Кукла 5

Глава 10

— Не пускать куда? Кого? — отвлекся я от своих мыслей дум и наблюдения, глянув на сестру, которой сам рассказал о том, кто к нам там приперся вместе с предками, — Родителей?

— Ну… — протянула она, и отвела взгляд, — Их все же придется пустить, ведь иначе — где им ночевать? — посмотрела она на меня, подняв моську, начав хлопать глазками, — А вот того, с чемоданом, — кивнула она в сторону двери, — мы можем не пустить?

— А родителей пустить? — усмехнулся я, а сестра кивнула, — Только если он упрется в невидимую стену на входе. В стену нормальную, что я подсуну ему вместо двери смещением пространства, сделав её невидимкой. Или дверь пред его носом по стене двигать начну. — усмехнулся я, как дверь гуляет по стеночке, словно это большой видеоэкран, и это просто картинка, даже если из неё торчит наполовину тела, зазывающая доктора мамка, — Или если мы его пустим, а потом выкинем наружу. Или…

В это время отец, уставший пытаться открыть дверь в квартиру ключом, начал в неё стучать кулаком, крича при этом, что это он, папа, и чтобы мы отрывали уже наконец! Мать при этом, неловко улыбаясь, начала рассказывать доброму доктору о том, как нас напугали в детстве, с годик назад, когда вскрыли дверь пилой, и мы теперь боимся чужих людей. И, видимо, после его визита днем, так напугались, так напугались!.. что заперлись изнутри и сидим дрожим.

Доктор сказал «Ну, может я тогда пойду пока? Они успокоятся…» мать запротестовала «Ну что вы, сейчас откроют!» и тоже начала стучать и говорить ласковым голосом, открывайте детки, это мама пришла, бросая неловкие взгляды на мужчину, и как бы пытаясь закрыть обзор от двери на его существование — догадалась что ли, что мы подглядываем? Или просто… случайность?

Доктор все это видел, но видимо думал, что мать закрывает собой дверной глазок. Явно думал о том, что такая долбёжка в четыре руки и одну ногу по жестянке еще сильнее напугает деток, и фигли они кому что откроют, но всё равно никуда не уходил, терпеливо ожидая дальнейшего развития ситуации, явно веря в чудо.

А еще в подъезд выглянул сосед, осматривая площадку с хмурым видом и явными раздумьями «А не позвонить ли копам? А не грабят ли опять соседи?» но его заметил отец, прекратил стук и лягания, подошел, поздоровался. Через полминуты беседы, сосед его явно узнал и успокоился, удалившись в квартиру. А мы с сестрой, вздыхая, все же решили пустить предков в их же дом. Ну и этого, доктора, заодно — не выпихивать же его магией в самом деле? Еще доложит кому! Не надо!

Дверь открылась, сама, без нашего прямого участия. Мать конечно дергала ручку, но ключом не водила, а дверь открылась… в прочем, учитывая вполне отчетливый звук топота маленьких ножек за дверным проёмом, все было вполне очевидным. Ну мы — забились под стол в своей комнате! А вдруг не найдут? Не по серьёзному конечно, но…

Хмурый мистер врач, зашедший в квартиру, разувшийся и осмотревшись, вычислил наше положение довольно быстро, я бы даже сказал — мгновенно!

— Они наверняка под столом в своей комнате, она же у них есть? Ну вот, или в гостиной, или же под кроватью спальни.

Она закрыта, и они туда не ходят? А стол в гостиной стоит неприкрытый скатертью и там не спрятаться? Ну тогда точно у себя!

Опыт, чё! И этот же опыт подсказал ему самому под стол даже не заглядывать, чтобы не пугать, и вообще в комнату к нам даже не заходить вперед родителей, чтобы и не ходить потом с прокушенными руками — опыт, да! И шрамы на руках.

И поэтому он решил к нам в комнату не заходить вообще, и после предков тоже, чтобы не нарушать территорию маленьких зверят — профи! Настоящий спец! Решил вести приём на диване в гостиной! На нейтральной полосе, так сказать.

Обнаружил пустую кастрюлю под столом, что была туда мной перемещена из-под койки мамки с папенькой, когда те предались забавам. Явно задался вопросом, что она тут делает, и почему от неё столь сильно пахнет медицинской химией, и что вообще за бурду в ней держали, хранили и варили, что она оставила свой след на коррозионностойком металле посуды.

Родители тем временем выковыривали мою сестренку из-под стола детской.

— Не пойду! Не хочу! Не буду! Нет!

Интересно, они вообще понимают, что все эти её кривляния и брыкания, это просто фарс и глупость? Просто… игра! Забава! Постановка! И ничего кроме. Наверное, да, так как силой нас вытащить и утащить даже и не пытаются, работая преимущественно словами, давя на мораль и чувства.

— «Шлеп!»

Или нет — мать только что прописала дочурке душевный шлепок чуть пониже спины и сестра тут же застыла истуканом, словно бы успокоившись. Мать, удовлетворённая проделанной работой, решила, что воздействие подействовало, и дернула её за руку, чтобы вести к врачу — сестренка даже не дрогнула.

Отец в это время пытался ухватится за скользкого меня, что для его рук, словно кусок мазанного маслом стекла — попытки уцепится к успеху так и не привели. Зато я вылез сам, встал рядом с сестрой, взяв её за руку, закрыл плотнее дверь в комнату не сходя с этого места, и мы вдвоём, внимательно посмотрели на предков.

— Вы же понимаете, во сколько раз мы вас сильнее? — сказали мы синхронно, хоть и не репетировали подобную речь, так говорить в унисон и одновременно.

И мать с отцом побледнели почти столь же одномоментно и синхронно, как мы говорим.

— Вы же понимаете, что мы пятизвездочные охотники? — посмотрели мы сначала на мать, а потом на отца, синхронно двигая головами, намекая на то, что о нас после нашей смерти вещают во всех СМИ, — Которых пытались убить, но не смогли. Зачем весь этот фарс?

Мать побледнела еще сильнее, и сжала ручки вместе внизу живота. Отец стиснул зубы и сжал кулаки, держа руки вдоль тела. Не знаю, какие там эмоции сейчас у них в головах, но кажется, осознание всего, только что тюкнуло их по голове. И больно. И сильно. Зато может быть хоть немного протрезвеют! И не будут пытаться окружить нас тем, чем ненужно, влезая в то, что не следовало бы, неся проблемы.

Мы же, все так же держась за руки, степенно проследовали мимо них и вышли в коридор, пройдя сквозь дверь, которая не открылась. И пришли гостиную к доктору, который разложил там свои инструменты.

Зачем пошли? Поиздеваться немного! Над бедным человеком… Потому что хотим! Ну, сестра… хочет, а я соучастник! Ничего не могу с собой поделать, да!

— А! Так вы те самые Лари и Лина! Проходите, я не кусаюсь! Я добрый доктор…

— Что кушает детей? — выдала сестрёнка невинным голосочком.

— Нет, что вы, — улыбнулся он, и мне что-то перехотелось слишком сильно над ним издеваться.

Он… хороший! А, сестрёнка, ты… ну ладно! Только… чуть-чуть! Немножечко. И выпроводить.

— Давайте я вас хоть осмотрю, — подошел он к нам, замершим в проходе, улыбаясь радушно и не смущаясь того, что девочка подстрижена явно криво-косо, а я — побрит на лысо, словно плешивый.

Что у неё шрам на щеке, и явно свежий, и рана эта явно была глубокой, а я просто… подкопчённый, причем довольно свежо копчено, и словно песком тертый, да с красными глазами.

— Вас родители… не бьют случаем? — тихо-тихо прошептал он, осматривая мою голову.

Сестра тут же замотала головой.

— Если что, то вы можете мне все рассказать.

— Не бьют. — ответил я твердо, — Это после того… того… — у меня из глаза покатились слезы, потому как я вспомнил, как разрушалась одна из любимейших мною цивилизацией.

Как горели города, разрушались деревни, как величайший народ, обращался в дикость и дикарство. Как галактическая сила, превращалась в отдельные анклавы, забывая о своем былом величии, или поклоняясь прошлому, как божеству.

Или преклоняясь пред Хаосом, словно бы оно было их творцом и богом, хотя это равносильно поклонению солнцу, что просто шар плазмы средь пустоты, и не умеет исполнять желания и понимать мысли и слова простых смертных.

Вспомнил и их короля, еще живого, и молодого! Вспомнил то, как участвовал в даровании ему бессмертие, пусть и условного, и там, на той записи, что транслировалась поверх неприглядного вида «дворца», я должен был бы быть! Но… меня вымирали из их истории — чертовы расисты!

Впрочем, я не в обиде, они были в своем праве, и жаль лишь то, что все в итоге вот так вот вышло и к такому вот пришло. Обидно, и жалко, и эти воспоминания, самое то, чтобы нагнать на глаза добротную слезу.

— Можете не говорить, я все понимаю, — улыбнулся мужчина, присаживаясь пред нами на корточки и утирая мне слезки, толкуя все на свой врачебный лад.

— Не трогайте!.. брата, — надрывным, ломающимся голосом попросила сестра, словно бы боясь, что он мне что-то сделает, страшась за меня, но при этом так же боясь сама, за себя, что он что-то сделает и ей, если она вступится, не находя в себе смелости даже подойти поближе, или хотя бы перестать стоят к врачу боком, и словно бы на низком старте для побега.

— Хорошо. Можно я тогда тебя осмотрю? — улыбнулся он, переключив внимание на девочку.

Но тут же понял, что проводить осмотр фактически в дверном проёме не самая лучшая идея.

— Может вы пройдете в комнату? — сестра в ответ замотала головой, — А за конфету? — словно фокусник вынул он конфетку из кармашка в рукаве.

Да у него там целый склад! И шприцы с успокоительным есть! И конфеты! И даже чекушка коньяка! Видимо для взрослых. Фига опытный доктор! Я вообще балдею, мужик! Где тебя такого достали⁈ Тебе надо… презент за труды отгрузить, что ли… вот только что? Чтобы тебе такого подарить… скальпель из орочьего железа? А зачем простому педиатру скальпель? Хм… надо что-то иное придумать!

За конфетку сестренка согласилась, и мы прошли к дивану в комнату. А родители тем временем бились в дверь, просили их выпустить, извинялись, плакали, рыдали, злились, ругались… на нас, и на друг друга.

Тем временем на столе, под которым мы прятались, появились деньги и записка — «Наша первая зарплата!», и улыбающаяся рожица в уголке. А еще появился чайник с кухни, пачка чая и пряники, из тех, что мы купили сегодня в магазине.

Осмотр сестры естественно превратился в какой-то сюр. Слушать сердце — броня! Слушать пульс — броня! Мерить давление — броня! Что-то щупать — и тут она! Доктор хмурился, и пытался усиленно понять — что за нах⁈

Достал некий прибор, основанный на магии, что должен провести проверку состояния организма, примитивный, но удобный аппарат, с действием основанными на резонансах, но и тот не помог — броня! Зато пульс щупался у сестры на шее, что… по факту только еще больше озадачило врача, как и «складка кожи» все там же на шее у девицы, где прячется ворот невидимого гидрокостюма, словно бы у девочки тело робота, к которому приделана живая голова!

Врач достал прибор для замеры магического потенциала, опять же приметив, но позволяет находить охотников средь обычных людей, тех охотников, что хотя бы две звездочки — и опять же получил фигу при замере — броня и мы скрываем силу!

Совсем озадаченный доктор переключил внимание на меня, но тут опять вмешалась сестра — не трогайте братика! И вцепилась сначала во врача мертвой хваткой, не давая работать, а потом и в меня, прикрывая собой, смотря волком, и опять же — не давая работать!

Врач, почесал репу, понимая, что такими темпами нифига не добьется. Понимая, что тут уже пахнет детской истерикой, да и не факт, что только ею. Понял, что ему одному тут точно не справился, а потому — решил поискать наших родителе, чтобы подключить их в помощь.

Попытался узнать у нас где они — ничего не добился — мы своих не выдаем! Попросил нас его тут подождать, удостоверившись, что мы можем его одни подождать и не напугаемся, ушел искать предков по квартире сам.

Зашел сначала на кухню — никого! Потом проверил ванную, непонятно зачем, затем постучав, заглянул в туалет… потом пошел по комнатам, видя лишь пустоту, и почему-то одну и туже комнату за каждой из пяти дверей! Явно не подумав о том, что комнат в квартире как-то многовато.

Предпоследней дверью в длинном ряду, наткнулся на детскую — дверь в нашу спальню без проблем раскрылась перед ним, и он застал картину, как наши мама с папой, уже успокоившись, мирно чаёвничают за столиком детской комнаты, ведя светскую беседу, беззаботно щебетая и воркуя.

Родители его появления и близко не ожидали, и опешили, однако быстро взяли себя в руки, сказав нейтральное «Что-то нужно?». Врач, тоже проявил профессионализм, не став спрашивать «Какого фига вы тут чаи гоняете, когда там ваши дети⁈ И вообще — зачем я тут, если вам это все совсем не интересно⁈». И просто описал ситуацию как есть — у девочки фиг знает что, а мальчонку эта же девочка не дает даже ощупать, заграждая слезами.

Родители задумались, спохватились о лежащей на столе записке и деньгах. Прикрыли бумагу рукой, чтобы доктор не прочел текст за зарплату. Оно конечно ничего не значит, вот вообще, и бумага эта могла принадлежать кому угодно, как и деньги, но… врач в любом случае увидел её еще тогда, когда только зашел, и не ясно, какие выводы из этого сделал.

Предки же, немного попереглядывавшись друг с другом, разговаривая без слов, и обмозговав ситуацию на свой лад, сказали врачу «Пойдемте посмотрим».

И пошли! И посмотрели! На пустую комнату! Ну не будем ж мы и всех дожидаться все это время⁈ И родители поняли — это все бесполезно и бессмысленно. А потому, извинившись пред врачом за беспокойство и вот это вот все, расплатились с ним, НАШИМИ ДЕНЬГАМИ! Отдав за труды и старания всю сумму целиком. И выпроводили мужчину за дверь, отдыхать или работать, ну в общем — гулять подальше, потому как мы всё равно уже не влезем из той норы, в которую забились.

Но мы конечно же вылезли, сразу же как он ушел. И внимательно, очень внимательно посмотрели на предков, после чего ушли к себе, не став ничего им говорит-объяснять, как и пускать к себе в комнату. И не потому что обиделись, а потому что все итак уже сказано не раз.

Мы охотники, одаренные магией люди, нам нет смысла обращаться к людскому простому врачу, пока мы сами не посчитаем это необходимым. И этот прием доброго доктора, который не смог даже прощупать на руке пульс должен был это только потвердеть.

И вроде как, до предков это вновь стало доходить. Да и деньги, заставляют их надеяться, что все и правда будет хорошо, несмотря ни на что. Правда, и теории различные они тоже строят, вплоть до той, в которой мы стали тайными агентами правительства, хе-хех.

Утром родители по обыкновению отправились на работу, а я вновь скрипнул зубами от мысли, что надо бы их туда не пускать! Но денег у нас все так же нет, как и внятных запасов провизии дома. Даже батат в холодильники кончился! Не говоря уж о запасах блинчиков в морозилке, что вновь показывает дно — забыли их прикупить, да.

Поглядел на наличие ответа от скупщиков на новую сделку — нет его! Поглядел на появившееся в сети новое объявлении о скупке в нашем городе, что создано словно бы… непонятно кем! И от того еще более подозрительные, чем прочие.

Красивый красочный сайт о покупки, с полноценным функционалом, а не беднота, блеклость и осторожность прочих, реклама тут и там, о приходите к нам — потому то и нашел я это место, хоть и не искал!

И все такое вот, заманивающее и красочное — явно подозрительное! И пахнет или какой-то подставой, или кем-то совсем новым в этом бизнесе, непонимающим куда он вообще ввязывается, и что на статью нарабатывает, а не носками да чайниками в переходе торгует. И возможно нам стоит рискнуть, и связаться и с этими торгашами — деньги нужны, очень! А все риски сейчас приемлемы.

Сделав дело, и договорившись о встрече и передачи, что почему-то может быть только ночью, отправились в тайник, заниматься своими делами. Сестра тренироваться, да читать книги, а я, решил наконец зашить эту дырку в её костюме! Негоже ей ходить с такой уязвимостью между ног! И вообще, стоило бы переделать мои перчатки в шлем для неё, чтобы убрать наконец и эту уязвимость.

— Нет. — твердо сказала она, в ответ на моё предложение о шлеме.

— Но… почему? — удивился я, — Будет полный доспех, полная защищенность.

— Нет, тебе важнее!

— Но сестра…

— И вообще! Лучше весь костюм забери себе. — сказала она прямо, то, на что намекала весь день, говоря «броня неудобной стало, может ты её наденешь сам, а брат?». — Тебе важнее. — сказала совершенно уверенная в своих словах, даже не сомневаясь в принятом решения и собралась уходить развернувшись прочь от меня, добавив слов, бросив их уже себе за спину, — Ты куда чаще меня собой рискуешь.

— Но ты погибнешь без доспеха! — соскочил я с места, где сидел, от такого поворота, от такого заявления, сделанного в лоб.

— Не погибну, все будет нормально. — улыбнулась она, вновь развернувшись ко мне лицом, и закрыла голову панцирем из наконечников копий.

— Только голова. — рубанул я правду матку, и она, убрав шлем, смутилась, признавая истину, — Костюм твой, я не хочу тебя терять.

— Но ты… — сделала она пол шага ко мне, вытягивая руку, и смутившись, опустила её как и глаза, — погибнешь… сам можешь пострадать. Уже… тебе нужнее!!!

— Нет. Я могу защитить себя сам. Но не смогу защитить еще и тебя.

— Но… перчатки оставь себе! И шлем не делай. — уверенно заявила она, сама себе кивая и плотно сжимая губы. — Голову я и так научилась защищать. А тебе… нужно иметь хотя бы что-то прикрытым. И вообще — не ходи больше в Хаос без доспеха.

— Только если ты дома, и тебе ничего не угрожает.

На том по итогу и решили — переделок не будет. И я принялся работать со ставшим похожим на простой гидрокостюм цвета металлик костюмом почти совершенной брони сестры, устраняя имеющеюся у него между ног брешь, да полируя потертые и плохо восстановленные места, оставшиеся после встречи с неприятелем прошлой ночью.

И все же, это была глупость, делать дыру в броне меж ног! Но тогда сестре было лишь пять лет, и она была ребенком и могла забыть, что надо ходить в туалет осознанно. Сейчас ей больше двадцати, и это уже не имеет значение, она уже взрослая девушка, всему наученная, и все сама осознающая.