«Если», 2000 № 09

Марина и Сергей Дяченко Котособачья жизнь

Теперь нам стала понятнее причина любви прогрессивного человечества к пушистым четвероногим. А вот киевским фантастам она, видимо, понятна уже давно: соавторы разработали даже собственную шкалу оценки сообразно привязанности к братьям нашим меньшим. Согласно этой систематике коллектив редакции журнала пребывает в полнейшей гармонии, чего и вам желает.

Классификация — излюбленная забава теоретиков всех времен. Не будучи теоретиками, а потому не претендуя на всеобщность и всеохватность, остановимся на рассмотрении некоторых представителей писательского цеха, применяя к ним систему индексов «К\С» — иначе говоря, систему «кот\собака», или котособачью систему.

Коты и собаки — извечные спутники человечества, дополняющие друг друга антагонисты, каждый из которых стал, в конце концов, символом определенного устройства личности. Всем известно, что коты в массе своей отличаются утонченным индивидуализмом, склонностью к мистификациям и тягой к психологическим играм, лукавством и вкрадчивостью, авантюризмом и безукоризненным чувством стиля. Собаки, напротив, великодушны, искренни, видят мир как систему иерархий, не способны к предательству и превыше всего ставят чувство долга. Люди, предпочитающие кошек собакам (либо наоборот), тоже различаются с точки зрения психологии; и потому нам показалось интересным проиндексировать современных авторов-фантастов по принципу «кот\собака».

Итак, определив носителей «кошачьих» свойств как обладателей индекса «К», а носителей «собачьих» свойств как обладателей индекса «С», приступим к формированию шкалы. Пусть левый конец шкалы соответствует максимальному значению индекса «К», а правый — индекса «С». Как же распределяются на этой шкале современные писатели-фантасты и их произведения?

На правом «особаченном» краю с полным на то основанием следует поместить Александра Громова — обладателя, без сомнения, развитого «собачьего» коэффициента. Свободное общество и тоталитарное общество, хорошая диктатура и плохая диктатура, иерархические связи и вертикальное устройство социума — и, конечно, тема власти — все это объект пристального изучения писателя. Стоит ли после этого удивляться, что кошка Батарейка, обитающая в квартире Александра Громова, во многом похожа на собаку (в частности, грызет провода)…

Может показаться, что подмножество так называемых собак соответствует подмножеству сторонников так называемой «твердой» НФ, а подмножество так называемых кошек — подмножеству так называемых фэнтезистов. Это совершенно неверно; примером, опровергающим подобное утверждение, может служить личность и творчество Ника Перумова. Будучи идеологом фэнтези, Перумов в то же время является ярчайшим представителем носителей развитого индекса «С», то есть писателем с «собачьей» доминантой. Активность, решительность, непримиримость и даже некоторая свирепость — вот отличительные черты его творчества. Нельзя не отметить также, что к реальным кошкам Ник относится с большим подозрением вплоть до агрессии, а собакам, напротив, доверяет.

Среди славного племени «С-авторов» следует отметить Владимира Васильева и Андрея Валентинова. Правда, Валентинов держит дома не собаку и не кошку, а кролика Лайона, что несколько затрудняет его классификацию, но, несомненно, криптоистория — «особаченная» область познания, а герои Валентинова чаще ведомы чувством долга, нежели собственными авантюрными соображениями. Да и самому автору во многом присущи нонконформизм и категоричность в суждениях, что делает его не всегда безопасным собеседником.

Особое место на шкале «К\С» занимает Святослав Логинов. Хозяин очаровательной овчарки Роны, он, несомненно, относится к сообщности людей, именуемой «собачниками» в противовес «кошатникам». Тем не менее его нельзя отнести к «чистым» носителям индекса «С»; как собачник он нетороплив и основателен, его внимание к деталям и мелочам подчас перерастает во въедливость — тем не менее наряду с «собачьей» серьезностью у него нет-нет да и проглянет «кошачье» лукавство.

Ближе к центру шкалы разместились Евгений Лукин и Андрей Лазарчук. Что касается Лазарчука, то индексировать его по шкале «К\С» вообще затруднительно; Лукин же сочетает подлинно «собачью» искренность с «кошачьей» парадоксальностью. Вот что он говорит о себе: «Нежно люблю всех зверушек, не пытающихся в данный момент меня съесть. Исключение представляет кошка Моська, удивительная красавица и редкая стерва, постоянно прилаживающаяся выкусить из меня какое-нибудь не слишком нужное (по ее мнению) сухожилие. Ее я люблю, невзирая на все разной степени увечья, причиненные мне, моей жене, моему сыну, моей снохе, а также соседям и вновь назначенному участковому, еще не знавшему, в какие квартиры можно заходить, в какие — нельзя… Сам я, помнится, посвятил этой бестии следующие исполненные меланхолии строки:

Особняком в творчестве Лукина стоит рассказ «Дело прошлое», в котором он бросает на собачье-кошачью проблему совершенно неожиданный и достаточно спорный взгляд.

Теперь обратимся к противоположному краю шкалы «К\С».

Одним из наиболее ярких носителей индекса «К» является, на наш взгляд, Сергей Лукьяненко. Непредсказуемость и неоднозначность, игра тени и света, постоянно соскальзывающая в сумрак, и, наконец, неприкрытая симпатия к представителям кошачьих на страницах книг Лукьяненко ни для кого не является тайной; обратимся хотя бы к раннему, знаковому персонажу Лукьяненко — Солнечному Котенку. Виталий Каплан писал о нем так:

«Честное слово, не могу понять, что тут главное — забота о людях или о самом себе? Что для Котенка важнее — дарить свет или питаться им? Ведь как получается? Люди будут излучать любовь, Котенок будет принимать ее, превращать в солнечный свет и посылать обратно, людям. То есть станет он чем-то вроде зеркала… В некотором смысле люди перейдут на самообслуживание, а Котенку достанется контроль и распределение… Он вообще сложная личность, этот Котенок. Не укладывается в привычные рамки. То он — воплощенная ангельская кротость и мудрость, то — коварный змий, то — избалованный пацаненок…»

Да, такие качества присущи носителю развитого индекса «К». «Кошки не похожи на людей, кошки — это кошки». Импульсивность, подвластность минутной прихоти, настроению, любовь к игре, артистизм и некоторая эгоистичность — вполне кошачьи добродетели.

Ближе к центру шкалы находится Михаил Успенский. Он не просто носитель свойства «К» — означенное свойство трансформировалось у него до уровня «ЧК». Природа таланта Успенского не столько кошачья, сколько чеширскокошачья; в то же время в творчестве автора присутствуют некоторые «собачьи» радикалы.

Говоря о носителях индекса «К», не можем не упомянуть Юлию Латынину. Это безусловно «кошка», причем редкой породы; проблемы, которые интересуют Латынину как автора, совершенно «собачьи»: та же природа власти, социальные и экономические механизмы, иерархическое устройство общества, однако подход к ним осуществляется по-кошачьи изощренно, изобретательно, с «вывертом».

Безусловно, к «семейству кошачьих» относится и англичанин Генри Лайон Олди. Правда, классифицировать его нелегко, поскольку английский старичок страдает расщеплением личности; известно, что, как минимум, одна из его половинок любит кошек не в теории, а практически, то есть заведя в доме кота Генри. Прочее находим в текстах Олди: тонкая игра, намеки и полунамеки, нюансы и полунюансы, изящество и поэтичность — нет сомнения, перед нами автор «кошачьего» направления и, по всей видимости, «сиамец», ибо две половинки Олди существуют в поистине «сиамском» взаимопонимании.

В данном коротком исследовании невозможно, к сожалению, охватить проблему полностью и даже классифицировать по шкале «К\С» всех достойных авторов. Пусть те, кого мы не упомянули в данной заметке, простят нас. Пусть простят и те, кого мы упомянули; в оправдание можем сказать, что и себя мы тоже проиндексировали по шкале «К\С», и в результате один из нас оказался в большой степени «К», а другой — определенно «С», стало быть наш творческий тандем вполне можно охарактеризовать поговоркой «как кошка с собакой».

И напоследок. Говорят, общество с преобладающим собачьим поголовьем отличается агрессивностью и склонностью к тоталитаризму, в то время как общество, где превалируют кошки, готово погрязнуть в сибаритстве и гедонизме. Следовательно, для достижения гармонии необходимо уравновесить собачье и кошачье поголовье, а также научить животных уважать права друг друга. Надеемся, именно гармоническое сочетание «собачьих» и «кошачьих» доминант послужит развитию и процветанию нашей фантастики.