Кузнец Рун. Отголоски прошлого (СИ)

Глава 7

Глава седьмая.

Так далеко ни от одного из стойбищ своего клана Сегай еще ни разу в жизни не уезжал. К новости об опасном хищнике, союзники отнеслись со всей серьезностью, такое количество воинов и охотников сразу, он видел только в дни праздника летнего солнцестояния, когда вместе собирались все ветви их клана. Стараясь не выдать своего восторга и не слишком пялиться по сторонам, Сегай нет-нет, да бросал любопытный взгляд на кого-либо из чужаков. Вот охотники Куниц – их легко узнать по отороченным мехом кожаным жилетам с нашитыми на них зачерненными железными бляхами. А вот воины Жеребцов, их шлемы из нескольких слоев кожи с конскими хвостами на макушках не спутаешь с крылатыми шлемами Соколов. Воины вооружены короткими копьями и дротиками. На левой руке небольшой круглый выпуклый щит. Охотники в большинстве своем имеют луки и полные колчаны стрел. Часть имела при себе аркан, другие кожаные бола. После быстрых переговоров военных вождей, всадники выстроились в колонну и тронулись в путь. Впереди, в качестве проводника ехал Фазим со своим отрядом охотников. Шаманы всех четырех кланов ехали в центре колонны, растянувшейся чуть ли не на половину лиги. Сегай по наставлению Дартака всю дорогу молчал, исподволь разглядываю своих спутников. Имена других шаманов Сегай узнал, после того, как Дартак представил его, причем сделал это в своей излюбленной манере.

– Это мой ученик Сегай – и после этого больше ни слова не произнес.

Шаманка Куниц – Лавра, тоже взяла с собой ученика. Вайнак, так его звали. Он был старше Сегая на три года и уже многое, по словам самой Лавры умел. Тот после такой похвалы своей учительницы, теперь с превосходством поглядывал на ученика Дартака. От него не укрылся завистливый взгляд Сегая, брошенный на заткнутый за его пояс костяной тотемный жезл. Жеребцов было двое, причем они были родными братьями – старшего звали Саман, младшего Саттук. Обоим было за тридцать. Сокол приехал один. Он был едва ли младше шамана Волков, и такой же молчаливый. Звали его Гайтан. Болтали в основном Жеребцы, по большей части обсуждая лошадей и женщин, изредка в их диалог встревала Лавра, чтобы сказать что-нибудь особо едкое в их адрес, когда их разговор становился откровенно похабным. Братья в ответ только громогласно смеялись. Ближе к полудню колонна всадников достигла бившего из-под земли родника, образовавшего совсем небольшой прудик, и остановилась возле него. Пока одни поили и стреноживали лошадей, другие при помощи захваченных с собой запасов вахи быстро разожгли несколько костров. Располагались у них на короткий отдых, спеша приготовить густую похлебку из пшена с вяленым мясом, обильно приправленную острым перцем. Охотничьи вожди, командиры воинов и шаманы уселись у одного из таких костров, наскоро поев горячей пищи и заварив травяной настой, устроили небольшой совет.

– Через полчаса езды на юго-восток, мы достигнем места, где химера напала на нас. Я выслал вперед пару следопытов из своего отряда, чтобы точно найти это место – допив свой ароматный напиток, взял слово Фазим – Затем мы поедем строго на юг. Именно в ту сторону убежал зверь с добычей. Попробуем найти его логово по следам. Если из этого ничего не выйдет, нужно развернуться цепью и искать пустошь или руины.

– Так и поступим – согласно кивнул Саман.

– Разделимся на семь отрядов – сказал Найх, командир воинов Жеребцов – по количеству шаманов.

– На шесть – не согласился Дартак – ученики поедут вместе, между моим отрядом и отрядом Лавры. Мы будем их страховать.

После слов Найха сердце Сегая пропустив удар, ухнуло куда-то в район желудка, а после фразы Дартака подпрыгнуло вверх и застряло в горле. Не сказать, что он был против близкого знакомства с Вайнаком, но в паре с учителем ему было бы куда спокойней. Неизвестно, что ждать от задравшего нос Куницы. Да и какой из него самого шаман? Он о даре то своем, узнал только вчера. О чем вообще думал Дартак, когда брал его с собой? Скосив глаза на Вайнака, Сегай к своему изумлению увидел бледное лицо ученика Лавры. Он, что боится? А как же «он многое умеет»? Или это была только бравада Лавры? Сегай сжал зубы, стараясь ничем не выдать своего волнения, и постарался уподобиться своему учителю. Он скала. По прочности не уступающая граниту. Такой же непоколебимый, твердый, несокрушимый. Сегай надеялся, что никто не заметил стекшую по виску каплю холодного пота.

В этот момент вернулись следопыты. Тактур, старший из них с благодарностью принял из рук Фазима пиалу с травяным настоем и сделав глоток, рассказал, что место где они вчера разделывали добычу они нашли, а вот обнаружить следы хищника не удалось. Слишком уж сильно оказалась вытоптана косулями и самими охотникам трава вокруг.

– Хорошо, значит, придется все же разделиться – после несколько затянувшейся паузы хлопнул ладонями по коленям Фазим и поднялся. Кочевники стали спешно гасить костры и взбираться на коней. Вскоре достигнув места, где отряд Фазима впервые встретил хищника, кочевники разделились на более мелкие группы. Сегай и Вайнак ехали бок о бок вместе с большей частью отряда Куниц и парой Волков, что отправил Фазим вместе с учеником Дартака. Всадники, как и предполагалось, растянулись в цепь шириной в сто шагов. В пределах видимости слева и справа двигались другие отряды. В правом, преимущественно состоявшим из охотников Степных Волков, ехали Фазим и Дартак. Гирт тоже был, где-то среди них. С левым отрядом ехала Лавра, её отряд был разбавлен представителями всех четырех кланов. Вайнак не спешил строить из себя компанейского парня. А Сегай тем более. Так и ехали молча, изредка посматривая по сторонам. Кочевники двигались медленно, напряженно всматриваясь вдаль и нервно сжимая оружие. Через пару часов такого передвижения люди начали заметно уставать. Однообразие и нервная обстановка не способствовали поднятию боевого духа кочевников. То и дело стали вспыхивать перебранки между представителями различных кланов. Все чаще стали раздаваться гневные окрики командиров отрядов и шаманов. Солнце как будто застыло в зените и довольно ощутимо припекало. Скинув куртку и положив её поперек седла, Сегай ослабил завязки на своей рубахе. Неожиданно для Сегая, Вайнак подстегнул своего коня и вырвался на полкорпуса вперед. Решив, что тот, что-то увидел, Сегай тоже подстегнул Пятнаша и поравнявшись с Куницей спросил его об этом.

– Езжай позади. Мне не по статусу ехать с тобой рядом.

Сегай поначалу опешил. А потом понял причину изменившегося поведения Вайнака. Когда ученик Дартака открыл ворот рубахи пошире, Куница должно быть увидел клеймо н´кая сзади на его шее, скрытое до этого воротом куртки. Раньше услышав подобное от свободного кочевника, он бы немедленно повиновался. Но не теперь. Хмыкнув Сегай заявил:

– С чего бы это? А такой же ученик шамана, как и ты.

– Ученик? – в голосе Вайнака было столько презрения, что оно осязаемой волной окатило Сегая – Что-то я не вижу у тебя тотемного жезла. Сдается мне, что Волки решили пошутить надо мной, выдав за ученика шамана н´кая!

Назревающий конфликт с Вайнаком был прерван всадником Волков, во весь опор проскакавшим мимо них.

– Логово! Мы нашли логово! – проорал он на скаку и устремился к соседнему отряду.

Изменение статуса н´кая у кочевников происходило не так уж и редко. Сам Сегай и Гирт тому примером. С девушками-рабынями все несколько сложнее. Если девушка красива, то кочевник, которому она понравилась, может просить вождя отдать ему её в жены. Если вождь ничего не имеет против, и других претендентов нет, то кочевник просто платит ему установленный выкуп. Если женихов несколько, то забирает девушку тот, кто больше заплатит или выиграет поединок. Тут уж как вождь решит. Замужество автоматически дает рабыне статус свободной женщины. А вот если, красотой рабыню природа не наделила, то тогда судьба её не завидна. Она остается рабыней во всех смыслах этого слова до конца жизни. Такова была судьба матери Сегая и Гирта. Так и не поняв причину такой острой неприязни Куницы к н´каям, Сегай только покачал головой. Наверно что-то личное гложет воспитанника Лавры. Ученик Дартака многое мог сказать этому спесивцу, но охота была важнее. Скрипнув от досады зубами, Сегай молча развернул Пятнаша в сторону отряда Степных Волков. Не желая ехать позади раба, горделивый Вайнак стегнул своего коня кожаной плеткой и вырвался вперед всего отряда. Через несколько минут езды рысью, ученики достигли отряда Дартака, гарцевавшего на краю каменистой пустоши. Лошади, почуявшие запах хищника испуганно прядали ушами, беспокойно переступая копытами, изредка всхрапывали и ржали, всем своим видом давая понять всадникам, что хотят убраться подальше от страшного места. Единственным спокойным конем в этом табуне, был скакун шамана. Дартак неподвижно сидел в седле, выпрямив спину и наклонив вперед голову, сжимая обеими руками свой тотемный жезл, держа его перед собой. Глаза его были закрыты. Когда отряд Сегая и Вайнака приблизился, Дартак открыл глаза и повернулся к ним, словно только их он и ждал.

– В логове только самка. Детеныши еще не родились. Мы успели вовремя.

Всадники, услышав его слова, радостно загомонили.

– Тихо! – подняв руку, властно прикрикнул старый шаман – Ждем остальных.

Кочевникам понадобилось больше часа, чтобы собраться воедино. Военные вожди, шаманы и охотники вновь устроили совет. На этот раз прямо в седлах.

– К логову с моими воинами пойдут Лавра и Дартак – взял слово Найх – Остальные в прежнем составе окружат логово и будут наблюдать за округой. Самец на охоте и может вернуться в любой момент.

Разъехавшись в разные стороны, кочевники охватили пустошь большим кольцом с более или менее равными промежутками между отрядами. Как и сказал Найх, Лавра и Дартак уехали с ним к вырытой в земле норе, где находилась самка химеры. Вайнак теперь демонстративно держался от Сегая на большом расстоянии. Но юношу это совсем не трогало. Плевать, что там себе придумал этот дурак. Несмотря на то, что всадники находились в достаточном удалении от логова хищников, лошади все равно продолжали нервничать. Большинство всадников гладило их гривы и успокаивающим тоном разговаривали со своими скакунами. В отличие от них, Пятнаш под Сегаем, вел себя на удивление спокойно, даже изредка пощипывал траву. Все-таки юноша не ошибся, выбирая себе скакуна. Яростный рёв, раздавшийся с пустоши, заставил вздрогнуть всех. Это охотники добрались до самки, выманив её из норы. От этого звука Сегай непроизвольно сглотнул слюну. Пятнаш дернул головой вверх, фыркнул и сделал несколько шагов назад. И на этом успокоился, лишь задышал чаще, раздувая ноздри. Чего не скажешь о других лошадях. Ржание слилось в единый хор с руганью всадников. Кони вставали на дыбы, лягались, некоторые даже пытались укусить седоков. Вокруг творилась форменная свалка. Именно поэтому они и пропустили появление самца химеры. Безмолвный как сама смерть, он возник рядом с кочевниками, отчаянно пытающимися успокоить своих коней. Когда один их скакунов упал вместе с всадником на бок, никто даже сначала не понял, что произошло. Лишь брызнувшая фонтаном из разорванного горла коня кровь, привела в чувство ближайших к нему кочевников. Надо отдать должное, никто из степняков не обратился в бегство. Отчаянно стегая своих коней, опытные охотники пустили их вокруг хищника, выхватывая на скаку луки и стреляя в зверя. С такого близкого расстояния, даже прочнейшая чешуя покрывающая тело самца, не выдерживала ударов острых железных наконечников. Стрелами нанести смертельную рану такому могучему существу как химера было невозможно. Но не это было их задачей. Они стремились раздергать внимание химеры и дать время шаманам нанести смертельный удар магией. Вот только в их отряде были не опытные шаманы, а два растерянных ученика, один из которых не имел даже тотемного жезла. А утыканный стрелами разъяренный хищник метался среди всадников. Тяжелые лапы с ужасающими когтями, с легкостью рвали кожаные доспехи кочевников, раздирали плоть и ломали кости. Еще сильнее доставалось лошадям. Они испуганно ржали, отказывались повиноваться и вставали на дыбы, пытаясь сбросить седоков и умчаться подальше от свирепого чудовища. Вайнак, даже не попытался достать свой жезл из-за пояса, развернул коня и яростно нахлестывал его своей плеткой, оставляя кровавые полосы на шкуре животного, но тот и без понукания стремился убраться прочь. Пятнаш под Сегаем, хрипел, нервно переступал ногами и косился на чудовище беснующееся неподалеку. Теперь всадник с трудом удерживал перепуганного жеребца на месте. Сегай покрутил головой, в надежде увидеть Дартака или Лавру, но те очевидно были все еще заняты самкой у логова. А кочевники вокруг продолжали умирать. Но вот сквозь разрозненный строй Куниц прорвался всадник с конским хвостом на шлеме и тотемным жезлом в высоко поднятой руке. Саттук хрипло гаркнул что-то, и в химеру ударила молния. Вот только хищник в последний момент почувствовал опасность и резко отпрянул в сторону. Упавшее с небес ослепительное ветвистое копьё ударило в то место, где секундой раньше стоял зверь, и лишь немного опалило бок чудовища. Моментально сориентировавшаяся химера, повернула окровавленную морду в сторону обидчика. Яростно зарычав, хищник прыгнул на всадника. Тот попытался прикрыться своим конем, и это частично ему удалось, ядовитые клыки химеры впились в шею животного. Но все же химера достала и Саттука, ударом левой лапы располосовав ему правый бок и выбив его из седла. Увидев эту картину, те из кочевников, кто был способен двигаться, бросились в разные стороны, торопясь убраться как можно дальше. Тем временем подмяв под себя лошадь, химера уперла передние лапы на бьющуюся в агонии тушу коня и вытянув шею в сторону поверженного всадника издала рёв полный ярости и боли. Сегай понял, что в следующую секунду шаману Жеребцов наступит конец. Но не захотел беспомощно наблюдать. Не смотря на запрет Дартака, популярно объяснившего ему накануне, о смертельной опасности которой Сегай подвергся использовав для заклинания свою кровь, он достал клинок подаренный учителем из ножен и полоснул лезвием по правой ладони. Выпустив нож из рук, он схватил аркан и раскручивая его над головой по дуге направил Пятнаша к стоящему к нему спиной хищнику. Петля аркана опустилась на шею химеры ровно в тот момент, когда хищник сделал шаг по направлению к беспомощной жертве. И Сегай всей своей душой пожелал остановить смертоносную тварь. Как тогда, с Гиртом. Не дать ей добить Саттука. Аркан вспыхнул багровым и Сегай, что есть силы, дернул его на себя затягивая петлю. Багровый цвет натянутой струны аркана, сменился алым, и вдруг натяжение пропало. Не выдержавшая чрезмерной магической нагрузки веревка осыпалась пеплом. Но за мгновение до этого Сегай успел увидеть, как в воздухе кувыркается отделенная от тела голова химеры. А все еще повинующаяся его рывку алая нить продолжала движение, таща за собой какую-то белесую субстанцию. Когда полупрозрачное бесформенное облачко буквально врезалось в Сегая, тут же в его голову ворвалась настоящая буря эмоций. Чужих эмоций. Боль. Ярость. Страх. Сегай обхватил голову руками и застонал. У него возникло ощущение, что голова вот-вот разлетится на куски. Почувствовав рядом присутствие врага, ярость чужака взяла верх над другими эмоциями и он напал. Ученик Дартака понял, что чужак пытается разорвать и поглотить его Я. И дал чужаку отпор. К его несказанному удивлению и радости, бывший н´кай понял, что он ни в чем не уступает своему противнику. Пока они боролись, Сегаю показалось, что прошла вечность. Хотя на самом деле противостояние длилось всего несколько секунд. Очнувшись, он обнаружил себя по-прежнему сидящим в седле. Убив химеру, он совсем не ожидал, что сможет вырвать саму сущность опаснейшего хищника, а потом вдобавок поглотить её. Теперь зверь – часть его самого. Голова немного болела и кружилась, и чтобы не вывалиться из седла, Сегай из всех сил вцепился в гриву Пятнаша. Топот множества копыт заставил его поднять голову. К месту схватки во весь опор скакали воины Найха во главе с Дартаком. Какое-то подспудное чувство заставило Сегая ткнуть пятками Пятнаша и направить скакуна к телу поверженного хищника. Конь, постоянно мотая головой, довольно неохотно приблизился к смердящему кровью и палёной шерстью трупу. Прислушавшись к себе, Сегай чуть повернул коня в сторону. Туда где в траве лежала голова зверя. Головокружение постепенно проходило. Спешившись, юноша невольно вздрогнул, узрев оскаленную пасть хищника, но тем не менее крепко ухватился за рога зверя и поднял свой трофей с земли. Голова хищника оказалась довольно тяжелой. Тем временем, стоящего с головой в руках Сегая окружили всадники.

– А ну не лапай её руками, грязный н´кай! – Сегай узнал голос ученика Лавры.

– Мне нужны его рога. Они мои! – не терпящим возражения голосом произнес Сегай и с вызовом посмотрел на Вайнака.

Сквозь окруживших Сегая всадников протолкались Лавра, Гайтан и Найх. Глаза Лавры гневно горели:

– Это общая добыча! По какому праву твой ученик хочет присвоить себе голову химеры? – обратилась шаманка к учителю Сегая.

– Мой ученик убил зверя. Это его законная добыча – обвел тяжелым взглядом Лавру, Вайнака и Гайтана тяжелым взглядом Дартак. Никто не посмел ему возразить. По негласному закону охоты, первым трофеи выбирает нанесший смертельный удар.

– Мне нужны только рога – повторил Сегай.

– Забирай! – прозвучал приказ Найха. Лавра недовольно скривила губы, но возразить не посмела. А вот Вайнак, одарил Сегая полным лютой ненависти взглядом.

Сегай прижимавший все это время окровавленную голову хищника к себе, сначала расслабился. Никто не отнимет его трофей. А потом растерялся. Он понятия не имел, как ему отделить рога от головы. На помощь ему неожиданно пришел Фазим.

– Дай сюда. Сам ты только испортишь их.

Кивнув, Сегай протянул голову зверя охотнику. Для этого ему пришлось изрядно напрячь руки. Кочевники тем временем стали понемногу расходиться. Нужно помочь раненым и похоронить павших, да и собрать остальные трофеи. Химеры были весьма ценной добычей. Особенно для шаманов. Смотря, как Фазим ловко орудует массивным ножом, юношу вновь захлестнули чужие эмоции. Не так, как в первый раз. Теперь сам Сегай полностью контролировал ситуацию. Химера могла лишь транслировать свои мысли и чувства, но повлиять на победившего её ученика шамана зверь не мог. Но ощущение двойственности было столь необычным, что бывший н´кай буквально замер в неподвижности, наблюдая за ловкими и уверенными движениями старого охотника. Сначала Фазим поддел кожу на обрубке шеи и просунув лезвие между черепом и шкурой, парой плавных движений рассек её сначала наискосок вправо, а затем влево. Так, как надрез был сделан «изнутри», прочнейшие чешуйки не помешали разделке. Задрав получившийся лоскут шкуры, Фазим срезал остатки мышц и начал резкими, точными движениями, в буквальном смысле вырубать рога из черепа. Химера внутри Сегая, тоскливо поскуливала при каждом ударе тесака, вонзавшегося в череп. От смешанных эмоций зверя внутри, его отвлек посторонний звук. Чьё-то завывание. Покрутив головой вокруг, взгляд Сегая остановился на группе Жеребцов, обступивших кого-то. Ученик Дартака подошел к ним, узнав его, Жеребцы немедленно расступились, пропуская его вперед. Его учитель стоял к нему спиной, заслоняя источник звука, Дартак словно почувствовал присутствие Сегая и повернулся к нему, встретился с учеником взглядом, и с сожалением покачав головой, отступил в сторону. На траве залитой кровью, лежал шаман Жеребцов. Рана Саттука была ужасной. Когти химеры располосовали правый бок и часть спины. Больше всего Сегаю не понравился цвет крови. Очень темный. Очевидно, когти химеры задели печень. Рана однозначно была смертельной. Удивительно, что Жеребец вообще еще дышал. Рядом с братом, стоя на коленях тоскливо, на одной ноте выл Саман. Именно этот звук и привлек внимание Сегая. Стоя рядом и слушая этот протяжный вой, Сегай неожиданно уловил белесую дымку вокруг раны Саттука и желтые искры, нет-нет, да мелькающие в вытекающей из раны крови, одновременно остро почувствовав привкус железа на языке. И тут же уловил отголосок мысли хищника сидящего в нем – сожаление об уходящей впустую жизненной силе и пропадающей душе добычи. Белесая дымка это душа Саттука? А желтые искры, мелькающие в крови – это его жизненная сила? Юноша недолго пребывал в шоке от этих открытий.

– Учитель – обратился Сегай к наставнику – Можно я попробую?

Дартак непонимающе уставился на ученика. Но тот, видя, что время Саттука истекает, не дожидаясь разрешения, бухнулся на колени напротив подвывающего Самана, уверенно положил руку на окровавленный бок умирающего. От прикосновения Сегая к одной из искорок в крови, химера внутри него радостно вскинулась «Добыча! Поглотить!». Сосредоточившись на этих ощущениях, Сегай резко одернул хищника «Нет!». Тот недовольно заворчал, но уступил. Усилием воли, подхватив эту искорку, Сегай заставил её вернуться обратно в тело Саттука. И у него получилось. Только стоило ему отпустить её, как она тут же выскользнула назад. Так не пойдет. Сегай вновь подхватил искру, вернул её в тело шамана Жеребцов, а затем зажал рану обеими руками. Ему нельзя выпускать искры, иначе Саттук умрет. Но он не может удерживать искры жизни в нем бесконечно, нужно сделать что-то еще. Рана. Нужно остановить кровь и стянуть рану. Но прежде нужно заняться поврежденной печенью. Вот только как это сделать? Химера фыркнула. «Ты знаешь?» Химера фыркнула снова. Сегай понял, она знает. «Помоги». Недоумение. Зачем удерживать жизненную силу в добыче, если можно поглотить? «Помоги». Недовольство. Но все же Сегай почувствовал, как в теле Жеребца прекращается кровотечение, и поврежденный орган срастается. А затем под его пальцами сходятся края ран, нанесенных когтями. Сегай хотел было отпустить искру, но увидел, что дымка души шамана все равно просачивается сквозь его пальцы. Слишком мало жизненной силы осталось в теле Саттука. «Помоги» - вновь обратился он к хищнику, но тот в ответ угрожающе зарычал. Свои силы он больше отдавать не собирался. И тогда юноша стал отдавать свои. Химера испуганно заскулила. Но ученик шамана был неумолим. И поняв, что вместе с Сегаем погибнет и он сам, хищник все же поделился частью своей силы.

– Все – прохрипел Сегай, отнимая руки от тела Саттука и чувствуя слабость во всем теле, стал заваливаться набок. Сильные руки Дартака подхватили его под мышками и уложили на траву. Под голову тут же кто-то сунул свернутую куртку, а в губы ткнулась фляжка с настойкой тикха. Проглотив горькую настойку, огнем взорвавшуюся в желудке, Сегай уставился в безбрежную синеву неба, чувствуя, как по телу разливается тепло и оно наливается тяжестью. Люди вокруг шумели, задавали какие-то вопросы, но он никого не слушал. Просто смотрел в небо и улыбался. А потом уснул.