Легенды Оромеры. Великий Орёл.

Глава 23 ПОПАДАНЦЫ. Лесной зелёный змий (Александр Игнатьев)

Было ещё темно, когда Костя вошёл к динозавру, грузиться. Зевнув, как старый кашалот, Ворон недобро посмотрел на хозяина, всем своим видом выказав презрение, к окружающему миру вообще, и, к задуманной Костей поездке, в частности.

Несмотря на бабкины протесты, охи и причитания, парень, наметив путь и обсудив свои возможности с Марком, твёрдо решил проехаться по стране.

Конкретного маршрута не было, но осмотр нового мира пойдёт на пользу, решили мужчины.

Первая большая остановка планировалась в столице, а там, наведя справки, Костя решил отправиться в горы, или к морю, по обстоятельствам.

Через полгода блужданий намечалось возвращение домой и строительство отдельного дома. Летом волчицы высматривали подходящую партию, а богатый и красивый змей мог приглянуться молодой симпатичной вдове...

Наконец, продукты были загружены, вещи запакованы, а тираннозавр стал слегка смахивать на передвижную хозяйственно-продуктовую лавку. Таисья Сергеевна трижды перекрестила «неслуха» и, гордо развернувшись, ушла в дом. Костя глубоко вздохнул и подошёл к другу.

— Бывай, до встречи!

Марк снял с шеи знак рода и закрепил тяжёлую цепь на его шее.

— Где бы ты ни был, что бы ни случилось — её могу снять с тебя только я, — сообщил он сухо. — Клан всегда с тобой, будь уверен. Я твой вечный должник! — И Костя поклонился в ответ этому седому крепкому мужику, который стал ему наставником, другом и... отцом.

От холодного зимнего ветра заслезились глаза, и он, как-то внезапно разозлившись на себя и на эту глупую никчёмную затею с поездкой, резко впрыгнул в седло и громко, совсем по-змеиному, прошипел Ворону:

— Хватит зевать, иж, рот раззявил, поехали!

***

Обидевшийся ящер и впавший в глубокую меланхолию наездник уже к вечеру, не сделав ни одной остановки, добрались до уезда, и на исходе дня Костя спешился на главной площади, торопясь до заката в Управу. Запись оставить.

В большом оштукатуренном помещении, напомнившем ему старые церкви, переделанные при советском строе в подобные управы, было пусто. В тёмном и самом дальнем углу от входа за столом сидел худой долговязый, слегка плешивый, человек, сильно смахивавший на хорька.

— Не могу сообразить... — начал плешивый свою речь. — Не могу сообразить, милейший, что вы здесь, тааа... стоите? Вечер тааа... Он почесал кончик носа, строго посмотрел на вошедшего и, вздохнув, продолжил:

— Ну?

— Я отметку поставить, — проникся уважением к представителю закона вошедший. — Только что отмечать-то?

— Этого требует распорядок! — строго ответил хорькообразный.

— Какой?

— Значит, требует! — указал он на стул напротив. — Не могу сообразить... таа... Вы из какого клана-то?

— Волки мы! — гордо сообщил Константин.

Хорёк понимающе кивнул головой и, после трёхминутной паузы, продолжил:

— Тааа, а сами вы из каких...

— Змеи мы! — так же уверенно сообщил сидящий. — А почему такой интерес-то? Мы законы знаем, не нарушаем.

— А мы тааа и не в претензии, но бумаги требуют.

Человек шмыгнул длинным носом, и маленькие тёмные глазки впились в Константина булавками.

— Вы же добровольно к нам на запись тааа, вы с нами по уважению нашему, мы с вами. Давайте по-хорошему записывайтесь! Мы люди государственные, мы законы с пониманием. Костя вздохнул, окончательно запутавшись в хорькообразных речах, и, придвинув к себе большую амбарную книгу, оставил в разделе «Волки» запись: « Волк Константин. В настоящее время параллельно являюсь лесным зелёным змием».

Превратив себя в полноправного гражданина Княжества, хозяин ездового динозавра поспешил найти постоялый двор.

Заказав шесть бараньих ног Ворону на ужин, был немедленно прощён последним, и сам, быстро поужинав, лёг спать в маленькую, но отдельную каморку на самом верху «отеля».

***

... Большая бледная луна почти закрыла своим массивным щербатым телом холодную голубую подругу, которая, полностью прячась за неё, к середине ночи, ещё оставляла на мраморе низких подоконников огромных дворцовых окон переливающиеся светлые пятна. Ночник, украшенный смешными фигурками танцующих мартышек, уже погас, но и света небесных тел вполне хватало. Высокий мужчина осторожно вытащил руку из-под головы лежащей рядом. Её длинные непокорные волосы, цвета красного золота, разметались на ложе. Он погладил их и, откинув одеяло, тихо встал. Ему вдруг стало тяжело дышать, как будто в эту минуту в его сон ворвалось предчувствие скорой беды. Он дотронулся до головы, словно убирая сдавивший её обруч. Тот, на миг стал осязаемым, как тугая лента, как змея, свернувшая вокруг лба тяжёлый тугой жгут, который пытается уничтожить его душу.

Мужчина некоторое время постоял у окна, омываемый голубым серебром лунного света, потом взял с кресла штаны, рубаху и плащ. Ещё немного помедлил, размышляя. Наконец, видимо, приняв окончательное решение, подошёл к высоким резным дверям и вслушался в поступь стражей. Огромный анфиладный коридор резко сворачивал вдали, шаги смолкали за поворотом.

Он тихо открыл дверь, в углу на постаменте стоял мраморный дракон — дивное творение скульптора. Человек посмотрел на него и, улыбнувшись, прижал палец к губам, призывая волшебный карерский камень к молчанию. Также тихо закрыв за собой дверь, ведущую в покои, он невидимкой прошёл через часть коридора и, свернув в сторону, уже уверенно двинулся к открытой широкой площадке дворца, обрывающейся в ущелье, внизу которого шумела река.

В этот ночной час мир, погружённый в глубокий спокойный сон, был тих и прохладен. На большой террасе горела на высокой фонарной подставке лампа, увитая сияющим бронзой плющом. Такой же плющ был на ограждающем пространство парапете.

Мужчина снял плащ и поднял блестящие дымчатые глаза, постепенно меняющие зрачок на горизонтальную полосу. В тени, падающей от отвесной скалы, он увидел стоящую фигуру.

— Что тебе, Кош? — спросил он.

Фигура зашевелилась, и стал виден истощённый профиль стоящего.

— Я давно жду Вас, Владыка, — прошелестело в ответ.

— Ждёшь? Что заставило тебя выползти в ночную холодную пору? Змеи не любят стылую ночь.

— Только стремление поздравить с рождением наследника...

— Он родился месяц назад... и это мой первый вылет, после его появления на свет, Марго ещё слаба для оборота. Ты говоришь чушь, мой змеиный друг, но благодарю. Иди к себе.

Темнота, вместе с ожидавшим словно увеличилась, но на террасе уже стоял огромный серебряный дракон. Он легко оттолкнулся и упал камнем к реке, чтобы, распахнув кожистые крылья, вынырнуть почти на другой стороне ущелья.

Его Величество счастливо ловил потоки кристального воздуха долины, не обратив внимания на лёгкий укол у основания хвоста, почти не ощутимый во время оборота.

Фигура на балконе сжалась до размеров тщедушного человечка и, подобрав валяющийся плащ, прошептала:

— Лети, глупая ящерица, твоя жена также чувствительна к яду, как и ты в первый месяц после родов. Ты не выдержал положенный месяц, а я дождался...

***

Костя проснулся с невероятным ощущением потери. Будто, что-то очень важное и нужное лично ему, опять ускользнуло, не дав собрать воедино все кусочки его многосерийного сна...

«Вот, блин...», — подумал он и, спустившись в общий зал, наскоро поев и расплатившись, ни свет, ни заря, уже выехал из города на весьма недовольном транспорте, быстро сообразившем, что спятивший окончательно хозяин решил удаляться от дома...

Через два часа пути ему, до этого дремавшему, стало как-то неуютно. Повода не было, но парень оглянулся. Раз, два. И опять. И снова.

Их никто не преследовал, даже ветки не качались – а так, обычно, бывает, если кто-то торопливо прыгает за куст, или прижимается к дереву.

Мир, тишина и благодать – вот только какое-то подозрительное пыхтение становится почему-то громче. Костя даже несколько раз наклонился, рискуя упасть и сломать шею, ну, или, по меньшей мере, расшибить копчик, и изучил недовольную морду своего транспортного средства. Но тоже ничего противозаконного не нашёл – пасть закрыта, глаза сердито жмурятся – всё, как обычно. Ну не животом же динозавр пыхтит? Тоже мне, цирковой чревовещатель выискался!

Костя даже не поленился сползти на землю, опуститься на четвереньки и приложить ухо к холодной грязи – в фильмах про древность герои, в сложных жизненных обстоятельствах, именно так и поступали: падали ниц, оттопырив зад, и слушали внимательно. Он, вот, тоже слушал – правда, ничего путного не услышал, только несколько настырных муравьев мигом набились в ушной проход – видимо, восприняв его за новый зимний тёплый домик. Исследователь странного шума в нескольких сильных и совершенно непарламентских выражениях описал свою любовь к природе и, видимо, был настолько убедительным и артистичным в этот момент, что даже собственный динозавр заслушался, открыв пасть и выпучив глаза.

А пыхтенье между тем совсем приблизилось и звучало так по-соседски, словно неведомый источник звука был за стенкой. Вот только стенки не наблюдалось, да и вообще, отсюда до родимой панельной многоэтажки дальше и дольше, чем до собственной даже не планируемой свадьбы.

Повторно прикладывать ухо к земле, на радость озверевшим муравьям, Костя не стал – тем более, что земля и так ощутимо потряхивалась под ногами. А динозавр, при этом, даже с лапы на лапу не переминался. Костя решил, что со спины динозавра обзор будет лучше, а личная безопасность выше и одним гибким кошачьим прыжком взмылся на спину – эх, видел бы его в этот момент сержант, точно бы упал в обморок от удивления. Впрочем, хочешь жить, и не так прыгать станешь. Да и убегать верхом как-то сподручнее.

С высоты спины динозавра обзор был действительно лучше – зато качество увиденного заставило Костю сомневаться в собственной адекватности. Он даже пощупал голову – может, как-то незаметно набил огромную шишку и теперь вместе с сотрясением мозга получает и такие реалистичные галлюцинации?

К нему приближалась типичная поршневая паровая машина! За рулем сидел... клоун, одетый в оранжевые штаны, зелёную куртку и высокий светло-бежевый цилиндр. Рядом с водителем, как мазок на холсте, торчала синяя яркая трость.

Участники дорожного движения поравнялись.

Нарядный господин улыбнулся и, приподняв цилиндр, сообщил:

— Доброго Вам утра! Какой у Вас необычный скакун.

— И Вам не хворать, — вежливо откликнулся Костя. — Я наблюдаю паровую машину двойного действия, если не ошибаюсь, с расширением пара...

— О, да! Вы знаток, — восхитился ряженый. — Возможно, Вы усомнились в этом, наблюдая многоступенчатую трансмиссию, это новшество.

— Да, — сообщил наездник. — И ручной тормоз...

В этот момент динозавр оглушительно чихнул. Машина подпрыгнула, и сидящий в ней, втянул голову в плечи. Между тем Ворон повторно широко раззявил пасть, показав всю глубину безразмерной глотки, и приготовился к повторному чиху.

— Я Вас перегоню, — бодро сообщили из автомобиля. И водитель, выпустив струю дыма, приступил к разгону.

— Угу, перегнал, — сообщил Костя динозавру. — Километров в пятнадцать в час! А чаду то...

Через полчаса он вновь мирно дремал.