Лепестки под снегом

Разбитое зеркало

Анна не собиралась подслушивать.

Но иногда случайности — это лишь хорошо замаскированные неизбежности.

Она шла по коридору, не спеша, её мысли были заняты уроками, которые она только что провела с Лизой и Павлом.

Сегодня дети были особенно непоседливы.

Лиза всё пыталась заговорить о недавнем бале, расспрашивая, почему гувернантка танцевала с её братом.

Анна отвечала сдержанно, но каждое её слово давалось ей через силу.

Она не хотела думать об этом.

Не хотела возвращаться к той ночи.

Но мысли цепко держали её в этих воспоминаниях.

Шаги в тёмном коридоре звучали глухо, размеренно.

Она держала в руках несколько тетрадей, намереваясь отнести их в библиотеку.

Но вдруг её пальцы сжались сильнее.

Где-то впереди раздался голос.

Резкий. Отрывистый.

Наполненный гневом.

Анна узнала его сразу.

Александр.

Она застыла на месте.

Его голос громко отражался от каменных стен коридора, и чем ближе она подходила, тем яснее слышала слова.

— "Вы не можете контролировать меня всю жизнь, мать!"

Анна вздрогнула.

Она никогда не слышала, чтобы он говорил с графиней в таком тоне.

Он всегда был сдержанным, холодным, уравновешенным.

Но не сейчас.

Сейчас в его голосе было нечто другое.

Что-то живое.

Что-то, что болело.

Что-то, что разрушалось.

Она подошла ближе.

Дверь в кабинет графини была приоткрыта.

Анна знала, что должна уйти.

Что это не её дело.

Но она не могла.

Её ноги просто не двигались.

Внутри неё жило смутное предчувствие.

Это был не просто спор.

В этом разговоре скрывалась правда.

И эта правда могла изменить всё.

Слова, которые нельзя забрать назад

— "Ты ведёшь себя как мальчишка, Александр," — голос графини был ледяным.

Анна не видела её лица, но могла представить.

Прямая спина, безупречно ровная осанка, пальцы, изящно удерживающие чашку с чаем.

Полное самообладание.

Полное превосходство.

Как если бы её сын не бросал ей вызов, а просто говорил что-то неразумное, что не заслуживает серьёзного ответа.

Но её голос…

Её голос режет, как нож.

— "Ты забываешь, кто ты есть."

— "Я отлично знаю, кто я есть!" — Александр почти рявкнул.

Анна содрогнулась.

Он так не разговаривал.

Ни с матерью.

Ни с кем.

Но сегодня он был другим.

Сегодня он был разбитым.

— "Тогда веди себя соответственно!"

— "Я устал жить по вашим правилам!"

Наступила гробовая тишина.

Анна сжала пальцы на обложке тетрадей.

Где-то позади неё старые часы медленно отсчитывали секунды.

— "Ты говоришь, как твой отец."

Анна не дышала.

Эти слова изменили всё.

Она почувствовала, как воздух в комнате стал тяжёлым.

Александр не ответил сразу.

Когда он заговорил, его голос был глухим.

— "Не смей сравнивать меня с ним."

Графиня поставила чашку на блюдце.

— "Почему? Потому что он тоже мечтал о свободе?"

Анна перестала дышать.

Сердце заколотилось гулко, болезненно.

Этот разговор был не о ней.

Он был о нём.

О его прошлом.

О его больных местах, которые он скрывал за ледяной маской.

И теперь она не могла уйти.

Потому что перед ней раскрывалось нечто большее.

Нечто, что объясняло многое.

Анна пыталась вспомнить, слышала ли она когда-нибудь что-то о его отце.

Но память была пустой.

Это имя не произносили в усадьбе.

Это прошлое было стёрто.

И теперь, когда оно внезапно всплыло, она чувствовала, что оно опасно.

— "Потому что он сбежал."

Александр сказал это тихо, почти шёпотом.

Но в этом голосе звучало так много боли, что Анне захотелось отвернуться.

Ей не следовало слушать.

Но она не могла уйти.

Слишком много скрывалось в этих словах.

Слишком многое объяснялось.

Графиня не ответила сразу.

Она медленно вздохнула, как если бы ей наскучил этот разговор.

— "Слабость — наследственная вещь, Александр. Ты не должен повторять его ошибок."

Александр резко выдохнул.

Анна не могла видеть его лица, но она чувствовала, как он сжал кулаки.

— "Ошибок?"

— "Да. Он не был глупым. Просто… слабым."

Графиня говорила это так спокойно, так буднично.

Как если бы речь шла не о её муже.

Не о человеке, который когда-то был частью этой семьи.

А о ком-то далёком, почти постороннем.

— "И теперь я вижу эти слабости в тебе."

Анна замерла.

Она не знала, что он ответит.

Но ей почему-то было страшно.

Потому что этот разговор рушил что-то.

Что-то важное.

Что-то, что они уже не смогут вернуть.

Анна не двигалась.

Она не могла.

Тонкая полоса света, пробивающаяся из приоткрытой двери кабинета, казалась разломом между мирами.

По одну сторону — правила, долг, тишина, которой от неё ждали.

По другую — правда, которую она не должна была знать.

Но теперь она знала.

Александр не был свободен.

Он боролся.

И эта борьба началась не вчера и не из-за неё.

Она тянулась годами.

Его слова, его гнев — это не вспышка, не каприз.

Это разбитые мечты, которые он носил в себе слишком долго.

А она?

Она просто оказалась свидетелем того, что должно было случиться.

И теперь ей предстояло услышать всё.

Графиня не подняла голос.

Она никогда не повышала голос.

Но её слова были ударами.

— "Слабость — наследственная вещь, Александр."

Она говорила это, как неоспоримую истину.

— "Ты не должен повторять его ошибок."

Анна почувствовала движение.

Раздался глухой звук, словно что-то тяжёлое сдвинули по деревянной поверхности.

Александр, вероятно, подошёл ближе, его голос теперь звучал чётче, громче.

— "Ошибок?"

Он выговаривал это слово медленно.

Будто пробуя его на вкус.

Будто пытаясь осознать, насколько оно горькое.

— "Да. Он не был глупым. Просто… слабым."

Графиня сказала это так небрежно, что у Анны по спине пробежал холод.

Как будто она говорила не о человеке.

А о сломанной вещи.

О чём-то, что можно выбросить, забыть, заменить.

— "И теперь я вижу эти слабости в тебе."

На этот раз тишина была дольше.

Так долго, что Анне показалось — он вообще не ответит.

Но затем…

Щелчок зажигалки.

Запах табака.

Глубокий вдох.

— "Правда?"

Александр произнёс это хрипло, с долей насмешки.

— "Какие именно?"

Графиня не ответила сразу.

Анна затаила дыхание.

Когда та заговорила, её голос звучал неторопливо, отточенно, как клинок.

— "Ты позволяешь себе эмоции."

Она сделала паузу.

— "Ты начал смотреть на людей, которые не должны быть рядом с тобой."

Анна всего лишь слышала это.

Но она всё равно вздрогнула.

— "Ты позволяешь себе слабость."

— "Чувства — не слабость."

Александр попытался возразить.

Но он не спорил.

Он защищался.

И графиня знала это.

Она была готова к этому.

— "Ты правда так думаешь?"

Она медленно встала.

Раздался тихий звук её шагов по полу.

Анна затаила дыхание.

Графиня подошла к окну.

— "Ты не мальчик, Александр."

Она говорила это так, будто ей приходилось напоминать ему о чём-то очевидном.

— "Ты не можешь позволить себе… привязанности."

Она произнесла последнее слово почти с отвращением.

— "Потому что привязанности разрушают тех, кто стоит наверху."

Выбор, которого не существует

Александр не ответил сразу.

Анна не слышала его дыхания.

Не слышала движений.

Только тишину.

И затем…

— "Вы ошибаетесь."

Это прозвучало тихо.

Но в этих словах не было сомнений.

А графиня…

Она рассмеялась.

Но её смех не был добрым.

Это был смех человека, который держит в руках все карты.

— "Ты действительно так считаешь?"

Александр выдохнул.

— "Да."

— "Как наивно."

Её голос стал резче, чем раньше.

— "Ты забываешь, кто ты есть."

— "Нет, я наконец начинаю понимать это."

Наступила ещё одна пауза.

Анна чувствовала, что они стоят друг против друга.

И что в этом разговоре нет победителя.

Только разрушенные ожидания.

Анна хотела уйти.

Она не должна была слышать этого.

Но когда она попыталась сделать шаг назад, её каблук задел плинтус.

Дерево тихо скрипнуло.

Она замерла.

Но этого оказалось достаточно.

В кабинете наступила абсолютная тишина.

Анна почувствовала, как её кожа покрылась мурашками.

В следующее мгновение…

Дверь резко распахнулась.

Анна замерла.

Дверь кабинета была распахнута настежь.

Перед ней стоял Александр.

Его взгляд не просто холодный — он пронзительный, колючий, как утренний мороз.

Он видел её.

Он знал, что она слышала.

И в этот момент между ними больше не было стен.

Только тишина.

Тяжёлая.

Оглушающая.

Опасная.

Анна не могла двинуться с места.

Она хотела сказать что-то, но язык прилип к нёбу, а сердце стучало глухо, безнадёжно.

Графиня всё ещё была в кабинете.

Анна не видела её лица.

Но знала — та смотрит.

Оценивает.

Выжидает.

И вот тогда…

Тишина была разрушена.

— "Что ты здесь делаешь?"

Голос Александра был глухим, сдержанным, но в нём слышалось напряжение.

Анна не знала, что сказать.

Она не должна была быть здесь.

Она не должна была слушать.

Но теперь было поздно.

Она открыла рот, но её прервал звук.

Звук разбитого стекла.

Громкий, резкий, болезненный.

Анна вздрогнула.

Она не сразу поняла, что произошло.

Только когда перевела взгляд…

Чайная чашка графини валялась на полу, разбитая на десятки мелких осколков.

Капли тёмного чая растекались по ковру, впитываясь в дорогую ткань.

Но графиня не обратила на это ни малейшего внимания.

Она не смотрела на чашку.

Она смотрела на Анну.

И это был не просто взгляд.

Это был приговор.

— "Как забавно," — голос графини был мягким, почти насмешливым.

Она медленно поднялась с кресла, сделала несколько шагов к Анне.

— "Значит, теперь ты не только гувернантка."

Анна сжала пальцы, не понимая, что она имеет в виду.

Но графиня продолжила.

— "Теперь ты ещё и шпионка?"

Анна всерьёз вздрогнула.

— "Н-нет, миледи…"

— "Нет?"

Графиня наклонила голову, её тон оставался спокойным, но в глазах читалось отвращение.

— "Тогда объясни мне, что ты здесь делаешь?"

Анна не могла объяснить.

Потому что любой ответ был бы ложью.

Она подслушивала.

Она нарушила границы.

И теперь она будет наказана.

Анна не знала, что сказать.

Её грудь вздымалась от сбившегося дыхания.

Она перевела взгляд на Александра, в надежде, что он вмешается.

Что он защитит её.

Но он молчал.

Его лицо было напряжённым, глаза сужены, но он не сказал ни слова.

И это было больнее всего.

Графиня выдержала паузу, затем скользнула по ней холодным взглядом.

— "Как низко ты пал, Александр."

Его челюсть напряглась.

— "Вчера ты выставил себя на посмешище перед всей аристократией, а теперь… теперь твоя маленькая гувернантка уже стоит у дверей твоей семьи, подслушивая разговоры, которые ей не предназначены."

Анна стиснула зубы.

Она хотела сказать, что она не его.

Что она не принадлежит никому.

Но эти слова застряли в горле.

Потому что…

Разве это было правдой?

Первая трещина

Александр наконец заговорил.

Но его голос был другим.

— "Довольно."

Он сказал это тихо.

Но в этом слове скрывалась угроза.

Графиня лишь усмехнулась.

— "О, что же это?"

Она скрестила руки на груди.

— "Теперь ты её защищаешь?"

Она сделала шаг вперёд.

— "Или это тоже временное увлечение?"

Анна почувствовала, как её сердце оборвалось.

Она перевела взгляд на Александра.

Его глаза почти горели.

Он не ответил.

Но его молчание было хуже любого признания.

Графиня наклонила голову.

— "Слабость, Александр."

Она сказала это почти ласково.

— "Та самая, о которой я говорила."

Её взгляд вернулся к Анне.

— "Ты. Это твоя слабость."

Анна не выдержала.

Она отступила назад.

Только сейчас она поняла, что именно сделала.

Она была глупой.

Она думала, что сможет остаться незамеченной.

Что сможет жить в тени.

Но теперь она вынесена на свет.

Теперь она часть этой войны.

И выхода больше не было.

Александр резко выдохнул.

Затем повернулся к ней.

— "Уходи."

Анна замерла.

Он сказал это резко, твёрдо.

Как приказ.

— "Сейчас же."

Она хотела возразить.

Но не смогла.

Она развернулась.

И убежала.

Она не знала, куда направляется.

Она просто бежала прочь.

Коридоры усадьбы казались бесконечными, пол покрыт толстым ковром, и её шаги почти не слышны.

Но в голове грохотало.

Каждое слово, сказанное графиней, звенело внутри, будто осколки разбитого зеркала.

"Ты. Это твоя слабость."

"Ты не должна была слышать."

"Ты никогда не будешь частью этого мира."

Её сердце стучало так громко, что, казалось, оно сейчас вырвется из груди.

Но она не плакала.

Нет.

Она не могла плакать.

Потому что слёзы ничего не изменят.

Она завернула за угол, прижимая руку к груди, пытаясь унять дрожь в пальцах.

Но вдруг…

Она остановилась.

Потому что перед ней стоял он. Александр.

Он не ушёл далеко.

Анна не сразу поняла, что произошло.

Она думала, что сбежала.

Но теперь она осознала:

Он специально дал ей уйти.

А затем нашёл её первым.

Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел прямо на неё.

Его глаза были тёмными, тлеющими, полными вопросов, на которые у неё не было ответов.

Анна замерла.

Но он не дал ей времени на раздумья.

— "Ты слышала."

Это было не вопрос.

Это было констатацией факта.

Анна не могла лгать.

Она кивнула.

Тогда он сделал шаг вперёд.

— "Сколько?"

Она стиснула зубы.

— "Достаточно."

Александр тихо выдохнул.

В его взгляде мелькнуло что-то тёмное, что-то горькое.

— "Теперь ты знаешь."

Анна не знала, о чём он говорит.

О том, что он не тот, кем все его считают?

О том, что его отец исчез?

О том, что графиня видит в нём слабость?

Она не знала.

Но она знала другое.

— "Я не должна была слышать этого."

Она сказала это честно.

Но в ответ Александр усмехнулся.

— "Нет. Не должна была."

Он медленно провёл рукой по волосам, задерживая пальцы на затылке, будто пытаясь спрятать собственную усталость.

Затем его взгляд изменился.

Он стал жёстче.

— "Теперь, когда ты знаешь — что ты будешь делать?"

Что-то изменилось

Анна не сразу поняла, что он хочет услышать.

Что он ждёт.

Но в глубине души…

Она чувствовала.

Этот разговор был не о том, что она слышала.

Он был о них.

О том, что теперь между ними нет стены.

Нет той невидимой границы, которая раньше разделяла их.

Она могла притворяться.

Могла сказать, что ей всё равно.

Но это было бы ложью.

Поэтому она сказала правду.

— "Я не могу ничего сделать."

Александр внимательно смотрел на неё.

Потом качнул головой.

— "Ложь."

Она всматривалась в его лицо, но не могла прочитать выражение.

— "Ты могла уйти. Сделать вид, что ничего не было. Могла просто сбежать отсюда и забыть этот разговор."

Анна промолчала.

Потому что он был прав.

Она могла.

Но не сделала этого.

И теперь…

Теперь он знал, что она не уйдёт.

Между ними оставалось всего несколько шагов.

Но сейчас это расстояние казалось пустотой, в которую они могли провалиться.

Анна хотела сказать что-то ещё, но он перебил её.

— "Ты боишься меня?"

Этот вопрос застал её врасплох.

— "Нет."

Он медленно выдохнул.

— "А их?"

Он не назвал имён.

Но она знала, о ком он говорит.

Её пальцы дрогнули.

— "Да."

И вот тогда…

Александр сделал ещё один шаг.

Он был слишком близко.

Настолько, что она чувствовала его дыхание.

— "Ты должна бояться."

Он сказал это глухо, почти с угрозой.

Но его голос был тёплым.

И это было самым страшным.

Потому что тепло в этом доме не сулило ничего хорошего.

Анна подняла голову.

Её глаза встретились с его.

И она поняла.

Он не хочет, чтобы она боялась.

Он хочет, чтобы она осталась.

Анна не знала, как долго они стояли так.

Но затем…

Александр отступил.

Он резко отвернулся, будто только что осознал, насколько опасно их молчание.

— "Иди."

Анна вдохнула.

— "Александр…"

Он сжал кулаки.

— "Иди, пока я сам не заставил тебя уйти."

Она смотрела на него ещё несколько мгновений.

Потом кивнула.

И ушла.

Но когда она обернулась на лестнице, то увидела:

Он всё ещё стоял там.

И смотрел ей вслед.

Анна шла по коридору, но её шаги были механическими. Ей казалось, что она движется по инерции, а разум остался там, в том разговоре. Она чувствовала его взгляд у себя на спине даже сейчас. Она не оглядывалась. Но знала — если бы она повернула голову, то он всё ещё стоял бы там. Но это уже ничего бы не изменило. Потому что изменилось другое.

Теперь между ними не было стены.

Теперь они видели друг друга по-настоящему.

И это было намного страшнее, чем любые запреты.

Когда Анна дошла до своей комнаты и закрыла дверь, её сердце всё ещё билось слишком быстро.

Она прижалась спиной к деревянной поверхности, стараясь успокоить дыхание.

"Что я делаю?"

"Почему мне так страшно?"

"Почему его слова до сих пор звучат в моей голове?"

Но ей не дали возможности прийти в себя. Раздался стук в дверь.

Резкий.

Отрывистый.

Она вздрогнула.

Открывать?

Её пальцы коснулись ручки, но интуиция заставила её замереть. Что-то было не так. Она медленно открыла дверь — и столкнулась глазами с Софьей.

Софья стояла перед ней, склонив голову на бок, её губы тронула тонкая улыбка.

Но в глазах…

В глазах читалось нечто другое.

Любопытство.

Предвкушение.

Контроль.

— "О, Анна," — её голос был слишком мягким, чтобы быть искренним.

— "Я как раз думала, где ты пропала."

Анна медленно выдохнула.

— "Могу я чем-то помочь, мадемуазель Софья?"

Софья улыбнулась шире.

— "О, нет. Наоборот. Я пришла помочь тебе."

Анна сжала пальцы.

— "Мне не нужна помощь."

Софья склонила голову ещё ниже, её глаза сузились.

— "Ты уверена?"

— "Да."

Она хотела закрыть дверь. Но Софья поставила ногу на порог. Её тонкая, изящная ножка в дорогой туфельке выглядела так невинно. Но это было движение хищника, который загнал жертву в угол.

— "Думаю, тебе стоит выслушать меня, Анна."

Предупреждение или угроза? Анна не хотела слушать. Она хотела закрыть дверь. Но Софья уже вошла в комнату. Как будто эта комната принадлежала ей. Как будто и Анна принадлежала ей.

Она прошлась по небольшому пространству, провела пальцами по краю стола.

— "Ты знаешь, я всегда восхищалась твоей сдержанностью."

Анна стиснула зубы.

— "Я не понимаю, о чём вы."

Софья рассмеялась.

Но её смех не был тёплым.

Он был острым, как тонкое лезвие.

— "Ну же, Анна. Давай не будем играть в эти игры."

Она остановилась прямо перед ней.

И в её глазах не было дружелюбия.

— "Я видела вас."

Анна почувствовала, как её дыхание сбилось.

— "Видела что?"

Софья медленно приподняла бровь.

— "Твой взгляд, когда ты стояла перед ним."

Анна замерла.

Но Софья продолжила.

— "И его взгляд, когда он смотрел на тебя."

Она произнесла это почти шёпотом.

Но этот шёпот бил сильнее крика.

— "Ты не просто гувернантка, Анна."

Она улыбнулась.

— "Ты стала для него чем-то большим."

Анна не хотела слышать этого.

Но Софья не собиралась останавливаться.

— "Это опасная игра," — её голос стал ещё тише.

— "Ты понимаешь это?"

Анна встретила её взгляд.

И в этот момент…

Она поняла. Софья не просто говорит. Она предупреждает.

Или…

Она угрожает?

Анна не знала.

Но она знала другое.

— "Я не играю."

Софья усмехнулась.

— "Конечно, нет."

Она сделала шаг назад, её пальцы скользнули по краю платья. Затем её улыбка превратилась в насмешливую тень.

— "Тогда тебе стоит быть осторожнее."

Анна нахмурилась.

— "Что вы хотите сказать?"

Софья не ответила. Она только повернулась к двери, прежде чем уйти, бросив на прощание:

— "В этом доме слухи распространяются быстро, Анна."

Она вышла, оставив за собой тяжёлую тишину.

Анна опустилась на кровать, её руки дрожали. Что только что произошло? Она не понимала. Но знала одно. Что-то изменилось. Теперь она под наблюдением. Теперь она не просто служанка. Теперь она часть игры, в которую не хотела играть. И единственное, что пугало её больше, чем слова Софьи…

Это то, что Софья сказала правду.

-------

Друзья, что вы думаете о случившемся?

Софья предупреждает Анну или играет с ней? Как далеко готов зайти Александр? И что будет, если графиня решит нанести следующий удар?

Пишите в комментариях — Должна ли Анна держаться подальше от Александра? — Можно ли доверять Софье? — Кто в этой игре настоящий хищник?

Подписывайтесь, если хотите узнать, что будет дальше! Ваши лайки и комментарии дают мне силы продолжать эту историю!