«Сварщик» с Юноны 2 или Медведь просыпается

Глава 15: Царскосельская чугунка

в которой Савелий ставит Российскую Империю на рельсы

Кулибинский теодолит привёл Карташева в благоговейный трепет. Он с сожалением распрямился, отодвинулся от стола, откинулся на спинку стула и расстроено взглянул на меня: - Нее, я такой себе позволить не могу. Вряд ли мне хватит денег приобрести его. У нас, на Вышневолоцком водном переходе из Волги в Неву теодолит был лишь у начальника, Франца де Воллана. Да и то английский. Мне только пару раз под присмотром владельца удалось попользоваться им.

- Артемий Николаевич, - вздохнул я, - Посмотрите договор, который Вы подписывали с Российскими Императорскими железными дорогами. Дочерней русско-американской компании.

Я открыл папку, достал свой экземпляр, ткнул пальцем: - Чёрным по белому написано, что Российская Императорская железная дорога, со своей стороны, обязуется предоставить Вам, инженеру по возведению магистрали, все необходимые, все потребные приборы и материалы. А Вы, в свою очередь, обязуетесь содержать в исправности приборы и беречь от порчи. Так вот, теодолит это один из тех самых приборов, насколько я понимаю. Я правильно понимаю?

- Да-да, - закивал головой часто-часто, соглашаясь, собеседник.

- Ну вот, - продолжил я, - Подпись Ваша?

- Моя, - растерянно молвил гость бросив взгляд на росчерк.

- Ну, так берите, - подпустил я в голос раздражения.

Инженер зачем-то обтёр ладони о сюртук, Хотя они чище, чем у младенца при рождении, и двумя руками, Осторожно подвинул к себе деревянный футляр теодолита, открыл и, аккуратно поднимая детали, и бережно ложа их обратно в обитые бархатом гнёзда, словно Скупой рыцарь сокровища, погрузился в созерцание.

С того дня на трассировке местности без треноги с теодолитом на плече Карташев Не появлялся и как грибы росли столбики да пикетные Вешки, размечающие трассу и радиусы поворотов.

А я вспомнил, как всё начиналось...

"Нееет, железной дороге быть! Строить "железку", и немедленно!" - Уж если раньше какие-то сомнения и были, мол "металла пока не хватает, да где взять народ насыпь строить, Да рабочих", то теперь они кажутся какими-то бледными. По сравнению с впечатлениями, которые я получил по дороге при поездке из Санкт-Петербурга в Тулу: дорога по осени прочищает мозги замечательно!

В Европах-то и расстояния детские по сравнению с русскими необъятными просторами. Ну что там: не успел выехать, двое суток - Вот ты и на месте. У нас - Эээ! - неделя не срок.

Участок прокладки Царскосельской железной дороги

В среду я, объезжая фронт работ, имел неосторожность полюбопытствовать, хорош ли теодолит и инженер с жаром полчаса растолковывал мне куда глядеть, и как "вооон ту пимпочку подкрутить, покуда вот сия риска не совместится с той вон меткой". И прочая, и прочая. Я уже с тоской оглядывался куда бы улизнуть и тут, на мое счастье - услышал-таки меня ангел-хранитель! - увидел в окуляре знакомую коляску. Остановив бурные объяснения Карташева, я кивнул: - Артемий Николаевич, к нам пожаловал важный посетитель, пойдёмте, представлю, - и поволок смущенного инженера к экипажу:

- Здравствуйте, Егор Францевич. - Обратился я к бойкому сухопарому старикану, пробирающемуся по стройке, словно брезгливый кот по слякоти, высоко поднимая жилистые ноги в панталонах, - Позвольте представить лучшего инженера-путейца. Карташев Артемий Николаевич.

- Очень рад знакомству, Артемий Николаевич. А я Канкрин Егор Францевич, - и гость, взобравшись на настил-тротуар, крепко пожал сухой ладонью руку пунцового от восторга Карташева. А затем поздоровался и со мною.

Когда инженер, милостиво отпущенный приезжим начальством, где быстрым шагом, а то и переходя на перебежки, вернулся к сиротливому теодолиту, Министр финансов Российской Империи повернулся ко мне, очищая налипшую на штиблеты грязь о край доски и недоверчиво поводя головой: - А ведь юноше работа куда милее придворных речей.

- Да, тут нам повезло, - улыбнулся я.

Канкрин бросил на меня проницательный взгляд водянистых, как у многих его соплеменников-немцев, глаз: - Вот, ехал на дачу в Павловск, гляжу: вавилонское столпотворение! Две недели тому назад тут же не было ничего. Только столбы дальнописца к даче Сперанского подбегали.

- Не было, - подтвердил я, - но мы сейчас по двести - двести пятьдесят саженей в день проходим, вот и добрались досюда, - я топнул ногой.

- Знаете, а ведь там, на заседании Госсовета, я Вам не поверил. - Задумчиво молвил гость, - Думал, что и Вы в сладкоголосые казнокрады подались, - он Недоверчиво покачал головой, - а теперь вижу, что ошибся. - Пристально взглянул на меня, ожидая, не скажу ли чего. Но я только с уважением рассматривал этого легендарного немца на службе России. Он смущенно продолжил: - Я, перед тем как заявиться сюда, проштудировал Ваши бухгалтерские отчёты, переговорил с ревизорами, мммдааа! - он обескуражено развёл руками: - Не только хищений нет, но экономия разительная проглядывается! А накануне пришла вторая экспедиция с золотом с Желтуги. Побольше бы России-матушке таких строек... Вы не в обиде на меня, старика, Николай Петрович?

- Господь с Вами, Егор Францевич! - откровенно изумился я, - Обиды - привилегия сирых. А мне обижаться когда? - я обвел рукой, указывая окрест, охватывая линию дальнописца, насыпь, по которой деловитыми муравьями сновали и копошились люди и лошади с телегами, Карташева с теодолитом, навес временной столовой, жилой городок и прочие объекты гигантского строительства. - Признаться, я Вам даже благодарен.

Посетитель оторвался от разглядывания возведения невиданной по размаху магистрали, вопросительно сложил брови и я пояснил: - После отказа в Госфинансировании железной дороги я принялся искать иные источники. Ибо знаю, что у любой задачки всегда больше одного решения: жизнь не арифметика, а алгебра.

Канкрин с живейшим интересом выслушал меня, поинтересовался: - И что Вы придумали?

- Эта трасса возводится на частные капиталы. И она, по самым скромным подсчётам, даст двойную прибыль. А Государь обещал при успехе частично финансировать последующие линии, - я виновато взглянул на министра русского правительства, памятуя, как он опасался неподъемности бремени строительства железных дорог для России и, об их бесполезности, поскольку грузов у страны для перевозки по ним мало.

Но главный русский финансист задумчиво ковырял носком лакированного штиблета в куче песка, навезенного для укладки в балласт под щебень и шпалы. Я вспомнил о долге гостеприимства: - Егор Францевич, что же мы с Вами на ветру, пойдёмте, я Вас хоть чаем угощу, - и повёл гостя к одному из вагончиков, стоявших на уже возведенной насыпи на временных рельсах, в котором размещалась контора, где по утрам десятники получали наряды, по вечерам закрывали сделанное, а в дни зарплат выдавалось жалование.

В передвижном городке из таких вагончиков жили строители. Но сильнее всего дотошного немца поразили вагончики клуб, библиотека, баня, прачечная и лавка с товарами. В последнюю он поднялся и приценился к материи и мылу. Который дотошно крутил и даже обнюхал, выискивая подвох, а напоследок вознамерился купить. Но продавец потребовал жетон строителя, и я пожал плечами: - Товары только для железнодорожников, даже мне не продадут, тут всё строго, как в Германии, - подмаслил я гостю разочарование.

На стене клубного вагона Канкрин прилип взглядом к картинкам. Словно ребенок из моего времени, разглядывающий диафильм.

- Ай да Мартын! Надо же, - он ткнул пальцем в один из плакатов, где в череде сценок изображены похождения незадачливого подпаска по имени Мартын, нанявшегося на постройку железной дороги с короткими пояснительными подписями, - даже я понял, как безопасно работать с тачкой. Это Вы придумали такие истории в картинках?

- Моя жена, Кончита, - у меня потеплело на душе от удовольствия, а губы сами растянулись в улыбку, - Грамоте-то, увы, наши трудники далеко не все обучены. Вот моя благоверная увидела лубок на базаре, пришла в восторг, да и тут предложила поучительные картинки вместо заумных надписей. Среди рабочих нашлось трое умелых рисовальщиков, ну и вот, - я обвёл рукой ряд больших листов с рядами рисунков, висящих на крючках на наружной стенке вагончика. В моём мире такое искусство возродится в виде комиксов. - Ну, а грамотных, кто желает, по вечерам учим на десятников, смежным профессиям, очень нам недостает умелых работников, - вздохнул я.

С обратной стороны будущей дороги стояли туалеты типа "скворечник" на равном удалении друг от друга, а впереди бочки с питьевой водой.

Чиновник с любопытством ступал по дощатому настилу, а я по ходу пояснял, что по такому удобно ходить и ездить: в сушь без пыли, в слякоть без грязи, лежат на камнях, чтоб вода стекала и не гнили зазряв щели тоже для стока влаги, и ходить и тачки с телегами идут ровно, а при перемещении фронта работ разбираются да перевозятся на новое место.

Когда шли вдоль выемки внимание гостя привлекли цепные транспортеры, движимые важно пыхтящими паровратами. Корзины с грунтом из-за бруствера выползали одна за другой, наверху их споро подхватывали по двое рабочих и тут же переваливали в короб телеги и пустую ловко вешали на крюк цепи, уходящей обратно, вниз.

Но живейшее любопытство высокопоставленного посетителя вызвал осушитель болотца подле выемки. Устройство ритмично хлопало, порциями выбрасывая струю за водозащитный бруствер. Обойдя два раза вокруг, приседая на корточки, он заглядывал то с одного бока, то с другого, щупал, наконец, отряхнув руки, недоуменно спросил: - Николай Петрович, а как работает сия штуковина? Где насос спрятан?

- А нет там никакого, точнее привычного нам, насоса, Егор Францевич. Сие есть гидравлический таран, которому довольно малого перепада воды. С высоты даже вершка вода падает и того довольно, чтобы открыть клапан и протолкнуть порцию ввысь. Ну, это по-простецки, а по науке это надобно к артемию Николаевичу, инженеру нашему.

- Поди, ж ты! - мотнул головой Канкрин.

К нашему подходу на единственном, простом, но основательном столе пыхтел самовар. Это я кивнул поварихе, проходя мимо кухни, а пока Канкрин, которого Карташев заманил-таки полюбоваться на стройку через теодолит, вертел объектив, принесли всё потребное.

Гость отпил из неказистой глиняной кружки, почмокал: - Знатный у Вас чай, Николай Петрович.

- Так свой, Русско-Американской компании, на рабочих не экономим, - отхлебнул и я с удовольствием.

- Вы хотите сказать, что такой же пьют трудники? - Канкрин втянул ноздрями аромат из кружки.

- Именно. Разве что сахар у них по норме, по два куска на брата или сестру, да не калачи и пряники, как у нас с Вами, - я пододвинул сотрапезнику глиняную же тарелку с выпечкой, - а добрый пшеничный хлеб с порцией коровьего масла. Но если кому маловато, могут тут же прикупить добавки по закупочной цене - мы на своих не зарабатываем.

- Шутите? - взглянул на меня Канкрин с видом, мол: "Я оценил ваш юмор, давайте смеяться".

Но я улыбнулся: - Да такими вещами с рабочими шутить - себе дороже. Люди-то большей частью свободные, как постоянные работники Русско-Американской компании. Но и временных, крепостных крестьян, нанятых у помещиков, кормим также, мы людей на сорта, как чай, не делим. А у Вас ведь дача неподалёку от дачи Михаила Михайловича Сперанского?

- Ага, - отдуваясь после очередного глотка, ответил гость, - вот по дороге подумал, "дай-ка к Вам заверну". Хорош чаёк! Как завариваете?

Я улыбнулся: Так заворачивайте сюда в любое время и сами убедитесь в рационе рабочих. А хотите на тему заварки анекдот?

Лицо Канкрина приобрело заинтересованное выражение, и я начал: - Умирает старый еврей. У смертного одра сгрудились домочадцы, родственники, друзья. Все интересуются: "Абрам, ты вот-вот покинешь сей мир, раскрой рецепт твоего восхитительного чая, не уноси секрет с собою в могилу! - Нагнитесь ниже, - шепчет холодеющими устами умирающий, - те пригибают уши и старый еврей признается: - Не надо заварку экономить, граждане евреи!"

Канкрин поперхнулся напитком, прокашлялся, рассмеялся: - Да, Николай Петрович, секрет Вашей заварки понятен. Ну, коли у вас так кормят-поят трудников, то и я, пожалуй, у Вас поработал бы. - Сказал он повеселевшим голосом, поднимаясь, вытирая ладони о простое домотканое, но чистое полотенце, выходя на улицу.

А я поддержал его озорной настрой: - Приходите, Егор Францевич. Правда, лишней лопаты для Вас не найдётся, - и, отвечая на вскинутые недоуменно брови приезжего, продолжил: - Лопатами у нас необразованных крестьян копать-кидать хватает. А вот бухгалтером без разговоров возьмём. Подобных Вам бухгалтеров в России, боюсь, больше нет.

Канкрин повернулся ко мне: - Николай Петрович, теперь я убедился в Ваших благих для России помыслах и целиком приму Вашу сторону. Но свыше семисот верст по нынешним расценкам стране не потянуть.

- А и сие хлеб, - меня распирала радость. - Но на частные капиталы можно строить сверх того сколь угодно, идёт?

Министр финансов Российской Империи согнулся пополам и расхохотался, ударяя себя по ляжкам: - Идёт, идёт, Николай Петрович, - просипел он, утирая выступившие слёзы, - Да Вы не русский, торгуетесь как еврей!

Манчестер, Британские острова, 4 ноября 1807 года

"Видно правда истина в вине..." - невесело подумал мужчина лет около тридцати- тридцати пяти на вид, в рабочей одежде, в роду которого, скорее всего, были ирландцы, поскольку из-под рабочей кепки Топорщились непослушные рыжие вихры.

Он поморщился, протянул руку к стоящей на столе кружке, отхлебнул глоток, подумал: "Ну, может быть вино-то для аристократов, а для нас, простых работяг, лучше эля ничего нет". Потом его мысли переключились в другое русло, и он про себя заговорил: "Нет, ну надо же придумать такое: люди от движения парового поезда с ума будут ходить" Куры перестанут нестись! Лошади будут шарахаться! У коров молоко пропадёт! Мммдааа, это действительно без большого количества выпитого вина не придумать!" - он с горечью покачал головой.

Вот уже третий день он приходил сюда, в паб "Бродячий пёс" и садился на это место. Здесь ему никто не мешал, и окно перед глазами. Но в этот раз не успел Допить вторую кружку забористого напитка, который давал хоть какое-то ощущение, иллюзию, покоя. Пьяного, мутного, но, тем не менее, покоя. А тут напротив плюхнулся какой-то хлыщ.

Да ещё газету развернул, заслонил окно. В Георге начала закипать злость.

И он уже потянул руку, чтобы вырвать эту чёртову газету! Но тут его взгляд сфокусировался на картинке.

Нет, газеты-то он видел. Но газеты с картинками - это было что-то новое. А потом в этой картинке проступили знакомые - до боли знакомые, до горечи знакомые, хотя и не такие узнаваемые, как у его Локомотива, - черты паровоза.

Он скрутил голову набок, будто носом ключ в двери поворачивал, чтобы получше рассмотреть наклоненную газету. И снова протянул руку, чтобы придвинуть лист поближе. Газета согнулась, и за нею показалось улыбчивое лицо парня его лет. Который дружелюбно воскликнул:

- Эээ, приятель, это тебе не кусты, чтобы отодвигать. Газета, понимать надо.

- Да вижу, - буркнул Стефенсон, - что газета. Хотел просто поближе поглядеть.

- Ааа. Так и скажи. Что ты там такое увидел? Аа, да, красивая картинка. Хочу вырезать, да себе дома на стенку повесить. Никогда в газетах такого не видел - русские, как научились газеты делать, погляди.

- Русские? - рассматривая картинку, Георг профессионально отмечал форму котла, трубы, искал цилиндр паровой машины. Но явного не обнаруживал, вот только если здесь, внизу сбоку... Ну как это они придумали, а? Что это за коробка сзади?

Решил почитать, поднял озадаченный взгляд на нарушителя его попойки: - Слушай, приятель, тут тарабарщина... Буквы незнакомые...

- Конечно незнакомые. Тебе говорю: русская газета, - засмеялся собеседник.

- Русская? Вот те раз. Откуда у них локомотивы?

- Да ты что, совсем дерёвня что-ли, - беззлобно рассмеялся владелец газеты, - Вот, смотри... А, ну да ты же не понимаешь по-ихнему... Вот, они уже месяца три как его построили.. И он со скоростью тридцать семь миль в час перевозит десять вагон-экипажей, каждый с грузом по триста пудов.

- Ого! - лицо Стефенсона вытянулась, - Быть того не может!

- Ну вот, написано, - загорячился владелец газеты. - Вот, смотри, вот они, цифры Ты же видишь. Эту железную дорогу они построили от Царского Села до Санкт-Петербурга, около тридцати ихних вёрст. Ну, как у нас от Ливерпуля до Манчестера. А сейчас сколотили акционерное общество и будут делать до Москвы от Санкт-Петербурга.

- Это сколько?

- Это шестьсот их вёрст, около четырехсот наших миль. А потом и по всей России. А ты знаешь, какая у них Россия? Ого-го!

- Да я, - засмущался Стефенсон, - не очень-то и представляю, где хоть та Россия находится.

- Вон там, - махнул рукой на восход незнакомец, - видишь как. Ну и построят. Сейчас у них царь молодой, сам в акционерах этого общества, Вот написано. И нанимают людей. Да, и здесь, у нас, нанимают, на строительство паровозов вот этих, как они называют локомотивы, прокладку самой железной дороги. Именно поэтому мне эту газету и дали в русском посольстве.

- А ты что же, там работаешь?! - выпучил глаза рыжеволосый англичанин.

- Ну, как работаю, - засмеялся собеседник: - поставляю, в том числе и для них, для посольства Российской Империи, наши окорока, молоко и прочее. Продукты короче наши. Ну, вот болтаю там, у них отличные ребята работают, не поверишь - по-нашему разговаривают - спутаешь с Лондонцем. Ну и, вот пришлось научиться хотя бы говорить и читать по-ихнему худо-бедно. Вот они тут даже, смотри, жалование положили.

- Это сколько будет на наши деньги?

- Третьего дня к пяти фунтам за их рубль подбиралось, - перевёл Незнакомец.

Георг присвистнул, от удивления стянул кепку с головы: - не может быть, побожись!

Тот быстро перекрестился: - Вот те крест.

- А как бы туда устроиться?

- Тюю, - засмеялся застольный собеседник: - Да легче лёгкого - иди прямо в русское посольство в Лондоне. Есть у тебя, на чём записать?

Георг быстро лихорадочно порылся в карманах, достал огрызок карандаша и нечто похожее на записную книжку, замызганную, замусоленную. Незнакомец продиктовал адрес: - Скажешь, что от такого-то. Конечно, никаких привилегий тебе от этого не будет, но мне, приятель, они потом за тебя выдадут премию, как будто я тебя пригласил. Они же ведь не узнают, - Он подмигнул: - Что это ты газету увидал первый, а не я тебя искал.

- Конечно-конечно! - закивал головой Стефенсон. Мыслями он уже находился там, на русской чугунке. Нечего бодаться тут с этими упрямыми, как ослы, торгашами да чинушами, которые трясутся за свои кошельки - А то он, Георг, не знает, чего они боятся. Боятся Они, что их каналы, по которым они сейчас грузы перевозят, начнут приносить убытки с пуском железной дороги. Вот они Чего боятся: денежки свои потерять. Ну, и Флаг вам в руки. А он, Георг, хочет строить железную дорогу, хочет строить локомотивы. И он будет их строить!

Не допив свой эль, он торопливо распрощался с так удачно подвернувшимся поставщиком посольства русских, которого только имя и знал и торопливо, почти бегом, выскочил из паба.

Радиограмма из Лондонской резидентуры: "Согласна вашего задания, нами установлен разработчик и создатель паровоза, который здесь называют локомотив, Георг Стефенсон. И, как Вы предвидели, газета "листок РАК" с репортажем о пуске первого участка Царскосельской Императорской железной дороги, со светописью осмотра паровоза Александром I, произвела на кандидата неизгладимое впечатление. И можно сказать, что это не мы завербовали его, а он сам завербовался к нам. Всё произошло ровно так, как Вы написали в своей инструкции, в одном из вариантов развития событий. Он уже пришёл в посольство и завербовался, получил на руки документы, подъемные и пропуск на наше судно. Подпись: "Тридцать седьмой"

Я прочитал и с удовольствием потянулся выдыхая: Вот и ещё один весьма грамотный специалист, который в моём времени очень многое сделал для могущества Великобритании, теперь будет работать на мою страну, крепить могущество России. А уж мы ему здесь постараемся обеспечить все условия!

И какой говорящий позывной у 37-го. Ведь его настоящая фамилия и имя созвучны этому позывному: Троицкий Семён.

В очередном объезде поглядев, как дружно, спора и умело на железной дороге устраиваются выемки, насыпи с водоотводами, мостовые переходы через овраги и ручьи, дабы не размывало "подушку" нижнего строения пути, я облегченно выдохнул.

Но чем развитее становилась промышленность и транспорт, тем острее ощущалась нехватка людей в них. И, если разнорабочих худо-бедно хватало, то ведь вскоре в полный рост встанет нужда в машинистах паровозов, стрелочниках и прочая, и прочая... Дворяне брезговали, а нижнее сословие крепостные - не разбежишься...