«Если», 1998 № 05

Дмитрий Караваев Детская фэнтези: три вопроса «на засыпку»

Продолжая разговор об одном из «гипержанров» мирового кино — фэнтези («История сквозь призму фэнтези» — «Если» № 10, 1997 г.), никак нельзя пройти мимо столь любимой зрителем — и не только маленьким — фэнтези для детей. Оговорюсь заранее: чтобы по-настоящему ответить на главные вопросы детской фэнтези, требуется не статья, а целая энциклопедия, так что не спешите ставить мне «неуд», если моя версия ответа покажется вам неполной или даже ошибочной.

«Мы рождены, чтоб сказку сделать… фэнтези» — примерно такой девиз могли бы начертать на своем щите А.Линдгрен, А.Милн, Д.Родари, А.Толстой, А.Сент-Экзюпери. По правде говоря, к ним можно причислить и сказочников XIX века — Андерсена, Гофмана, Бажова, сказки которых становятся более реалистичными и замысловатыми, чем в фольклоре, а герои не просто олицетворяют добро или зло, но обретают характеры и связь с конкретной эпохой.

На киноэкране сказка стала еще дальше уходить от своей прежней простодушной схематичности хотя бы потому, что снимавшиеся в игровых фильмах актеры не могли не проявить богатство своих эмоций и пластики даже в роли Соломенного Чучела («Волшебник из страны Оз», 1934) или Серого Волка («Мама», 1977).

Можно возразить: а как же мультфильмы? Совершенно верно, рисованные и кукольные персонажи обладали столь свойственными для сказки условностью и одномерностью. Но здесь «подножку» подставили развернутый сюжет и прогресс анимационной техники. В полнометражном диснеевском мультфильме даже самый нереальный сказочный герой не имел права оставаться застывшей маской, а мир вокруг него — статичным и непроработанным в деталях «задником». И диснеевские гномы, и Золушка, и олененок Бэмби — это уже не персонажи фольклора. Или, по крайней мере, герои фольклора нового времени, родившегося не в затерянной среди лесов деревеньке, а в большом индустриальном городе.

Не мудрено, что гном Ворчун из «Белоснежки» высказывается в духе закоренелого «антифеминиста» («Все женщины — это яд!»), а Золушка и Принц из мультипликационной сказки 1950 года весьма напоминают героев рекламных плакатов первых послевоенных лет.

Детская фэнтези выражает свое почтение законам реальной природы и истории, даже объявив, что действие происходит в «волшебном лесу», «стране Оз» или «княжестве Гондор». Но от прародительницы — детской сказки — она берет целомудрие, занимательность и непоколебимую веру в победу Добра над Злом.

С первого взгляда этот вопрос никого не заставит задуматься. Конечно же, Дисней. Ну, еще Спилберг… Спора нет, и тот, и другой вполне достойны занять самое почетное место в воображаемом «зале славы» детской фэнтези. Однако не будем забывать, что Дисней не был режиссером ни одного из своих полнометражных шедевров (они входят в его продюсерский послужной список, насчитывающий более 500(!) названий). Что касается Спилберга, то из всех поставленных им — опять-таки как режиссером — картин под определение «детская фэнтези» стопроцентно попадают только две: «И.П.Инопланетянин» и «Капитан Крюк».

А вот что вы скажете о таком мастере, как Роберт Стивенсон? Боюсь, что ничего. Между тем это едва ли не единственный голливудский режиссер, который работал в жанре детской фэнтези на протяжении всей своей творческой биографии.

Стивенсон родился в 1905 году в Англии. Широкую известность ему принесли «Копи царя Соломона» (1937) — экранизация романа Р.Хаггарда, где в одной из ролей снялся знаменитый негритянский певец Пол Робсон. Перебравшись в Америку и став под знамена компании «Дисней Пикчерз», Стивенсон продолжил снимать детские приключенческие фильмы, комедии и фэнтези. В 1959 году немалым прокатным успехом пользовался фильм «Дарби О'Джилл и маленький народ», герой которого, чудаковатый ирландец Дарби, вопреки насмешкам и недоверию окружающих, сумел установить контакт с эльфами и их королем.

После относительной неудачи с экранизацией романа своего тезки — Роберта Льюиса Стивенсона («Похищенные», 1960) — Стивенсон поставил комедию-фэнтези «Рассеянный профессор» (1963), впервые выведя на экране героя-изобретателя «летающей резины» — «флаббера». Фильм получился очень забавным, был выдвинут на «Оскар» за спецэффекты, и компания «Дисней» предложила Стивенсону сделать его продолжение. В «Сыне флаббера» (1963) фигурировали такие сказочные изобретения, как «флаббер-газ» и «сухой дождь», но ажиотажа среди зрителей он не вызвал.

Однако уже следующая постановка Стивенсона — мюзикл «Мэри Поппинс» — не только восстановила его репутацию «кудесника фэнтези», но и стала одним из шедевров жанра. В феерической фантазии по книге П.Трэверс удалось блестяще объединить молодых талантливых актеров (прежде всего пригласить на заглавную роль Джулию Эндрюс), традиционную диснеевскую мультипликацию и искрометную музыку. Фильм получил 5 призов «Оскар», в том числе за визуальные эффекты — соединение мультипликационного и реального изображения.

В 1964 — 65 годах, то есть как раз в то время, когда наши школьники смотрели фильмы о Мальчише-Кибальчише и Толе Клюквине (кстати, это были вполне удачные в своем жанре картины — не говоря уже о таких советских фэнтези, как «Город мастеров» и «Морозко»), Ричардсон поставил два фильма о малолетнем изобретателе Мерлине Джонсе. Особый успех у зрителей имел второй фильм, «Обезьяний дядюшка», где Мерлин Джонс испытывал на обезьяне методику «обучения во сне» и взлетал над школьным двором на самодельном летательном аппарате. Заглавную песню фильма исполнили необычайно популярные в то время «Бич Бойз». Вслед за этим был снят «Гноммобиль» (забавных гномов спасали от алчных бизнесменов), «Жук любви» (приключения симпатичного «одушевленного» «фольксвагена») и несколько тяжеловесная, но все равно увлекательная музыкальная фэнтези «Набалдашники от спинки кровати и помело» (1971). Героями «Набалдашников…» были молодая «прогрессивная» ведьма и трое лондонских мальчишек. Действие происходило во времена второй мировой войны, и герои вносили свой вклад в победу над фашистами. Особенно впечатлял эпизод воздушного сражения над Англией, где летающая на помеле ведьма-патриотка и мультипликационные рыцари вступали в бой с немецкими самолетами. Фильм получил «Оскар» за спецэффекты.

Свои последние картины Стивенсон поставил в середине 70-х. Это тоже были детские фэнтези: «Остров на вершине мира» (история арктической экспедиции, обнаружившей цивилизацию викингов), «Лохматый пес» (по мотивам диснеевского мультфильма), «Один из наших динозавров исчез» (юные героини этой ленты боролись… со шпионами-китайцами).

На мой взгляд, в мировом кино такую же приверженность жанру детской фэнтези плюс недюжинные творческие способности продемонстрировали только наши режиссеры — Александр Роу и Александр Птушко. У Роу классикой жанра стали «Королевство кривых зеркал» и «Морозко». Птушко, который не менее изобретательно, чем Стивенсон, совмещал в одном кадре анимацию и актеров, заслужил признание историков кино (в том числе и на Западе) за «Нового Гулливера».

Искать классиков детской фэнтези среди наших действующих режиссеров несколько наивно, хотя «Мио, мой Мио» В.Грамматикова, по-моему, практически не проигрывает схожему фильму любого голливудского или европейского режиссера — доже знаменитой «Бесконечной истории» немца Вольфганга Петерсена, ставшей своеобразным эталоном жанра. Можно напомнить, что и Петерсен, поставивший в 1984 году первую (и лучшую) из трех картин о маленьком Бастиане и открытой им сказочной стране Фантазии, перебрался в Голливуд и на лавры классика детской фэнтези претендовать не стал. А жаль — постановщики «сиквелов» «Бесконечной истории» американцы Д.Миллер («Бесконечная история-2: следующая глава») и П.Макдональд («Бесконечная история-3: побег из Фантазии») оказались куда менее талантливыми сказочниками.

Вопрос этот не раз уже задавали и критики, и режиссеры — и вроде бы пришли к однозначному ответу: может. Главным аргументом была и остается практика американского кино. Дескать, голливудский режиссер, работающий в жанре научной фантастики и фэнтези, никогда не поставлен перед альтернативой «делать фильм для детской или для взрослой аудитории?». Фэнтези, как и многие другие жанры, — это прежде всего семейное кино, на что есть вполне серьезные материальные резоны (дорогостоящий фантастический фильм не окупится, если в семье из четырех человек его посмотрят только взрослые или дети). Примеров — не счесть. Все фильмы о Бэтмене, Тарзане, «Маска», «Пятый элемент», «Сердце дракона», «Первый рыцарь», «День независимости»…

Из самых последних — «Флаббер» Л.Мэйфилда. Да-да, римейк того самого фильма об изобретателе «летающей резины», который четверть века назад поставил Р.Стивенсон. Профессора Брэйнарда сыграл Робин Уильямс — сыграл, как всегда, искрометно и смешно и для взрослых, и для детей. Среди героев — очаровательная профессорская невеста, несколько мерзавцев и тупиц, летающий робот женского пола «Уибо» и нечто вроде веселого джинна — зеленый сгусток энергии, «флаббер», принимающий любые формы и позволяющий делать невероятные прыжки и перелеты как героям, так и неодушевленным предметам. Дети тоже есть, но на самой периферии сюжета. В итоге фильм, который считается «детской фэнтези», выходит в кассовые лидеры.

Самый надежный и беспроигрышный вариант — это все же ввести в состав персонажей одного-двух героев «до 16». Это не раз делал Спилберг («Парк Юрского периода», «Затерянный мир»). Это прекрасно срабатывало в «Терминаторе», «Чужом», «Водном мире», «Джуманджи».

Кроме того, попытки сделать фильм-фэнтези одинаково удобоваримым и для детей, и для взрослых приводят порой к очевидным «нестыковкам» стиля. Во время просмотра голливудской «Одиссеи» А.Кончаловского зрителям смешно следить за ухищрениями оператора, «не смеющего» показать все прелести волшебницы Цирцеи — и в то же время неловко за детей, которых делают свидетелями «эротической релаксации» Одиссея во дворце той же волшебницы. Новейшая (по-моему, пятая за историю кино) экранизация «Белоснежки и семи гномов» режиссера Майкла Кона с Сигурни Уивер в роли мачехи сделана в стиле «готического фильма ужасов», но это едва ли пришлось по вкусу маленькому зрителю и не вызвало вспышки интереса к старой сказке у взрослых. Добавлю, что «возрастная шкала» всегда существовала даже внутри детского зрительского сообщества: те, кто с увлечением смотрит «Темный кристалл» или «Бегство на Гору Ведьм», скорее всего, пренебрежительно отмахнутся от «Моего маленького пони».

Традиционное детское фэнтези — со своими особыми героями и сюжетами — не упразднят ни увлекательные фильмы «для всех», ни диктатура «ее величества Кассы». Если вам «до 16», то даже преклоняясь перед Шварценеггером или Джимом Керри, вы будете не прочь посмотреть, как их заткнет за пояс ваш сверстник — хотя бы в кино. А тем, кто после «16», будет приятно вспомнить, как это грезилось в детстве.