Лада

* * *

За те полторы недели что уехавшего отряда не было, Лада не находила себе места, а когда утром, открыв дверь, увидела на пороге грязного и совершенно вымотанного Любомира, девушка молча бросилась ему на шею.

— Ладушка, — Любомир крепко прижал девушку к груди. — Ладушка моя.

— Любомир, — Лада заплакала.

— Ну что же ты ревёшь? — Любомир улыбнулся. — Я же вернулся.

— Я так волновалась, — прошептала Лада, вытирая непослушные слезы, которые всё равно калились по щекам. — Так боялась. Я каждый день богов за тебя просила.

— Хорошая ты моя, — Любомир улыбнулся. — Как же я по тебе скучал.

— Мама, я отойду ненадолго, — крикнула Лада и, ухватив Любомира за руку, потащила его в соседний дом. — Тебе отдохнуть надо, — деловито заявила она. — И вымыться, ты грязный как поросёнок. Привет Дара, — кивнула она хозяйке дома, которая как раз выходила со двора.

— Любомир, — обрадовалась женщина. — Вернулся. А я на рынок собралась, молочка к обеду купить. Но там блины с завтрака остались и мясо холодное есть

— Ты не волнуйся, — улыбнулся Любомир. — Я всё найду.

— Я прослежу, — пообещала Лада и затолкала Любомира в дом.

— Значит лучше не торопиться, — улыбнулась женщина и пошла к рынку.

— Лада, — Любомир вжал девушку в стену.

— Любомир.

— Лада.

— Любомир, — Лада не сопротивлялась ни нахальным рукам мужчины, ни его губам, покрывающим поцелуями её лицо и шею. — Любомирушка.

— Столько времени тебя не видеть, думал, с ума сойду, — шептал Любомир.

— Тебе помыться надо, — Лада мягко отстранилась. — И поесть, да и поспать не мешало бы. Тебя насколько отпустили?

— До завтра, — Любомир нехотя отпустил подругу.

— Я воду поставлю, — Лада принялась возиться с котелками, — А ты руки помой, да поешь пока, — она поставила на стол блины и мясо.

Любомир ел и с улыбкой наблюдал за Ладой, которая сидела напротив и на него смотрела. Так они и сидели молча, глядя друг на друга, пока вода не закипела.

Любомир вымылся быстро. Он с удовольствием посидел бы в тёплой воде подольше, но Лада ждала на кухне и мужчина боялся что ей надоест и она уйдёт. Он наскоро вытерся, натянул на ещё местами мокрое тело чистую рубаху, штаны и поспешил на кухню. Лада была на месте, она сидела за столом и перебирала крупу, а увидев Любомира, улыбнулась.

— Постель я тебе разобрала, — сказала она. — Иди, ложись.

— Я не хочу без тебя, — Любомир сел рядом с Ладой, а потом растянулся а лавке, положив голову ей на колени. Девушка какое‑то время ещё занималась крупой, но потом отодвинула зёрнышки от края стола и склонила голову, чтобы Любомира лучше видеть. Она погладила мужчину по ещё мокрым волосам, а он вдруг потянул её к себе, чтобы поцеловать. В этот момент дверь дома отворилась и в неё вошли Ратибор и Дарена.

— Нет никого, — Ратибор зажал Дарену к стене.

— Ратибор, — не сразу, но всё же запротестовала девушка. — А если увидит кто?

— Кто? Любомир небось уже спит.

— Ратибор, — Дарена вырвалась из объятий мужчины.

Любомир зажал Ладе рот и придержал её, не дав подняться, ни Ратибор, ни Дарена их не замечали. Тут дверь снова открылась, и в дом вошла Лебедь.

— Дарена? — удивилась она, увидав свою дочь у Перелесков. — Ты что тут делаешь?

— Ратибор с Любомиром вернулись, я зашла узнать не надо ли чего, — промямлила Дарена.

Любомир под столом, отрицательно покачал головой, веля Ладе не двигаться и никак себя не выдавать.

— То что они вернулись, я знаю, — усмехнулась Лебедь. — А сестра твоя где?

— Нет её тут, — сказал Ратибор. — Мы вот только зашли, тут пусто.

— А Любомир где? — Лебедь подошла к лестнице, ведущей на второй этаж, и посмотрела наверх.

— Спит, наверное. Он сегодня с полуночи до рассвета в дозоре стоял, сейчас наверняка дрыхнет уже.

— Лада, — не очень громко, но всё же крикнула Лебедь.

Лада на лавке дёрнулась, но Любомир снова её удержал.

— Мам, если он спит, разбудишь же, — прошептала Дарена.

— Это ежели спит, — хмыкнула Лебедь. — Ладно, пошли домой. Ратибор, если Ладу увидишь, скажи, я велела срочно домой идти.

— Скажу, — Ратибор вздохнул, он‑то рассчитывал воспользоваться тем, что Дары дома нет, и побыть наедине с Дарёной. Он специально выждал некоторое время после ухода Любомира. Любомир был уставшим, а значит, повидав Ладу, должен был завалиться спать.

— Дарена, живо, — прикрикнула Лебедь и вышла за дочерью во двор.

Ратибор вздохнул и пошёл проверить спит ли Любомир.

— Всемогущие боги, Ратибор встречается с Дарёной? — зашептала Лада, вылезая из‑под стола. — Ты знал?

— Нет, я так же как и ты только что это понял, — ответил Любомир.

— Мне надо бежать, а не то попадёт, — Лада чмокнула мужчину в щеку и поспешила к дверям. — А ты в помывочную иди, скажешь там был, — подсказала она и медленно, чтобы скрип её не выдал, открыла входную дверь. — А потом спать, — повернулась она в дверях. — А как проснёшься, приходи, — Лада послала Любомиру воздушный поцелуй и убежала.

— Любомир? — Ратибор спустился вниз. — Ты где был?

— Я мылся и видимо уснул, — Любомир демонстративно зевнул. — Мне даже снилось что Ладу мать ищет.

Волосы у Любомира всё ещё были мокрыми, и Ратибор поверил в версию брата, но тут он заметил на столе наполовину перебранную крупу.

— А Лада где? — поинтересовался он.

— Лада? Домой ушла, а что?

— Давно ушла? А крупу кто перебирал?

— Я, — не моргнул глазом, соврал Любомир. — Ждал, пока вода закипит, и чтобы не уснуть, решил Даре немного помочь. Тренируюсь, перед началом семейной жизни. Можешь закончить, если хочешь, а я спать.

— Иди, — Ратибор подозрительно посмотрел брату в след, а потом поставил на огонь воду. Больше делать было особо нечего и он сел за стол, передвинул пару крупинок, хмыкнул, отвернулся. Потом снова посмотрел на зёрнышки на столе, вздохнул и принялся отделять хорошую крупу от шелухи и мусора. К тому моменту когда вода закипела, он перебрал всё что было на столе.

— Ты где была? — поинтересовалась у младшей дочери Лебедь, когда та вернулась домой.

— Гуляла, — Лада попыталась прошмыгнуть на кухню, но мать преградила ей дорогу.

— И далеко гуляла? — поинтересовалась она. — И с чего ты вообще гулять вздумала? Дома дел полно недоделанных, а ты гуляла.

— Мам, ну Любомир вернулся.

— Любомир спит давно. Или не спит?

— Спит, наверное, — Лада очень надеялась что тон у неё достаточно беспечный. — Я его покормила и ушла.

— А что ж не домой?

— Да что‑то я так разволновалась, — Лада опустила глаза. — Мне надо было успокоиться.

— А чего волновалась‑то? — насмешливо поинтересовалась Лебедь.

— Как это чего? Его же больше недели не было. Я скучала.

— Ну не среди бела же дня, — женщина покачала головой.

— Да мы ничего и не делали, — возмутилась Лада.

— Я вижу что совсем ничего, — Лебедь усмехнулась, легонько стукнув пальцем по припухшим губам дочери, и тут она поняла, что её смущало в Дарене. У той губы были точно такие же, как и Лады. Но если у Лады они припухли от поцелуев Любомира, то с кем и, главное, когда целовалась Дарена? Неужто с Ратибором? — Лада, помоги Дарене и ступай наверху убирать, — велела Лебедь, решив, что поговорит со старшей дочерью позднее, наедине.

На кухне Лада взялась делать тесто для пирога, размышляя как хоть немного остудить пыл Любомира. Если дальше так дело пойдёт, то девкой ей ходить недолго, а там, глядишь и пожениться придётся, коли она забеременеет. А вот замуж, девушка поняла это совершенно чётко, ей пока не хотелось. И вообще, как бы не скучала она без Любомира эти дни, встреча их была не такой как со Всемилом, когда тот после двух лет в Быстрограде вернулся. И как же понять, любит она Любомира или ей просто нравится, что он её любит. Ответа на этот вопрос не было, и девушка решила отвлечься на сестру. Лада искоса взглянула на Дарену.

— Что? — наконец не выдержала та. — Что ты на меня так смотришь?

— Просто, — Лада улыбнулась. — Скажи, а ты с кем‑то встречаешься?

— С чего ты взяла?

— Ну так, просто спрашиваю.

— Лучше просто делом займись, — буркнула Дарена. — За Любомиром бы лучше смотрела.

— А чего мне за ним смотреть? — нахмурилась Лада.

— Да просто, за ним смотри, а не за другими.

— Если знаешь что, говори, а нет, так нечего языком трепать, — рассердилась Лада.

— А кто треплет? — взвилась Дарена. — Это ты первая начала.

— А что я начала? Я просто спросила, что уже нельзя спросить?

— Нельзя. И вообще, делай пирог, — Дарена принялась рубить капусту с удвоенной силой.

— Бе–бе–бе, — почти беззвучно буркнула Лада.

— Лада, подойди к отцу, — крикнула Лебедь откуда‑то из глубины дома. — Ему что‑то отнести к Миките надо.

— Иду, — девушка вытерла руки, скинула фартук и пошла в мастерскую.

Никите надо было передать для Микитиной жены готовые серёжки и Лада, набросив на плечи тёплую кофту, пошла на улицу. Она не торопилась, убираться ей совсем не хотелось, а после разговора с Дарёной, помогать ей тоже желание пропало. Хотелось побыть с Любомиром, но тот отдыхал и, наверняка, спать ещё долго будет. Лада вздохнула. Она отнесла украшения, забрала за них деньги и, не торопясь, направилась к дому. Навстречу ей, так же не спеша, шёл Ратибор.

— Ой как здорово что я тебя встретила, — обрадовалась Лада. — У меня к тебе разговор.

— Ко мне? — удивился мужчина. — Если ты про Любомира хотела спросить, то он по тебе скучал. Сильно–сильно скучал.

— А ты? — поинтересовалась Лада.

— Я? — Ратибор растерялся. — Да как‑то я по тебе… Даже не знаю…

— Да не по мне, ты по ком‑нибудь скучал?

— Хм, — Ратибор облегчённо выдохнул, он‑то уж подумал что Лада с ним заигрывает. — Да нет особо, а что?

— Что, совсем ни по кому не скучал? — удивлённо приподняла брови Лада. — Совсем–совсем? И даже ни о ком не думал? О девушке какой?

— Ты сейчас зачем это спрашиваешь? — поинтересовался Ратибор, хмурясь.

— Ну просто интересно мне. Ты мужчина видный, холостой, вдруг у тебя на сердце кто есть.

— Лада, ты чего от меня хочешь?

— Да ничего, просто так спросила.

— Просто так? — усмехнулся Ратибор. — И с чего это тебя вдруг моё холостое положение волновать стало?

— Да просто показалось мне что увлечён ты кем‑то, подумала, может помощь нужна.

— Показалось тебе.

— Вот как? — теперь нахмурилась девушка. — То есть Даренку ты тискал просто так.

— К–х, — Ратибор смутился и покашлял прочищая горло. Как она про них с Дарёной узнать могла?

— Просто так? — повторила вопрос Лада, повышая голос. — Значит так, слушай меня внимательно, — она ткнула Ратибору пальцем в грудь. — Ещё раз около сестры тебя увижу, пеняй на себя.

— Ты мне что угрожаешь? — удивился мужчина, совсем растерявшись.

— Именно, — кивнула Лада. — Дарена тебе не Баженка Кривая, с ней просто так, походя, тискаться нельзя. И прекрати улыбаться, — девушка ударила Ратибора в плечо кулаком, не сильно, но так чтобы чувствительно было. — Я не шучу. Не прекратишь Дарене голову морочить, я дядьке Славу пожалуюсь, он тебе быстро плетью объяснит как с кем себя вести.

— Лада, никому я голову не морочу.

— Да, а кто мне только что сказал что ни с кем не встречается? Ты что её стесняешься?

— Это я его попросила, — раздалось у Лады за спиной. Девушка обернулась и увидела позади себя сестру. Дарена была бледной, только как‑то неестественно горел румянец на щеках.

— Дарена, не надо, я бы сам, — Ратибор подошёл к девушке и взял её за руку

— Ты попросила его не говорить про то что вы встречаетесь? — уточнила Лада. — Почему?

— Потому, — буркнула Дарена. — Я не ты, это любому кто с тобой ходит все завидуют.

— Дарена, — ахнул Ратибор. — Я думал ты ничего говорить не хочешь, потому что не уверена стоит ли тебе со мной быть.

— Я не хотела чтобы над тобой смеялись, — Дарена отвела глаза и зло сжала зубы.

— Да ты в своём уме? — возмутилась Лада.

— Значит так, — Ратибор встал между сёстрами. — Лада, иди‑ка ты куда шла, а мы с Дарёной сами разберёмся.

— Ты меня что гонишь?

— Именно, иди отсюда. Ты что хотела выяснила? А теперь ступай.

— Ну, знаешь ли, — фыркнула Лада и посмотрела на сестру, но та стояла отвернувшись. Лада хмыкнула, перебросила косу за спину, и, гордо задрав нос, пошла прочь, всем своим видом показывая оскорблённое достоинство.

— Пошли‑ка прогуляемся, Дарена, — Ратибор взял девушку за руку и повёл к реке.

— Мне домой надо вернуться, мама ругаться будет, что я ушла не предупредив.

— А почему ушла? — удивился Ратибор. Дарену он считал девушкой покорной и послушной.

— Да как почувствовала что Лада к тебе с расспросами полезет, от меня ничего не добившись, — Дарена вздохнула. — И как она узнала? Ты кому‑то из братьев рассказал?

— Нет, я никому не говорил, — покачал головой Ратибор. — Но не потому что я тебя стыжусь, а потому что ты попросила. Только вот мне даже в голову не пришло почему ты это сделала.

— Почему ты со мной встречаться стал? — спросила Дарена. — Ты же в Перву влюблён был.

— В Перву, — Ратибор усмехнулся. — То когда было.

— Она красивая.

— И что? — удивился мужчина. — Разве ж красота в женщине главное?

— А что, по–твоему, в ней главное? — Дарена волновалась, у неё дрожали руки и она, чтобы Ратибор этого не заметил, спрятала их за спину.

— Лёгкость, хозяйственность, умение выслушать, да мало ли что ещё. У Первы этого нет, а вот у тебя есть.

— Долго же ты это искал, — едва слышно вздохнула девушка и пошла вдоль по берегу.

— Долго, — согласился Ратибор, догоняя её. — Не думал я что мне когда‑нибудь семью иметь захочется, думал одиночка я. А вот, видишь, захотелось.

— И что, лучше меня не нашёл никого?

— Зачем ты так, Дарена? — Ратибор остановился и развернул Дарену к себе лицом. — Нравишься ты мне и думал я это взаимно. Прости, коли ошибся и обидел, — он посмотрел ей в глаза и пошёл прочь, ругая последними словами себя и Ладу из‑за которой этот разговор и начался.

— Ратибор, — окликнула Дарена. — Подожди, не уходи, — она подошла и неуверенно остановилась рядом, глядя мужчине в глаза. — Я тебе правда нравлюсь? Я же некрасивая.

— И что?

— Тебе просто жениться захотелось?

— Не просто, — возразил Ратибор. — На тебе захотелось.

— А почему на мне, а не на Ладе, скажем? — Дарена прикусила губу, ну вот зачем она сестру помянула?

— Потому что Лада с Любомиром и потом что ты другая. Лада боевая слишком, в некоторых случаях это неплохо, но я предпочёл бы чтобы моя женщина была поспокойнее. Дарена, давай начистоту. Мы с тобой пару месяцев уже встречаемся, нам хорошо с тобой. Люблю ли я тебя? Наверное. Любишь ли ты меня? Предположу, что тоже не особо сильно. Ты замуж хочешь, я хочу жениться, так почему бы нет? Я тебя уважаю, это важнее любви. Обеспечить тебя и детей наших я смогу, буду о вас заботиться. Деньги на дом у меня есть, коли согласишься выйти за меня, будешь хозяйкой в отдельном доме. Что скажешь?

Дарена опустила голову и долго молчала, а потом произнесла:

— У Первы муж пропал, его погибшим считают.

— Жаль мне Перву и деток её жаль, но нас с тобой это каким образом касается?

— Ты же её любил.

— Дарена, это было десять лет назад, с тех пор вкусы и предпочтения у меня поменялись.

— Она красивая.

— Да что ж тебя на красоте сестёр заклинило‑то? — вздохнул Ратибор. — Ну красивая, и что с того? Долго ещё она красотой хвастаться сможет? Сомневаюсь. Ещё год другой и не останется от её красоты ничего.

— Я вообще никогда не могла, — Дарена тяжело вздохнула. — Прости, зря мы этот разговор затеяли, — она бросила на Ратибора затравленный взгляд и быстро пошла к дому. Ратибор долго глядел ей вслед, но догонять не стал. Навязываться он не хотел, хотя на душе было гадко, будто что‑то чистое и хрупкое в ней растоптали.

— Жил бобылём, бобылём и помрёшь, — вздохнул и побрёл к дружинной избе.

Дарена пришла домой, моля богов о том чтобы мать не встретилась и Лада наверху была, но боги не снизошли до её просьб и Лада оказалась на кухне. Она внимательно посмотрела на сестру и снова занялась мытьём посуды.

— Я маме сказала что у тебя с животом плохо стало, — сказала Лада не сразу.

— Спасибо, — Дарена махнула по идеально чистому столу полотенцем, а потом взялась вытирать посуду, что сестра вымыла. Она избегала смотреть на Ладу, а потом и вовсе сказала что сама за неё комнаты уберёт и побежала наверх. У себя Дарена забилась в дальний угол и заплакала.

— Дарена, ну ты чего? — Лада вошла и села рядышком. — Ратибор тебя обидел? Он ругался?

— Нет, — Дарена уткнулась носом в согнутые колени и заплакала ещё горше. — Сказал что жениться на мне хочет.

— Да ты что? — ахнула Лада. — Тогда чего же ты ревёшь? Или ты не хочешь за него? И всё равно нечего плакать, не хочешь, так не выходи, никто ведь силком тебя к Перелескам не тащит.

— Не любит он меня.

— Да с чего ты взяла? — удивилась Лада. — А мне вот показалось что очень даже любит.

— Показалось тебе, — Дарена всхлипнула и посмотрела на сестру. — Любомир твой вот тебя любит. Ходит, под окнами ждёт, всё поцеловать норовит, к стеночке зажать.

— А то тебя Ратибор не зажимал.

— Зажимал, — Дарена покраснела. — Только так чтобы не видел никто.

— Странная ты, — фыркнула Лада. — Сначала просишь его никому про вас не говорить, а потом обижаешься что он на людях тебя не тискает. А ты его любишь?

— Не знаю я, — Дарена отвернулась к стене. — Наверное, нет. Мне нравится с ним гулять, нравиться…всё остальное, — она осеклась и покраснела. — Но вот ты по Всемилу тогда так страдала, у меня такого нет.

— Глупенькая, — Лада покровительственно улыбнулась и погладила сестру по волосам. — Любовь она разная бывает. Бывает яркая, как огонь, а бывает тихая и спокойная, как ручеёк. Если тебе с Ратибором хорошо и ни с кем другим ты быть не хочешь, значит это любовь. Или у тебя не так?

— Так ведь и желающих быть со мной нет, — сказала Дарена тихо. — А он на горках кататься позвал, потом ещё раз, потом посмотреть как на реке лёд ломается.

— Но ведь так и начинают встречаться, — Лада погладила сестру по плечу. — Раз куда‑то вместе сходить, другой, поговорить, потанцевать, погулять. А как иначе понять нравится тебе с этим парнем или нет. Тебе с Ратибром нравится?

Дарена кивнула и снова отвернулась.

— Или ты кого‑то другого любишь? — спросила Лада, не зная как ещё помочь.

— Никого я не люблю, — буркнула Дарена. — Ты иди, ладно, я хочу одна побыть.

— Хорошо, — Лада поднялась на ноги, около двери она обернулась. — Ежели совсем не знаешь что делать, с мамой поговори, она мне очень помогла и не ругалась совсем.

— Лада, не говори про меня с Ратибором никому, — попросила Дарена. — Пожалуйста.

— Не скажу, — пообещала Лада и прикрыла за собой дверь.

Дарена сидела одна долго. Она слышала, как убиралась наверху Лада, как мать хотела войти к ней, но Лада её не пустила, сказав, что Дарену чистило хорошо и теперь она дремлет. Слышала, как подходил к её дверям отец, она его по походке узнала, отец тяжело ходил, пол от его шагов скрипел сильно. Но Никита не вошёл, а послушал под дверью и вниз спустился. Сначала Дарене было плохо от того что никто её не любит, хотя бы вот как Ладу или Перву. Потом она плакала из‑за того что и сама ведь никого не любит. Немного успокоившись, девушка вспомнила слова Ратибора о том что в семье главное не любовь, а уважение. Ратибора она уважала и где‑то даже им восхищалась, он был сильный, волевой, целеустремлённый. А ещё он спокойный и надёжный. С таким детей рожать не страшно, такой не предаст и не бросит. Тут Дарена снова заплакала, потому что поняла что готова выйти а Ратибора замуж, ну да она ведь его отвергла и теперь он в жёны её больше взять не захочет. Он‑то себе другую найдёт, а как же она? За этими мыслями её и застала Лада, которая наверх обед принесла.

— И это всё? — хмыкнула Лада, выслушав сбивчивые объяснения Дарены. — Только в этом причина твоих слёз? Не злись, если дело только в том что ты боишься что Ратибор передумает, то тут я помогу.

— Как? — Дарена вдруг испугалась. Никогда они с Ладой особо дружны не были, а тут она вдруг ей самое сокровенное выложила. Вдруг Лада на всеобщее осмеяние её чувства и мысли выставит.

— С Ратибором поговорю, — пояснила Лада. — Мне же проще чем тебе.

— А если он передумал?

— Значит так и скажет, — пожала плечиком Лада. — Ты ешь, а я сбегаю его поищу.

— Лада, — попыталась остановить сестру Дарена, но та уже спускалась по лестнице вниз, а через мгновение хлопнула входная дверь.

Лада подошла к дружинной избе и встала на большой камень, чтобы видеть что за забором делается. Хотя что могло делаться у дружинной избы? Дружина тренировалась.

— А Любомира нет, дома его поищи, — крикнули Ладе.

— Мне Ратибор нужен, позовите, сделайте милость.

— Ты, Лада, чего, всех братьев Перелесков перепробовать решила? — усмехнулся кто‑то и тут же оказался в руках у вышедшего Ратибора.

— Эй, ты чего, я же пошутил, — прохрипел шутник, пытаясь вырваться.

— Ещё раз так пошутишь, без зубов останешься, — ледяным тоном сказал дружинник, оттолкнул товарища и пошёл со двора.

— Ратибор, — Лада была вполне удовлетворена тем как за неё заступились, и уже думать забыла о глупой шутке. — Можем поговорить?

— Можем, если ты не о сестре говорить будешь.

— А если о сестре?

— То зря время потратила, — отрезал Ратибор. — Я с тобой наши с Дарёной отношения обсуждать не буду.

— То есть для тебя это всё же отношения, — удовлетворённо кивнула Лада. Ратибор вздохнул и пошёл обратно.

— Ну погоди ты, — Лада схватила мужчину за руку. — Я же помочь пытаюсь.

— Лада, ты бы помогала тому кто тебя об этом просит, а в мои дела не лезла.

— Грубиян, — надула губы девушка. — Ну да я тебя прощаю, — тут же заявила она. — Но я правда по делу и это, правда, очень важно. Скажи, ты Даренке серьёзно за тебя замуж предложил пойти или она тебя неправильно поняла?

— Ты что за нами следила? — нахмурился Ратибор.

— Нет, Дарена сама рассказала. Она плакала, между прочим.

— Плакала? Сильно?

— Сильно, но ты не ответил, ты про женитьбу серьёзно говорил.

— Тебе‑то что?

— Вот ведь чурбан, — разозлилась Лада. — Было бы не надо, я б не спрашивала.

— Ты слова выбирай.

— Так да или нет? — Лада нахмурила брови, один в один как мать её хмурилась.

Ратибор не ответил, он не знал, стоит ли. С Лады сталось бы и просто так спросить, чтобы любопытство своё удовлетворить.

— Значит так, — Лада вздохнула. — Коли ты серьёзно предлагал, предложи ещё раз, а если нет, то порви с Дарёной и больше к ней близко не подходи, — девушка развернулась и пошла прочь.

— Лада, — окликнул Ратибор. — А она согласится?

— А ты предложи, — Лада улыбнулась.

— Лада, нельзя такими вещами шутить, — Ратибор нагнал девушку.

— А я шучу? — Лада упёрла кулаки в бока. — Я когда‑нибудь так шутила? — возмущённо воскликнула она.

— Ну прости, — примирительно попросил Ратибор. — Просто для меня это очень важно.

— А то я не понимаю, — хмыкнула Лада. — Потому и пришла. Только ты с вопросом своим долго не тяни, не заставляй Дарену гадать серьёзно ты говорил или издевался, а то мало ли до чего она додумается.

— Я не шутил.

— Вот и славно, — девушка улыбнулась. — Мне ей передать что или сам всё скажешь?

— Сам, — Ратибор тоже заулыбался. — Спасибо, Ладушка, — он крепко обнял девушку, та только пискнуть от удивления успела.

— Сегодня вечером гуляния будут, — тихо сказала Лада. — Мама с папой на них идут, — она многозначительно посмотрела на Ратибора, тот никак не реагировал. Лада вздохнула и добавила. — Я, скорее всего тоже уйду, если Любомир позовёт, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Ратибор.

— Хорошо, а то я уж думала ты только в оружии да драках что‑то понимаешь, — она усмехнулась и поспешила к дому.

До вечера оставалось всего ничего, и хоть Лада не знала, позовёт её Любомир гулять или нет, платье выбрать и приготовить было надо.

Лада шла с Любомиром через площадь и улыбалась, ей было хорошо, на них оборачивались, ей завидовали. Баженка Кривая так даже злость свою скрывать не пыталась. Но Ладе было плевать. В памяти всколыхнулось было воспоминание о том что точно так же около года назад она была счастлива со Всемилом, но Лада отогнала его.

Но тут она увидела как из княжеского терема выходят люди. У Лады перехватило дыхание, так эти люди красивы были. Похоже, это была семья, родители и четверо детей. И все шестеро были невероятно хороши. Любомир тоже заметил вышедших и тоже перестал дышать. Но в отличие от Лады он видел только девушку, что крайней справа стояла.

— Любомир, — вырвал его из оцепенения голос Лады. — Ты бы не пялился так, — строго велела она и потащила Любомира танцевать. Но мужчина стал сам не свой, он сбивался, путал фигуры, постоянно наступал Ладе на ноги.

— Любомир, ты что не выспался? — обеспокоенно спросила девушка.

— А? ты о чём?

— Любомир, ты вообще здесь или где? — Лада нахмурилась.

— Конечно я здесь.

Тут к Ладе подошла Велеса и Любомир, воспользовавшись этим ускользнул. Он отошёл от девушек и снова стал смотреть на ту красавицу. Девушка его взгляд заметила, улыбнулась и отвлеклась на купца Микиту, которому её семью сейчас представляли. А у Любомира сердце, казалось не в груди, а в голове стучит. Он не видел что Лада заметила и его внимание к незнакомке и его волнение, не видел как Велеса пыталась удержать её.

— Любомир, хочешь познакомиться с ней? — спросила Лада подойдя.

— Хочу.

— Лада, не надо, — прошептала Велеса.

— Представь нас, — решительно заявила Лада и потащила Любомира туда, куда он так хотел попасть, к его красавице.

— Лада, одумайся, что ты делаешь? — шептала Велеса, пытаясь остановить подруг. — Лада.

— Он хочет, — Лада часто и глубоко дышала.

— Познакомьтесь, это Лада и Любомир, — представила гостям своего отца друзей Велеса. — А это Ворон и Кара Лесные и их дети: Бунко, Ведан, Искра и Цвета.

— Искра, — Любомир смотрел на старшую дочь Ворона Лесного. — Красивое имя.

— Спасибо, — кивнула девушка, было видно что к повышенному вниманию она привычна, но Искра всё же смущалась, на неё впервые так пялился мужчина в присутствии своей подруги. То что Лада Любомиру подруга, а не сестра Искра поняла потому как были сжаты губы девушки.

— Велеса, может вы с ребятами погуляете, познакомь их с людьми, потанцуйте, — попросил князь дочку и продолжил прерванный разговор с Вороном.

— Не хочешь потанцевать с Любомиром, Искра? — спросила Лада.

— Я? — девушка растерянно обернулась на брата в поисках поддержки.

— А ты не против? — уточнил Бунко. — Это же твой парень.

— Уже не мой, не так ли, Любомир?

— Так, — кивнул Любомир, и вдруг услышав себя, испугался. Он повернулся к Ладе, а та отвесила ему звонкую оплеуху.

— Лада, — вскрикнула Велеса.

Бунко и Ведан тут же закрыли собой Искру, опасаясь, что следующей Лада ударит её.

— Близко ко мне подходить не смей, — прошипела Лада. — Ненавижу тебя, кобель, — она развернулась и пошла прочь.

— Лада, погоди, — Искра побежала за девушкой. — Погоди, ты не горячись, на меня многие так смотрят, это ни о чём не говорит.

— Да, на тебя все смотрят, — согласилась Лада, — и я бы любовалась, но другие просто смотрят, а он голову потерял совсем. Спасибо тебе.

— За что?

— За то что приехала прежде чем я замуж за него согласилась пойти, — Лада хотела уйти, но дорогу ей перегородила Бажена Кривая.

— Да никак тебя очередной Перелесок кинул, — насмешливо сказал она. — А поделом тебе, не будешь у других парней уводить.

Лада ударила Бажену, но не как Любомира ладонью, она ударила кулаком. Молча.

Велеса и Искра вскрикнули, а Лада больше ни на кого не обращая внимания, пошла с площади. Там где были люди она шла, а едва свернула на улочку, ведущую к дому, расплакалась и побежала.

— Лада, — Велеса догнала подругу. — Не надо тебе сейчас домой, ты же говорила там Дарена с Ратибором.

— Велеса, — Лада задыхалась от слёз. — Велеса, за что мне это?

— Милая моя, — Велеса обняла подругу. — Ты главное успокойся, ты только глупостей не наделай.

Лада проплакала на плече у подруги весь вечер, а потом ещё и всю ночь дома.

Лебедь и Никита, которые видели, что произошло на площади, тоже не спали. С ними на кухне сидели Слав, который готов был от стыда провалиться, Всемил, который злился за то, что ему не дали поговорить с Ладой, и Ратибор с Дарёной.

— Лебедь, я…, — в который раз начинал Слав и в который раз не заканчивал. — Я думал свататься скоро придём, — он снова замолчал.

— Так ведь придёте, да Ратибор? — спросила Лебедь. — Только ты тоже на тех красоток прежде глянь, во избежание.

— Тётя Лебедь, — с укором сказал Ратибор. — Зачем ты так?

— А как? — разозлилась Лебедь. — Знала я что Любомир бабник, но думала он действительно влюбился, изменился.

— Не надо так, — вдохнув, вдруг заступился за Любомира Никита. — Любовь это такое чувство, оно разуму неподвластно. Я вот в тебя так же влюбился. Увидел и обо всём на свете забыл.

— А в Ладу он как влюбился? — зло спросил Всемил. — Так же. Говорил, поцеловал и обо всём забыл.

— Значит и эту забудет, — тихо сказала Дарена. — Только Ладе от этого вряд ли легче станет.

— Лада Любомира не простит, — заявил Всемил. — А ещё и меня может отказаться видеть, — он обречённо опустил голову.

— Только бы она опять голодать не начала, — вздохнул Никита. — Боюсь я за неё.

Но Лада голодать не начала, она поплакала ещё денёк, но не столько от тоски, сколько от обиды, а потом перестала. Правда Любомира видеть категорически отказывалась. А тот пытался объясниться. Он и сам этого хотел и отец с братьями настаивали. Слав с Любомиром разругался совсем. Он потребовал чтобы тот пошёл прощения у Лады просить и женился на ней тут же, коли та простит, но Любомир собирался только извиняться. Ругались они долго и закончилось всё тем что Слав выгнал сына из дома. Любомир не спорил, собрал вещи и ушёл в дружинную избу. Всемил тоже брата избегал. На следующий день после того злосчастного гуляния они подрались, но это ничего не изменило. Любомир просто бредил Искрой, о Ладе он почти не вспоминал. Ему было стыдно перед Ладой, он прекрасно понимал, как на ней отразится его новая внезапная влюблённость, но поделать с собой ничего не мог. Ему было плохо, он остался совсем один. От него отвернулся отец, братья, многие друзья, но хуже всего было то что Искра его избегала. Всё свободное время Любомир проводил под окнами дома где она жила и будто щенок ходил за ней следом, если девушка куда‑то шла.

— Не ходи за мной, — сердилась Искра. — Не люб ты мне. Отстань.

Любомиру будто нож в сердце были эти слова. Он перестал пытаться заговорить с красавицей, но ходить за ней не прекратил.

В конце весны сыграли свадьбу Дарены и Ратибора. Любомира на неё не позвали, на этом настаивал Слав, да и Лада бы не пошла, коли б Любомир на празднестве был. Молодые сразу же въехали в новый дом, и Дарена целыми днями занималась обустройством, лишь изредка забегая к родителям. Лада иногда заходила помочь ей и, что уж скрывать, завидовала. Ей тоже хотелось замуж и свой дом, и деток, и всё как у всех.

А потом в город пришла беда. Но сначала никто и не понял что произошло. Стали болеть дети да женщины. Сначала те что и так болезными были. Одной из первой слегла Дара, жена Слава, потом заболели малыши Первы, она после пропажи мужа в отчий дом вернулась. И болезнь была странная, вроде и не болело ничего, просто слабость была такая что несчастные с постели встать не могли. Дара умерла через неделю после того как слегла, в тот же день тихо, ночью умерли все малыши в доме Никиты. И не только у него. Ещё через два дня в городе началась паника. Дети младше десяти лет умирали один за другим, как девочки, так и мальчики, а вот старше десяти лет мёрли только бабы. У Яснокаменных первой после детей слегла Перва, а через пару дней и Лебедь с Ладой. Ещё через неделю пришёл муж Воркуши, он был бледен и потерян. Воркуша умерла через день после их малыша. Никита метался по дому между женой, младшей дочерью и служанкой Летой. Он готовил им, хоть женщины почти ничего не ели, он плакал ночами, но утром снова вставал к печи, умывал всех трёх, расчёсывал, пытался травяными отварами поить.

— Здравствуй, дядя Никита, — в дом вошли Всемил и Ратибор, оба были как‑то странно напряжены и молчаливы.

— Дарена? — боясь услышать ответ, спросил Никита.

— Нет, Дарена жива, — ответил Ратибор. — Но она в забытьи постоянно.

— Любомир погиб, — едва слышно сказал Всемил.

— Боги всемогущие, он тоже болел?

— Нет, — Ратибор тяжело сел на лавку. — Кто‑то крикнул что эпидемия началась с приездом Ворона Лесного и его семьи, обезумевшие мужики тут же собрались и решили что заразу сжечь надо.

— А у Лесных женщины как и у всех болели, — продолжил Всемил. — Только это толпу уже не остановило. Пока мы подоспели, дом уже полыхал, — парень замолчал.

— А Любомир вместе с сыновьями Ворона голову там сложил, — сказал Ратибор. — Он до последнего Искру защищал. Только смерть его ничего не дала. Всё одно всю семью порешили: и женщин и мужиков.

— Да что же это делается? — тихо покачал головой Никита. — А что же князь? Нельзя же допускать такого, коли сейчас виноватых искать начнут, да счёты сводить, это что же будет?

— А князя нет, — Ратибор вздохнул. — Сбежал князь ночью вместе с семьёй. И близкие к нему люди: воевода, начальник стражи, советники. Нет больше в городе правителя, сами мы по себе.

— Но как же это? Может он семью увезёт и вернётся? — Никита совсем растерялся.

— Может быть, — Ратибор встал. — Ты, дядь Никита сам реши рассказывать Ладе про смерть Любомира или нет, а я домой. Держись, дядь Никита, — Ратибор ушёл.

— У меня времени немного есть, — сказал Всемил. — Давай я помогу с Ладой, а ты тётю Лебедь да Лету покорми.

— Спасибо, — Никита вынул из печи горшок со свежее сваренной кашей, разложил её по мискам и тяжело вздохнул.

Лада почти ничего не поела, она просто не могла. Всемил держался, пока около неё был, а выйдя из комнаты, заплакал. Женщины умирали одна за другой и ещё ни одна не оправилась. Значит и Лада умрёт, от этой мысли ему самому жить не хотелось.

— Всемил, — крикнул снизу Никита. — Помоги мне.

Всемил вытер глаза и спустился.

— Лета умерла, — пояснил ювелир. — Надо на площадь тело её отнести, только я переодеть её хотел, она просила похоронить её в платье красивом.

— Переоденем, — Всемил сглотнул, много умерших он за эти дни видел, много тел помогал переносить, но то хоть и знакомые женщины были, но всё ж чужие, а тут Лета. Лета в доме Яснокаменных сколько он себя помнил жила. Она практически членом семьи была.

Они переодели старушку, Всемил принёс носилки, и Лету отнесли на площадь, туда, где собирали тела умерших. Их было так много, что ни жрецы, ни могильщики не справлялись. Ещё неделю назад было решено хоронить умерших женщин и детей в одной могиле. Всех, кто умер в этот день, так вместе и хоронить. Каждый день на кладбище рыли одну большую яму и в течение дня в неё сносили тех, кого жрецы проводить успели.

Никита Лету долго не оплакивал, простился и поспешил домой.

— Не могу я там, — виновато пояснил он Всемилу. — Все плачут, мёртвых столько… А у меня Лебедь и Ладушка. Домой мне надо. А ещё Дарена, Дарену же надо навестить.

— Навести, дядь Никита, — кивнул Всемил, которого городская площадь теперь тоже подавляла. — Я после обеда ещё забегу.

— Забегай, — Никита побрёл к дому Ратибора, тот недалеко был, но там он пробыл недолго. Дарена была жива, но была в забытьи и прихода отца не заметила. И ювелир пошёл домой. Он плакал от отчаяния, но понимал что ни жене ни дочерям оставшимся ничем помочь не может. Он смотрел на небо и спрашивал его за что. За что боги так прогневались на них, за что забирают к себе всех женщин в городе? За что деток малых? И как теперь жить мужикам, что совсем одни остались? Но Небо ответа не давало. Так же как и всегда ласково светило солнышко, пели птицы и только траурный вой с площади нарушал эту весеннюю идиллию.

Всемил от площади пошёл к дружинной избе, но там было пусто, а вот у княжеского терема шумели.

— Что значит князь сбежал? — раздавались крики. — А как же мы?

— Тише вы, — прикрикнул Ратибор. — От того что вы тут глотки дерёте, ничего не изменится, на что вам сейчас князь?

— Так жёны наши мрут.

— И что? У всех они мрут, — Ратибор вздохнул. — Князь этого остановить не в силах, не во власти человека…, — тут он замер не договорив. Толпа тоже замолчала. — А к колдунье лесной никто не ходил? — спросил вдруг Ратибор. — Коли врачи ничем женщинам нашим помочь не могут, может это по её части?

— Думаешь, она город прокляла? — спросил купец Микита.

— Нет, но может, она чем помочь сможет. Всемил, возьми кого‑нибудь, и давайте в лес, — приказал он. Всемил тут же дёрнул за рукав стоящего с ним рядом дружинника, и они побежали к конюшням.

— Ратибор, а с провизией что делать будем? — спросил Микита, пробившись к мужчине поближе. — Князя нет, запасы в городе заканчиваются.

— Что, совсем?

— Конечно совсем. Третьего дня должны были продукты привести, только вот нету никого, видать вести о нашем горе разнеслись, крестьяне к нам соваться боятся.

— А туда людей послать?

— Я своими рисковать не буду, убить ведь могут.

— Ты пошли, я тебе дружинников дам, — попросил Ратибор. — Только закупай самое необходимое, надо, наверное, общую кухню организовывать, многие без жён и дочерей сами загнутся ведь.

— Это дело, только…

— Что? — Ратибор, который уже думал, как осуществить свою задумку, удивлённо посмотрел на купца.

— На какие средства для города провизию покупать? — спросил Микита.

— М да, — Ратибор вздохнул и почесал затылок.

— Княжеские закрома вскрыть надо, — подсказал купец. — Только ты уж возьми это на себя, чтобы не растащили, а людям в пользу пошло.

— Хорошо, — Ратибор кивком позвал дружину за собой.

— Что делать будем, Ратибор, — на него смотрели с надеждой.

— А почему вы меня спрашиваете? — удивился мужчина. — Я же не командир вам.

— Да уж так вышло что ты вроде как на себя командование взял, — пояснил Слав, стоявший тут же среди своей сотни. — Князя нет, воеводы нет, тебя главным над собой ставим. Что скажете, парни?

— Батя, погоди, — остановил шквал одобрения Ратибор. — Старше и опытнее меня люди есть. Тот же Микита, вполне пока может князя заменить.

— Микита не дружинник, а сейчас во главе всего воин должен встать, — подал голос один из врачей. — Только вам под силу порядок в городе сохранить. Ты уже начал, Ратибор, так что продолжай, а мы чем сможем, поможем.

— Точно.

— Ратибора князем.

— Говори что делать Ратибор.

— Мы с тобой, — раздавалось вокруг.

— Хм, — Ратибор смутился. — Ладно, по дороге разберёмся. А что с болезнью этой странной? — спросил он у врача. — Удалось понять что это.

— Нет, — покачал головой тот. — Никто из нас не знает что за напасть на город напала, нигде этой болезни не описано и как лечить женщин мы не знаем.

— Так что же все они умрут? — воскликнул Слав.

— Наверное, — врач опустил глаза. — Мы пробуем и травами и мазями, но всё без толку. Неизлечимо это. Только вот что ещё, Ратибор, князь сбежал, многие его примеру последовать хотят…, — доктор замолчал. — А этого нельзя.

— Почему?

— Потому как не знаем мы что это за болезнь. А она, судя по всему, заразная и увозя жену или дочь свою, ты другие города и деревни опасности подвергаешь. Ежели наша эпидемия за пределы города вырвется, так это же весь мир без баб остаться может.

Дружинники замолчали.

— Князь уехал, — наконец подал голос Ратибор. — Многие уехали, так что зараза уже всяко за пределы города вышла.

— Княжеские женщины сильно заболеть не успели, — возразил врач. — Князь им запретил выходить как только паника началась. Не известно на каком этапе болезнь другим передаётся.

— Хорошо, — Ратибор вздохнул. — Значит, все выходы из города закрыть надо.

Ратибор распределил посты, приказал патрулировать город, а сам, взяв людей. Пошёл в княжеский терем искать казну городскую.

— Ратибор, — Всемил нашёл брата, сидящим на княжеском крыльце. — Нет колдуньи.

— Тоже сбежала, — мужчина вздохнул.

— Нет, умерла. И она не знала чем лечиться, у её постели полно кувшинов с отварами было, только не помогло ей ничего. Она уж несколько дней как померла. Мы её около дома похоронили.

— Это правильно, — Ратибор тяжело поднялся.

— А ты чего тут? — спросил Всемил.

— Казну искал.

— И как?

— Не нашёл. Нету казны, видать, князь её с собой увёз.

— А на что нам княжья казна? — спросил Всемил.

— Город кормить, людям, Всемил, еда нужна, а её в городе нету, как и денег.

— И что теперь? — Всемил испуганно посмотрел на старшего брата.

— Не знаю. Я домой схожу, Дарену проведаю, а ты к Никите сходи, узнай как там Лада с Лебедью, — Ратибор тяжело вздохнул и пошёл к дому.

Всемил поспешил к дому Никиты и там столкнулся с врачом.

— Они скоро в забытьё впадут, — говорил доктор Никите. — Последняя стадия, потом сон переходящий в смерть. Так что прощайся с ними, пока возможность есть, — мужчина опустил голову и пошёл прочь. Никита тяжело опёрся о косяк и заплакал. Всемил крепко обнял соседа, а потом отстранился и пошёл к Ладе.

Лада то ли спала, то ли лежала с закрытыми глазами. Всемил поправил на ней одеяло, погладил по волосам, а потом опустился на пол около её кровати и уткнулся лбом девушке в руку. Он долго так сидел, вспоминая как они гоняли соседского гусака, который дюже больно щипался, как ходили смотреть русалок, как Лада заботилась о нём, когда мать Всемила умерла. Теперь казалось что это было так давно. А их последний нормальный разговор? Любомир ревновал к нему Ладу и поэтому последние полгода они почти не общались. И вот теперь Лада умирает. И как же он без неё? Как они вообще дальше жить будут, без женщин‑то. А ведь он всегда считал что любой мужик бабы важнее и лучше. И вот поди ж ты, не стало женщин и всё, нет больше города, только толпа отчаявшихся, убитых горем мужиков.

Лада едва заметно шевельнула рукой, она хотела погладить Всемила по золотым вихрам, но поднять руку сил не было.

— Ладушка, — Всемил вытер глаза и улыбнулся. — А я вот навестить тебя пришёл. Кушать хочешь?

Лада не ответила.

— Ну хорошо, попозже покушаешь, — не стал настаивать парень. — Может ты чего хочешь? Может водички?

Лада моргнула, и Всемил тут же напоил её, поддерживая так чтобы девушке удобно было, а потом уложил обратно, старательно разгладив простыню и поправив одеяло.

Девушка слабо улыбнулась и снова закрыла глаза.

— Как она? — в комнату вошёл Никита.

— Попила немного, а есть не хочет.

— Лебедь тоже не есть совсем, — Никита погладил дочь по волосам. — Девочка моя, — нежно сказал он. — Ты уж борись, ты у меня боец, не дай этой напасти себя победить. Ты спи, спи моя хорошая.

Всемил тихонько рассказывал Никите про то как за колдуньей ездил, когда Лада вдруг заговорила. Она спала, по крайней мере, глаза были закрыты, но вдруг заговорила на удивление чисто и уверенно.

— Егорушка, — позвала она кого‑то. — Я покушать тебе собрала. И рукавицы новые положила, ты без них не работай, а то опять все руки занозишь.

Никита и Всемил переглянулись.

— Бредит, наверное, — предположил Никита шёпотом.

— А кто такой Егорушка? — так же шёпотом спросил Всемил, Никита развёл руками.

— А с Светоней папа на улице, — продолжала Лада. — Они там напару спят, — она улыбнулась, и улыбка эта была такой светлой, такой счастливой. — Ты не волнуйся, мы справимся, ступай, а мы тебя с работы ждать будем. Светоню, как проснётся, поцелую, — девушка снова улыбнулась.

— Снится ей что‑то, — решил Всемил. — Что‑то хорошее.

— Это славно, — кивнул Никита. — Пойду я Лебедь проведаю.