Кто вы, профессор Амбридж?

Часть 26

Утро выдалось холодным и морозным, и с зачарованного потолка в Большом зале падали редкие искрящиеся снежинки — небо было затянуто легкими облаками, но к обеду должно было распогодиться.

Уже приученные к дисциплине младшекурсники расселись по своим местам, старосты-пятикурсники привычно пересчитали личный состав и тоже сели за стол. Старосты шестых и седьмых курсов тоже проверили, кого из подопечных нет в наличии и почему, и только тогда приступили к трапезе.

— Прямо душа радуется, — высказалась Граббли-Дёрг, подливая себе кофе. Все знали, что она большая приверженица порядка. — И еще…

Договорить она не успела: как раз в этот момент тучи разошлись, яркий солнечный свет залил Большой зал, а двери его с грохотом распахнулись.

На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в длинный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу… вернее, незнакомке — стоя в солнечном луче, она откинула капюшон и огляделась.

Это была рослая, мощного сложения статная старуха, одетая в длинное расшитое платье. На монументальную грудь ниспадали белые, как снег, косы толщиной в мужскую руку, смуглое от загара лицо с высокими скулами и тяжелой нижней челюстью избороздили морщины, но светло-синие глаза под густыми бровями смотрели ясно и зорко по-молодому.

За нею шел карлик — не домовик, не гоблин, именно карлик, горбатый, лохматый, длинноносый и лопоухий, но тоже исполненный странного достоинства.

— Я вовремя, — констатировала гостья и, сбросив на руки карлику плащ, подбитый мехом полярного волка, двинулась к преподавательскому столу.

При каждом ее шаге металлический наконечник посоха громко клацал по каменному полу.

— В самом деле, вы как нельзя вовремя! — воскликнула Марина Николаевна и спустилась навстречу гостье.

— Долорес, — та посмотрела на нее сверху вниз и протянула широкую ладонь. — Рада видеть. Пускай кто-нибудь покажет моему слуге мое жилище.

— Тринки, — шепнула та, — проводи… м-м-м…

— Это Храфн, мой слуга, — сказала старуха. — Он двергар. Жить будет при мне, столоваться — с вашей прислугой.

— Как вам угодно, — кивнула Марина Николаевна. — Я сочла возможным выбрать для вас комнаты в башне, с восточной стороны. Но если вас что-то не устроит, мы найдем вариант получше.

— Думаю, я могу положиться на вас, — величественно ответила та. — Храфн, иди, куда указано.

— Да, госпожа, — проскрипел карлик и вразвалочку последовал за светящейся голубой стрелкой, появившейся на полу.

— Позвольте представить, — сказала Марина Николаевна, обращаясь к притихшему залу. — Профессор Ингибьёрг Шнайбьорнсдоттир, ваш новый преподаватель прорицаний.

Большой зал ошарашенно молчал. Старуха выразительно приподняла бровь, но тут, видимо, Снейп подал знак своим, потому что слизеринцы дружно встали, а Малфой немного неуверенно произнес:

— Рады приветствовать вас, профессор Шна… Шнайб…

— Можете называть меня госпожой Ингибьёрг, — милостиво разрешила та. Голос у нее был низкий, глубокий, он эхом отдавался под сводами. — У меня нет ученой степени и никогда не было, я практик.

Тут и остальные факультеты поднялись, приветствуя нового преподавателя, а потом опустились на скамьи, во все глаза глядя, как величественная Ингибьёрг поднимается к преподавательскому столу, где ее уже встречает Дамблдор.

— Альбус, — кивнула она, когда директор галантно облобызал ей руку. — Жив еще, надо же… Ну да ничего, это ненадолго.

От такой непосредственности Спраут подавилась чаем, МакГонаггал тоже подозрительно закашлялась, и только Граббли-Дёрг сказала спокойно:

— Ну так что ж, не мальчик уже.

— Вот именно, — кивнула Ингибьёрг, сев рядом с нею. — Вильгельмина, если не ошибаюсь? Мы встречались с вами лет двадцать назад, когда вы приезжали ловить трётля.

— Да, верно! Трётля я тогда так и не нашла, но путешествие было крайне занимательным! — оживилась та. — Да вы ешьте, ешьте…

Марина Николаевна поздравила себя с тем, что не поленилась заранее выяснить вкусы Ингибьёрг и приказала домовикам подать привычное ей угощение.

— Желаете отдохнуть с дороги? — спросила она у прорицательницы после завтрака.

— Можно подумать, я так устала аппарировать, что разваливаюсь на ходу, — фыркнула та. — Дайте-ка мне лучше расписание… Ага. Пятый курс, значит? Оболтусы и бездельники, как вы говорили? Прекрасно, то, что нужно для разминки!

— Разрешите присутствовать на занятии? — спросила Марина Николаевна.

— Сколько угодно, — ответила Ингибьёрг. — Мои умения не зависят от фазы луны, погоды и прочих мелочей, не считая, разве что, дурного настроения, а оно у меня сегодня прекрасное… Только вот что, Долорес, в этих ваших классах мне слишком тесно. Не могли бы вы подыскать местечко попросторнее? Так-то я предпочитаю давать уроки на природе, но вашим неженкам там сегодня будет слишком холодно!

— Конечно, у нас найдется подходящий зал, — кивнула та, решив на время пожертвовать тренировочным. — Идемте, провожу…

— Так-так… — произнесла Ингибьёрг, устроившись посреди зала на стуле, как на троне, и оглядев жмущихся друг к другу учеников. — Пятый курс, Гриффиндор… Рассаживайтесь. Как угодно, хотите на стульях, хотите — на полу.

Марина Николаевна отметила, что сегодня на занятие явились даже те, кто не посещал прорицания, Грейнджер, к примеру. Видимо, любопытство разбирало…

— Ну что ж, — сказала Ингибьёрг, когда в зале воцарилась тишина, — приступим. Ну-ка, скажите мне, кто тут знает руны?

Грейнджер осторожно подняла руку.

— Да? Встань, девушка, и назовись, — велела ей старуха.

— Гермиона Грейнджер, госпожа Ингибьёрг, — сказала девушка, поднявшись. — Я учу древние руны и…

— Старший футарк знаешь? — перебила та и нахмурилась, когда та покачала головой. — Хм… что ж за руны у вас тут изучают? Ладно, сядь пока. Надеюсь, вы хотя бы слыхали о том, что на рунах можно гадать?

По залу пронесся негромкий гул, означавший скорее «да», чем «нет».

— И на том спасибо… — Ингибьёрг осмотрелась и безошибочно указала своим посохом на Поттера. — Вот ты, юноша, подойди-ка поближе… Как твое имя?

— Гарри Поттер, мэм, — ответил тот, неуклюже поднявшись на ноги.

— Я сказала — подойди поближе, — в голосе старой прорицательницы послышались грозовые раскаты. — Так-так… вижу, то, что говорят о тебе — правда. Ты неучтив и не почтителен к старшим, облеченным властью и обремененным знанием… Встань прямо, Гарри Поттер, когда я говорю с тобой, и смотри мне в глаза, а не на свои ботинки!

«Она тоже легилимент? — подумала Марина Николаевна. — Вроде бы о таком не упоминалось, хотя кто ее разберет…»

— Так-то лучше, — произнесла Ингибьёрг, выдержав паузу, в течение которой Поттер стоял навытяжку. — Запомните, юноши и девушки, я не терплю, когда меня прерывают. Не терплю, когда не отвечают на заданный вопрос. Если вам нечего ответить, скажите прямо — «не знаю», а молоть чушь и тянуть время не надо. Если вы хотите спросить о чем-то, дождитесь конца занятия. Либо, если вам невтерпеж, поднимите руку, как у вас тут принято, но говорите только тогда, когда я разрешу. Всё ясно?

— Да, мэм, — отозвался класс.

— Хорошо. Вернемся к рунам. Знаешь ли ты, юноша, что за знак носишь на лбу? — Ингибьёрг указала навершием посоха на Поттера, который так и стоял перед нею.

— М-м-м… позвольте, угадаю… Это шрам, мэм! — высказался тот и невольно ойкнул, когда неведомая сила вдруг с размаху огрела его по плечам, заставив пошатнуться.

Марина Николаевна готова была поклясться, что так можно ударить посохом, тем самым, что был в руках у Ингибьёрг, но та ведь даже не шелохнулась!

— Не дерзи мне, юноша, — негромко произнесла та, и светло-синие глаза загорелись опасным огнем. — Я повторяю вопрос: ты знаешь, каким именно знаком отмечен?

— Нет, мэм, — мрачно ответил Поттер.

— Тогда я скажу: шрам твой имеет вид руны Соулу, и, сдается мне, это неспроста. Молния. Озарение… — Ингибьёрг прищурилась. — Ты доверяешь своей интуиции, Гарри Поттер, и правильно делаешь — Соулу может дать подсказку в непонятной ситуации, указать правильный выход… Однако она же усиливает раздутое самолюбие и стремление к власти.

Рон Уизли непонятно хмыкнул.

Ингибьёрг поднялась на ноги и обошла вокруг Поттера.

— Соулу, — сказала она, — руна Солнца. Руна итога. Сила творчества, воля к победе и успешное завершение любого начинания… О чем ты хочешь спросить, девушка?

— Простите, госпожа Ингибьёрг, — с опаской выговорила Грейнджер, — но ведь именно эту руну носили эсэсовцы?

— Совершенно верно. Двойная Соулу — они называли ее Зиг — для усиления удачи. Однако в итоге, как мы знаем, им не повезло, — спокойно произнесла прорицательница. — Но об этом мы поговорим позже. Так вот, Гарри Поттер, Соулу дает большую силу. Власть над умами других, способность убедить их в своей правоте даже не словом, а лишь взглядом… Вот только всегда есть риск увлечься собой, своими проблемами, кажущейся истинностью всех слов и дел. И период Соулу не вечен: опьянение силой вдохновения скоро схлынет, и придет миг, когда мир испытает на истинность и чистоту свершенное тобой. Готов ли ты к этому?

— Я не понимаю, о чем вы, мэм, — упрямо ответил он.

— Конечно, не понимаешь, ты ведь закоснел в невежестве и гордишься этим, — прямо сказала Ингибьёрг. — Но мы это исправим. А пока помни: воплощая желания, используя данную тебе силу и возможности, всегда помни об окружающих, об их благе и своей ответственности за них. И еще о том, что воля и действие — это одно и то же, и действие питаемо волей и духом. А теперь сядь на место.

Она снова опустилась на стул, сцепив руки на посохе, обвела класс тяжелым взглядом и пробормотала:

— Горстка варваров… Вижу, у двоих-троих есть проблески таланта, слабенькие, но есть. Если станут заниматься прилежно, возможно, сумеют развить свой дар. Ну а тех, у кого дара нет вовсе, я хотя бы научу читать самые простые знаки, этого им будет достаточно…

Класс подавленно молчал.

— Храфн, — сказала Ингибьёрг своему слуге, — раздай ученикам пособия.

Карлик… то есть двергар живо обошел присутствующих, вручив им по тонкой книжечке. Марине Николаевне тоже досталась одна, и она с любопытством заглянула внутрь.

— Это же маггловская… — прошептал кто-то.

— Да, но изложено доступно и без искажений сути, — проявила исключительную остроту слуха Ингибьёрн. — Толкованием рун мы с вами займемся позже, а их основные значения вы можете выучить и по этой… хм… как ее? Методичке, да-с.

— Мэм? — несмело подняла руку Лаванда Браун. — Разрешите вопрос?

— Ну?

— А мы больше не будем гадать на чаинках и кофейной гуще?

Вместо ответа Ингибьёрн гулко захохотала.

— Ну спасибо, насмешила, девушка! — выговорила она, утерев выступившие слезы. — Ты хоть знаешь, в каком веке на ваши острова привезли этот самый чай и кофе? До того как обходились, по-твоему?

Лаванда сникла.

— Оно, конечно, неплохо гадать на рыбьих или крысиных кишках, но вы неженки, куда вам, — задумчиво произнесла Ингибьёрн. — Вот разве что на бараньей лопатке… это можно, это я вам покажу. По весне еще неплохо на облака посмотреть, а было б тут море… Ну да ладно, с рунами бы разобраться!

Марина Николаевна с интересом листала методичку.

— Ладно, достаточно для вводного урока, — сказала прорицательница и встала. — К следующему занятию каждый из вас должен сделать себе набор рун для гадания. И нечего стонать, не переломитесь — их всего-то две дюжины! Можете вырезать их на кости, выжечь на дереве, выцарапать на камне, нарисовать на кусочках кожи, всё равно. Выйдет криво, косо — без разницы, главное, они должны быть сделаны вашими руками. И никому не позволяйте притрагиваться к своему набору, не то придется начинать всё заново!

Ударил колокол, возвещая окончание занятия, и ученики потянулись на выход.

— Страшно запущенный класс, — сказала Ингибьёрг Марине Николаевне. — Чем они занимались столько времени?

— Гадали на кофейной гуще, — вздохнула та.

— Оно и видно… Ничего, подтянутся.

— А чем вы так Поттера… гм… вразумили? — с интересом спросила Марина Николаевна.

— Да есть приёмы, — усмехнулась Ингибьёрг. — У нас, знаете ли, всё больше по старинке учат: непочтителен — получи подзатыльник, урок не ответил — получи порку… Знаю, в Хогвартсе телесные наказания отменили, но…

— Оно было бестелесным, — кивнула Марина Николаевна. — Научите меня?

— Конечно. А вот погадать вам не просите.

— Почему?

— Потому что вы по грани ходите, Долорес, — без тени улыбки сказала Ингибьёрг. — По грани тоньше, чем острие ножа. Любое предсказание может нарушить равновесие, так что уж лучше не пробовать, не то можно сделать хуже.

— Вот даже как, — пробормотала она. — Спасибо… Гм… госпожа Ингибьёрг, сейчас мне нужно на занятие, но… могу я побеседовать с вами об одном старом пророчестве, если у вас выдастся вечером свободная минута?

— Конечно. О старых пророчествах говорить одно удовольствие, верти да крути, как тебе вздумается, — хмыкнула старуха. — Это с несбывшимися одна морока, а давние-то чего ж не обсудить? Заходите после отбоя.

— Обязательно, — серьезно сказала Марина Николаевна.

— Погодите, Долорес! — остановила ее Ингибьёрг. — Это правда, что вы по утрам на лыжах бегаете?

— Да.

— Отлично, я присоединюсь, — ухмыльнулась прорицательница.

— Пожалуйста, буду рада!

— И плаваете? — не отставала та.

— Да, только по зимнему времени в бассейне, не в озере, а то лед топить долго.

— Ничего, сойдет, — довольно сказала Ингибьёрн. — Тряхну стариной!

Спускаясь по лестнице в свой кабинет, Марина Николаевна услышала шепот:

— Но ведь это сущая правда, Гарри! Про кажущуюся истинность слов и дел! Тебе снятся сны, у тебя бывают видения, но почему ты решил, что они подлинные?

Это была Грейнджер, разумеется.

— Потому что я уверен! — отвечал Поттер. — Я вижу то же, что Волдеморт, как тогда, когда змея покусала мистера Уизли…

— А вот это и есть раздутое самолюбие и увлеченность собой, — ядовито произнес Уизли. — Тебе же директор почему велел заниматься окклюменцией?

— Ну?

— Гарри, да потому, что сам-знаешь-кто наверняка понял, что ты можешь проникать в его мысли! — прошипела Грейнджер не хуже змеи. — А если это обоюдно… он может навязать тебе какую-то идею, вот как с Отделом тайн! Не знаю, зачем ему это нужно, но нельзя же очертя голову…

— Кхе-кхе, — негромко произнесла Марина Николаевна, выступив из-за поворота. — А вы разве не должны сейчас быть на занятиях, молодые люди?

— У нас окно, мы шли в библиотеку, мадам Амбридж, — быстро ответила Грейнджер.

— Библиотека в другой стороне, — сказала та. — Не умеете врать, мисс Грейнджер, так лучше не беритесь. И мне показалось, или я слышала слова «Отдел тайн»?

— Э-э-э… вам послышалось, мадам, — проговорил Уизли.

— Отдел тайн надежно охраняется, молодые люди, — с нажимом произнесла Марина Николаевна. — Не так, как в тот раз, когда там остался один лишь сонный мистер Уизли. Ваши видения, мистер Поттер, волнуют многих влиятельных людей, а от вас требуется только одно — не покидать пределов школы и усердно заниматься. Профессор Снейп говорит, вы не прилагаете абсолютно никаких усилий на его уроках.

— Так… так, как он учит!.. — захлебнулся словами Поттер. — С каждым разом всё хуже и хуже, как будто он нарочно мне мозги расковыривает, чтобы Волдеморту проще было туда залезть!

— У вас очень буйная фантазия, мистер Поттер, и лучше бы вам направить ее в мирное русло, — спокойно ответила Марина Николаевна. — Раз у вас сейчас окно и вам нечем себя занять, потрудитесь написать к следующему моему занятию сочинение в три фута о ментальной магии, сиречь легилименции и окклюменции, используя себя в качестве примера. Можете пользоваться любой доступной литературой и подсказками мисс Грейнджер. А теперь — идите в библиотеку!

Она проводила их взглядом и отправилась к себе. К счастью, третий курс Слизерина был достаточно дисциплинирован, чтобы не разнести кабинет за десять минут отсутствия преподавателя, и Марина Николаевна приступила к работе…