантом… мягко говоря, не очень.

— Это я уже поняла, — я задумчиво пощелкала челюстью. — Насколько — не очень?

— Судя по тому, насколько переживает за него Мэб — совсем не очень. Проклятая бледная тварь… — Линс, судорожно вздохнула, нахмурилась и замолчала, покачав головой.

— Она ранила его?

— Не просто ранила, еще и отравила. Поэтому… — девушка замялась, став еще яростнее перебирать бахрому, — я хотела попросить тебя о помощи.

— Альд, ты умеешь нейтрализовать яды? — быстро спросила я.

— Тварей среднемирья? Нет, — последовал короткий ответ.

— Я не умею нейтрализовать яды, — у меня не было другого способа выразить печаль по этому поводу, кроме как развести руками.

— Никто не умеет, — вздохнула Линс. — Так Милех говорит. И Мэб, и Ваан, и остальные… Они говорят, что он либо справится сам, либо умрет. А магия тут бессильна.

Ясно, о тяжести состояния сэра Алонта знали практически все, кроме меня. Ну и Килира, наверное, но даже в этом я не была прямо уж так уверена. Ко мне же за помощью решили обратиться, перебрав все варианты. Вот только помощница из меня…

— Но я знаю, что коменданту можно помочь, — тихо добавила волшебница. — Только это очень… очень рискованно.

— И я чем-то тебе в этом могу помочь? — осторожно поинтересовалась я.

— Да. Нужно найти и убить одну нежить, которая, предположительно, может жить среди наших болот. Ее яд очень похож на яд ранившей коменданта твари, и на его основе можно приготовить противоядие. По крайней мере — попытаться…

— Добить коменданта, чтобы не мучился, — подселенец ехидно завершил фразу вместо волшебницы.

Все хорошо, но из меня что поисковик, что убийца… Откровенно такой себе. Не говоря уже о том, что я понятия не имею, кого нужно искать.

— Кажется, я знаю, кого. Умерец вам нужен.

— В общем, нужно найти умерца, — будто подслушав слова Альда, произнесла Линс.

Я невольно задумалась над тем, стоит ли сообщать волшебнице, что я понятия не имею, кто это.

— Хм…

Видимо, расценив мой многозначительный ответ, как нежелание помогать, девушка сникла и закусила губу.

— Шиз… я понимаю, что мы знакомы без году неделю… Что мы для тебя по сути никто, да и не положено тебе в принципе беспокоиться о живых, еще и о таких… неудачниках, — она часто заморгала и опустила голову. — Но если коменданта не станет — неизвестно, кто придет вместо него. И неясно, что после этого будет со мной… Да и со всеми, кто на заставе. Мы же тут все как на подбор — неприкаянные. Вот я и подумала, вдруг ты согласишься помочь…

— Почему я?

— Ну… мне показалось, что мы более-менее ладим, — вымученно улыбнулась волшебница. — Я бы не беспокоила тебя по пустякам. Просто, если удастся найти умерца — будет серьезный бой. Насколько я слышала, эта нежить — опасный противник.

— И это она еще несколько… преуменьшает, в общем-то, — вклинился Альд.

— Тем более… Я не хочу афишировать свои поиски. Потому что Мэб пойдет со мной. А он сейчас… — Линс покачала головой.

— Станет разве что приманкой для смертельно опасной нежити… и хорошо, если погибнет быстро и без мучений, — снова продолжил вместо нее подселенец. — Умерцы любят издеваться над своими жертвами.

— А остальные? Ваан, например, — поинтересовалась я.

— Он с Милехом сейчас следит за защитными чарами крепости. На заставу могли напасть не все твари, поэтому ему нельзя отлучаться. А остальные… — либо тоже ранены, либо неопытны, либо слабы…

А я, значит, цела, опытна и могущественна. Хм… А что, если…

— Не вздумай, — отрезал Альд.

— Но Килир…

— Как ты думаешь, комендант сильно будет рад такой помощи, если эта авантюра увенчается успехом, и он выживет?

Справедливое замечание. Если в душе сэр Алонт такой же кремень, как и снаружи… То подобная выходка может выбить из него такие искры, что заполыхает все вокруг. Ох, Шиза, на что же ты соглашаешься…

Я щелкнула челюстью, подбирая слова для ответа. Что бы ни говорила Линс, ребята не были мне чужими. По крайней мере, я так считала, а еще мне отчаянно хотелось верить, что это отношение взаимно. И смена власти действительно могла не лучшим образом сказаться на населении заставы. А раз уж я могла помочь…

— Я помогу.

— Ты уверена? — волшебница вскинулась и подняла взгляд на меня.

— Не уверена, потому что понятия не имею, где искать этого умерца. Поэтому очень надеюсь, что у тебя есть план.

— На самом деле, он действительно есть, — Линс хитро улыбнулась. — Милех подсказал мне пару мест, где по его мнению может обитать эта нежить, поэтому поиски стоит начать именно там, я думаю. В остальном же… Находим — убиваем, все.

— Ее оптимизм меня забавляет.

А вот меня не забавлял. Меня настигло понимание, что даже если все пройдет гладко, и мы вернемся на заставу победителями, Мэб этого нам может и не простить. Вместе и по отдельности, так сказать. Но мало ли, может, я все-таки еще слишком плохо его знаю…

— И когда отправляемся?

— Думаю, этой ночью, перед рассветом. Если нам очень сильно повезет, то может даже до полудня вернемся. Ну или… — волшебница криво улыбнулась, и в этот момент до боли напомнила мне Мэба, — не вернемся.

— Ясно. В таком случае, думаю, нужно отдохнуть.

А мне — еще и попытать Альда на предмет того, на какое чудовище нам предстоит охотиться.

— Ты права, — маг огня кивнула и, отпустив наконец многострадальное покрывало, поднялась первой. — Спасибо, что согласилась помочь.

Я активировала заклинание левитации и замерла в воздухе напротив девушки.

— Ну не отпускать же тебя одну гулять по болотам… Да и мне все-таки практика нужна.

Линс снова улыбнулась и направилась к выходу. Вспыхнули руны, дверь приоткрылась с тихим щелчком, и… В дверном проеме я увидела Мэба. Пару секунд мы смотрели друг на друга. Мэб — удивленно, Линс — растерянно, а я — с самым невозмутимым из доступных мне выражений лицевых костей. Как будто мне были доступны другие варианты, ага. Меня охватила какая-то мрачная веселость.

— Привет, Мэб, — все-таки, я была в гостях.

— Что вы задумали? — переводя взгляд с меня на Линс и обратно, прямо спросил некромаг.

— Я… — начала было волшебница, но я прервала ее.

— Я предложила Линс поохотиться на умерца, чтобы помочь коменданту, — и все-таки, мой бесстрастный неживой голос был незаменим в подобные моменты. Он не передавал ни одной из тех эмоций, которые в тот момент копошились внутри. Волшебница же покосилась на меня, но ничего не сказала.

— Вы с ума сошли, — нахмурился боевой некромаг. Дверь за его спиной с тихим щелчком закрылась, руны снова вспыхнули. Ага, значит, я все-таки выбрала правильную тактику, перетащив на себя ответственность за эту идею. По крайней мере, Мэб вроде бы не сердился. Пока что. — Я, конечно, не сомневаюсь, что у нас может найтись и такая дрянь, но…

— Но ее стоит поискать, если я более-менее правильно себе представляю… — Линс сделала ударение на последнем слове, и прозвучало это довольно укоризненно, как мне показалось, — состояние старика.

Мэб отвел взгляд, нахмурился еще сильнее и покачал головой.

— Правильно, — тихо ответил он. — Старик протянет еще день, может, два. Возраст…

— А сколько ему? — не удержалась от вопроса я.

— Под сотню, вроде, — некромаг пожал плечами и медленно прошел мимо нас. Усевшись на край кровати и опираясь здоровой правой рукой о колено, он показался мне бесконечно усталым и печальным.

— Почтенный возраст для боевого некроманта… — задумчиво пробормотал Альд.

— Для любого мага в наше время.

— Мда…

Линс, спохватившись, подскочила к прикроватному столику и принялась перебирать выставленные на нем склянки. Найдя нужные, она схватила с ближайшей полочки плошку и принялась смешивать в ней содержимое темных пузырьков.

— Твоя регенерация уже не помогает? — поинтересовалась волшебница.

Некромаг неопределенно покачал головой.

А до меня начало доходить, почему Мэб безвылазно находился при коменданте, а его травмы так медленно и мучительно исцелялись. Точнее — мне вообще казалось, что они не исцеляются.

— Да, это сродни тому, как ты делишься своей энергией, просто нужно знать подходящее заклинание, — Альд подтвердил мою догадку. — Рискованная процедура, особенно с учетом наличия и количества травм у передающей стороны, но раз ситуация безвыходная…

Мэб одним глотком опустошил поднесенную волшебницей плошку. Судорожно вдохнул, поморщился, медленно выдохнул.

— Я пойду с вами.

— Нет, — мы с Линс ответили одновременно. А я добавила: — Ты нужен коменданту. Будет обидно, знаешь ли, если мы вернемся с добычей, а она уже не понадобится…

— Тогда нужно с вами еще кого-то…

— Не нужно, — тихо, но твердо возразила волшебница. — Мы уже все решили. Вдвоем нам, по меньшей мере, будет легче телепортироваться в случае чего.

— Вот почему мне кажется, что это все-таки твоя идея? — криво и вымученно улыбнувшись, Мэб покосился на Линс. Та с невозмутимым видом пожала плечами. Некромаг вздохнул. — Ладно, мне пора обратно. Будьте осторожны, хорошо?

С этими словами он поднялся на ноги и, медленно и чуть пошатываясь, направился к уже успевшей открыться двери. Линс вышла следом за Мэбом, а я выждала где-то с минуту для приличия и только после этого пересекла порог. Волшебница, прислонившись к стене, в одиночестве стояла рядом с дверью в мою комнату.

— Уже почти полночь. Действительно, нужно отдохнуть. Я зайду к тебе за час до рассвета, — тихо сказала она, глядя вроде и на меня, но при этом как-то очень рассеянно, как-то — сквозь. От этого мне отчаянно захотелось обернуться, хоть я и не чувствовала позади чьего-либо присутствия.

— Хорошо.

Кивнув, Линс отправилась к себе, а я снова принялась искать заветный ключик. Вопреки ожиданиям, в сумке он даже лежал сверху. Так что в комнату я попала быстро.

— Так, Альд, а теперь ты не мог бы мне рассказать, что это вообще за нежить такая — умерец?..

Подселенец мне не ответил.

— Это такая страшная тайна, что мне ее лучше не знать? Или вообще бессмысленно рассказывать, потому что мы все равно эту нежить не найдем, а если и найдем, то не сможем убить?

— Вообще я размышлял над тем, с чего начать. Тебе подлиннее или покороче?

— Желательно — поинформативнее, а длина… Без разницы, все равно полночи еще впереди.

— Тебе бы тоже не помешало помедитировать…

— Вот чем быстрее начнешь рассказывать, тем больше у меня останется времени на отдых.

— Хм… Ладно. Я расскажу как можно больше. Но предупреждаю сразу — тебе не понравится то, что ты услышишь.

— Мне много чего не нравится, но раньше тебя это как-то не особенно волновало.

Скептически хмыкнув, Альд снова замолчал. Я же тем временем поудобнее устроилась на узкой лежанке и окинула взглядом свою пустую и темную комнату. Мда, надо бы все-таки тоже как-то ее… украсить, что ли. Хоть мне и не нужен комфорт, но раз уж есть зрение — нужно получать удовольствие хотя бы с его помощью. Но не успела я поразмышлять над возможными вариантами украшений, как подселенец начал свою лекцию.

— В отличие от зомби и мертварей, умерцы были выведены искусственно.

— То есть их специально создали? — на всякий случай уточнила я.

— Да.

— Кто?

— Об этом потом. Для тебя сейчас важно то, что это была попытка создать промежуточное звено между двумя формами — мертваря и лича. Две полярности, между которыми мы пытались найти компромисс.

— Вы?

— Не отвлекайся. Я тебе сейчас объясняю суть будущего противника. Тебе предстоит встреча с некромантом, который когда-то был боевым, но после смерти не восстал мертварем, а сохранил, как минимум, память.

— А это разве не определение лича?

— Нет. У лича на момент обретения посмертной формы личность, сознание и разум — целостны и адекватны. Ну… либо становятся такими, когда проходит первая волна эмоций. У мертваря всего этого нет. Не зная и не помня себя при жизни, он действует инстинктивно, в меру оставшихся физических и магических возможностей защищая себе подобных — другую нежить. Как при жизни — защищал людей. Самое забавное, что работает это только в случае с некромантами. Обычные маги становятся просто очень опасными зомби, используя магию так же, как обычные мертвецы используют ногти и зубы при атаке.

— Это я помню. Но в чем тогда состоит промежуточная форма между тем и этим?

— Как я уже говорил, умерец помнит, кем он был. Но при этом его мышление и восприятие мира извращено, как у мертваря. И это делает его хитрым и опасным противником. Если честно, я удивлен, что умерцев до сих пор не перебили. Они не восстанавливают свою численность привычным для других видов нежити образом.

— Ну, насчет того, что не перебили — как знать… Я об умерцах до сегодняшнего дня вообще не слышала, например.

— Ты много о чем еще не слышала, а видела — и того меньше, — ехидно возразил подселенец. — Но мы сейчас не об этом. Когда мы поняли, что внешняя нормальность скрывает смертельно опасное безумие, на них была объявлена охота.

— Подожди, кажется, ты что-то пропустил. Сначала ты рассказывал о том, что их специально выводили, а потом об охоте. Они сбежали или их отпустили, или еще что?..

— Первая… хм… партия умерцев сразу после принятия посмертной формы показала хорошие результаты в плане самосознания, памяти и мышления. Да, технически они были скорее мертварями, чем личами, но перебирать тогда не приходилось — близилось Третье Вторжение, и нужно было задержать тварей любой ценой. Их распределили в пограничной зоне сектора Хеф, почти вплотную к порталам в срединный мир. Им поручили стягивать к себе беспризорную нежить и направлять ее на чудовищ. Поначалу все так и было…

Альд замолчал. Как обычно, на самом интересном месте.

— А что потом? — не выдержала я.

— А потом, уже во время создания второй партии, до нас стали доходить новости о ненормальном поведении уже созданных умерцев. Часть из них покинула защищаемую область… Их потом ловили в секторе Код, как раз недалеко от той заставы у Дрожащих Холмов, где мы недавно были. Видимо, таким же образом умерцы попали и сюда, в сектор Келеф… Болотистая и слабо населенная местность — хорошее место, чтобы прятаться от охотников хоть до скончания времен… Мда, об этом мы не подумали.

— Ты сказал, что сбежала только часть. А что с остальными?

— Остальные… Часть из них — самоупокоилась. А остаток, вместе с собранной ими нежитью, дождался очередной волны вторжения и… — подселенец запнулся, — присоединился к ней, атаковав нас.

В моей голове воцарилось молчание. Мда, аховая ситуация тогда сложилась.

— Я предупреждал о том, что умерцы могут быть нестабильны из-за… перенесенных во время трансформации мучений. Внутренне они не были готовы к этому, как бы ни храбрились внешне. Я просил дать время на наблюдение за ними. Но меня не слушали, всех воодушевил первый успех.

— А что за мучения им приходилось переносить?

— Не думаю, что ты в самом деле хочешь знать подробности этого.

— Нет уж, рассказывай.

— Я… мы называли это контролируемой смертью. Будущий умерец должен был умирать очень медленно, чтобы можно было поймать момент для проведения ритуала и начитки заклинания.

— А для чего это делалось?

— Если говорить очень упрощенно, ритуал фиксировал посмертную форму, а заклинание удерживало душу в теле в момент смерти. Собственно, отличие между умерцем и личем состоит в том, что для первого сначала выполняется ритуал, а затем это заклинание кем-то произносится, а второй делает это сам для себя и в обратной последовательности — сначала заклинание, а потом уже — ритуал.

— Значит, то, что ты со мной делал…

— Да. Это оно и было.

Вспоминая свои ощущения полгода назад, я невольно содрогнулась. Бедные люди. Даже если они были добровольцами. Даже если думали, что готовы к такому…

Но куда сильнее этих печальных мыслей мне не давал покоя один вопрос, ответ на который я и хотела узнать, и боялась этого. Но лучше задать его сейчас, чем потом изводить себя упущенной возможностью.

— Я правильно понимаю, — осторожно начала я, — что ты участвовал в создании умерцев?

— Я их создавал.

Мне стало страшно от этого спокойного, можно даже сказать — показательно безразличного ответа.

— В свое оправдание могу лишь сказать, — добавил Альд, — что на мне был ритуал и начитка заклинания. Пытками занимался не я. А еще — все они были добровольцами, многие — калеками. Мне хотя бы удалось отговорить остальных от идеи проводить через ритуал всех подряд.

— Такое себе оправдание, знаешь ли.

— Знаю. Но это, вместе с пониманием печальной необходимости такой меры на тот момент, позволило мне не сойти с ума самому.

— А вот в этом я бы не была так уверена.

— Я тоже не уверен. Но я предпочитаю так считать.

Подселенец замолчал. А я, глядя на свои подрагивающие скелетированные руки, пыталась понять, почему вдруг меня так задели нелицеприятные факты о прошлом Альда. Как будто я не в курсе, что некромаги в принципе не бывают белыми и пушистыми — работа такая. Как будто я не подозревала, что первые годы после появления Суртаза просто не могли быть настолько светлыми и счастливыми, как их описывают жрецы. Хотя бы потому, что в те времена, если верить рассказам все тех же жрецов, твари шли из порталов почти без остановки, и наш мир тогда выстоял действительно чудом. Которое по большей части состояло из активного вмешательства самого Суртаза и экспериментов его учеников.

— Каким бы чудовищным ни было то, что я делал, — произнес Альд, — тогда это действительно являлось необходимостью. Отчаянные времена требовали отчаянных мер.

— То есть ты не сожалеешь о сделанном?

— О, в моей биографии есть куда более достойные сожаления моменты, — смешок подселенца показался мне каким-то… печально-обреченным. — С моей точки зрения, конечно же. И нет, не расскажу.

Ну вот, я даже подумать об этом не успела. Хотя, хватит мне на сегодня откровений, наверное.

— В общем, что тебе нужно знать об умерце, — в голос Альда снова вернулись менторские нотки, — в прошлом он был не слишком могущественным некромантом, скорее всего — боевым. Поэтому держаться от него стоит подальше, а твоей живой спутнице — особенно. Впрочем, если на твои кости попадет его кровь или слюна — тоже будет не очень приятно.

— Из-за яда?

— Именно.

— Кстати, о…

— Ядовитость умерцев была частью… эксперимента. Мы давно обратили внимание, что твари среднемирья уязвимы к яду своих же сородичей. И получив в свое распоряжение некромантию, попытались этот яд воссоздать. Получилось.

— И при этом не озаботились противоядием?

— Почему же не озаботились? Твоя ведь спутница откуда-то знает, как его готовить, — возразил подселенец. — Просто специфика снадобья такова, что со временем оно теряет свою силу, поэтому впрок его не заготовить.

— Тогда тем более непонятно, почему его сразу не приготовили, если тело ядовитой твари было в крепости…

— У меня этому есть только одно объяснение. Молчание коменданта, помноженное на время, за которое тварь успела разложиться.

— Звучит… самоубийственно.

— У меня есть еще более самоубийственная версия — ядовитая тварь вообще была не в крепости. Коменданта могли ранить за ее пределами. А он об этом не сказал.

Я припомнила бледность сэра Алонта, когда тот сидел на полу в общем зале и управлял ловушками. Тогда я списала это на обычное утомление, да и в целом он был ненамного… серее обычного. И если уже тогда он был отравлен…

— Но… зачем? В смысле, почему комендант молчал о своем ранении?

— Не знаю. Самонадеянность, наверное. Черта, свойственная многим некромантам, подзадержавшимся в этом мире.

— Звучит самокритично.

— Ты даже не подозреваешь, насколько…

— В общем, из твоего рассказа я поняла, что умерец наиболее опасен вблизи, поэтому бить его нужно издалека. Так?

— Так. Еще стоит иметь в виду, что он может быть окружен другой нежитью.

— Замечательно…

— Поэтому искать и убивать его буду я. Это не обсуждается.

— Какая неожиданная забота…

— Если ты воспринимаешь это так, то… Ладно, пусть будет забота, — в голосе подселенца мне послышалось облегчение.

— Своевременное уточнение. Тогда почему ты решил сам этим заняться?

— Потому что это работа, которую нужно было сделать много лет назад.

— То есть ты думаешь, что если мы найдем умерца, то это будет кто-то из сбежавших перед Третьим Вторжением? А как же вторая… партия, как ты выразился?

— Когда выяснилось, что первые умерцы сошли с ума или как-то иначе показали свою нестабильность… Я упокоил всю вторую партию. До последнего умерца. А еще — уничтожил все записи об этом эксперименте. Потом, конечно, я понял, что сделал… глупость. Нужно было просто остановить работу, а затем — спокойно и вдумчиво разобраться в причинах произошедшего. Но Суртаз — свидетель, я тогда поддался эмоциям. Я был в ужасе от того, как быстро возможное спасение обернулось катастрофой.

— А что на это сказал сам Суртаз?

Альд вздохнул.

— Он сказал… Что не ошибается тот, кто ничего не делает. Правда, я так и не понял, касалось это непосредственно эксперимента, его результатов или же моего уничтожения записей обо всем этом. А уточнять… не рискнул.

Что ж, в какой-то степени я это понимала. А еще каким-то внутренним чутьем поняла, что Альд занимался не только ритуальной частью. И улегшийся было страх всколыхнулся снова.

— Думаешь, я просто так говорил о том, что прошлое должно оставаться в прошлом, ведь ты не сможешь его изменить?

Конечно же, я помнила слова о том, что своими нравоучениями подселенец пытался оградить меня от сделанных им когда-то ошибок. И с оглядкой на открывающиеся подробности его биографии, мне стало ясно, что кошмаров у Альда определенно побольше, чем у меня. А реакция на тех же мертварей вместе с тем подсказывала, что не со всеми из них подселенцу удается совладать.

— В общем, когда прибудем на место, я перехвачу контроль. А ты просто наблюдай.

— Ага, расслаблюсь и постараюсь получить удовольствие.

Глупая шутка, да и неуместная в ситуации, когда предстоит охота на смертельно опасную нежить. Похоже, что паршивое чувство юмора подселенца очень даже заразно.

— А теперь — медитация. Два часа, максимальное погружение, — скомандовал Альд. — Давай-давай, не раздумывай.

Последним, что я услышала перед тем, как мое сознание свернулось клубком и обратилось вовнутрь, был далекий хлопок двери. Будто в другом конце здания. Килир вернулся, что ли… А и ладно…