Крысолюд

Глава 11

— Сваливаем! — кричали и прыгали с палубы люди, но часть, сжав зубы, продолжала противостоять тварям.

Вскарабкавшись по мачте, я, хватаясь за свисающие снасти, перепрыгнул на вражеский борт, а оттуда на палубу, внезапно для всех оказавшись нос к носу с краснощеким молодым человеком в чёрной шляпе и какой-то книжкой в руке.

И где же его оружие? Или книга — и есть оружие?

Парень попытался отшатнуться, раскрывая книгу и наставляя обложку на меня, будто бы пытаясь защититься, будто бы это его самый надёжный щит.

— Теллхасууна ши…

Что там дальше должно было прозвучать, осталось для меня неизвестным (и думаю, что и слава богам, что не услышал).

Быстро попытался оттолкнуть книгу (будто из раскалённого железа сделана) и схватил правой за его за горло, не давая произнести ни звука, кроме какого-то мычания и сдавил. Сильно, до хруста. Владыка мёртвых, капитан неупокоенной команды, жестокий убийца пускал сопли, раскрыл в беззвучном крике рот. Под его ногами начала расплываться вонючая лужа. Розовые щеки стали красными, а губы почернели. Выронив книгу, он пытался оторвать мою руку от своей шеи. Напрасно, хотя мои пальцы и скользили по жирной шее. Хрипя и брыкаясь, он уходил на тот свет. Медленно. Пытаясь ему в этом помочь, левой рукой с ножом начал наносить удары ему в корпус, раз за разом помогая его душе (если она у него ещё была) через многочисленные отверстия выйти из тела.

Глаза закатились. Из раскрытого рта торчал посиневший язык, а на почерневших губах появилась пена, глаза помутнели и закатились под веки.

— Сдох, собака. — удовлетворённо произнёс я.

Осталось добить трупы и можно собирать очередные трофеи. Когда я выпрямился посмотреть, что происходит на нашем корабле, то увидел странные вещи. Тела мертвецов, будто став сразу слепыми замерли, мелко подрагивая. А затем начали оседать, заваливаться на доски. Будто бы из марионеток вытянули нити. Они падали вонючими, мерзкими грудами плоти с торчащими из общей массы костями, которые у некоторых вообще стали рассыпаться трухой. Без своего руководителя они возвращались в то состояние, в котором должны были пребывать уже давно.

Вырисовывалась другая проблема — огонь. Тот пожар, который я разводил, чтобы остановить мертвецов, уверенно расползался, уже никем и ничем не останавливаемый. Огонь пожирал сухую древесину и снасти. Перед огнём шкворчала и пузырилась пожираемая огнём гнилая плоть, ошмётки которой были утеряны мертвецами, а масса опарышей, извиваясь пыталась спастись, забиваясь в щелочки меж рассохшихся досок и ища своих хозяев. Щёлканье от взрывов их перегретых тел не прекращалось.

Обратно я уже по верху пройти не мог на свой корабль, а только перебраться через борт, как и мертвецы-абордажники.

У нас там еще были люди, я узнал Орво и начал кричать, привлекая внимание:

— Отталкивайте корабль, пока мы не поджарились! Вы что, оглохли? Быстрее, идиоты! Или будем вплавь добираться до берега!

Пока они там ошалело носились, я, высматривая безопасную дорожку уже хотел перепрыгнуть борт, как обратил внимание на странную вещь.

Струйки ярко-красной крови сочились из бледного тела некроманта, в то время как его плоть стремительно усыхала. Она образовала идеально ровную лужицу вокруг его тела, и как только это произошло, кровь быстро вскипела в невидимом огне и испарилась в тонком красном паре. Это облако быстро расползлось, покрывая сморщенную плоть.

Сначала вся одежда и остатки сухого мяса испарились с костей, сделав получившийся скелет ослепительно-белым. Я успел заметить, как меняются челюсти черепа, в котором начали расти огромные зубы.

Не дожидаясь конца этого перерождения, я вернулся и начал рубить сечкой формируемые кости, отпинывая их в огонь, где они занимались жарким и ярким огнём. Однако отрастали они быстрее, чем я отрубал конечности.

Слои мышц и сухожилий сгустились из тумана и обернулись вокруг костей. Кроваво-красные листы доспеха начали формироваться, а прямо на них вены прорывали себе путь. Вместо глаз в глазных впадинах начало формироваться что-то тёмное.

Немного паникуя, и не зная, что за монстр сейчас оживёт, я бросил оружие на тлеющие доски схватив за плотное и к тому же удивительно мягкое тело, сочащееся кровью, я толкнул его за собой в огонь. В самое пекло.

Кожа на плаще и сапогах начала морщиться, а я вдыхал раскалённый воздух, что грозил выжечь всю носоглотку. На последнем усилии, толкнув тело в самый центр огня, я побежал прочь, успев подхватить почерневшие рукояти ножа и сечки.

А затем, вскрикнув от пронзительной боли, когда несколько головешек чуть не прожгли мою кожу, прыгнул в воду между расходящимися судами. Вынырнув и вцепившись когтями в борт галеры, и кроша дерево, я начал подтягиваться, забираясь выше, пока не перебрался через борт. И сразу оглянулся посмотреть, что происходит на охваченном огнём вражеском корабле.

Там металась горящая фигура перерождённого некроманта, который в своём чудовищном посмертии попал в огненную ловушку. Расстояние между кораблями уже было такое, что с борта на борт можно было только перелететь. Тоскливый хрипящий вой раздался с той стороны, а затем столб пламени вырвался вверх от фигуры, поднявшись выше мачты! Огненным фонтаном пламя было в небо и падало, огненными каплями засыпая всё вокруг. В том числе и галеру. А корабль мертвецов, разваливаясь и шипя, начал погружаться в воду, будто лишенный последних сил.

— Тушите огонь! — сипло орал Орво, Курт, да и все остальные. Я присоединился к этому «празднику жизни». Но как только мы тушили один очаг, пламя разгоралась где-то ещё. Нас было слишком мало. Кто-то прыгнул за борт, не веря в спасение от мертвецов и предпочитая мизерный шанс на спасение в море, но большинство погибли. И сейчас немногие, хромая и истекая кровью ковыляли, перемазанные в растёкшемся по настилу гное распавшихся трупов, сами мало чем отличаясь от тех, с кем они сражались только что.

Вспыхнувшие паруса роняли искры и горящие куски верёвок, способствующие распространению пожара. Тушение пожара оказалось безнадёжным.

Чёрный от копоти, осунувшийся Орво в обгоревшей рубахе схватил меня обожжёными руками за край плаща.

— Нам надо уходить с корабля! Иначе поджаримся!

— А есть куда? Вокруг море!!!

— Шлюпка! — сипел он. — Привязана и ещё целая! Если поторопимся — уйдём!

— Припасы! — голод уже давал о себе знать. — Без них мы будем жрать друг дружку!

— Я предупрежу людей! Постараемся набрать чего сможем!

Пока он пытался перевязать лодку ближе к тому выходу, где был люк к обиталищу повара, я побежал туда, куда давно хотел, да всё недосуг — каюта капитана. Дверь была открыта, и судя по разбросанным в беспорядке вещам, тут уже кто-то прошёлся в поисках интересных вещей и, возможно, денег. Но меня интересовало ещё кое-что.

В небольшой комнате, в которой стояла откидывающаяся кровать, письменный стол и пара шкафов с вываленным из него барахлом, было ещё чем поживиться.

Сорвав с кровати тонкое одеяло, я махом руки скинул в него всё что было на столе, а затем вывернул всё из выдвижных ящиков. Безжалостно комкая оказавшиеся в куче бумаги, я свернул импровизированный узелок и бросился к обиталищу повара. Кока, как сказал Орво. Там уже были люди, вытаскивая разные кульки и бочонки под руководством ошпаренного здоровяка, который даже не посмотрел в мою сторону. Это хорошо, а то вдруг ещё обиделся…

Мужчины подбегали к борту, кидали вещи человеку сидящему в шлюпке (на раскачивающихся волнах), часть возвращалась назад, сделать ещё одну ходку, прикрываясь от жара расползающегося пламени, а кто-то прыгал или сползал вниз. Последними подали длинные багры, кинули охапку оружия.

— Ты чего тут забыл? Ты свалил от мертвяков, спасая свою задницу, не тушил со всеми пожар. Так теперь ещё хочешь попасть к нам чтобы спастись, паскуда ты предательская?!

Задыхающийся человек пытался подняться из воды, цепляясь за борт шлюпки, а остальные его отталкивали ногами..

— Плыви, спасайся сам, тварь! Нам такие товарищи не нужны!

— Братцы, ну вы чего? Да меня просто столкнули! Братцы, да как же я… Спасите, ведь сдохну же!

— Вот и дохни! Вечно ты ныл, сваливая на всех свои проблемы и желая чтобы за тебя всё делали, а ты бы приходил на всё готовенькое. Так теперь сам, своими руками делай что-то, никто тебе мешать не будет. Давай, греби отсюдова, пока веслом не от… (шум падающего в воду тела)…ли!

Я сидел, переводя дух, подставив лицо холодному ветру и мелким брызгам, смотря на всё со стороны. Я бы взял, пожалуй, этого несчастного, но уж больно все были единодушны. Да и, окинул я взглядом людей, количество мест, тюки и бочонки валяющиеся под ногами…

— Эй ты, доходяга! Видишь, ещё такие же плывут сюда? Если вы соорудите плот из обломков двух кораблей, то у вас будет шанс, что кто-то вас подберёт или вас прибьёт к берегу.

Если от вас что-то останется — додумал про себя фразу я, увидев скользящие меж небольших пока волн спины плавные обводы тел подводных хищников.

Бывшие рабы, рассевшись на скамейках, гребли подальше от пылающей галеры, чтобы не попасть под тлеющие искры с горящего корабля.

Мачта галеры с грохотом рухнула, проламывая доски и взметая в воздух целое облако искр и угольков. Впрочем, само судно затем продержалось не долго. Объятое пламенем, оно оказалось скоро утянуто под воду, оставив на поверхности воды множество разнообразных обломков.

Вокруг плавали трупы людей, гнилые кости мертвецов, обугленные доски, балки, бочонки, обгорелые паруса, верёвки, моряцкие сундучки с личными вещами, шерстяные одеяла и куртки, россыпи раскисших сухарей, обрывки тканей и ещё уйма вещей, которые мы то и дело вытаскивали, нуждаясь во всём.

Многие из этих вещей плыли за ними ещё много миль, пока не потонули, или пока ветер и волны не разнесли всё в разные стороны.

Снял шлем, мокрую от пота шапочку, вытерев влажную морду. Кок во все глаза на покрытом волдырями лице уставился на меня.

— Это… Это же… Это же… — челюсть его ходила ходуном.

— Эээ, кок, не начинай. Если бы не он, мы бы не выбрались с корабля. — сазал Орво — Если бы не он, мы бы не оказались в такой заднице, как сейчас! Команда бы отбилась от некроманта и мы бы спокойно плыли себе дальше! — вставил один из гребцов, сутулый, злобно уставившись на меня.

— Что ты проблеял, утырок? Ты, баран, даже не понимаешь, что если бы капитан не справился, то мы бы все пошли ко дну на корм глубинным тварям, или ещё хуже, стали бы зомби без посмертия, вечно бороздя воды(море, океан) сидя за веслами! Если ты ещё раз что-нибудь подобное гавкнешь, то я лично разберусь с тобой! — закончил он с угрозой. Сутулый мрачно промолчал и нехотя отвёл глаза. Видно для него слово Орво обладало значительным весом. Я, в свою очередь, промолчал, не желая сыпать угрозами, достаточно будет только малейшего поползновения с его стороны и одним трупом станет больше. Пока мы в одной лодке, не стоило обострять ситуацию.

Молодой бандит повернулся ко мне.

— Это… Кок нормальный! Вы это… помиритесь, что ли. Как говорится — не ссорься с боцманом и коком. Боцмана у нас нет, а кок есть…

В лодку нас набилось девятеро. В принципе, мы могли взять ещё кого-нибудь, но куча вытащенной провизии, пресной воды и личных вещей занимала много места. И, как я понял, из тех гребцов, что присоединились ко мне, напав на команду корабля и затем бились с мертвецами, не выжил никто. А к остальным они относились с презрением, и не собирались их спасать, если они сами дважды не помогли им.

Из куска паруса и двух весёл соорудили парус. Затем люди долго спорили, куда плыть, так как каждый был уверен что знает где находится суша.

Набравший силу ветер начал приносить с собой первые капли дождя. Море тоже внезапно посуровело. Но нас быстро несло в морскую даль и каждый молился своим богам, вслух и про себя, чтобы нас несло в сторону суши.

Нас начало накрывать волнами. Я остро ощутил, что ветер стал очень холодным, и во всю уже льёт дождь. И как оказалось здорово, что плащ меня прикрывал.

Знаний Курта и других хватило на то, чтобы убрать парус и развернуть шлюпку носом к волнам. Все постарались укрыться под натянутым парусом, постаравшись убрать все щели, чтобы вода не проникала внутрь. Сидя под парусиной, слушая как вода молотит по обработанной ткани, все, и я в том числе, чувствовали себя очень беззащитными и одинокими на просторах огромного моря..

Под парусиной начал накапливаться спёртый воздух и пахло отвратительной смесью: пива (и когда только успели залиться), блевотины, гнилого мяса и гноя.

Порой шлюпку сильно трясло, болтанка многократно усилилась, а потом вроде как успокаивалась. Отданные на волю волн, мы путешествовали с закрытыми глазами. Час проходил за часом. Чтобы согреться и поддерживать силы мы питались в сухомятку тем, что спасли, и как итог — надо было выбираться наружу, чтобы не плодить отходы жизнедеятельности. Так, чуть не потеряли одного гребца, на которого накатила волна. В такие моменты я выглядывал наружу и… век бы не видеть этих красот.

Даже сквозь грохот шторма мы слышали, как трещал корпус нашей посудины, не предназначенной для таких путешествий, и видел, как просачивается внутрь вода. Сколько ещё она сможет выдержать, прежде чем стихия разорвёт нас пополам?

— Слава Мананну, ибо он — бриз, что спасает нас от полного штиля, Слава Мананну, ибо он — волна, что несёт нас домой, Слава Мананну, ибо он — пища, что нас кормит, Слава Мананну, ибо он — гнев, что топит нас…

Слова молитвы людей вызывали во мне гнев. Что за самоубийственная молитва? Ладно бы они просили их спасти, но тут-то что за покорность!? Но я смолчал, уж больно единодушно они твердили эти слова.

Нас болтало по морю два дня. Два долгих дня никто толком не спал. Всех растрясло.

Позеленевшие, ослабевшие от бесконечной карусели волн, мы не сразу поняли, что ветер и волны пошли на убыль. Рассвет занимался тусклый, безрадостный, но утихший дождь позволил осмотреться.

— Суша! Сушаа! Сушаааа! — заорал один и все уставились на тонкую темную полоску на горизонте. Улыбки появились на измученных лицах и сразу бросились к вёслам и сложенному парусу, устанавливая ненадёжную конструкцию. Я со всеми работал на веслах, стирая ладони, подноравливаясь под темп других гребцов.

Мы чуть-чуть не добрались до самой суши, когда шлюпка всё же не выдержала и затонула, практически развалившись надвое. До берега пришлось добираться вплавь, слава местным богам, что он был совсем недалеко.

Вокруг царила тишина; лишь волны с легким шорохом перекатывали мокрую гальку. Из недалеко растущего леска доносились цвырканье птиц и прочие лесные звуки.

Отфыркиваясь, дрожа от холодной воды, снял одежду и разложил её на берегу, сунув под камень оружие. Растолкал людей, валяющихся на берегу и рыча, заставил вернуться в воду, ловить уплывающее по волнам добро и нырять, доставая то, что можно было поднять.

Отличился Курт. Не заметил, как он закинул в лодку орудие, но сейчас он смог обвязать ствол на дне веревками и совместными усилиями выдернули мелкий ствол с лодки, протащив его по дну. На кой чёрт оно нам сдалось без зарядов и пороха это отдельный вопрос, но все были бронзовому стволу рады, будто он их сможет защитить от всех опасностей.

— Это же пушка! Да многим просто взгляда на неё достаточно, чтобы не связываться с нами. — защищал её Орво, пока я раскладывал мокрые листы из узла сушится, придавливая камнями.

Остальные отдыхали, разложив свои вещи. Ослепленные непривычно ярким солнечным светом, бывшие невольники оглядывались по сторонам, разглядывая округу. Солнце сияло, обливая горячими лучами тела, успевшие промёрзнуть во время бушующего шторма. Бывшие пленники с наслаждением пили свежий морской бриз, думая, что, возможно, им уже никогда более не придется наполнить легкие чистым соленым воздухом. Я вот так точно зарёкся подходить к морю.

Людей и жилищ в округе не наблюдалось, хотя следы пребывания людей в округе были довольно многочисленные: куски досок, полусгнившие остовы нескольких перевернутых лодок, торчащие тут и там среди гальки кости и обрывки кожаной амуниции, которую таскали мелкие крабы.

Ветер изредка поднимал волны, которые накатывали на берег.

Люди разбрелись по пляжу после холодного купания, собирая по берегу сухие обломки, высохшую кору, кустики ломкой травы, стаскивая всё это в кучу для костра. Люди в основном попались тёртые, битые судьбой и потому никто не заходил за границу леса, не желая рисковать на незнакомом берегу. Покопавшись в припасах, нашли чем развести огонь и после сидели у большого костра, плавя задубевший сыр и размазывая по отпаренным в воде сухарям, с ломтём пожелтевшего солёного сала, а кок раздавал всем по порции вина из единственного уцелевшего бочонка с этим напитком. Я снял шлем, закатал за уши шапочку и сидел у костра с людьми, которые почти уже не пялились на меня. Блаженное тепло расходилось по телу и страшно хотелось спать.

— Надо установить очередность дежурства. — Сказал Орво.

Все согласно кивнули. Я не собирался вмешиваться в то, что он командует. Пускай. Они друг друга знают долгое время, а я всё равно останусь чужаком.

При этом не ожидал никакого предательста от них. А смысл? По крайней мере до момента, пока они не выйдут к людям или кому-нибудь другим. Вот там в зависимости от ситуации может произойти всё что угодно. Когда я пошёл спать, сделав себе ложе у травы специально подальше, то слышал, как они свистящим шёпотом обсуждали свою и мою судьбу. При этом не один и не два человека наставивали на том, что я полезен и трогать меня не стоит. Нападать на них я тоже первым не собирался. Выжить одному в незнакомом месте, как я понял по своему опыту, гораздо тяжелее, чем в стае, группе. Пусть даже в группе людей, не считающей меня до конца своим.

Подошёл Орво:

— Хейме, ты далеко не отходи от костра, а то мало ли какие твари тут по ночам бродят.

— Я не Хейме, я Хейм. Просто Хейм из Риека.

В свете костра было видно, что он непривычно серьёзен.

— Что случилось?

— Да ничего в общем-то… Только мы не можем определить куда попали. Как ты понимаешь, пока мы сидели на вёслах, то с нами как-то не больно стремились поделиться новостями и мы лишь догадывались куда мы держим курс. Мы были в Троди, а потом пару дней… Что ты так смотришь? Троди, город-порт, это же земли племён, а Риек оттуда же…

— Ааа, ну да, тот Троди…

— Так вот, потом двигались на юг, но куда мы ещё заходили не поняли, потом были пару небольших штормов и наконец мы подобрали тебя. Какое-то время были без управления, потом мы спасались пару дней, — перечислял он наши приключения. — и в итоге, как понимаешь, мы оказались не понятно где.

— Я захватил бумаги капитана, можно прочитать завтра утром, может поймём. Там вроде бы и карта есть.

— Это здорово, здорово! Мы вот думаем, что нас снесло к югу, и мы где-то на побережье Утопцев. Это судя по погоде, — ответил он на мой немой вопрос. — и мы думаем, что углубляться в вглубь территорий не следует, мы ничего не знаем о жизни там. А нужно идти по берегу… Тут выбора всего два.

Решив, что утром посмотрим бумаги и установив очередность дежурств, все пошли спать.

Ночью проснулся до того, как меня разбудили, услышав стук гальки под подошвами сапог идущего меня будить. Отдежурил хорошо. А на рассвете все проснулись от криков следующей смены, отгоняющей в море выползшую оттуда черепахо-каракатицу, которая шипела и медленно ускользнула обратно в воду, получив пару уколов с нескольких сторон.

Собрав высохшие капитанские листки, собрались вокруг них и начали передавать их друг другу. Проблема оказалась в двух вещах — во-первых часть записей пострадала от воды и чернила размокли, превратившись в рисунки и каракули. Во-вторых, оказался лишь один быший помощник приказчика, который умел немного разбирать рейкшпиль, письменность на языке имперских земель.

А что это, не знал никто:

— Может тут что-то про дома и инструменты? — предположил один, молоденький парнишка. Орво лишь закатил глаза и дал ему подзатыльник.

Дружно почесав затылок и кинув монетку решили идти вдоль северной части побережья. Непростым делом оказалось забрать все вещи и пришлось думать, что оставить. Курт упёрся, заявив, что орудие стоит взять. Согласились, что большую часть времени он сам его тащить будет. Ну и никто его личные вещи тоже не возьмёт. Какое бы лёгкое орудие по сравнению с другими не было, вес его был значительным. Так Курт нарубил веток, привязал орудие к ним и как на салазках тащил потом по песку эту конструкцию. Видя, как он уверенно тащит, кто-то даже ляпнул:

— А пушки-то дорогие были. Может стоило ещё снять?

— Тогда бы ты жрал траву и сосал бы камни по пути, а не сало, сыр и сухари.

Пришлось оставить часть провизии, одежду, инструменты, взяв лишь необходимое каждому оружие.

Путь был довольно прост. Один человек шёл впереди, а порой и я, пытаясь увидеть-унюхать какую-нибудь опасность, а остальные тащились сзади. Замыкал всё как правило худой Курт, упорно тащивший пушку.

Иногда делали любопытные находки. То позеленевший бронзовый нагрудник, полузакопанный в песке, то фрагменты костей. И не только человеческих, а и всяких морских тварей. Причудливые черепа, по которым страшно было представить, что за тела были у этих монстров, скалились клыками и следили пустыми глазницами за группкой моряков и мной, и от этого взгляда пробегали мурашки по коже.

Порой попадались остовы кораблей и разбухшие трупы. На первой ночной стоянке несколько подобных трупов вышли на наш огонь и так как никто не спал, им быстро отрубили головы, зато потом пришлось переносить костёр, чтобы избавиться от запаха гнилой крови.

Лишь однажды попался относительно свежая галера — но там кроме досок нечего было взять.

Да и на что надеяться? Какой бы груз не был, сложить его уже было некуда.

Правда, были моменты, когда мы сами не подходили к некоторым останкам кораблей, увидев, что возле них снуют прямо толпы непонятных монстров или скелетов. Перед второй ночёвкой встретили поселение, но на ночь уже входить туда не стали.

Ночью, слушал храп своих товарищей, устало разминал мышцы и старался не уснуть. Хоть я считал себя сильнее тех, с кем шёл, но при этом не было удобных сумок, лямок и приходилось многое тащить как придётся, отчего мышцы болели непередаваемо. После такого перехода да вечернего ужина запечёными змеиными яйцами, которые нашли по пути, и тем, что тащили сами, спать хотелось ужасно.

Я уже начал клевать носом, когда запах… Какой-то странный запах начал появляться и усиливаться вокруг. Он появился с лёгким туманом, что поднимался вверх, закручиваясь и корчась, будто был живым. Пока я смотрел, он соединился в несколько форм размером с человека. Тонких, тощих, прозрачных людей в плащах, развевающимися кольцами дыма.

— Подъём! К оружию! — закричал я, стряхивая дремотное оцепенение и выхватывая оружие. — У нас гости!

Все спали не раздеваясь и положив рядом оружие, а потому вскочили все быстро. Фигуры медленно приближались. Тихий, тоскливый вой приближался вместе с ними. Душа завибрировала, захотелось убежать, спрятаться.

— Это же призраки, будь я пр… — захлебнулся ругательством сутулый.

— Чтоб я в жабу превратился, — пробормотал Орво. — Огонь! Дайте огня!

Мы начали выхватывать из костра головешки и разбрасывать вокруг. Но это были неправильные призраки, или они находились на своей земле, а потому они спокойно отреагировали на этот наш шаг. А когда молодой поджёг разлапистую ветку и ткнул ею в одну из фигур, то та просто махнула лапой и парень выронив ветку, схватился за грудь, на первый взгляд неповрежденную и застыл с искажённым от боли лицом, осев на колени.

— Как мы вообще должны сражаться с этими проклятыми душами?

— Бежим? — с надеждой прошептал сутулый, отступая. Призрак, будто услышав его, быстро переместился за наши спины. Их медлительность — просто игра, понял я. Им нравится наш страх, ужас, исходящий от некоторых.

Призрак быстро метнулся к Орво и тот попытался своей саблей его полосовать, но железо проходило через проклятого свободно. Ответный удар поверг Орво на землю, но он был покрепче и душа зависла над ним, будто вытягивая что-то. Подскочив, ударил своим оружием по ней, а когда увидел, что это бесполезно, бросил и в отчаянии ударил когтями. И это помогло! Небольшие разрывы в белеющей «теле» засияли лёгким зеленоватым оттенком, а дух отпрянул. Но другие призраки не стояли на месте и зависли над другими лежащими и я метался, пытаясь отбить своих товарищей, отгоняя бесплотных.

Кто хотел убежать, были тут же атакованы духами, которых мои удары не убивали, а только немного ослабляли. Успев присмотреться к ним, я видел на месте лиц ухмыляющиеся гротескные маски. Патовая ситуация не в нашу пользу. Люди теряли жизненную энергию и с трудом приходили в себя, я мог устать, а призраки, судя по всему, были ещё довольно сильны.

Кто-то уже впал в отчаяние, закрыв руками лицо упав ничком, а кто-то, как сутулый, как будто сошёл с ума. Выхватив из-за пазухи кошель, он заорал:

— Это ты, я знаю! Я давно тебя ждал! Пришёл за своей долей? На… На… Получай! — он развязывал трясущимися руками кошелёк, а потом высыпал всё это в приближающуюся к нему душу. Та завыла, но не тоскливо, как раньше, а как от боли! Те места, куда попали монеты, зияли большими рваными дырами в её «теле».

— Сука, серебро! Серебро! У кого есть?! Доставайте всё, всё что есть!!! — заорал Орво. Люди кинулись к своим баулам, а я к тому месту, куда упали монеты сутулого, копаясь в темноте в сырой земле. Что-то сверкнуло и схватив вместе с землёй несколько монет в кулак, я ударил им по выпивающему жизнь из очередного моряка призраку. Чувство, будто ударил в плетёный щит и затылок твари разлетается на куски.

— Делай как я! Зажимаете монеты в кулаке и вот так — хоба! — свернул я ударом нос призраку, вторым раздробил пару ребёр, а третьим раздробил челюсть. С каждым ударом плотность и объемы призрака уменьшались. Оставшиеся на ногах последовали моему примеру и вскоре битва оказалась прекращена. Некоторые духи распадались, а часть, уменьшившиеся в размерах, сбежали.

— Охереть просто… — потрясённо выдал бывший невольник. — Пфенниг… Обычный имперский пфенниг… — рассматривал он монету. — И вот так спасла нам жизни.

— Н-никогда н-не встречался с ними. — выдал, заикаясь, Орво. — Д-думал, это батя, в-в-выпив, в очередной раз б-брешет, рас-рас-рассказывая свои небылицы, а тут ты-такое…

Утром, в свете встающего солнца увидели, что половина группы за ночь стала седой.

Задерживаться никто не хотел, все начали собираться. И собирать тех, кто ещё не отошёл от внимания духов. В поселение! Там были люди, мы видели вечером издалека, там можно было отсидеться и набраться сил перед следующим переходом.

Но уже не успели.

Из леса внезапно выбежало несколько приземистых существ, похожих на тех, что разорвали Белоглазого на Ковчеге. Бледнокожие, когда-то человеческие тела, перемещающиеся на четырёх конечностях. Тощие, но довольно мускулистые, безволосые, с короткими острыми зубами, длинными грязными когтями, они рассыпались вокруг, шипя, но не приближаясь, бегая кругами, пока мы расхватывали оружие и рассматривали ошейники на их шеях.

Следом чётко, в ногу по двое вышли шесть скелетов с мечами наголо и щитами, в простых, но однообразных полудоспехах. Аккуратно разойдясь, они встали и замерли метрах в пяти.

И, наконец, последними вышли несколько лучников-людей, абсолютно одинаковых в своей форме. Один из них, высокий и беловолосый, вышел вперёд, поправив что-то на груди произнёс:

— Старший патруля, драф-сержант Гуннар Микаль. Кто вы такие и куда путь держите?

Судя по лицам, моряки уже поняли, где они очутились, а я ни сном ни духом. Хорошо что перед дорогой уже успел шлем натянуть и ни стрелки, ни этот Гуннар на меня не пялились.

— Мы потерпели кораблекрушение. Мы моряки с «Дара Марцхелина». - нарочно или не нарочно сбиваясь, зачастил Орво, как и в первую нашу встречу. Он попытался изложить историю, где они, моряки и пассажир судна, подверглись пиратскому нападению некроманта, отбились чудом, но ужасный шторм добил повреждённый корабль и большая часть команды, выжившая в схватке с ужасной нелюдью, погибла в морских волнах. А они идут, отбиваясь от тварей, разыскивая местные власти, чтобы суметь вернуться на далёкую родину.

— А откуда вы? — скучающе, казалось, расспрашивал драф-сержант, скользя по всем своими серыми глазами. Его стрелки не расслаблялись, что уж говорить о… о другой части его отряда.

— Матейриан, Эгмаитский торговый дом! — остальные люди поспешно закивали. Они же, вроде как, совсем не оттуда..

— Не знаю где это, но Старшие разберутся. Как гостям нашего государства, ставшими ими, пусть и невольно, я должен зачитать вам ваши права и обязанности.

И он начал монотонно зачитывать эти правила, всё так же всех разглядывая. Там было довольно много правил, и я запомнил лишь несколько. Оружие в пределах поселений и городов должно быть в чехлах. Пользоваться им нельзя, если только нет угрозы жизни. Но и тогда суд будет решать, стоило ли его обнажать. Все равны перед законом и судом. Женщины равны в правах с мужчинами в праве на жизнь, учёбу и выбор из нескольких профессий, потому обижать и принуждать к чему-либо запрещается. Каждый имеет право на жизнь до совершения преступления. Наказание смертной казнью выдаётся по усмотрению судьи за любые преступления. Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. Запрещается покидать государство без разрешения. Запрещается поклоняться ряду сущностей («основной список из десяти имён — вот, остальные покажут в городе»). Также запрещается порочить словом государство. В случае нарушения правил, повлекшего вашу смерть, ваши тела будут переданы на службу государству, чтобы искупить прегрешения перед ним.

— Независимо от согласия, после смерти, ваши останки будут использованы на благо государства. — закончил он свою речь. И уже от себя добавил, обычным, а не «казённым» голосом.

— Эти вольные совсем распоясались, пока мы оказались заняты нашими соседями. Но, клянусь, мы отомстим. И за вас тоже. Дальше, пройдя это село, вы выйдете на реку Юхру, а поднявшись по течению встретите город Сьял-Мавар, провинции Сайваг. Там и встанете на учёт как наши гости. Чтобы вы не заплутали, я выделю вам пару сопровождающих.

Он вытащил из-за пояса короткий жезл и что-то шепча, сделал пару взмахов, как мне показалось, выделяя нас. Два скелета вышли вперёд.

— Они же будут и защищать вас, в случае встречи с различными опасностями. К сожалению, из-за последних двух войн мы не успеваем очищать все дороги. Вопросы?

— А с кем воюете, драф-сержант? — мой голос из-за шлема прозвучал, как мне показалось, слишком громко.

Тот пожал плечами, внимательнее посмотрев на меня.

— Как всегда — гоблы из Собирателей скальпов с их наёмниками, твари фон Драков, орки из беспокойного Хезда и имперский герцог Штейбегена. Насчёт провожающих — они не устают, потому можете передвигаться хоть бегом.

— А ещё вопрос… — драф-сержант взглянул уже недовольно. Я ткнул рукой, скрывая когти, в бледных существ. — Они живые?

— Стриги? Да, живые. Думаю, вопросов больше нет. Успешного вам пути и да не коснётся вас гнев Старших!

Он махнул рукой и по его команде весь отряд развернулся и скрылся в ближайших зарослях кустарника.

Мы остались одни. Люди пошатывались от нервного напряжения и посматривали на двух замерших изваяниями костяков, таращащихся в никуда.