Кусачий клуб

Глава 6

Лестница был по-прежнему на месте, когда она получила домой. Мирнин, в типичной манере Мирнина, доставил ее на основание лестницы и к тому времени как она взобралась три шага и посмотрела назад, он исчез. Конечно. Она потащила себя вверх остальную часть пути, осторожно, стараясь не замечать, как лестница дрожит и качается всюду как она сдвигается под ее весом.

Добравшись до открытого окна, она испытала огромное облегчение, и, пролезая через него, она приземлилась с неустойчивым стуком на пол. Было еще темно, но не слишком надолго — еще максимум полтора часа, взглянув на светящееся табло часов на тумбочке.

Боже, Это было ужасно. Едва только она начинала думать, что дела в Морганвилле могут стабилизироваться, хотя бы чуть- чуть… теперь Бишоп был на свободе. Они настолько пугающе близко подошли к краху однажды; он считает Амелию и все в городе своим законным имуществом. Его игра вещи.

Что он сделает на этот раз, теперь, когда он действительно злится… Мирнин был прав.

Клер не была той, кто обычно кричит кому-то умереть, но для Бишопа, она сделает исключение.

Его необходимо убить, быстро.

Почему он все еще здесь? Почему его ветром не сдуло из Мограгилля первым делом?

Месть. Он был из тех, кто жил для нее. И то, что Джейсон сказал что Бишоп сказал Вонючий

Дуг? Вы думаете, вы могли бы угрожать мне?

Как может простой человек надеяться угрожать Бишопу достаточно, что бы привлеч его внимание средь бела дня в общественном месте?

У Дага было что-то. Кровь — конечно, это было достаточно плохо, но у него были и другие вещи. Документы. Бишоп забрал их.

Даг шантажировал Бишопа. Видимо, не только Бишопа… потому что Бишоп не мог действовать самостоятельно. Его бы уже поймали.

Клер опустилась на постель, положила голову на руки на мгновение, и затем начала снимать обувь.

Затем она услышала что-то.

Голоса. Низкий голос шел из коридора. Майкл, наверное, говорит с Шейном и Евой… но звук почему-то казался неправиьный.

Она сняла туфли и подошла к двери на носочках. Это было заперто; она почти никогда не запиралась.

Ручка казалась холодной в ее руке, но повернулась без труда, и она потялула ее назад до тех пор пока не появилась узкая щель света из прихожей и она могла видеть…

Ничего. Никаких признаков кого-то в коридоре. Она открыла дверь шире, медленно, и вышла. Это глупо. Это мой собственный дом. Я должна иметь возможность просто хотить прямо там….. Кроме того не чувствовать себя таким образом. Она поняла, это был сам дом.

Стеклянный дом всегда был немного живой и сейчас он чувствовал… тревогу. Возможно. беспокойство. И это делает ее тихой и осторожной.

Голоса были приглушены, но они шли в низ в зал.

С комнаты Шейна.

Может быть он смотрят телевизор. Но он бычно не смотрит телевизор. Она предположила, что он может быть включил и уснул, но…нет, она почти была уверенна. что один из этих голосов был Шейна.

А другая была девушка.

И тогда девушка рассмеялась. И это был не дружеский смех; это был низкий в горло, дразнящий смех, т заигрывающий смех. Ох черт, нет, что-то собирается случиться.

Увидев красное, Клер стиснула зубы и схватилась за ручку двери, глядя на ржавый металл нарушителей будет признак того, что Шейн пригвожден к своей двери.

Она не примет эту ложь. И вообще.

ШЕЙН

Я не мог уснуть после ситуации с Майклом, и разбитым контроллером, и Клер. У меня было беспокойное состояние, и странное, и взвинченное, будто я выпил примерно пятнадцать чашек кофе и догнался Red Bull. Не очень приятное состояние. Я повозился с наушниками, но волны взрывной, быстрой, тяжелой музыки, проходящие через мою голову совсем не помогали.

У меня был тяжелый мешок в подвале, и я мог бы пойти туда, чтобы выпустить немного разочарования, но это казалось не правильным. Просто… неправильно.

Наконец, я встал, и побрел по дому. Майкл до сих пор не спал, бренчал на своей гитаре внизу. Обычно, это было классно — я любил его музыку, всегда любил — но сегодня я просто хотел, чтобы он заткнулся. Я не хочу напоминаний о нем, о том, что вампир живет в нескольких футах и притворяется, чтобы сойти за человека. Это не сильно беспокоило меня в последнее время, но теперь весь этот дискомфорт вернуться с лихвой.

Мне показалось, что я услышал шепот, идущий из комнаты Клер, но он был приглушен, а мои уши все еще гудели от наушников. Я думал о ней, и следующее, что я осознал, что я хотел…

Ну, я парень. Вы знаете, что я хотел. Если она не спит, может, у нее возникнет то же желание.

Возможно, близость друг к другу заставила бы нас обоих чувствовать себя меньше пойманными в ловушку…

Я постучал, как всегда тихо, и, может, я представил себе это, потому что там не было ни звука, ничего. Она спит, сказал я себе. Остынь. Пойди, прими холодный душ. Или я мог бы поработать своими больными кулаками с тяжелым мешком. Результат будет тот же самый — вымотаю себя, выпущу адреналин из своего гиперактивного тела.

Вместо этого я пошел шатаясь домой.

Я не знаю, когда точно, я заметил лестницу — вероятно, два часа спустя. Я побрел на кухню, чтобы приготовить себе бутерброд. Майкл закончил со своими репетициями и отправился наверх, в постель, так что тьма и тени были в моем распоряжении. Я думал попрактиковаться в Dead Rising, чтобы устроить матч-реванш, но даже это сейчас никак не привлекало.

Когда я проходил мимо заднего окна, я увидел блеск серебра снаружи, где его не должно было быть. Я попятился, и, черт возьми, там стояла лестница, прислонившись к стене дома.

Большая серебряная лестница, которая нам не принадлежала.

Я смотрел на нее несколько секунд, потом понял, что она вела к окну в комнате Клер, и в животе у меня похолодело. Я повернулся и побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, дальше по коридору, и распахнул ее дверь, готовый напасть на кого бы то ни было в ее комнате, готовый убить или умереть, и…

… и ее там не было. Там никого не было. Ее постель была измята, но, когда я прикоснулся к матрасу, он был холодным. Она ушла некоторое время назад.

Лестница. Открытое окно. Я попытался представить, что Клер была похищена без единого звука, и я просто не смог. Она бы нашла способ, чтобы упасть с лестницы, если ничего другого бы не осталось, или ударила ею по дому.

Это все произошло так тихо, что она должна это сделать самостоятельно, преднамеренно.

Она ушла, и она ушла, даже не сказав мне. Возможно, с каким-то вампом, подумал я, она слишком им доверяла. У нее просто не было того инстинкта, что был у коренных жителей Морганвилля — не доверять всем, всегда.

Если тем, кто выманил ее посреди ночи был эта задница Мирнин, то он поплатиться за это. Достаточно ужасно уже то, что, когда она бывала в его лаборатории, он вел себя, словно она его собственность. Но прийти сюда, в наш дом, и увести мою девочку в кромешную тьму, по кто его знает каким безумным причинам — он просто так не отделается.

Она не воспринимала его в этом смысле, но Мирнин по-прежнему был парнем. Старым, одиноким парнем. Я видел, как он смотрел на нее, и, возможно, это была просто симпатия, а возможно, это было что-то другое — по правде говоря, время от времени я думал об этом, о нем и ней. Иногда мне хотелось обернуть руки вокруг его шеи, но я сдерживал себя. Пока что. Я не думаю, что Клер вообще догадывалась о том, что Мирнин что-то чувствовал к ней.

Ради Клер я скрывал многое из того, что я чувствовал к ее боссу, но в последнее время чувства начали просачиваться понемногу.

И Мирнину я тоже не особо нравился — я видел это в его глазах, особенно, когда он нашел нас вместе в его лаборатории. Мирнин был территориальным, как и я. Клер это не нравилось, но это был неоспоримый факт.

И если Мирнин увел ее куда-то, с моей территории… если он сделал что-нибудь с ней… Ну.

Я собираюсь пролить кровь одного сумасшедшего вампира. Может, много крови.

Я сидел в темноте и смотрел на эту лестницу долгое, долгое время, прежде чем вернулся в свою комнату, обратно нацепил наушники, включил телевизор на каком-то безмозглом мерцающем канале, и отключился, потому что больше нечего было делать прямо сейчас.

Когда я снова открыл глаза, мне почудился сон, будто девушка сидит на моей кровати.

Я знал, что это сон, потому что я не испытал чувства тревоги, увидев ее. Это было так, словно она должна была быть там, так что не было никаких причин пугаться или думать, что это было странно. Она была красива, но, в целом, отличалась от Клер: длинные светлые волосы, струящиеся густыми волнами вокруг ее лица в форме сердца, и дальше вниз по ее спине.

Маленькая, но с ярко выраженным характером. Ее улыбка была похожа на восход солнца, а глаза — цвета летнего неба. И, ну да, хорошо, я проверил ее. Она стоила проверки — изгибы, приятные, во всех нужных местах. Не модельная худоба, а реально сексуальная девушка.

После нескольких секунд восхищения всеми этими пышностями мне пришло в голову, что я не должен чувствовать это по отношению к вампиру. Потому что она была вампиршей, конечно же. На сто процентов. Вы думаете, что если я совсем недавно хотел швырнуть парочку вампиров в стену, в том числе и моего лучшего друга, то я бы чувствовал то же самое и к ней, но… этого не было. Она мне понравилась просто так И я вроде бы узнал ее в каком-то смысле. Словно я видел ее раньше и знал ее раньше. Но я не чувствовал принуждения к этому.

— Ты был великолепен сегодня, — сказала она. Даже голос ее звучал, словно сон, как те голоса, что вы слышите в шепоте, оставляя после себя теплое и приятное ощущение, когда вы просыпаетесь. — Василий был удивлен, знаешь ли. К нему никогда не прикасался человек в сражении, не говоря уже о том, чтобы уложить его на ковер. Я думаю, что он был поражен настолько же, насколько и недоволен.

— Спасибо, — сказал я. Я улыбался, глядя на нее, и это было хорошо. — Это было здорово — опрокинуть его.

— На это было приятно смотреть. Ты такой… крепкий. — Она посмотрела на меня сквозь опущенные ресницы, и мое сердце чуть не остановилось. В ней просто ощущалось какое-то присутствие и сила. Как во сне. Она была сном, конечно. Она должна была быть. Каждые несколько минут, по телевизору прокручивали одну из тех секс реклам. Она, вероятно, отключила мой мозг от этого, и моя одержимость вампиром, казалось, увеличивается. Даже голос звучал так, будто ты бы заплатил деньги, лишь бы услышать, как он шепчет твое имя. — Василий сказал это раньше, но он хотел, чтобы я персонально пригласила тебя присоединиться к его особенной спарринг-группе. Но не говори никому, если решишь присоединиться к нему, или нет. Это значительно веселее. Это наш секрет, ты поймешь.

— Веселее, — повторил я. — Ты в этой группе?

— Лишь в качестве зрителя, — сказала она, и снова улыбнулась, медленно, странно растягивая свои влажные, полные губы. — Я предназначена для любви, а не для сражения, Шейн.

Хотя, я уверена, что ты предназначен и для того, и для другого.

Я чувствовал жар во всем теле, и, да, опять же, я — парень… не судите. Я люблю Клер, правда люблю, но это был сон.

И, кроме того, Клер просто отделалась от меня, сбежав самостоятельно, когда я нуждался в ней.

Я попытался думать о Клер, но аромат в воздухе был настолько сильным, настолько приятным, и я почти чувствовал, как хорошо было бы погрузиться в этот сон, позволить ему забрать меня…

— Я думаю, самое время мне уйти, — сказала Девушка Мечты, и я почувствовал холодное прикосновение губ к моей щеке. Это заставило меня задрожать всем телом. Она рассмеялась, низким горловым смехом. — Подумай над моим предложением, милый мальчик. Я поговорю с тобой в ближайшее время.

— Когда?

— Когда ты придешь в новую группу, — прошептала она, и прижала кончики пальцев к моим губам. — Тихо. Кто-то здесь есть.

Лучший сон на свете.

До тех пор, пока дверь не открылась.

В комнате, Шейн сказал:

— Когда? — и Клер просто не могла этого выдержать, совсем не могла.

Она хлопнула открытую дверь так сильно, что столкнулась со стеной и почти поразила ее в замах назад.

Мелькнуло какое-то движение, слишком быстрое для ее глаз, чтобы разглядеть, и шелест занавесок на окне, и, когда она моргнула, Шейн сидел в одиночестве на своей постели, в наушниках, ошарашенный. Он взял в руки пульт, листая каналы на телевизоре, двигаясь, словно лунатик.

— Шейн?

Он посмотрел на нее, лицо залито в голубом свете, и на секунду, он не был похож на Шейна, которого она знала.

Затем он снова посмотрел прямо на экран, когда снял свои наушники.

— Эй. Я думал, ты спала, — сказал он. — Затем я проверил еще раз, и ты уже ушла.

Все ее возмущение перешло в замешательство. Она собиралась обвинять его, а не наоборот… но теперь она не была уверена, что в действительности она видела. Размытое пятно.

Это могло быть мерцание света от телевизора в сочетании с, колышущимися на ветру, занавесками на окнах. И голоса… голоса также могли идти от телевизора.

Но она, с другой стороны, несомненно улизнула посреди ночи, не предупредив его.

— Под твоим окном была лестница, — продолжал он. — И, если только ты не планировала глубокой ночью покрасить дом, я не знаю, для чего бы тебе потребовалось взбираться на лестницу. Входная дверь прекрасно подходит, если ты хочешь выйти, насколько я знаю.

— Я должна была… Это было… — Это было смешно. Она пришла сюда не для того, чтобы спорить. — Кто был здесь с тобой? Я слышала, как она говорит с тобой.

Шейн поднял брови и посмотрел на экран, где лежала женщина в скудном белье, говорила по телефону и подмигивала в камеру. Какая-то служба секса по телефону. — Ты имеешь в виду ее? Ее крутят по пять раз в час. Иногда они даже запускают прямо друг за другом.

— Нет, я имею в виду… — О чем это она? Как все так быстро могло обернуться такой несправедливостью? — Я имею в виду, что здесь была девушка. Вампир. — Это должен был быть вампиром, чтобы двигаться так быстро.

Шейн покачал головой.

— Ты что, шутишь? Ты знаешь, как я отношусь к ним. И я не сосиска для клыкастых.

— Ты говорил, что прекратил говорить такое. — Из-за Евы, конечно. И Майкла.

— Да, ну, здесь никого нет, кроме нас дышащих. Или есть что-то, что я не могу точно сказать?

Она теряла нить всего этого разговора. Все исчезало, как сон на рассвете. — Шейн, я увидела ее. Я подумала, что…

— Да, — сказал он. — Я подумал то же самое, когда ты ушла, не сказав мне ни слова. Просто будь честна со мной, ладно? Это был Мирнин?

Она оцепенела, совершенно потеряв дар речи. С одной стороны, она не могла лгать об этом — это был Мирнин, появившийся в ее комнате посреди ночи. И она сбежала с ним. А теперь, непонятно почему, она чувствовала себя виноватой и из-за этого тоже. Она могла чувствовать предательское жжение на ее щеках, но слова просто не шли, чтобы спасти ее.

Лицо Шейна стало неподвижным и холодным.

— Да. Так я и думал.

— Шейн, я…

— Морганвиль изменил тебя, — сказал он. — Ты раньше боялась их, но чем больше ты вокруг него, тем больше ты думаешь, что вампиры могут быть твоими друзьями. Это не так. Они не могут ими быть. Они скотоводы. Мы крупный рогатый скот.

Откуда, черт возьми, все это берется? Она знала, как он относился к вампирам, к Морганвиллю, но это казалось таким… резким. Таким ожесточенным.

— Мы здесь, — сказала она. — Мы должны сделать его лучше, пока не сможем уехать отсюда.

Ты сам это сказал.

Шейн покачал головой, все еще не глядя на нее. Он выглядел усталым сейчас, и немного испуганным. — Мне нужно выбраться из этого места, пока не станет слишком поздно. Я должен был сделать это прежде, чем восстановят барьеры вокруг города, но теперь… теперь это будет сложнее. Однако, должен это сделать. Ты не можешь и дальше здесь оставаться. Шейн, о чем ты говоришь? Что заставляет тебя думать, что я хочу прямо сейчас?

Внезапно, его внимание переключилось, и она почувствовала горячую и холодную страсть и силу в его глазах.

— Почему ты не хочешь идти? Из-за него? Мирнина?

— Нет! — Теперь она почувствовала ужас, что вышла из по контроля. Все пошло не так, как она думала. — Боже, Шейн, ты ревнуешь?

— А должен бы? Потому что ты снова убегаешь по среди ночи с ним, Клер.

— Я… Но это было…

Он отвернулся.

— Просто уйди, Клер. Я не могу говорить сейчас.

Она почувствовала, как слезы навернулись на ее глазах, слезы гнева и полнейшего, безумного разочарования. Не важно, что она скажет сейчас. Шейн только что вышвырнул ее, так же эффективно, как если бы он захлопнул дверь между ними.

Она видела, как он выключил телевизор, натянул одеяло и повернулся на бок.

От нее подальше.

— Шейн, — прошептала она.

Нет ответа.

Она не могла принять это — она не могла. Может быть, было бы лучше остаться там, сказать ему все, но она чувствовала себя в ловушке. Она чувствовала, как она не могла дышать, и она просто хотела… хотела…

Она хотела выйти.

Клер даже не принимала сознательного решения бежать, но она побежала… из двери, в свою комнату, захлопнув и заперев ее за своей спиной.

А потом она опустилась на корточки, прислонившись к двери, обхватила себя руками, и плакала, словно ее сердце было разбито.

Которое, фактически, и было разбито.