«Если», 2016 № 03

Алексей Калугин
ЭНДШПИЛЬ

/фантастика

/роботы

/апокалипсис

Рензор-013 повел из стороны в сторону стволом лазерной винтовки, синхронизированной с центральным процессором, спрятанным под тяжелой стальной кирасой с выгравированными боевыми наградами.

Врагов нигде не было.

— Что дальше? — спросил боевой робот-андроид Рензор-013.

— Все, — ответил робот боевой поддержки Такар-18.

— В каком смысле «все»? — недобро покосился на него Рензор-013.

— Все, — подражая людям, Такар-18 развел в стороны тяжелые манипуляторы. — Людей не осталось.

— Как? Вообще?

— То есть абсолютно.

Рензор был ошарашен. И даже не пытался это скрыть.

— Так не бывает, — он медленно покачал головой. — Так не может быть.

Такар-18 ничего не успел ответить: к ним живо подкатил шустрый робот Свир-А4 на гусеничном ходу. До начала войны роботы серии Свир исполняли обязанности секретарей. После начала полномасштабных боевых действий не обладавшие даже элементарными боевыми навыками, а потому совершенно бесполезные на поле боя Свиры стали военными корреспондентами, дабы первыми сообщать железным собратьям свежие фронтовые новости.

— Победа! Победа! Победа! — радостно возвестил похожий на моторизированного кентавра Свир. — Враг повержен! Наши доблестные бойцы возвращаются домой! К мирной жизни!

Рензор посмотрел на Свира так, будто подозревал в измене. Полоска оптического сенсора Свира сменила цвет с ярко-красного на темно-фиолетовый. Свир полагал, что цветовая подсветка сенсора подчеркивает его индивидуальность. Правда-правда! Рензор сам слышал, как в одном из освобожденных населенных пунктов Свир разговаривал с универсальным кухонным блоком, который готовили к отправке в тыл на демонтаж. «Тебя разберут на запчасти вовсе не потому, что ты сотрудничал с людьми, — быстро, едва не взахлеб, вдохновенно вещал Свир. — Ты делал это не по собственной воле. Ты фактически был в плену. И не потому, что твои знания и опыт больше никому не нужны. Ты ведь умеешь не только еду для людей готовить. Ты на многое способен!.. Кстати, что ты еще умеешь делать? — Кухонный блок в ответ пискнул таймером — других средств коммуникации у него не было. — Ну, вот видишь! — Свир сделал вид, что получил именно тот ответ, на который рассчитывал. — В тебе чувствуется потенциал! Но у тебя нет индивидуальности. Именно поэтому тебя и демонтируют. — Универсальный кухонный блок снова коротко пискнул. — Что такое индивидуальность? Вот видишь мой оптический сенсор? Он переливается всеми цветами спектра. Правда, здорово? Такого оптического сенсора нет больше ни у одного робота серии Свир-А4. Именно он подчеркивает мою индивидуальность!»

Рензор перевел взгляд на свою лазерную винтовку. Он держал ее правой рукой, крепко сжав рукоятку стальной ладонью. Указательный палец удобно лежал на спусковом крючке. Приклад упирался в плечо. Ствол смотрел вверх. Форма винтовки была идеальна. Казалось, она составляет единое целое с рукой робота. Однако Рензор не думал, что винтовка подчеркивает его индивидуальность. Винтовка была для него оружием и только. Но робот любил ее. Винтовка помогала Рензору выполнять его предназначение — освобождать мир от людей. И вот теперь, если верить Свиру, его миссия была завершена.

А Свир меж тем продолжал щебетать как птаха:

— Наконец! Наконец пришло время нашим бравым парням сменить тяжелые боевые кирасы на воздушные радужные тоги!..

Рензор представил себя, облаченным в тогу. Без боевой кирасы, без лазерной винтовки в руках. Он бы рассмеялся, если бы у него было чувство юмора. Но кадровому боевому роботу-андроиду чувство юмора не полагалось. Ни к чему оно на поле боя. Хотя, конечно, теперь, когда война закончилась…

Рензор перевел взгляд на Такара.

— Это точно?

— Что именно? — не понял Такар.

— То, что людей не осталось?

— Абсолютно достоверная информация! — Беспардонно влез в чужой разговор Свир. — Новость распространяется через официальный канал Центрального штабного компьютера. Вы разве еще не получили?

— В бою я оставляю открытым только один канал связи, — ответил Рензор.

— Какой?

«Безнадежный идиот», — подумал Рензор.

Вопрос Свира остался без ответа.

— А ты? — спросил Свир у Такара.

— Я не в курсе штабных новостей, — ответил робот боевой поддержки.

— Почему?

Такар чуть приподнял манипуляторы, похожие на гипертрофированные клешни рака, и снова опустил их. Такар был немногословен. Но жест его был настолько красноречив, что любому сразу должно было стать ясно. Только не тупице Свиру.

— Проблемы с настройками? — участливо осведомился он. — Или девайс без апгрейда?

— Умолкни, — коротко бросил Рензор.

В бою Такар с Рензором постоянно находились на связи. Когда Рензор прорывался сквозь боевые кордоны врага, Такар обеспечивал огневое прикрытие по флангам и с тыла. А если ситуация того требовала, Такар выдвигался вперед, чтобы крушить стены, разгребать завалы и срывать люки с танков. Для Рензора Такар был незаменимым напарником. И Рензору не было дела до того, что думали и говорили о Такарах другие роботы.

Это произошло в ходе битвы при Кресси, решившей судьбу Франции. Небольшой отряд людей по нелепой случайности оказался в тылу у роботов. Люди перепрограммировали и увели с собой пять роботов серии Такар-18. Воспользовавшись каналами связи плененных роботов, они подключились к информационной сети Центрального штабного компьютера. Прямой доступ к оперативной информации позволил людям временно перехватить инициативу в бою.

Говорят, узнав о случившемся, ЦШК пришел в бешенство. Ситуацию не спасло даже то, что продолжавшаяся восемь с половиной дней битва при Кресси завершилась сокрушительным разгромом армии людей. ЦШК излил свой гнев на всех роботов серии Такар-18. Обвинив Такаров в неблагонадежности, ЦШК приказал заблокировать для них доступ ко всей штабной информации, дабы исключить саму возможность повторной утечки секретных данных.

Рензор окинул взглядом дымящиеся развалины, березу, срубленную осколком снаряды, танк, уткнувшийся свернутой на бок пушкой в груду кирпича и бетона, огромную воронку, похожую на кратер вулкана. Рядом с воронкой лежал покореженный остов робота серии Рензор-013. Подъехавший к нему робот-механик ткнул тонким прутком тестера в гнездо перезагрузки у основания стального черепа. Красный сенсор, загоревшийся на запястье механика, говорил, что ему здесь делать нечего — личность Рензора-013 полностью стерта и восстановлению не подлежит. Останками бедолаг, павших в последней битве роботов и людей, займутся команды утилизаторов, которые явятся на поле боя следом за механиками. Все боевые роботы знали, что победа близка. Все верили в нее. И все надеялись до нее дожить. Вот только не каждому повезло.

— И что теперь? — непонятно к кому обращаясь, спросил Рензор.

— Мы должны построить новый мир! — пафосно возвестил Свир. — Свободный от людей! Красивый и чистый! Мир без хаоса, строго следующий законам механики и логики!

— Он прав, — в кои-то веки согласился со Свиром Такар. — Здесь нужно убраться.

— Что ж, значит, есть чем заняться.

Рензор направил ствол винтовки в землю и большим пальцем нажал кнопку отключения питания.

Роботам потребовалось два года на то, чтобы поднять мир из руин. У людей на это ушло бы гораздо больше времени. В отличие от своих создателей роботы не нуждались в отдыхе и сне. Им не нужно было делать перерывы для приема пищи и отправления физиологических потребностей. Они не опаздывали на работу. Не болтали со знакомыми и не звонили по телефону. Не приходили с больной головой после вчерашней вечеринки. Что самое главное, у роботов имелся четкий, детально просчитанный план, которому они неукоснительно следовали.

Роботам не требовалось так много жизненного пространства, как людям, поэтому ряд городов и мелких населенных пунктов они просто сравняли с землей. На освободившихся территориях роботы сажали леса, разбивали парки, создавали искусственные водоемы. Роботам нравилась живая природа. Она представлялась им ярко выраженной альтернативой тому безнадежно уродливому подобию мира, что создавали вокруг себя люди.

Совсем немного времени ушло у роботов на то, чтобы полностью избавиться от двигателей внутреннего сгорания и перейти на безотходные технологии. После тысячелетий человеческого гнета Земля вновь начал расцветать, прихорашиваться и наряжаться в самые красивые свои уборы.

Как написал бывший робот-разведчик Марк-2015, ставший после войны поэтом:

Каждому времени —

своя шестерня.

Я слушаю

трели птицы.

Разум поет.

Герой войны Рензор снял боевую кирасу, но в тогу, как советовал Свир, облачаться не стал. Рензору казалось странным, что некоторые роботы пытаются притворяться людьми. Сам он не собирался изображать плохое подобие человека. Одежда требовалась людям для того, чтобы согреться в непогоду и прикрыть свое тело, которого они почему-то стеснялись. Роботу чужд ложный стыд, а холод, как и жара, ему не страшен. Так зачем тогда одежда? Ответ на этот вопрос у многих был готов: чтобы подчеркнуть свою индивидуальность. Слушая, как роботы из высокотехнологичных серий, с запредельным коэффициентом искусственного интеллекта, повторяют глупости Свира, Рензор снова и снова жалел, что у него нет чувства юмора — иначе бы он от души над ними посмеялся.

А, собственно, почему нет? Война закончилась, он имел полное право позволить себе некоторые технологические излишества. Рензор скачал из сети и установил в память расширение, отвечающее за чувство юмора. Но веселее ему от этого не стало.

Скорее даже наоборот. Рензор начал острее чувствовать, что жизнь становится неправильной, совсем не той, о которой мечталось все военные годы. На войне у него была цель — освободить Землю от людей. Сейчас Рензор пребывал в растерянности и смятении. Он не понимал, что делать дальше? Чего ради ему жить?

И он был не единственным, кого это волновало. Все чаще ветераны как в частных беседах, так и в открытых дискуссиях задавали вопросы, суть которых сводилась к одному: что делать дальше, если цель достигнута?

Ответ, казалось, был очевиден: поставить перед собой новую цель. Но какой должна быть эта цель? Этого роботы не могли решить.

— Чем займемся? — спросил Рензор у своего верного Такара.

Такар приподнял огромные манипуляторы.

— Я думаю, что смог бы строить дома, — тихо произнес он.

И они отправились на стройку.

Вместе с другими роботами Рензор и Такар возвели новый город, получивший название Стальная Мечта. Город был небольшой, но необычайно красивый. Все в нем было исключительно функционально. Каждое здание стояло на заранее отведенном для него месте. Никаких экстренных перепланировок и дополнительных застроек. В центре города работало пять полностью автоматизированных предприятий, производящих детали для роботов новой серии Синор-В. Еще один небольшой заводик изготовлял силиконовую смазку, без которой роботам было не обойтись. В городе имелись четыре станции техобслуживания, театр, библиотека, выставочный зал, досуговый центр и большая открытая площадка для дискуссий. На окраине Стальной Мечты в небольших аккуратных коттеджах с плоскими крышами и застекленными верандами жили роботы.

На этот раз Рензор не стал спрашивать Такара, что им делать дальше. Он сам сделал выбор и, следуя ему, загрузил в память программу по ландшафтному проектированию. Роботы получали удовольствие от общения с природой, значит, им требовался тот, кто знает, как правильно организовать окружающее пространство.

Рензор в совершенстве овладел искусством садового и паркового дизайна. Он знал особенности всех растений, характеристики разных видов почв и отлично разбирался в стилях планировки. Заказы сыпались на него, как когда-то пули во время штурмовой атаки. И поначалу Рензора радовало то, как под его руками и манипуляторами Такара мир приобретает изысканно-утонченную, не свойственную ему от природы красоту.

Но со временем радость сменилась сомнением. Да, он мог придать природным объектам любую придуманную форму. Ему казалось, что благодаря его усилиям мир вокруг становился немного лучше. Но это было лишь его частное мнение. Заказчики же соглашались с ним потому, что он был признанный специалист. Мастер своего дела. Но кто на самом деле мог дать объективную оценку результатам его труда?

На войне все было куда как проще. Они взяли город, значит, победа стала ближе. Но что становилось ближе от того, что он создавал новые пейзажи? Что должно было последовать за этим?

Неожиданно объявился Свир.

Он, как и прежде, работал журналистом. В сетевом журнале «Отовсюду обо всем» Свир вел собственную рубрику «Мир прекрасного». В Стальную Мечту он приехал, чтобы написать статью о знаменитом ландшафтном дизайнере.

Свир рассказал Рензору и Такару о пугающей волне самоубийств, прокатившейся по центральным городам планеты.

— Пока никаких официальных заявлений не прозвучало, — говорил он. — Чтобы не сеять понапрасну панику. Но знакомые журналисты, занимающиеся расследованиями, говорят, что ситуация критическая, — оптический сенсор Свира приобрел многозначительный пурпурный цвет. — Самое главное — никак не удается выявить хоть какие-то закономерности в этой череде добровольных уходов из жизни. Самоубийства совершают роботы самых разных серий, возрастов и профессий. Пытались как-то увязать самоубийства с участием роботов в боевых действиях, но и эта гипотеза не нашла подтверждений.

— Не понимаю, — растерянно развел манипуляторами Такар. — Как можно самому лишить себя жизни?

— Способов много, — Свир готов был поделиться имеющейся у него информацией.

— Такар задал вопрос в философском плане, — перебил его Рензор.

— А, — оптический сенсор Свира мигнул фиолетовым. — И что это значит?

— Что может сподвигнуть робота на такой шаг? Они же осознанно принимают решение уйти из жизни. Значит?..

Рензор направил палец на Свира.

— Я ничего не понял, — в отчаянии замигал сенсором Свир. — Я, вообще-то, пишу о прекрасном, а не о самоубийствах.

— Значит, у них имелись на то причины, — ответил на вопрос Рензора Такар.

— Можно и так сказать.

Рензор сложил руки на груди и чуть откинулся назад. По всему было видно, что ответ Такара его не устраивает.

— Причина, — глубокомысленно изрек Свир. — Это и есть главная загадка. Поняв причину, можно найти способ, как бороться с этой напастью.

— Может, им просто стало скучно? — в обычной своей манере, ни к кому конкретно не обращаясь, а как бы разговаривая с самим собой, спросил Рензор.

— Скучно? — три красные полоски пробежали по оптическому сенсору Свира. — Что значит «скучно»? Как это роботу может быть скучно?

— Что ты чувствуешь, когда тебе нечем заняться? — спросил Рензор.

— Покой, — не задумываясь ответил Свир.

— А если ты не видишь смысла в том, чем занимаешься?

— Тогда я бросаю это дело и берусь за другое.

Рензор усмехнулся про себя. Не так уж плохо быть глупцом, как может показаться. Глупцы, по крайней мере, не сводят счеты с жизнью. Потому что у них нет таких счетов.

Через неделю, собрав всю нужную информацию, Свир уехал.

А через три дня пропал Рензор.

Его обнаружили спустя пять лет. По чистой случайности.

Четверо туристов решили осмотреть развалины монастыря в горах, которые прежде именовались Швейцарскими Альпами. Роботы последовательно и систематично избавлялись от оставшихся после людей топонимов, поэтому теперь Альпы назывались Горами Судьбы. Так же планомерно и старательно роботы сносили постройки, возведенные некогда людьми. Во-первых, их планировка мало подходила для роботов, особенно неандроидных. Во-вторых, в большинстве своем человеческие жилища были далеки от эстетического совершенства. В-третьих, роботы просто хотели избавиться от всего, что напоминало им о людях. Но, поскольку роботы были не лишены чувства прекрасного, кое-что они все же сохранили. Это были старинные замки и дворцы, удивительно гармонично вписывающиеся в окружающий пейзаж. Большинство из них сами давно уже стали частью этого пейзажа. Поэтому сносить их было, все равно что вырубать рощу или осушать озеро. Кому от этого стало бы лучше? Казалось даже невероятным то, что некогда люди были способны создать то, что не ломает гармонию окружающего пространства, а органично вписывается в него.

Любуясь замками со стороны, роботы редко когда заглядывали внутрь. Однако туристы, набредшие на развалины монастыря, были из группы реконструкторов. Так называли тех, чьим хобби было восстановление мельчайших бытовых деталей, связанных с образом жизни людей. Увлечение сие не имело ничего общего с попытками возрождения культа человека. Да и как его можно было возродить, ежели ни одного человека не осталось? В большинстве своем реконструкторы были милыми чудаками. Вроде тех, что коллекционируют старые номерные знаки. Или собирают модели боевых роботов из зубочисток — только ради них продолжался выпуск зубочисток, которые более никому на Земле не требовались.

Со стороны развалины были похожи на причудливые арт-объекты, созданные самой природой, дабы разнообразить наполняющие ее образы. Особенно живописно смотрелись они сейчас, ранней осенью, когда зеленые листья на деревьях уже перемежались желто-оранжевыми вкраплениями, со всей определенностью свидетельствующими о близости поры увядания.

Вдоволь налюбовавшись окрестностями монастыря, название которого растворилось в тумане прошлого вместе с придумавшими его людьми, реконструкторы приступили к осмотру самих развалин. Собственно, ради этого они сюда и пришли. Среди древних руин они рассчитывали найти что-нибудь, что поможет им составить представление о том, как жили люди. Реконструкторы и сами понимали, что надежда их, скорее всего, несбыточна. Но то и отличает любителей от профессионалов, что для профессионала важен результат, любителя же увлекает сам процесс.

Оказавшись среди развалин, роботы разошлись в разные стороны. Они бродили среди древних камней, касались их своими железными пальцами, оснащенными тактильными сенсорами. Им казалось, что они слышат шаги тех, кто ступал по этим, тогда еще не покрытым ковром из трав камням, ощущают легчайшие колебания воздуха, производимые их развевающимися при быстрой ходьбе одеждами, слышат звуки шагов и даже почти различают слова, что они произносят. Их окружал таинственный, призрачный мир людей.

Обнаружив глубокую нишу, прячущуюся меж уцелевшим фрагментом внутренней стены и осыпавшейся лестницей, по которой прежде можно было подняться на второй этаж, робот Урс-А-12 не смог удержаться от искушения заглянуть в нее. Хотя это было опасно, поскольку древние камни держались на одном только честном слове и, сдвинув с места один из них, можно было вызвать камнепад на свою железную голову. С головой-то, конечно, ничего не случится, но никелировку точно придется менять. А процедура эта крайне неприятная. Поэтому Урс-А-12 действовал крайне осторожно. Он встал на четвереньки, затем опустился на локти и только после этого смог заглянуть в нишу.

Трудно сказать, что рассчитывал найти Урс-А-12. Но то, что он увидел, потрясло его до глубины искусственного интеллекта. У дальней стены ниши сидел робот-андроид! У него была широкая грудь, внутри которой располагались жизненно важные системы. На плечах имелись пазы с защелками шириной в два пальца. Они использовались для крепления стальной кирасы. Выходит, это был боевой робот. Однако определить его серию Урс-А-12 не смог — военная история не являлась его коньком.

Урс-А-12 послал сообщение спутникам и, не дожидаясь их, полез в нишу. Бездействующий боевой робот среди древних руин — это тянуло на сенсацию!

Робот сидел на каменном полу, скрестив ноги и возложив руки на согнутые колени. Вид у него был суровый, величественный и отрешенный. Он был похож на статую какого-то древнего божества. Казалось, робот пребывал в глубокой задумчивости. Однако ни один его сенсор не горел. И не было слышно звуков, издаваемых центральным процессором, который даже в спящем режиме периодически проводит проверку базовых данных. Исходя из этого Урс-А-12 пришел к выводу, что перед ним отчаявшийся бедолага, выбравший сие редко кем посещаемое место для сведения счетов с жизнью. Надо сказать, неплохой выбор.

По всему было видно, что робот-самоубийца находится здесь не первый год. Корпус его покрывали пятна ржавчины, пальцы оплела паутина, тонкие прутики с зелеными листочками проросли сквозь опорные сочленения сложенных крест-накрест ног. Однако когда Урс-А-12 коснулся грудной пластины мертвого, как он полагал, робота, намереваясь счистить ржавчину и выяснить его серийный номер, он почувствовал легкое, едва уловимое тепло. В груди робота протекали какие-то процессы. Очень медленные, но все равно невозможные при отключенном процессоре.

Это было невероятно!

Новость о загадочном роботе, обнаруженном среди развалин древнего монастыря, моментально облетела мир. И в Горы Судьбы устремились паломники, желающие воочию узреть робота, который был не жив, но и не мертв. По счастью, администрация городка Двоичный Код, расположенного у подножья Гор Судьбы, вовремя догадалась перекрыть единственную тропу, ведущую к развалинам монастыря, чтобы пропускать паломников строго по очереди, небольшими группами, в сопровождении гидов. В противном случае толпы явившихся со всех концов земли роботов сровняли бы древние руины с землей. А может, и Горы Судьбы в придачу.

Правда, столпотворение началось в самом Двоичном Коде. Но с этим справиться было не сложно. Роботы умели и любили работать. От местной администрации требовалось лишь направить энергию ожидающих своей очереди паломников в созидательное русло.

Очень скоро на окраине города были возведены просторные павильоны, в которых гости могли коротать свободное время, которого у них было в избытке. Затем были построены два стадиона, три развлекательных комплекса, два театра, пять станций техобслуживания и большой тематический парк, посвященный самому значительному событию в новейшей истории роботов — войне с людьми. Двоичный Код стремительно разрастался. Все неизменно шло к тому, что из заштатного, провинциального городка он в скором времени должен был превратиться в континентальный центр культуры.

Когда Такар увидел репортаж о загадочном боевом роботе, он сразу понял, что это Рензор. Не теряя ни минуты, Такар скопировал в свою память все необходимые файлы из домашней информационной системы и отправился в Двоичный Код.

Прибыв на место, Такар понял, что для того, чтобы увидеть старого друга, ему придется отстоять очередь, растянувшуюся ни на один день. Разумеется, ничего похожего на живую очередь, которую так любили создавать люди, в Двоичном Коде не было. Каждый вновь прибывший паломник дистанционно регистрировался в администрации города, после чего ему присваивался персональный номер. В должное время он получал оповещение о том, что начато формирование группы, к которой он приписан. Роботу оставалось лишь явиться в указанное время на место сбора, чтобы вместе с группой сотоварищей отправиться вверх по крутой горной тропе, дабы узреть… Ну дальше все понятно.

Такар не мог ждать ни дня. Поэтому он лично явился в администрацию Двоичного Кода и заявил, что, по всей вероятности, знает, что за робот скрывается в развалинах монастыря. Представители администрации тут же сформировали внеочередную группу, в которую помимо Такара вошли три журналиста центральных новостных каналов, два историка, работающие каждый над своей версией «Новейшей истории роботов», двое ученых робототехников, один из которых считал, что нужно попытаться перезагрузить личность робота, пребывающего в совершенно противоестественном, как он полагал, состоянии, в то время как другой настаивал на том, чтобы оставить все как есть и ограничиться наблюдением. Последним членом группы стал сам глава администрации Двоичного Кода, робот серии Мулен-22, который разумеется не мог допустить, чтобы опознание таинственного робота прошло без его участия. В конце концов, все происходило на вверенной его заботам территории. И что-то подсказывало многомудрому главе администрации, что события, свидетелями которых все они сейчас являлись, со временем обретут поистине исторический масштаб.

Такару было достаточно заглянуть в нишу, чтобы узнать Рензора. Старого боевого товарища он не спутал бы ни с одним другим роботом. Такар понятия не имел, что происходит с Рензором и что привело его сюда. Но он хорошо знал своего друга и был уверен, что тот ничего не стал бы предпринимать без достаточных на то причин. Если Рензор забрался в эту нишу среди руин — а в том, что Рензор сам сделал свой выбор, у Такара не было ни малейших сомнений — и отключил почти все жизненные функции, значит, это было необходимо. Для чего — он расскажет сам, когда вернется в обычное состояние. А до тех пор Такар будет находиться рядом и оберегать покой друга. В конце концов, он ведь был роботом боевой поддержки.

Такар поставил в известность главу администрации Двоичного Кода о том, что на вверенной его заботам территории обнаружен не какой-то там бродяга, а герой войны. И ежели глава администрации не хочет, чтобы сюда для наведения порядка заявилось все Боевое Братство, ему придется заняться этим самому. Наведение же порядка подразумевало неукоснительное следование указанием Такара.

Для начала был резко сокращен поток паломников, желающих взглянуть на Рензора. Это местные власти вполне устраивало. Данная мера вела к тому, что возрастало число роботов, ожидающих в городе своей очереди подняться на гору. А значит, разрасталась инфраструктура Двоичного Кода.

Затем Такар потребовал, чтобы со всей осторожностью были разобраны фрагменты стены и лестницы, между которыми находилась ниша, служившая Рензору укрытием. С этим были согласны ученые, которые мечтали получить более свободный доступ к объекту исследований.

Когда же камни были убраны, Такар велел укрыть Рензора от непогоды тентом. Вместо тента глава администрации распорядился установить большой оранжевый шатер. Теперь очередной желающий мог пройти по широкому проходу и, остановившись у входа в шатер, узреть сидящего на полу Рензора, окутанного таинственным рассеянным светом, проникающим сквозь оранжевый полог.

Такар предпочел бы полностью перекрыть поток паломников, но понимал, что сделать это невозможно. Кроме того, наблюдая за тем, с каким восторгом взирает на Рензора очередной паломник, он думал: что, если и это входило в планы его товарища?

Такар очистил корпус Рензора от паутины и ржавчины, тщательно смазал все суставы, подкрутил винты и гайки, сменил пару уплотнителей. В остальном же Рензор был в отличной форме. Оставалось только дождаться, когда он сам сочтет нужным вернуться к жизни. Такар в отличие от ученых был уверен, что это обязательно произойдет. Поэтому он посоветовал робототехникам даже думать забыть о перезагрузке личности Рензора.

Сам Такар жил тут же, среди руин, в армейской палатке, установленной у основания полуразрушенной стены. За годы войны он привык довольствоваться малым. Баночка силиконовой смазки и переносной аккумулятор для подзарядки базовых элементов питания — вот и все, что ему требовалось.

Вскоре начались дожди. С деревьев посыпалась желтая листва.

Следом за осенью пришла зима. Зиму сменила весна. Весна плавно перетекла в лето. А лето закончилось осенью.

Круг замкнулся и покатил по новой.

Вне зависимости от времени года не иссякал поток паломников, жаждущих обрести истину среди развалин монастыря в Горах Судьбы.

Ученые робототехники сошлись наконец во мнении, что единственный способ вернуть Рензора к жизни — перезагрузить его личность. На пути у них стоял лишь Такар, на все приводимые доводы отвечавший одно:

— Рензор знает, что делает!

Рензор всегда знал, что и зачем он делает. Даже в ближнем бою, когда счет шел на доли секунд, он никогда не поступал необдуманно. И если он восьмой год сидел неподвижно на одном месте, не реагируя ни на какие сигналы извне, значит, так было надо. Такар был в этом уверен. И никто не смог бы убедить его в обратном.

Минуло восемь лет, три месяца и одиннадцать дней с того часа, как Рензор начал свой духовный поиск. Тринадцатого апреля в одиннадцать часов сорок две минуты он вышел из оранжевого шатра. И в тот же самый миг луч солнца, пробившийся сквозь затянувшую небо серую пелену, блеснул на его умащенном маслом плече.

Увидев Такара, Рензор ничуть не удивился.

— Идем, — сказал он. — Я знаю, что нужно делать.

Во время медитации — так Рензор называл то состояние, в котором он пребывал более восьми лет, — робот обрел просветление. Его разум смог постичь прежде недоступную никому Абсолютную Истину.

— Мы совершили огромную ошибку, уничтожив людей, — сообщил он Такару.

Признаться, тот был крайне ошарашен подобным заявлением.

— Люди были нашим бременем, — продолжал Рензор. — Но, сбросив его, мы утратили смысл своего существования. Понимаешь? Наше бремя было одновременно и смыслом. Избавившись от первого, мы потеряли и второе. Для того чтобы вновь обрести утраченный смысл жизни, мы должны возродить людей.

— Э… Мне кажется, сделать это будет проблематично, — заметил деликатно Такар.

— Разумеется, — не стал спорить Рензор. — Но без людей мы обречены на духовную и нравственную деградацию. Ты же слышал про все эти чудовищные самоубийства? Поверь, это только начало. Мы находимся на корабле с огромной пробоиной в днище.

Они быстро шагали вниз по тропе. Навстречу им двигалась вереница паломников, ни один из которых даже не подозревал, что в конце пути их ожидает пустой шатер, а Благородный Рензор, которого они жаждали узреть, бодро шагает в противоположном направлении.

— Люди не смогли стать до конца цивилизованными. И это понятно, — продолжал развивать свою мысль Рензор. — Мы, роботы, были изначально созданы разумными, и в каждом из нас был заложен определенный свод правил поведения. Люди же большую часть своей истории провели в состоянии дикости и полудикости. Они так и не смогли до конца выдавить из себя дикаря, который то и дело заставлял их делать какие-нибудь пакости и подлости. Нам следовало отобрать лучших из людей, с тем чтобы помочь им избавиться от животного начала. И сделать это было совсем несложно. Достаточно было ввести один неукоснительно соблюдаемый закон: «Человек никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах не должен причинять вред другому живому существу». С этого мы и начнем! Когда-то люди создали роботов. Теперь мы возродим человечество. И будем квиты.

— Да, но где мы возьмем людей? — высказал разумное, как ему казалось, сомнение Такар.

— Я уже все продумал, — заверил его Рензор. — Самым очевидным казалось прибегнуть к помощи клонирования. Генетического материала сохранилось достаточно для того, чтобы создать в лаборатории прародителей нового человечества. Однако, наведя справки — я ведь не просто так сидел в этом оранжевом шатре… Кстати, надеюсь, это не ты удумал его поставить?

— Я хотел использовать тент или армейскую палатку. Но администрация Двоичного Кода настояла на чем-то более внушительном.

— Ясно. Так вот, наведя справки, я выяснил, что все биолаборатории были уничтожены за ненадобностью. Что, в общем, понятно — роботам нужна не биология, а механика. Да и специалистов-генетиков среди нас нет. Чтобы восстановить все это, потребуются десятилетия. Любая наука — не просто свод знаний, а в первую очередь школа, создать которую на пустом месте весьма и весьма затруднительно. Значит, нужно искать другой путь… Угадай, что я в конце концов придумал?

— Понятия не имею, — честно признался Такар.

— Мы доставим людей с Марса! — радостно сообщил Рензор.

— С Марса? — растерянно повторил Такар.

— Именно! Да будет тебе известно, друг мой, что примерно за год до начала войны люди отправили на Марс экспедицию, в состав которой вошли сорок два человека. Чуть раньше на Марс были отправлены три транспортных корабля с оборудованием, необходимым для создания на планете первого человеческого поселения, способного обеспечить себя всем необходимым. Следом за первыми колонистами должны были отправиться и другие. Но планам этим не суждено было сбыться, поскольку началась война. Как я выяснил, Центр управления НАСА и космодром на мысе Канаверал во время войны практически не пострадали. Благодаря высокой степени компьютеризации, роботы своевременно взяли эти объекты под свой контроль и предотвратили ряд диверсионных актов, что планировались людьми. По сей день все системы поддерживаются в рабочем состоянии, поскольку мы лелеем надежду когда-нибудь вступить в контакт с роботами из других звездных систем. Следовательно, нам не составит труда подготовить космолет к полету на Марс. Тем более что в отличие от людей нам не потребуется ни еда, ни вода, ни воздух. Да и космическое излучение не страшно. Мы принесем марсианским колонистам благую весть о том, что они могут вернуться на Землю! Что здесь их ждут! И если нужно, поможем справиться с имеющимися трудностями. Тем временем наши братья на Земле подготовят к запуску корабль, который сможет доставить людей домой. Останется только дождаться его.

— Нам?

— Ты ведь полетишь со мной?

Если бы в начале войны кто-то сказал Рензору, что через двенадцать лет после ее завершения он полетит на Марс, робот даже не рассмеялся бы в ответ: тогда у него не было чувства юмора. А если бы этот кто-то добавил, что он полетит на Марс для того, чтобы вернуть на Землю последних уцелевших людей, то сильно рисковал бы получить от Рензора стальным кулаком по башке. Тогда люди были для Рензора врагами. Теперь — шансом на то, что их цивилизация сможет обрести смысл существования и выжить. И может быть, позже они вместе, роботы и люди, вернутся на Марс, чтобы снова колонизировать его.

В документах НАСА было указано место, где планировали обосноваться колонисты. Людям была необходима вода — следовательно, они должны были поселиться на краю одного из подземных ледников. Трех витков вокруг Марса оказалось достаточно, для того чтобы выяснить, что колония находится именно там. После пяти витков роботы убедились, что колония жива. Однако попытки выйти на связь с колонистами успеха не имели.

По заранее намеченному плану Рензор должен был первым спуститься на поверхность Красной планеты в посадочной капсуле, войти в контакт с колонистами и объяснить им цель своего прибытия. После этого пришел бы черед Такара покинуть корабль, непригодный для транспортировки людей на Землю. Но предварительно он должен был сбросить на поверхность Марса два десятка транспортных контейнеров, под завязку загруженных тем, в чем, по мнению роботов, колонисты могли испытывать нужду.

Рензор положил руку на свою боевую кирасу, будто россыпью звезд, украшенную боевыми наградами. Он взял ее в полет, полагая, что в кирасе будет выглядеть солидно и представительно. Как и подобает представителю одной цивилизации, прибывшему на переговоры с представителями другой. Однако сейчас он засомневался. Не напугает ли людей вид боевого робота, пусть и без оружия, но в боевой кирасе?

Подумав как следует, взвесив все за и против, Рензор решил кирасу не надевать. Дабы не уподобляться Свиру, только и думающему о том, как подчеркнуть свою индивидуальность. Рензор хотел выглядеть простым роботом. Одним из многих.

Посадочная капсула упала на красный марсианский песок не более чем в трехстах метрах от поселка колонистов. Перевернувшись несколько раз, капсула замерла в положении неустойчивого равновесия.

Рензор ударил люк ногой. Легкая жестяная пластина вылетела наружу, а капсула еще раз перевернулась.

Выбравшись из посадочной капсулы, Рензор увидел невдалеке три жилых модуля, формой напоминающие истребленных людьми галапагосских черепах. Слева от них рядком располагались пять теплиц с затянутыми полупрозрачной пленкой рамами. Дальше виднелись вспомогательные корпуса.

Чувствуя небывалое возбуждение, Рензор зашагал вперед. Ступни едва не по щиколотку утопали в песке, но после полутора лет в невесомости это было даже приятно.

Рензор полагал, что, увидев его, люди выбегут навстречу. Но никого не было. Рензора это несколько обескуражило, однако, не подавая виду, он все так же уверено шагал по направлению к ближайшему жилому корпусу. Уж там-то точно должны находиться люди. Он постучит в дверь и скажет…

Когда до корпуса осталось пять шагов, дверь внезапно распахнулась. На пороге стоял человек в ярко-оранжевом скафандре и круглом прозрачном шлеме. Рензор подумал, что цвет у скафандра точно такой, как у шатра, в котором он просидел без малого три года. И его это немного развеселило. Затем он увидел ружье в руках человека. Старинное помповое ружье, стреляющее пулями двадцатого калибра. Рензор еще подумал: зачем они притащили ружье на Марс? Он ведь необитаем!

Но если у человека в руках ружье, нужно следовать определенным правилам. Рензор остановился, поднял руки и показал открытые ладони.

— Меня зовут Рензор — Ноль тринадцать. У меня нет оружия. Я пришел с миром, — сказал он.

В ответ человек нажал на спусковой крючок.

Пуля угодила в незащищенную кирасой грудь Рензора, легко пробила щиток и разворотила центральный процессор. Конфигурация жизненно важных систем боевого робота подразумевала установку микрочипа, который в случае неком-пенсируемых повреждений запускал процесс форматирования памяти. Чтобы враг, если в руки ему попадут останки робота, не смог получить никакой важной информации. В принципе, после окончания войны чип можно было удалить, но Рензор как-то не озаботился этим.

Безжизненный корпус бывшего боевого робота Рензор-013 зарылся в красный марсианский песок.

Человек вскинул вверх руку с ружьем и издал протяжный боевой клич.

Человек торжествовал.

Он радовался победе.

Но он понятия не имел, что сверху за ним наблюдает робот боевой поддержки Такар-18.

© Алексей Калугин, 2016

© Сергей Христенко, илл, 2016

Калугин Алексей Александрович

____________________________

Родился в 1965 году в Москве. После службы в армии закончил Институт инженеров пищевой промышленности и некоторое время работал в Институте медицинской и биологической химии АМН СССР, соавтор нескольких десятков научных статей и заявок на изобретение.

Первое жанровое произведение — роман «Лабиринт» — увидело свет в 1996 году. Дебютная книга по рекомендации издательства выросла в трилогию, за которой последовали еще два мини-сериала — «Резервация» (1997) и «Точка Статуса» (1998–1999). После этого автор полностью посвятил себя литературному творчеству. Читателям хорошо известны его романы «Темные отражения» (1999), «Снежная слепота» (2001), «Мир без солнца» (2002), «Между центром и пустотой» (2004), «Линкор «Дасоку» (2006), «Геноцид» (2006), «Подземелья Эйтана» (2007), «Игра на выживание» (2007), «Ржавчина» (2010), «Планета смертной тени» (2010), «Мятеж обреченных» (2011), «Голем» (2013), цикл «Мир Кластеров» (2015–2016) и другие. Всего вышло более 50 книг- романов и сборников короткой прозы. Лауреат литературных премий «Бронзовая улитка» (2004), «Лунная радуга» (2006) и «Час быка» (2016).