Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 4

Глава 16 (вычитка с утра)

ИНТЕРЛЮДИЯ 1

— Вы здесь не проедете и не пройдёте. Пожалуйста, разворачивайтесь и уезжайте. — Парный велопатруль полиции на одном из стандартных маршрутов с удивлением упёрся в заслон из мусорных баков на колёсиках.

— В чём дело? Что происходит? — офицер спешился с озадаченным видом, прислонил велосипед к стенке (улочка была самой обычной для Японии, то есть неширокой) и подошёл вплотную импровизированной баррикаде.

Из-за бака вышел борёкудан: коренастый, вполне определённые татуировки под расстёгнутой рубашкой с коротким рукавом, типичная на вид жилетка.

— С шестнадцати тридцати сегодняшнего дня наш район для вас закрыт, омавари-сан, — гангстер говорил учтиво, не забывая об уважительных поклонах в соответствии с этикетом.

— Как надолго? — машинально уточнил полицейский и тут же об этом пожалел.

Получается, он ведёт переговоры там, где, возможно, не стоит.

— На неопределённое время. Пожалуйста, займитесь чем-нибудь другим: вы здесь не нужны, вам здесь не рады и открыто об этом говорят вслух. Ещё раз прошу извинить за дурные вести.

Слуга закона тягуче посмотрел в глаза оппонента, раздумывая над возможной линией поведения. С одной стороны, подобные эскапады стоит решительно пресекать.

Наверное.

С другой же, каждый гражданин имеет право на свою позицию — если она не вредит прочим.

Мусорные баки поперёк улицы — несомненно нарушение, но какая реакция правоохранителей в данном случае более рациональна?

В голове низового чина полиции было не сильно много теории на тему основ государства и права, однако трёхлетний опыт на улице утверждал: пытаться продавить смутьянов силой — не лучший вариант.

На вызов в глазах полицейского якудза ответил умиротворённым взглядом счастливого человека. Где-то было похоже на зажиточного крестьянина, успешно убравшего огород в урожайный год и сейчас планирующего приятное ничегонеделание до следующего сезона.

— Не для протокола. — Патрульный принял промежуточное решение, потащил с головы форменное кепи и зажал его подмышкой. — Что происходит? Если можно, ответьте не казённую отбывальщину, а что-то действительно реальное. — Он подумал и добавил, — не для протокола, исключительно мне на моей текущей должности. Ведь мы никогда не ссорились.

— Наши претензии адресованы не в ваш лично адрес, — борёкудан качнулся вперёд-назад. — А организации, в которой вы служите, как утратившему доверие общественному институту.

— Можно услышать детали?

— Боюсь, не на нашем уровне, — гангстер с интеллигентными манерами, наряженный уличной шпаной, вежливо вздохнул. — Могу сориентировать лишь в общих чертах.

— Сделайте одолжение, — полицейский, не чинясь, тоже поклонился.

— Полиция, как мы предполагаем, в сотрудничестве с неназванными государственными организациями в течение последних суток грубо нарушила закон, который она должна защищать. Поскольку мы на вас больше не можем рассчитывать, берём бразды охраны порядка в свои руки. Мы маленькие и простые люди, лично мне оябун всего не докладывает, других деталей сообщить не могу.

— Как вы можете уверенно говорить о нарушении полицией закона, если вы — маленькие люди и оябун вам всего не докладывает? — офицер ухватился за детали.

— Нам показали видео, — пожал плечами борёкудан. — Потом дали почитать документы на бумаге, подписанные в том числе вашими коллегами. Затем наша адвокат позволила всем прослушать аудиозапись разговора с одним из начальников ваших кобанов. Каждый из нас сделал свой выбор самостоятельно, — крепыш ткнул большим пальцем за спину, где с противоположной стороны стенку мусорных баков подпирал практически полноценный взвод, если считать категориями морской пехоты или парашютного десанта (там взвод по штату меньше обычного мотострелкового).

— Мне искренне жаль, что наша беседа приобретает такие очертания. — Патрульный на мгновение задумался. — Во-первых, даже приговорённому к смертной казни дают последнее слово.

— Вы это сейчас к чему? — гангстер вежливо наклонил голову к плечу.

— Вы только что рассказали сами, что выслушали только одну сторону — вашего оябуна и адвоката. Насколько я понял, моих коллег на той встрече не было? — полицейский подпустил в тон капельку насмешки. — Чтобы изложить НАШУ позицию, если от вашей она отличается?

— Вы не в курсе либо невнимательно слушали, — якудза в очередной раз вежливо поклонился. — Наш разговор внутри организации и стал следствием общения организации с вами. Поверьте, мистификация либо искажение исключены.

— … Во-вторых, у меня есть обязанности, — продолжил правоохранитель. — Несмотря на очевидную симпатию, которую вы вызываете своим индивидуальным контрастом, я вынужден настаивать.

— На чём?

— Разберите баррикаду, верните мусорки на место, разойдитесь. И никто не пострадает.

— Вынужден повторить: в этот квартал вы не войдёте, хотя лично я об этом и сожалею. Полиции Токио здесь делать нечего; она утратила наше доверие, в одностороннем порядке аннулировав все договоренности. У меня тоже есть свой долг и я его тоже буду исполнять до конца.

Офицер отошёл на пару шагов и заговорил в гарнитуру:

— Патрульная пара номер… маршрут движения перекрыт… двадцать пять человек… клан…

Крепыш, демонстративно не выслушиваясь, вернулся за мусорные баки.

— … агрессивных действий не предпринимают… лозунгов либо требований не выдвигают… — правоохранитель выпрямился, как будто получил некую команду. — Да, я тоже думаю, что это однозначно профиль четвёртого отдела¹.

Над мусорными баками взмыл вверх и, не скрываясь, забился на ветру вымпел вполне определённой организации.

— … Эдогава-кай, — завершил доклад патрульный. — Вот фотоотчёт, примите, пожалуйста, — он сделал несколько снимков служебным планшетом, затем добавил короткое видео. — … нет, повторяю со всей уверенностью: мне они о каких-либо требованиях открыто не заявили… растяжек и баннеров с лозунгами тоже не имеют… Вслух заявили о недоверии к полиции Токио.

— Японии, — раздалось из-за мусорных баков. — Полиция Токио — частный случай полиции Японии. Доверие утрачено всей вашей организацией, а не каким-то отдельным её городским департаментом.

— … вы слышали, — полицейский покосился за спину.

— … достаточно дорого и небыстро. — Реставратор, стоящий на коленях перед стенкой, оторвался от злополучных обломков. — Хотя и ничего невозможного.

— Я специально ничего не трогал, — с едва уловимым оттенком подобострастия зачастил Хироя. — Как её сломали — пришёл в себя, вызвал вас и ждал. Никуда не выходил, — добавил он зачем-то. — Возьмётесь склеить обратно? Так, чтобы без следов?

— Около недели времени, — кивнул человек возрастом едва ли моложе его самого. — По стоимости — около двухсот пятидесяти тысяч йен.

Хьюга-старший без слов открыл верхний ящик стола, вытащил пару стопок банкнот и бросил на стул рядом с мастером.

Тот уважительно поднял бровь и полез в маленький рюкзачок:

— Сейчас, соберу всё до последней пылинки. — В его руках появились несколько пакетов, небольшой вакуумный пылесос, метёлочки с совочками.

— Вы каждую щепку на место хотите поставить? — не удержался хозяин кабинета, с интересом наблюдая за чужой работой.

— Там только места разломов в порядок привести, — ровно ответил специалист, старательно собирая с пола, кажется, даже обычную пыль. — И сразу замечу, механические нагрузки раритету после ремонта строго противопоказаны.

Хироя резко впал в задумчивость:

— А если, допустим, я захочу кончиком указки постучать, м-м-м, по дивану?

— Есть два варианта, — терпеливо вздохнул реставратор. — Или я вам из вашего бамбука делаю короткую бамбуковую дубинку — могу в середину вообще металлический прут ввести для жёсткости и прочности — и тогда стучите, по чём хотите. Но в этом случае останутся следы, изменится баланс, эстетическая антикварная составляющая будет утрачена.

— М-м-м. Или?

— Или бить этим предметом вы ни по какому дивану не сможете, но на вид будет неотличимо от состояния до поломки.

Вот это дилемма, старик задумался. Сейчас он заслуженно хвалил себя за стойкость духа и привычку никогда не сдаваться.

Когда маленькая мерзавка ушла, он неимоверным напряжением взял себя в руки и нашёл выход. Случайно припомнив, как кто-то из знакомых ремонтировал старинный сувенир из дерева, Хироя за четверть часа, не поленившись, обзвонил добрых два десятка человек, поскольку не мог вспомнить, кто именно из товарищей хвастался.

Итогом стал визит вот этого человека и надежда на то, что семейная реликвия дойдёт до потомков.

— Насчёт внешнего вида не переживайте, — реставратор по-своему истолковал чужую заминку. — Склеивание, шлифовка, полировка. Состав лака, — он щёлкнул по торцу одного из обломков, — давно не секрет. Да, придётся повозиться, но конфигурация не самая сложная. Верьте нам, мы знаем свою работу.

— Я не сомневаюсь в ваших компетенциях, — старик расфокусировал взгляд и закусил губу. — Вы честно сказали: или внешний вид как раньше, или работать как дубинкой. Что-то одно из двух. Спасибо за откровенность.

— Да, мы всегда предупреждаем, чего ждать в результате, и чётко обозначаем предел своих возможностей. Могу поинтересоваться причинами вашего затруднения?

— Понимаете, до сегодняшнего дня этот предмет использовался именно что в обеих ипостасях. Этой указкой и, м-м-м, по дивану били, причём достаточно сильно и более сотни лет. И на вид она была без склеек и сколов.

— Выбирайте, — равнодушно пожал плечами такой же старик, завершая сбор, казалось, даже щепочной пыли и убирая вакуумных пылесос в рюкзак. — Если хотите моё мнение, предмет изначально не предназначался для механических нагрузок. Если, как вы говорите, указкой сотню лет лупили по дивану, она вам и так прослужила в тридцать раз больше, чем была должна!

— Н-да. Всему в этом мире, похоже, рано или поздно наступает предел, — не на шутку огорчился хозяин кабинета.

— Каким будет ваш выбор? Сделать вам из неё дубинку?

— Нет. — Когда нужно, Хироя умел принимать сложные решения без трепета. — Пожалуйста, верните предыдущий внешний вид и чтобы не осталось следов склейки.

Если подумать, для порки правнуков можно завести что-нибудь более подходящее. Говоря прагматично, в нынешнем веке немало более современных решений, чем старая бамбуковая указка как бы не позапрошлого столетия. Хоть и пластик.

А семейную реликвию можно повесить вот тут, на стене (Хироя завертел головой, подбирая место). Инструмент воспитания верой и правдой служил поколениям семьи Хьюга и, пожалуй, заслужил выход на пенсию.

Патриарх, оживившись от открывшихся перспектив вернуть указке прежний вид, на приливе хорошего настроения не вспомнил последних слов Хину. То, что внучка не позволит бить своих детей, ему сейчас почему-то в голову не пришло.

— Как скажете. Пожалуйста, подпишите в двух местах, — на столе появился стандартный договор, где от руки были проставлены лишь сумма контракта и имя заказчика.

— Вот. — Хьюга-старший резво поставил два росчерка.

Настроение стремительно пошло вверх.

— Хорошего дня. — Мастер вежливо попрощался и направился к двери.

— Стойте! Вы забыли деньги! — спохватился Хироя и потянулся к банковским упаковкам.

— Оплата по завершении работы: сумму я назвал приблизительно, она может уменьшиться или увеличиться в зависимости от расхода материалов.

— Да какой там расход? — разволновался старик.

— Пропитка та же, лаки, — реставратор остановился у двери. Его лицо преобразилось, в глазах зажёгся энтузиазм. — Дерево гигроскопично, а это изделие ещё и очень старое. Изготовлено оно в те времена, извините, когда технологии сегодняшним были не чета.

— Кажется, улавливаю, — медленно кивнул хозяин кабинета.

Звучало более чем логично и с его пониманием физики совпадало.

— Соответственно, навскидку я не могу сказать, какой процент лака будет впитан, — жизнерадостно совершил мастер. — А он, хотя и не дефицит, в итоге и на пару десятков тысяч йен сыграть может, если с пропиткой вместе.

— А-а-а, теперь понимаю, — Хироя стремительно утратил интерес к беседе. — Спасибо, что быстро прибыли. Я вас больше не задерживаю.

Когда посетитель ушёл, он несколько минут весело качался в офисном кресле вперёд назад. Да, какие-то проблемы действительно намечались — его источники в корпорации тоже не раз доложили, что Мацусита буквально завтра начнёт всех брать за горло (сегодня пришлые неожиданно взяли тайм-аут).

Но что значат какие-то приходящие сложности Йокогамы, когда на кону стоит нечто гораздо более ценное?

Хьюга-старший любовно гладил свой экземпляр договора с реставратором и светло улыбался, раз за разом перечитывая документ в течение следующего часа.

— Решетников-сан, вы бы не могли мне уделить десять минут? — раздаётся голос из-за спины, когда я прохожу турникет после разговора с адвокатом в холле.

Обернувшись, нос к носу сталкиваюсь со старшим Уэки. Отец Уты выходит из так называемого гостевого лифта, им обычно пользуются гости верхних этажей или те, кто приходит на собрание акционеров.

— Где? — оглядываюсь по сторонам.

— У меня в этом здании своего помещения нет. Я был бы благодарен, если бы мы пообщались в вашем новом кабинете начальника снабжения.

— Пока лишь исполняющего обязанности, — изображаю встречный вежливый поклон, поскольку он как наклонился вперёд секунду назад, так до сих пор и стоит.

— У меня другие данные, — инженер выпрямляется. — Именно по вашей кандидатуре возражений нет и у нового состава Совета Директоров, можете не благодарить за информацию.

В принципе, логично. Мацусита приобрела Йокогаму как актив, который должен был помочь сделать технологический прорыв. Вывод о целесообразности покупки они сделали после анализа моего файла, который, в свою очередь, нынешний собеседник технично умыкнул у родной дочери.

Мацусита оценили ценность актива по-своему, влезли в сделку и сейчас наверняка давят на него — где результат?

— Поехали, — пожимаю плечами.

Поднявшись на этаж, молча проходим всю логистику и через минуту я захлопываю дверь кабинета, проходя за рабочий стол.

— Как вы относитесь к тому, чтобы очень задорого продать ваше видение оптимальной алгоритмизации искусственного интеллекта нового поколения? — отец Уты сразу берёт быка за рога, не растрачиваясь на преамбулы.

— Откровенно, — честно признаю, наливая в две чашки холодного чая из заварника.

Визитер коротко взмахивает рукой, отказываясь. Затем переворачивает ладонь вверх, демонстрируя ожидание ответа.

— Коротко: нет. — Ну а что ему ещё сказать.

— Решетников-сан, вы уверены, что хорошо понимаете сложившуюся ситуацию? — представитель новых акционеров (если верить новостной ленте Компании на мониторе, обновляется в режиме реального времени — разговариваю и параллельно читаю) перестаёт ходить от двери к столу. Не глядя, он усаживается на ближайший стул. — Мы с вами не ссорились, у нас вроде бы нейтральные личнные отношения. Почему вы себя ведёте так, как будто противопоставляете?

— Уэки-сан, то, что я не бросаюсь к вам в объятия с пробуксовкой, вовсе не означает моего к вам отрицательного отношения. У нас пока просто нет общих точек для соприкосновения.

— Я здесь как раз за этим.

— В таком случае я бы предложил определиться, в какой роли вы сейчас со мной разговариваете.

— Не понял? — высокий гость задумчиво поднимает подбородок.

— Если вы пришли как отец Уты-сан, это один разговор. Однако его я буду вести только в её присутствии — потому что она ваша дочь и её интересы в приоритете над вашими. Во всяком случае, для меня.

— Дальше? — в глазах собеседника зажигается интерес.

¹ Борцы с организованной преступностью. Специалисты именно что по якудза.